Возничий чуть отодвинул борт робы, в руке его возник самодельный гвоздомёт с небольшим воздушным баллоном. Подкрученный клапан чуть свистнул, дуло направилось точно в сторону мальчишки.
– Мне нужна помощь… – Мальчишка замер, не веря глазам. Разве мог кто-то ещё носить подобное орудие. Почему саранча ещё не сожрала этого человека. – Там падальщик… – Сказал мальчишка вслед удаляющейся телеге.
Проехав ещё немного, возничий оглянулся. У дороги уже стояло четверо, включая мальчишку. В руках орудия первобытных охотников: заточенные палки и дубины. Внезапно один из них положил копье, достал из сумки камень, сунул его в узкую ленту ткани и завертел над головой.
Возничий, обернувшись сильнее, упёрся гвоздомётом в левое плечо и прицелился.
– Ну же, – тихо сказал возничий, – не делай глупостей.
Мальчишка что-то сказал, указав в сторону телеги. Человек, что раскручивал пращу, опустил руку.
– Кто это был? – спросили мальчишку, когда телега скрылась за холмом.
– Не знаю. Но говорю вам, у него было оружие. Настоящее…
Телега двигалась дальше. Возничий прислушался к стуку сердца. Сделал несколько спокойных вдохов, чтобы усмирить разволновавшийся внутренний мотор. Лошади шевелили ушами и мотали мордами, отмахиваясь от степного гнуса. Где-то в высоте визгливо прокричал стервятник. Волнами гулял по вересковой щетине ветер.
Падальщик. Мальчишка сказал, что за ним увязался падальщик. И ведь кто-то поверил бы ему. Мир изменился настолько быстро и резко, что не все ещё пришли в себя. Новые правила казались настолько неясными, а почва под ногами настолько зыбкой, что людям оставалось лишь верить. Хотя бы во что-то. Этим и пользовались банды, подобные той, что попалась возничему. Какой-нибудь бедолага остановился бы и в миг лишился своего добра, а то и жизни.
Возничий огляделся по сторонам – никого. Он снял капюшон, гвоздомёт пристроил на прежнее место – за пояс, предварительно открутив клапан. Оружие примирительно пшикнуло и снова прижалось к пояснице, подарив внутреннее спокойствие хозяину.
Да что эти разбойники знают о падальщиках? Возничий обернулся на кузов телеги и чуть приподнял сукно. Заваленная сеном в кузове покоилась одна из этих тварей. Один из первых падальщиков, которого удалось схватить до полного разрушения. Прежде чем заполучить этот экземпляр, подмастерья угробили с десяток подобных тварей. Каждая стоила им нескольких убитых и раненых товарищей.
Возничий провёл пальцами по бугристому шраму, что тянулся от шеи к затылку. Он мог быть одним из тех, кого оставили в тот день в степи, недалеко от развалин нефтезавода. Остроконечная клешня-экстрактор падальщика чуть не снесла ему голову: считанные сантиметры – вот насколько он был близок к смерти. Повезло – нечего сказать, но удачи хватило не всем.
Наставник подмастерьев в том бою снял солнечную батарею, прикрывавшую спину падальщика, и извлёк ядро. И именно наставника всей тушей придавил обездвиженный гигант. Выжившие подмастерья кое-как сдвинули металлическую тушу, но слишком много костей было сломано. Изо рта его шла кровавая пена. Дышал он короткими рывками, и от каждого движения грудь неестественно вваливалась. Неизвестно, как он продержался до ночи. Крепкий мужик – настоящий наставник.
А на следующий день Мастера призвали к себе Дато и сообщили, что именно он станет новым наставником своей группы. Он кое-как склонил голову в знак согласия и почтения: с раной на шее недавно разобрались, и швы сковывали каждое движение.
Дато никогда не стремился к этому, однако слово Мастеров – закон. Тем более он был одним из немногих, кто видел, как одолеть падальщика.
С тех прошло несколько месяцев. Мастера заполучили ещё несколько образцов, а затем охота прекратилась. Никаких больше рейдов, никаких засад. Что творилось в глубине гор, Дато не знал – то дело Мастеров. Он совершал небольшие вылазки в пустошь, чтобы отследить миграцию дронов саранчи, что активизировались после успешной охоты на падальщиков.
И вот несколько дней назад его призвали опять. Он спустился в недра горной шахты. Каменные коридоры освещали факелы. Его вел слепой послушник: только такие допускались в подземные комнаты Мастеров. В какой-то момент послушник замер и протянул Дато кусок ткани.
Дато так и сделал. Послушник взял его за руку и повел дальше. Свет факелов ещё какое-то время сочился через ткань, затем и он пропал, и они двинулись в полной темноте.
– Можешь снять повязку. – Прозвучал голос одного из Мастеров, когда Дато ввели в залу.
Его ждали в просторной комнате, напоминающей перевёрнутую чашу. Стены покрывал материал, бросающий косые блики от плоского круга электрической лампы под потолком.
– Дато, мы выбрали тебя. – Заговорил Мастер Платон – по слухам, самый старый из Мастеров, успевший состариться ещё до Большой Катастрофы. – Ваши труды – тебя и твоих братьев подмастерьев – не прошли даром. Ваши жертвы, ваши смерти… Мы смогли приручить падальщика. Лишь одного из пойманных вами, но этот один – наша надежда. Этот один – наше возможное будущее.
Дато смиренно кивнул, не понимая ещё, о чём идёт речь.
– Будь так любезен… – Мастер Платон подозвал Дато жестом.
В дальнем конце комнаты был рычаг. Дато с усилием потянул вниз, и одна из пластин на стене двинулась в сторону. В открывшейся комнате его ждал падальщик.
Дато напряжённо замер. Ещё свежи были воспоминания о том дне, когда погиб наставник. Злость поползла вверх по позвоночнику. Он сжал кулаки. Конечно, Дато знал, что Мастерам нужен падальщик. Не знал только, на кой чёрт. Он надеялся, что Мастера извлекут из падальщика нужные технологии, как это делал сам падальщик клешнёй-экстрактором. Но вот он перед Дато, практически в первозданном виде.
Металлическая тварь стояла в полный рост – почти четыре метра в высоту. В стороне лежал круглый щит солнечной батареи, ранее прикрывавший спину падальщика.
– Благодаря вам мы узнали многое. Этого может быть достаточно, чтобы попытаться изменить… – Платон приподнял глаза, задумавшись, – баланс сил. Осмотри же внимательно плод своих трудов.
Мастер обвел роботизированного гиганта рукой.
– Смелее! Он больше не причинит нам вреда.
Дато подошёл ближе. Падальщики, хоть и отличались друг от друга в мелких деталях, в общем напоминали людей. Только огромных, с руками и ногами, точно дубовые стволы, и коротким шарообразным телом. Трубки и коленчатые механизмы торчали в местах, соответствующих человеческим суставам. На месте головы – небольшое прямоугольное возвышение с единственным крохотным глазом объектива и десятком точек – лазерных щупов – вокруг. Плечи, спина и живот укреплены пластами метала толщиной в несколько сантиметров. Остальное тело покрывали черепично расположенные чешуйки из неизвестного сплава. Издалека падальщики казались ладно сделанными, но, приблизившись, легко было обнаружить дефекты: сколы, трещины, неровно прилаженные края. Но это не лишало их смертоносности, заключённой в конечности экстракторе. Благодаря этому устройству они напоминали раков-отшельников или крабов, с одной аномально большой клешней.
– А где экстрактор? – От удивления Дато сделал шаг назад. Обе конечности падальщика напоминали человеческие. Помимо этого, тело гиганта было крупнее обычного. На животе добавился новый выпуклый сегмент, будто перед Дато стояла беременная машина.
– Верное замечание, Дато. Его нет. Но это не самое важно, самое важное здесь… Подними этот экран. – Платон указал на защитную панель в округлом животе машины. Дато сделал, как повелел Мастер, и тот продолжил. – Это отсек для ядра, как и было прежде, а теперь посмотри со спины.
– Да, – кивнул Платон. – Для оператора.
Недоброе предчувствие пробежало по спине Дато. Управлять падальщиком изнутри? Это же билет в один конец! Он видел, что стало с той несчастной, которую они извлекли из пойманной машины. Человек, оказавшийся ядром падальщика, практически иссыхал, но при этом продолжал жить, несмотря на крайнее истощение. Женщина, которую они извлекли из схваченного падальщика, прожила вне машины не больше минуты.
– Вижу твоё смущение, Дато. – Платон положил руку на плечо наставника и чуть сжал. Сил у Мастера оказалось больше, чем ожидал Дато. – Но оператор и ядро – это разные вещи. Не буду удручать тебя нашим тезаурусом, а просто скажу, что оператор скорее всего сохранит рассудок. Конечно, выбраться самостоятельно не выйдет. Нужна будет помощь извне.
– Но ведь у падальщика нет оператора, – не понимая, сказал Дато.
– Теперь есть. Это существо, – Платон сказал это с теплотой в голосе, – собрано сразу из пяти падальщиков. Откуда, по-твоему, взялась вторая конечность? Мы смогли создать новый вид. Вид, что будет служить нам.
– Служить, ради чего? Зачем управлять падальщиком?
Дато представил сражение двух великанов. Ну, уничтожат они парочку машин, но это привлечёт внимание роя саранчи – на этом всё и закончится.
Однажды, только став подмастерьем, Дато побывал в другом горном убежище, где прятались другие Мастера. Они совершили ошибку, они были неосторожны в изыскания, они плохо замели следы – и за это поплатились. В узких горных коридорах лежали тела, испещрённые сотнями обожжённых дырок, а сверху их покрывали хлопья вышедших из строя дронов саранчи. Ничего технологичней палок и камней там не осталось.
– Зачем управлять падальщиком… – Повторил вслух Мастер Платон. – А зачем человек одомашнил лошадь и волка, Дато? Это существо поможет нам выжить.
– Как только мы сунемся в нём наружу, рой тут же обратит на это внимание. Может и не сразу, но обратит. И тогда они найдут это убежище – и конец. Я уже видел это когда…
– Да, да, – Платон как-то раздражённо поднял руку, – я помню про то убежище, где вы нашли одни лишь трупы. У нас будет иначе.
Платон замолчал, ещё раз осмотрел падальщика и с довольной улыбкой добавил:
– Мы не станем прятаться от роя. Ты, Дато, отправишься точно в его сердце.
Дато двигался до самой ночи, остановился на привал, когда вересковая пустошь превратилась в чёрное море под чёрным небом. Тяжёлую телегу он увёл с дороги, стреножил лошадей, а сам развёл небольшой костёр. Дато извлёк из походной сумки бумажную карту и сверился. Если выйти до рассвета, то к завтрашнему вечеру будет в монастыре.
Дато пошарил в сумке и извлёк письмо для настоятеля. Оно было зашифровано. Шифр был следующим:
На обратной стороне рисунок: спираль с рожками.
Вроде всё знакомые буквы и цифры, да только смысл послания, надёжно охранялся от посторонних глаз. Как заверили Мастера, ключ к шифру настоятель монастыря подберёт без проблем.
Дато убрал письмо и карту, прислушался к миру вокруг. Неподалёку жевали лошади, переговариваясь коротким фырканьем. За границей света костра трещали насекомые. Коротким пищанием обозначали свой полёт летучие мыши с дальних гор.
Немного отойдя от костра, Дато закинул голову. Звёзды рассыпались точками по карте вселенной, обозначая неведомые для человека пути. Млечный путь густой полосой тянулся от края до края. Кое-что Дато узнавал: созвездие Ориона, густое скопления Плеяд в созвездии Тельца, а вон та красная точка, кажется, Марс.
На небе обозначилась ещё одна красная точка. Она двигалась медленно, ритмично пульсируя, а вокруг неё изредка возникали алые всполохи. Рой саранчи пересекал небо, сгруппировавшись вокруг материнского дрона. Дато тут же отвернулся и побрел к телеге. Пока что он не сделал ничего, что могло бы привлечь внимание саранчи, и лучше бы ему и дальше оставаться вне их внимания.
Вернувшись к телеге, Дато расположился возле неё и задремал. Во сне ему привиделся мир до Большой Катастрофы. Он снова увидел родного брата, стоящего в узком переулке с автоматом на перевес. Увидел, как дроны саранчи разрывают его на кусочки.
Его разбудил какой-то звук. Топот копыт, как он понял, прийдя в себя за несколько секунд. Дато бросил взгляд на край света от костра. Возовые смотрели на него светящимися в темноте глазами, затем сами повернулись в сторону звука. Кони Дато настороженно заржали. Кто-то приближался к стоянке.
Это мог быть кто угодно: от фанатиков новых мессий до синтетиков – безумных гибридов живых существ и машин, от племенных кочевников до разбойников. Дроны саранчи игнорировали вооруженные копьями, дубинами и пращами отряды головорезов. Технологии каменного века – вот то, что осталось доступно обычному человеку. Мастера, подмастерья и те, кто жили в горных лабиринтах, находились под постоянной угрозой истребления. Но был ещё один род людей, на которых законы разумных машин не действовали. Те, что называли Большую Катастрофу – Очищением. Те, для кого новый мировой порядок стал праздником.
На дороге появилась троица всадников. Разгоряченных коней они оставили за пределами света костра, а сами пешком подошли к телеге. Желто-коричневый камуфляж, старые армейские берцы, бело-зелёные куфии повязаны вокруг шеи. Приборы ночного видения смотрят окулярами в небо, будто следят за звёздами. Тело закрыто чем-то на подобие кирас из черепичных чешуек, похожих на корпус падальщика. На поясе у каждого по изогнутому кинжалу. В руках обнажённые шашки.
– Ас-салам алейкум, – сказал ближайший к Дато мюрид.
– И вам мир. – Дато чуть сжался от неожиданной встречи. Мюриды Шейха Али не забредали в пустошь. Их мир там, за Морем Саранчи. На месте разрушенных падальщиками и саранчой городов они выстраивали собственный Халифат. Что они здесь забыли?
Дато присмотрелся к приборам на головах мюридов. Машины явно не возражали против технологий – в определённых руках.
– Куда двигаешься? – сурово спросил ближайший к Дато мюрид. Борода его была с проседью. Под правым глазом круглый шрам, будто от большой сигареты – такой оставляют невзорвавшийся дрон саранчи.
Неужели этот мужик пережил попадание дрона в голову? Крепкий, должно быть, сукин сын.
– На юг, – неопределённо ответил Дато.
– Хм… – угрюмо буркнул мюрид. – На юге наша земля.
– Я и не пойду на ваши земли.
Дато прищурился, ещё раз оглядел мюридов. Все трое напряжены. Крепко держат рукоятки шашек. Не спускают с него глаз.
– Так что вам нужно? – Дато упёрся руками в бока, отодвинув борта робы. Жест вызывающий, зато рука расположилась близко к гвоздомёту, не выдавая самого оружия, скрытого складкой материи.
– Ахлю Китаб? Насара? Ты христианин? – не обращая внимания на вопросы Дато, спросил главный мюрид.
Дато сдержано кивнул. Как любой подмастерье, он кормился за счёт пустошей, где снуют облака саранчи. Дато знал наизусть один псалом, и то не по причине глубокой веры.
– Так что тебе здесь нужно? – продолжал главный мюрид. – Куда едешь?
– В монастырь, – честно сказал Дато. – Везу сено. В горах его, знаете ли, не найти.
Один из мюридов не сводил глаз со шрама на шее Дато, молча он что-то вертел в своей голове. Воины халифата обожали обезглавливать врагов, коими считали всех, кроме людей писания, хотя и последних иногда казнили забавы или устрашения ради. Так неужели этот человек сбежал от братьев, сбежал из-под сабли палача?
Третий мюрид бросил короткий взгляд на телегу, затем на возовых, чьи силуэты проступали на фоне ночи, а после что-то сказал на арабском мюриду, говорившему с Дато.
– Неужели для сена нужны такие кони? – говоривший кивнул в сторону темноты, не удосужившись перепроверить слова своего товарища.
– С сеном и один бы такой справился. А у тебя их два.
Дато чуть наклонил голову, готовясь к неизбежному. Встреча с мюридами Шейха Али не сулила ничего хорошего. Насколько далеко улетела стая саранчи – вот, что его волновало. Ему придётся пустить в ход гвоздомёт. Если дроны заметят это устройство – ему конец. А вот мюридам всё равно. Приборы на их головах, кричали об их особом статусе в глазах машин.
Главный мюрид издал звук: даже не слово, а какой-то слог, команда, – и другой мюрид, что стоял ближе к телеге двинулся к кузову.
– Маловато сена для таких коней… – ухмыляясь, сказал мюрид.
Сердце Дато колотилось, как в тот день, когда на развалинах нефтезавода он столкнулся с тем самым падальщиком.
Гвоздомёт выпрыгнул из-за борта робы. Воздушный клапан свистнул, и на конце шипящего звука, возник новый – вылетел первый гвоздь. Он вошёл точно в шею главного мюрида. Тот отшатнулся. Чёрные брови нахмурились, будто он рассердился. Мюрид потянулся к ране, поглядел на кровавые капли на кончиках пальцев. Раскрыл рот, но звук получился искажённый: воздух выходил через дырку в горле. Он поднял руку с шашкой, но тут же опустил, когда второй гвоздь вонзился точно в глаз.
Всего несколько секунд и главный мюрид упал на землю. Его товарищи в ступоре смотрели на лежащего. Они прибыли оттуда, где один их вид внушал страх и ужас. Они избраны машинами для распространения слова Бога. С ними так нельзя!
Не ожидали, сукины дети? Дато направил ствол на второго мюрида. Оружие строптиво пшикнуло. Глухой удар и во лбу под краем тёмных волос – точно над глазом мюрида – возникла чёрная точка. Кровь потекла на глаз. В холодную траву упало второе тело.
Оцепенение спало с третьего мюрида. Он прокричал что-то на арабском и побежал на Дато, занеся шашку над головой. Дато направил ствол на нападающего, нажал на спусковой крючок, но звука не последовало: давление упало ниже уровня, необходимого для выстрела.
Времени на подкрутку клапана не было. Дато бросил оружие в сторону. Чуть пригнулся, расставив руки в стороны. Откуда-то с неба серебряной молнией на него полетела шашка. Шаг назад – лезвие пронеслось точно посередине груди, разрезав робу. Не давая мюриду времени для манёвра, Дато набросился на противника, обхватив за руки, точно обнял старинного приятеля, которого был рад видеть. Рад до смерти.
Мюрид яростно задёргался, но Дато не отпускал. Он сжимал со всех сил, сжимал так, пока не зажгло в груди.
Воин халифата вытаращил от изумления глаза. Не могло у простого мужика быть столько сил. С каждой секундой давление нарастало. Вот уже рука мюрида разжалась, и ногайка упала на землю, но Дато всё не останавливался. Захрустели плечевые кости и рёбра. Мюрид зарычал, затем завыл. Секунда – тело его выгнулось назад. Сухой берёзой хрустнул позвоночник. И стоны прекратились.
Дато тяжело дышал. Попытался разжать руки, но ничего не вышло. Ещё усилие, ещё и ещё – и только тогда в его спине щёлкнул механизм. Громкий треск в области плеч и руки его растянулись в стороны, точно на распятье. На землю упал третий мюрид.
Как цирковой артист, завершивший смертельный – для других – номер, Дато стоял перед тремя бездыханными телами, расставив руки. Металлические стержни примитивнейшего экзоскелета, что прятался под робой, ещё не ослабли. Наконец, механизм тихо зажужжал, и руки опустились вниз. Дато помахал ими, точно плетьми. Согнул в локтях, поднял над головой, разминая.
Когда кровь вернулась к кончику каждого пальца, Дато оттащил тела мюридов подальше в поле. Возовые лошади спокойно следили за работой хозяина, пережёвывая траву. Один из приборов ночного видения Дато припрятал среди сена, остальное оставил при покойниках. Выброшенный во время боя гвоздомёт вернулся на прежнее место.
Кони мюридов стояли в стороне, глядя потеряно на единственного человека.
– И что мне с вами делать? – ласково сказал Дато.
Он подошёл к коням и погладил ближнего жеребца по мощной шее. Лошади, костёр, поле, вездесущая ночь – что-то в этом завораживало. Простота первобытного мира, воцарившаяся после Большой Катастрофы, обезоруживала своей искренностью. Новое Тёмное Время казалось бесхитростным до ожесточения. И если бы не падальщики, саранча и Бог знает какие ещё машины, что повелевали теперь миром, можно было решить, что человечество просто начало всё заново.
Правда кое у кого было преимущество.
Один из Мастеров, во время собрания, на котором Дато удалось побывать, выдвинул теорию успешности Халифата.
– Суфийские мистики вкупе с фундаменталистами, – с их параноидальным желанием жить так, как жили в седьмом веке не территории Аравии, – вот рецепт успешной ассимиляции с машинами. Им – машинам – нужно то же самое, что и Шейху Али вместе с его мюридами. Забвение, консервация развития технологий и кастрация научного прогресса. Им нужна тотальная кома человеческого racio, во славу Бога. Почему вы думаете, машина не тронет человека, застрявшего в молитве, будь он даже обвешан самым современным оружием? Потому что в этом нет racio. Потому и нет парадокса в том, что мюриды Шейха Али имеют доступ к технологиям: они используют их во вред прогрессу. Если бы у них был девиз, то он был бы: «Технологии ради забвения!»
Дато посмотрел сторону, где он оставил мёртвую троицу. Затем вновь поднял голову к небу. Звёзды немного поменяли положение. Однако он всё-также видел Ориона с его луком, рогатого Тельца и красную точку Марса. Или Марс – вот этот огонёк рядом? Одна из двух красных точек чуть сместилась, будто оторвалась от небосвода. Красные всполохи окружили объект зловещей аурой. С каждой секундой движущаяся точка становилась всё больше, и шла она точно к месту недавнего боя.
