Тимур зашел в комнату переодеться. Свет включать не стал: Васятка уже спал на своей кровати в углу, мирно посапывая. Даже при слабом свете уличных фонарей было видно, как его огненно-рыжие кудри разметались по подушке золотистым пламенем. Тимура кольнуло сожаление: обычно Васятка встречал его звонким криком «Здорово, папка!», вылетая из комнаты и утыкаясь головой отцу в живот, а сегодня из-за аварии этот момент был пропущен.
Ужинать начали в тишине. Тимур ел с большим аппетитом, но не спеша, наслаждаясь незатейливым вкусом блюда. Светлана листала телефон, периодически отстукивая короткие сообщения. К еде она почти не притронулась.
Щелкнул закипевший чайник.
— У Архиповых будет второй ребенок, — сказала Светлана. — Представляешь?
— А у нас ипотека и нет нормальной машины.
— Перестань. Пожалуйста. Я говорила тебе. Это безумие. О чем они думают?
Светлана разлила чай по фарфоровым чашкам из сервиза, подаренного на свадьбу. Тимур невольно опустил глаза. Чайная поверхность слабо колебалась, переливаясь глубоким красно-коричневым цветом. Взгляд болезненно скользил по этой поверхности, стараясь зацепиться за что-то, но безуспешно.
У Тимура пиликнул телефон. Он прочитал сообщение и хмыкнул. В школьном чате сообщили о предстоящем родительском собрании.
— Уже второе за этот год. — Тимур показал Светлане сообщение. — Надо идти.
— Ты же недавно только ходил, в сентябре, — заметила Светлана. — Думаешь, что-то новое будет? Всегда одно и то же там. И я в любом случае семнадцатого не могу, мама приезжает.
После короткого молчания Тимур улыбнулся.
— Ладно, сам схожу. А нам тесновато будет, наверное, да? Но ничего. Она же на три дня к нам? Как-нибудь разместимся.
— Ты попробуй, пожалуйста, на день ее приезда отгул взять. Отпразднуем хоть.
И Светлана едва слышно вздохнула, продолжая листать телефон.
Теща прилетела во вторник, неприветливым ноябрьским утром. Она принесла с собой в квартиру свежий осенний воздух и две сумки солений. Обняв дочь, теща повернулась к Тимуру.
— Здравствуй, Тимур! — сказала она.
— Доброе утро, — ответил Тимур. — Как добрались, как дорога?
— Да что там той дороги, час лёту. Все нормально. А у тебя как дела? Я слышала, тебя наконец-то повысили до бригадира?
— Собирались, да не собрались. — И Тимур наклонился за сумками, чтобы отнести их на кухню.
— Давайте уже к столу, а то остынет, — к разговору подключилась Светлана.
За столом говорили о пустяках. Женщины позволили себе немного вина, хотя время суток было для этого не совсем подходящее. Тимур налил Светлане шардоне, теще — киндзмараули, а себе — минералки. Выпив бокал, теща вновь обратилась к Тимуру:
— Так почему не повысили-то? Обошли тебя, чтоли? Другого бригадиром сделали?
Тимур молча поглощал нежный холодец из курицы.
— У Тимура на работе произошел неприятный случай, — ответила за него Светлана. — Драка. Мама, расскажи лучше, как там Людмила? Ты же заезжала к ней? Тимур, налей нам, пожалуйста, еще по полбокала.
Теща некоторое время смотрела на Тимура, потом махнула рукой.
— Когда же ты, Тимур, научишься вести себя прилично?.. А у Людочки все хорошо. Она в Саратов переехала. С новым мужем.
Вечером Тимур, как и планировал, отправился на собрание, которое было назначено на семь. Школа располагалась недалеко от главной площади города, и Тимур решил пройтись пешком. Это должно было занять минут пятнадцать.
В проулке, погруженный в свои мысли, Тимур не заметил идущего навстречу случайного прохожего и неаккуратно задел его плечом. Прохожий резко остановился. Им оказался невысокий щуплый подросток, одетый в довольно тонкое для промозглого ноябрьского вечера серое пальто.
— Смотри, куда прешь, мужик! — зло сказал подросток и сплюнул на мокрый асфальт. До Тимура донесся легкий запах дешевого алкоголя.
— Я… Извините, — пробормотал Тимур.
Подросток молча развернулся и быстрым шагом пошел своей дорогой. Тимур некоторое время постоял, глядя в спину удаляющейся фигуре, затем качнул головой и продолжил путь.
Когда Тимур подходил к школе, было уже довольно темно. При вечернем освещении внушительное трехэтажное здание школы, выкрашенное в темно-желтый цвет, угрожающе нависало своими массивными грязно-белыми колоннами над Тимуром. Он невольно поежился. Здание напоминало ему храм какого-то древнего и не очень доброго божества.
Справа от входа в школу висело кое-как приклеенное на скотч большое объявление:
«Родительское собрание состоится 17 ноября в 19:00. Явка обязательна».
Нижний правый край объявления отклеился и при частых порывах ветра обреченно хлопал по облупленной стене здания.
— Сегодня вход свободный, — попыталась пошутить бабушка-вахтерша и сдвинула на лоб свои большие, в тяжелой роговой оправе очки.
Тимур сдержанно улыбнулся и прошел через зеленый турникет.
Родительское собрание проводили в актовом зале. Учеников в классе Васятки было немного, и родители вполне могли поместиться в кабинете. Однако, когда Тимур в прошлый раз предложил это, классный руководитель с напряженной улыбкой ответила, что в актовом зале «более располагающая к мероприятию атмосфера».
Зайдя в актовый зал, Тимур с удивлением обнаружил, что тот почти полон. На сцене стоял видавший виды стол, на котором несколько человек раскладывали бумаги. За этим действом молча наблюдала классная, одетая в шикарное темно-синее вечернее платье с глубоким вырезом. В противовес классному руководителю люди, раскладывавшие бумаги, были одеты в безликие костюмы мышиного цвета. Тимур огляделся и, увидев свободное место, благополучно устроился в третьем ряду, с краю.
— Ну что, все в сборе? Давайте начинать, — сказала классный руководитель неожиданно сильным грудным голосом.
Тут же один из людей в сером протянул ей листок бумаги. Руководитель глубокомысленно хмыкнула, пробежав глазами листок, и начала долгую речь о школьных проблемах, о низкой успеваемости, о неподобающем поведении и о новых веяниях в системе среднего образования.
Сосед Тимура, большой грузный мужчина, на середине речи извлек из пакета термос, аккуратно отвинтил крышку, налил в нее ароматного черного чая и начал осторожно прихлебывать, зачем-то жмурясь при каждом глотке. Тимур почувствовал жажду. Ему тоже захотелось этого чая.
— А теперь — про утренник! — классный руководитель сменила тональность. Тут же один из серых людей подал ей очередной листок бумаги. — Так, уважаемые родители. Так как ваши дети учатся в начальных классах, то по традиции в конце ноября мы проводим для них утренник.
— А на Новый год?! — внезапно выкрикнул сосед Тимура. Чай он к этому моменту уже допил.
— Давайте не будем отвлекаться. — Руководитель даже не подняла головы от листа бумаги. — Сейчас речь про осенний утренник. Новый год будем ближе к делу обсуждать. Итак, нам на утренник нужен клоун. Обычно нам помогают папы, кто-нибудь из них наряжается клоуном. У клоуна будет короткий текст, поздравления, маленькие подарки для детей. Кто хочет быть клоуном?
Классный руководитель подняла голову и обвела взглядом притихший зал. Клоуном никто быть не хотел. Руководитель устало вздохнула.
— Что ж, тогда я сама выберу. Вы. Да, вот вы, мужчина в третьем ряду, — классная показала на Тимура, — встаньте, пожалуйста. Да, мне кажется, вы подходите идеально. «А вы как думаете?» —спросила руководитель, обращаясь к остальным присутствующим.
Зал одобрительно зашумел.
— Отлично. Мужчина, вы, кажется, папа Васи Соколова? Да, точно, я вас помню. Можете, пожалуйста, подняться к нам на сцену?
— На сцену? — растерянно переспросил Тимур. Он чуть прищурился: почему-то освещение стало слишком ярким и начало слепить.
— Ну да, на сцену, сюда, — нетерпеливо повторила классный руководитель. А ты, вот ты, да, — она ткнула пальцем в одного из помощников, — костюм нам принеси.
Помощник исчез и через минуту вышел с большой картонной коробкой. Тимур тем временем поднялся на сцену и встал напротив классной. Она оказалась на голову выше его.
— Примерьте, пожалуйста, костюм, — сказала классный руководитель.
Помощник открыл коробку. Внутри был яркий костюм клоуна: широкие штаны в сине-желто-красную полоску, пиджак в крупную клетку такой же расцветки, разноцветные тапки и, конечно же, большой красный клоунский нос.
В зале почему-то стало еще ярче. Тимур взял костюм в руки. Костюм искрился и переливался всеми цветами радуги. Эти искры, казалось, проникали Тимуру под кожу и маленькими огненными червячками по венам шустро добирались до самого сердца. Тимур сам не заметил, как переоделся. В костюме ему было удивительно легко и свободно. Он с теплотой думал о том, как будет поздравлять Васятку на утреннике. Да что утренник? Можно ведь и раньше поздравить. В конце концов, у сына не так много праздников.
— Отлично, подходит, — кивнула классный руководитель. — Я сейчас дам вам текст. Снимайте костюм.
— Он мне понравился, — спокойно произнес Тимур. — Я, пожалуй, в нем останусь.
Классный руководитель в недоумении уставилась на Тимура.
— Это школьное имущество! — От негодования ее грудь начала нервно колыхаться вверх-вниз. — Вы не имеете права! Сейчас же снимайте!
— Нет, — отказался Тимур.
Классный руководитель погрустнела.
— Да что же это такое. Каждый год какая-нибудь нелепица. Ребята, разберитесь с ним.
Тимура окружили три помощника в серых костюмах. У них были одинаковые невыразительные лица.
— Перестаньте, пожалуйста, — сказал первый.
— Ведите себя прилично, — подхватил второй.
— Слышь, мужик, давай снимай костюм, — подытожил третий.
Тимур отчетливо понял, что нет смысла оттягивать неизбежное. Его боксерское прошлое разом захватило сознание, и он хорошим апперкотом отправил в нокаут ближайшего помощника. В зале кто-то вскрикнул. Оставшиеся два помощника кинулись на Тимура, но через пару секунд заняли место возле первого нокаутированного.
— Да я его сейчас!! — Это грузный любитель чая с сильной одышкой зачем-то карабкался на сцену.
Тимур рванул к выходу. Его пытались удержать, кто-то схватил сзади за одежду. Не разбирая лиц, Тимур нанес несколько сильных ударов в голосящее и прилипчивое месиво. Почувствовав, что хватка несколько ослабла, Тимур гигантским напряжением вырвался из удерживающих его рук и выскочил за дверь.
В рваном клоунском костюме, с налитыми кровью глазами, тяжело дыша, он промчался мимо замершей в крайней степени удивления старушки-вахтерши. Не заметив турникета, Тимур выбежал из школы и кинулся в темные проулки, подальше от ярких окон и фонарей…
Домой Тимур вернулся под утро. Дверь ему открыла заплаканная Светлана, из-за плеча которой маячило заранее всё осуждающее лицо тещи.
— Где ты был? Что случилось?! — Светлана смотрела на Тимура с беспомощностью и страхом.
Клоунский костюм Тимура был весь изодран, в пятнах грязи и крови, к нему прилипли какие-то мелкие колючие ветки и жухлая трава. Лицо у Тимура выглядело ничуть не лучше костюма — всё в царапинах и кровоподтеках. Клоунский нос Тимур где-то потерял.
Нетвердой походкой Тимур прошел на кухню и плюхнулся на стул. Стул жалобно скрипнул.
— Это я…для Васятки…— медленно и безжизненно сказал Тимур, глядя в стену. — Чтобы поздравить.
Светлана опять заплакала. Теща громко ойкнула и скрылась в комнате, прикрыв рот рукой. Светлана тихо, но твердо произнесла сквозь слезы:
— Какого Васятки, Тимур? У нас нет никакого Васятки. И никогда не было. Мы же договаривались, что потом…
Тимур поднял на Светлану удивленные глаза. В этот миг он отчетливо услышал доносящийся с улицы звонкий мальчишеский голос: «Здорово, папка!» Тимур кинулся к окну. Во дворе было по-осеннему пустынно, ни души, только ветер гонял последние опавшие листья. На общем серо-желтом фоне ярким пятном выделялся синий полицейский уазик, стоявший возле подъезда.
В дверь громко и требовательно постучали
