Сообщество фантастов

Всем привет :)

Буду краток. Очень рад, что так оперативно образовалось сообщество начписов. В связи с тем, что форма постов в этом сообществе будет иметь вид текстов (а также для того, чтобы не нарушать правила сообщества), предлагаю вашему вниманию пару удобных онлайн-сервисов для хранения текстов. Было бы здорово, если бы админ (если есть такая возможность) закрепил этот пост. Если нет - то добавил бы ссылки в правила сообщества. Итак:

http://pastebin.ru - довольно удобный онлайн сервис, хотя и используется в основном, насколько я знаю, для хранения кодов. Можно настроить параметры хранения - приватность, сроки и т.д. Из минусов - не очень приятный шрифт (субъективно), зато не нужно регистрироваться.

http://www.docme.ru - так сказать, усложнённая версия. Можно хранить документы в различных форматах, такие как pdf, doc, и прочие популярные и не очень форматы. Из минусов - для комфортного пользования необходима регистрация.

UPD.

http://online.orfo.ru, http://text.ru/spelling - сервисы онлайн проверки орфографии. Простенькие, понятно как пользоваться, кому-то, возможно пригодится (возможно, и этому посту тоже:))

UPD2.

http://www.adme.ru/zhizn-nauka/24-poleznyh-servisa-dlya-pish...

Больше (24) различных сервисов, много полезных, и не только для художественной литературы. Смысла перепечатывать всё сюда не вижу, итак всё собрано в одном месте.

Предлагаю следующую форму постинга - пикабушник (ца) выкладывает отрывок из своего опуса, а сам опус заливает на вышеуказанные сайты и даёт ссылки. Так посты будут выглядеть прилично, не будет "стен текста".

Собственно, наверное всё. Если есть, что добавить - пишите в комментах.

P.S. Надеюсь, я правильно понял систему сообществ:)

Степь.( глава 3)

Напился воды от пуза и чувствовал себя ходячим аквариумом. В животе булькало, и вполне могли резвиться головастики, проглоченные вместе с водой. Впрочем, меня это не смущало, как ни как, мясо. И в знойный полдень я прилег отдохнуть в тени ближайшего домика. В сам домик заходить не тянуло. Предчувствие такое. И тут, в тенёчке, меня разморило, и я уснул, а проснулся в совсем другом месте и обстановке.

Темно-фиолетовое небо, практически черное от дыма, с завидной периодичностью разрезают огненные следы падающих метеоритов. Земля гудит от постоянных ударов. Языки магмы, вытекающей из поврежденной поверхности, перекрывают путь. Люди мечутся и пытаются спастись. Просто чудо, что кто-то еще выжил. Я мечусь вместе с ними, и недоумеваю, как мы еще живы? Если выжившие в панике, в ужасе, и не понимают, что происходит, то я вижу, что это конец планеты. Солнце скрылось за густыми тучами из дыма и вулканического пепла. Вскорости погибнут все растения и животные. Да и сама планета, сотрясаемая цунами и землетрясениями будет «безвидна и пуста» как в начале начал. Присутствуя при глобальном катаклизме, я остаюсь бесстрастным наблюдателем, воспринимая происходящее, как неизбежное зло космического масштаба.

В ровной как стол степи, бегущих людей догоняют потоки лавы, и путь им перегораживает другой огненный поток, протекающий справа налево. Люди бегут вдоль него, пытаясь найти то место, где он заканчивается, а поток лавы сзади все ближе и ближе. Вот уже между потоками остался узкий перешеек, я проскакиваю его, и языки магмы смыкаются, образуя огненное кольцо. На несколько мгновений сзади раздаются душераздирающие крики. Отставшие люди вспыхивают в пламени как тряпичные куклы. Но крики тонут в грозном рокоте землетрясения. С теми, кто спаслись, бегу дальше.

Но мы останавливаемся перед новым, непреодолимым препятствием высотой в сотню метров. Там, чуть дальше, где лава уже остыла, чудовищно гигантские создания вгрызаются в землю и взрыхляют её как кроты. Следом за ними, другие гигантские механизмы утюжат поверхность, словно накатывают асфальт. Чёрт! Это что же? Значит, метеоритная бомбардировка не случайна? Этот артобстрел был подготовкой к грядущему терраформированию! Значит не все из метеоритов просто груды породы. А может быть и все? И теперь эти тупые механизмы перелопачивают планету, готовят для новых хозяев. Я встал перед грохочущим монстром, переваривающим срез земли глубиной в сотню метров. Мои попутчики теснились чуть позади, не зная, что предпринять. Механизм высотой с гору заглатывал тысячи кубометров земли, перемалывал, измельчал до однородной массы, похоже, извлекал что-то попутно из неё и укладывал ровным слоем позади себя. Утюгоподобные механизмы на горизонте здорово напоминали авианосцы.

- Стой! Зверюга! – заорал я, встав перед вгрызающимся в землю механизмом, - Стой!

Надежды на то, что робот поймет меня, или как-то отреагирует на живой организм, стоящий на пути, не было никакой. Они практически всю жизнь на планете погубили. Что им какой-то микроб на пути? В то, что внутри гигантского механизма нет ничего кроме заложенной в него программы, я чувствовал, знал. Уж и не знаю, как это объяснить, но не ощущалось внутри железяки, присутствия пусть чужого, враждебного, непонятного, но живого разума. Пустота. А я стоял перед зубастым транспортером, грызущим породу, и не знал, что предпринять. Мой крик - глас вопиющего в пустыне. И тогда я попытался поговорить с железкой мысленно, и через какое-то время почувствовал, что чудище отозвалось. Оно отправило запрос хозяевам, и когда пришел ответ, механизм остановился. Заметили!

Постояв неподвижно, словно раздумывая, механизм вновь ожил и двинулся в сторону, крутясь на месте, словно фигурист на льду. Когда он закончил, и отъехал в сторону, я с изумлением увидел тот самый городок из глины, построенный муравьиным архитектором. И это не смотря на то, что дома были вполне соотнесены с размерами человеческого тела, и две взрослые особи могли в них разместиться. Но слишком уж не по-людски дома смотрелись, и не для людей как будто … Чудовищный механизм тем временем стал трансформироваться на глазах. Складывался и складывался под разными углами, каждый раз уменьшаясь в размерах. Когда он уменьшился до размеров обычной пятиэтажки, то оторвался от земли, словно был легкий как пушинка, и стремительно взмыл вверх, в считанные минуты, пропав в черном, дымном небе. А мы остались… Люди остались. Нас оставили в покое, а этот городок из странных домиков выглядел как нелепое извинение за то, что мы стали бездомными.

Сначала, подойдя к ближайшему свежеиспеченному домику, на него плюнул один человек, потом подходили и плевали другие, выражая плевком всю степень обиды и негодования, и отношение к этим домам.

- Да будут они прокляты! – закричал взлохмаченный бородатый человек, обратив лицо своё к небесам и потрясая в руке тяжелым узловатым посохом.

Так образовались проклятые земли. Теперь я знал историю этого города. Но даже в своем видении, (а это, несомненно, было видение) я не мог поверить, что такое могло происходить на самом деле. Ведь нигде и никогда не встречалось упоминание о таком грандиозном катаклизме, ни единого письменного источника. Ни единого устного предания? Словно выжившие решили стереть память об этих событиях специально, не рассказывая своим потомкам ничего, кроме того, что эти земли прокляты. И, кажется, я понял, почему нет преданий…

***

Подъезжая к солончаку, следопыт не поверил своим глазам. Нет, солончак был на месте. Если земля погублена солью, то это не исправить. А вот юрты шамана за камышами он не увидел, как не было и приметной тропинки. Зато на холмике, где он не так давно играл на кобызе, лежал жертвенный камень округлой формы и с характерной головой барана, высеченной на той стороне, что обращалась к восходу солнца. Камень большой и тяжелый, представлял собой массивную гранитную плиту чуть короче, чем рост среднего человека, и толщиной с конскую ляжку. Такой камень не под силу было принести и водрузить на вершину холма ни одному человеку. Даже четверым дюжим батырам. А что уже говорить, про старого тщедушного Жанборши? И плита эта лежала на холме давно, потому как видно было, что нижней частью от веса вошла в землю, и холмик был теперь несколько ниже, чем Газарчи его себе запомнил. Бегло осмотрев камень, следопыт удостоверился, что глаза его не обманывают, и он действительно существует. Затем Газарчи стал искать жилище шамана и то, что он нашел, его удивило еще больше. Округлый вал на том месте, где некогда стояла юрта, еще угадывался, (вал делают, чтобы дождевая вода не затекала под юрту) но самой юрты не было и следа. Все заросло камышом. А посредине юрты, где некогда располагался очаг, росла ива, и росла давно, судя по толщине ствола, уже лет двадцать. Объяснить это обстоятельство следопыт никак не мог, только сослаться на то, что он нашел не то место, или встреча с шаманом ему привиделась? Но как, же быть тогда с явными и недавними отпечатками конских копыт, что появлялись посередине солончака и шли во встречном направлении? Похоже, чужак действительно выпал из воздуха и скакал за ними следом? Ведь ведущих к солончаку следов не было.

- Вот, шайтан! – сплюнул Газарчи на землю. Что делать дальше, он не представлял.

- Чего ругаешься, ага? – спросил Ертай, ходивший за следопытом как бычок на веревочке.

- Нехорошо тут, следов Нара нет. Уезжать надо.

- А чего нехорошо? – не унимался мальчишка.

- Все нехорошо. Сейчас вернемся назад и будем его след искать, - твердо ответил следопыт, хотя в успехе поиска сильно сомневался. Много времени прошло.

Выбравшись из густых зарослей, следопыт обнаружил, что они уже не одни, к ним подъезжал какой-то всадник. Черный силуэт против солнца просматривался плохо, и на первый взгляд Газарчи показалось, что это воин и на шлеме его развивается прядь конских волос. Но когда всадник подъехал ближе, стало понятно, что это женщина и на голове не шлеме с конскими волосами, а девичья шапка с длинными перьями. И совершенно было понятно, что это пропавшая сегодня утром Сауле. Вот только непонятно зачем она приехала сюда?

- Добрый день Сауле! – улыбнулся следопыт. При виде девчонки у него потеплело на душе, словно родного кого увидел.

- А вы что тут делаете? – недружелюбно ответила она.

- Мы то? Мы то, что надо, то и делаем, - сердито отозвался Ертай, - а ты чего сюда припёрлась?

- А кто ты такой бишара? Чтобы я тебе отвечала?

- Это кто бишара? Давно твой отец баем стал?

- Токта! – скомандовал Газарчи, разнимая ссорившихся. И уже через пять минут успокоил начавшуюся перепалку. Ничего странного в том, что Сауле решила спрятаться ото всех, и пожить некоторое время у шамана не было. Баксы, оказывается, был ей родственником по материнской линии, и пусть дальнюю, но внучку, скорее всего бы не прогнал. Только вот незадача. Не было тут шамана, и давно не было. После того, как Сауле удостоверилась в этом сама, стали решать, что делать дальше. Точнее пришлось решать Газарчи, что ему делать с еще одним подарком, свалившимся на голову. Поскольку возвращаться назад в родной аул Сауле наотрез отказалась. Не бросать же одну её в степи? И потом, даже если попробовать от неё оторваться, то на этих клячах, что достались следопыту с Ертаем от скакуна Сауле было не убежать. А рыскать вместе с ней в степи в поисках чужака-батыра было бы крайне неосмотрительно, ладно им бездомному следопыту и мальчишке сироте терять особо нечего. А тут байская дочь…

- Дядя, а давай её свяжем и вернем отцу? – шепотом сказал Ертай.

- А что? Это идея, - улыбнулся Газарчи, приближаясь к девушке.

- Эй! Вы чего это задумали? – Сауле попятилась и, вспорхнув в седло, поскакала прочь. Но не успели они обрадоваться, как она развернула коня назад, и вернулась притихшей с круглыми от удивления глазами.

- Вы будите смеяться, но я не могу уехать… Духи не пускают.

- Да ладно! – отмахнулся Ертай.

Газарчи промолчал и посерьезнел. Что-то такое ему уже встречать приходилось.

***

Очнувшись после своего бреда, когда солнце уже перевалило к закату, и меня стали пробовать на вкус местные комары, изголодавшиеся по комиссарскому телу, я был почти как новенький, груз усталости частично спал. Только лицо распухло от укусов кровопийцев. Да и Матильда, усиленно отмахиваясь от них хвостом, и нервно подергивая шкурой, меланхолично жевала молодые побеги камыша. И то хлеб в этой пустыне…

Однако, хватит валяться пора и к работе приступить. Я еще раз припал к луже и с удовольствием попил воды.

Так…. Где-то здесь должен быть ключ, который нужно активировать, как говорил Очкарик. Только вот беда, Очкарик точностью в описании не страдает, сказал только, что как его найду, я сразу его узнаю. Т.е. здесь должен быть предмет, выпавший из другой реальности. Собственно некий кусок субстанции осколком застрявший в пространственно-временном разломе. И все это благодаря нашим соседям, из другой реальности, ворующим из нашей реальности материальные блага. Совершили разрыв, напакостничали, нашкодили. А как убрать за собой не знают. Зато это знает Очкарик, а я знаю, как убрать их. Афганец отрабатывает этот вариант. Дервишу, как знатоку Азии, поручили сущий пустяк, проскакать в аномальную зону не привлекая ничьего внимания и обнаружив артефакт активировать. Попросту вернуть его на родину, чтобы аномалия закрылась. Но что-то тут у него пошло не так, или он сюда не добрался? Вот это мне и предстояло сейчас выяснить….

Скучные мертвые домишки, узкие проходы между стенами. А вот и первая находка. Скажем не оптимистичная находка – человеческий череп виднеется из-под слоя серого песка и пыли. Я нагнулся, всматриваясь в черные провалы глазниц. Это местный? Или не местный? Жаль, что я не антрополог и не особо ориентируюсь по останкам, как пациент выглядел при жизни. А вот еще один… косточки. Ребра. Странно, почему я не заметил этих костей раньше? Хотя меня тогда больше всего интересовала вода, и скорее всего эти мелочи просто пропустил. Интересно, как долго эти кости тут лежат? Их вымыл дождь и высушил ветер. Учитывая тот пласт времени, что пролегал со времени сотворения этих домов, то сами саманные дома весьма недолговечные сооружения, и давно должны были превратиться в то, из чего были созданы. А кости? Как долго могут лежать они? Тысячи лет? В земле может быть, но не на открытой поверхности. Как мне не хотелось, заходить внутрь домов, но я стал методично их обходить, тщательно обследуя на наличие чего-нибудь необычного. Но ничего не находил. Как мог выглядеть этот артефакт? Пластмассовый детский горшок? Пачка сигарет? Карбюратор от ГАЗ -24? Роликовые коньки? Бейсбольная бита? Здесь этого ничего не было. А вдруг Очкарик ошибся? Вдруг это просто кусок камня? Горсть песка, которого здесь вагон и маленькая тележка? А?

От этих предположений мне стало не по себе, пока я не заметил череп, одиноко лежащий на крыше поросшей редкой травой. И что-то подсказало мне, что он не сам на крышу закатился. Не мог некий мне неизвестный и мужественный самурай, положить голову на крышу, сделать себе сепуку, а потом в довершение ритуала сам себе оттяпать мечём голову. Так, что на крыше осталась его буйная черепушка, а тело тихо разлагалось у стены дома. Ага! Так и есть! Никакого скелета у потрескавшейся стены я не обнаружил.

А вот в черепе, оказалась вложена записка. Быстро пробежавшись по ней глазами, я сразу узнал почерк Дервиша. Он писал:

« Мой дорогой друг! Если ты читаешь эти строки, значит, миссия моя не удалась. Вопреки уверениям Валеры (так в миру звали Очкарика), предмет мне найти не удалось. А вот себя я чувствую, потихоньку теряю… Время не линейно, ты это знаешь и сам. Но здесь в разрыве, это просто не поддается описанию... Ощущение морока. Наплывы разных временных и пространственных реальностей, в которых ты, то участник, то зритель настолько дьявольски реальны, что ты теряешь ощущение реальности, и мозг отказывается воспринимать и понимать, помнить то, кто ты на самом деле. Извини меня Ронин, вот уже забыл твоё настоящее имя, но знаю, что после меня придешь ты, и обязательно все найдешь и сделаешь, что не удалось мне…. ».

Запись на этом обрывается, и начинаются какие-то рваные фразы, без начала и конца:

« не сдаюсь… наверное, зря…нужно уходить. И ты уходи! Беги! Пока еще помнишь, что ты человек!.......................

………………Ухожу, артефакт нашел. Его нужно активировать. Как?

………………..Что такое артефакт ? Не помню…..помню, нужно идти..Куда??»

Японский городовой! – вырвалось у меня непроизвольно, когда я дочитал эти строки. Вот тебе бабушка и Юрьев день! Значит, я тут зря торчу? Нашел-таки артефакт Дервиш?! И где мне их теперь искать?

Пространство подернулось, как простыня на ветру, и меня накрыло….

***

Они повернули коней, чтобы еще раз попытаться вырваться, но их мягко и незаметно развернуло так, что они опять оказались у реки. Ужас широкими мазками был нарисован на лицах Ертая и Сауле, только Газарчи происходящее воспринимал отстраненно. Был серьезен, озадачен, но оставался спокоен. Случилось то, что он и предполагал – они оказались в заколдованном круге. Он это точно знал. Как знал и то, что попадал в нечто подобное, и каким-то образом нашел выход. Правда, не помнил, как это произошло, и что для этого необходимо предпринять. Но раз он справился с этой задачей в прошлый раз, значит, справится и сейчас. Только нужно немного подумать.

- Проклятье! Шайтан! Сикырла-аукым! – выругался Ертай, натягивая уздечку правой рукой, чтобы развернуть лошадь.

- Так и есть, заколдованный круг, - кивнул следопыт, - туда больше не пойдем, бесполезно. Давайте в другую сторону. Если повезет, выскочим, если нет…, то хоть обнаружим границу круга.

- Духи шутят над нами? Или шаман может, спрятался где? И смеется сейчас? – сказала Сауле. Она раскраснелась и была просто чуда как хороша, подумал Газарчи, поглядывая на неё искоса.

- Жанборши! Это я! Сауле! Дочь Байрама и Карлыгаш! – крикнула она, но следопыт остановил её жестом.

- Не кричи, шамана давно нет. Может и духи шутят, но тогда их нужно обмануть.

- А ты знаешь как?

- Пока не знаю. Надо пробовать.

И они попробовали проехать вдоль реки на Север, потом на Юг. Результат был тот же. Километров через пять от жертвенного камня их разворачивало назад. Перейти же реку лошади отказывались на отрез. Возмущенно выпучивали глаза, ржали. А когда их стали подстегивать, топтались на месте в истерике. Газарчи плюнул в сердцах, и как был в одежде, попытался преодолеть речку вплавь, но к другому берегу ему доплыть было не суждено, не смотря на небольшое течение, его неизменно сносило и прижимало опять к родному берегу.

- Что делать будем дядя? – философски спросил Ертай, вылезающего на берег следопыта. С него ручьем стекала вода, ногами он вяз в илистом берегу.

- К ночевке готовиться.

И действительно, в их безуспешных попытках покинуть солончак, день прошел незаметно. Сауле притихла у разведенного костра. Она перестала задирать мужчин, и выказывать свое неудовольствие по любому поводу, то ли от того, что устала за целый день в седле, то ли раскаивалась в том, что сбежала из родительского дома. Да и неугомонный Ертай перестал приставать с расспросами насчет колдовства к следопыту. Газарчи и сам о колдовстве знал не больше мальчишки, и зачастую просто отмалчивался, не зная, что ответить. Почти в полном молчании они, не сговариваясь, развели костер. Сауле зачерпнула воды из реки в небольшой походный казан, который повесили над огнем. В казанок забросили коляску сушеной колбасы шужук, туда же закинули шарики курта. Когда вода вскипела, Сауле деревянным ковшиком разлила ароматную сурпу по пиалам, а вареную колбасу порезали на маленькие кусочки и ели вприкуску с баурсаками.

После ужина, она взяла посуду сполоснуть в реке. Газарчи стоял рядом и отстранено смотрел, как жирные пятна поплыли по водной глади. И тут ему пришла в голову одна мысль, и чтобы её проверить, он оторвал сухую камышину и кинул в воду. Проследил взглядом, как она плывет по реке, оторвал и кинул ещё одну следом. Потом нашел в камышах скорлупу от речной ракушки и кинул на ту сторону реки. Легкая ракушка не долетела, и почти без всплеска канула в воде.

- Я знаю, что мы будем завтра делать, мы выберемся отсюда - сказал он не громко.

***

Выжженная солнцем долина пропала, и я в мгновение ока оказался на дне океана. Глубина. Серая толщь воды. Мы плывём группой, мы ищем что-то не познанное, чему нет определения в человеческом языке, но я точно знаю, что найдя это, сразу его узнаю и подберу. Рядом возлюбленная, и от этого бессмысленные поиски приобретают свой скрытый смысл.

Ну, когда ещё можно вот так невзначай коснуться её хвостом, задеть рукой за бедро? От того, что она рядом, кажется теплей вода, и порою когда я вижу, как она улыбается в ответ, вода вокруг просто вскипает. Но тот другой это тоже видит и держится в опасной близости от неё. Всё ближе и ближе. Наконец он переходит все грани приличия и изображает брачный ритуал. Наглец! Я рвусь ему навстречу, и мы схватываемся, опускаясь ко дну, от которого так удобно оттолкнуться и нанести решающий удар. Группа останавливается и следит за поединком. Дно в этом месте не песчаное, а скалистое с множеством норок и углублений. Противник изгибается, выставив шип на хвосте. Позиция выгодная, мне не подойти. Вдруг сзади из впадины за его спиной поднимается Шат (облако смерти), не раздумывая, посылаю в него заряд. Молния летит с кончика пальцев. И надо ж было противнику качнуться в ту же сторону.

Всё происходит быстро, очень быстро. Шат обволакивает труп соперника и скрывается в своей норе.

И вот я опять на суше. Сзади плещет волна. Море такое родное стало навеки чужим. Изгнанник. Вместо гибкого хвоста две уродливые несуразные конечности. Иду по земле тяжело и рвано отталкиваюсь от поверхности. Где плавность движений, где красота? А надо привыкать. Мне никогда не вернуться назад. Все видели, как я убил молнией, что запрещено законом, и никто не видел Шата, так уж устроена эта тварь, что увидеть её можно только столкнувшись, нос к носу. Впереди на дороге показались повозки с запряжёнными в них грязными бурыми животными. По сторонам от обоза шли воины громыхая металлическими доспехами, и с металлическим же оружием у пояса. Боже! Какие дикари!

Миг, и вокруг темнота. Темнота такая, что глаз выколи. Вытянув руку перед собой, коснулся шершавой, мягкой и теплой поверхности. Где я? Кто я? Оглушительно трещит в ушах. Что за звук? В левой руке хрустящий тонкий листок. Зачем он мне? Отпускаю. Все вокруг чуждо, дико, и незнакомо. Воздух до невозможности сух, что сразу перехватывает горло. И только глотнув воздуха с горечью полыни и запахом пыли, начинаю осознавать, что я не человек-амфибия из другой реальности, а обычный человек с двумя ногами. Уже ночь. Глаза потихоньку привыкнув, начинают различать темные силуэты домов, и светлую полоску на горизонте. Прав Дервиш, здесь задерживаться Минздрав не рекомендует. Пережив несколько таких воплощений, поневоле забудешь, кем ты сюда пришел. А теперь потихоньку шагаем назад. Сейчас первым делом наберу воды полную фляжку, оседлаю Матильду и… галопом отсюда, пока ничего не случилось.

Иду, лавируя между домами. По моим расчетам лужа и Матильда где-то в той стороне и из сухой прохлады, попадаю в вязкую. Почти ощутимая на ощупь тьма, в которой угадывается тяжесть и холод каменных сводов и неистребимый запах сырости и тлена. Я оказался у входа в длинный извилистый коридор. Тук-тук, сказало сердце. Где-то в вдалеке послышались голоса, и я услышал приближающийся шорох, словно мешок с песком тащили по булыжной мостовой. А ноги ощущали, что это именно булыжная мостовая.

Тук-тук, сказало сердце. Это не мешок… Голоса – это мои помощники загоняют эту тварь на меня, перекрывая путь к отступлению. Тук-тук-тук, застучали сапоги по мостовой, тук-тук, сказало сердце. Вот в узком переулке появился и он. Темный плащ, ночью казался просто черным ночью, большая широкополая шляпа с перьями, шпага на боку, заботливо придерживаемая левой рукой, чтобы не брякала по мостовой. Прикоснувшись руками к бархатному берету на своей голове, скорее инстинктивно, чтобы проверить, крепко ли он держится, я преградил ему путь.

- Сударь, - сказал я негромко, - за проход по этой улочке принято платить.

Он оскалился. Я не видел этого, не мог видеть в темном переулке, а скорее почувствовал по интонации его ответа.

- Сколько же экю я должен? – ответил он, усмехаясь, приняв меня за обычного грабителя

- Цена здесь одна – жизнь!

- Вжик! – сказала его шпага, покидая ножны.

Я этого ждал, поскольку в моей ладони давно грелась рукоятка тяжелого колишемарда, любимое оружие фон Кёнигсмарка, эдакая помесь рапиры и шпаги. Было ли мне страшно при звуке извлекаемой из ножен шпаги темной ночью? Очень. Ведь мой противник был широко известен своим умением ей владеть.

- Потанцуем?

И мы начали. Удар, укол, парирование, укол. Я почувствовал, как клинок в моей руке с треском рвет ткань, раздвигает ребра и скользит в мягкое, и почти пустое внутри. Он отшатывается и сползает по стенке, нелепо пытаясь, удержатся на ногах, и опереться на шпагу. Клинок скользит по камням мостовой с противным скрипом. Ну, вот и всё, а столько нервов. Пора уходить, пока никто не появился. Ухожу не оглядываясь. После таких ран не выживают. Дело сделано. Уверенно шагаю по булыжникам, пока не ощущаю под ногами мягкую землю. А ночь опять наполнилась запахом степи и треском кузнечиков.

Степь. ( окончание главы 2)

3.Глава. Туажат.

Туажат – рожденный быть чужим.

Информации, свалившейся на голову Газарчи, было так много, что он не знал, что с ней делать. Ну, во-первых, приехав в стойбище Аблая, следопыт увидел, что у некоторых юрт стоят копья с нанизанными на них красными платками, а мужчины ходят, подпоясавшись синими кушаками. Поминали молодых усопших. И число погибших было значительно, около двадцати. А когда Газарчи стал расспрашивать о причине гибели, тут ему выдали несколько версий. Одни говорили, что джигиты погибли в схватке за хозяйский скот. Якобы, какие-то барымтачи пытались угнать табун. Другие говорили, что нукеры Аблая погибли, встретив в степи отряд джунгаров, идущих убивать в степи всех подряд. Но никто почему-то этих джунгаров не видел. И было весьма сомнительно, чтобы джунгары отважились небольшим отрядом наведаться в кыпчакские степи. А если отряд джунгар был большой, так про них знали бы все вокруг. И хотя версия про барымтачи была более правдоподобна, то опять-таки было непонятно, почему Аблай не отправил в погоню за ними? Так или иначе, но дело было темное. На ум следопыту только пришел почему-то неизвестный чужак, которого обвиняли в разорении аула Батпака. И последующие события показали, что не зря он его вспомнил. Но это уже было, во-вторых.

Во-вторых, вернувшись в аул Байрама, Газарчи узнал еще более потрясающие новости. Оказывается, после того, как он покинул отряд, буквально из воздуха выпал враг, за которым закрепилось прозвище Наркескен и нукеры, еще не пришедшие в себя от наступления морока, драться с ним не стали, вернулись в аул. В ауле их ждало новое известие. В стойбище пришел мальчишка, и пришел он из аула Батпака. И если Алима, жившая там, обвиняла в убийстве жителей Наркескена, то Ертай (так звали мальчишку) говорил совершенно обратное. Чужак пригнал ему двух коней, подарок от брата матери. А потом, когда чужие люди напали, он единолично убил всех. Нападавших было около двадцати человек. В подтверждение своих слов мальчишка показал стрелу, которая принадлежала нукерам Аблая. А когда ему не поверили, он заявил, что завтра у него встреча с Наркескеном, и если не верите, он может взять любого не верующего с собой. И эту информацию оценили и использовали, чтобы устроить засаду. И Наркескен пришел, как обещал. Он перебил всех, оставив невредимым только мальчишку, которому сказал что-то напоследок, и ускакал весь пропитанный кровью своей и чужой. Кровавый след за ним тянулся по земле еще долго, капли падали. Но по следу за ним никто не пошел. Что именно Наркескен сказал мальчишке, тот не говорит, плачет. Но люди предполагают, что наверное типа: Предавать нехорошо. Или что-то другое, но в этом смысле. Многие говорили, что Нар несомненно сикырлаушы. Только колдун мог появиться из ниоткуда, и только колдуну под силу было перебить столько воинов и остаться живым. Другие говорили, что он легендарный батыр, из тех, которые появляются раз в тысячу лет, и жаль, что он родился не в их ауле. Один Байрам отмалчивался. Нет, конечно, он рвал и метал, и сыпал проклятиями. Но вдогонку за Наркескеном никого отправлять не собирался, и к мести своих нукеров не призывал. Он и так потерял почти половину своей сотни. Однако, выглядеть трусом в глазах соплеменников не хотел, и поэтому отчаянно муссировал версию, что Нар сильный колдун, с которым как известно оружием сражаться бесполезно. Не берут колдуна ни стрелы, ни копья. И чтобы сохранить лицо, Байрам отправил все-таки гонцов искать в дальних стойбищах сильного колдуна, кто смог бы потягаться силой с чужеземцем.

Приняв всю полученную информацию к сведению, Газарчи сделал выводы, но эти выводы Байраму сообщать не стал, а доложил только о потерях в стане Аблая, и о том, что стрелы, найденные в ауле Батпака, принадлежат без сомнения нукерам Аблая. А Байрам пусть сам выводы делает. Байрам крепко призадумался, и, взяв с собой большую часть нукеров, пропал на неделю.

***

В раздумьях пребывал и уважаемый Аблай. Его призвал к себе ага, как при разговоре называл бек своего господина - Темиртас-хана. Но в этот раз светлый хан был не по-братски к нему суров. До хана дошли слухи о беспорядках, творимых во владениях Аблая. То, что скот воруют это привычно, и пастухи при этом бывает, гибнут, тоже понятно. Но то, что каким-то образом на вверенных Аблаю землях появились джунгары, которые выжигают целые аулы, убивают кипчаков сотнями, и Аблай при этом остается спокоен, и до сих пор не наказал обидчиков, а даже не удосужился известить великого хана! Это было серьезным проступком.

- Разве не тебя я доверил на последней охоте сол-гар? (левый фланг) Разве не ты был там тобша? (командир) И ты не можешь навести порядок в своей земле? Зачем скажи, ты набираешь нукеров, словно готовишься к войне?

Аблай после этих слов вздрогнул. Он действительно готовился к войне, но надеялся, что хан не узнает, о том, что он набирает войско. Именно растущее войско требовало все больше затрат. Воинов нужно было кормить, обуть, одеть, вооружить.

- Или то не джигиты, а коркак шиберилер (трусливые шакалы)? – продолжал хан - Они для красоты носят кольчуги и устраивают байгу? А теперь скажи мне, разве могу я доверять джигиту коня, если он путается в стремени?

Бек промолчал, не осмеливаясь ничего говорить в ответ. Он покорно слушал длинный монолог хана, склонив голову, и спина его выгнутая дугой готовилась к удару камчи. Но удара не было, а вот то, что в заключении сказал Темиртас, было ударом похуже плетки. Хан приказал ему навести порядок и перестать обижать младших, кого именно было непонятно ( мало ли кто мог обидится на сильного бека?). Пока хан не сказал прямо, что Аблай должен помириться с Байрамом, и взять в жены его дочь. Брови Аблая удивленно поползли вверх, вот значит, откуда ветер дул? Байрам прибегал жаловаться на него? И что с того? Чем бай мог подкупить хана? Чем умаслить? Э-э-э…. Значит, Байрам богаче чем, кажется, просто так Темиртас не говорил бы со своим беком, как с простым захулом (рядовым офицером). А хитрый корсак Байрам сидит, и скалит сейчас свои желтые гнилые зубы в улыбке. И дочь свою старую пристроил, и обидчика в родственники получил.

Темиртас взмахнул рукой, давая понять, что разговор окончен, и Аблай униженно вышел из ханского шатра, пятясь задом к выходу и кланяясь. А ведь всего лишь полгода назад он стоял рядом с ханом, и хан доверительно шептал ему на ухо и смеялся шуткам Аблая. Как переменчив мир! « Но ничего…, - думал бек, - придет время, и вы у меня кровавыми слезами умоетесь! И первым будет Байрам... кишки свои будет с земли собирать». Разъяренный бек вернулся к себе и стал продумывать план мести. Но для начала, он выполнил то, что требовал хан, заслал сватов к Байраму. Сватов Байрам встретил ласково, но в качестве калыма за свою дочь потребовал табун лошадей в четыреста голов. Каков наглец! Намекал Аблаю, мол, сколько украл, столько калымом и отдашь. Аблай поскрипел зубами, но согласился. Отдавать тот самый табун было верхом глупости, поэтому бек приказал своим нукерам пригнать табун, что пасся в Кургальджинских степях. Там на заливных лугах, у больших озер, кони были справные, и отдавать таких не стыдно, все равно к нему вернутся. Улыбнулся Аблай в жидкие усы.

Неделю туда, неделю обратно. А там можно будет и той затеять, и Темиртаса позвать дорогим гостем. Приедет, не откажет. Дорогих подарков привезет. А к тому времени и ему подарочек приготовлю – саркыт, гостинец на дорогу.

***

Человек не всегда чего-то хочет, иногда он не хочет ничего. Вам знакомо это чувство отупения после тяжелой физической работы? Когда при полном истощении физических сил, вы не думаете, не можете, не хотите уже ничего, и даже мысли не шевелятся. Остается только одно – упасть и умереть. Или уснуть… Вот в чем трудность… Какие сны приснятся в смертном сне? Так, кажется, писал Шекспир.

Не знаю, почему я не свалился с Матильды, видимо инстинкт самосохранения еще работал. Но куда меня везла верная лошадка, я не знал, и не управлял ей. Перед глазами плыли красные круги, да и окружающее пространство выпадало из резкости и показывало то крен горизонта влево, то вправо. Словно не на лошади я ехал, а плыл на шлюпке по океану, и океан штормило баллов на восемь. Через какое-то время я не выдержал, выпал из шлюпки, и утонул в черной мгле, где меня по-прежнему качало, а навстречу кто-то кидал и кидал красные круги. Круги до меня не долетали, растворялись во тьме. И тогда я утонул окончательно. А когда начал приходить в себя, то почувствовал, что лежу на берегу, а мою щеку омывает теплая волна. Только почему-то пахла волна не очень и была липкая. Открыв глаза, обнаружил, что не волна то вовсе, а язык моей лошади, которая сосредоточенно пытается вылизать меня как кошка котенка. И лежу я на голой земле, и никакого океана поблизости нет. Вспомнился анекдот к случаю:

Приехали мужики на рыбалку. Нажрались естественно. А утром смотрят, а сети по полю раскатаны. И один другому говорит:

- Ну, ты алкаш! Ты зачем сети в поле поставил?

А второй отвечает:

- А где ты вчера на лодке греб, там и ставил.

Самочувствие у меня было не лучше, чем у тех рыбаков из анекдота. С одной маленькой поправкой, их вчера не били, а я не пил. И хоть я алкоголь не особо люблю употреблять, но лучше страдать от похмелья, чем от побоев. Это в горячке, когда адреналин хлещет через край, на раны не обращаешь внимание. Зато потом… Эх! Ладно, хватит нежиться, как кисейная барышня страдающая инфлюэнцей, или, прости меня Господи, люмбаго. Поэтому я стал медленно подниматься, и обнаружил в себе силы еще полежать. Э, нет! Так не пойдет! Нужно мал-мала двигаться и приводить себя в форму. Встав на четыре кости, затем зацепился за переднюю ногу лошади, благо Матильда стояла на месте, и используя её ногу как дополнительную опору, разогнулся. И чуть не взвыл. Мышцы застыли камнем, как это иногда бывает, при переутомлении. Ничего, ничего… Тут у седла баул с продуктами, и самое главное фляга с водой. А вода, это жизнь. Теплая речная вода с привкусом ила, и запахом старой кожи от фляги, показалась чудодейственным лекарством исстрадавшемуся от жажды организму. Жаль только, мало её. А вот теперь можно осмотреться, и куда меня лошадушка привезла? И я осмотрелся.

Степь да степь кругом, путь далёк лежит… В той степи глухо-о-ой.. А вот этого не надо. Лето на дворе и замерзнуть мне тут не грозит. Но в целом пейзаж не радовал. Практически ровная земля с небольшими холмиками и овражками, не за что взгляду зацепится. Ни кустика, ни намека на присутствие рядом реки или стойбища. Солнце жгло обнаженную голову. Платок, который я повязывал на пиратско-кыпчакский манер, остался где-то далеко. А шлем с пыльной войлочной подкладкой надевать на потную голову не хотелось. И куда ты меня могла завезти? Если учитывать, что с места происшествия я ускакал медленной рысью, переходящей на шаг, то удалился максимум километров на пять от реки. Ну, пусть на десять. Но здесь, в степи ровной как стол, это не расстояние. Тут если на холмик подняться, можно и на 10км все разглядеть. Однако! Моя кобылка здорово постаралась, чтобы увести меня подальше от неприятностей. Да перестань ты меня облизывать! – отмахнулся я от Матильды. Не лошадь, а собака какая-то. Или ей соли не хватает? А потная лысина с куском соли схожа?

- Матильда, прекращай эти телячьи нежности – обратился я к преданной морде, - скажи лучше голуба, куда ты меня увезла?

Но морда скалила зубы и ничего не отвечала. Ладно, сейчас с местоположением определимся, и нужно будет скакать в антурган жерлер, так, кажется, на местном наречии называются проклятые земли. Под волну попасть страшно, но мне нужны не круги на воде, мне нужно попасть в эпицентр.

***

Шум и гам в ауле Байрама не прекращался уже несколько дней. Вначале хоронили погибших нукеров, потом отъезд и возвращение Байрама. После поездки хозяин был повеселевший, словно предвидит нечто хорошее, и даже пару раз обмолвился, что ждет хороших вестей. И его ожидания оправдались, приехали люди от Аблая. Их встретили как дорогих гостей, завалили лошадь и пару баранов на бешпармак. Следопыту, помогающему по хозяйству, перепало с того тоя одно конское ребро, обильно поросшее мясом с прожилками и жировым слоем на два пальца. Байрам, будучи в хорошем настроении, сам распорядился, чтобы нищему следопыту подали. Газарчи, столовавшийся вместе с сиротами с аула Батпака, поделился ребром с Ертаем. На мальчишку после всех этих перипетий было жалко смотреть. Мало того, что он предал человека, подарившего ему лошадей, и хотя его никто не осуждал вслух, но старики смотреть в его сторону избегали. Так и родственники погибших воинов после случившегося косо на него смотрели, словно он специально заманил их на погибель. Тем более, что прямых родственников по линии отца в ауле Байрама не было, а младшая сестра матери ему была не рада, и своих детей хватало, да и муж её смотрел на мальчишку, словно тот кусок у него изо рта отнимал. Поэтому чувствовал Ертай себя, мягко говоря, пятым колесом в телеге.

- Рахмет, ага, - тихо поблагодарил он Газарчи за жирный кусок, - А как ты думаешь, где сейчас он?

- Кто? – не сразу понял Газарчи.

- Нар…

- А кто его знает… степь большая.

- Помоги мне его найти.

- Зачем? – поинтересовался следопыт.

- Он лежит сейчас в степи и умирает от ран… и у него никого нет, как и у меня.

Газарчи чуть не подавился куском от удивления. И это он слышал от мальчишки двенадцати лет?

- А ты не боишься его найти? Он тебе голову свернет как цыпленку.

Ертай замотал головой.

- Ты не понимаешь, он добрый…

Что-то положительно не так было с понятием о доброте в голове у этого мальчишки. Следопыт не стал больше ничего говорить, вытер жирные руки о штаны, поднялся и пошел в сторону реки, мимо юрты Байрама. В юрте было шумно. Ветром доносило оттуда аппетитные запахи бешпармака и обрывки разговоров. Хотя чего тут прислушиваться? И так было понятно с самого приезда гостей, что приехали они сватать Сауле. И сейчас торговля шла полным ходом… Родственники Байрама нахваливали изо всех сил невесту, а посланцы Аблая согласно кивали, и калым соглашались выплатить самый большой – семьдесят семь лошадей. Но Байрам только усмехался… Дело, обильно сдабриваемое кумысом, застопорилось.

Следопыт забрел в густые поросли камыша, чтобы справить естественные потребности, и услышал, что кто-то плачет.

- Эй! Кто тут?

Никто не отозвался, но плач затих. Только некто продолжал шмыгать носом. Пройдя на звук, Газарчи обнаружил в камышах Сауле.

- Кто тебя звал?! Зачем пришел? – сердито крикнула девушка, пряча лицо.

- Я думал, водяной в камышах гнездо вьёт, хотел посмотреть, а это ты сырость разводишь.

- Ничего я не развожу…

- Да? Ну, значит показалось. Ладно, не буду мешать…

- Постой…, - остановила следопыта Сауле. Ей почему-то не хотелось, чтобы он ушел, и она спросила:

- А разве су-патша гнездо вьет? Он же не птица?

- Не птица, но спать ему где-то надо, вот и вьет гнездо.

- А ты его видел? – Сауле подняла на следопыта заплаканные глаза.

- Видел, - серьезно кивнул Газарчи.

- И какой он?

- Страшный, сопливый весь…, весь водой истекает… очень на тебя похож, только без косичек.

- Дурак!

- Точно дурак, - подтвердил серьезно Газарчи, сдерживая улыбку, - Я ему дулю показал, а он и обиделся.

- Ты дурак! Я тебя серьезно спрашивала, а ты все шутишь, - надулась Сауле, - Как ребенок, а вроде взрослый. Знаешь, я тебе хочу сказать, свадьбы не будет.

- Это почему? – пожал плечами следопыт, - Уважаемый человек тебя в жены берет, будешь у него токал.

- Я никогда и никому не буду второй женой! А только первой и единственной! И ты поможешь мне сбежать! Так, чтобы меня никто не смог найти! Понятно?! – с жаром и властно произнесла Сауле.

Следопыт пожал плечами. Чего тут непонятного? Сбежать, так сбежать. Только вот куда и к кому она собралась бежать?

***

На третьи сутки, отгоняя от себя веткой полыни жирных зеленых мух, я подумал, что наверное сдохну. Запекшаяся кровь, пропитавшая одежду, своя и чужая, протухла, и мухи летели на запах. Воды во фляжке не было ни капли, и в организме тоже. Матильду я вел взявшись за уздечку. Бока её ходили тяжело и дышала она со свистом, или это я со свистом дышал? Непонятно. По взмахам больших ресниц на грустных лошадиных глазах было понятно, что Матильда тоже думает, что дни наши сочтены. Она еще пыталась жевать сухую траву, а мне жевать было абсолютно нечего. Голод и жажда мучили одновременно, словно в кишках кто-то развел костер, и он пылает день и ночь, и с каждой минутой все растет, пожирая меня изнутри. На рассвете я пытался его потушить, ползая по земле и слизывая редкие капельки росы на траве. Да и лошадь утром с удовольствием травы пожевала. Но пришел день, и опять палило ненавистное солнце. А реки впереди так и не предвиделось. После двух дней скитаний, я слез с Матильды и решил идти пешком. Не смотря на то, что сам еле ноги переставлял. Но четко понимал, сдохнет лошадь и мне кранты, в этой степи без конца и края. Это только, кажется, что реки есть везде. Дудки! Есть места, где на протяжении пятисот километров не встретишь ни одной речушки. Это я точно помню по карте. В них не пасут скот, не кочуют аулы, не проходят караваны купцов. Великий шёлковый путь пролегает или севернее, или южнее. А меня занесло в такую вот безводную полупустыню. Угораздило. Вполне возможно, что поверни я строго на Север, уже купался бы в речке. Но мне нужно было попасть туда, где застала меня волна времени. И я самонадеянно попытался найти тот солончак, и забирал все дальше на Юго-запад. К полудню, когда последние силы паковали чемоданы, и собирались покинуть организм, а я обреченно шагал, поднимаясь на явную, но пологую возвышенность, дабы обозреть перспективу, поднявшись на вершину, мне было видение…

В открывшейся впадине, внизу, в поднимающемся над котлованом раскаленном от солнца воздухе, появился город. Низкорослые приземистые желтые дома, с черными отверстиями маленьких окон, с крышами, заросшими жухлой травой. Дома стояли так тесно, прижавшись друг к другу, и в таком беспорядке, что улицы между ними не угадывались. Но судя по виду сверху, они образовали меж тем странный, причудливый лабиринт. Однотипные дома, схожие как братья близнецы и внешне, и размером, заполняли практически всю долину. Что это? Метеоритный кратер? Или просто какие-то затейники выкопали макушку гигантского пологого холма, а из полученной от раскопок глины построили саманные дома? Неважно. Сил удивляться и долго размышлять не было. Я заметил на той стороне строений долгожданную полоску зеленого камыша, и устремился туда. Сбежал с неожиданно крутого внутреннего склона котлована на пятках, за мной, рискуя поломать ноги сползала Матильда. Вода! Там есть вода! Откуда только силы появились? Лошадь поспешила за мной, но перед самими домами вдруг шарахнулась в сторону. Я поймал её за уздечку и поволок.

- Ты чего? Дуреха? Там вода, понимаешь? Вода! Пошли!

Но Матильда делала квадратные глаза, словно её в загон к волкам тащили, и упиралась всеми четырьмя копытами. И никакими судьбами не хотела зайти в узкое пространство между глинобитных домиков. Ничего страшного в давно заброшенных и расползающихся от ветра и дождя мазанках не было. Может я неторопливо и вдумчиво исследовал бы их, и конечно исследую. Но это будет потом… после. Сейчас главное вода! Она там есть! И это главное!

- Ти-ти-ти! Ти-ти-ти! Ти-ти-ти! – запиликал проснувшийся внезапно навигатор. И что? Перестав терзать лошадь, я выудил из-за пазухи болтающийся на шее брелок. Неужели маячок Дервиша? Но нет… Мигающий, жирный, красный крест на дисплее показывал, что здесь, именно здесь эпицентр пространственно временного разлома. Вот и славно! Сейчас воды напьюсь и буду готовиться к…

- Матильда ко мне! – гаркнул я на непослушную лошадь, и, затрусил меж домов, не оглядываясь. Всё! Потом! Остальное потом…. Вода! Узкие проходы вблизи оказались не такими уж и узкими. Вполне могли разминуться два встречных человека, два коня нет. И чего лошадь испугалась? Нет тут никого. Странные дома конечно. Мертвые. И непохоже чтобы тут вообще кто-то и когда-то жил. Столько домов, и ни одной печной трубы? И это не где-нибудь на Канарах, а здесь, где зимой температура падает ниже тридцати градусов. Крыши кое-где провалились, и из рыжих глиняных стен торчали пучки соломы. Мельком заглянув в один из таких полуразрушенных домов, кивнул сам себе. Так и есть. Совершенно пустое помещение. Ни глиняного черепка, ни ветоши, ни кусочка дерева, ни прочего мусора. Словом никаких следов жизнедеятельности человека. А лабиринт оказался не таким уж и запутанным, пройти поселение удалось почти напрямую. Вот они камыши!

Под ногами зачавкало. Чмок-чмок-чмок. Вот она! Не река, к сожалению, а лишь неглубокая лужица. Но я упал в неё плашмя и пил теплую, почти горячую воду, глотая попутно зеленую болотную ряску, что лезла в рот. Воды посередине лужицы было по колено, но я умудрился погрузиться в неё целиком, и чуть не хрюкал от удовольствия в застоявшейся воде. А рядом, с настырностью верблюда, Матильда тянула воду в себя и фыркала.

Ночь прошла тревожно. Газарчи сам не мог понять, от чего ему не спится? Слова Сауле не выходили из головы. Убежит. Куда? От чего она бежит понятно. Слишком гордая, да и муж старик, не большая радость. Нет. Несмотря на её заявление, бежать ей было абсолютно некуда. Раз некуда, то и не побежит. А вот мальчишка вполне мог убежать. Его тут никто особо и не задерживал. Правда, найти странного чужеземца шансов у него не больше, чем найти место, где раки зимуют. Хитер, дьявольски хитер чужак. Его персона заинтересовала следопыта. Ему самому было любопытно увидеть этого человека, который стал буквально легендой за два дня и продолжал обрастать небылицами, как снежный ком. Даже те, кто видели его мельком, когда он приезжал в аул по своей воле, начинали вспоминать в своих рассказах о его облике все новые и новые подробности. Те, кто поначалу говорили, что чужак среднего роста и неказист на вид, плешив, с узкой полоской черной бороды, окаймляющей нижнюю часть лица, теперь утверждали, что это батыр невиданных размеров, одним своим видом внушает страх, что глаза его светятся в темноте как у волка. А голова не просто плешивая, а бритая наголо, как это делают сяньби. Но те, как правило, оставляют прядь волос и заплетают в косичку, а этот так не делает да и лицом на сяньби не похож. Говорит на местном языке со странным акцентом, словно язык знал когда-то, да подзабыл. Такое бывает, если чужак был в детстве пленником и слугой у кого-нибудь их местных, бежал, а теперь вернулся отомстить за унижение и побои. Только версия эта никакой критики не выдерживала. Во-первых, никакого мучителя он своего не искал, а искал следопыта, т.е. его - Газарчи. Чему следопыт был несказанно удивлен. Не помнил он такого чужака, и не мог даже предположить, зачем мог ему понадобиться. А во-вторых, справедливости ради, надо сказать, что слухи эти распространяли старухи, что возились по хозяйству, а стайки детей быстро эти сказки подхватывали и разносили по аулу. И хоть Газарчи и не было никакого дела до странного чужака, но ему всё, же хотелось найти того, и узнать, что он собственно хотел от него? Поэтому, ночью подумав над предложением мальчишки, следопыт решил согласиться. Благо, что коней муж сестры матери Ертая согласился дать. Видимо рассчитывая, что найдя врага, мальчишка уже не вернется в любом случае. Придя к этому решению, поехать на розыски чужака, следопыт успокоился и уснул.

Утром выяснилось, что пропал любимый скакун Байрама, а вместе с ним пропала Сауле. И всё это обнаружилось после отъезда гостей, так, что первой мыслью Байрама была та, что сваты, посчитавшие калым за невесту чрезмерным, решили невесту украсть. И такой оборот дела был вполне логичным, учитывая, что размер штрафа за воровство невесты, гораздо меньше размера калыма. И разгневанный Байрам со своими нукерами отправился в погоню за гостями. Он сыпал проклятиями на весь аул, что трудно было понять, что его больше огорчило: Потеря любимого скакуна? Кража дочери? Или потеря надежды на большой калым? Скорее всего, всё вместе.

Только следопыта в погоню никто не звал, поэтому он не торопясь собрался в дорогу, к большой радости мальчишки. Ертай сиял от улыбки, словно начищенный на солнце казан. Совершенно позабыв, что расстались они с чужеземцем не очень хорошо. По-другому отнесся к поездке Газарчи. Он тщательно проверил выданных им лошадей и упряжь, и то, и другое было на последнем издыхании. Да и еды на дорогу им дали не более чем на три дня. Впрочем, следопыта не смутило бы и полное отсутствие продуктов, главное лук иметь, а степь прокормит.

Выехав ближе к полудню, следопыт взял направление на солончаки, именно там чужак выпал из воздуха, и именно туда вели следы прошлый раз. По крайней мере, если чужака там не окажется, то переночевать с мальчишкой они смогут в юрте у шамана

Начало: Паслён и Клинок, глава 1

Предыдущая глава: Паслён и Клинок, глава 5

Глава 6

Сердце у Тихомира ушло в пятки. Вестники приближались к ним с трёх сторон, и выглядели они довольно потрёпанными. Кольчуги в выщерблинах и царапинах. Плащ почтенного Кандиса разодран, а рука одноглазого Эрхила обмотана слегка покрасневшей от крови тряпицей. К огромному удивлению Тихомира, он нёс на поясе его короб с травами.

Оказавшись на расстоянии нескольких шагов, вестники остановились.

- Так это от них ты сбежал? – Деян озадаченно посматривал то на одного, то на другого вестника. – А чего этот меченый на тебя так смотрит?

Брат Аритайя презрительно фыркнул на Деяна. Первым заговорил почтенный вестник Кандис.

- Добрые люди, я почтенный вестник Кандис, – он указал на Тихомира. - Этот колдун сбежал от церковного правосудия. Отдайте его нам, и мы разойдёмся с миром.

Выпустив дым, Креслав вытряхнул недокуренную дурман-траву и убрал трубку в кисет на поясе.

- Сбегать от церковного правосудия нехорошо, - сказал он, и Тихомир ощутил, как внутри всё обрывается. Сейчас он отдаст его в лапы вестников. – Но, с другой стороны, глядя на сего достойного мужа, - Креслав указал на Аритайю, - во мне крепнет ощущение, что с миром мы отсюда не уйдём.

- Это будет зависеть от вашего ответа, - сощурился Кандис.

- А ответ будет зависеть от вопроса, - слегка склонив голову, парировал Креслав.

Кандис усмехнулся, но ничего хорошего в этой усмешке Тихомир не услышал.

- Что молодой парень и старик делают в лесу, кишащем бесами?

Креслав усмехнулся в ответ.

- Делают свою работу.

Он как бы невзначай оправил плащ, и фибула на плече блеснула в свете солнца. Увидев её, Кандис буквально рассвирепел. Он рывком вырвал клинок из ножен и прошипел:

- Ты?!

- Я, - спокойно ответил Креслав.

- Давненько я вашего брата не видел, - Кандис подступил на полшага. – Не удивительно, что демоны на честной люд нападают.

- Неудивительно, что Церковь Благоденствия деревни сжигает, - ухмыльнулся Креслав.

- Мы спасаем этих людей, - взъерепенился почтенный Кандис. – При плохом пастыре и стадо хиреет. Надобно вести его твёрдою рукою…

- …промеж волков алчущих. Стих пятнадцатый, глава третья, Евангелие от Валента, - покивал Креслав. – Знаю, знаю. Вам бы лучше честной люд писанию учить, нежели от демонов спасать. Глядишь, и дома целее были бы, и люди бы подобрее стали.

Кандис побагровел от злости, но первым отреагировал брат Аритайя. Неуловимым движением руки, он скользнул под пояс и выхватил оттуда метательный нож, который в следующее мгновение со свистом устремился в Креслава. А дальше произошло нечто настолько немыслимое, чего Тихомир даже не понял. Креслав как будто бы слегка дёрнулся в сторону, и в следующее мгновение нож уже подрагивал в древесном стволе рядом с головой брата Аритайи.

- Может не стоит? – мягко спросил Креслав, но это оказалось последней каплей.

Меченый с убийственной молчаливостью сорвался с места и устремился на Креслава. Меч лежал в шаге позади него, Креслав помнил это. Легко отпрыгнув назад, он подхватил его с земли и выдернул из ножен. Меченый вестник уже надвигался со стремительностью змеи, отводя клинок для удара. Креслав понял, что не успевает выставиться для блока, и поэтому метнул в вестника ножнами, дабы выиграть бесценные мгновения.

Сталь столкнулась со сталью, жалобно застонали клинки. От могучего удара у Креслава загудели суставы, а тело прошиб холодный пот. Его трюк с перехватом ножа в воздухе не возымел должного эффекта, хотя он надеялся этим отвадить вестников. Как наивно с его стороны, когда имеешь дело с раскаявшимся. Креслав уже не в том возрасте и состоянии, чтобы походя черпать силы из Нави. В молодые годы он бы не обратил внимания, но сейчас тело так не вовремя отозвалось лёгкой слабостью.

Меченый меж тем усиливал натиск. Он оказался хорошим ратником, но Креславу удалось порядком разозлить его. Вестник чересчур уж сильно вкладывался в удары, и поэтому старик умел подловить момент, когда меч меченого рубанул сверху вниз. Острие клинка слишком долго задержалось в нижней точке, давая Креславу возможность сократить дистанцию. Он сделал ответный молниеносный контрвыпад, но меченый проворно отклонился в сторону, пропуская клинок в волоске от себя. Креслав тут же подловил его на противоходе и впечатал кулак в скулу.

Меченый вестник тихо охнул и повалился на землю, но Креслав не успел изготовить клинок для добивающего удара, так как из-за спины донеслось:

- Иди сюда, гадёныш.

Креслав крутанулся на месте и обнаружил панически убегающего Тихомира, за которым по пятам следовал Кандис. Деян прийти на выручку ему никак не мог, так как занимался одноглазым. Огромный, словно горный валун, вестник двигался с неожиданным проворством и грацией и бил невероятно метко, несмотря на увечье. Деяну с его кинжалами разве что и оставалось, кроме как прыгать вокруг, пытаясь отыскать брешь в обороне громилы.

Кандис почти настиг Тихомира. Креслав бросился следом, и успел нагнать их до того, как почтенный вестник схватил юношу. Каким-то шестым чувством он почуял занесённый клинок и, крутанувшись на месте, выставил блок. Снова зазвенела сталь. Кандис встретил Креслава с ледяным хладнокровием, и они расцепились, отшагнув друг от друга.

- Случайно нас нашли? – спросил Креслав.

Вообще, его мало интересовало, то как их обнаружили. Но ему хотелось потянуть время, и, по возможности, ослабить бдительность Кандиса.

- О, нет-нет, - ответил он и скользнул в бок. Креслав немедленно повторил его движение. – Брат Аритайя умеет читать следы. Этот колдун оставил их столько, что его не нашёл бы разве что слепой.

Креслав подшагнул вперёд и рассёк воздух перед собой. Кандис парировал удар, попытавшись увести клинок в сторону, и тут же контратаковал. Креслав встретил его удар своим клинком, и они опять расступились.

- Неплохо, - усмехнулся Кандис. – Очень неплохо. Интересно, а парень так умеет? Брат Эрхил очень хорош в своём деле.

Креслав сразу понял, что тут что-то не так. По взгляду почтенного вестника читалось, что он пытался переключить его внимание. Старик отпрыгнул в сторону, и в то же мгновение мимо стремительно просвистел меч. Меченый пришёл в себя и теперь подступал с другой стороны. Отойдя ещё на пару шагов, Креслав оставил между ним и вестниками достаточно пространства, чтобы видеть обоих. Где-то справа звенела сталь. Деян продолжал безуспешно плясать вокруг одноглазого. Ситуация принимала дурной оборот.

- Брат Аритайя, - промолвил Кандис, - займись колдуном. Подрежь ему ноги, чтобы прыти поубавилось, - и, ухмыльнувшись, добавил. - А с ненаглядным писарем я поболтаю с глазу на глаз.

У Тихомира от этих слов всё похолодело внутри. Опять этот Аритайя. Юноша бросился бежать, не разбирая дороги, но Аритайя неотступно следовал за ним, держа меч наготове. Несколько раз Тихомиру попадались по пути достаточно толстые ветки, и он с остервенением бросался ими в меченого вестника. Аритайя же шутя отбрасывал их в стороны, нисколько не отставая.

Вскоре удача оставила Тихомира. Древесный корень предательски вырос на пути, отправив юношу в непродолжительный полёт. Он ощутимо упал на землю, подняв целый ворох прелой листвы, и, перевернувшись, с ужасом увидел нависшего над ним Аритайю. Тот уже занёс свой меч для удара. Но клинок так и остался в воздухе.

Над лесом раскатился вой. Тот самый протяжный, жуткий вой, от которого у Тихомира, казалось, затрещали кости во всём теле. Бесы! Аритайя тоже обратил на него внимание, и озадаченно заозирался по сторонам, напрочь позабыв и про поднятый меч, и про Тихомира, чем юноша не преминул воспользоваться. Метким ударом сапога он впечатал пятку в колено вестника. Тот взвыл сквозь стиснутые зубы и, выронив своё оружие, схватился за колено. Тихомир же вскочил на ноги, но тут же прирос ими к земле.

Изломанные, непропорциональные, вытянутые вверх, белые фигуры уже мелькали среди деревьев. Они обступали его и лежавшего на земле Аритайю со всех сторон. Свободным оставался лишь путь назад, к лагерю. Как обезумевший Тихомир бросился бежать. Бесы шуршали листвой где-то позади.

- Бесы! – заорал во всё горло Тихомир, выбегая к лагерю. – Бесы!

Сцепившиеся в беспощадном клинче Креслав с Кандисом, как и кружившие друг напротив друга Деян с Эрхилом разом замерли и повернули головы к юноше. А затем разом повернулись к подступающим тварям. Деян чувствовал лёгкую усталость в членах. Одноглазый увалень оказался на поверку никаким не увальнем. Двигался он с ловкостью кошки и разил с невероятной точностью. Деяну даже показалось на мгновение, что вестник сдерживается и не наносит смертельного удара.

Меж тем, Тихомир, который каким-то чудом вернулся не просто живым, но и без этого меченого на хвосте, бросился прочь. И не удивительно. За ним по пятам следовала белая волна. Бесы наступали со всех сторон. Они нелепо толкались, мешали друг другу, шатались. Жуткие искривлённые тела и увечные лики вызывали натуральное омерзение. Деян привычно поборол это ощущение. Креслав научил его не обращать внимания на внешность. Тем более, он видел вещи и похуже.

Креслав с Кандисом стояли ближе всего. Они взяли клинки наизготовку и встали плечом к плечу. Деян, а следом за ним и Эрхил поспешили встать рядом. Первым беса сразил Кандис. Он поймал ближайшего на подшаге и отступил назад, оставив того оседать на листву с дырой в груди. Следом выступил Креслав. Он ловко рубанул сначала одного, перерубив ему грудь поперёк, а затем второго по животу.

Завязалась отчаянная потасовка. Деян скользил меж неповоротливых тел, коля кинжалами налево и направо. В какой-то момент толпа бесов всколыхнулась, и оттуда появился Аритайя, окровавленный, но живой. Он двигался как истинная погибель, каждым своим ударом подкашивая белёсые тела словно пшеничные снопы, но от Деяна не укрылась хромота вестника.

Меж тем, несмотря на отчаянное сопротивление, Деян чувствовал, что костяные наросты свистят мимо него всё ближе и ближе. Бесы брали своим чудовищным количеством, тесня людей со всех сторон. К тому же ни Деян, ни Креслав не успели надеть своих жилетов. На вестниках, хотя бы, имелась кольчуга, и пару раз она выручала Кандиса, когда острая кость со скрежетом соскальзывала с железа.

Рано или поздно, но это должно было произойти. Деян рубанул очередного беса и отскочил от размашистого ответного удара. Но тут за его спиной выросла другая ломаная фигура. Бес воздел вверх руку со своими убийственно острыми орудиями, и Деян с досадой понял, что не успевает уклониться. В следующее мгновение беса буквально смело могучим ударом. Рядом появился одноглазый и с непоколебимой сосредоточенностью срубил ещё двоих бесов.

- Следи за спиной, - бросил он напоследок, отступая назад, к оборонявшимся Креславу, Кандису и меченому.

Деян поспешил следом.

- Нужно уходить! – крикнул Креслав. – Если разделимся, то бесы растеряются. Мы сможем оторваться.

Кандис сразу понял замысел Креслава.

- Ветсники! - крикнул, перекрывая шум битвы. – За мной!

С этими словами он бросился налево и начал отчаянно прорубать брешь в почти сомкнувшемся кольце бесов. Креслав рванул в противоположную сторону, и Тихомир, стоявший всё это за их спинами, бросился следом. Деян неотступно следовал рядом. Вдвоём с Креславом они рубили налево и направо, расчищая дорогу. Тихомир же просто старался не попасть под взмахи неловких рук и это ему более-менее удавалось до некоторого времени, пока одно из костяных лезвий, всё-таки, не настигло его, скользнув по левому предплечью.

С бритвенной остротой кость распорола рубаху и оставила на руке ровный глубокий порез. Хлынула кровь, а от боли потемнело в глазах. Но Тихомир всё-таки сумел вырваться из окружения. А дальше пошла бесконечная череда деревьев. Юноша бежал вслед за Креславом и Деяном. Рука пульсировала от боли. В голове мутилось. Наконец, Тихомир не выдержал и остановился. Оперевшись о древесный ствол, он выговорил между резкими выдохами:

- Дальше… бегите… без меня… я…

Деян вырос рядом в мгновение ока.

- Не говори ерунды, мы тебя… Это, что кровь?

- Да, - кивнул Тихомир, невольно сползая по дереву. – Бес… меня…

Теперь рядом появился Креслав.

- Нехорошо, - пробормотал Креслав. – Они оставляют глубокие раны. Нужно остановить кровь.

Тихомир с досадой вспомнил про одноглазого вестника.

- У Эрхила этого, - промолвил он, - мой короб был. Там и нужная мазь есть.

- Ты про ту деревянную коробку? – удивился Деян. – Надо было раньше сказать. Я бы её срезал у него пояса.

- Голову он бы тебе срезал, - возразил Креслав раздражённо. – Разве ты не видел, что он играл с тобой?

Деян насупился, но Креслав не обратил на это внимания. Выхватив у Деяна из рук один из кинжалов, он быстро срезал левый рукав Тихомировой рубахи и сделал из неё повязку.

- Пока так, - сказал Креслав, - а теперь поживее, времени у нас нет.

Начало: Паслён и Клинок, глава 1
Предыдущая глава: Паслён и Клинок, глава 4


Глава 5

Тихомир надеялся проспать целую вечность. Груз пережитого дня буквально осушил его силы до дна. Но этой роскоши ему не предоставили. Сначала он услышал топот и в голове сразу появились образы погони. Вестники! Они ищут его, бегут по пятам. Они совсем рядом. Взрыв паники заставил Тихомира вскочить на ноги. Правда, это ему по какой-то причине не удалось. Взявшаяся неведомо откуда ткань опутала ему ноги, стреножив, словно телёнка для убоя. Едва поднявшись, Тихомир снова упал в траву и начал барахтаться, пытаясь освободиться от пут.
- Ты в порядке?

Лишь теперь Тихомир проснулся окончательно. Он узнал его голос Деяна.
- Д-да, - крикнул он в ответ. – Просто кошмар приснился.
Невидимый Деян хмыкнул.
- Вставай, мы скоро закончим.

Тихомир, наконец, справился с плащом и встал на ноги. Пред ним открылась довольно странная картина. На залитой ярким солнцем траве стояли Деян и Креслав. Они оба избавились от своих клёпаных жилетов. В руках Деян сжимал меч. Незамысловатый, прямой, может быть чуть больше одного аршина в длину, с небольшой крестовиной для защиты руки. Креслав же стоял безоружным и внимательно наблюдал за движениями парня.

- Подшаг, удар, шаг влево, удар, отшаг.

Деян сосредоточенно выполнил указания Креслава. Наблюдая за движениями парня, Тихомир подивился его лёгкости и проворству. Казалось, Деян не ступает, а скользит по траве, стремительно разя воздух размашистыми ударами. Но старик оказался недоволен.
- Нет, нет, нет, - он покачал головой. – Слишком медленно. Ты слишком сильно размахиваешь мечом. Слишком быстро устанешь. Не позволяй клинку управлять тобой.
Деян повторил движения ещё раз.
- Вот, так лучше, - кивнул старик. – Пойми, ты сражаешься не с высокородным фарентийским рыцарем. Тебе не нужно пробивать стальной доспех.
- То слишком быстро, то слишком медленно, - недовольно пробормотал Деян. – Меч слишком тяжёлый, мешает двигаться. Кинжалы намного лучше.
Креслав усмехнулся.
- Разбойничья твоя душонка. Привыкай пользоваться всем, что есть под рукой. Кидай плащи на голову, чтобы ослепить, режь кинжалами сухожилия, чтобы обездвижить…
- Поднимай в воздух, чтобы сбросить с высоты, - ухмыльнулся Деян.
Тихомир подумал, что это какая-то шутка, но Креслав резко посерьёзнел.
- Не будем пока об этом, - сурово оборвал он. – Давай ещё раз.
Деян снова повторил указания Креслава. Подшаг удар, шаг влево, удар, отшаг. После нескольких попыток, старик прекратил тренировку.
- Пока что всё, - сказал он, забирая меч у Деяна. – А теперь пора перекусить.

Они расселись возле потухшего костра. Креслав оторвал всем по куску хлеба и поставил в центре котелок с остатками похлёбки.
- А демоны и правда не носят брони? – спросил Деян, хлебом выскребая со стенок присохший бульон.
- Не всегда, - ответил Креслав. – Со временем они зарастают костью, которую очень трудно пробить.
- И что же тогда делать? – озадаченно спросил Деян, глядя на меч подле Креслава.
- Их всё равно можно одолеть, - хмыкнул Креслав. – Они из-за этого становятся неповоротливыми и медлительными. Можно отыскать стык между костями и ударить туда.
Деян сощурился.
- А с высокородными фаренскийскими рыцарями это также работает?
Тихомиру показалось, что в бороде Креслава заиграла лёгкая улыбка.
- С ними лучше всего работает «не драться», - ответил он. - Ну или повалить и кинжал под шлем.

Тихомиру весь этот разговор казался каким-то абсурдом. Двое человек по среди глухого леса спокойно обсуждают особенности убийства демонов. Ещё вчера утром он и слыхом не слыхивал о таком. Сказки, которыми на церковных службах стращали деревенских, не шли ни в какое сравнение с явью. Особенно, когда эта самая явь гонится за тобой по пятам по среди глухого леса. Нет, Тихомир никогда не считал себя наивным. Ещё вчера он понял, что с этой парочкой что-то не так и россказни Деяна про двух купцов – это всё откровенное враньё. Но тогда Тихомир слишком устал, слишком много натерпелся да и Деян сказал, что правду ему поведает лишь Креслав. Если захочет. Что ж, пришло время его спросить.

- Ммм, Креслав, - аккуратно заговорил Тихомир. – Я, наверное, лезу не в своё дело. Но… вы тоже поймите, как это звучит со стороны. Все эти бесы, убийства демонов и всё такое…
Креслав пристально посмотрел на Тихомира, и тот выдавил из себя едва слышное «Простите». Затем Креслав перевёл взгляд на Деяна. Тот пожал плечами и кивнул.
- Как ты уже понял, - начал Креслав, - демоны существуют, и они – вполне реальная угроза. Об этом знаем мы, об этом знает церковь.

Тихомир живо закивал.
- Да, точно. Вестники даже не удивились, когда бесы полезли со всех сторон, хотя ни на одном богослужении я подобного никогда не слышал. Церковь говорит, что демоны опасны, что они могут овладеть чужим телом, забрать душу человека, но…
- Но ни слова про то, что демон может проткнуть тебе живот живьём, - усмехнулся Деян. – Да, Церковь Благоденствия зорко хранит эту тайну.
- И на то есть причина, - строго сказал Креслав.
- Какая? – удивился Тихоимир. – Ведь если предупредить людей…
- Они начнут бояться, - Креслав вздохнул. – Они начнут подозревать в каждом встречном демонопоклонника. Дело в том, что порождения Нави очень редко действуют открыто.
- Нави? – этого слова Тихомир не знал. – Это где?
- Это за пределами нашего мира, - старик задумчиво сжал и разжал кулак. – Да, Церковь многое скрывает от людей. Про Навь, про Черноград, про Падение.
- Черноград? –недоумённо повторил Тихомир. – Про него я знаю. Отец- Вседержатель проклял его и его жителей, когда те в гордыне своей захотели ступить в его палаты.

Креслав тяжко вздохнул.
- Всё так и всё не так, - он неопределённо повёл плечами и распрямился. – Ладно, это уже совсем другая история.
- И вы вдвоём этим занимаетесь? – спросил Тихомир. – Ну, убийством демонов.
В ответ Креслав стянул с бревна плащ. Расстелив его на коленях, он коснулся подколотой к нему фибулы в виде раскрытой книги.
- Нет, нас больше, - ответил он немного печальным голосом, - хотя всё равно мало. Это война, в которой не победить. Остаётся помнить. И мы помним.
Тихомир ничего не понял, но всё равно кивнул и промолвил:
- Ясно.

Некоторое время они молчали.
- Что ж, Тихомир, - наконец, сказал Креслав, вставая, - ты можешь идти своей дорогой. Не думаю, что вестники найдут тебя, а если будешь достаточно аккуратным, то и бесы пройдут мимо. Одинокого путника труднее найти.
Тихомир поднялся следом за Креславом.
- А вы куда дальше двинетесь?
Креслав взглянул на Деяна.
- У нас появилась работа, так что будем выяснять, почему бесы в последнее время так оживились.

Тихомир осмотрелся вокруг. Он же свободен! Он может идти куда захочет. Назад в деревню, к сожалению, уже не вернуться. Там ему теперь точно не обрадуются. Но он может поискать другое тихое место. Правда, оставался один момент. Эти двое проявили к нему доброту и хотелось отплатить им чем-нибудь в ответ.

- Может я напоследок помогу вам чем? – спросил он Креслава. – Я знаю травы всякие, могу насобирать вам чего-нибудь полезного в дорогу. Не нужны травы, так я хоть хвороста для костра наберу.
Подумав немного, Креслав согласился.
- Вы с Деяном, - он кивнул на парня, - пройдитесь, пособирайте хвороста, - и добавил. – Только кинжалы захвати на всякий случай. Если найдёте что-нибудь хорошее из трав – тоже приноси. Нам всё пригодится.

Деян охотно согласился пройтись с Тихомиром. Солнце постепенно приблизилось к полудню. Они ходили среди деревьев выискивая опавшие ветки. Помимо этого, Тихомир уже успел собрать небольшой пучок самых разных цветов.
- А ты, получается, тоже демоноборец? – поинтересовался Тихомир.
Подняв из травы ещё несколько веток, Деян неопределённо пожал плечами.
- Пока только учусь. Креслав учит.
Тихомир задумчиво покрутил в руках пучок цветов. Распознавать растения – это, конечно, одно. А вот убивать демонов…

- Разве такому вообще можно научиться? – пробормотал он скорее самому себе, но Деян его услышал.
- Всему можно, - промолвил он, поднимая ещё несколько веток. – Просто повторяй из раза в раз одно и тоже.
Тихомир невольно усмехнулся.
- И много демонов успел убить?
Деян задумался.
- Пять бесов, считая того, который гнался за тобой.
Тихомир присвистнул.
- Ничего себе.
Но Деян лишь хмыкнул в ответ.
- Ты видел их. Увальни! Так что это не считается.
- Ну всё равно, - возразил Тихомир. – У меня от одного их вида всё холодеет внутри.
Деян посерьёзнел.
- Я видел вещи и похуже.
- И, - Тихомир прокашлялся и осторожно добавил, - тебе никогда не хотелось… ну… заняться чем-то другим?
Деян пожал плечами.
- Поначалу хотелось. Помогая Креславу в первый раз, я так перепугался, что дня три потом каждой тени шарахался. Но, ничего, пообвыкся. А потом понял, насколько важно то, чем мы занимаемся.

Тихомира проняло от любопытства. А ведь эти двое как-то познакомились.
- А ты давно с Крелавом водишься?
Деян задумчиво глянул в небо, прикидывая срок.
- Нууу, зим пять-шесть, поди.
- А раньше чем занимался?
Деян немного помолчал.
- Бродяжничал, - наконец, ответил он.
Тихомир не стал дальше расспрашивать. Парню, похоже, эта тема не очень нравилась. Вместо этого он перевёл разговор в другое русло.
- Ты как-то в разговоре с Креславом упомянул, что демонов можно поднимать в воздух. Это правда?
Деян немного смутился.
- Ну да. Креслав при мне делал нечто похожее.
Глаза Тихомира расширились от изумления.
- Так он колдун? – спросил он с благоговейным шёпотом.
Деян покачал головой.
- Нет.
Тихомира совсем дыхание перехватило.
- Неужели… Неужели из Певческой Академии сбежал?
- Нет, - Деян запнулся на мгновение, - он нечто другое. Он умеет… многое. Умеет влиять на разум животных одним словом, сбивать с ног движением руки. Он редко этим пользуется. Говорит, что опасно это.

- А тебя этому научит? – жадно поинтересовался Тихомир.
Деян задумчиво почесал подбородок.
- Знаешь, я как-то спросил его об этом. Может ли он меня научить. Креслав так странно взглянул на меня. Затем разозлился и сказал, что я сам научусь, когда придёт время.
Тихомиру ответ Креслава показался жутковатым. Что значит «сам научишься»? Об этом где-то написано, или что? Размышляя над этим вопросом Тихомир продолжил пополнял пучок с цветами у себя в руке. Заприметив особо крупную поросль белого медведика, он потянулся было за ним, как вдруг Деян окликнул его:
- Смотри что нашёл! Полезный, как думаешь?

Тихомир оглянулся назад и обомлел. Внутри всё сжалось.
- Только не сжимай его! - вскричал юноша, подбегая к Деяну. – Только не сжимай!
Деян выпучил глаза от удивления и едва не выронил свою находку. В руках он держал фиолетовое, с жёлтыми прожилками, яйцо. Тихомир даже поразился тому, что Деян сумел сорвать его целым. Видимо, ещё срок не подошёл.
- Ты чего? – Деян продолжал смотреть на Тихомира как на юродивого. – Орать-то зачем?
- Только не сжимай, - почти прошептал Тихомир, подбежав к Деяну. – Это паслён-полуденник. Раздавишь его – потом хлопот не оберёмся.

Деян продолжал непонимающе смотреть на Тихомира. Юноша протянул руки и аккуратно забрал у Деяна растение.
- Так в чём проблема? – допытывался Деян, рассматривая то, как бережно Тихомир обходится с ним.

Тихомир прикусил губу. Лучше один раз показать. Жалко, конечно. Растение невероятно ценное. И редкое. Но Деян-то ему вообще жизнь спас. Осмотревшись, Тихомир обнаружил пень от упавшего дерева. Со всей возможно осторожностью он донёс паслён до пня и положил фиолетовое яйцо на него. Затем отыскал достаточно толстую и длинную палку.
- Отойди, - коротко бросил он, примериваясь, и со всей силы ударил по бревну.
В стороны брызнула жёлтая жидкость. Куда она попадала, там тут же с шипением появлялись пузыри, начинал валить густой дым и появлялись огромные дыры. Конец палки тоже задымился и зашипел, развалившись вскорости на части. На месте пня вообще осталась одна чадящая дыра.

- Ох ты ж…, - только и сказал Деян.
- Сок паслёна-полуденника жжётся, что твой огонь, - быстро проговорил Тихомир, отбрасывая палку в сторону. – Кожа покрывается волдырями за считанные мгновения.
- Ох ты ж…, - повторил ошарашенный Деян. – Чего только Отец-Вседержатель не удумает. Кому вообще это чудо нужно?
- Если развести сок полуденника и натереть кожу, то он очень хорошо согревает, - пояснил Тихомир. – Ещё им можно гноящуюся рану прижечь. И семена тоже полезные.
- А полуденник почему? – спросил Деян, всё ещё не сводя взгляда с того, что некогда было пнём.
- К полудню бутон становится хрупким. Если его тронуть, то он лопается. Лучше всего собирать его поутру. Хорошо видно в траве.
Деян поднял голову наверх и посмотрел на высоко висящее в небе солнце.
- Отец-Вседержатель, - пробормотал он, - сегодня ты явно меня любишь.
Тихомир неожиданно для самого себя расхохотался. Деян сначала недоумённо посмотрел на него, а затем рассмеялся в ответ.
- Ладно, - сказал Деян, поднимая хворост с земли, - пошли обратно. Креслав, наверное, уже нас заждался.

Они повернули назад и вскорости вернулись к лагерю. Креслава к этому моменту уже собрался, и теперь с задумчивым видом покуривал трубку, рассматривая что-то у себя в ладони. Присмотревшись, Тихомир разобрал круглый предмет, вырезанный из дерева, внутри которого на тонкой иголке крепилась стрелка. Креслав крутился то вправо, то влево, и стрелка вращался вслед его движениям.

Бросив на землю хворост, Деян промолвил:
- Готово. Какие у нас дальше планы?
- Надо будет пройтись немного. Тебе, Тихомир, - обратился он к юноше, - нужно идти туда, - он указал концом трубки. - Иди прямо и никуда не сворачивай. До вечера выйдешь к дороге.
Тихомир задумчиво посмотрел в указанном направлении.
- Хорошо. Вот, я собрал всяких трав, - он протянул увесистый пучок. – Думаю они вам пригодятся. Здесь и заячий пух, и медведевик, и жимолость, и зверобой.
- Хорошо, - кивнул Креслав, принимая растения. – А теперь иди. Поспеши, пока не стемнеет.
Но Тихомир не торопился уходить.
- У меня последний вопрос, - юноша замялся. – Что мне делать, если бесы появятся? Можно их как-то отвадить в сторону?
Креслав не успел ответить. Вместо него заговорил другой голос. До жути знакомый. Спокойный и размеренный.
- Ооо, о них можешь не беспокоиться, колдун. Мы проводим тебя до Волони.

Начало: Паслён и Клинок, глава 1

Предыдущая глава: Паслён и Клинок, глава 3

Глава 4

Деян шагал по прелой листве, беззаботно насвистывая какой-то мотив. Поначалу Тихомир не понимал, каким образом он ориентируется по среди этой глуши. Как оказалось, парень оставлял зарубки на стволах. Потирая ноющие тупой болью запястья, Тихомир едва поспевал за размашистым шагом парня. Некоторое время они шли в молчании. Осматривая очередную насечку на древесном стволе, Деян обернулся через плечо и спросил:

– Я так разумею, ты раньше бесов не видел?

– Вседержатель миловал, – Тихомира передёрнуло, – Ну и жуткие же создания.

Деян усмехнулся.

– Ну да, – согласился он, – приятного в них мало. Бесы редко заявляют о себе открыто. И такие вести, чаще всего, быстро умолкают под зорким надзором Церкви.

Слова Деяна немало обескуражили Тихомира.

– Церковь много рассказывает про бесов. Говорит, что они бесплотны и жаждут заполучить души грешников, чтобы вечно истязать их.

Деян остановил и обернулся к Тихомиру. На лице его продолжала играть таинственная лёгкая улыбка. До этого Тихомир не успел толком рассмотреть своего спасителя, но теперь у него появилась хорошая возможность. Перед ним стоял, возвышаясь на полголовы, высокий и крепкий молодой человек. Примерно одного возраста с ним. Тонкий и гибкий как хворостина, Деян носил на голове довольно странную стрижку: виски выбриты, короткая коса цвета соломы зачёсана назад. Она никак не вязалась с его одеждой, говорившей о том, что парень провёл не один день в дороге. Толстый, покрытый металлическими клёпками кожаный жилет выглядел потёртым. Торчавшая из-под него серая рубаха из грубого сукна почернела от грязи, как и порты на ногах, а добротные кожаные сапоги щедро покрылись комьями высохшей земли. В добавок к этому, щёки парня оттеняла короткая жёсткая щетина. С другой стороны, Тихомир не сомневался, что и сам выглядит не лучшим образом. Если не хуже.

– Я слышал, – произнёс Деян, – что на севере, там, где люди рождаются, живут и умирают под сенью Клыков Гиганта, верят в Ноуда, что забирает души грешников и трусов в Бездну, где терзает их до скончания времён в своей пасти, – парень хохотнул. – Тебе не кажется, что слишком уж много вокруг желающих заполучить жалкие человеческие душонки?

Тихомир неуверенно улыбнулся в ответ.

– Да, наверное.

Деян отвернулся и двинулся дальше. Тихомир спешно нагнал его и попытался подстроиться под размашистый шаг.

– Так ты говоришь, что они редко проявляют себя, – заметил Тихомир. – Почему же они сейчас решили напасть?

Деян нахмурился.

– Не знаю, – задумчиво промолвил он наконец, – причин для этого может быть много. Они и на нас напали.

Они ещё немного помолчали, продолжая свой путь среди деревьев.

– Говоришь, травничеством занимаешься? – снова заговорил Деян. - А как так получилось, что ты попал в лапы вестников?

Юноша кисло поморщился, сразу вспомнив события минувшего дня.

– Дааа, – протянул он неуверенно, – не очень приглядно получилось. Из-за меня деревню сожгли.

Лицо Деяна вытянулось от удивления.

– Очень интересно. А теперь начни сначала.

Тихомир скис ещё сильнее.

– Нуууу, я обосновался неподалёку от той деревни. Поначалу пришлось жить в собранном наспех шалаше, но я сумел расположить к себе местных, и они помогли мне соорудить землянку в лесу.

– А почему в деревне не поселился? Я так понимаю, места тут глухие, князь и Церковь редко сюда заезжают.

Тихомир кивнул.

– Да, но я всё равно не хотел попадаться на глаза тамошнему дьякону, –Тихомир против своей воли вспомнил тело, распластавшееся в грязи, и содрогнулся. – В общем, я начал помогать местным селянам. Делал припарки, мази, настои. Взамен, они делились едой и всякими вещами. В общем, мы неплохо уживались друг с другом.

Деян согласился.

– Действительно. И всё же, как про тебя узнали вестники?

Тихомир помрачнел.

– Да одна мерзкая старуха сдала меня, соседка женщины, к которой я часто захаживал. Отправила своего сына в Волонь, а вестники встретились с ним на полпути. Вот они и прискакали в деревню.

Лёгкая улыбка Деяна превратилась в ехидную ухмылочку, которая, меж тем, ничуть не портила его красивого лица.

- Захаживал, значит, к одной женщине? – ухмылка стала ещё шире. – А ты и правда неплохо устроился.

Юноша ощутил, как кровь бросилась ему в лицо.

- Нет, - с жаром воскликнул он, - это не то что ты подумал.

Деян участливо покивал.

- Да, да, да, это не то, о чём я подумал. Я вообще ни о чём не подумал.

Тихомир смутился пуще прежнего.

- Но это правда. Я её мужа лечил.

Деян продолжал ехидно ухмыляться, чем раздражал Тихомира ещё больше. Да как он не поймёт!

- О, - участливо покивал Деян, - и какая такая страшная хворь сразила сего достойного мужа, что тебе приходилось часто захаживать к его жене?

Тихомир смутился окончательно. Потупив взор, он пробормотал своим сапогам:

- Он стал… бессилен.

Деян наклонился чуть ниже и приставил к уху ладонь.

- Что-что? Я тебя не слышу?!

- Он потерял мужскую силу, - выпалил Тихомир, отрывая взгляд от сапог. – Я тайком приносил Милке отвар, а она подмешивала его в еду и питьё, -Тихомира, вдруг, затрясло. - Снадобье очень помогло ей. Она была так рада. А эти вестники её за это… голову… Потому что она просто хотела…

Ухмылка сошла с лица Деяна в тоже мгновение. Он приблизился к Тихомир и положил руку на плечо.

- Не вини себя, Тихомир, - мягко сказал Деян. – Ты всё делал правильно. Ты просто хотел помочь. Если кто и виноват в произошедшем, то это вестники. Они давно погрязли в своих писаниях и житиях и уже позабыли, что такое помогать людям.

К удивлению, Тихомира, от слов парня ему полегчало.

- Спасибо, - поблагодарил он Деяна за поддержку.

- Не за что, - бодро бросил тот в вответ, и они продолжили свой путь.

- Так всё-таки, - ловко перемахнув через высокий корень, продолжил Деян, - А почему они решили, что ты демонопоклонник? Прости, конечно, но не сильно-то ты тянешь на него. Слишком уж… ммм… безобидный.

Тихомир пожевал губы. Ну да, с его-то пухлостью, мягкими чертами и длинными русыми волосами, кто заподозрит в нём хоть какую-то угрозу?

- Они сказали что-то про дружину волонского князя. На них напали где-то неподалёку.

- Как интересно, - пробормотал Деян себе под нос. – Креславу это точно понравится.

Новое имя Тихомира очень заинтересовало. Наверное, Деян имел ввиду своего наставника. Надо бы побольше разузнать про них двоих.

- А вы как здесь оказались?

Деян остановился, посмотрел вокруг, и повернул направо.

- Мы из Козлевичей в Волонь ехали. Всё было спокойно, пока близ леса не оказались. Тут-то как поднимется вопль на всю округ, а там и бесы полезли. Мы давай дёру, да конь взбесился и оступился. Сломал себе ногу. Делать нечего, похватали скарб, какой был и в лес. Жаль, телегу пришлось бросить.

- Так вы тоже в Волонь ехали? – удивился Тихомир.

- Да, - ухмыльнулся Деян, - только по своей воле. У моего наставника там какой-то хороший знакомый. Он хочет с ним встретиться.

Неожиданно Тихомир понял, что ничего не знает про то, чем занимает Деян.

- А чем вы занимаетесь?

Деян снова остановился и ненадолго задумался.

- Мы купцы, -наконец, ответил он. – Возим товары туда-сюда.

Тихомир приподнял брови.

- Ага, купцы. Которые мастерски метают ножи и играючи убивают бесов.

Деян пожал плечами.

- Говоря по правде, с ними любой играючи справится. Они ж неуклюжи, как мешок с брюквой. Находясь вне Яви они куда опаснее. Могут тайком выпить жизненную силу или свести с ума. Начнёшь биться в припадках, говорить на неведомых языках, кидаться на людей. Правда, знающий человек без труда их распознает. Да что там, даже деревенщина знает одну-две молитвы.

К приподнятым бровям Тихомир добавил ехидную ухмылку.

- Купцы, которые играючи убивают бесов и знают про них больше, чем какой-нибудь дьякон. Держи суму шире, так я и поверил.

Деян ухмыльнулся в ответ.

- Ну давай пока сойдёмся на этом. Если Креслав посчитает нужным, он расскажет тебе больше.

- А зачем ты заставил меня показать спину? – поинтересовался Тихомир, припомнив, что и вестники зачем-то задирали ему рубаху, когда только схватили.

- Это ещё один способ проверить, одержим ли ты, - пояснил Деян.

- А разве недостаточно прочитать молитву? – удивился Тихомир.

- Во-первых, это не всегда работает, - туманно ответил Деян. – Во-вторых одержимость бывает разного рода.

Больше Тихомир не решился расспрашивать. У него и так уже начинала идти кругом от всего услышанного. Меж тем на лес опускался предвечерний сумрак. Тени, залегавшие меж деревьев постепенно темнели и обретали глубину. Перезвоны дневных птиц затихали, и на их место приходили переклички пташек вечерних. Шорохи мелкой живности, доносившиеся то тут, то там казались ещё громче и отчётливее.

Дорога затягивалась. Тихомир даже удивился, что Деян забрёл так далеко от лагеря. Устав от монотонности древесных стволов, он переключился на то, в чём понимал куда больше, чем в бесах. Намётанный глаз травника тут же начал подмечать полезные растения, которые можно пустить в дело. Сосновые шишки? Отличный отвар для промывки гнойников и придания сил. Но ведь под сосной ещё и растёт красный медведевик. Отлично, растолочь лепестки, смешать со зверобоем, заварить и пить перед сном. Что ещё? Ага, а вот и шелковица. Отлично.

Увлечённый поисками, Тихомир не сразу почувствовал характерный запах горящего дерева. Где-то совсем рядом полыхал костёр.

- Почти пришли, - промолвил Деян, обернувшись. – Ты, наверное, голодный?

Только сейчас Тихомир заметил, что за весь день практически ничего не съел. До боли засосало под ложечкой. Совсем скоро зазвучал и треск костра. Потом замелькал одинокий, пляшущий огонёк. Сосущее чувство в животе усилилось, когда Тихомирова носа коснулся пьянящий аромат похлёбки. Деян вывел его на небольшой участок леса, свободного от деревьев. По среди него лежал поваленный древесный ствол. А на нём сидел человек. При их появлении он даже не шелохнулся и продолжил пристально смотреть в танцующие языки пламени и пуская густые клубы дурман-травы, потягиваемой из длинной трубки.

В оранжевых отсветах его лицо выглядело высеченной маской. Глубокие морщины резали лицо, короткая борода и волосы белели, словно снег в ночи. Его образ дополнялся косым шрамом, протянувшемся через лоб. Носил старик проклёпанный кожаный жилет, похожий на тот, который был надет на Деяна, а с плеч его свисал длинный походный плащ с капюшоном, отлично защищавшим от непогоды.

- Ты долго, - коротко бросил старик, не отрывая взгляда от огня. – Похлёбка стынет.

- Я не один, -Деян поманил Тихомира за собой, и они подошли ближе к огню, - и с интересными вестями.

Старик медленно оторвал взор от костра и посмотрел на Тихомира, от чего юноше стало не по себе. Казалось, пронзительные серые глаза буквально зрят его нутро.

- Меня Креславом величать, - представился старик. – А ты каких будешь?

Он встал с бревна. В игривом свете костра Тихомир заметил металлическую фибулу, удерживавшую плащ на плечах. Раскрытая книга с неведомыми письменами.

- Тихомир, - ответил юноша, но голос неожиданно изменил ему, и в итоге получился сдавленный выдох.

Старик посмотрел на Деяна.

– Теперь понятно, почему ты шарился тут кругами. Он чист?

Тихомир озадаченно взглянул на парня.

- Да, - кивнул Деян. – Я проверил. Спина чистая, бесов на хвосте тоже не притащил.

Креслав снова повернулся к Тихомиру и протянул руку

- Что ж, добро пожаловать к нашему огню. Преломи с нами хлеб и отужинай.

Тихомир пожал Креславу протянутое предплечье. Старик ответил ему твёрдой хваткой шестнадцатилетнего юноши. Они расселись вокруг костра. Чарующий запах, который всё это время дурманил голову Тихомира источал небольшой котелок, стоявший на траве. В вечерний сумрак поднимался белёсый парок. Придвинув лежавший рядом холщовый мешок, Креслав достал из него круг хлеба и оторвал каждому по краюхе. Хлебный мякиш показался Тихомиру самым вкусной вещью, которую он когда-либо ел. А похлёбка с куском вываренной солонины, чесноком и зеленью, которую он пил из хлебной корки, вообще вскружила голову. Всё это довершил терпкий сбитень на меду, который Креслав пустил в кожаном бурдюке по кругу. Веки сразу налились свинцом после такой трапезы, и Тихомир расслабленно привалился к поваленному бревну.

- А теперь рассказывай, - обратился Креслав к сидевшему подле костра Деяну. Достав из кисета на поясе щепотку сушёной дурман-травы, он набил свою трубку и поджёг тлеющей веткой из костра.

- Ну, в первую очередь, тут у нас по округе бродят вестники, - начал Деян.

Креслав на сказанное никак не отреагировал. Лишь выпустил густое облако дыма, и уставился в костёр.

- Недавно бесы напали на дружину волонского князя.

В бровях Креслава залегла лёгкая морщинка.

- И, как водится, всех перебили, - пробормотал он. – Церковники опять начнут свои чистки. Это плохо.

- Раньше они такого себе не позволяли, - осторожно заметил Деян. – Обычно они нападают исподтишка.

Креслав лишь задумчиво кивнул и Деян продолжил:

- Тихомира, - он указал на юношу, - я встретил, когда пошёл осмотреть, округу. За ним гнался бес в версте от нашего лагеря.

Затянувшись из трубки, старик глянул на Тихомира.

- Я… меня в Волонь вестники везли, - быстро пояснил юноша. – На полдороге на них напали бесы. Я сумел сбежать.

В подтверждение он показал запястья, на которых всё ещё алели следы от некогда стягивавших их пут.

- Это долгая история, - встрял Деян. – В общем, беса я убил, а Тихомира взял с собой.

Креслав выпустил струю дымы в костёр.

- Ясно, - медленно произнёс он. – Значит бесы решили напасть на вестников. Хммм.

Он снова затянулся.

- Выглядит так, будто бы какой-то демон натравливает бесов на прохожих путников, – нахмурился Деян. – Только вот зачем ему это?

- Не зачем, - промолвил Креслав. – Столько сил тратить на такую ерунду.

- А может быть…, - глаза Деяна вспыхнули. - А может быть он сговорился с кем-то из Арконского княжества? Или Каровского?

- Нет, - Креслав покачал головой, - демоны никому не подчиняются. Они ненавидят людской род, и одна только мысль о служении человеку приводит их в бешенство. Тут нечто другое.

Деян озадаченно потёр лоб.

- Тогда я ничего не понимаю. Ты говоришь, что они редко дают о себе знать в открытую. Обычно они действуют незаметно, и проявляют себя лишь когда можно нанести удар наверняка. А сейчас? Какие-то набеги, которые они и не особо пытаются скрыть. Зачем?

Креслав выпустил последний клуб дыма и вытряхнул пепел в костёр.

- Утро вечера мудренее, - он встал с бревна и расстегнул фибулу на плече. Плащ соскользнул ему в руки, и Креслав протянул его Тихомиру, у которого глаза начали уже порядком слипаться. – Возьми, ночь может выдаться холодной. Завтра утром решим, что делать дальше.

Начало: Паслён и Клинок, глава 1

Предыдущая глава: Паслён и Клинок, глава 2

Глава 3

Почтенный Кандис отреагировал первым.

– Бесы! – крикнул он и побежал в сторону повозки.

Запрыгнув в неё, почтенный вестник повалил Тихомира на доски и приставил меч к горлу.

– Как ты их натравил на нас? – прорычал он юноше в лицо.

Холод стали на горле заставил Тихомира содрогнуться всем телом.

– Я ничего не делал, – ответил он поспешно. – Я вообще связан и всё время был под присмотром этого вашего Эрхила.

– Ты лжёшь, – рявкнул Кандис. – Признавайся, как ты навёл их на нас?

- Да кого навёл-то? – взвыл Тихомир.

Вестник осмотрелся вокруг и заметил короб с травами, который Эрхил оставил на скамье.

– А, теперь ясно, – Кадис снова обернулся к Тихомиру. – Что там лежит? Как нам отвадить бесов?

Тихомир сжался и обречённо произнёс:

– Я… я не знаю. Там травы. Обычные травы для снадобий.

Глаза вестника недоверчиво сощурились.

– Я сильно в этом сомневаюсь. Что ж, придётся спросить по-другому.

Кандис отложил меч и достал кинжал. Перевернув Тихомира на живот, он оттопырил мизинец и юноша смутно ощутил, как острый край коснулся кожи.

– Говори, – рявкну вестник.

– Я ничего не знаю, – отчаянно закричал Тихомир.

Кандис продолжал напирать.

– Говори, иначе пальцев лишишься.

Тихомир стиснул зубы, ожидая приступа острой режущей боли, но вместо этого услышал окрик брата Аритайи:

– Почтенный, справа.

Прикосновение острого лезвия пропало. Кандис медленно распрямился и замер на месте. Уткнувшись лицом в дно повозки, Тихомир не видел, что происходит, но напряжение буквально витало в воздухе. Затем он услышал стук кандисовых сапог по земле и краткий, рубленный приказ:

– Братья, приготовиться.

Снова раздался тот жуткий вой, от которого, как показалось Тихомиру, затрещали кости в теле. Затем послышался шорох листвы и хруст сухих веток. Тихомир с трудом приподнялся на колени и выглянул из-за края повозки. От увиденного дыхание перехватило, а тело наполнилось свинцовой слабостью.

Среди деревьев мелькали высокие и тонкие фигуры. Отдалённо они напоминали людей, но сходство это заканчивалось на общих чертах. Болезненно худые, узкие в плечах, они возвышались даже над братом Эрхилом, как показалось Тихомиру, на добрую голову. Молочно белая кожа ярким пятном выделялась на фоне черных древесных стволов. Каждая из этих мерзких тварей имела какую-то жуткую хворь, превращавшую их в оживший ночной кошмар. Искривлённые головы с вмятинами, перекрученные и сгорбленные тела, вывернутые самым невероятным образом руки и ноги разных размеров, а на месте кистей рук нечто похожее на длинные и вне сомнений острые костяные лезвия.

А от одного вида их лиц Тихомиру захотелось снова упасть на дно повозки, закрыть глаза и тихо ждать своей участи. Жуткие, напоминающие одновременно и человека и какое-то животное. Вытянутые морды, заканчивались широкими ртами, из которых выпирали тонкие острые зубы, а гладкие черепа покрывали кожаные складки и костяные выросты, пробивавшие кожу.

В той мере, в какой Тихомир боялся этих тварей, в той же мере вестники не выказывали никаких признаков страха. Они уже успели надеть свои остроконечные шеломы и теперь стояли плечом к плечу, подняв мечи на изготовку, между повозкой и лесом. Первым отреагировал брат Аритайя. Резко рванув вперёд, он ткнул в грудь первую тварь, которая успела выйти из лесной черты. Существо даже не успело отреагировать, лишь нелепо махнув рукой напоследок. Оно ещё не осело на землю, а брат Аритайя уже отступил назад, к повозке.

Когда следующая тварь ступила на дорогу, с места сорвался брат Эрхил. Могучим взмахом своего меча, он наискось рассёк ломаное тело, но отойти не успел. Рядом уже возвышалась другая тощая фигура, заносившая свою нелепую конечность для удара. Вовремя появившийся почтенный Кандис отсёк её, а затем всадил остриё в горло, и тварь, захлёбываясь буро-зелёной жижей, осела на тракт.

Кошмарные создания продолжали наступать безмолвной волной. Уже пятеро приближались к повозке с разных сторон. От группки откололось пара фигур, которые направились к коням, оставшимся в отдалении. Звери до этого лишь фыркавшие и беспокойно переступавшие на месте, испуганно заржали, вздыбились, а затем стремительно сорвались с места. Не разбирая дороги, роняя на ходу поклажу вестников, они промчались мимо повозки, сбивая и топча всё прибывавших и прибывавших бесов. Вестники чудом избежали конских копыт, отскочив в последний момент с пути обезумевших животных.

Вслед за конями вестников, взбесилась и лошадь, запряжённая в повозку. Заржав и взбрыкнув, она рванула телегу вперёд. Стоявший на коленях Тихомир не успел отреагировать, и, потеряв равновесие, мешком свалился на дорогу. В глазах потемнело от боли, грудь зашлась в кашле. Приоткрыв глаза он с тоской проводил взглядом мчавшуюся в даль повозку, объятую клубами пыли. Затем Тихомир перевёл взгляд на троих вестников и тут же в панике отполз в сторону.

Перед ним закипал жаркий бой. Нетвёрдо шагая по трупам своих собратьев, твари напирали на троих мужчин, отчаянно рубивших белую плоть налево и направо. Несмотря на свой устрашающий вид, они оказались не такими уж и грозными противниками. Нескладные тела делали этих созданий неловкими, неуклюжими, движения выходили медленными и каким-то полусонным. Вестники же, напротив, двигались быстро и чётко, пользуясь тем, что существа толпились, толкались, мешались друг другу. Они работали как единое целое, как чётко налаженный мельничный механизм. Вестники умело прикрывали друг друга и вскоре вокруг них образовался полукруг усеянного трупами пространства, к которому продолжали безучастно брести белокожие существа.

Но даже превосходящее боевое мастерство не могло долго сдерживать такой напор. Постепенно вестники отступали всё дальше и дальше по дороге, оставляя лежавшего на земле Тихомира в одиночестве. От белой толпы откололись один за другим несколько тощих фигур и потянулись в сторону беспомощного юноши. Не придумав ничего лучше, Тихомир неловко вскочил на ноги и бросился бежать в лес.

Вскоре юноша понял, что многочисленные корни и связанные за спиной руки могут стоить ему либо разбитого носа, либо сломанной шеи. Поэтому ему, поневоле, пришлось замедлить шаг и уже куда аккуратнее и внимательнее продвигаться дальше, следя за путавшимися под ногами древесными корнями.

Перешагивая через очередное препятствие, Тихомир размышлял над тем, куда ему податься теперь. Странным образом он оказался на свободе. Вестники остались на дороге, занятые толпой неожиданно появившихся жутких созданий. Как их назвал Кандис? Бесы? Тихомир видел их впервые, и до сих пор содрогался при одном воспоминании об изломанных телах. Раньше юноша только слышал про них на богослужениях, да в сказках старух. И, помилуй его Вседержатель, никто никогда не говорил, что они похожи на настоящий ночной кошмар.

Ходьба среди деревьев быстро вымотала Тихомира. Юноша остановился, чтобы перевести дух и устало привалился к ближайшему стволу, чуть влажноватому наощупь. Пошевелив бесчувственными руками, всё ещё стянутыми за спиной, он с печалью подумал, что его свобода и гроша ломаного не стоит, пока он не может в полной мере пользоваться всеми своими конечностями.

Сухой хруст ветки за спиной, заставил Тихомира застыть на месте. Зашуршала листва. Кто-то медленно и протяжно приближался к нему. С нехорошим предчувствием Тихомир обернулся назад. Одинокий тонкотелый силуэт мелькал между деревьев. Подволакивая короткую, вывернутую в бок ногу, он неотвратимо надвигался на Тихомира. Скрюченное тело шаталось из стороны в сторону, словно бы кошмарное создание вот-вот потеряет равновесие и упадёт. Но, к ужасу Тихомира, тварь упорно вышагивала между деревьев и не сводила маленьких горящих жёлтым огнём глаз со связанного по рукам юноши, что устало привалился к дереву.

Подавляя слабость в теле, Тихомир не без труда отстранился от дерева и двинулся дальше. Шорох листвы сразу прекратил своё приближение, но, к отчаянию Тихомира, и удаляться не спешил. Бес преследовал его по пятам. Юноша опасался прибавлять хоть немного шага из страха упасть на первой же кочке. Но и замедлиться он тоже не мог, потому что бес тут же начинал догонять его. Иногда юноша оглядывался назад, и всякий раз содрогался при виде тощей фигуры.

Деревья обступали его бесконечной монотонной стеной. Тихомир уже не сомневался, что забрёл в самые глухие места и теперь вряд ли найдёт путь к дороге. Огибая очередное дерево, юноша с отчаянием застонал, когда увидел на пути длинный поваленный ствол. Упав на ветки, он лежал примерно на уровне пояса. Юноша сразу понял, что обойти его он не успеет, слишком уж длинным ствол оказался, и слишком уж далеко Тихомир находился от его краёв. Оставалось только перелезать.

Шорох меж тем никуда не делся, подгоняя вперёд. Тихомир приблизился к дереву и примерился. Не сильно-то и сложная задача. Он лёг телом на шершавую кору и оттолкнулся от мягкой лесной подстилки. Его стремительно перебросило через ствол, и уже в полёте Тихомир, подумал, что как-то приземлиться с другой стороны тоже нужно. В итоге получилось всё не слишком удачно, и он болезненно рухнул на землю, растянувшись на животе.

Переворачиваться на спину и вставать со связанными за спиной руками оказалось мучительно трудным занятием. Тихомир успел подняться на колени в тот момент, когда бес уже возвышался в шаге от преграды, разделявшей их.

– Нет! – вскричал юноша и попытался вскочить на ноги.

Этого у него не получилось, и Тихомир просто-напросто потерял равновесие и рухнул на спину. Длинноногая фигура одним шагом перебралась через поваленное дерево и угрожающе нависла над ним. Тихомир, извиваясь ужом, попытался отползти от кошмарной твари, но едва ли у него это получилось. В полумраке леса полыхнули жёлтые глаза, и юноша оцепенел, ожидая смертельного удара в любой момент.

Повисшую тишину нарушил тихий свист. Тихомир сам не заметил как, но в тощей руке, воздетой для удара, неожиданно появился короткий нож. Тварь и сама не поняла, что произошло. Отвратительная голова недоумённо и перевела взгляд на рукоять, торчавшую из конечности.

– Эй, образина, – среди деревьев отразился бодрый молодой голос.

Тихомир извернулся и увидел в шагах пяти от себя молодого парня. Лениво привалившись к стволу дерева, тот поигрывал кинжалом. Железо тускло мерцало в лесном полумраке.

Бес издал неприятный утробный рык, от которого Тихомира вывернуло бы наизнанку, если бы он за день съел хоть что-то кроме небольшого кусочка солонины. Забыв про свою старую добычу, тварь переключилась на новую. Парень никак не отреагировал, ни на угрожающий рык, ни на то, что бес направился в его строну. Он всё также стоял, опершись на дерево и крутил в руке кинжал. Бес покрыл расстояние между ними за пару своих размашистых шагов и занёс костяные лезвия для удара.

Парень присел, пропуская неловкий выпад над головой, и нырнул вперёд. Пока бес потерянно смотрел на пустое место, его противник оказался у него за спиной и тут же ткнул остриём кинжала в колено с обратной стороны. Тонкая нога подломилась, и бес молчаливо осел на землю. Стоя на одном колене, он закрутился на месте, пытаясь достать парня, но тот проворно держался у твари за спиной и время от времени кусая кинжалом тонкие предплечья. Наконец, ему удалось подгадать момент в движениях твари и наскочить на узкую спину, выставив перед собой кинжал. Острие погрузилось по самую рукоять, бес дёрнулся, попытавшись из последних сил настигнуть своего убийцу, а затем молочно-белая фигура повалилась вперёд, утянув за собой и оружие.

Парень некоторое время стоял на месте, внимательно рассматривая неподвижное тело, а затем наклонился вперёд и вытянул кинжал и нож. Тихомир заметил, как из ран тут же потекла буро-зелёная, напоминающая болотную, вязкая жижа. Отерев оружие о белую кожу, незнакомец решительно повернулся к Тихомиру и смерил его пристальным взглядом, а затем стремительно направился к нему, продолжая держать кинжал в руке.

Тихомир инстинктивно пополз по мягкой подстилке, но парень быстро нагнал его и, грозно нависнув, спросил:

– Кто таков?

Тихомир со страхом посмотрел на кинжал, всё ещё сверкавший в руках незнакомца.

– Ти-Тихомир, – запинаясь, ответил юноша. – Травник я.

Голубые глаза подозрительно сощурились.

– Надеюсь ты сможешь разъяснить мне, Ти-Тихомир, каким образом так получилось, что ты связанным убегал от беса в этой глуши? Травы собирал?

Юноша сглотнул ком в горле.

– Нет, – покачал он головой, – я сбежал от вестников.

– Даже так, – хмыкнул незнакомец. – Сбежал от служителей самой Церкви Благоденствия?

Тихомир почувствовал себя довольно неуютно. Он бы тоже в подобную историю не поверил.

– Они меня поймали в деревне неподалёку, – объяснил он. – Везли в Волонь, на допрос. Считали, что я демонопоклонник, – при этих словах глаза парня вспыхнули любопытством. – По пути на нас напали эти, – Тихомир кивнул на неподвижную белую фигуру, – и я сбежал.

– Ясно, – кивнул парень.

Рывком он перевернул Тихомира, затем связанные руки юноши пронзила острая боль, от которой он протяжно застонал. Сначала он подумал, что незнакомец начал кромсать пальцы своим кинжалом, но быстро сообразил, что тугая хватка верёвок на измученных запястьях резко ослабла, а к пальцам возвращается чувствительность.

– Пойдёшь со мной –сказал парень.

Пошевелив распухшими пальцами, Тихомир посмотрел на своего освободителя.

– А куда?

– Тут находится наш лагерь. Мой наставник захочет с тобой поговорить.

При знакомом слове Тихомир вздрогнул и вспомнил старика. Интересно, что бы он сказал в такой ситуации?

– Хорошо, – кивнул юноша, поднимаясь на ноги, – конечно. Веди.

Но незнакомец не шевельнулся.

– Только перед этим повернись и покажи спину.

В душе у Тихомира зародилась лёгкая тревога.

– Это зачем?

Парень всё также стоял на месте, только кинжал в его пальцах, как бы невзначай, повернулся острием в сторону Тихомира.

– Надо. Повернись и подними рубаху.

Вздохнув, Тихомир развернулся, развязал подпоясывавший рубаху шнурок и задрал одежду, подставляя спину лесной прохладе.

Некоторое время ничего не происходило. Затем незнакомец произнёс:

– Всё, можешь одеваться обратно.

Надевая рубаху обратно, Тихомир задался вопросом, что же так заинтересовало его. Подпоясавшись, он обернулся к своему спасителю. Парень внимательно изучил взглядом Тихомира, а затем слегка усмехнулся:

– Что ж, пойдём Тихомир. Меня, кстати Деяном зовут.