После бегства из Кирит Унгола начинается финальная часть похода Фродо и Сэма к Горе Судьбы. Та часть, которая является самой тяжёлой и самой важной. Та часть, которую напрочь выкинули из фильмов – её там нет вообще. Два с половиной фильма герои туда идут, а потом пробегают Мордор за полторы минуты экранного времени. Испугаться не успеешь. Там едва ли наберётся на день пути. И по фильму действительно не понятно вообще, что же там произошло с Фродо. Но Фродо, простите, Фёдор, там даже своей одежды не лишился. И ни о каком рождении нового героя и о его пути через Мордор и его жертве собой в кино вообще даже речи нет. О рассвете над миром, совпавшим с моментом спасения Фродо, нам фильмы, к сожалению, не расскажут.
А Фродо входит в Мордор уже в новом качестве. Это самый значимый отрезок его пути, требующий от него такого напряжения сил и проявления такой силы воли, которой, наверно, не ожидал от него даже Гэндальф. Но он не герой, который машет мечом. Он не герой, который гнёт Саурона в дугу. Он не герой, который вопреки всему сможет бросить Кольцо в огонь. Он тот, кто ради остальных принимает на себя без всяких колебаний и вопросов всё зло Кольца и жертвует всем.
Фродо и Сэм бегут из орочьей башни, но бегут они в места похуже и пострашнее. И первое же предложение о том, что Сэм прячет фиал на груди. Фиал Фродо теперь несёт Сэм у своего сердца. Вот где в Мордоре и будет сбережён его угасающий свет – в сердце у Сэма. Как свет Древ в сильмариле. И в критический момент он вспыхнет так же, как фиал в логове Шелоб, при том, что сам фиал, как символ души Фродо, в Саммат Науре светить не будет. Понимаете, о каком я моменте?
Но на входе в Мордор Сэм его прячет. В этих местах нужно слиться с тенями, Свет здесь под запретом. Тот, у кого свет, тот враг. А они пытаются сойти здесь за своих – иначе нельзя. Они идут в страну, где не затеряешься в толпе, они там ни на кого не похожи, ни на орков, ни на людей. Их маскировка может сработать только ненадолго, и то в лучшем случае. Если их поймают – их ждёт бесконечный ужас. А им нужно пройти через Мордор до Ородруина, или надежда умрёт для всего Средиземья. Поэтому идти нужно. Они несли надежду через свободные страны, теперь понесут её через Мордор.
Они бегут под крики назгула, эхо которых отражается от всех окрестных скал, по дороге, на которой с минуты на минуту должны показаться орки, не прочь, а навстречу предполагаемой погоне. Дорога идёт по мосту через пропасть между склонами Эфель-Дуата и Моргайи. Дорога через пропасть навстречу врагам. Как они шли в Мордор навстречу Тьме, наползающей оттуда –прямо туда, так и здесь – они не убегают от погони, а вынуждены бежать прямо к оркам в лапы. И когда они почти достигают конца моста, слышат, как из мрака мчатся орки в башню. Снова очень кинематографичная сцена – в ней и динамика, и напряжение, вот всё, что нужно – Фродо и Сэм в самый последний момент вынуждены прыгнуть с моста в полную неизвестность. Действительно, зачем это всё снимать?
Фродо командует прыгать в пропасть, и Сэм прыгает первый. Доверие и преданность друг другу безграничны.
Приземляются они в терновые кусты, шипы которых ранят их и превращают одежду в лохмотья. Евангельский символизм уже просто зашкаливает.
Фродо и Сэму приходится идти во тьме, через колючие кусты, поваленные сухие стволы и камни. У них нечего пить, и Сэм, когда они остановились отдохнуть, говорит, что поблагодарил бы даже Шаграта за глоток воды. Фродо просит не напоминать. То ли о воде, то ли о Шаграте, а скорее и о том, и о другом.
Во время небольшой передышки Сэм внезапно засыпает. Ещё бы, он последний раз спал перед логовом Шелоб. Они уже в состоянии на пределе сил, а ведь это ещё только начало пути по Мордору.
Диалоги в этой главе – это отдельный вид искусства. В них заложен как раз невероятный контраст того, что окружает Фродо и Сэма в Мордоре, с тем, что у них в душах, и благодаря чему они держатся. Это страна Тени. Тьма здесь повсюду, а в каждом их слове, обращённом друг к другу, свет и любовь. Не только в словах Сэма. В каждом обращении Фродо к Сэму – благодарность. А Фродо не сказать, чтобы сильно хорошо. Он отравлен ядом Шелоб, пережил орочий плен и допрос, ему физически плохо, и из этих диалогов мы потихоньку узнаём, чему он подвергается в Мордоре, неся Кольцо. Насколько возросла сила воздействия Кольца на него, и с каждым шагом возрастает всё сильнее. Это уже не искушение – это пытка. Не хочешь по-хорошему – сведём с ума. Продолжаешь идти к цели – лишим разума, памяти, воли и сил, уничтожим физически. С каждым шагом к Горе у тебя будет отнято что-то ещё, и прибавится мучений. А жуткое условие задачи – в конце пути ты будешь сломлен. И он это знает, всегда знал. Фродо в Мордоре это гаснущая звезда. Он может сопротивляться, но его «затмение» неотвратимо. И он всё равно в любой ситуации находит слова благодарности для Сэма.
Вся эта пытка Фродо происходит у Сэма на глазах. Сэм теперь понимает всё, он сам носил Кольцо, хоть и недолго. Фродо не скрывает от Сэма, что ему уже совсем плохо и что Кольцо сводит его с ума. Его откровения в Мордоре по этому поводу – это необходимость держать Сэма в курсе. Они идут вдвоём, Сэм должен знать истинное положение дел. И это он ему ещё не всё рассказывает. А Сэм, видя и понимая, какой ценой Фродо идёт вперёд, и помогая ему при этом идти дальше, смотрит на него как на святого.
Вот так персонажи Толкина идут через Мордор. Именно эта их нерушимая дружба стала тем оружием, с которым пошли выносить Саурона. Царствие небесное внутри нас, но суть его не только в том, что внутри хорошо, а в том, что оно светит другим.
Первое, о чём Фродо говорит Сэму – ему тяжело идти в кольчуге. Сэму страшно думать о том, что Фродо останется без защиты. Но Фродо дальше в кольчуге идти просто не может.
‘Look here, Sam dear lad,’ said Frodo: ‘I am tired, weary, I haven’t a hope left. But I have to go on trying to get to the Mountain, as long as I can move. The Ring is enough. This extra weight is killing me. It must go. But don’t think I’m ungrateful. I hate to think of the foul work you must have had among the bodies to find it for me.’
‘Don’t talk about it, Mr. Frodo. Bless you! I’d carry you on my back, if I could. Let it go then!’
Послушай, Сэм, братишка, – сказал Фродо. – Я устал, измотан, я больше ни на что не надеюсь. Но мне нужно идти к Горе, пока я в состоянии идти. Мне хватает Кольца. Ещё одна ноша меня убьёт. От неё нужно избавиться. Только не считай меня неблагодарным. Мне страшно подумать, что тебе пришлось пережить, когда ты добывал её для меня среди убитых орков.
Не стоит об этом, мистер Фродо! Помилуй!* Да я бы на спине тебя понёс, если бы мог. Давай её оставим!
*Bless you! – лучше всего смысл передал бы перевод «Господь с тобой», но о Боге в ВК ни полслова, точнее, есть, но Он никогда не называется напрямую. Поэтому вот как «смертный муж», то, но в контексте книги не то. Я всю голову сломала, так и не смогла подобрать нужного эквивалента. Потому что здесь, в принципе, расхожее выражение, которое может говориться без всякой задней мысли в любой проходной ситуации, но корнями уходит в небо – God bless you, и вот в этом мордорском контексте оно до мурашек пробирает и звучит по-особому пронзительно. Они в Мордоре так друг другу говорят не один раз. Раньше, до Мордора, они так не разговаривали. Я первый раз когда читала оригинал, была в шоке от того, как эти диалоги там звучат. Я поняла, что Мордорские главы я читаю первый раз. В переводе я читала что-то другое. Там такая вот игра слов на каком-то особом уровне на каждом шагу.
Поэтому когда я где-то читаю, что «Фродо принимал помощь Сэма как должное» я злюсь, но понимаю, что скорее всего такое впечатление могло сложиться от переводов. Фродо же там Сэма каждым вздохом благодарит и относится к нему так же, как Сэм к нему.
И сначала вроде кажется, что дело только в кольчуге. Потом выясняется, что Фродо бьёт озноб. Он, конечно, в своём репертуаре:
Frodo laid aside his cloak and took off the orc-mail and flung it away. He shivered a little. ‘What I really need is something warm,’ he said. ‘It’s gone cold, or else I’ve caught a chill.’
Фродо положил на землю плащ, снял кольчугу и зашвырнул подальше. Он немного дрожал. «Что мне и правда нужно, это что-нибудь тёплое, - сказал он. – Похолодало, или я простудился».
Похолодало или простудился, конечно, что же ещё! Ничего особенного, идём дальше.
Сэму, обеспокоенному тем, что Фродо остался без всякой защиты от шальных стрел и орочьих мечей, приходит в голову отдать ему свой эльфийский плащ. Он рассудил, что так как его ткала сама Галадриэль, он защитит Фродо лучше орочьей кольчуги. Отказ от кольчуги – полная уязвимость Фродо в Мордоре, защита лориенским плащом скорее духовная, чем физическая.
И вот тут окончательно определяется, как они будут одеты в Мордоре – очень символично. Фродо в эльфийском плаще сверху и в орочьей одежде под ним, Сэм наоборот в своей одежде, но в орочьем плаще. Они как будто отражение друг друга в негативе. Фродо действительно сливается с мордорской тьмой, у него не остаётся ничего своего, вся его защита – это сэмов эльфийский плащ, его забота и поддержка, Сэм же несёт в себе Шир, и просто маскируется с помощью орочьего плаща под окружающую действительность.
И вроде бы решили вопрос и с тяжёлой кольчугой, и с тёплыми вещами. Кажется, можно выдохнуть. Но тут выясняется нечто похуже.
Frodo took the cloak and fastened the brooch. ‘That’s better!’ he said. ‘I feel much lighter. I can go on now. But this blind dark seems to be getting into my heart. As I lay in prison, Sam. I tried to remember the Brandywine, and Woody End, and The Water running through the mill at Hobbiton. But I can’t see them now.’
‘There now, Mr. Frodo, it’s you that’s talking of water this time!’ said Sam.
Фродо взял плащ и закрепил застёжку. «Так лучше, - сказал он. – Мне гораздо легче. Я могу идти дальше. Но эта слепая тьма как будто заползает мне в сердце. Когда я лежал в плену, Сэм, я пытался вспоминать Брендивин, и Лесной угол, и как вода бежит на мельнице в Хоббитоне. Но я их уже не помню».
Ага, мистер Фродо, это ты в этот раз заговорил о воде! – сказал Сэм.
Сэму настолько жутко, что он не может говорить об этом и переводит всё в шутку. И говорит, что если бы он мог сейчас обратиться к Галадриэли, он попросил бы у неё чистой воды и дневного света. (Воды и света!) Только вот Галадриэль далеко. И машет рукой в сторону вершин Эфель-Дуата, которые чернеют на фоне почти такого же тёмного неба.
Они идут дальше, потом в чёрном небе Фродо чувствует назгула и они прячутся. Мало ему всего, свалившегося на него, у него ещё эта обострённая чувствительность потусторонних сил, то есть Мордор для него гораздо более невыносим и страшен, чем для Сэма, так как там концентрация Зла высочайшая на всех уровнях, не просто темно и орки, а ещё воля Саурона в духовном мире, ищущая его постоянно, которую он начал ощущать уже из Ривенделла, как ту самую красную звезду над горизонтом. В Мордоре она достигает невероятной мощи. Не говоря уже о воздействии Кольца. Воля Саурона – это то, что Фродо ощущал, как ищущее его Око. Ничего подобного Сэм не видел, за исключением времени, когда Кольцо было у него. Никакого огненного глаза на башне в виде прожектора в книге не существовало в природе. Вас обманывали! Око – это воля Саурона, которую Фродо ощущал в духовном, тонком мире, потому что Кольцо и ранение Моргульским клинком давали ему возможность этот мир чувствовать.
И когда назгул улетает и они выбираются из укрытия, они видят, как за вершинами Эфель-Дуата, в сторону которых указывал Сэм, когда мечтал о том, чтобы попросить Галадриэль о свете и воде, светлеет небо и ветер гонит тьму обратно в Мордор. Желание Сэма увидеть дневной свет исполнилось. Это как раз тот самый рассвет над миром, случившийся благодаря смене направления ветра, совпавшей со спасением Фродо. Они не только видят свет, но и видят и слышат назгула, летящего к Барад Дуру, и его крик уже не вызывает у них ужаса. Назгул летит туда с дурными вестями – о гибели Ангмарца. Сэм спрашивает Фродо, не появилась ли у него надежда. И Фродо в ответ выдаёт ему ещё порцию информации, каково ему с Кольцом.
Haven’t you got some hope now?’
‘Well no, not much, Sam,’ Frodo sighed. ‘That’s away beyond the mountains. We’re going east not west. And I’m so tired. And the Ring is so heavy, Sam. And I begin to see it in my mind all the time, like a great wheel of fire.’
Может, теперь у тебя появилась надежды?
Нет, пожалуй, не много, Сэм, - вздохнул Фродо. – Это всё далеко, за горами. Мы идём на восток, а не на запад. А я так устал. А Кольцо такое тяжёлое, Сэм. И оно всё время у меня перед глазами, как огромное огненное колесо.
Тут уже не отшутишься. Сэм потихоньку вникает в происходящее, приходит в ужас и снова, как в башне, переключается на насущные вещи – план ближайших действий. Он предлагает Фродо поесть, потом идти, а потом найти укрытие и отдохнуть. Фродо не видит надежды в том, что за Эфель Дуатом, скорее всего, дают отпор Мордору – он уже давно утратил её. Однако именно перемена ветра дала возможность Арагорну прибыть на Пеленнорскую битву вовремя, что привело к победе, и сделало возможным его поход к Чёрным вратам, который в свою очередь поможет Фродо пробраться через Мордор, потому что Саурон двинет свои войска к Вратам. Сэм был прав, но винить Фродо в отчаянии, Фродо, отравленного Моргульским клинком и ядом Шелоб, когда Кольцо не только гнёт его к земле своей тяжестью, а уже мерещится ему как огненное колесо – мягко говоря странно, потому что несмотря на всё своё отчаяние и отсутствие веры в успех, он идёт вперёд, не имея никаких сомнений по этому поводу.
Вот эта порционная выдача информации очень хорошо иллюстрирует медленное, но неотвратимое погружение Фродо в ад.
Они выходят на орочью дорогу и через какое-то время слышат журчание воды. Второе желание Сэма исполняется. Он благодарит Галадриэль, и просит у Фродо позволения пить первым. Потому что боится, что вода может быть отравлена.
Вот в фильме была ситуация, когда Сэм, когда они попали к Фарамиру в когти, предлагает Фродо надеть Кольцо и бежать. И это было настолько неправильно. Сэм Фродо слишком уважал, чтобы заявлять ему такое, да и он никогда бы ему не предложил надеть Кольцо. Но почему здесь это выглядит понятным, что он просит Фродо не пить, чтобы проверить на Сэме, не ядовитая ли вода? А потому, что Сэм Фродо уже терял. И ещё одного раза, скорее всего, просто не вынесет. То, что он там говорит «Лучше я, чем ты» это там настолько от сердца и от страха потери, что Фродо тоже без всяких лишних слов, упрёков и заламываний рук просто мягко отвечает «Я понимаю» и говорит, что лучше вместе. Но что самое потрясающее там, предостерегает Сэма, чтобы он пил осторожно, потому что вода может быть холодной. У него уже огненное колесо перед глазами, его Кольцо с ума сводит, у него через камни пробираться сил нет, поэтому они по дороге идут, хоть это очень опасно, но «Сэм, пей осторожнее, вода холодная!» Вот одна из главных его черт – всегда думать о других и вот его отношение к Сэму – благодарное и заботливое, это не выпячивается автором, не расписывается подробно, и если невнимательно читать, есть шанс даже не заметить. От него одна тень уже осталась, а он думает, как бы Сэм не простудился. Вот ещё что помогло Фродо продержаться так долго, помимо несгибаемой воли.
Мы помним, что пейзаж отражал в книге состояние души Фродо. И если почитать описание местности, через которую они шли, то можно взять из него совершенно ясную картину того, насколько сильно Кольцо уже опустошило Фродо, и как мало ему осталось. Небольшое количество воды, засохшие, но цепляющиеся за жизнь деревья и колючки.
Upon its outer marges under the westward mountains Mordor was a dying land, but it was not yet dead. And here things still grew, harsh, twisted, bitter, struggling for life.
Окраина Мордора в тени западных гор была умирающей землёй, но ещё не мёртвой. И здесь ещё росли, отчаянно цепляясь за жизнь, жёсткие, искорёженные, горькие растения.
А впереди у них жуткое плато Горгорот.
Фродо и Сэм еле находят какое-то подобие укрытия. Фродо засыпает, а Сэм пытается сторожить. Он берёт спящего Фродо за руку. Когда Фродо лежал раненый в Ривенделле, Сэм бдил у его постели точно так же. Когда думал, что Фродо погиб на перевале – тоже. Он как будто пытается удержать его, когда Фродо грозит опасность уйти во тьму.
Потом Сэм выбирается из укрытия и высоко в небе видит в обрывках туч мерцающую белую звезду. И вдруг понимает, что Свет вечен, и недосягаем для Тьмы. И к нему возвращается надежда. То, что звезда белая, тоже важно с нескольких точек зрения. Фиал в руках Сэма светился белым – это прямое к нему обращение, можно сказать по имени. Кроме этого белый цвет – символ чистоты и святости. Сияющий белый – это в ВК цвета Гэндальфа и Фродо.
На какой-то момент Сэм перестаёт беспокоиться не только о себе, но даже и о судьбе Фродо. И благодаря этому спокойно засыпает рядом с ним – сон, по большому счёту, это то, что было нужно ему тогда больше всего. Но самое главное, эта звезда, скорее всего Эарендиль, отражённый свет которой хранился у него на груди, дала ему надежду, которая его покинула в орочьей башне, когда он пел песню. Свет фиала – свет Фродо, который он несёт у себя в сердце, одной природы со светом этой звезды. Герои в книге связаны через свет не только друг с другом, они все лучи вот этого вечного Света. Даже если какие-то лучи будут на какое-то время скрыты Тьмой – сама звезда, источник Света, останется вне её досягаемости и будет сиять вечно. И подарит этот свет любому, кто будет готов его принять. И все её лучи всё равно останутся с ней. И это мимолётное озарение, что Тьма пройдёт, что победа Света не то, что неизбежна, а что Тьма не может до него даже дотянуться, как бы ни старалась, и подарило Сэму покой и надежду.
Фродо спит и звезду не видит – он уже ушёл во мрак, фиал у Сэма, и именно ему предстоит хранить Свет и надежду в Мордоре.
