Тут к небу поднялся столб огня и дыма. Испуганно заржали кони, и ещё один ржал где-то вдалеке.
– Прости, приятель… – Дато запрыгнул в козлы и тронулся дальше. Он бросил ещё один взгляд назад. Материнской дрон направился к источнику света, а следом за ним, переливаясь красными всполохами, двинулся и рой.
Примерно через десять секунд Дато услышал несколько взрывов. Даже не взрывы, а хлопки, как от петард из далёкого детства.
Обернувшись, он увидел, как возле земли снуют, будто обезумевшие светлячки, дроны саранчи, а в паре метров над ними завис материнский дрон. Где-то там погиб конь мюридов.
Дато поторопил коней, а сам следил за происходящим позади. Погас сигнальный огонь. Видимо, дроны разодрали устройство в клочья. Огненный глаз материнского дрона подскочил в небо. И двинулся за Дато.
Он накинул капюшон. Сделал глубокий вдох и заговорил:
– Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени – не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.
Он проговорил заученный текст лишь раз, когда вокруг поднялся шум железных тварей. Дроны окружили телегу. Но они не мешали пути, не нападали. Какое-то время они ждали команды материнского дрона, что, Дато будто чуял его теменем, висел в этот момент где-то наверху. Сотня глаз и сотня ушей в тот момент следила за ним, слушала…
– Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться…
Дато повторил текст во второй раз. Он смотрел в одну точку – где-то на границе чуть светлеющего горизонта. А дроны не отпускали. Кружили вокруг. Иногда пролетали так близко, что задевали капюшон. Парочка залетела в рукава робы, потолкалась там, точно мухи в банке, и вылетела наружу.
Третий, четвёртый, пятый… Дато твердил текст столько раз, что слова потеряли какой-либо смысл. Ему не удалось войти в транс, но в какой-то момент чувство нереальности мира вокруг накрыло с головой. И дронам этого хватило. Когда сознание Дато вновь укрепилось в окружающем мире, он услышал, как отступает хор железных крыльев.
Ещё какое-то время он двигался прямо, лишь когда единственным звуком вокруг стал скрип телеги и мерное сопение коней, Дато обернулся. На небе ему попалась лишь одна красная точка – это был Марс.
Жалко коня. По сути, жертва эта была никому не нужна. Саранча так и так погналась за Дато, так за что пострадало животное? Хотя, успокаивал он себя, может, не выиграй он хоть немного времени, не сумел бы взять себя в руки и прочитать текст.
Дато всё не решался назвать это молитвой, ведь по сути он ничего не вкладывал в произношение слов. Текст этот он выучил скорее из-за его красоты. К тому же именно эти слова спасли одного из Мастеров – Хоруса. Единственного Мастера, что был удостоен этого звания не за технические знания, а за богословские. Именно он спасся от дронов, впав в полуэкстатическое забытье за чтением молитвы. Именно он обучил подмастерьев спасительным молитвам. Хорус предпринял несколько попыток объяснить феномен, однако свой труд он так и не завершил, а спустя пару месяцев и вовсе ушёл из горной обители Мастеров и поселился в старом монастыре. Машинам не было дела до старика аскета, решившего возродить традицию исихазма на развалинах мира. А вот Мастерам Хорус был нужен. К нему и держал путь Дато.
До старых монастырских стен у подножья широкого горного хребта Дато добрался к следующему вечеру. В пути ему попалась лишь стая собак, что с любопытством бежала за ним несколько километров.
Первый человек – бородатый мужчина с лысой головой, в грязном монашеском одеянии – попался ему уже у ворот монастыря, а точнее – у арки, оставшейся на месте давно сгнивших ставней.
Мужик осмотрел Дато, поглядел с подозрением на телегу.
– А там что? – спросил страж, указав на кузов.
– Скажу Хорусу. Позови его.
Мужик не собирался никого звать. Он смотрел на Дато пристально, точно старался узнать в нём кого-то.
– Скажи, что я от Мастеров.
Последнее прозвучало как пароль. Мужик широко раскрыл глаза. Проморгался, будто от песка, и потопал внутрь.
Дато спрыгнул на землю и прошёл через арку.
Внутренний двор монастыря зарос травой. Несколько мёртвых ив, наполовину утопленные в землю остатки грузового автомобиля, через которые, будто через рёбра скелета, росла зелень. Полуразрушенная кирпичная постройка, рядом ещё одна, – из необработанного горного камня, промазанного чем-то клейким, – совсем свежая. За всем этим возвышался монастырь. Он почти сливался с горой позади, и, казалось, сам был вытесан из единого камня. Главное здание монастыря представляло вписанный в квадрат крест с полукруглыми апсидами на концах. Тёмные синевато-серые стены во вьющихся виноградными лозами трещинах, чёрные узкие окна напоминали змеиные зрачки.
За осмотром монастыря, Дато не обратил внимание, как вдоль стены к нему двинулись две фигуры.
– Правда от Мастеров? – Спросил голубоглазый старик. Всё в нём выдавало возраст: сутулость, легкая дрожь в руках, морщины, лучами секущие, лицо. Но только не глаза. Волнами в них сверкало море жизни.
– Хорус, – Дато искренне улыбнулся, – я Дато, помнишь меня?
– А-а-а, – старик растянул узкие губы в улыбке, – подмастерье!
– Поздравляю, Дато. И скорблю. Стало быть, прежний наставник нас оставил.
Хорус перекрестился и что-то прошептал под нос.
– Его жертва не напрасна, но… Об этом можно потом. Вот.
Дато протянул Хорусу листок. К этому моменту двор заполнился десятком подростков. Дато приметил среди них двух рыжих близнецов.
– Ага. Этот софист Платон решил поиграть в шпиона? Ну что же, давайте посмотрим. Степан, – обратился Хорус к стражу пустых ворот, – проводи Дато в комнаты. Пусть отдохнёт с пути. И телегу закатите во двор. Я приду к тебе, – Хорус снова улыбнулся Дато, – когда разгадаю загадку.
– Хорус! – Оживлённо позвал Дато. – По пути сюда я встретил стаю саранчи. Твои слова спасли меня.
Хорус смущённо улыбнулся.
– Господь – Пастырь мой, – начал Дато.
– Ах, – рассмеялся Хорус, – это не мои слова. Это слова царя Давида.
Дато проводили в пустую келью. Там он снял робу, раскрутил фиксаторы примитивного экзоскелета, удовлетворительно хмыкнул, оглядев конструкцию. Гвоздомёт он спрятал под подушку, набитую сеном. Через пару минут ему принесли тёплую кашу из смеси бобов и перетёртых злаков. Оставшись в одиночестве, он задумался, пережёвывая теплую и пресную гущу.
Часть плана была ему известна. Дато должен добраться до одного из очагов саранчи. Не той крохотной стаи, что во множестве пересекают небо пустошей, а до одного из скоплений, формирующего Море Саранчи, что как раз расположено за горами, примыкающими к монастырю.
Чтобы добраться, ему понадобится обновлённый падальщик. Дато займёт в нем место оператора. И пусть Платон и не сказал напрямую, что нужно от Хоруса, но бывший подмастерье догадался. Ядро падальщика займёт кто-то из аскетов Хоруса. Может, он сам? Такое ядро сделает железного Франкенштейна невидимым для других машин. Самозамкнутое молитвой сознание – идеальный щит. Так Дато проберётся к Морю. Найдёт некий очаг: гигантского материнского дрона или какую-то сборочную станцию? В общем, найдёт что-то, откуда должен будет забрать технологию с помощью клешни экстрактора. Обновлённый падальщик был её лишён, однако мастера собрали из неё отдельное орудие, наподобие посоха с клешней на конце. Добытую из Моря технологию Дато должен принести в убежище.
Возможно, Мастера поймут, как отключить дронов и падальщиков. Или нет. Тогда они придумают новый план, безумнее и рискованнее этого.
В тот день к Дато никто не пришёл. Перепрятав гвоздомёт под кровать, Дато развалился и уснул до самого утра. Не разбудили его голоса монастырских мальчишек, что с интересом разглядывали его через приоткрытую дверь. Ржание возовых коней, перегоняемых подальше от ворот, тоже осталось за границей слуха.
Когда он проснулся, Хорус стоял в его келье. Старик с беспокойством смотрел во двор через узкое окно.
Старик медленно обернулся и протянул Дато листок с текстом:
«Не отказывай в благодеянии нуждающемуся, когда рука твоя в силе сделать его
Тот кто просит с верою, ни мало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой. Да не думает такой человек получить что-нибудь от Господа
Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение?
Итак умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего.
Путь жизни мудрого вверх, чтобы уклониться от преисподней внизу»
– Мне всё это не нравится, – угрюмо сказал Хорус, – но я обещал Мастерам. Обещал перед уходом, что если им нужна будет помощь… если они будут уверены…
– С тобой отправится один из моих воспитанников. Его зовут Марк. Запомни его имя, Дато. Марк – твой ангел хранитель.
– Пошли, – Хорус позвал Дато жестом.
Оказавшись во дворе, Дато опешил. Каким-то образом падальщика удалось поднять. Одна из секций – та, что находилась в животе твари – была закрыта. Значит, Марк уже на месте, решил Дато. Подле великана лежал посох-экстрактор.
– Пойдёшь вдоль гор, на север. Через пару километров выйдешь на тропу, что поведёт в ущелье. Там ты найдёшь мобильную станцию.
Так вот, что это был за рисунок! Дато слышал историю о Мастере из другого убежища, что соорудил передвижное укрытие, напоминающее улитку. Гусеничная основа от какого-то вездехода, бокс в форме приплюснутой с боков полусферы и вышка с ретрансляторами на носу машины. С помощью создаваемых помех, станции удалось покинуть убежище и скрыться в горах, однако саранча наведалась в убежище, откуда эта станция выехала. Дато вновь вспомнил трупы, усыпанные дронами.
– Я думал, эта штуковина уехала за Море, – сказал Дато, прийдя в себя.
– Так и было. А затем вернулась. Только без человека. Видимо, с ним что-то случилось по ту сторону, а он смог каким-то образом направить её обратно. Мы там ничего не трогали. Насколько мне известно саранча и падальщики – тоже. Технологии должны быть на месте.
Дато кивнул. Говорить больше нечего. Он опустил ноги в пространство оператора, нашёл руками шлем с проводами и зафиксировал на голове. Прежде чем разместиться в тесной кабине оператора, посмотрел на небо.
За ним закрыли защитную панель, а на спину взгромоздилась усилием десятка рук солнечная батарея – щит. Когда последняя встала на место, дрожь пробежала по голове Дато. Что-то произошло. Он был первым человеком, который попал в тело падальщика осознанно, а не был пожран голодающей машиной. Мастера лишь предполагали, что его ждёт, но ничего не знали наверняка.
Тут по телу прошлась густая волна. Будто бы все чувство обострились разом, родив при этом новое, доселе неощутимое, с трудом выразимое. Казалось, что тело раздули до невероятных размеров. Дато ещё не мог понять, открыты ли его глаза или нет. Он не ощущал собственных движений. Хотя, нет. Вот руки чуть пошевелились, затем ноги. Невероятное тяжелые конечности едва двигались.
Наконец появилось изображение. Дато казалось, что он взлетает. Земля перед ним стала отдаляться, а затем он увидел и монастырь, и горный массив позади. Дато обернулся. Как-то очень медленно и всем телом. Шея не двигалась вообще.
Дато выставил руки – не свои, а две тяжеленные металлические конечности. Затем обернулся, посмотрел на людей вокруг, что пятились от него.
– Голиаф… – тихо сказал Хорус.
На лицах окружающих Дато видел опасение, страх, интерес. Мальчишка – один из рыжих близнецов – медленно приблизился к падальщику. Протянул руку и осторожно коснулся живота металлического корпуса. Внезапно Дато ощутил тепло, но оно принадлежало не ему. Где-то на краю сознания он ощущал нечто схожее с волнами тропического моря, нечто убаюкивающее, какое-то первородное спокойствие. Где-то в глубине этого моря находился Марк, а может, он и был всем этим морем.
Вдруг удар. Ещё один и ещё. Дато не ощутил никакой боли. Он не мог быстро перемещаться между чувствами, а потому пару мгновений он настраивался на зрение. Когда явился внешний мир, Дато увидел, как от него оттаскивают рыжего мальчишку. Тот вырывался и плакал.
К корпусу падальщика подошёл Хорус, а за ним ещё трое мужчин, что несли посох-экстрактор. Старик приложил руку к колену машины.
Дато не сразу привык к новому телу. Первые сто метров он преодолел за десять минут, зато дальше всё пошло как по маслу. Падальщик в общем-то никогда не был быстрым, однако Дато удалось выжать максимум из металлических ног.
За следующие двадцать минут он сумел добраться до указанной Хорусом тропы. Свернул в ущелье, где после получаса поисков, нашёл наконец ту самую улитку. Машина уткнулась носом в небольшой разлом породы. Башня, увешанная гроздями приборов, криво смотрела назад. Корпус же был почти цел, если не считать нескольких вмятин. Люк обнаружился с другой стороны.
Дато подумал, что можно выбраться из падальщика, однако тут же осознал, что ничего не получится. Он больше не ощущал себя человеком внутри машины, он и был машиной. Как же можно выйти из собственного тела? Тогда Дато отложил посох-экстрактор, одной рукой взялся за гусеничное основание улитки, другой – за корпус. И осторожно, насколько мог, потянул в разные стороны. Он не ощущал собственной силы, однако старался делать это медленно, чтобы не повредить внутренности мобильной станции.
С треском и скрежетом корпус отделился от основания. Дато перевернул полусферу и положил рядом. Перед ним развернулись органы машины. Куча разноцветных проводов, несколько панелей, покрытых сыпью кнопок и рычагов, пара мутных от грязи и пыли экранов. Два крупных, скорее всего топливных, бака с торчащими будто хоботы шлангами.
Глядя на хаос техноутробы, Дато не знал, за что браться. В любом случае, ему был нужен посох экстрактор. Стоило Дато взять устройство, как в его мозгу – или мозге машины – что-то зашевелилось. Инстинктивно, полубессознательным действием Дато направил экстрактор точно к одной из панелей. Посох завибрировал. Из конца клешни показался пучок дёргающихся проводов, будто колония червей. Они оплели панель и, раздвигая пластик, устремились вглубь. Из другого конца экстрактора, за который Дато держался рукой, также поползли синтетические сосуды. Они прошли под защитным слоем метала на руке и вплелись в провода падальщика.
Дато будто ударило током. Информация, извлечённая из улитки, разлилась по мозгу, словно сжатый до размера одной секунды сон, что на самом деле длился не одну ночь. Дато увидел Море Саранчи будто бы сверху, в виде карты. Увидел водовороты и завихрения из дронов, Море формирующие. Одно из завихрений находилось недалеко, по другую сторону ущелья. Он ясно увидел, что формировало центр воронки.
Через несколько часов Дато – или скорее падальщик Дато под присмотром ангела-хранителя Марка – оказался на той стороне ущелья. Перед глазами сенсорами развернулось широкое плато. Небольшие группы дронов саранчи пролетали мимо уже на подходах к выходу из ущелья, однако такого их числа как в небе над плато Дато никогда не видел.
Тысячи тысяч – и этого мало. Легион!
Небо едва виднелось через волнообразное роящееся тело гиперстаи. Основная масса дронов обитала в высоте, но в одном месте – в паре сотен метров от выхода из ущелья – широкий и чёрный канат из крохотных металлических тел опускался к земле.
Недолго думая, Дато двинулся точно к основанию воронки. Дроны не реагировали на его присутствие, ведомые сигналами из центра, они то плавно пересекали небо, то вспыхивали резкими манёврами, меняя слои занимаемого пространства.
Приближаясь к основанию воронки, Дато попалось несколько человеческих останков: отбеленные ветром кости соседствовали с ещё узнаваемыми, хоть и сильно разложившимися телами, неподалеку лежали лохмотья одежд – белые одеяния дервишей халифата. Никаких следов взорвавшихся дронов, никаких следов повреждений на телах. Лишь следы синтеза с машинами. На разлагающихся телах, точно инфекционные бляшки, виднелись участки электроники.
Чем ближе Дато подходил к воронке, тем отчётливее проступала фигура позади кружащихся дронов. Человеческая тень медленно кружилась вокруг своей оси, то прикладывая кисти к плечам, то разводя руки, словно антенны, вверх и в стороны. И дроны повиновались этому движению. Гиперстая жила танцем человека, заключённого в сердце воронки.
Подойдя вплотную, Дато протянул руку, и дроны, точно вода, огибающая камень в реке, двинулись в обход, образуя небольшие завихрения. Тогда Дато протянул внутрь посох-экстрактор. Снова провода поползли по руке, добавляя нечто к сознанию Дато, будто расширяя его в новый предел. По ту сторону воронки провода достигли кружащего человека.
Дато увидел всё. Увидел всю жизнь Мастера, что был инженером на оборонном заводе. Увидел каждый его день после Большой Катастрофы. Увидел, как тот собирал станцию-улитку, как двигался в ней к Морю Саранчи. Как собирал информацию о дронах и как он узнал об истреблении убежища. Увидел, как отчаявшийся Мастер принял решение слиться с разумом машин. На этом моменте сознание Мастера закончилось. То, что Дато ощутил дальше, было гибридом. Синтезированным разумом.
Дато стало страшно, от ощутимого холода машинной рациональности. Однако море спокойствия, что разливалось вокруг его сознания, благодаря ангелу-хранителю Марку, отвратило надвигающийся ужас.
Платон предупреждал, что, оказавшись в Море Саранчи, Дато придётся импровизировать. Возможно, посох-экстрактор извлечет информацию по управлению роем. Дато вернётся в убежище в горах, где Мастера попробуют извлечь из этого пользу. И к этому момент падальщик окончательно иссушит тело Марка.
Дато помедлил. Был ведь ещё один вариант.
Дато двигался к монастырю. Сознание его дробилось на тысячи мелких частиц. Будто бы ядро Я обрело собственные спутники на орбите ментального. Одинокий падальщик двигался по каменным землям, а за ним двигалось чёрное облако саранчи.
Находясь в нескольких километрах от места, Дато уже знал о группе всадников, что прибыла в монастырь. Мюриды шейха Али, должно быть, не смогли связаться с разведчиками и послали за теми группу побольше. А те добрались до монастыря, где пытались узнать хоть что-то о товарищах.
Одиночные дроны саранчи высланные вперёд передавали Дато и звук и картинку. Мюриды отвели в сторону нескольких мальчишек. У одного из них был гвоздомёт Дато, у другого – рыжего – прибор ночного видения.
Воины шейха Али допытывались у мальчишек о том, откуда взялся прибор. Один из бородачей ударил по лицу мальчишку. Хорус кинулся к мальчику, но получил удар коленом в живот и рухнул на землю.
– Где ты взял это?! – Мюрид тряс устройством перед лицом мальчишки.
– Где нашёл? Где?! У кого это было?!
Хорус хотел вступиться, но его снова ударили ногой в живот. Мальчишка испуганно посмотрел на настоятеля. Мюрид перехватил этот взгляд. Обнажил шашку и подошёл к старику. Рывком за седые волосы он приподнял голову настоятеля и занёс оружие над головой.
– Где ты это взял? – повторил вопрос мюрид. По лезвию скользнул яркий лучик.
Мальчишка посмотрел на оглушённого болью старика, посмотрел на лезвие. Затем перевёл взгляд на небо, будто ища поддержки.
А небо над головой бурлило. Тёмные разводы, полосы, пятна, будто кто-то провёл по чистому холсту перепачканной углём рукой.
Потерявший терпение мюрид занёс оружие повыше и набрал воздуха для удара, но его остановил крик товарища. А точнее свист, завершившийся криком. Один из мюридов упал на землю, держась за плечо. Тот, что возомнил себя палачом, завертелся в поисках нападавшего, но все вокруг него смотрели наверх. Тогда и он поднял голову.
Небо почернело за считанные секунды. Над монастырём горело несколько алых звёзд, обозначавших группы материнских дронов.
– Ма ша Аллах... – сказал один из мюридов, и небо обрушилось на двор.
Люди падали, ползли в стороны, слышались крики и стоны. Некоторые дроны взрывались, довершая начатое собратьями. Вспышки, гром, плотоядное жужжание железных крыльев. Клочья земли летели в стороны. Мюриды закрывали головы руками, но дроны пробивали и руки, и черепа навылет.
Всё закончилось также быстро, как и началось. Обитатели монастыря остались невредимы, лишь напуганы.
Из незваных гостей выжил только мюрид, принявший роль палача. Он поднялся, потрясённо оглядел разбросанные тела товарищей, попытался найти глазами шашку и уже хотел броситься к найденному оружию, но ощутил короткий удар в спину. Затем ещё один и ещё. Дроны врезались в него, но не с целью пробить насквозь – слишком слабо они били. Мюрид понял, что они подталкивают его к выходу из ворот. Он поднял руки, будто сдаётся в плен, и, повинуясь толчками дронов, двинулся к выходу со двора.
– Я вернусь, Ма ша Аллах… – крикнул он назад, глядя через плечо на поднимающегося Хоруса. – Шейх Али вас не оставит…
Только он ступил за ворота, как в голову ему вцепилась рука падальщика. Мюрида оторвало от земли. Он закричал. Через миг его мотануло в сторону. Люди по ту сторону увидели, как с кирпичной стены упала крошка. Крик прекратился.
Монастырские замерли в ожидании того, что появится в воротах.
Дроны саранчи, что курсировали над двором взмыли повыше и тихо тронулись прочь.
В воротах показался рыжий юноша. Он пробыл в падальщике не так долго, однако успел осунуться, будто похудел на десяток килограмм. Юноша сделал несколько шагов, держась за стену, а когда та кончилась, он оступился и упал на четвереньки. Люди, включая брата близнеца, бросились на помощь. Хорус же прошёл мимо и остановился в пустых воротах.
От монастыря удалялась чёрная туча саранчи, а под ней одиноким великаном двигался падальщик. Дроны пропускали единственный пучок света, что падал точно на солнечную батарею в спине машины.
– Нужно ему помочь, – громко сказал Хорус.
Люди отвлеклись от мальчишки.
Хорус сделал шаг за стены, и тут же в небе загорелось несколько красных точек. Часть облака отделилась и широкой дугой пролетела над головой настоятеля.
– Он не хочет помощи? – удивился Хорус.
– Там внутри, есть ещё один, – заговорил Рыжий мальчишка. – Старик, сросшийся с машиной. Теперь он в ядре. Дато тоже сольётся с машиной…
– Откуда ты это знаешь? – спросили его.
– Когда я был внутри, я видел его мысли. Мы были едины… Я, он и машина… Дато знает, что его не вытащить без помощи снаружи. Но он думает, если его достанут – саранча нападёт. И все погибнут.
– Так куда он идёт? – спросил Платон, глядя на удаляющееся чёрное облако.
– Пытается увести их подальше и уничтожить…
Дато шёл столько, сколько позволял разум. Контроль над машиной слабел, сознание расплывалось, периодически в него вплетались чужие мысли, чужие фразы, чужие команды.
Дато хотел уйти подальше от людей. Куда-нибудь глубоко в пустошь. По пути он старался столкнуть друг с другом как можно больше дронов, чтобы стая сожрала саму себя. Однако сознание машины было против и ощутимо ему мешало, делая движения вязкими и тяжёлыми. Тело падальщика будто только тогда обрело свой истинный вес. Команды до дронов доходили через раз, но Дато удалось-таки проредить стаю на треть.
– Господь – Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться, – заговорил он про себя, силясь дистанцироваться от разума машины.
Падальщик двигался всё тяжелее. Дато крутил молитву по кругу сколько мог. Но и этот рубеж был взят. Проговаривая её в последний раз, Дато уже не столько говорил, сколько следил за тем, как перед разумом двигаются строки:
– Set <Lord> = <my shepherd>;
– Find <green pastures> – Error!
SyntaxError: invalid syntax
– Find <quiet waters> – Error!
SyntaxError: invalid syntax
– Set <Lord> = <my shepherd>;
Remove consciousness operator <Дато>;
Падальщик замер, затем медленно повернулся вокруг своей оси, разведя руки вверх и в стороны, словно антенны. Дроны саранчи закружили воронку вокруг корпуса машины, образуя тело вихря. По небу разлетелась чёрная рябь. Машина двинулась в танце дервиша, ведомая гибридом сознания человека и машины. И не было в ней больше никого, кто отозвался бы на имя Дато.
