Амина смыла белые следы муки с подошв. В этот раз она хотела зайти чуть дальше: войти в комнату и рассыпать гвозди у кровати сестры. Маленький подарок вместо доброго утра… Но ничего не получилось. Она проникла на чердак через подземный ход, ведущий из убежища, а когда спускалась с чердака, сломалась сраная ступенька, и Амина вскрикнула. Потом наступила в какой-то песок, очевидно, рассыпанный сучкой, только непонятно зачем. А когда она собиралась войти в комнату, мерзкая кошка стала мяукать как резаная. Пришлось бежать обратно. В панике она наступила на сломанную ступень и порезала ногу.
– Ненавижу кошек… ненавижу. Бесполезные твари. Все из-за тебя!
Ярость потихоньку отступала. Пора ехать домой. И пора подключать к делу Джана. Эту битву она проиграла, но следующую…
В следующий раз она предпримет что-то более дерзкое.
Алесса распахнула дверь, держа наготове горелку. На пороге стоял Джан. Его лицо искажал гнев, но в душе пряталось самолюбие и предвкушение скорого удовольствия.
– Сколько можно ждать? – сквозь зубы проговорил он.
– Здраво, – ответила она.
– Здраво. Дашь войти? – он перевел взгляд на горелку. – Это зачем?
– Пора завязывать с этими посещениями без приглашения, – Алесса не сдвинулась с места, хотя Джан сделал шаг внутрь.
– Я звонил. Ты не берешь трубку.
– Звонил, значит? – не поверила она.
– Ага. Так что все претензии к тебе. Отойди.
Он грубо пролез между ней и дверью. Алесса проверила телефон (он лежал на столе в кухне), семь пропущенных звонков.
– Сейчас 6 утра, Джан. Какого черта? Ты правда ждал, что я отвечу?
Он проигнорировал. Его взгляд привлекла рыжая Комета, которая бежала навстречу.
– Ты завела кота?! – Джан забурлил, как переполненный чайник.
– М-м-м. Думаю, это она меня завела, – сказала Алесса.
– А я смотрю, ты обжилась.
– Что тебе нужно? Зачем приехал?
Джан обладал очень живой мимикой. На лице отразились презрение и ненависть, что скопились за последний месяц.
– Хочу забрать то, что мне полагается.
– Ты уже взял все вещи, прописанные в завещании.
– И что? Я вложил в этот дом куда больше, чем написал старик. Почти вся мебель принадлежит мне.
Он подошел к столу, зажал его под мышкой и понес к машине. Алесса просто смотрела с нелепой ухмылкой, не смея возразить. Пусть забирает хоть ее душу. Как же она устала…
Во дворе стоял небольшой грузовик. И как только он затащил его сюда? Странно, что она не слышала шум. Наверно, грузовик кряхтел и кашлял, как прокуренный девяностолетний старик.
– Это я тоже забираю, – крикнул Джан, хватая табуретку. Когда он наклонялся, штаны сползали и оголяли щель между ягодиц.
– Забирай, Джан, заодно мусор прихвати.
Тут появился Енис. Он поскользнулся на ступеньках, упал на задницу и проехал вниз половину пути, сверкая белыми пятками. Алесса помогла ему встать. Когда Джан вернулся, то демонстративно закатил глаза. Она разглядела в них гнев.
– Он же мальчишка, Ася! Ты совсем стыд потеряла?
– Спасибо, что поделился своим важным мнением, Джан, – Алесса тоже стреляла злобным взглядом. – Ты закончил обкрадывать мой дом?
– ТВОЙ дом?! Он еще не твой. И никогда им не станет. Запомни это.
– Звучит, как угроза, братик, – Алесса подошла к нему вплотную. Она хотела показать, что больше не маленькая девочка, которую можно обижать.
– Друг, ты не перебарщиваешь? – вмешался Енис.
– Я ждал, что ты образумишься. Мы все ждали. Но ты решила объявить нам войну, пойти против семьи, – глаза Джана сверкали безумием.
– Я был на твоей стороне.
После этих слов Алесса рассмеялась, громко, с надрывом.
– Наслаждайся последними днями в нашем доме. Пей, трахайся, рисуй на стенах, таскай зверюшек. Твои дни здесь сочтены.
– Э-э-э, чувак… – Енис невольно отстранился от них обоих.
Алесса не переставала смеяться, словно кто-то щекочет ее изнутри.
– Я заберу стиральную машину, – Джан собрался идти наверх. Тогда Алесса закричала:
– НЕТ! – и Джан трусливо подпрыгнул на месте. – Не ходи туда. Машинка в туалете на первом этаже.
Нельзя показывать ему бардак, что она устроила. Когда Джан ушел, Енис спросил:
– Почему этот старый пердун назвал меня мальчишкой?
– Завидует, – не глядя на него, ответила Алесса.
Пятнадцать минут мужчина отключал и тащил стиральную машинку к грузовику. Пару раз он взглянул на Ениса, намекая на помощь, но тот дал понять, что не желает в этом участвовать. Никто не имеет права оскорблять его женщину.
Джан не привык к физической нагрузке, и ему с трудом удалось втащить машинку в грузовик. Он запыхался, вспотел, а после закурил сигарету. Сумерки постепенно рассеивались.
– Может, просто запрем дверь? – предложил Енис.
– Нет, нужно позволить ему думать, что он ушел победителем, – Алиса погрузилась глубоко в себя. Внутри зарождалась дикая, животная ярость.
Джан вернулся в дом и стал выбирать, что еще присвоить. Подошел к креслу, оно было тяжелым, а он устал. Потом вернулся на кухню.
– Могу поделиться туалетной бумагой, – сказала Алесса, – я же вижу: тебе надо.
– Заберу холодильник, – ответил Джан и отключил его из розетки.
– Ну уж нет, приятель, – Енис кипел от злости, подхватив общее настроение. – Это перебор. Я тебе не позволю.
– Уйди с дороги, мальчик. Холодильник принадлежит мне. Я купил его, у меня есть чек, – Джан ослабил напор. Часть него хотела плюнуть на все и уехать, другая требовала опустошить половину дома, доведя сестру до слез.
– А продукты в нем – Алессе. Раз ты вздумал вести себя как воришка, я вызову полицию.
Алесса заметила страх в глазах брата и поняла, как многое поменялось за 20 лет… Или же он всегда был таким трусом? Она не раз встречала этот тип людей: они находят себе жертву, слабую и уязвимую, разрушают ей жизнь, но стоит им встретить равного по силе, ломаются, как хрупкие веточки. И Джан сломался, даже не вступая в борьбу.
– Ладно! Все равно он не влезет! Посмотрим, как теперь тебе заживется, сестренка! – выкрикнул он напоследок и поспешно ушел.
Джан ехал слишком быстро, на спуске с холма грузовик заносило, но он не мог сдерживать возбуждение. Оно поднималось из глубин к сгустку энергии в груди, а затем концентрировалось в области пояса. Джан наслаждался унижением сестры, именно этого ему не хватало многие годы. На работе он был мальчиком на побегушках: никакого авторитета, никакой власти, – и вот получил, что хотел.
– Так тебе, идиотка, – сказал Джан и стал насвистывать.
Наконец он выехал на ровную дорогу. Настроение превосходное. Он ощутил эрекцию, расстегнул ширинку и вытащил свой прибор из штанин. Джан не собирался баловаться за рулем, но вид его радовал. Пенис был похож на вареную сардельку. На женушку он не вставал с тех пор, как она родила и располнела, правда во время ссор эрекция снова возвращалась. Но такого возбуждения, как сейчас, он не испытывал давно. С детства.
– Какой же я красавчик! – Джан рассмеялся и задумался над следующим шагом. Больше он не будет лишать себя редкого удовольствия. У него назрела идея, которую нужно скорее обсудить с Аминой.
Но сначала он выпьет. До работы есть пара часов, хватит, чтобы вылакать несколько кружек. Да, это надо отметить!
Алесса дрожала. Енис обнял ее. Джан оставил после себя хаос.
– Слушай, у тебя нервный срыв или типа того. Нам бы развеяться. Согласна?
– Мы давно хотели съездить в Мостар. Надо успеть, пока снегом все не завалило.
Енис накинул куртку и на выходе из дома обернулся:
– Хм-хм, насчет нас. Ну как? В смысле… я был хорош?
Алесса закатила глаза. Что ответить? Она сравнила его с Витторио. Тот был красив, самоуверен и считал, что этого достаточно. Алесса обожала красивых мужчин, но Ениса выбрала по другой причине. Скромные парни больше стараются – девушки знают этот секрет, но никому не рассказывают.
– Да, Енис. Ты покорил Эверест.
Он был доволен ответом и весь день ходил вприпрыжку. А день они провели в старом районе города Мостар. По пути захватили Марко. Ясмина ехать отказалась.
– У нее смена, – пояснил Марко. Ребята понимающе кивнули.
Коляска с трудом катилась по улочкам, вымощенным каменной плиткой, поэтому прогулка была короткой. Друзья сидели в кофейне с видом на старый мост, с тридцатиметровой высоты прыгали местные жители и развлекали туристов. Когда Енис отошел, Алесса спросила:
– Как у вас с Ясминой? Вы в отношениях или типа того?
– Скорее типа того, чем в отношениях, – Марко ухмыльнулся.
Алесса ощутила, как ее кольнуло в сердце. Захотелось съязвить, но она промолчала.
«Что со мной? Уж не ревную ли я? Это так глупо… очень-очень глупо».
– О чем ты думаешь? – Марко словно читал ее мысли.
– Да ни о чем. Переживаю за вас. Она тебе все еще нравится?
– А что? – он поставил локти на стол. – Ну да. Нравится.
Снова кольнуло. Еле заметно, но все же…
«Это мне совсем не нужно».
– Вы чего такие серьезные? – появился Енис.
– Марко спрашивал, как там моя Комета, – от чего-то соврала Алесса, и Марко с любопытством посмотрел на нее.
Домой они вернулись поздно вечером, Енис вновь заночевал у Алессы. Пока она вытирала муку, намесила целое ведро теста. Енис, умирая со смеху, предложил запечь его.
– Сделаем пирог в форме какашки и подкинем твоему братцу на порог. Пусть пожалеет, что не забрал духовку.
Утомившись и чувствуя себя в безопасности, Алесса уснула и спала хорошо. Она не стала тревожить баночку со снотворным, которая не так давно появилась на столике возле кровати. От снотворного ей как будто становилось хуже, но иногда, замученная бессонницей и страхами, она готова была выпить что угодно, даже то, что не помогало.
Добрый сосед Хамза, как обычно, проснулся перед рассветом. Когда запела мечеть, он встал на колени, чтобы совершить первую молитву за день. Затем выпил теплой воды и заглянул в комнату Ениса. Мальчик опять ночует не дома. Хамза не спрашивал, где пропадает сын, хотя догадывался. Он уже взрослый и волен делать, что хочет. А насчет Алессы Хамза не волновался. Конечно же, когда придет время, Енис женится на мусульманке, как они и договаривались. Сын не нарушит слово. Остальное его не касалось.
Хамза открыл дверь кладовки, старые ковры свалились и ударили его по голове. Он поймал их и закашлялся от пыли, перетащил в самый угол кладовки. Енис предлагал их выкинуть, но как избавиться от вещи, которую можно использовать в быту? Важно уметь всему найти применение. Ковры ждут своего часа. Хамза взял ведерко и отнес в хлев. При виде его петух с опозданием запел.
Алесса проснулась на рассвете, оттого что Комета мяукала у двери. Выспавшись, она спустилась и выпила кофе. Камин потух, и она разожгла огонь. Затем накинула куртку и вышла до двор. Небо сияло, дул приятный ветер. Она осмотрела дом и улыбнулась.
– Это мой дом. Мой. Я заслужила его больше, чем все остальные вместе взятые.
Алесса прогуливалась и у дома Ениса увидела, что Хамза уже вовсю трудится. Ей стало стыдно. Енис дрыхнет в ее постели, пока старик работает. Добрый сосед, что всегда выручает и приносит сыр. Она подошла ближе.
– Здраво, дочка, – Хамза обрадовался. – Ты принесла свет в наш дом!
Не говоря ни слова, она выхватила у него пустое ведро и пошла к козам. Хамза внимательно наблюдал, как она садится рядом с животным и начинает мять козью сиську.
– Ты раньше этим занималась, Алесса?
– Нет, но видела, как дедушка Омар это делает, – ответила она.
Алесса давила и тянула, но молоко не желало выходить. Хамза рассмеялся.
– Не так сильно, дочка, ей больно.
Она ослабила хватку, и молоко пошло. Алесса так обрадовалась, что встала и закричала. Давно ее не охватывали яркие эмоции. Несколько часов она помогала соседу, не беспокоясь о грязи и вони, которая перешла на нее, а позже они вместе сидели в столовой и пили молоко с хлебом и сыром. Алесса чувствовала себя хорошо, поэтому доверилась старику и рассказала о поступке Джана.
– Насчет мебели не волнуйся, – успокоил Хамза. – У нас в кладовке есть деревянный стол и пара стульев. Жалко было выбросить. И можешь забрать старый телевизор. Сынок говорит, вам там совсем нечем заняться. А вот стиральную машинку придется купить.
Алесса отблагодарила соседа, расцеловав в обе щеки.
– А по поводу Джана… Вот поэтому Омар недолюбливал его, – сказал Хамза. – Вредный мальчишка.
– Это вряд ли. Дед всегда был на его стороне, когда мы ссорились.
– Он называл Джана избалованным, злобным петухом. А еще трусом.
– Обо мне он тоже был не лучшего мнения.
– Нет же. Тебя он называл борцом.
Алесса не поверила. Она покачала головой.
– Правда-правда. Омар считал тебя очень сильной.
Она шла домой, вспоминая слова Хамзы. Закралась мысль, что под конец жизни дедушка не был таким уж слабоумным, как его описывали. Неспроста он сделал выбор в ее пользу. Но теперь одному богу известны его мотивы.
– Что ты задумал? – спросила она у деревьев.
Алесса вошла в дом, где Енис спал мертвым и сладким сном. В голове раздался голос брата:
«Твои дни здесь сочтены».
