Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
Танатос нападал. Хаотичные движения конечностей обострили инстинкты до предела. В какой-то момент пот практически залил глаза, а монстр, почуяв нужный момент, показал очередной финт. Когда человек увернулся от замаха руки, иглы с руки Танатоса, которые сейчас были направлены на Санька, оторвались от кожи, подобно пулям из дула пистолета.
Саня почувствовал дрожь и его дёрнуло в сторону. Несколько игл все же достигло цели. Одна воткнулась в ключицу, вторая прошла сквозь мясо на бедре. Человек заорал и почувствовал, что настроение фантома изменилось. Он разозлился.
- Давай, тварь!
Следующие тридцать секунд Саша помнил плохо. Это походило на отличное представление опытного кукловода. Боль ушла, уступив место холодной ярости. Будто управляемый своей репликой, он превратился в идеальное оружие. Нырок вперед, укол, меч отскочил от Танатоса. Прогнозируемый и простой замах руки, нырок. Саня пригнулся, выпустил меч из рук и, изогнувшись, поймал его почти у пола. А потом резанул чудовище по обратной стороне колена.
Танатос взревел и совсем слегка, на долю секунды, ослабел. Его нога дрогнула, почти заставила припасть на колено.
Этого было достаточно. В следующее мгновение острое лезвие меча пронзило голову монстра снизу вверх. Саня всадил меч с криком. В нем он выразил весь коктейль испытанных эмоций. Гнев, ярость, страх, эйфория. С каждым оборотом меча внутри неожиданно мягкого черепа Танатоса, Саню отпускало. Черная жижа, быстро хлынувшая по лезвию меча, добралась до эфеса, а затем и рук. Саша вскрикнул, обе кисти оказались в крови монстра. Кислота прожгла мышцы и сухожилия, обнажая кости. Меч, упав на пол, противно лязгнул.
Саня завалился на бок. В абсолютной тишине импровизированной боевой арены из полумрака доносился невыносимый, полный нестерпимой боли крик.
Внимание! Испытание пройдено.
Внимание! Перемещение заблокировано. Характеристика выносливость равна нулю.
Продолжаем знакомиться с книгой Миршаймера и Уолта. Предыдущие части выложены в серии.
На политику Соединённых Штатов влияют мощные группы, в число которых входит израильское лобби. Это рыхлый политический союз частных лиц и организаций, работающих в произраильском направлении. Дело это совершенно легальное, и действуют они открыто. Нельзя сказать, что все они занимаются собственно лоббированием, так что правильнее было бы описать это словами «израильское сообщество». Это не централизованная организация, а, скорее, движение с размытыми краями. Большую часть составляют американские евреи, которые собраны в как минимум 80 отдельных организаций. Но есть и неевреи, главным образом христианские сионисты.
Связь с Израилем довольно быстро стала важным элементом идентичности американских евреев. Она дала им новую базу для её сохранения в условиях интеграции и заката религий. Очень многим проще солидаризироваться с Израилем, чем ходить в синагогу и страдать от религиозных запретов. К израильскому лобби авторы причисляют и аналитические центры наподобие JINSA, MEF и WINEP, а также некоторых учёных из области общественных наук.
Заметнейшей еврейской организацией, занимающейся вопросами внешней политики, является, конечно, AIPAC. Будучи организован в 1953 году, этот комитет постепенно вырос из сионистских кругов, предпочитая работать за кулисами в ранние годы своего существования. Они поддерживают личные контакты с американскими политиками и высшими чиновниками, включая президента. Сначала они были невелики, но Шестидневная война стала порогом, после чего размер, состоятельность и влияние Лобби значительно выросли.
После того, как государственная помощь Израилю стала превышать частную, произраильские организации особое внимание стали уделять политической деятельности по её сохранению и расширению. Это говорит о том, что «особые отношения» дорого стоят, в буквальном и переносном смыслах. Есть и «отщепенцы» вроде JVP, которые выступают за прекращение помощи до освобождения оккупированных территорий. По сути, их можно не считать частью Лобби. Но это исключение из правил. Как правило, еврейские организации продвигают точку зрения правительства Израиля в целях предоставления помощи.
Публичная критика действий Израиля евреями в США не приветствуется. Тех, кто выбивается из рядов и осмеливается дискутировать, обвиняют в отсутствии поддержки «беспомощного» Израиля, исключают из своих рядов и перестают им донатить. Наглядной иллюстрацией послужила судьба организации под названием Breira, которая выступала за вывод войск с оккупированных территорий. Они не продержались и пяти лет. Попытки заткнуть рот несогласным продолжаются и по сей день. Не сказать, что американские евреи вообще не критикуют Израиль. Они делают это свободно, но только в рамках закрытых собраний. В 1976 году израильский посол в США разработал набор принципов поведения еврейского сообщества, первый из которых гласил «Израильтяне – единственные, кто имеет право решать в израильской политике». Безоговорочная поддержка политики Израиля – важнейшее условие для получения поста руководителя еврейской организации.
Уже давно большинство евреев поддерживают левых и демократическую партию. Однако в последние десятилетия ведущие группы Лобби, включая AIPAC и CoP, становятся всё более консервативны. Их стали называть «новыми евреями». Растёт влияние ограниченного круга консерваторов в некоторых важных организациях. В Конференции президентов свыше 50 членов, каждая организация-член имеет один голос, и большинство из них – мелкие консервативные группы. AIPAC берёт в руководство наиболее щедрых доноров, которые, как правило, являются рьяными сторонниками Израиля, а верхушка организации состоит практически исключительно из «ястребов». Ещё одной причиной сдвига вправо является желание сохранить поток пожертвований, для чего Израиль стараются представить уязвимой и осаждённой страной. Да, есть и более умеренные евреи. Но им, как правило, не хватает средств и влияния, чтобы их голос влиял на решения в организациях.
Поворот направо ускорился после выхода на сцену неоконсерваторов (неоконов). Начиная с семидесятых, это движение стало важной частью американской интеллектуальной сцены, но после терактов 9/11 они особенно усилились. Неоконы без ума от планетарной гегемонии США и вынашивают идею мировой империи. По их убеждениям, США должны распространять демократию и подавлять возможных конкурентов на мировой сцене. Они не боятся применять насилие для достижения своих целей. Авторы приводят длинный список виднейших неоконсерваторов, начиная с Эллиота Абрамса и заканчивая Мейравом Вурмсером. Тесные связи с неоконами имеют аналитические бюро вроде AEI, CSP и института Гудзона.
Практически все неоконы нещадно топят за Израиль, о чём заявляют открыто. Многие из них сотрудничают с Лобби. Их многочисленные организации образуют тесную политическую сеть, что даёт некоторым повод заявлять о заговоре. На деле они не стесняются общественности и ведут свою деятельность совершенно открыто. Свои идеи и рецепты они считают благотворными как для США, так и для Израиля. Глядя на еврейское происхождение многих неоконов, некоторые авторы называют неоконсерватизм «американо-еврейским консерватизмом», но среди них хватает и неевреев, как и в Лобби. Что имеет значение – это политическая программа.
Одной из влиятельных нееврейских групп Лобби являются христианские сионисты. Они особенно уважают Откровение Иоанна Богослова, в котором, как известно, описывается Апокалипсис. Библейские пророчества они понимают буквально, что характерно для диспенсационализма. Согласно их убеждениям, наш мир должен пройти через тяжкие лишения, прежде чем на землю снизойдёт Христос. Так вот, возвращение евреев в Палестину считается у них важным событием предопределённого процесса, который приведёт к Пришествию Господа. Движение это зародилось в англиканской среде в XIX веке. Оно повлияло и на видных британских политиков, включая того самого лорда Бальфура, который подписал ту самую декларацию о возвращении евреев в Израиль. Протестантские теологи популяризировали учение в США. Основание государства Израиль в 1948 году дало христианским сионистам новый толчок к развитию, а Шестидневная война сделала из них политическую силу. Взятие Иерусалима и Западного берега реки Иордан они сочли исполнением ветхо- и новозаветных пророчеств и призывают теперь других христиан встать на «правильную сторону». И, конечно, помогают Израилю по мере сил.
Недаром их называют «последним стратегическим активом еврейского государства». Они считают каждую песчинку между Иорданом и Средиземным морем принадлежащей евреям и активно содействуют заселению оккупированных территорий. И никаких разделов! Почему? Потому что Господь дал Аврааму эту землю. Они поддерживают ядерный удар по Ирану, ведь об этом писал пророк Иезекииль. Не удивляет тесное сотрудничество израильских ястребов с христианским сионистами, которые вкладывают свою лепту в пиар на американском континенте.
Израильских лоббистов не слишком заботит, что их союзники считают антисемитизм реакцией Господа на «бунт» евреев и верят в нашествие антисемитских народов на Израиль для того, чтобы впоследствии его разбить. И тогда израильские евреи уверуют в Господа и обратятся в христиан. Умеренные евреи относятся к христианским сионистам с осторожностью. Они справедливо подозревают, что их в очередной раз хотят обратить, а также видят в бескомпромиссности этих союзников угрозу миру с палестинцами. В конце концов, согласно диспенсационалистской доктрине евреям суждено или умереть, или уверовать в Христа. Так себе перспектива.
При всей активности христианских сионистов не стоит переоценивать их влияния. Да, правые сильны, но Израиль для них – лишь одна из многих тем, притом не самая важная. Не стоит забывать, что христианство содержит много разных вещей, которые плохо вписываются в современную политику Израиля. Например, как насчёт «возлюби ближнего своего, как себя самого» в приложении к палестинцам? Наконец, финансовая мощь и присутствие в прессе у них не столь значительны, если речь идёт о Ближнем Востоке.
Откуда черпает Лобби свою власть? Из толстых кошельков, моя деточка! Открытая политическая система Соединённых Штатов с недостаточно урегулированными вопросами пожертвований на избирательные кампании даёт возможность самым разным группам влиять на политику в стране. Арсенал способов широк. Можно напрямую помочь одному из кандидатов финансово. Можно обратиться к представителям исполнительной власти. Можно влиять на общественное мнение через прессу. Можно, в конце концов, дискредитировать инакомыслящих. Это свойство демократии, при которой относительно небольшие группы могут оказывать значительное влияние, если они сфокусируются на небольшой области действий, которая не так интересна для большинства населения. Американские евреи относительно богаты и образованы, они охотно делают пожертвования и принимают участие в политической жизни. Состоятельность и компетентность ведущих еврейских организаций широко известны. Ещё одним фактором успеха Лобби является отсутствие эффективной оппозиции. Арабы в США при их многочисленности ни столь же состоятельны, ни так же хорошо организованы. При этом они приехали из разных стран и являются носителями разных религий. Там далеко до единства.
А как же другие лобби, например нефтяное? По поводу последнего не стоит питать иллюзий. Оно не может составить серьёзный противовес израильскому. Если бы оно было столь же влиятельно, то можно было ожидать дистанцирования Соединённых Штатов от Израиля. Ведь он осложняет отношения со странами Персидского залива, где та самая нефть и залегает. Такие страны, как Саудовская Аравия, уже давно пытаются давить на Вашингтон с тем, чтобы он занял более сбалансированную позицию в палестинском конфликте. А вот поди ж ты, даже нефтяной шок 1973 года не помог достичь этой цели. Если бы нефтяное лобби двигало политику США, с Хусейном и Каддафи обходились бы совсем по-другому. Сауды заказывали пиар-компании в Штатах и даже добились определённых успехов, обеспечив, например, поставку самолётов АВАКС в свою страну. Но это было всего лишь благоприятное стечение обстоятельств. Ведь у них нет социальной базы в Соединённых Штатах.
Что же касается энергетической отрасли США, то для неё внешняя политика – далеко не главное. Прежде всего им нужны благоприятные условия работы у себя в стране. Вот этим и занимаются их лоббисты в первую очередь. Если зайти на их сайты, то в политическом разделе там можно найти изменение климата, геологоразведку, топливо, налоги, торговлю и защиту окружающей среды. Но там нет Израиля. Ну и да, побаиваются они ответки от израильского лобби, чего уж скрывать. Можно прочитать, что нефтегазовые концерны влияют на политику США на Ближнем Востоке с целью получения прибыльных концессий и вздувания цен на нефть на фоне нестабильности. Однако трудно найти реальных подтверждений такого поведения. Им не нужны войны в нефтеносных районах, не нужны санкции и госперевороты. А ведь это – типичные черты американской внешней политики. Конечно, своего при случае они не упустят. Концессии стоят на повестке дня. Но в целом нефтяное лобби гораздо слабее израильского, это факт.
Картина, которую нарисовали нам авторы, может вызвать у кого-то подозрения в двойной лояльности американских евреев. Старый тезис антисемитов о том, что евреи лояльны только самим себе, но не государству, в котором они живут. Подобное можно прочитать, например, в Протоколах сионских мудрецов. Это, конечно, фальшивка, но не это важно. Важно то, что это представление не соответствует истине. Авторы полностью поддерживают точку зрения, согласно которой американские евреи относятся к самым патриотическим и лояльным гражданам Америки. Каждый человек имеет свои пристрастия, которые он реализует в политической жизни. Это нормально.
Американцы, которые хотят влиять на внешнюю политику Соединённых Штатов во благо Израиля, почти всегда верят, что эта политика служит и Соединённым Штатам тоже. Проблема в том, что на деле нет двух стран с идентичными интересами. Например, израильский атомный проект был не в интересах США. Также не в интересах Америки убийство невинных палестинцев американским оружием. И всё же, несмотря на это, многим сторонникам Израиля трудно признаться в том, что Иерусалим и Вашингтон могут иметь совершенно разные интересы. Есть и такие американские евреи, которые признают возможность конфликта между своей еврейской идентичностью и лояльностью государству. Об этом писал даже Генри Киссинджер. Стоит восхищаться искренностью тех евреев, которые в этом признаются. У каждого человека есть множество лояльностей. Множественная идентичность – не редкость для нации, родившейся в плавильном котле культур всего мира. Вполне нормально иметь свои предпочтения, как нормально и указывать на то, что организации наподобие AIPAC не являются нейтральными. Вполне нормально, что действия какого-нибудь лобби будут вредны для страны в целом, как нормально и указывать на это.
Дров можно наломать из самых лучших побуждений, упрекать в отсутствии патриотизма любого мастера-ломастера не стоит. С этим я согласен. Но всё же последний тезис о двойной лояльности вызывает у меня вопросы. Если сами же евреи на важных государственных постах признают наличие конфликта у себя в душе, то какая гарантия того, что когда нужно делать выбор в пользу интересов США или Израиля, выбор будет в пользу страны, которой они должны быть верны по долгу службы? Линия аргументации автора понятна: есть много разных лобби, деятельность которых может навредить Соединённым Штатам. И это нормально, это суть политики. Однако израильское лобби отличается тем, что оно лояльно не какой-то отрасли промышленности или какой-то группе населения тех же США, а иностранному государству, и не стесняется открыто в этом признаваться. Я считаю, что авторы лукавят самим себе, говоря, что члены Лобби верят, что работают на благо Соединённым Штатом. Они не настолько глупы, чтобы не понимать конфликта государственных интересов. Но даже если это и так, эта книга должна была помочь раскрыть глаза многим из них. К сожалению, по прошествии 18 лет со дня её выхода этого что-то не наблюдается.
Читал в 90х, фантастика. Сюжет книги примерно такой. Парень едет на мотоцикле и врезается в невидимую стену, выясняется, что город находится под прозрачным куполом пришельцев, ну и всю книгу он в компании с девушкой побеждают пришельцев. ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Чуть меньше года назад я писал пост о книгах, которых очень хотел получить, но не получалось, так как были сложности с переводом денег продавцу.
Перевод был возможен, но продавцу надо было идти в банк для получения, но продавец хотел только на карту, в банк идти не хотелось (продавца понять можно, эти книги не я, так другой выкупил бы, так стоит ли заморачиваться, тем более в моем случае нужно было ещё идти на почту и отправить книги в Казахстан). Я искал вариант с Озоном или Вайлдберриз, что бы эти книги купил кто-то, кто уже работает с этими маркетплейсами и выложил, а я бы выкупил у них. Но и этот вариант был дохлым, так как никто ни рисковать, ни заморачиваться не хотел (их тоже можно понять, так как во первых: они меня не знают, во вторых: им как таковой выгоды нет от этого). После, я нашел человека, брат которого был в России по работе. Но и с ним возникли проблемы, и он не смог мне привезти заветные книжки. Я уже начал терять надежду, мысленно прощаясь с этими книгами (почему именно эти книги, я писал в прошлых постах), как вдруг, оказалось, что одна моя знакомая, с которой я в дружеских отношениях, находится в Москве по работе. И вот, наконец-то, свершилось. Я, спустя чуть ли не целый год, получил эти заветные книги. И, как и описывал продавец, книги новые, нечитанные, в идеальном состоянии, не смотря на свой тридцати летний возраст. И прекрасно дополняют мою коллекцию книг. В первую очередь благодаря пикабушнику @ciacia, который помог достать контакты и искренне пытался помочь с Озоном (хоть и не получилось, но тут важно то, что он пытался и спасибо ему за это огромное)
И вообще, конец 2024-года выдался просто отличным. 1. Наконец-то получил в коллекцию БОМ (Библиотека остросюжетной мистики) 2. Собрал все части графических романов о Песочном Человеке Нила Геймана (включая допы) 3. Съездил на отдых в отпуске (хоть и на 2 дня всего, но все же) 4. Получил на день рождения в подарок электрогитару. Нет нет, ЭЛЕКТРОГИТАРУ (давно мечтал)
Но, год ещё не закончился, и надеюсь до конца года ещё что-то хорошее случится, а следующий будет лучше этого (чего и всем остальным желаю). Спасибо за внимание, всем всего наилучшего
Осторожно подойдя к дереву, трое победителей шмелей стали внимательно его осматривать. С одной стороны необъятного ствола от самого низа и до верхушки по спирали расползались покорёженные толстые ветви.
̶ Таких толстенных веток я ещё не видела, ̶ восхитилась Одуванчик.
̶ Они похожи на огромные ступеньки, ̶ лениво проговорил Лютик.
̶ Ух ты! Точно! ̶ поразилась Василина.
̶ Думаю, это неспроста, ̶ догадалась Леночка. ̶ Давайте попробуем взобраться на дерево по этим причудливым ступенькам.
Конечно же, Васёна и Лютик с удовольствием приняли это предложение и полезли вверх. Хоть расстояние между ветками было не маленькое, но они были расположены достаточно удобно. Поэтому друзьям не составило труда подняться к самой верхушке засохшего дерева. И там они, к своему огромному удивлению, обнаружили узкоколейную железную дорогу, проложенную прямо по ветке! А на дороге была обнаружена новая большая неожиданность: там стояла огромная вагонетка!
̶ Видимо, нам надо в неё залезть. Не удивлюсь, если мы сейчас спустимся в какую-то шахту, ̶ предположил Лютик.
̶ Если это поможет нам спуститься с горы, то я очень согласна! ̶̶ с жаром воскликнула Василина и полезла в вагонетку. Конечно же, друзья последовали её примеру. Но что нужно сделать, чтобы вагонетка покатилась? Никаких механизмов обнаружено не было.
̶ Кажется, её нужно толкать, ̶ возмутилась Одуванчик.
̶ Или просто убрать от колеса тормозной башмак! ̶ заявил очень умный Лютик и спрыгнул с вагонетки. ̶ Помогать не нужно, я сам! ̶ остановил он Васёну, заметив, что она тоже собирается выпрыгнуть. Пыхтя и сопя, Лютик стал возиться с башмаком. И вот вагонетка со скрипом тронулась. Лютик еле успел вскочить обратно, так как она сразу набрала скорость и ринулась к зияющему в стволе проёму. Влетев в проём, вагонетка остановилась, сработал какой-то механизм, и друзья поняли, что почти падают. Их транспорт нёсся вниз со страшной скоростью. Девчонки, конечно же, завизжали. Но через несколько минут падение замедлилось, и в итоге вагонетка полностью остановилась. А в следующее мгновение она уже выкатилась из горы в поле. И взору путешественников предстала громадная страна. Сначала поле коротко стриженной зелёной травы, а потом начались дома, утопающие в цветущих садах и скошенной травке, заботливо уложенной в стожки. Те самые уходящие в облака дома, которые видно было, когда девочки плыли по реке в коконе Снежка.
̶ Добрались! Мы добрались! Мы смогли! Это Страна Великанов! ̶ торжествовала Василина.
У всех мгновенно поднялось настроение. Друзья ликовали! Ведь они так долго шли к этой цели, так много опасностей преодолели, и вот осталось совсем немного, и уставшие странники наконец-то вернутся домой. Они очень рассчитывали на это, надеясь на помощь огромных жителей страны.
Путники достигли окраины города и подошли к первому дому. Каждая ступенька его крыльца оказалась в два раза выше девочек. Они потрясённо молчали.
̶ Да уж, тут в дверь постучать не получится, ̶ попытался пошутить Лютик. ̶ Я, конечно, смогу забраться по ступеням, но кто в этом доме услышит моё ничтожно тихое царапанье?
̶ А ты всё-таки попробуй, ̶ попросила его Васёна. ̶ Сейчас раннее утро, город спит, и поэтому тут такая восхитительная тишина! Это шанс, чтобы тебя услышали. Ведь, если великаны проснутся, то будет шумно, и они точно нас не услышат.
Лютик полез по ступеням. Но царапаться в дверь ему не пришлось. Дверь была дощатая, и в ней были такие большие щели, что мышь запросто прошмыгнула в одну из них. Для хозяев дома, конечно же, щели были незаметны, ведь они были великанами. Но для Лютика доски никакой преграды не представляли. Щели были такие, что туда и два Лютика могло пролезть.
Для девочек началось томительное ожидание. Они присели в травку возле крыльца и запаслись терпением. А в это время Лютик бегал по дому в поисках хозяев. Долго искать не пришлось, так как со второго этажа донёсся могучий храп. Он был настолько громким, что у Лютика заболели уши. Но мышь отважно направилась на поиски комнаты, из которой исходил храп. Дверей в комнате не было, и Лютик был этому страшно рад. Вдруг очередная дверь оказалась бы без щелей? Посреди комнаты он увидел громадную кровать, а на ней мирно спавшего исполина. С кровати свисала простыня, и забраться по ней на кровать было гораздо проще, чем на ступени. И вот Лютик уже теребил великана за усы. Ох, напрасно он это сделал! Ох, не подумал своей маленькой головёшкой! Естественно, великан сквозь сон принял его за комара, и через секунду его огромная лапища уже летела на несчастного Лютика в попытке его прихлопнуть. Недотёпа еле ноги унёс! Остановившись на животе исполина, Лютик в страхе оглянулся. Великан продолжал сладко почивать.
̶ И как же мне привлечь его внимание? ̶̶ сам у себя спросил Лютик. ̶ Если цапну за пятку, то могу получить ногой по мордахе. Запутаться у него в волосах? Так он запустит туда свои когтистые пальцы и нашинкует меня ими как капусту. В ухо залезть? Так он меня там вообще раздавит как клопа.
Вот и сидел Лютик на великане, не зная, что предпринять. Пока не услышал какой-то отдалённый грохот. Топ! Топ! Задрожала земля, дрогнул дом. Топ! Топ! Как будто шагало исполинское чудовище. Великан от этих шагов проснулся и вскочил с постели. Лютик свалился на пол. Великан прислушался, потом поднял тревогу, схватил в охапку заскочившую в комнату собаку и побежал в подвал, подгоняя подоспевшую на его крики семью. Лютик увидел пробежавшую великаншу. Она тащила за собой орущее дитятко младенческого возраста.
̶ Ну и дела… Кого же они так испугались? ̶ пробормотал ошарашенный Лютик и помчался к друзьям. Выскочил ̶ никого.
̶ Лютик, скорей сюда! ̶ услышал он голос Васёны и нашёл девочек в громадной куче скошенной травки недалеко от дома. А грохот шагов всё приближался, он становился всё громче, земля дрожала всё сильней. И вот из-за небольшой горы за городом появилась лохматая голова. Шаг ̶ и над горой взметнулся грубый башмак. Топ! Башмак перешагнул её, и взору обалдевших путников предстал великан такого роста, что дома Страны Великанов стали выглядеть игрушечными.
̶ Вот это неожиданность… ̶ растерянно пискнула Васёна. ̶ Так мы в Стране Лилипутов, а не Великанов? Это у них тут лилипуты такие? Как у нас небоскрёбы…
̶ Да, видимо, ошибочка вышла, ̶ ответила Одуванчик. ̶ До Страны Великанов мы ещё не добрались.
̶ А почему же нам все говорили, что за рекой именно Страна Великанов?
̶ Наверное, потому что они и не видели настоящих великанов! ̶ предположил Лютик. ̶ Поэтому думали, что тут именно они и живут. А оно вон что оказалось! Есть великаны ещё громадней!
̶ Вполне логично, ̶ согласилась Василина. ̶ А что, настоящий великан сюда пришёл со злыми намерениями? Ведь горожане разбежались кто куда. Когда начался топот, многие повыскакивали из домов и пустились наутёк.
̶ А тот, к кому я в дом залез, спустился в подвал, ̶ поделился информацией Лютик.
И пока друзья рассуждали, великан пошёл через город. Топ! Топ! Он перешагивал через дома и внимательно разглядывал окрестности.
̶ Он кого-то ищет, ̶ догадалась Одуванчик.
̶ И он идёт прямо сюда! Бежим! ̶ закричала Васёна.
̶ Быстрей в дом! Он их не разрушает! ̶ скомандовал Лютик.
Попавшие в очередную передрягу подземные путешественники послушно побежали за мышью. Лютик помог девочкам преодолеть ступени и повёл их в подвал.
Люблю читать про постапокалипсис, про жизнь после БП(большого пиздеца или белого песца), как выражаются выживальщики и вышивальщики. В поисках интересных книг набрел на произведение Вячеслава Хватова,, Третья мировая,,. Должно быть , как я понял, 3 книги, но нашел и прочитал только 2. В интернете не нашёл информации, есть вообще 3 книга цикла. Уважаемы книголюбы ни у кого нет никакой информации по этой части цикла.
Хотим предложить вашему вниманию роман американского писателя, Эптона Синклера, «Нефть!».
Эптон Синклер — популярный американский писатель первой половины прошлого века, лауреат Пулитцеровской премии (1943), политик-социалист и один из основоположников разоблачительной журналистики в США.
Роман «Нефть!» был опубликован в 1927 году – накануне Великой депрессии. Сюжет книги довольно увлекателен и насыщен. Главный герой книги — Джеймс Росс-младший или просто Банни — сын нефтяного магната, настоящего «атланта» , начавшего свою карьеру погонщиком мулов и разбогатевшего во время нефтяной лихорадки в США. Вместе с главным героем вы увидите жизнь людей из разных классов и слоёв американского общества: бизнесменов и политиков, крестьян и рабочих, сектантов и мошенников. Вы станете свидетелями коварных интриг и наивной веры в справедливость, предательства и дружбы, преданной любви и жгучей ненависти.
Надо отметить, что сам Синклер воспитывался в небогатой семье. Его отцу, который происходил из некогда богатой, но разорившейся после отмены рабства семьи с юга США, не везло с карьерой. Дед и бабушка писателя по материнской линии наоборот были довольно богаты, и он часто гостил у них. Это дало ему представление о том, как жили богатые и бедные в конце XIX века. Жизнь в двух социальных средах сильно повлияла на его творчество. Позже занимаясь журналистикой и политикой, Синклер много ездил по США, разоблачал коррупцию и афёры политиков, продажность блюстителей порядка, финансовые махинации бизнесменов и прочую «грязь» капиталистического общества. Его книги отличались бескомпромиссной оценкой острейших социальных проблем.
Не стал исключением и роман «Нефть!». В его центральном сюжете явно прослеживается история нефтяного магната Эдварда Доэни, основателя и совладельца Pan American Petroleum & Transport Company, одной из крупнейших нефтяных корпораций своего времени. К 1925 году собственный капитал Доэни составлял 100 миллионов долларов (1,74 миллиарда в долларах 2023 года), что на тот момент было больше, чем у знаменитого основателя Standard Oil Джона Рокфеллера. В 1924 году Pan American Petroleum & Transport Company и её владелец оказались в центре громкого скандала с «Типот Доум». Дело заключалось в том, что Министр внутренних дел США Элберт Фолл, связанный с администрацией 29-го Президента США Уоррена Гардинга, за крупную взятку передал в аренду частным нефтяным компаниям запасы нефти Военно-морского флота США на месторождении «Типот Доум», а также два объекта в Калифорнии по низким ценам без проведения конкурентных торгов. В результате длительного расследования комитета Сената США, Фолл в 1929 году был признан виновным в получении взяток от Доэни и осуждён на один год лишения свободы. В противовес этому, сам Доэни в 1930 году был оправдан за дачу взяток Фоллу.
Считается, что по роману «Нефть!», снят одноимённый голливудский фильм 2007 года, получивший премию Оскар. Однако, к сюжету книги фильм не имеет никакого отношения, что, впрочем, в силу остроты романа совсем не удивляет. Поэтому, если вы не социалист, а тем более либерал, хорошенько подумайте стоит ли вам читать эту книгу, ибо ваша жизнь и взгляды вряд ли останутся прежними!
Постепенно перехожу к произведениям о V-м веке н.э. и конце периода поздней античности. Вот и сегодня речь пойдёт о Северной Африке после разделения Западной и Восточной Римской империи. Я уже в прошлых заметках рассказывала о том, как изменился мир к рубежу столетий, в частности, об усиленной христианизации Египта (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 76.1 «Таис»), о том, как римляне постепенно покинули Британию и о том, как варвары прорвались через Рейн и пошли бродить по Римской империи, а в 410-м году под предводительством Алариха из рода Балтов (первого короля вестготов, правившего в 382-410-х годах) даже разорили Рим и, неслыханное дело, увели в плен дочь самого императора Феодосия и сестру Гонория и Аркадия, Галлу Плацидию (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 78. «Орёл в снегу» и «Пак с Холмов» ).
(Реконструкция здания Александрийской библиотеки)
Аларих вскоре умер, но дело его продолжало жить, и место его занял Атаульф (410-415), женившийся на Галле Плацидии. В те годы вестготы, свевы, вандалы и аланы, покинув земли Галлии, где решили разместиться поначалу, ушли за Пиренеи и на Пиренейском полуострове создали свои государства. Официальной датой создания Вестготского королевства считается 418-й год, а первой столицей, с 418 по 507-й годы, была Толоза (нынешняя Тулуза), потом перемещенная в Барселону.
Вестготы наваляли свевам, вандалам и аланам, и потому тем пришлось сместиться ещё сильнее на запад, где на территории нынешних Португалии и испанской Галисии образовалось королевство свевов (409-585) со столицей в Бракаре, позже тоже захваченное вестготами. Королевство вандалов в Испании просуществовало всего 20 лет, с 409 по 429-й, прежде чем Гейзерих повёл их осваивать новые просторы в Северную Африку. Но об этом как-нибудь в другой раз.
В начале V-го века там всё ещё существовали провинции – западноримские три Мавретании (Тингитанская, Цезарейская и Ситифенсис), Нумидия, Африка, Бизациум и Триполитания, и восточноримские Ливия Супериор и Ливия Инфериор, Египет, Аркадия Египетская, Аугустамника, и Фиваида. Как и везде в то время, там было неспокойно и даже имелись свои императоры-узурпаторы, например, Гераклиан (370-413), восставший в 413-м году и тогда же погибший из-за постигнувшей его неудачи.
Это, если очень коротко. О политике того периода я подробнее расскажу в других постах, а сегодня хотелось бы сделать акцент на социальной и культурной жизни североафриканских провинций. Как я уже упоминала в посте о «Таис» А. Франса, Египет быстро христианизировался, и постепенно никейское христианство там победило арианство, а потом стало оказывать влияние и на не-христиан, причем едва ли это влияние можно было назвать положительным. Потому что христиан давным-давно никто не гнобил, а упорство, агрессивность и религиозное рвение не то что остались прежними, а как будто даже возросли. И тогда они принялись за иудеев и язычников. Так в 414-м году при патриархе Кирилле случилось массовое изгнание из Александрии (и, вероятно, вообще Египта) евреев, а годом спустя в ходе беспорядков, в которые вылились сложные социальные взаимоотношения как целых групп населения, так и отдельных личностей, толпой фанатиков была растерзана Гипатия (ок. 360-415).
(Портрет Гипатии в исполнении Ж. М. Гаспара)
Она была видным учёным своего времени и философом-неоплатоником, занималась математикой, астрономией и механикой, конструировала приборы, например, ареометр и астролябию, редактировала чужие более ранние труды и писала к ним комментарии, а также преподавала в школе своего отца, Теона Александрийского (ок. 335-405). Кроме того, она дружила с такими людьми как богослов Синезий Киренский (370/375-413/414) и префект Александрии Орест. Вероятно, связи с последним и стали для неё роковыми, потому что, с одной стороны, это давало ей возможность влиять на социальную и политическую жизнь города и тем самым всего Египта, с другой – она оказалась вовлечена во властный междусобойчик Ореста и патриарха Кирилла, что по большей части и привело её к гибели.
Гипатия была уважаема многими образованными не только язычниками, но и христианами, и её смерть многих шокировала и почти никого не обрадовала, тем более что это было огромной потерей и провалом как для христиан, так и для государства и мирян из числа интеллигенции, независимо от вероисповедания. Для первых – потому что это бросило тень на церковь и подняло новые волны протестов и борьбы с христианством, несмотря на то что так и не было точно установлено и доказано, кто повинен в её убийстве, и были ли они вообще христианами. Античные данные на этот счёт разнятся. Для вторых это было потерей потому что, хотя философы и ученые, в том числе женщины, на ней не закончились, но её труды, по видимому, частью остались не завершены, а частью оказались утрачены, а школа закрылась, что ударило по культуре и науке в Александрии. Как бы то ни было, эта история стала широко известна в тогдашней Восточной Римской империи и, возможно, как бы жёстко это ни звучало, уберегла имя Гипатии от забвения. О ней помнили и спустя пару веков, и помнят поныне, ей посвящено огромное количество художественных произведений, включая и сегодняшний роман:
«Гипатия» Ч. Кингсли
Время действия: V век н.э., 413-415/435гг.
Место действия: Восточная Римская империя, в том числе Египет и Киренаика (современная Ливия); Западная Римская империя (современная Италия); королевство вестготов (современная Испания).
Интересное из истории создания:
(Ч. Кингсли, фотография, сделанная Ч. Уоткинсом)
Примечательно, что Чарльз Кингсли (1819-1875) – не только английский писатель родом из Девоншира, но и христианский проповедник и один из основоположников христианского социализма. Его отец, Реверенд Чарльз Кингсли, был викарием. А вообще из этой семьи вышли и другие известные люди: так другие дети Р.Ч. Кингсли и Мэри Лукас Кингсли, младшие брат и сестра Ч. Кингсли, Генри Кингсли (1830-1876) и Шарлотта Чантер (1828–1882), а также дочь, писавшая под псевдонимом Лукас Малет (1852-1931), тоже стали писателями. Кроме того, он был дядей известной путешественницы и учёного М. Х. Кингсли (1862-1900), дочери Джорджа Кингсли, ещё одного брата Чарльза. Тот, кстати, выступал против угнетения коренных американцев и начал писать книгу об африканских культурах. А закончила её уже М. Кингсли, известная своими путешествиями по Африке для сбора материала.
В 1836-м году Ч. Кингсли с семьей переехал в Лондон, где он учился в Кингс-колледже, а два года спустя поступил в Кембридж, обучение в котором завершил в 1842-м году. В том же году он принял духовный сан и получил место приходского священника в деревне Эверсли в Гемпшире, где и прожил почти всю жизнь, изредка только совершая поездки в Лондон и в страны Европы. Кстати, а вы знали, что англиканским священнослужителям разрешено вступать в брак? Вот Чарльз и воспользовался этим правом и женился на Фрэнсис Элизе Гренфелл, в браке с которой у него родилось четверо детей, третьей из которых и стала та самая Мэри Сент-Леджер Кингсли.
Чальз Кингсли занимался правами рабочих, а в 1850-х, хотя с политикой пришлось завязать, у него резко в гору пошла религиозная карьера, т.к. он стал капелланом Виктории, был духовником её супруга, принца Альберта, а после его смерти – духовником самой королевы. Кроме того, в начале 1870-х он служил каноником Честерского собора, а с 1973-го – целого Вестминстерского аббатства. При этом религиозные и расовые взгляды у него были весьма и весьма своеобразные)
Что касается литературной деятельности, то первым его романом, похоже, стал «Дрожжи» (1848), прославился он романом «На Запад, хо!» (1855), причем потом прям так назвали деревню в Англии в честь этого произведения, и теперь это единственный топоним в Англии с восклицательным знаком в названии).
А роман «Гипатия», полное название которого «Hypatia, or New Foes with an Old Face», т.е. «Ипатия, или Новые враги со старым лицом» был издан в виде книги в 1853-м году, а до того, в 1852-м, публиковался в журнале Фрейзера. Позже это произведение перевели на многие европейские языки, причем оно было очень популярно в Германии, и многократно потом переиздавалось. В том числе в 1893-м был сделан перевод Н. Белозёрской на русский язык, который я читала вроде бы в переиздании 1994-го года под названием «Ипатия» (что связано с фонетическими изменениями в древнегреческом языке, которые оформились в IV–V веках н.э. «Ипатия» – византийское прочтение, хотя устоявшимся сейчас считается именно «Гипатия»).
Говорили, что среди всех книг Кингсли больше всего именно эту любила королева Виктория. Кроме того, «Гипатия» Кингсли послужила источником вдохновения для других деятелей искусства и литературы. Так считается, что на создание картины «Гипатия» Ч. Митчелла вдохновил именно этот роман. И, начиная с 1852-го года, создавались пьесы на основе книги Кингсли. Не могу исключать, что этот роман также стал одним из источников вдохновения для режиссера А. Аменабара, который в 2009-м году снял фильм «Агора» о жизни Гипатии.
(Кадр из фильма "Агора")
О чём:
Несмотря на название, центральным персонажем, за которым автор вынуждает следить читателя от начала и до конца, является не Гипатия, а молодой монах Филимон. В самом начале повествования это юноша лет восемнадцати, с детства обитающий в пустынной обители со старыми и, мягко говоря, строгими монахами. Компания для мальчика, а тем более парня – так себе, и в один из дней, после увиденного изображения в одной из скальных древнеегипетских гробниц, Филимона триггернуло окончательно, и он стал проситься уйти, чтоб посмотреть мир, а потом, с новыми знаниями и опытом, вернуться в родную обитель. Нехотя его отпустили и дали сопроводительное письмо к патриарху Кириллу, обитавшему в Александрии.
Опасения старцев были не напрасны, потому что не успел ещё Филимон и половину пути проделать, как встрял в приключения и добирался до Александрии на судне в компании готов и их подружек, среди которых особенно выделялась красавица Пелагия, любовница Амальриха, которого кличут амалийцем (видимо, он происходил из рода Амалов, из которого происходил Теодорих Великий). Эта Пелагия была александрийской куртизанкой, актрисой и вольноотпущенницей некой еврейки Мириам, а ещё её на дух не переносила женщина-философ Гипатия, известная в Александрии своей чистотой, мудростью и учёностью, с которой вскорости Филимону тоже довелось свести знакомство. И во многом это знакомство изменило и его, и всю его дальнейшую жизнь.
Отрывок:
А отрывок всё-таки приведу про неудачное восстание Гераклиана.
«…
Он вышел из башни и долго звал собаку.
- Бран! Зачем мне ждать ее? Что хорошего сознавать, что за мной по пятам следует некое пегое животное с обрезанными ушами? Правда, она мне спасла жизнь, когда, бросившись в море в Остии, я решился сорвать завесу с тайны, которой, может быть, совсем и не существует. Вот она! Где ты была, моя прелесть? Разве ты не видишь, что я собрался в поход и жду тебя с посохом в руке и сумкой на плече? Вперед!
Верная псина заглядывала ему в лицо с особым собачьим выражением, бегая к развалинам и возвращаясь назад, пока Рафаэль не последовал за ней.
- Это что? Опять новое ощущение! Бран! Бран! Неужели ты не нашла другого, более удобного дня в году, чтобы порадовать мои уши визгом одного, двух, трех, нет - девяти щенят?
Бран посмотрела на хозяина и шмыгнула в угол, где с визгом и писком барахталась ее новая семья. Затем она появилась опять, держа в зубах одного из щенят, и положила его к ногам Рафаэля.
- Бесполезно, уверяю тебя. Я прекрасно понимаю, что случилось. Как? Еще один? Глупое, старое создание! Неужели, подобно знатным патрицианкам, ты гордишься тем, что осчастливила мир беспокойными подобиями твоего драгоценного "я"? Что это такое? Она тащит сюда все свое потомство! Почтенная матрона, серьезно напоминаю, что тебе предстоит сделать выбор между семейными узами и предписаниями долга.
Бран схватила его за край одежды и потащила к щенятам; затем подняла одного из них, протянула к Рафаэлю и повторила то же со всеми прочими.
- Безумное старое животное! Неужели ты смеешь требовать, чтобы я носил на руках твоих детенышей?
Бран села и принялась выть.
- Прощай, старуха! В общем, ты была для меня приятным сном... Но если ты такова же, как все прочие призраки, - прощай! - И Рафаэль тронулся в путь.
Бран побежала за ним, лая и прыгая, потом вспомнила о своем потомстве и вернулась. Она пыталась тащить одного щенка за другим, потом попробовала забрать их всех вместе, а когда ей и это не удалось, опять жалобно завыла.
- Иди, Бран! Иди со мной, моя старушка!
Бедная собака бросилась было к нему, но с полпути вернулась обратно к щенятам. Несколько раз бегала она то туда, то обратно, и, наконец, остановилась. Опустив хвост, Бран поплелась к своим беспомощным детенышам, испуская глухой, укоризненный вой.
У Рафаэля вырвалось проклятие.
- Ты все-таки права! Новые создания появились на свет, и отрицать их существование невозможно. Они представляют собою нечто, точно так же, как и ты, моя старая Бран! Ты не я, но ты не хуже меня, и твои дети, насколько мне известно, имеют столько же прав на существование, как и Рафаэль Эбен-Эзра. Клянусь семью планетами и всем прочим, я понесу твоих щенят.
Он завязал их в платок и пошел дальше. Бран с восторгом лаяла, прыгала, бросалась к его ногам и едва не опрокинула его от избытка благодарности.
- Вперед же! Куда тебе угодно идти, почтенная матрона? Мир обширен! Ты, благодаря своему здравому смыслу, будешь моей руководительницей. Ты - царица философии! Вперед, новая "Ипатия"! Обещаю следовать с настоящего дня всем твоим указаниям!
Рафаэль продолжал путь. Порой ему приходилось шагать через трупы, а иногда сворачивать с дороги на тропинку и пробираться к холмам, чтобы избежать встречи с одичалыми конями и мародерами, обиравшими убитых.
Дойдя до большой виллы, от которой уцелел лишь дымящийся остов, молодой еврей перескочил через стену и наткнулся на груду трупов. Они лежали кучей возле садовой калитки. Не больше трех часов тому назад здесь произошла ожесточенная схватка.
Рафаэль поглядел на несчастного. Это был страшно изувеченный человек, который, очевидно, не смог бы уже поправиться.
- С удовольствием, друг мой, если ты этого желаешь.
И Рафаэль вытащил свой кинжал.
Раненый протянул к нему шею и ожидал смертельного удара с застывшей на губах кроткой улыбкой, но Рафаэль, встретив этот ужасный взгляд, невольно содрогнулся. Мужество изменило ему.
- Что ты посоветуешь, Бран? - обратился он к своему другу. Но собака убежала далеко вперед и нетерпеливо лаяла и прыгала.
- Я повинуюсь тебе! - прошептал Рафаэль и последовал за животным, в то время как раненый жалобно призывал его к себе.
- Ему недолго осталось страдать. Эти грабители не так мягкосердечны, как я. Странно! Я был уверен, что во мне нет ни нежности, ни кротости, что я могу поступать по примеру моих предков, вырезывавших целые семьи хананеян. А между тем из простого духа противоречия я не мог убить беднягу, только потому что он меня просил об этом. Но оставим подобные рассуждения и будем повиноваться внушениям моей собаки!
- Что же теперь делать, Бран? Ах, как больно видеть такое превращение! Это ведь та самая красивая вилла, мимо которой я вчера проходил!
Рафаэль направился к группе мертвецов, среди которых, прижавшись к стволу дерева, полусидел один из высших начальников, молодой человек с благородными чертами лица. Бесчисленные удары врагов помяли и изрубили его шлем и латы, щит был расколот, меч сломан, но еще держался в его похолодевшей руке. Отрезанный от своего отряда, он занял последнюю позицию у дерева и прислонился к стволу.
В насмешку или из сострадания природа-мать покрыла его увядшими розами и золотистыми плодами, осыпавшимися с кустов и деревьев во время ожесточенной схватки. Рафаэль остановился и посмотрел на воина с грустной улыбкой.
- Молодец! Ты дорого продал свое воображаемое существование! Сколько убитых!.. Девять... одиннадцать! Какое самомнение! Кто сказал тебе, что твоя жизнь стоила одиннадцати жизней, которые ты загубил?
Бран подошла к трупу, предполагая, быть может, что человек еще жив, лизнула его холодную руку и отошла с унылым воем.
- Вот так следует относиться к явлениям жизни, не правда ли? Я, право, жалею тебя, несчастный юноша!.. Все раны нанесены тебе спереди, как и подобает мужчине! Прости меня, юноша, существуешь ли ты или нет, а я все-таки не могу оставить твое ожерелье для двуногих гиен, которые продадут и пропьют эту драгоценность!
И с этими словами Рафаэль наклонился над мертвецом и осторожно снял с него великолепное ожерелье.
- Не для меня лично, уверяю тебя. Подобно золотому яблоку Атеи, оно достанется прекраснейшей. Вот, Бран, это тебе!
Он одел ожерелье на шею своей собаки. Бран с лаем побежала вперед, избрав ту самую дорогу к Остии, по которой они шли от взморья к Риму. Рафаэлю было безразлично куда идти, и, следуя за собакой, он продолжал громко говорить сам с собой:
- С какой напыщенностью рассуждает человек о своем достоинстве, духе, о своем небесном сродстве, о стремлении к незримому, прекрасному, бесконечному и прочему, что на него не похоже! Как может он это доказать? Лежащие кругом бедняги - прекрасные образчики рода людского. С первого дня рождения терзало их стремление к беспредельному. Есть, пить, уничтожать известное число собратьев или произвести на свет некоторое количество таких же существ, из которых две трети умирают в детстве... Сколько горя для матери и сколько издержек для мнимых или действительных отцов... Рафаэль Эбен-Эзра, чем ты лучше животного? Какое у тебя преимущество перед этой собакой или даже перед блохами, которых ты так презираешь? Человек производит одежду, а блохи поселяются в ней... Кто мудрее? Человек погиб, а блоха живет...
На повороте дороги эти назидательные соображения Рафаэля были нарушены громким женским криком.
Молодой еврей поднял голову и увидел вблизи, между дымящимися развалинами фермы, двух свирепого вида негодяев, которые вели за собой молодую девушку. Ее руки были связаны за спиной. Она беспрестанно оглядывалась, как бы ища чего-то на пожарище, и старалась вырваться из лап мучителей.
- Подобный образ действий непростителен для какой бы то ни было блохи, не правда ли, Бран? Но почем я знаю? Быть может, все это для ее же блага, если она попробует спокойно рассуждать. Что ее ожидает? Ее отведут в Рим и продадут там, как невольницу, а затем, по всей вероятности, она заживет несравненно лучше, чем прежде.
- Ну, Бран, как ты смотришь на это? - спросил Рафаэль свою спутницу.
Но Бран не разделяла воззрений господина. Минуты две-три она наблюдала за обоими негодяями, а затем быстро, со сноровкой, свойственной ее породе, кинулась на них и повалила одного на землю.
- О, это самое правильное и самое прекрасное, что можно было сделать в данном случае, как выражаются в Александрии, не так ли? Я повинуюсь тебе.
И, бросившись на второго грабителя, Рафаэль поразил его насмерть ловким ударом кинжала, а потом обратился ко второму, которого Бран схватила за горло.
- Пощады, милосердия! - кричал несчастный. - Даруй мне жизнь! Только жизнь!
- За полмили отсюда один человек просил меня убить. Чье желание должен я исполнить? Оба вы не можете быть правы.
- Жизнь, только жизнь!
- Плотское желание, которое мужчина должен подавлять в себе! - произнес Рафаэль, взмахнув кинжалом.
Через мгновение все было кончено. Девушка побежала к развалинам фермы, и Рафаэль последовал за ней.
- Что с тобой, моя бедная девушка? - спросил Рафаэль несчастную жертву, обращаясь к ней на латинском языке. - Не бойся. Я тебе не сделаю зла.
- Отец мой! Отец мой!
Молодой еврей развязал веревки, стягивавшие ее окровавленные, распухшие руки, но она не остановилась даже, чтобы поблагодарить его, и бросилась к груде обрушившихся камней и бревен. А потом изо всех сил принялась расчищать обломки, отчаянным диким голосом повторяя:
- Отец мой! Отец!
- Вот благодарность блохи по отношению к другой блохе! Смотри, Бран! Что ты об этом думаешь, мой милый философ?
Бран села и тоже стала наблюдать. На нежных руках девушки выступила кровь, в то время как она сдвигала камни; золотистые волосы опустились на лоб, она откинула их назад и в каком-то исступлении продолжала работать. Сообразив, наконец, в чем дело, Бран подбежала и принялась помогать ей изо всех сил. Рафаэль встал, пожал плечами и присоединился к общему делу.
- Да будут прокляты животные инстинкты! Мне стало невыносимо жарко от такой работы! Но что это?
Слабые стоны послышались из-под камней, и вскоре показалась человеческая нога. Молодая девушка припала к ней, жалобно рыдая и повторяя "отец, отец!" Рафаэль ласково отвел в сторону измученную девушку, начал работать вместо нее и вскоре вытащил из-под обломков пожилого человека в блестящей одежде высшего военного чина.
Старик еще дышал. Девушка приподняла его голову и стала осыпать ее поцелуями. Рафаэль оглянулся, ища воду, и, заметив источник, черпнул из него каким-то разбитым черепком, а затем начал смачивать влагой виски раненого, пока тот не открыл глаза и не пришел в себя.
Девушка сидела возле старика; она ласкала возвращенного к жизни отца и орошала слезами его лицо.
- Ну, наше дело закончено, - сказал Рафаэль. - Пойдем, Бран!
Девушка вскочила, бросилась к ногам еврея и поцеловала его руки, называя своим спасителем и освободителей ниспосланным самим Богом.
- Это неправильно, дитя мое. Ты должна быть признательна только моей наставнице-собаке, а не мне.
Девушка в точности исполнила его желание и обняла шею Бран своими нежными руками. Как бы понимая ее чувство, собака помахивала хвостом и ласково лизала ее миловидное личико.
- Все это становится чрезвычайно нелепым, - заметил Рафаэль. - Я должен уйти, Бран.
- Ты хочешь удалиться? Неужели ты покинешь здесь старика, оставив его на верную гибель?
- А не все ли равно? Смерть - самое лучшее, что его ожидает.
- Да, ты прав... Это самое лучшее, - прошептал воин, молчавший до тех пор.
- О Боже! Но ведь он мой отец!
- Ну так что же?
- Он мой отец.
- Прекрасно! Верю...
- Ты должен спасти его. Ты обязан, говорю я.
И в порыве возбуждения девушка схватила руку Рафаэля. Он пожал плечами, но, почувствовав странное влечение к прекрасному созданию, решил повиноваться.
- Не имея никаких определенных занятий, я могу приняться за это дело так же, как и за что-либо иное. Куда проводить вас?
- Куда хочешь. Наше войско разбито, воины погибли... По праву войны - мы твои пленные и готовы следовать за тобой.
- Что за жалкая судьба! Вот еще новая ответственность! Почему это я не могу ступить ни шагу, чтобы живые существа, начиная с блох, не цеплялись за меня? Почему судьба заставляет меня заботиться о других, тогда как я и о самом себе не хочу заботиться? Я дарую свободу вам обоим. Мир достаточно просторен для всех нас, а я, право, не требую выкупа.
- Ты, вероятно, философ, мой друг?
- Я? Избави Боже! Я только что выбрался из этой трясины и нахожусь на противоположном берегу! Философия бесполезна в мире, где живут только глупцы.
- Ты и себя к ним причисляешь?
- Без сомнения, достойный воин. Не думай, что я представляю какое-либо исключение. Если я могу что-либо совершить в доказательство своего безумия, то никогда ее отказываюсь от такого удовольствия.
- Ну, так помоги мне с дочерью добраться до Остии.
- Удачное испытание! Представь себе, моя собака совершенно случайно направилась по той же дороге! По-видимому, ты тоже не лишен значительной доли человеческой безрассудности и потому годишься мне в товарищи. Надеюсь, ты не причисляешь себя к мудрецам?
- Богу известно, что нет! Разве я не принадлежу к армии Гераклиана?
- Прекрасно. А вот эта молодая особа, вероятно, из-за тебя лишилась рассудка?
- Возможно. Таким образом мы, три безумца, вместе отправимся в путь.
- И величайший дурак, по обыкновению, окажется опорой и руководителем прочих. Но в моей семье числится уже девять щенят. Я не в силах нести и тебя, и их.
- Я возьму щенят, - предложила девушка.
Умная Бран отнеслась с некоторым сомнением к такой перемене, но затем успокоилась и просунула голову под руку девушки.
- Ого, ты ей, значит, доверяешь, Бран? - тихо спросил Рафаэль. - Право, мне придется отказаться от твоего руководства, если ты потребуешь и от меня такой же наивности. А вон там бродит мул без седока. Мы можем воспользоваться его услугами!
Рафаэль поймал мула, посадил раненого на седло, и маленькая группа двинулась в путь. Они покинули большую дорогу и свернули на боковую тропинку, которая, по словам воина, хорошо знавшего местность, должна была кратчайшим путем привести их в Остию.
- Мы спасены, если достигнем цели до заката, - произнес он.
- А пока, - возразил Рафаэль, - нас охраняет моя собака и кинжал. Кинжал отравлен, о чем я уведомляю всякого встречного. Таким образом мы оградим себя от мародеров.
"Но все-таки, как глупо было с моей стороны вмешиваться во все это дело - продолжал размышлять молодой еврей. - Какой интерес может представлять для меня этот старый бунтовщик? Если мы будем настигнуты и схвачены, мне грозит самое меньшее, смерть на кресте за то, что я способствовал бегству этой парочки…».
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Я читала «Гипатию» параллельно с «Последними римлянами» Еске-Хоинского и должна отметить, что она выглядит слабовато на фоне этого произведения. «Гипатия» – это во многом типичный роман XIX-го века с узнаваемыми атрибутами того времени, которые я так не люблю. Он не всегда логичен и последователен, там хватает исторических огрех. Но в то же время читать его было увлекательно, местами он был довольно остроумен и ироничен, местами попадались очень яркие образы.
Пожалуй, любимым моим персонажем в этой истории стал именно еврей Рафаэль – умный, проницательный, честный и благородный, у которого остальным персам этой истории не грех бы и поучиться. Потому что, хотя Гипатия и описывается как умница, раскрасавица и дева непорочная, при прочтении её образ выглядит, скажем так, не очень убедительно. Умышленно или нет, но Кингсли представил Гипатию молодой и красивой, но не очень умной женщиной, посредственным учёным и фанатичной, но при этом противоречивой и непоследовательной фанатичкой-язычницей, которая порой принимает, скажем так, странные решения. В романе много её личных и религиозных вагиностраданий, но за ними нет гениальной личности, там практически ничего нет ни от подлинной науки, ни от философии. Какие-то вещи упоминаются, но так поверхностно, что возникает ощущение какого-то карго-культа, как будто автор хотел написать о том, в чем сам он совсем не разбирается. И таким же кажется отец Гипатии (почему-то ещё живой в 413-415-х годах) Теон, амбициозный и честолюбивый, но с виду никакущий ученый. А ведь это были одни из самых незаурядных людей своего времени!
Противоречивые чувства вызывает и Филимон (он же Филаммон, если следовать написанию оригинала). Вот вроде бы понимаешь и его стремления, и его чувства, иногда даже сочувствуешь ему, в чем-то даже восхищаешься, и персонаж-то в принципе симпатичный, но всё равно какой-то осадочек остается после последних глав. Вместе с тем это отличный пример всё того же духовного поиска, причем и с иным путем, и с иным результатом.
Если до сих пор нам доводилось читать про язычников, которые после духовного кризиса пришли к христианству или на крайняк про христиан, которые отошли от христианства, или про верующих (и язычников, и христиан) до конца верных своим идеалам, то история Филимона скорее про пересмотр и обновление взглядов и воззрений. Мы видим его в самом начале как истого христианина, потом как разочаровавшегося в христианах и сомневающегося в христианстве, едва не ушедшего, казалось, в агностицизм, если не в язычество, но в конце это вновь преданный христианин, который иначе взглянул и на своё учение, и на всё, что с этим связано. И поворотным моментом в этом стал отказ в разговоре с ним Гипатии дать Пелагии милосердное прощение, шанс исправиться и хоть толику уважения. Короче, об этом можно долго говорить, но тут кроется одна из главных идей автора.
И о самом Кингсли, кстати, надо знать, что он был, во-первых, сам ревностным христианином (поэтому его книга иначе закончиться и не могла, и она всё-таки глубоко христианская по сути своей), а, во-вторых, ярым противником католичества, пороки которого он в этом произведении и стремился обличить. Так что история Филимона с этой точки зрения особенно интересна, именно из-за вот этих качелей, и из-за итога его качания. Хотя история духовных поисков Рафаэля интересна ничуть не меньше, она всё же гораздо проще. Книгу, к слову, критиковали за антисемитизм, но на самом деле я его там не увидела. Рафаэль – вполне положительный персонаж даже в начале истории, и Мириам можно только посочувствовать.
Короче, подводя итоги, могу сказать, что книга однозначно заслуживает прочтения. Там есть и интересные идеи, и любопытные психологические зарисовки, и яркие образы, и запоминающиеся сцены. Последнее, конечно, не всегда хорошо) Пожалуй, для меня самым острым, насыщенным и врезающимся в память моментом был эпизод с убийством Гипатии – это внатуре самое страшное место во всей книге. Благодаря некоторым деталям Кингсли сумел сделать это и правдоподобным, и до ужаса реалистичным, и пугающим . Когда я читала, у меня в самом деле возникло ощущение, что читаю воспоминание человека, ставшего свидетелем и отчасти жертвой насильственного преступления. Но это же говорит и о немалом мастерстве автора. В общем эту книгу прочитать стоит, но настроение для чтения надо, как по мне, правильно выбирать)
