Цивилизация

Астрономы изменили классификацию ядра одной из отдалённых галактик после того, как было обнаружено, что его релятивистские струи (джеты) изменили своё движение и оказались направленными прямо на Землю. Это событие было зафиксировано впервые.

В центре большинства галактик находятся сверхмассивные чёрные дыры — они активно поглощают вещество и попутно производят сильное излучение. Область, в которой происходит этот процесс, называется квазаром. В отдельных случаях они испускают струи заряженных частиц, которые движутся со скоростью, близкой к световой. Если одна из этих струй оказывается направленной прямо на Землю, светимость объекта для наблюдателя оказывается чрезвычайно высокой, и такой объект уже называют блазаром.

Международная группа астрономов обнаружила галактику, ядро которой превратилось из квазара в блазар — такие события прежде не фиксировались. По версии учёных, направление релятивистской струи в какой-то момент изменилось на 90°, и теперь она направлена прямо на Землю. Речь идёт о галактике за номером PBC J2333.9-2343, расстояние до которой составляет 656,8 млн световых лет. Ранее при наблюдении за ней учёные обнаруживали нечто напоминающее джеты с направлением, не указывающим на Землю, поэтому её ядро первоначально причислили к квазарам.

Впоследствии галактику решили изучить более подробно при помощи телескопов в разных диапазонах: радиочастотном, оптическом, инфракрасном, ультрафиолетовом, рентгеновском и гамма-излучении. В результате в центре галактики был выявлен блазар — объект с сигнатурой джета, направленного прямо на наблюдателя. Учёные также обнаружили две струи вещества, более не связанные с квазаром. Обновлённые данные помогли уточнить оценочный размер галактики, и выяснилось, что это гигант с диаметром в 4 млн световых лет — для сравнения, у нашего Млечного Пути это 100 тыс. световых лет.

Астрономы отметили, что джеты квазаров и ранее меняли направления, но лишь на прямо противоположные друг другу. Смена направления под другим углом обнаружена впервые, а поскольку теперь на пути релятивистской струи частиц оказалась Земля, это привело к изменению классификации объекта. Что вызвало это событие, пока не ясно. Учёные предполагают, что это могло произойти в результате слияния галактик или возобновления активности чёрной дыры после какого-то периода бездействия.

Павел Котов

Источник: New Atlas

Что у трезвого на уме (скрыто), то у пьяного на лице (явно выражено).
Алкоголик (в той или иной мере) теряет «человечность» (=дву-личие, лице-мерие, при-творство). В опьянении и алкоголизме человек становится таким, какой он есть на самом деле (под маской).
«…
Все кажется: вот маску я сниму,
И этот мир изменится со мной,
Но слез моих не видно никому.
Ну что ж, Арлекин я, видно, не плохой.

Ах, Арлекино, Арлекино,
Нужно быть смешным для всех.
Арлекино, Арлекино,
Есть одна награда - смех!..»

Алкоголику становится уже (в значительной мере) не важно, что о нём подумают – он плюёт на «общественное мнение», становится бес-стыден, бес-совестен. Он НЕ делает «умное выражение лица», чтобы кому-то (для кого-то) казаться умным. Он (уже) не пытается кого-то обмануть (надуть, пере-хитрить). Алкоголик выходит из игры в «умных» людей – из игры в людей, делающих «умное» выражение лица.

Что такое человек? Всего лишь набор химических компонентов в соединении с манией величия. - Айн Рэнд

В нашем (половинчатом) со-знании человек – половина Всего. Вторая половина – мир.
Половины есть только благодаря нашему изобретательному уму. «На самом деле» половин нет, есть (условно говоря) одно целое. Но одно целое лишает нас всех смыслов. Как одно целое мы не можем появиться, исчезнуть, спрятаться, открыться, украсть, убить и т. д. и т. п.

Как одно целое мы не можем абсолютно ничего знать (находимся в абсолютном невежестве). Хотя, у нас есть уважительная причина – знать просто нЕчего.
Одно целое делает невозможным отношения, в том числе дружбу, вражду, любовь. Мы как одно целое не можем ни обидеть, ни обидеться.

В этом смысле человек – это, по сути, никто, ничто и зовут его никак.
Ум, создавая реалистичную «иллюзию» нашей разделенности, дарит нам возможность дружить, враждовать, любить, обижаться и прочие прелести. Благодаря уму мы получаем возможность знать - мы тянемся к знаниям. Причём знания мы не узнаём, мы их делаем, творим сами из ничего, из «праха».

В том числе мы творим знания о Себе, о Других, о рождении, о смерти, о родителях, детях и прочем. Не родители (как принято считать) творят нас, а мы (любой человек) сами творим себе родителей, всю родословную, детей, родину, историю, географию, литературу и всё, всё, всё.
Человек – это такой «Винни-Пух и все, все, все».

Всякий, любой человек фактически «болен» шизофренией (в смысле дву-личности, много-ликости), маниакально-депрессивным психозом (в т. ч. манией величия) и паранойей (идеи преследования, отношения, уничтожения, обвинения, ущерба, воздействия, отравления и т. п.).

Из всех этих (душевных) «расстройств» не-обходимо (неизбежно, неотвратимо) вытекает обида.
Обида – это, по сути, ревность, а значит любовь.
Уметь обижаться – это уметь любить. Любить, по сути, лишь самим собой самого себя.

Мой сын Паата в 12 лет так нагрубил маме, что довел её до слез. Бабушка и сестра пытались с ним поговорить, но в такие моменты вмешиваться нельзя. Даже объяснения отца ни к чему не приведут.

Я ничего не сказал. Прошла неделя, Паата уже забыл о случившемся. И я подошел к нему и пригласил прогуляться для «мужского разговора». Такого, о котором мама не должна была ничего знать.

Мы шли молча, а потом я обратился к сыну. «Хочу, чтобы ты дал мне совет. Однажды я влюбился в одну женщину. И я пообещал ей, что если она выйдет за меня замуж, то я никогда не дам её в обиду. Как ты считаешь, это правильно?».

«Конечно, правильно», — ответил он. «А ты когда влюбишься, дашь своей будущей жене такое же обещание?». «Конечно, дам!» — ответил Паата.

И тогда я ему сказал: «Теперь помоги мне, пожалуйста. Я не знаю как быть со своим сыном, который обидел мою любимую женщину. Подскажи, что мне делать. Ведь я дал ей обещание».

Это и есть шоковая терапия. Он долго, долго молчит. Но то, что в этот момент кипит внутри него — именно это и творит человека. «Накажи меня», — наконец говорит он.

«Зачем? Я не для этого тебя позвал. Нас двое, и мы должны защищать наших женщин. Поможешь мне в этом?». «Помогу», — отвечает Паата.

Я жму ему руку и говорю: «Пойдем домой. И давай об этом никто не узнает: ни мама, ни бабушка. Это будет наш, мужской разговор».

Шалва Амонашвили