ФИЛЕРА
Исторический шпионский детектив
Первая серия
Российская Империя. Санкт-Петербург, лето, 1910 год, утро.
Городская улица, вдоль неё неспешно едут кареты и повозки, по краям улицы стоят торговые палатки, полная женщина-цветочница продаёт цветы, мальчик предлагает газеты прохожим:
Новости! Синема! Вышла новая фильма братьев Люмьер! Покупаем свежую газету!
Внизу экрана надпись:
«Санкт-Петербург, 1910 год».
На площади, у тумбы с наклеенными театральными афишами сидит слепой солдат-инвалид, в военной гимнастёрке с Георгиевским крестом, голова замотана бинтом, лицо загорелое, борода спутана. Он блаженно улыбается небу, глядя поверх голов прохожих, скверно играет на гармони и надрывно поёт:
Вы жертвою пали в борьбе роковой
Любви беззаветной к народу.
вы отдали все, что могли за него,
За жизнь его, честь, и свободу!
Мимо проезжает карета с хорошо одетыми господами: двумя мужчинами и миловидной девушкой с нижними глазами, они улыбаются, разговаривают, но их лица напряжены.
Карета завораживает за угол, «слепой» инвалид вскакивает на ноги, несётся через площадь и прыгает в свободную карету.
Инвалид, извозчику:
Видал чёрную карету? Давай за ней, живо!
Извозчик - мужик в годах с красным лицом, вытаращив глаза, глядя на инвалида, сипит хриплым голосом:
Это же чудо божье! Чудо!
Инвалид, подмигивая извозчику:
Чудо, чудо… поехали! - быстро снимает с головы бинты, натягивает поверх гимнастёрки церковную рясу, вешает на шею большой железный крест и надевает на голову скуфью (чёрную шапку православного батюшки).
На светлом экране появляется лист желтоватой старой бумаги, на котором под стук печатной машинки слово за словом появляется текст.
За кадром низкий мужской голос читает вслух:
«Филер – это агент уголовно-сыскной полиции России конца XIX – начала XX века, в обязанности которого входили проведение наружного наблюдения и негласный сбор информации о преступниках».
На экране печатная машина отбивает надпись:
ФИЛЕРА
первая серия
Санкт-Петербург, лето, 1910 год, утро.
Старинное здание, вывеска «Императорский Банкъ»
Вестибюль банка, по бокам большие колонны, по периметру столы, за которыми сидят сотрудники банка, напротив кресла для посетителей, клиенты банка переговариваются с сотрудниками, заполняют бумаги, ведут расчеты.
В центре зала и у входных дверей стоят полицейские в белой форме, с кобурой и шашкой на боку.
Молодая девушка с синими глазами (которая ехала в карете с двумя мужчинами), сидя на диване перед столом, мило разговаривает с сотрудником банка, тот смущённо улыбается.
Девушка:
Подскажите, милейший, а если я буду хранить маменькины бриллианты в вашем банке, их не смогут украсть?
Сотрудник банка, удивлённо:
Ну что вы, мадмуазель! У нас одно из лучших хранилищ в Европе! Английское сейфовое хранилище! Что вы!
Девушка:
Ну не знаю… стоит ли доверять англичанам…
Сотрудник банка:
Великобританцы лучшие в деле сохранности! Используют только современные механизмы! Пойдёмте, я вам продемонстрирую!
Девушка и сотрудник банка встают и выходят из вестибюля в большой коридор.
Сотрудник банка подходит к бронированной двери, крутит большие круглые вентили, как на дверях отсеков подводной лодки, открывает засовы, отпирает тяжелую дверь, и, улыбаясь, поворачивается к клиентке.
Девушка улыбается в ответ, и резко подняв правую руку, стреляет ему в лоб из миниатюрного пистолета.
От звуков выстрела в банке начинается крик и паника.
В вестибюль банка врываются двое мужчин в чёрных костюмах (которые ехали в карете), и начинают стрелять в полицейских.
Одного полицейского сразу убивают в упор выстрелом в живот, прямо у дверей.
Второй, раненный в плечо, прячется за колонной и открывает встречный огонь из револьвера. Он слабо свистит в свисток на шнуре кителя, чтобы вызвать подмогу.
Один из преступников кидает шляпу-котелок слева от колонны, где прячется полицейский, тот инстинктивно стреляет в неё.
Преступник забегает за колонну справа, и в упор убивает раненого полицейского.
Один из нападавших бежит в коридор, где его ждёт девушка, перешагивает через труп банковского работника, и они заходят в хранилище.
Развернув холщовые мешки преступники вытряхивают в них их металлических ящиков деньги и ювелирные изделия.
Один из нападавших, оставшихся в вестибюле, громко кричит лежащим на полу людям:
Господа! Всем лежать! Будьте благоразумны! И вы прямо сейчас не увидитесь с богом!
В вестибюль заходит батюшка в рясе, он кланяется и крестится.
Нападавший наводит на него револьвер:
Батюшка, вы точно не вовремя! Идите, Христа ради!
Батюка делает круглые глаза, кивает, разворачивается и медленно идёт к выходу.
Преступник улыбается и опускает оружие.
Батюшка внезапно, не поварачивась, стреляет в преступникам из под локтя, попадая ему в голову, преступника отбрасывает к колонне.
Батюшка, скинув рясу, остаётся в военной гимнастерке, из под которой видна тельняшка. Он подносит ствол «Маузера» к губам, делая знак «Тихо», люди, лежащие на полу кивают, достаёт свисток и свистит ва раза.
Улица, крыльцо у служебного входа в банк.
У крыльца стоит карета, извозчик, услышав свисток, вздрогнул, посмотрел на двери банка, потянулся за револьвером и услышал голос:
Кавалер, купите цветочки вашей даме сердца! Всего один целковый за букетик! - полная женщина - торговка цветами стоит у его кареты.
Мужчина скривив недовольное лицо, наклонившись к цветочнице прошипел:
Иди отсюда, пока целая…
Женщина сделала испуганное лицо, а потом неожиданно с размаху ударила его кастетом в челюсть.
Извозчик вылетел из козел кареты на мостовую и потерял сознание.
Помещение банка.
По коридору бегут преступник: девушка и мужчина, их преследует мужчина в гимнастерке. Идёт перестрелка.
Преступники опрокинули тяжелый стол, укрывшись за ним от выстрелов.
Преступник, толкая ногой по полу мешок с награбленным:
Беги к Семёну, уходите! Я его задержу!
Девушка кивает и скрывается за дверьми.
Преступник, лёжа прислонившись к столу, крутит барабан револьвера:
Всё! Твоя взяла, сдаюсь! Не стреляй! - он медленно встаёт, подняв руки.
Военный в гимнастерке, держа «Маузер» на готове, подходит к преступнику.
Преступник вяло улыбаясь подпускает военного поближе, резко накидывает ему на кисть цепочку от часов, выворачивает руку, выбивает пистолет и бьёт противника ногой в грудь.
Военный отлетает, ударяясь в шкаф, и разбивая стеклянные дверцы.
Преступник подняв «Маузер» стреляет военному в грудь и скрывается за дверью.
Улица, крыльцо у служебного входа в банк.
Из банка, закрыв лицо, выходит заплаканная девушка с синими глазами, цветочница идёт к ней:
Милая, не бойтесь…я из сыскного управления…
Девушка убирает левую руку от лица, выпрямив правую, стреляет в цветочницу, та падает на мостовую.
Девушка вытаскивает из дверей банка два мешка награбленного, и тащит их в карету. Подоспевший подельник ей помогает. Они садятся в карету и уезжают.
Цветочница открывал глаза, поднимает голову и держится за простреленное плечо:
Вот зараза!
Она смотрит на уезжающую карету, одергивает юбку, отстегивает от ноги прикрепленную кожаным ремнём короткую винтовку, становится на колено, прицеливается и стреляет вдогонку уезжающим преступникам.
Мужчина управляющий лошадьми, замирает и падает на мостовую, девушка перехватив вожжи, злобно оглядывается, погоняет коней и скрывается за поворотом.
Из дверей банка, шатаясь, выходит военный, он улыбается и показывает цветочнице большой церковный крест, в котором застряла пуля:
Глаш, вот если бы я надел наряд помещика, как ты говорила, а не попа, сейчас бы отправился к проотцам! Ядрён якорь!
Глаша, потирая простреленное плечо:
Петь! Боженька тебя спас, богохульника! Баба ушла, а кренделя я уложила. И вот этот вроде живой.
Петя и Глаша наклонились к оглушённому кастетом преступник.
Петя:
Вставай, голубь! Сыскная полиция, ты арестован!
Санкт-Петербург, 1910 год, лето, день.
Шатёр городского цирка, рядом стоят повозки-вагончики, клетки с хищникам под холщовым навесом, лошади, жующие сено.
На площадке перед шатром репетируют артисты: жонглёр подбрасывает кольца, девочка крутит обручи.
На самодельной деревянной скамейке сидит огромный артист-силач в полосатом костюме и курит трубку.
Рядом на надувном шаре сидит лилипут и подпрыгивает на нём.
Лилипут:
Модест Степаныч, что он так прямо и сказал - «катись к чёрту»?
Модест Степаныч:
Да, Луи, директор явно был не в духе. Зря я к нему с похмелья пошёл…
Луи:
Модест Степаныч, ну а что такого ты спросил? Ты же только про повышение жалования, так? Ты же не буянил?
Модест Степаныч:
Ну как…спросил…потом маленько того… вступился за себя, тебя и наших…
Луи:
Опять зуб ему выбил?
Модест Степаныч, опуская голову, горько:
Два…
Луи зажмуривается и крестится.
Модест Степаныч смотрит на него:
Луи! Твою мать! Это тебе не Собор парижской Богоматери! Опять не в ту сторону крестишься! Олух!
Открыв портьеру шатра, выходит директор цирка - толстый и лысый мужчина в сером костюме, злобно глядит на Модеста и Луи:
Так вы двое! Завязывайте перекур, господа артисты и вон из моего цирка! - он говорит сквозь зубы, приложив к губам платок.
Луи складывает ладошки в мольбе и жалобно смотрит на директора:
Аполлон Матвеевич! Может, вы нас простите?
Директор, злобно разворачивается и скрывается за портьерой, давай понять, что разговор окончен.
Модест Степаныч вздыхает и опускает голову. Луи, подойдя к нему, успокаивающе гладит его по затылку:
Ничего, Модест Степаныч! Всё наладится! Такие как мы - всем нужны. Пойдёмте, купим газету и почитаем объявления о найме. Вы можете тяжести таскать, я… помогать буду…
Санкт-Петербург, 1910 год, день.
Управление сыскной полиции, кабинет начальника службы филеров.
За столом сидит начальник отдела филеров - Евстратий Павлович Медников.
Рядом со столом стоит его заместитель - Николай Николаевич Щукин, в форме, с папкой документов.
Напротив стола стоят сотрудники отдела - филёры: Петр и Глафира.
У Глафиры перебинтована рука, они стоят, стыдливо опустив глаза в пол.
Медников:
Ну что, горе сыщики? Устроили пальбу? Четыре трупа. А главного злодея упустили!
Пётр, виновато:
Евстратий Павлович, мы всё делали по инструкции! Кто же знал, что их главарь баба?
Медников:
Женщина, в не баба! Понятно вам, прапорщик Збруев? И очень хитрая при том! Она вас ещё на площади раскусила!
Глафира:
Мы же маскировались!
Медников:
Видел я, как вы маскировались! Одна букеты держать не умеет в руках, не дарили что ли ни разу? Второй офицерский крест на солдатскую гимнастерку нацепил, повязку белоснежную и свой Балтийский загар морячка забыл припудрить! А песню какую выбрал! Арестантскую! Скажи спасибо, что тебя городовые в участок не свезли!
Пётр:
Мы виноваты, конечно, Евстратий Павлович! Но нас всего двоё в отделе осталось. Трое наших в лазарете месяц уже, вы сами знаете. Сложно наблюдение вести вдвоём, так ещё и задерживать надо…
Глафира:
Нам бы новых людей в помощь! Толковых! Дело бы само пошло!
Пётр:
Кстати, если задержанного допросить, да по зубам как следует, он на эту их главную и выведет! И трупы бандитов подробно осмотреть надо, может будет какая зацепка! Ядрён якорь!
Медников:
Так, отставить по зубам! С задержанным работает следователь, трупы на вскрытии. А людей набирать пора, и не только военных, нам артисты нужны, мастера переодевания и Мельпомены! Николай Николаевич, немедленно распорядитесь дать объявление в вечерние газеты, за счёт жандармского управления. Укажите на достойное жалование и престиж сыскного дела. Все свободны!
Медников встал из-за стола, провожая подчиненых, Пётр кивнул головой, потом открепил крест от гимнастерки и положил на стол Медникову со словами:
Спасибо! Возвращаю реквизит!
Когда все вышли из кабинета, Медников взял Георгиевский крест и подошёл к окну, глядя на мост над Невой, он перевернул крест в руке, к кресту была прицелена маленькая бумажка, Медников развернул её, на ней неровным почерком Петра было написано:
Кто-то знал об операции. Нас предали.
Санкт-Петербург, 1910 год, лето, вечер.
Небольшой театр.
Сцена, фанерные декорации Вероне Италия, идёт репетиция спектакля «Ромео и Джульетта».
На сцене молодая актриса, играющая Джульетту, парень - Ромео, в суфлёрской будке суфлёр - пожилой мужчина в очках.
Режиссер с ассистентом сидит в зале и смотрит на сцену.
Суфлёр читает, актёры повторяют за ним.
Ромео:
Им по незнанью эта боль смешна.
Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет.
Джульетта, ты как день!
Стань у окна, убей луну соседством!
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.
Джульетта, обмахиваясь веером:
Ромео, как мне жаль, что ты Ромео!
Отринь отца да имя измени,
А если нет, меня женою сделай,
Чтоб Капулетти больше мне не быть.
Ромео, шмыгая носом:
Откуда-то я слышу запах дыма!
Неужто над Италией пожар?
Джульетта, делая страшные глаза:
Ты что такое, говоришь, Ромео?
Мне не понятны речи про пожар?
На сцену из-за кулис выплывают клубы дыма, артисты кашляют, и смотрят на режиссера, тот спит.
На сцену забегает испуганный, перепачканный сажей дядька:
Горим! Господа! Горим! Гориииииим!
Санкт-Петербург, 1910 год, вечер.
На мостовой, на каких-то тюках сидят перемазанные Ромео, Джульетта и суфлёр, они смотрят на дымящиеся остатки здания театра. Вокруг бегают пожарные и любопытная публика.
Суфлёр, протирая запачканные сажей очки:
Как говорил великий Шекспир: «Счастья целиком без примеси страданий не бывает».
Джульетта, в почерневшем парике, нахмурившись:
Папенька! Мы по миру пойдём! А ты Шекспира цитируешь!
Суфлёр:
Настенька, ну что же делать, право слово! Будем искать работу!
Ромео, снимая парик, под которым оказались рыжие волосы:
И правда, Настасья Пална! Павел Сергеич прав! Возможно, это знак самой судьбы…
Настасья Пална, глядя на партнёра с упрёком:
Господи, Владимир, и вы туда же!
Из толпы вокруг пожарища выбежала маленькая собачка и положила свернутую трубочкой газету к ногам Настасьи Палны.
Санкт-Петербург, 1910 год, поздний вечер.
Старый особняк на окраине Санкт-Петербурга.
На балконе, облокотившись на перила, стоит девушка с длинной сигаретой в мундштуке, у неё те же голубые глаза, но теперь каштановые волосы.
Она смотрит на верхушки соснового бора и выдыхает дым:
За нами следили, как вы и сказали. Опять филера Медникова. Пришлось действовать быстро, жертвы были неизбежны. Задание выполнено.
Из угла балкона, раздался скрип кресла, из темноты показался силуэт сидящего мужчины в шляпе, в воздух вылетело колечко сигарного дыма, низкий мужской голос сказал:
Браво, Марлен! Вы как всегда, на высоте! Не волнуйтесь, у Медникова, я слышал, сложности с подчиненными. Следующее дело будет безопаснее.
Конец первой серии.
