Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
На фото ниже наш танкист, который только что попал в немецкий плен...
Один среди врагов. Видно, что боец растерян, но страха на лице и в глазах нет. Немцы делали фото в пропагандистских целях, но в итоге забраковали именно по этой причине. Дальнейшая судьба не известна
Воспоминания ветерана войны, танкиста, вернее просто его ответ на вопрос:
– Что же такое НЕНАВИСТЬ?
«Я до войны, что такое ненависть и не знал, потому, как причин её испытывать не было. Горе разное было. Собаку, которую сам выкормил молоком козьим – волки зарезали. Бабушка с лестницы упала – разбилась, похоронили. Это было горе. Война началась – это беда. А вот ненависти не было.
Любовь была. Да и сейчас свою бабку люблю.
Я из деревенских, с трактором на «ты», техника ведь схожая с танками, потому в сорок первом, когда война уже гремела тогда вовсю, и несмотря на бронь (была у трактористов наших у всех, но отказался я от неё), взяли меня без разговоров в танковое училище. Был у нас в училище один старшина-инструктор – кличка у него была «в задницу раненый». Его, действительно, туда ранило вскользь, пулей. И он по этому поводу, вероятно, комплексовал.
Раз в заднее место ранен – значит трус. Глупость, конечно, страшная – много там выбирает пуля или осколок – куда попал, туда и попал. Но этот старшина, как волк ходил с утра до ночи, злой, аки чума, ну и вымещал на нас всю свою глупую ненависть. Как только не измывался он над нами. И чуть что не так – орет:
– Трусы, дезертиры, сопляки… Под трибунал пойдете!
Поначалу нам было страшно, а потом мы попривыкли и поняли, что старшина наш был, что ни на есть самый обычный трус, но с властью, какой-никакой, над нами, над салагами, значит. Раненый – понятно, на передовой побыл – понятно, и обратно туда явно не хотел – тоже понятно. Как-то на самом деле двоих ребят наших, уже не припомню за что, подвел-таки под трибунал.
Ребята решили его придушить ночью. Я был против! Нельзя нам об такую сволочь руки марать! Пообещал придумать план, как его на передовую отправить, ну и придумал.
Было на полигоне, на стрельбах и прочих тренировках, такое упражнение – оборона танка в ближнем бою. Через верхний люк надо было гранату кинуть в цель. Боевую гранату.
Он нас этим упражнением замордовал, вот буквально замордовал! Нам стало понятно, что он на самом деле трус и страшно боится, что кто-то из нас гранату внутрь танка уронит, где он, драгоценный, сидит и нами командует.
Я припрятал в башне заранее кусок железяки, похожий в темноте (а в танке темно) на гранату, ну и вызвался кидать гранату первым. Трус подает мне (весь потный, он всегда со страху потел) гранату и начинает свою обычную брань:
– Докладывай, что должен делать, сопля!
Я начинаю монотонно бубнить:
– Вынимаю чеку, открываю люк, бросаю гранату, – в этот момент выбрасываю железяку вниз, которая загрохотала, как прощальный вальс немца Шопена, говорю – ёпрст! – и выкидываю гранату из танка, при этом не забываю закрыть люк, чтобы этот дурачок из танка под осколки гранаты не рванул.
Он, таки рванул и ударился головой в закрытый люк, что-то там с матами, и тут прозвучал взрыв гранаты снаружи танка. Он затих и от него повеяло чем-то странным, до боли знакомым, как летом из солдатского уличного клозета. Он молча открыл люк, вылез и бегом кинулся к ближайшему озеру. Мы же наблюдали всю дорогу на его задней части всё увеличивающееся в размерах рыжее пятно.
Курсанты взвода стрелков-радистов 194-й учебной танковой бригады иностранной техники. Обучались экипажи в то время для английских танков Mk.II и Мk.III. Была сформирована 11 апреля 1942 г.
Кличку, понятное дело, мы ему поменяли (на «засранца»), но и он ещё более озверел, но стал нарушать инструкцию – заставлял нас всё делать снаружи танка (наполовину высунувшись, пока гранату не кинем, а потом уже позволял забираться внутрь).
И так было до тех пор, пока проверяющие не увидели! Да как его построили, да какими словами его обложили! Мать моя, женщина! И покойников он на фронт готовит! Да такого танкиста в поле сто раз из автомата застрелят фашисты! Обозвали вредителем и исполнили нашу мечту – отправили на фронт! Когда он уходил, то пришел к нам прощаться. Мы же к нему даже не вышли и плюнули ему вслед. А наша ненависть к нему сменилась полным презрением. Мы все тут на фронт рвёмся, каждый день считаем, сводки фронтовые слушаем, гадаем, где воевать будем, а этот... И жалко, и противно.
Но это тоже была, оказывается, не ненависть!
А вот какая она, эта настоящая ненависть, я чуть позже расскажу.
Третий бой мой начался так. Атака. Взрыв. Улетел в чёрную бездну. Нет сознания, пришел в себя – плен.
На фотографии танкисты 18-й танковой дивизии вермахта, позади них пленные бойцы РККА на броне танка Pz. Kpfw. III. Лето 1941 года
Но в плену то другая история, там больше ярость и злоба на всех. Когда меня из плена освободили – сразу короткая проверка, хоть трошки обгорелый я был, но меня признали все мои ребятки из полка, потому не длинная с запросами и посиделками под замком. Потом сразу в госпиталь, ремонтировать мои конечности пострадавшие. На мне с детства всё заживает, как на собаке, хоть и хотели комиссовать, но не вышло по-ихнему, зажило всё. Потому не прошло и трёх месяцев, как я догнал своих!
Наступление шло полным ходом!
И вот моя рота, новенький Т-34, мечта танкиста Красной Армии! Но не уберёг я его, сожгли его фашисты в четвёртом бою. Расскажу вкратце, как.
В колонне танковой завсегда есть первый танк, ну и последний. Так вот, когда нарываешься на засаду или на подготовленную оборону фашистов и ваша колонна не успела развернуться в боевое построение, то эти два танка (первый и последний) всегда страдают больше всего. По ним бьют, чтобы сделать манёвр остальных машин очень сложным в условиях обездвиженности колонны. Кого ставили первым, всегда знал, что шансов выжить очень мало, потому готовились к любым ситуациям и смотрели во все стороны.
Освобождение села нашими танкистами
В тот раз первым в колонне шёл мой танк ну и нарвались мы на минное поле с корректировщиком артиллерии, который сидел на дереве, а били по нам из-за холма, не видели мы их...
Танк подбили, и он сгорел, в итоге, ну а сейчас речь не о том, а о шестом танке, который подо мной сгорел. Дело в Берлине уже было, в сорок пятом. Атака. Мы наступаем. Пехоту нашу рассеяли осколочными, и она подотстала на квартал, может пол, не суть важно. Я увидел, через открытый люк, фаустпатрон и тень человеческую, понял, что сейчас шмальнёт он по нам, не успеваем мы его уложить, потому только рявкнул:
– Быстро все из танка! – и люк нараспашку!
Танк, когда в него фаустпатрон попадает, жахает, аки лампа с керосином, если попадает в бак с топливом, а в Т–34 он, этот самый бак, почти везде! Жахнул.
Из люка выскакиваю в столбе огня, ребята за мной, горит на нас всё! Комбез, шлемофон, сапоги, а что не защищённое, руки там, лицо, сразу, как чулок с волдырями слазит.
А тот немец видит наше копошение, фауст кидает и целится из-за баррикады в меня из винтовки своей, ну и стреляет! Я бегу прямо на него, вот из меня ненависть прёт со всех щелей, вот за день до Победы сжечь мой танк и меня, да я же тебя голыми руками... Бегу и чувствую, что попадает в меня фашист, а мне не больно, только ногу толкнуло...
В общем, на этой самой ненависти я и добежал к нему, повалил его на землю и всадил ему нож в глотку, уже и не помню, как он мне в руку попал...
Да, а пока я бежал – он ещё раз в меня попал – в плечо. То я уже потом в госпитале узнал, когда в себя пришел, а так, последнее, что я помню, это его кадык и моя «финка», нож, значит, такой... Вот, что может ненависть с человеком сделать, силы какие может придать ему нечеловеческие! А вы говорите... Поэтому, вот что на фронте, в бою всему голова – ненависть к врагу!
А всё остальное – так, для красного словца. Это был, кстати, шестой танк, что подо мною сгорел, я рассказывал. Они горят, к сожалению, целиком, а потом ещё и взрываются, ведь там боекомплект полный–неполный, а мы танкисты горим, иногда, частично.
Жители освобожденного Белостока общаются с советскими танкистами и бойцами пехоты. Девушка осматривает орден Славы на гимнастерке сержанта. За танками Т-34 виден костел Успения девы Марии. В конце сентября 1944 года Белосток был включен в состав Польши
Когда в первом своем танке горел – попал в госпиталь без сознания. Долго без него, сознания, был и без документов – сгорели они. А без документов человек – не человек, солдат – не солдат, командир – не командир... А домой пришла похоронка. Писарь – придурок, возьми и напиши в сопроводительном письме – «Ваш сын сгорел в танке».
До невозможности глупый оказался человек, разве можно такое родителям писать–посылать? Это чуть позже уже стали писать в похоронках нормальные слова про геройскую смерть и прочее ... А тут «сгорел в танке!». Вот каково это было матери читать! Отец, слава Богу, от мамы письмецо–похоронку припрятал, и в редакции показал. Поэт один узнал об этом и стихи написал на мою геройскую смерть … А я-то жив! В себя пришел, всё наладилось, уже ходить могу, а отец на мои письма из госпиталя отвечает как-то странно, сухо и непонятно. Оказывается, он не верил, что я живой – почерк у меня шибко изменился. Ещё бы ему не измениться, если через мою руку пяток осколков пролетело и не задержалось, хорошо, хоть попришили всё (почти) на место. Потом ещё раз похоронка пришла, но отец уже точно не верил, и правильно делал – жив я оставался, чего и всем вам желаю. А я в плен попал. Пенсию за меня мои родители получали. Но, наверное, не за всё время, ведь за то, что я официально в плену числился, за те полгода, что я у немцев был, не выдавали им. Это когда «смертью храбрых» приходит, то – да! Пенсия, как семье героя! А тут-то всё, наоборот, почти что предатель, самый, что ни на есть …
Хорошо, что и экипаж мой, и командир полка моего, когда меня освободили, были живы. И времени немного прошло – с полгода, и рапорт тот нашли быстро. И все ребята написали, что оставили меня у сгоревшего танка мёртвым. В общем – посчитали меня убитым, потому как не дышал! Они-то вот посчитали, а немцы нет.
Присмотритесь – сколько нашивок у майора за ранения...
Очнулся в концлагере пересыльном, в госпитале – оказалось, что я в плену. Врачи все русские. Спасибо им отходили меня чуть, ну как могли, и на том спасибо!
Ходить начал потихоньку – ушёл в побег. Поймали быстро – слабый был я совсем, надо было ещё силушек поднабраться, а потом бежать. Но нет, учимся на своих ошибках – научили меня фрицы уму-разуму – вот уж кровушкой умылся, так умылся, и зубы мне все передние выбили сапогами–кулаками.
Второй раз через три месяца сбежал – опять попался, поляки местные меня выдали. Все пальцы на ногах прикладом винтовочным раздробили, чтоб не бегал больше, повезло мне, наверное, что не расстреляли.
Под конец войны немцы пленных стали беречь, зависело, конечно, от лагеря, наш лагерь больше для работ на заводе был, потому и не порешили. Ну, а когда отступали, то просто не успели нас порешить–перестрелять всех, бежали они больно спешно…
Вот в плену, когда ярость–ненависть меня душила, думал, что когда придёт мой час, я их, германцев–то, зубами грызть–убивать буду, хоть и не осталось от зубов моих ничего – пеньки одни! В Австрии, как-то поставили меня пленными немцами командовать – трупы коней–лошадей закапывать. Земля у них каменистая – тяжело немчуре было её копать–долбать. Я же думал – всех немцев с этими конягами вместе закопаю–прикопаю.
А потом думаю себе и гляжу на них – ведь, по сути, несчастные и жалкие люди, сдутые какие-то, безжизненные, хоть и рожи – как моих две, а то и три…
И ушла ненависть, как и не было её.
Стало мне на них вот наплевать с высокой горки ... Только вот речь ихнюю, немецкую, до сих пор слышать не могу, но думаю, что это не ненависть закипает, а что-то иное, да и сердце потом начинает барахтаться, как не в себе, и курить хочется, а бросил ещё в сорок шестом, как с госпиталя окончательно вышел.
А так – ненависти на них нет совсем.
Немцам ведь тоже досталось. Насмотрелся я на них и в войну, через прицел, да и после на пленную немчуру.
Век бы их больше не видеть и не слышать»
Польша 1945 год. Немецкие военнопленные идут на земляные работы по улице Варшавы.
Это отрывок из документального военно-исторического романа "Летят Лебеди" в трёх томах.
Если понравилось, вышлю всем желающим жителям этого ресурса
Пишите мне в личку с позывным "Сила Пикабу" (weretelnikow@bk.ru), давайте свою почту и я вам отправлю (профессионально сделанные электронные книги в трёх самых популярных форматах fb2\epub\pdf). Пока два тома, третий на выходе, даст бог.
Есть печатный вариант (пока) двухтомника в твёрдом переплёте
Поэт Роман Сорокин, не имеющий отношения к преданному анафеме писателю Владимиру Сорокину, но зато имеющий в Телеграмме аж 824 подписчика (на момент описываемых событий - 678), 18 июня 2024 года пожаловался: «Сегодня выступал в госпитале перед ранеными бойцами, а потом общался с представителем одной из культурных площадок Петербурга, где я должен был презентовать сборник. Если не хотите нервничать, ходите в питерские центральные библиотеки... UPD. Не хотел называть, но вижу, что надо. Центральная библиотека имени Паустовского».
Александр немедленно вступил в беспощадный бой, выхватив своё верное оружие: оскорбления. В адрес работников проштрафившейся библиотеки полетели эпитеты вроде «охреневшая хрюканина» с призывом «выгнать нахер с волчьим билетом». Своих подписчиков Александр призвал присоединиться к этой борьбе:
Для несведущего читателя, не следящего за новинками литературы: на представленном выше скрине все деятели — Пелевин, Никольский, Караулов, Артис, Сергеев — это очень известные z-литераторы. Кроме Петра Лундстрема. Петр — скрипач. Особенно он известен поездками на Донбасс и дружбой с ДОРОГИМ БРАТОМ Апти Алаудиновым. Кстати, их обоих увековечил в песне «А на войне» писатель и панк-бард-певец Михаил Елизаров:
Поэт Сорокин принимает эмоциональные поглаживания и уговоры таки выступить в провинившейся библиотеке, ибо «ИМ это нужно даже больше, чем ему». Виновник торжества, как и положено поэту, слегка ломается:
Благодарные подписчики паблика библиотеки готовятся к встрече с прекрасным:
Если поэzия патриотическая, разве она может быть бесталанной?!
Отважный поэт Артис, который, кстати, сам пишет вот так: «Своё день рождение», бросается защищать коллегу по поэтическому цеху:
В целом: убедительная победа z-литераторов! Об этом эпичном противостоянии даже писали СМИ. Например, Фонтанка не только поведала хронологию боя, но и привела примеры творчества Романа Сорокина:
Ох... любимые книги. Их, наверное и не перечесть. Если говорить о фантастике:
1. Жюль Верн - 20 000 лье и Таинственный остров.
2. Гаррисон и его Стальная крыса.
3. Кейт Лаумер с циклом историй про космического дипломата Джеймса Ретифа. Мне нравился юмор и приключения. Истории тоже были весьма оригинальными.
4. Андрей Ливадный и его цикл Экспансия. В детстве это был удар по неподготовленному сознанию фаната Звездных Войн. Технобоевик, космоопера, киберпанк и посткиберпанк.
5. Марко Клоос и его цикл Линии Фронта. На русском успели издать только одну книгу, не знаю, была ли она в продаже, я не не нашел нигде:) крепкая армейская боевая фантастика с упором на жизнь вояк в будущем.
6. Звездный десант Хайнлайна - мне понравился, но читал я его уже зрелым.
7. Леха и Снежка на АТ с их киберпанк циклом "каждый за себя" - какая же крутая вещь, 90 авторских листов чистого удовольствия.
8. Нейромант, куда уж без него. Начинал читать в оригинале - мозг расплавился, но наши переводы мне не оч(
9. Была такая книжка "Дорога в сто парсеков" - это сборник наших классических авторов фантастов. Я зачитал её до дыр, как она мне нравилась.
10. Цикл Вебера о Хонор Харрингтон - "Станция Василиск" и далее - тоже весьма интересное чтиво.
11. Лоис Макмастер Буджолд «Барраярский цикл» или Сага о Форкосиганах - снова космоопера и снова очень меня впечатлила.
За 31 год чтения я прочел столько разного, что сейчас уже и не упомню. Какие-то романы не издавались на русском да и были, скажем прямо, бульварной жвачкой, но все ёщё интересно написанной. Про фэнтези не пишу, ибо его много и всякого, и много чего нравилось (Пехов с Гарретом, Семенова с Волкодавом, и сотни других авторов).
Доброго дня, Пикабу:) давно собираюсь написать этот пост, пропустил все возможные волны и инфоповоды, а значит написать правильно не успел, поэтому напишу так.
Последние годы пишу фантастические романы с общим курсом киберпанк/космоопера. Я не коммерческий писатель, так что по книжке в 9 месяцев - 1 год. Без боярки, без попаданий, без рпг всех планов, олдскульно.
Читатели порой пишут вот такое:
Я в маркетинг как не умел, так и не умею, поэтому просто расскажу.
Пишу я в собственной вселенной - Вселенной Заблуждений. Как пелось в одной отличной песне: "Things are never quite the way they seem". Вот и у меня так же, всегда есть обман, всегда есть "вот это поворот". Две основные линии, которые я развиваю в романах:
Приключения некогда киборга, а теперь полностью оцифрованного Эдема Джонсона. Пошляк, отморозок, не имеет авторитетов и вообще - душка с психическими отклонениями. Путешествует с личным секс-ботом-убийцей. И если Адам Дженсен "никогда не просил об этом", то Эдем Джонсон не скулит о мелочах. Его только в первой книге убили один раз:) Всё отвечает 18+, встречается сцена с халком и тентаклями...)
2. Приключения Каина и Милицы - молодых выходцев из Ордена Странников. Они посмотрят мир, познакомятся с новыми людьми, и для некоторых из них это знакомство станет последним:) Но в целом, эти персонажи куда добрее Эдема, не имеют привычки запихивать ствол пистолета в горло оппонента и стараются помогать окружающим. Не отменяет личного управления ядерными боеголовками в отдельно взятом эпизоде в целях самообороны.
Итого, 4 романа, сейчас пишется пятый. Еще есть несколько сборников рассказов, но не знаю кому они нравятся сейчас, поэтому не буду распинаться: https://author.today/work/series/25615
А почему вообще задумался из читателя на Пикабу стать писателем - смерть основателя Флибусты и порождённая этим волна. Все мои книги на Флибусту отъехали, но за их судьбой там я не слежу, с банхаммером не ношусь - все там были, зарплату мне в другом месте платят.
кек, наивная в своей надежде идея вырваться на внимание всего портала (да ещё и в положительном ключе:), но если не получится - пусть я и лежачий камень, но лежу в сторону мечты:)
Когда я учился в школе, нас заставили делать тест по роману «Преступление и наказание» для закрепления пройденного материала. И вот там мы с моими одноклассниками встретили вопрос: «Сколько человек убил Раскольников?»
На первый взгляд ответ однозначный: двоих — Старуху и сестру её Лизавету. Но всё не так-то просто. Мы, как малые, еще с невысохшим молоком на губах, боялись такой ответственности, поэтому полезли в интернет. А на этих просторах границы фантазий безграничные. И мы ответили, что троих, так как Лизавета была беременна
Сам Федор Михайлович пишет:
Была же Лизавета мещанка, а не чиновница, девица, и собой ужасно нескладная, росту замечательно высокого, с длинными, как будто вывернутыми, ножищами, всегда в стоптанных козловых башмаках, и держала себя чистоплотно. Главное же, чему удивлялся и смеялся студент, было то, что Лизавета поминутно была беременна… – Да ведь, ты говоришь, она урод? – заметил офицер. – Да, смуглая такая, точно солдат переряженный, но знаешь, совсем не урод. У нее такое доброе лицо и глаза
Фраза звучит действительно странно, но произносится она в контексте описания героини. То есть, вероятно, поминутно беременная — это наивная, глупенькая девушка
Но, в черновиках Достоевского есть и такое:
«А убили беременную, нипочем били, ведь над нею кто захотел, тот и надругался». И ещё: «А ведь ее ж потрошили. На шестом месяце была. Мальчик. Мертвенький».
Да и с другой стороны, Раскольников произносит: «Разве я старушонку убил? Я себя убил, а не старушонку!», а если мы не на ЕГЭ, то можно сказать и троих. В целом тема показалась мне интересной, но если брать ответ практичный, то убил Раскольников двоих
Достоевский писал очень быстро, из-за чего в том же Преступлении и Наказании появлялись фразы в духе: «Круглый стол овальной формы», но это уже совсем другая история
Взрослым сегодня нужно укладывать детей пораньше, чтобы освободить вечер для себя и второй половинки. Значит, стоит поставить детишкам сказку про маленьких крольчат, которые всегда слушались своих родителей и поэтому остались живы.
Прошу помощи в поиске названий двух книг. Давным давно читал, но самостоятельно не могу найти в интернете.
1.) Суть книги в том, что в космосе исчез император галактической империи. Он был невероятно древней крови, у него осталась дочь. Но требовался наследник такой же кровной ветки мужского пола. И вот все разведки империи начали тайно искать такого наследника. Нашли его само собой на отсталой(по их меркам) Земле в России. Парня вербанули и забрали в столицу империи. Пока везли, над ним провели модернизацию организма и научили драться, читать мысли и внушать людям всякое. ПО прибытию отправили парня в прошлое, на планету с строем отдаленно напоминающую римскую империю за еще одним потомком крови. Там он её нашел, влюбился, произвел переворот, а пока он путешествовал в настоящем времени узнали, что пропал император и началась гражданская война. И вот посреди этого хаоса выныривает из прошлого этот паренек, его нахлобучивают и ставят новую личность.
2) Вторая книга тоже про космос. Человечество переполнило землю. И в поисках спасения решили отправить часть населения колонистами на другие планеты. Отправили и забыли. Потом через несколько сотен лет земляне выжили и решили провести повторную колонизацию этих планет. А на ней уже основались поселенцы и их в наглую решили завоевать. И вот на одной из планет на поверхности чудовищные условия для жизни и люди научились жить под землей. Там еще были шагающие землеройные роботы с лазерами мощностью 50МВт. Местные жители перехитрили противника и сказали, что всех завоевали. Корабли в космосе приступили к снижению их начали атаковать истребители местного флота. По итогу корабли в попытках отбиться расстреляли сами себя и сдались на милость победителя.
