Книжная лига

Рассказ времён Холодной войны. Сейчас мы уже стали забывать, как люди жили в постоянном страхе ядерной войны. В любой момент на головы мирных людей могли начать падать атомные снаряды. Это, конечно же, наложило свой отпечаток на литературу того времени. Перед нами прекрасный образец таковой. Из подобного хотелось бы вспомнить рассказ Филипа К. Дика «Фостер, ты мертв!».

Учёный Кайл Браун изобретает устройство, создающее непроницаемый купол. Правда для его активации требуется море энергии, поэтому, опустив купол, поставить его заново не получится. В новостях объявляют о ядерном ударе по США, и перед главным героем встаёт непростой выбор: погибнуть вместе со всеми или спастись, тем самым обрекая себя на одиночество. Кайл решает спастись, на долгие годы отгородившись от всего мира. Прошло 30 лет, главный герой уже глубокий старик. Под конец жизни он все же решает вернуться в мир, чтобы не умирать в одиночестве. Что же он увидит, деактивировав свой купол?

Рассказ поднимает интересные темы. Каждый рано или поздно принимает судьбоносное решение. И тут человек либо борется с судьбой, либо отгораживается от последствий, уходя в свой привычный мирок. Да и излишняя предусмотрительность, граничащая с трусостью, должна быть наказана.

Итог: «Купол» – яркий психологический рассказ. Он отлично передает атмосферу того времени. Да и вопросы выбора, поднятые в нем, мало кого оставят равнодушным. За финал отдельный плюс.

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

В Москве жизнь улыбнулась Поле. Шуструю девчонку, похожую на Огневушку-Поскакушку, заметил настоятель церкви и увез её с собой, в какое-то крупное село. Там она жила несколько лет, в заботе и тепле. Научилась читать и прочла все книги в церковной библиотеке. Настоятель — человек образованный и просвещенный — читал много и не только на религиозную тематику. Ботаника, химия, латынь, словари, приключенческие романы, сборники сказок, детские книги… она впитывала всё как губка. Цепкая память бездомного щенка хранила большие знания в хаотичном порядке. В голове Поли отсутствовала чёткая картина мира. Она часто путала реальные и вымышленные сюжеты.

Потом хорошие времена закончились. Когда Поле исполнилось 10 лет, настоятель скоропостижно умер от какой-то болезни, не успев никак распорядиться судьбой воспитанницы. Поля снова бродяжничала. Возвращаться к попрошайкам не хотела, но иногда пользовалась тем, чему научилась у них.

Потом она попала в эту обитель. Её, голодную, обовшивевшую, замерзающую у какой-то деревенской церквушки, подобрала сердобольная крестьянка. Женщина уходила в скит от несчастной доли и решила спасти ещё одну живую душу, прихватив с собой никому ненужную девчонку. В обители Полю выходили. Тут она и осталась. Никакой особой любовью и заботой её не окружили и нещадно эксплуатировали в работах по хозяйству, но она была сыта, с крышей над головой, под защитой.

О чудо, в скиту тоже имелись книги. В основном по травничеству. Поля продолжила самообразование. Читала запоем. Потом начала собирать травы и лечить отшельниц. Настоятель ругался, пробовал запрещать, но из медпомощи в скиту имелись только молитва и святая вода, поэтому вскоре смирился и благословил Полю. Даже вот крохотную избушку отдал. Среди монашек Поля имела репутацию блаженной за любовь к чтению и пристрастию к латыни в разговорной речи.

Пользуясь тем, что ей разрешили собирать травы, девушка облазила окрестности в радиусе расстояния, которое может проделать путник за один день. Ночевать вне обители она опасалась.

— А как же шалаш, в котором мы встретились? — спросила Лиза. — Ведь это твоих рук дело?

— Да, — смущенно улыбнулась Поля. — Когда-то читала книжицу про заблудившихся в лесу. Там советовали возводить такие шалаши. Вот я и попробовала.

— Отличная, между прочим, постройка вышла, — заявила Матильда. — Мне понравилось там спать. Мы с папа́, когда на охоту ходили, жили в подобном.

— Ты и охотиться умеешь? — округлила глаза Лиза.

— Да чего там уметь? — рассмеялась Матильда. — Сиди тихо, примечай добычу, подпусти поближе и жми на курок. Делов то!

— А мне жалко животных, — запечалилась Поля. — Я против охоты. Убивать себе подобных — зло. Homo est animal sociale.

— Эээ, а по-нашенски? — сощурилась Матильда.

— Человек есть общественное животное, — смело посмотрела ей в глаза Поля. — Убивая животных, он убивает своих собратьев.

— А курочку жареную ты не любишь? — хитро спросила Матильда. — А яички?

— Яйца ем, к сожалению, грешна. — потупилась Поля. — А вот лесное зверье или то, что на убой ростят, ни в коем разе.

— Вон оно как, — задумчиво протянула Матильда. — Понимаю тебя. Я, когда зайца подранила, он так плакал. Словно малый ребёнок …

Матильда тряхнула головой, прогоняя неприятные воспоминания, а Поля поморщилась, будто от боли.

— Ты поэтому такая худенькая, — всплеснула руками Лиза. — Прозрачная просто. Ты мясо не ешь. Как только волосы не повыпадали? А чем же ты питаешься?

— Орехи, травки, хлеб, молоко, яйца, мёд — торопливо перечисляла Поля.

Она была страшно довольна. Столько внимания к своей скромной персоне Поля не получала никогда в жизни. Не довелось ей дружить со сверстницами, да и где бы она могла это делать?

Катя наслаждалась покоем и отдохновением. Александр оплатил девушке модистку, и она увлечённо занималась новым гардеробом. Простой, элегантный, удобный – именно такой стиль нужен был ей сейчас. В таком приятном времяпровождении 2 месяца пролетели незаметно.

Однажды Александр пришел с большим опозданием. И весь свой визит был печален, молчалив и задумчив. Отвечал невпопад. На расспросы девушки о причине его печали отмалчивался или переводил разговор на другие темы. И ушел раньше времени.

В следующие несколько дней он не появлялся и не давал о себе знать никаким образом. Катя посылала ему записки с посыльным по адресу в визитке, но ответа не было. Девушка вдруг осознала, что если он пропадет, то и ей придется непросто. В один из вечеров к ней постучалась домовладелица. И сказала, что желает получить оплату за несколько месяцев вперед. Что кавалер оплатил только 2 месяца и деньги заканчиваются. При этом она вела себя с Катей так возмутительно и мерзко, что она поняла за кого хозяйка её принимает.

Деньги у Кати имелись, но ей пришлось бы отдать всю имеющуюся сумму. Неужели придется заложить наряды и шляпки? Ну уж дудки! У неё на гардероб большие планы. Да и с какой это стати она должна платить сама! Обещал - держи слово. Где же этот подлец?!

Когда наконец-то появился Александр, девушка встретила его в совершенном отчаянии. И снова он был немногословен и печален. Катя решительно подступила к мужчине с расспросами, словно нехотя, Александр рассказал ей о проблемах с деньгами, потому что человек, у которого он неосмотрительно занял крупную сумму, стал требовать её раньше срока. Что он отдаст деньги, но позже. На эти деньги куплены акции, которые нельзя продавать сейчас, потому что на них низкая цена. А сейчас у него только сумма, чтобы жить самому и оплатить Катину спокойную жизнь нечем. Та стала расспрашивать про акции, ведь она в этом разбиралась. Можно заложить и выкрутиться. Александр, не ожидавший, что девушка разбирается в финансах, понёс какую-то околесицу и совершено запутавшись, стал запугивать Катю, что её выставят на улицу, если он не заплатит.

Девушка растерялась. Она догадывалась, что Александр не просто так всё рассказал. Он ожидает от неё помощи. Но какой? Дважды он выручал её из неприятностей и по-человечески вправе рассчитывать на поддержку. Нужно ли ей рассказать о себе правду или продолжать притворятся, изображая девицу в беде? Александр, без денег, не нужен ей совершенно. Но для того, чтобы найти нового покровителя понадобится время. Катя спросила чего он ожидает от неё.

- Мой кредитор готовит документы о взыскании, - печально ответил Александр. - Это прямой путь в долговую тюрьму. Я буду разорён и скомпрометирован. А меж тем, мне нужна всего лишь отсрочка.

Катя молчала и Александр продолжил:

- Главное доказательство – моя расписка. Если её не будет, то суд кредитору не выиграть. Вот если бы нашлась смелая и добрая душа, которая согласилась помочь…

- Вы желаете, чтобы я выкрала расписку? – Катя решила назвать вещи своими именами.

- Друг мой, - Александр взял её за руку и посмотрел в глаза. – Я не имею права просить такой жертвы. Это было бы неправильно.

- Тогда что? – Катя ясно понимала, что у него есть какой-то план.

- Если бы Вы, душа моя, просто отворили мне дверь в его особняке, - вкрадчиво сказал он, не выпуская её ладонь из своих. – Я бы всё сделал сам. Мне просто нужно попасть в дом. Но мой кредитор так осторожен…

- А как я смогу это сделать? – удивилась девушка. – Не попросите же Вы меня влезть в окно! Такая сцена годится разве что для плохого водевиля!

- Если бы я смел надеяться на Вашу помощь, милая Катя, - вкрадчиво заговорил Александр, - Если бы я только мог мечтать о том, что Ваша привязанность, ангел мой, ко мне искренна…

- Давайте ближе к делу, - решительно прервала она его. – Оставим реверансы для другого случая.

- Он как раз сейчас подыскивает горничную. Молодую, расторопную, красивую. Право, мне так неловко обременять Вас просьбой, но Вы могли бы, душа моя, сыграть эту маленькую роль. Ненадолго. За неделю мы управимся.

- Мы? – уцепилась Катя за оговорку. - Кто это мы?

- Вы, дитя моё, и я, конечно, - Александр умело скрыл досаду. Не хватало еще, чтобы она раньше времени узнала, кто он на самом деле. Всему свое время, девочка. И мягко улыбнувшись, продолжил плести сеть, интимно обращаясь на «ты», – Ведь я могу говорить о нас с тобой «мы»? Я не хотел торопить события, но как ты смотришь на то, чтобы мы потом обручились?

«Вот так. И никак иначе. Глупенькая рыбка непременно проглотит наживку. Это всегда срабатывает. Все вы одинаковые».

— Ты кто? — наконец спросила Матильда. — Вижу не просто тебе приходится. Бродяжничаешь?

Бесцветная, закинув в рот последние крохи лепёшки, хихикнула и заговорила:

— Я из обители, тут недалече. Меня Полей звать. Ходила по травки. Сейчас пора сбора листьев Бетула пендула, Фрагария веска и …

— Чего? — не сговариваясь хором спросили подруги.

— Берёзы и земляники листья, говорю, собираю для сушки, — простодушно пояснила девушка. — От желтушных и чревных хворей, от катара и нутреца, скрофулёза и знобухи. Чересленицы хорошо лечит и…

— Эй-эй, полегче! — Матильда не выдержала первой и даже рукой взмахнула, так утомил её поток незнакомых слов. — Речь вроде и русская, а не понятно.

— Ой, — хихикнула бесцветная Поля, щеки её порозовели от смущения. И она враз похорошела. — Извините. Следуя сердечной склонности своей истинно теряю голову.

— Да, девица́, думала я, что ты не остановишься, — улыбнулась девушка. — Я Матильда. А вот эту славную девицу звать Лизавета. Хотя тут одна цыганка шепнула, что и не Лизавета она. Ну не суть. Правильно ли я поняла, что из монастыря ближайшего ты и травки для лечения собираешь?

— Истинно, — закивала головой девушка. — Но не монастырь, а так, небольшой скит. Мы там с матушками и отцом-настоятелем проживаем. От скверны мира удалившись, так сказать. Отшельники мы. Схимники и затворники. Аскеты и…

Теперь её перебила Лиза. Поняв, что Поля может снова увлечься словесным жонглированием, она прервала её:

— А не найдется ли там уголок для заблудившихся путниц? Нам бы немного отдохнуть в безопасности, помыться…

Так девушки оказались в самом неожиданном месте, которое они сумели бы себе вообразить — в скиту отшельниц.

В лесной чаще, вдалеке от человеческого жилья, стояли несколько рубленных изб, крытых дранкой. Оградой служил частокол высоких, потемневших от старости, бревен. Это и был скит, про который говорила бесцветная Поля. К нему вела колдобистая тропа шириной в одну телегу. Дорожка упиралась в массивные ворота, держащиеся на старинных железных петлях, и, похоже, там и заканчивалась.

Путницы вошли в приоткрытую калитку. По утоптанной площадке, совершенно лишённой травы, перед избами бродили куры во главе с огромным ярким кочетом. Петух покосился на них чёрным глазом, а квочкам было всё равно. Где-то за избами находился хлев со скотиной, о чем недвусмысленно извещал пряный запах навоза.

Никто не вышел им навстречу. Всё население скита, состоявшее из десятка женщин разных возрастов, занималось своими делами. Бесцветная Поля, привела девушек в самую маленькую избушку.

Одна комната, с беленой печью посредине, и закуток, отгороженный полотняной шторкой. Из мебели — широкие лавки, грубо сколоченный стол и пара сундуков, красиво разрисованных синей и зеленой красками. В парадном углу иконки с зажжённой лампадой. Низкий потолок, маленькие окошки, домотканые половики на чисто отмытых досках пола. Пахло травами. Они были везде. Развешенные на гвоздях, вколоченных стены и потолочную балку. Разложенные на печке и полу. Девушкам приходилось двигаться осторожно, чтобы их не задеть.

Привычно перекрестившись на образа, Поля убрала травы, сушащиеся на кусках холста и вынесла их в сенцы. Показала девушкам, что за занавеской приколочен к стене жестяной рукомойник. Лиза налила в скрипучий рукомой приятно прохладную воду, и они умылись с дороги.

Хозяйка избушки куда-то сбегала и принесла длинные холщовые рубахи, какие-то замызганные ситцевые сарафаны, такие же головные платки и плетёные из лыка тапки — лапти. Всё, кроме новых лаптей, ношенное, но чистое. Одежда Лизы была ей коротка, а у её товарки, напротив, всё волочилось по полу. Поэтому Матильда потратила некоторое время на приведение нарядов в приличный вид и вскоре добилась сносного результата. Только от лаптей они отказались наотрез и остались в цыганских чунях.

Поля, следуя извечной русской формуле «накорми, напои, а потом дело спрашивай» не приставала к девушкам с расспросами, но поглядывала на них с любопытством и без стеснения. Пока Лиза с Матильдой возились с одеждой, травница ловко подтопила печь, вскипятила воды и заварила чай. Духмяный аромат поплыл по избушке. К чаю она выставила на стол лепешки, мёд и лесные орехи в берестяной плошке.

Во время хлопот Полин платок сполз с головы на плечи и подруги ахнули. Густые, роскошные волосы бесцветной девушки пламенели рыжим. Поля сразу похорошела. Яркая копна, скрученная на затылке в тяжёлый узел, осветила невзрачную фигурку и бледное личико.

— Ну чисто Огневушка-поскакушка! — ахнула Лиза. Про сей персонаж ей часто рассказывала няня. — Ты зачем волосы скрываешь? Красота-то какая!

— Настоятель говорит, что это бесовское, — смутилась Поля. — Barba crescit, caput nescit. Негоже православной тревожить подобными лохмами честной люд. Вот, под платком прячу, а зимою под шапкой.

— Ну предположим, что эту латинскую фразу я знаю, — нахмурилась Матильда, завороженная преображением некрасивой послушницы. — Любимая цитата идиотов! Как длина волос на ум влияет? И настоятель ваш — дурак! Я его ещё не знаю, но уже готова огреть чем-нибудь тяжёлым. Волос роскошный! Тициан умрет от зависти. Если воскреснет.

— Не надо, Мати. Не гоже бранить человека, протянувшего нам длань помощи в час испытаний, — примирительно заметила Лиза. В таком святом месте и говорить хотелось как-то… возвышенно. Она иногда цитировала церковного батюшку. Ей казалось, что она сразу выглядит мудрой и взрослой. — Грех это.

— Лизхен, — закатила глаза Матильда. — А чего это из тебя святоша попёрла? Ась? Не замечала в тебе склонности душевной к sermons.

— Сэрмон? — заинтересованно спросила Поля. — А что это значит? Это на каком языке?

— Это французский. Означает «проповеди». Я выразила удивление тому факту, что всегда разумная Лизавета вдруг принялась проповедовать, причём не свои мысли.

Лиза растерялась. Они никогда не обсуждали меж собой отношение к религии. Замечания Матильды задели её и она слегка насупилась

— А давайте чай пить, — бесхитростно сказала Поля. — С лепёшками. Всё готово.

— Давайте, — с энтузиазмом подхватила Матильда. — Жаль, что кофею нет. Без чашки божественного напитка я сама не своя. Ладно, сойдет и чай, тем более что аромат восхитительный.

— Не богохульствуй. Мы в святом месте, — проворчала Лизавета и обернувшись лицом в красный угол избы, к крохотному иконостасу, быстро перекрестилась.

Матильда снова закатила глаза, но ничего не ответила.

— Прости, Матильдочка! — наконец устыдилась Лиза и примирительно добавила, — Чай?

Чай … чайенгиро… где-то совсем недавно она слышала это слово… Лиза задумалась, но всё не могла вспомнить. Девушки ели лепешки, макая их в мёд и запивая чудесным травяным отваром. Грубые глиняные кружки, приятной тяжестью, оттягивали руки. Настроение улучшалось с каждой минутой. Приключения приключениями, но сидеть за столом и есть из нормальной посуды гораздо удобнее.

— Чудесный мёд! — похвалила Матильда. — Да, Лиза?

Но девушка молчала, пытаясь вспомнить. Ну совсем же недавно! И вдруг поняла, что Матильда смотрит на неё и ожидает ответа.

— Да, очень вкусный чай, — согласилась Лиза. — Я распробовала смородиновый лист. А что там ещё?

— О, это secretum compositionem! — зарделась от похвалы Поля. — Я подбирала ингредиенты и количество несколько лет.

— Кабы ты, Лизхен, не витала где-то далеко, то услышала бы, что я хвалила мёд, — заявила Матильда. — Но согласна, напиток великолепен. Никогда такой вкусноты не пробовала. Название, правда странное. Лучше так — Полин чай.

— Это латынь, — смутилась девушка. — Означает «тайный состав».

— О, хорошее название, — восхитилась Лиза, незаметно для Поли пиная подругу ногой под столом. Мол, невежливо.

— Прекрати пинаться, Лизхен, — безмятежно сказала Матильда. — Поля на меня не сердится. Да, дружочек?

Поля, счастливая, что её чай имел успех, радостно кивала, тряся огненной шевелюрой.

— Пожалуй не хуже кофе, — важно изрекла Матильда. — Ты могла бы выручить за него хорошие деньги. Постой, ты сказала несколько лет? Ты же сущий ребенок! Тебе годков-то сколько?

Оживившаяся было Поля после вопросов загрустила и поведала девушкам свою историю. Она чувствовала себя одиноко, а Матильда и Лиза ей нравились.

— Хочешь — гневайся на меня, Александр Степанович, но кто окромя меня, казначея верного, правду до тебя донесёт? Доходец-то наш упал, — бубнил толстяк. — Того гляди, придется кубышки открывать. Робятам-то плотить нужно. А чем? Когда последний раз мы на дело ходили? Еще на Николу, в декабре. И куш невелик был. Пора бы уже о новом деле помыслить!

— Не зуди, Емеля, — лениво отмахнулся от него Александр. — Можно подумать, ты сам на дело пойдешь. Пусть парни отдохнут, повеселятся. Надо будет — распечатаем кубышку. Денег достаточно. Тебе ли, казначею, не знать. А пока — ешь, пей, веселись. Маруху какую, приголубь. Но не порти мне малину кислой рожей.

— Уж и много, — не унимался казначей. — А даже если и так, то кубышки не тратят, а берегут пуще глаза. Мало ли какая нужда? А что касается моего участия в налётах, то…

Александр пристально посмотрел на собутыльника. Емеля так и обмер. Сквозь душные испарения дешёвого трактира на него уставился волк — хищный оскал, холодный взгляд светлых глаз. Казначей мог побожиться, что ещё немного и его собеседник зарычит. Как есть Бирюк, волчище матёрый. Емельян испугано потряс головой и морок рассеялся.

— Так что там про кубышки-то балакаешь? — Александр прикурил папиросу и выпустил дым в лицо собутыльнику. — Давно ли ты вровень со мной бегать стал? Решил, что вправе советовать, как распоряжаться моими деньгами? То, что ты девок за мной подбираешь, не означает, что мы партнеры. Запомни, болван. Захочу — всё спущу на потаскух и марафет. Никто мне не указ!

— Так я… дак ты… ты не так понял меня, Бирюк, — испуганно залепетал Емеля. — Истинный крест, о тебе пекусь, благодетель!

— Ну хватит, не разрушай удовольствие, — Александр вновь спокойный и расслабленный, затушил папиросу в тарелке с квашеной капустой. — Давай-ка, распорядись, чтоб стол прибрали да пожрать принесли горячего. Выпьем, закусим и я тебе расскажу свою новую задумку.

— Есть у меня на примете девка одна, — продолжил Александр, когда халдей принес жаркое, свежие закуски и вышел, оставив дорогих гостей в уединении. — Из благородных. Не понял пока чьих будет, но форсу в ней много. Чисто княжна! Стать как у породистой кобылки.

— Не объездил ещё? — льстиво захихикал Емеля, зная слабость патрона к женскому полу. Бирюк имел репутацию совратителя. Его страстью были неопытные девушки.

— Каждому плоду — свой срок, — усмехнулся Александр. — Внешность у нее подходящая.

— Для чего? — заинтересовался казначей, который верил в криминальный талант главаря. Тот умело использовал подручных, учитывая наклонности и возможности.

— Наводчица из неё знатная получится, — пояснил Бирюк. — В богатый дом не каждую возьмут. А кого берут — с нами вязаться не станет. А эта краля… Есть в ней что-то… Короче, чую, что споемся. Всё на мази — встреча назначена.

— И ты с ней… — похотливо облизнул губы Емеля. Он перепробовал всех девок Александра, когда те надоедали и он их выбрасывал. Емеля не брезговал, подбирал.

— Но-но, болван, знай своё место!