CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

По одному краю микрорайона раскинулась длинная широкая полоса пустыря, где, судя по всему, когда-то затевалась какая-то стройка, но потом, по неизвестной причине, её забросили и забыли сразу на начальной стадии. Теперь это была заросшая бурьяном и кустарником территория, изрытая заполненными дождевой водой котлованами, утыканная ржавыми металлическими конструкциями и заваленная холмами строительного мусора, который, постоянно продолжали подбрасывать жильцы соседних домов.

Главной достопримечательностью пустыря, с точки зрения нашей мальчишеской компании, был покосившийся фонарный столб, неизвестно кем и с каким умыслом установленный среди куч щебня и битого бетона. Его плафон был расколот, но, как ни странно, он работал, каждый вечер озаряя своё подножие конусом жёлтого света. Не удивительно, что освещённый участок под ним стал местом для посиделок у костра для нашей большой компании. И не только нашей. Довольно часто под фонарь забредали «старшаки», как мы называли парней лет семнадцати-восемнадцати, с неизменной гитарой, пивом, сигаретами и вечно хихикающими девчонками. Для удобства посиделок были сооружены импровизированные лавочки и водружён старый продавленный диван.

Самым любимым нашим занятием у вечернего костра были рассказы страшных историй. К этому очень располагала атмосфера места. За пределами круга света фонаря, в неровных отблесках костра, мир казался чужим и враждебным. Кроме того в некоторые моменты лампа начинала быстро мерцать, издавая сухое жужжание и клацание, и все разговоры в такие секунды затихали, потому что в мгновениях тьмы, между вспышками света, всё окружающее пространство становилось каким-то незнакомым и нереальным. Словно мы все, сидя на своих самодельных лавочках, стремительно мчались сквозь чужие миры.

Но не только фонарём славилось место наших посиделок. Совсем рядом высилась большая куча из обломков бетонных плит, похороненная под слоем щебня и земли. В одном из склонов этого импровизированного кургана, между обнажённых кусков бетона, образовывалось подобие лаза ведущего вглубь кучи. По этой узкой норе можно было проползти насквозь, до дыры на противоположном склоне, метрах в семи – восьми. Но задача эта усложнялась благодаря двум поворотам, первый из которых был очень тесным, и извернуться там было очень трудно, а после вернуться задним ходом вообще нереально. Этот лаз в холме, стал местом наших «испытаний на вшивость», через него обязан был пролезть каждый новый член нашей ватаги, да и просто тот, кто хотел адреналина и острых приключений. Я сам, к тому времени, проползал его раз шесть.

Но никто не совался в эту нору ночью, и тому было простое объяснение. Все боялись. Вокруг неё вились разные жуткие истории, то о бомже, застрявшем в ней на первом повороте, и умершем в мучениях от жажды. Или о бандюках, прячущих в ней трупы своих жертв. В историях всегда присутствовала милиция, извлекающая останки покойников тросом, привязанным за конечности, и часто, не с первого раза. Причём, с каждой историей, количество покойников увеличивалось, но никто никогда не видел этого своими глазами. Ни трупов, ни бандюков, ни милицию. Но все рассказчики уверяли, что слышали эти истории от достоверных источников, которым их поведали другие достоверные источники, а тем другие…. Ну, или как-то так.

Вот именно с этой норой и связана та жуткая и мистическая история, о которой я хочу вам поведать.

В свои тринадцать я был уже достаточно прагматичным и трезво мыслящим подростком, чтобы верить во всякие бредни про НЛО или полтергейст, которые в те годы были достаточно модны. Даже страшилки, которые мы рассказывали друг другу компанией у костра, я воспринимал скорее со скептицизмом и иронией, чем со страхом. Поэтому в тот вечер «страшных историй», я как обычно скучал, разбавляя монологи своих товарищей ехидными комментариями. Мои друзья к такому давно уже привыкли, но в тот вечер, как на беду, с нами сидели «старшаки» - пэтэушник Олег, со своим закадычным дружком Серёгой, и Наташка – размалеванная девица из третьего корпуса. Они уже успели употребить полторашку пива, и потому вели себя несколько заносчиво, рисуясь перед девчонкой. И именно им не понравился мой очередной комментарий к страшной истории про какой-то там дом с призраками.

- Что, считаешь себя самым умным? – дыша сигаретными и пивными ароматами, спросил меня Олег.

- Нет. Просто считаю, что это всё глупости, – пожал я плечами, общаться с подобными задирами мне было не в первой, – и ничего страшного тут не вижу.

- Оп-па! Да ты у нас смельчак! – Олег обернулся ко всей компании, тягуче сплюнул под ноги – Вы слышали? Андрюха у нас ничего не боится!

В ответ раздались смешки. Глупо захихикала Наташка. Уши у меня вспыхнули. Ладно, перед своими пацанами надо мной подтрунивают, но перед девчонкой!..

- Конечно, не боюсь! Чего боятся всяких выдумок?

- Если ты такой храбрый, может, и через нору проползёшь? Сейчас, ночью. – Глаза Олега ехидно сощурились.

Я опасливо кинул взгляд на чернеющий рядом зев узкого проёма между кусками бетонных плит. Тьма в нём выглядела зловеще, она словно глядела на меня выжидающе. Так же выжидающе глядели на меня Олег с Серёгой. Я обвёл взглядом всю компанию. В глазах моих товарищей застыла тревога и некоторый страх. А в глазах Наташки было лишь насмешливое презрение. И именно это и толкнуло меня на следующий шаг, о котором я до сих пор вспоминаю с дрожью. Я молча подошёл к норе, глубоко вздохнул, и на выдохе нырнул в плотную тьму головой вперёд.

Как я уже упоминал ранее, мне не впервой было пересекать этот лаз под холмом. Но я, как и любой другой из нашей компании, не делал этого ночью. Мне действительно было страшно. Хотя я и не верил во все эти россказни про найденных тут мертвецов, но сейчас мне казалось, что в воздухе витает трупный запах. Каждый раз, двигая рукой вперёд, я опасался, что сейчас дотронусь до ледяной плоти покойника. Тьма была абсолютной, и лишь подбадривающие крики товарищей и мерзкое хихиканье Наташки толкали меня вперёд.

Я уже протиснулся в нору с ногами и приготовился к первому повороту вправо. Это был самый узкий и сложный участок подземного маршрута. После него пути назад нет. Успокаивало то, что остальная часть норы была уже просторнее до самого выхода на противоположном склоне. Извернувшись ужом, вошёл в поворот, работая одними плечами и ступнями, миновал его и, после, облегчённо выдохнул. Впереди меня ждал ещё один изгиб, но он был уже просторным, пройти его можно было влёгкую. Я двинулся вперёд и воткнулся лицом в густую паутину.

- Фу! Что за напасть! – крикнул я, сдирая с лица липкие нити. И только сейчас понял, что вокруг меня полнейшая тишина. Не слышно криков товарищей, и вообще ничего, кроме моего дыхания и шороха одежды.

- Эй! Вы меня слышите? Тут паутины полно!

Мой голос загудел искажённым эхом, словно я кричал в большую длинную трубу. Ответа я не услыхал. Настороженно прислушиваясь, я снова двинулся вперёд, и снова влип в паутину. Отплёвываясь и чертыхаясь, отёр лицо.

Нужно как можно скорее вылезти из этой тёмной кишки! Я никогда не страдал клаустрофобией, но в тот момент ощущал страх и тревогу. Казалось, мне не хватает воздуха, к тому же не отпускало ощущение, что сейчас меня что-то схватит за ногу или волосы. Постоянно не покидало чувство, что стены в любой миг начнут сходиться, и меня раздавит тут, погребя под слоем земли и бетона. Лишь мысль о том, какое выражение лиц будет у Олега с Серёгой и Наташки, придавали мне сил. Да и уважение пацанов мне обеспечено.

Неладное я почувствовал уже через несколько минут, хотя течение времени в этом центре тьмы и тишины растягивалось неимоверно. Второй поворот всё не появлялся, хотя я прополз уже метров десять. Я отодрал очередную порцию паутины от лица, и решил проползти ещё вперёд. Наверняка он уже совсем рядом.

Метров через пять я тихо запаниковал. Ещё через пять метров я уже ломился сквозь тьму, не обращая внимания на паутину, со всей возможной скоростью, обдирая локти. Потом стал кричать и звать на помощь. Это было даже хуже, чем если бы я застрял. Лаз всё никак не хотел заканчиваться.

Не знаю, сколько времени я так полз и вопил, голос мой уже осип, а грудь болела. Наконец я без сил остановился, чтобы отдышаться. И тут мой слух уловил новый звук. Далёкий звон капающей воды. Дробясь эхом, он ритмично ударялся о каменный пол, вызывая жуткие ассоциации с подземельями древних замков. У меня во рту уже было сухо, как в пустыне в полуденный зной, поэтому при звуках капель неодолимое чувство жажды взяло вверх над страхом.

Я всё полз и полз, а источник звука всё не приближался. Внезапно под рукой хрустнули сухие ветви. Я судорожно обшарил стены кругом. Все они были опутаны сухими корнями. Вокруг витал запах прелой листвы и сырой земли. Это уже явно была не та бетонная нора, которую я помнил. И я не имел ни малейшего понятия, как тут очутился. В той норе, которую я знал, и не однократно проползал, не было никаких ответвлений, и оказаться совсем в другом месте было не реально.

Неожиданно показалось, что впереди мелькнуло что-то светлое. У меня уже давно перед глазами мелькали световые фантомы,вызванные полной тьмой. Но этот свет казался реальным, хоть и был на грани восприятия. Может это выход? Я, напрягая все силы, пополз вперёд, продираясь через переплетения сухих ветвей и корней. Очень быстро мои руки и лицо оказались исцарапанными в кровь. Наконец достиг источника свечения. В потолке змеилась узкая, в несколько пальцев, щель, сквозь которую виднелось ночное небо с необычайно крупными звёздами, обрамлённое сетью голых ветвей деревьев. Саднящие царапины остужало прохладным сквозняком. Я как мог, приблизил лицо к трещине и стал звать на помощь. В ответ лишь тишина, и странные далёкие звуки, какие бывают только ночью в лесу. Но откуда тут быть лесу? Да и крупных деревьев возле пустыря не было. И куда, чёрт возьми, исчез звук капающей воды?

Вокруг меня, по стенам норы что-то едва слышно зашуршало. Какое-то крупное насекомое упало мне на шею и скользнуло под футболку, мерзко царапая кожу своими многочисленными холодными лапками. Я судорожно засуетился, вытряхивая его из-под одежды. Второе насекомое скатилось по моей руке, ещё одно проползло по моей лодыжке. Мне очень не хотелось уходить от этой щели с ночным пейзажем. Воля – она ведь совсем близко! Но это необычное нашествие мерзких существ вынудили меня двинуться дальше. И ведь что странно – у меня совсем не возникало мыслей вернуться назад, задним ходом. Я был уверен, что спасение только там, впереди.

Но прополз я совсем немного. Ладони внезапно погрузились в песок, который просел куда-то вниз, увлекая меня за собой. Я заскользил по крутому песчаному склону, пытаясь закрыть голову руками, и боясь лишь того, что нора вдруг станет слишком узкой, и я застряну тут навеки, в полуподвешенном состоянии. Но спуск благополучно закончился мягкой кучей, в которой я теперь лежал, присыпанный песком, и пытался отдышаться, отплёвываясь и прочищая глаза. Боже! Когда же это, наконец, закончится!

Нащупал стены вокруг. И меня тут же пробрала дрожь. Каменная кладка, обжигающая ледяным холодом. Словно какой-то узкий склеп, или каземат. Одно хорошо – тут было довольно просторно, и можно было ползти на четвереньках. Но откуда он взялся?! Куда я попал, и каким образом? И как теперь найти выход?! Судя по ощущениям, я провалился под землю метров на десять.

Продолжил свой путь. Довольно быстро руки мои окоченели, а весь я покрылся гусиной кожей от холода. Колени, вместе с джинсами, были стёрты до крови. Под ладонями захлюпали ледяные лужи. Остановился, что бы с жадностью попить. Вода воняла ржавчиной и затхлостью, но жажду всё же утолила. Это немного придало сил, а холод, к тому же, хорошо бодрил. Вернулась трезвость мышления. Начал обдумывать своё положение, прорабатывать разные версии случившегося, и заодно вспоминать всё то, что я знал о выживании в экстремальных ситуациях. Внезапно стукнулся головой о стену. Тупик? Судорожно стал шарить руками по сторонам. Это была развилка. Тут тоннели расходились вправо и влево. Подавил пытающуюся, было, начаться панику. И куда теперь?

Из тьмы левого прохода эхо принесло странные звуки. Словно там хриплыми голосами перешёптывались несколько человек. Утихли. Понятно, значит мне в другую сторону.

Дальнейший путь я помню смутно, меня накрыла апатия и усталость. Даже не помню того момента, когда вокруг исчез ледяной холод. Я попал в настоящий лабиринт. Бесконечные норы, трубы, лазы, разветвлялись, изгибались и петляли. То достаточно высокие, что бы двигаться на четвереньках, то узкие, которые приходилось проползать по-змеиному. Местами пол покрывали лужи воды, а местами сухая пыль и паутина. Тоннели были то из кирпича, то из металла, а некоторые просто из земли или камня. Я уже представлял, что остаток своих дней так и проведу, ползая как червяк по этим бесконечным норам.

Временами попадались дыры в стене, слишком узкие, что бы по ним пролезть, но из них, едва уловимо, доносились, то шипение и лязг каких-то механизмов, то таинственное хоровое пение непонятных молитв. И всё это в угнетающей полной тьме. Иногда эхо приносило шум журчащей воды, далёкий визг, похожий на плач ребёнка, быстрое шлёпанье убегающих босых ног, громкий звон упавшего металлического предмета, зловещие похрустывания и скрипы. В одной узкой каменной норе, над моей головой, сквозь камень, я услыхал гулкий тяжёлый топот и продолжительный скрежет, словно там, наверху, некто большой и тяжёлый делал перестановку мебели или тягал ящики. В этом месте я задержался, криком взывая о помощи и молотя кулаками по потолку. Попытался стучать ногами. Но подтянув колени, чуть не застрял. Топающий некто никак не отреагировал на мои попытки привлечь к себе внимание, продолжив заниматься своим таинственным делом.

В другой бетонной шахте, за стеной, кто-то скрёб по камню и долбил чем-то тупым и тяжёлым, словно пытаясь пробиться ко мне. Это место я попытался покинуть со всей возможной скоростью.

А потом… Потом я застрял. Полез в каменную дыру, больше похожую на узкую пещеру, не замечая, что она сужается ещё больше. И в момент, когда я уже выбирался в более просторный тоннель, моя рука неудачно подвернулась и заблокировалась. Попытался сдать назад, безрезультатно. Начал судорожно биться, пытаясь рывками высвободить своё тело. Грудь мою сдавливало, дыхания не хватало. И очень быстро я сдался. Теперь я просто лежал и скулил, рыдал как девчонка, визжал остатками голоса, обливаясь слезами. Потом утих и впал в забытье.

Не знаю, сколько так пролежал. В какой-то момент мне пришла идея, что на самом деле я застрял ещё на первом повороте, там, у входа в нору, а всё что со мной приключилось – это просто видения от нехватки воздуха. Пустырь, он ведь совсем рядом, позади меня, за моими ногами. Стоит только покричать, и меня услышат товарищи, вызовут милицию, зацепят тросом и вытянут как труп бомжа или жертвы бандитов. Ха-ха… Но почему тогда так сильно исцарапано лицо, саднят порезы на руках и стёртые колени? Нет, вход в нору где-то там, в сотнях километрах от меня, в другой галактике. Где они возьмут такой длинный трос? Да и меня уже наверняка все забыли, за те сотни лет, которые я ползаю тут. И пустыря уже, наверное, нет. А противная Наташка, скорее всего, состарилась, и умерла. Как и Олег с Серёгой. Маму вот жалко, ждёт, наверное, до сих пор, и не знает где меня искать. Ха-ха…

Внезапно вышел из полудрёмы, глядя на два светящихся круглых пятна перед собой. Нет, не пятна. Глаза. Сияющие жёлто-зелёным светом, без зрачков, размером с шарик для пинг-понга. Неведомое существо сидело в более просторном тоннеле, куда торчала моя голова и, не мигая, глядело на меня. Внезапно светящиеся глаза сместились.

- Андрюха, привет. Ты что, застрял что ли?

Я чуть не заорал от неожиданности и несуразности, потому что голос был настолько спокойным и обыденным, к тому же до боли знакомым!

- Кто здесь? Кто ты?!!!

- Ты что, Андрюха, меня не узнаёшь, что ли?

В том то и дело, что я узнал этот голос. Но от этого становилось ещё страшнее. Гришка, мой двоюродный старший брат, который в прошлом году погиб в Чечне, и похоронен в цинковом гробу. Гришка, в котором я души не чаял, считая его родным, так как других братьев у меня не было. Ошибиться было не возможно.

- Гришка. – Пискнул я. – Это ты что ли?

- Ну да. Я смотрю, ты совсем плох. Нафига ты вообще сюда полез?

При звуках его спокойного голоса мне стало чуть легче, хотя светящиеся бельма продолжали меня пугать.

- А где я?

Глаза странным образом перевернулись, словно их владелец переполз на потолок, или перевернул голову, подобно сове.

- Как где? – явственно удивился голос – Ты в Норе. Забыл что ли, как сам сюда залез?

- Не правда! Это не нора! Она не такая!

Глаза приблизились. Ответили насмешливо:

- Не гони. Она всегда была такая. Ты не замечал просто.

Внезапно я понял, что Гришка, или то, что им притворялось, не дышит. Совсем.

- А ты, тут, откуда взялся? И кто ты вообще?! Ты же не Гришка! Он умер!

- Умер? – в голосе сквозило удивление, хотя глаза оставались такими же немигающими светящимися сферами. – Ну, точно гонишь! Как же я мог умереть? Ведь я вот он! И я тут живу. С тех пор как вы меня сюда поселили. Забыл что ли? Ты же был тогда, когда меня в ящике закапывали. Ну, я понимаю, так нужно. И я видел, как тебе больно было, что я уходил, как ты плакал.

Я проглотил комок. Слёзы вновь потекли у меня по щекам.

- Ну, Андрюха! Не раскисай!

Такие родные, до боли знакомые отеческие интонации, вместо того чтобы меня успокоить, вызвали очередной приступ рыдания.

- Да ладно тебе, ты же мужик! – в голосе сквозила растерянность и забота – Мне вот знаешь, как было больно и страшно, когда под Самашками наш бэтээр взорвали, и я сгорел. Очень больно было. Но потом стало легко, и не страшно…

- Гриша, помоги мне. – Пискнул я, собрав все силы – Я застрял. И заблудился.

- Да я вижу! - в голосе сквозила такая насмешливость, что я почти наяву увидал улыбку на Гришкином лице. – Влип, очкарик!

Шуточная цитата из старого комедийного фильма меня немного успокоила.

- Посмотрим, что тут можно сделать.

Я вздрогнул, ощутив на своей голове, шее и плечах прикосновения пальцев. Холодных и когтистых. Ухватив меня покрепче, Гришка потянул. Сильно. Я взвыл от боли.

- Так. Всё серьезнее, чем я думал. Тут нужно подтолкнуть тебя сзади.

Глаза отстранились, и я вздрогнул снова, когда звонкий Гришкин голос разорвал тишину тоннеля:

- Ба! Баба Сима!

Крик эхом унёсся в темноту. И я вдруг похолодел, когда ощутил холодное прикосновение к своей ноге.

- Кто это тут у нас? – услышал я приглушенный голос. Знакомый голос бабушки Серафимы, которая умерла лет пять назад. – Андрей, внучек, ты что ли?

Я промолчал, так как боролся с паникой, за меня ответил Гришка:

- Да, это он, баб Сим. Андрюха застрял тут, не получается вытащить. Подтолкнёшь сзади?

- А чего не помочь-то. Тяни, давай, я подтолкну.

Гришка опять вцепился в мои плечи, а бабушка Сима начала толкать мои ноги. Тело понемногу начало подаваться, я взвыл, когда моя заклиненная рука вдавилась в рёбра, а затем, сдирая кожу, скользнула вперёд.

И вот, освобождённый из своей ловушки, сижу в просторном тоннеле, няньчу ободранную руку, а рядом со мной две пары светящихся глаз, родными голосами о чём-то меня наперебой спрашивают. Я почти не слышу их, а только невпопад киваю.

- Внучек, - услыхал я наконец. – как выберешься, обработай рану-то немедленно. Мамке своей скажи, пусть йодом помажет.

- Андрюха, ты мужик! Подумаешь, царапина, до свадьбы заживёт.

- Я домой хочу. – прошептал я иссохшими губами.

- Ну, так в чём проблема! – весело крикнул Гришка. – Иди направо, и держись всё время правой стороны. Ни в коем случае не сворачивай влево.

- Почему?

- Потому, что там Бездна – глаза Гришки шевельнулись, словно он пожал плечами. – Сгинешь, и мы не поможем.

Моих волос коснулась ледяная ладонь.

- Иди, внучек. Мамка тебя уж заждалась-то, наверное.

- Спасибо, баба Сима, спасибо, братан.

- Счастливо, мужик. Ты это, навести нас, как-нибудь, на кладбище. Конфеток там, печенья подкинь. Нам с бабушкой приятно будет.

Я кивнул, пополз направо, через пару метров обернулся, и никого не увидел. Гришка с бабушкой исчезли, словно их и не было никогда. Как и было велено, полз вдоль правой стены, сворачивая во все правые ответвления. Вновь потерял счёт времени. На меня с новой силой навалились световые и звуковые галлюцинации, хаотичной какофонией долбя моё сознание. Лишь одна мысль билась в голове: «направо, направо, направо». И я выполз. Сам не понимая как. Вывалился из бетонной дыры прямо в конус жёлтого света от фонаря. Вокруг, с изумленными лицами, стояли мои товарищи. Наташка испуганно зажимала ладонями накрашенный ротик. С лица Олега и Серёги сползала ехидная улыбка, а в глазах проявлялось удивление. Я стоял опять на пустыре, под фонарём, у той дыры, с которой начал своё путешествие длинною во много часов. А тут всё было по-прежнему. Я, без слов, прошёл мимо молчаливой толпы, и просто направился домой, жутко напугав своим видом маму.

Несколько дней я никуда не выходил. Матери наплёл, что подрался, с какими-то залётными из другого района. Уже потом мне пацаны рассказали, как всё было. Где-то, через минуту, после того как я залез в нору, лампа на столбе начал мигать. Причём сильнее и дольше обычного. И как только он вновь стал работать исправно, из дыры выполз я. Причём оттуда, куда и залез, а это совершенно невозможно, так как места развернуться, в норе нет. И я предстал перед всеми весь оборванный и мокрый, в крови и царапинах, паутине и грязи, бледный и с бешеными глазами. Тут конечно было чему изумиться. Как меня могло так изменить за десять секунд!

О своих похождениях я никому не рассказывал, боялся, что примут за психа и упекут в соответствующее заведение. Ссылался, что не помню ничего, что со мной было в норе. Царапины прошли быстро, дольше заживали ободранные локти, колени, и синяки, оставленные Гришкиными пальцами на моих плечах. А седая прядь волос осталась на всю жизнь.

Уговорил мать, что бы на выходные съездить на кладбище, где на могилках Гришки и бабушки Серафимы оставил по пригоршне конфет, и тихо прошептал им «спасибо». Я и сейчас навещаю их, как только появляется такая возможность. Уже давно пустырь превратили в красивый парк с фонтанами, а столб ещё раньше умыкнули на металл местные алкаши. Но Нора, она никуда не делась. Она по-прежнему существует, где-то там, в другом измерении. Ведь в своих снах я часто возвращаюсь туда, в тёмные тоннели, только в них уже просторно и не темно. И там неизменно меня встречают Гришка с бабушкой Симой и ещё другие родственники, которые уже умерли. Они беседуют со мной о всяком, о чём я обычно забываю после пробуждения, но я помню их слова, которые они произносят напоследок. Нора ждёт меня!

– Лео, братишка, м-м-м, оно меня сжирает изнутри, пожалуйста, – умолял он, – ты представить себе не можешь, как это больно… м-м-м, я не хочу, чтобы это из меня вышло… будь человеком…

– Нет… нет… – я замотал головой пятясь назад и споткнувшись об кого-то, упал на спину. Ещё через час я тащил труп этого парня наружу из бомбоубежища, всё же он вырезал из себя эту гадость. Из рваной раны на груди висела непонятная тварь с недооформленной головой, даже просматривалось тщедушное туловище. Мне было плохо от такой картины, я не мог смотреть в остекленевшие глаза, пока зарывал его в бурый снег.

Осталось их пятнадцать человек из ста, и утром они тронулись в путь, оставив убежище. Негласный лидер группы, сказал, что из города надо выходить, иначе смерть… Они и вышли, всех их я потом нашёл окоченевших в пяти километрах…

Потом меня захватили другие, те были покрепче от белковой, менее заряженной пищи… Их было человек двадцать с ружьями и автоматами, одежда которых была пропитана кровью и грязью. Нас они держали в «загоне» - бывший подземный переход с обгороженной колючей проволокой. Нам скидывали дрова, чтобы мы сами поддерживали огонь и тепло в переходе. Нас там было человек пятьдесят разного физического и психологического состояния. Иногда эти нелюди отбирали кого-нибудь из нас и всадив пулю в лоб, вытаскивали из «загона» на разделку. Всё потому, что один из этих ублюдков где-то услышал, что живой организм пока живой, не набрал вредных гамма-лучей и вполне может быть употреблён на завтрак, обед и ужин. Нам они тоже кидали кости наших друзей…

Может в нас и правда было меньше радиоактивности, но воду из наших тел им было не добыть. Не знаю, поняли они этот факт, или нет, но в конце концов, в загоне я остался один. И фамилия моя тут была не при чём, просто эти каннибалы выбирали из стада самый слабый элемент, в более плохом состоянии, дабы растянуть «еду» как можно дольше. Они просчитались, карты были розданы, а у меня в руках оказался флеш-рояль. Я подошёл к забору и посмотрел между проволокой, на этих «упырей». В живых осталось только трое, но и они были при смерти на своих лежанках, воняло испражнениями и гноем, сомнений не осталось никаких – «белковая» живая пища – не панацея, а лишь прямая дорожка в Ад. Без страха, что меня застрелят, я пролез наружу, исцарапав руки и подошёл к лежащим сволочам. Один из них сфокусировал взгляд на мне.

– Как… как ты это, сука, делаешь? – он прошипел через гнилые зубы и попытался взяться за оружие, но удалось ему от слабости только завалиться на бок и харкнуть кровью.

Я спокойно и не торопясь взял его ружьё. До этого момента перед моими глазами не раз стояла картина, как я всаживал бы в кого-нибудь из этих животных, пули одну за другой… А на деле, когда смотрел на них через мушку, я увидел в этих чудовищах, испуганных и жалких слизняков, в которых ничего не осталось человеческого.

– Ну же… не тяни… – прохрипел он и зажмурил глаза, – стреляй!

– Да пошёл ты!.. – я лишь сплюнул и отвернулся к заваленному всяким хламом, выходу. Тут больше не было сил находиться, и я вышел в Звенящую Тишину умирающего города.

Глава 3 "Арчи-меломан"

Иногда под настроение я заводил дизельный генератор и включал стереопроигрыватель. Странно было слушать музыку и голоса давно погибших людей, но мне это было необходимо. Когда ты долго не общаешься с себе подобными, начинаешь путаться, то ли сейчас думаешь про себя, то ли говоришь вслух. Вообще, сумасшествие — это постоянный спутник одиночества, уж я об этом знаю всё! А песни бодрили и сознание прояснялось.

Это произошло на третий месяц после Зимы, из всех щелей, как на дрожжах, во всю пёрла растительность, и меня уже не удивляло появление всё новых и новых мутированных существ, некоторые из них на вид были нормальными, но только на первый взгляд. Я сам видел, как «обычный» заяц забежал по отвесной стене трёхэтажного дома до крыши и прыгнул вниз, растопырив уши-крылья, после чего полетел, словно планёр какой-то.

Я доделывал последний пролёт забора, замыкая его по периметру вокруг своего дома и из колонок играла фантастическая музыка Жана Мишеля Жаре. Настроение у меня было отличное, наконец-то сегодня вечером я мог расслабиться, а то постоянный страх из-за возможных нежданных гостей не давал мне это сделать. Приходилось спускаться на ночь в подвал и закрывать все двери, которые хоть немного создавали иллюзию защиты. Арсенал вооружения я натащил туда неплохой, хватило бы и на дивизию, но увы, дивизии, и даже роты, не было – только две моих руки. Стая тех гигантских крыс запросто могла прогрызть дыру или нору, и сожрать меня вместе с потрохами, без остатка, так что я не чувствовал себя защищённым на 100%, но всё же холодный металл под рукой внушал надежду.

Как раз одна из композиций из альбома «Oxygen» наращивала ритм, когда услышал блеяние со стороны ворот. Откинув инструменты в сторону, я с интересом пошёл посмотреть, что там происходит, не забыв прихватить «калаш».

– Привет, брат! – я уже примерно знал, кто там. Из щели ворот я увидел стоящего козлочела с колечком в левом ухе. Он в руках держал охапку сорванной травы, словно скромный фанат поп-звезды с букетом цветов, и внимательно слушал музыку, изредка откусывая из своего салата. На меня этот мутант совершенно не обращал внимания. – Ого, а вы меломан, батенька! Ну, ну, добро пожаловать в гости…

Веганская икебана внушала надежду, что я не вхожу в его пищевой рацион. Открыв ворота и взведя затвор автомата, я медленно стал отходить вглубь двора, пытаясь не делать резких движений.

– Это француз играет, талантливый мужик… был. Наверно от Франции мало что осталось, может и Эйфелевой башни уже нет, жалко так-то … не стесняйся, смелей! – цокая копытами он протопал вперёд, ища глазами источник звука. Стереопроигрыватель стоял на крыльце, козлолюдь подошёл к нему и скинув на землю траву, прилёг на массивный свой бок, напротив. Почти по-человечьи, он облокотился на руку, не отводя взгляда от звуковой аппаратуры. С удивлением я увидел, как из глаз его побежали слёзы. – Братец, да ладно тебе, что за сопли? Это только аранжировка хорошая, а сама мелодия так себе…

Мне стало немного неловко, неужели в этом существе что-то осталось от человека. На плече его синела татушка, внимательно приглядевшись, я разобрал очертания гитары, видимо, в доядерном мире он был музыкантом.

– Слушай, а хочешь романтичный рок? Горький Парк «две свечи», вот реально крутая вещь… – он с явным наслаждением прослушал и «Горький Парк», и «Muse», и «Сурганову и оркестр», и «Roxette», но, когда заиграл «Ласковый май», возмущённо заблеял и рванулся наружу из моего двора, опять наделав на прощанье кучку. Даже человекобаран понимал, что такой попсе нет места в новом мире, странно, а мне некоторые вещи нравились. – Какие мы, эстеты! Завтра приходи, ещё что-нибудь послушаем!

Прокричав в спину убегающему мутанту, я закрыл ворота под песенку «Белые розы» и продолжил скреплять забор. Весь оставшийся день я думал об этом существе. Как мог человек превратится в это? Почему он блеял по-бараньи, ведь верхняя часть тела была людская, правда в два раза помускулистей и покрупней, словно Конан-варвар на анаболиках впаялся в своего коня. То, что он был лысый, как раз понятно, радиация, лучевая болезнь то да сё… И эти бубенцы, свисающие до колен, наверно не удобно бегать с таким хозяйством, об коленки стучаться поди? Потом я думал, что ему не хватает женского полу и представил обнажённую деву с крупными грудями сверху, а низ – кобылы, и почувствовал нездоровую эрекцию… Да и мне не хватало, если на то пошло, когда ты долго один без секса, возбудиться можно от всего, и в любое время. Мне на тот момент было двадцать четыре года, самый расцвет половой жизни, а скрижали судьбы выкинули вот такую фортель.

На следующий день он снова пришёл слушать, и на следующий, а на третий день этот мутант уже остался в моём дворе с ночёвкой. Так у меня появился безволосый, парнокопытный, не любящий попсу и некоторые вещи из хард-рока, друг. Главное, что он не ел мясо, а травы было море и на любой вкус. Мне даже не пришлось косить внутри своего двора, всё съедал на корню – отличный приятель, гораздо полезней, чем многие «приятели» из прошлой жизни! Назвал я его Арчи, слишком уж он напоминал мне своим телосложением этого актёра в лучшие свои годы.

Глава 4 "Новая встреча"

Чем ближе я подходил к районам, где произошли взрывы ядерных боеголовок, тем сильней я слышал эту Звенящую Тишину. Почти все строения в этих местах были разрушены и в общем-то, там делать было нечего, но меня что-то непонятное тянуло туда вновь и вновь. Пробирался я через развалины с трудом, в некоторых местах навалы из кирпича, железного лома и бетона, достигали нескольких метров и когда ты видишь всё это, представить ударную, сметающую всё на своём пути, волну, было легко. Не верилось только в одно, что столь разрушающая сила, дело человеческих рук, а не природного катаклизма…

Вот где был мёртвый мир, совершенно ничего живого там не обитало, даже растительность отсутствовала. Зачем я туда пробирался, не знаю, может надеялся, что откроется какая-та вселенская тайна? Или просто мне это было необходимо? Я подходил к краю гигантской, осыпающейся воронки диаметра в триста метров, постепенно заполняющую грунтовыми водами. Садился на колени, и на пару часов моё сознание улетало. Пахло йодом и морем, возможно, это запах распада каких-то химических элементов, но у меня перед глазами стоял тот, старый, потерянный мир. Звенящая тишина прекрасно помогала мне вспомнить ту жизнь, которую мы уничтожили собственными руками. Я знал, что в эпицентрах взрывов радиация была безопасной, за прошедшие годы она облаками и взвесями распылилась по всей челябинской области, но несмотря на это, именно в этом месте чувствовал фантомную пульсацию боли раненой планеты. Подпитавшись этой мёртвой энергией, вставал, и кинув прощальный взгляд в тёмные воды воронки, уходил из Зоны, чувствуя в себе непонятную силу.

Это произошло на шестой месяц после Зимы, я как раз возвращался из своего похода к одному из эпицентров. Прокарабкался через последний завал и вышел в более-менее целый район района. Стоящие передо мной две разрушенные наполовину девятиэтажки смотрели на меня своими выбитыми окнами, словно пустыми и ослепшими глазницами. Топая по серо-черной пыли, толстым слоем укутавший асфальт, непроизвольно всматривался в эти дома. Остановившись, вытащил из рюкзака пластиковую бутылку с водой и сделал изрядный глоток. Я чувствовал ненависть и злобу этого взгляда, кровь в жилах застыла от страха.

– Эй, кто там прячется!? – не выдержал я, вскидывая с плеча автомат и направляя дуло в сторону домов, – выходи!

На четвёртом этаже в оконном проёме сначала проступил чей-то силуэт, а через несколько секунд на балкон вышла стройная девушка в белой кофте и синих джинсах. Её чёрные, как смоль, волосы, спадали на плечи, она, не мигая, смотрела со злобой на меня.

– Ух-х жешь, – издал я что-то нечленораздельное от неожиданности. Мутанта, чудовища, крысу, или кого ещё из этой нечисти, вполне ожидал увидеть, но чтоб красавицу-брюнетку, в трёх километрах от эпицентра взрыва?! – Меня зовут Леонардо, я не причиню вам вреда!

Я закинул назад за спину, оружие и поднял руки верх, показывая своё миролюбие.

– Серьёзно, девушка, я хороший и не причиню вам вреда! – она продолжала стоять и смотреть на меня, мне даже показалась, что она принюхивается. Опять стало немного жутко и поёжив плечами, продолжил: – Ну перестаньте на меня так смотреть, словно я ваш самый злейший враг! Я уже давно не видел настоящего человека в городе, вы первая! Ну же?! Я Леонардо и это моё имя, а фамилия – Счастливый! Это не кличка и не псевдоним, по паспорту я – Леонардо Счастливый, а по отчеству – Иваныч, это папа у меня такой юморист был… хм…

Хихикнуть над своими паспортными данными, которые всегда казались смешными, я не успел. Девушка резко вскочила на перила балкона и присев на корточки стала пронзительно шипеть.

– Блин… – чертыхнулся я, ну не ожидал такой резкой реакции девушки на свои шутливые слова, и стал медленно отходить в сторону, – осторожно, сеньора, не упадите вниз, ну не хотите знакомиться – не надо! Я пойду, а вы того, поспокойней…

Очень было страшно от этого чудовищного шипения, но через несколько секунд мой страх сменился на ужас. За спиной девушки проступили чёрные крылья, размахом в два человеческих роста, и она прыгнула вниз.

– Боже мой, боже мой… – зачастил я в шоковом состоянии, скидывая «калаш» и поднимая голову навстречу к опасности, готовый стрелять. Внутренне я клял себя за этот шутливый монолог перед этим существом, ну ведь шёл себе и шёл домой, чёрт меня дёрнул остановиться. – Ух ты!

Мутант не преследовал меня. Девушка мощными движениями крыльев поднималась в верх, в небо, удаляясь всё дальше и дальше. Уже через минуту она чернела чёрной точкой в облаках.

– Фу-у-у! – перевёл я дух и присел на землю, руки-ноги дрожали от только что испытанного страха. – Да кто же это был?

Что за странные мутации окутали нашу земельку? Получеловек-полуптица-полукозёл-полулев-полухерзнаетчтовместоголовы? Кто ещё может встретится в этом фонящем городе? Где простой человек, такой как я? Неужели я один остался нормальным в этом сумасшедшем мире? Да и вообще, а я сам то нормальный? Может тоже такой-же мутант с этой своей нечувствительностью к радиации…

– Эх, а девушка то красивенькая была, – поцокал языком, вспоминая её красивую фигуру и чёрные волосы, – жаль, что не разговорчивая и злая, а крылья?

А что крылья? Должна же в женщине быть хоть какая-та изюминка?! Это даже пикантно было бы… Вздохнув, я продолжил свой путь, изредка кидая настороженные взгляды наверх. Теперь добавилась еще одна опасная стихия – воздушная, а тут уже никакой забор не поможет…

Пятнадцать километров до дома я прошагал пешком примерно за пять часов, обходя заросшие мхом остовы машин на достаточном расстоянии, в них могли находится мутированные хищники, прятавшиеся внутри от жгучего солнца. Несколько раз я всё же видел в облаках мелькающую тёмную точку, а иногда казалось, что несколько… и это постоянное чувство, будто бы за тобой наблюдали, возможно это разыгралось воображение, а возможно и нет. Теперь я не был ни в чём уверен.

На подходе к дому, меня ждал Арчи. Он мирно сидел на коленях, срывал в охапку позеленей травушку и набекивал себе под нос какую-то мелодию, ну точно, как какой-то хиппи-переросток.

– Привет, братишка! Ждёшь меня? – услышав мой голос, Арчи с радостью вскочил на копыта и поцокал рядом со мной. Я чувствовал смесь запахов мужского пота и животного духа. На его лице играла глупая улыбка. – Я сегодня встретил красивую девушку, ох, какая она, Арчи… ты бы видел! Правда злая очень, может она нас мужчин недолюбливает? Так что ты, брат, осторожно бегай тут по улицам, держи при себе свои бубенчики… мало ли.

И я поймал себя на такой же глупой улыбке, растянувшейся до ушей, да уж, женского полу нам с Арчи точно не хватало…

Продолжение следует:

И Коля посмотрел. Сперва в куче земли он ничего не разобрал, но быстро сориентировался:

- Слава! Это ж…

- Ну да! - Слава вытащил из-под корня старую ржавую каску с дыркой.

Коля присел прямо на траву и выдал:

- Ух ты.

- Солдатская, настоящая, - Слава с радостью покрутил ее перед глазами, но тут же уставился на друга, - Ты подумай, а что еще…

- А вдруг там бомба? - Коля недоверчиво покосился на место раскопок и даже сделал шаг назад, - Ты думал вообще?

- Ай, Колян, что, испугался?

- И ни разу не испугался. Но там может быть бомба.

- Ну… Может быть, - Слава передумал бросать каску и положил ее на землю.

- Аккуратней, - Коля отошел на пару шагов, - Что там еще?

- Ага, умный, сам отошел, а мне копать.

- Ты первый начал.

Слава вздохнул - теперь уже не с таким энтузиазмом, как раньше, - и воткнул в землю нож:

- Здесь походу война была.

- Кажись, - Коля осмотрел окрестности.

Ему с самого начала этот пейзаж показался странным. Небольшие холмики, провалы, заросшие кустами. Теперь все становилось более-менее понятным. Окопы, снаряды, война. Поборов страх, он все-таки сам залез в яму:

- А кроме каски ничего не видел?

- Ничего.

Конечно, всю эту яму простым ножиком Слава расковырять не мог. Наверное, это была воронка от бомбы, до неузнаваемости заросшая травой. Даже деревце на ее краю стояло - сразу и не догадаешься.

Колька уставился на неровный черный квадрат, вырезанный в дерне. По центру их импровизированных раскопок проходил толстенный корень, под которым и дожидалась своего часа та самая каска с дырочкой. Мальчуган нахмурился: где каска, там должен быть и череп. А череп - это не то, что ему хотелось найти летом в деревне. Почему-то Колька был совершенно точно уверен, что каску никто не терял и не выбрасывал. Но еще больше не хотелось показать свой страх перед Славиком. Колька вздохнул и зарыл свои пальцы в податливую землю. Ничего.

- Земля мягкая, - удивленно заметил он.

- Да? - Славик отложил нож и загреб пару горстей земли, - И правда.

Некоторое время мальчишки активно копали. Славик до того увлекся, что стал похож на сгорбленную собаку - пофыркивал и выбрасывал землю между ног целыми комьями. Яма стремительно расширялась, темпы их работ сдерживал только тот самый корень, за который постоянно цеплялись руки.

- …А что это? - Колька вытащил из земли что-то квадратное.

- Кожаное. Сумка, что ли?

- Не знаю, - Колька уставился на находку, - Странно это, может, его, того…

- Что - того?

- Да выкинуть к чертовой матери? Ты посмотри, оно…

Над головами мальчишек полыхнуло красным. Что-то загремело, задрожала земля. Коля испуганно вскрикнул и посмотрел по сторонам.

- Санитар! Радист! Комиссар!

- Эм, чего? - Коля осмотрелся. Вокруг никого не было.

- Раненый! Раненый! Раненый! Раненый!

Голос был очень слабый и отдавался эхом, будто доносился из-под земли. Коля все еще непонимающе обвел глазами поляну. На ней ничего не изменилось. Только почему-то вместо свежей земли пахло чем-то кислым и немного соленым.

- Давай домой пойдем, - тихо сказал он, зачем-то прижав сумку к груди.

- Да ты что! Мы же нашли, военное…

- Ты ничего не слышал?

- Чего не слышал?

- Отходим! Назад! Пристрелю! Стреляй!

- Давай пойдем домой! - дрожащим голосом сказал Коля, - Быстро.

Славик пожал плечами. Домой так домой. Друг его выглядел по-настоящему напуганным - до такой степени, что даже подтрунивать над ним не хотелось. Мальчик встал, отряхнул безнадежно испачканные колени и сунул ножик за голенище сапога. И тут поляна закричала:

- Мамаааааааааааа!

Славик рухнул обратно на колени, Колька сжал найденную сумку и завыл. Не сговариваясь, мальчишки вскочили и помчались в сторону деревни. Больше никаких криков они не слышали, но и этого вопля им было достаточно, чтобы не останавливаться, пока не появятся первые заборы.

Славик ошалело посмотрел на друга:

- Это что было?

- Не знаю, - Колька присел просто на землю и бросил злосчастную сумку в пыль, - Ты слышал?

- Еще как слышал. Что это за вопли?

- А я тебе доктор? - огрызнулся Колька, - Не знаю я.

- Ладно, спокойно, - примирительно заключил Славик и сел рядом, - Может, нам показалось.

Колька саркастически посмотрел на друга, но ничего не сказал.

- Каску мы забыли, кстати. А что это за сумка?

- Не знаю.

- Может, откроешь?

- Не хочу что-то.

- И я, - улыбнулся Славик, но как-то неубедительно, - И что с ней делать будем?

- Не знаю, трогать ее не хочу больше.

- Эй, пацанва! Здорово!

- Привет, дядя Федор! - откликнулись оба сорванца.

Федор радостно улыбался и махал им из-за невысокой ограды.

Вообще-то жил и работал Федор в городе. Это уже во многом объединяло его с такой вот “пацанвой”, как он постоянно их называл. Федор, пожалуй, был единственным в деревне, кто постоянно торчал рядом с молодежью, высылаемой из дома на лето. Не было в нем ни взрослого пафоса, ни заискивающего стариковского панибратства. Ему было банально интересно с его “пацанвой”, и ребята это чувствовали.

- Что там у вас?

- В лес ходили, - крикнул Славик.

- Ага. Проголодались, небось?

- Есть такое.

- А бабка не заругает?

- Чего?

- Да ты себя в зеркало видел? - рассмеялся Федор, - Вся морда в какой-то грязюке, да и одежка там же. Вы там что, шахту копали?

- Может, и шахту. Тебе какое дело? - огрызнулся Коля.

- Да никакого. Помыться не хотите, дуралеи?

- Было б очень хорошо, дядь Федор, - вскочил на ноги Слава, - Бабка и правда заругает.

Коля как-то бессознательно поднял сумку, которую собирался выбросить, и поплелся вслед за другом.

Федор приглашающе открыл калитку и с улыбкой пропустил мальчишек во двор. Внутри было довольно пусто, но зато уютно. Практически на правах дачника, Федор почти не вел никакого хозяйства, и приезжал только летом или изредка по делам - за дом заплатить, замки проверить, еще что-то по мелочи. Двор его был засажен газонной травой, только кустики крыжовника, посаженные его родителями, да небольшая яблонька разбавляли пейзаж.

С собой Федор всегда привозил на лето и своих питомцев - полосатого кота и старого ленивого барбоса. Из-за этого дядей Федором его называли не только дети, а и многие соседи. Вот и сейчас кот беззаботно лежал, перегородив вход в дом, а пес только приподнял одно ухо и тут же задремал обратно.

- Матроскин, дай детям пройти.

Кот зашипел и затрусил в сторону.

- Заходите, там на столе печенье есть. Только руки помойте.

- Конечно, - не стал спорить Слава.

На самом деле, перемазались они очень даже сильно, даже из детской вредности не хотелось спорить.

- Пойду бойлер включу пока. Чай будете?

- Можно, - важно заметил Славик.

- Ну тогда наберите воды и поставьте чайник. Сейчас буду.

Колька молча проводил Федора взглядом и мешком рухнул на стул:

- Знаешь, теперь и я уже думаю, что нам показалось.

- Да, наверное, - натянуто хихикнул Славик, - Ну и придурки мы.

- Да, - Колька бросил сумку на соседний стул, - Как девчонки перепугались.

- Так что, сумку смотреть не будешь?

- Да дома, - уклончиво обронил Колька, - Сейчас бы только от бабки не получить.

- Это да, - скорчил смешную мину Славик, - Далеко только не уходите! И чтоб к обеду были!

Колька засмеялся - настолько удачно другу удалось передать скрипучий бабкин голос. Но тут же нахмурился:

- А ведь обед-то мы пропустили.

- Да ничего страшного, они обе, наверное, до сих пор чай пьют да языками чешут.

Их бабушки жили в соседних домах и очень хорошо дружили. Дед у Славика уже умер, а вот Колькин был очень бодрым сухим старичком, который вечно где-то пропадал - то за грибами отправится, то что-то в сарае мастерит. А старушки могли целыми днями обсуждать свои болячки, последние слухи, цены на гречку, да и вообще что угодно, от упавшей ночью звездочки до колорадского жука, будь он неладен.

Так что, не исключено, что долгого отсутствия мальчишек и правда никто не заметил. Правда, перепачканные в грязи новые джинсы все-таки так просто не скроешь.

- Хорошо, что мы Федьку встретили.

- Ага, а то крика будет…

- Ну что, пацанва, как жизнь вообще? - прервал их диалог Федор и плюхнулся на свободный стул.

- Да как обычно, - пожал плечами Славик.

- Так, бойлер я раскочегарил, где стиралка и сушилка, знаете. Только одежды у меня для вас нету, так что берите по одеялу в комнате, - махнул рукой на дверь Федор, - Придется римскими патрициями походить.

- Да не страшно, - ухмыльнулся Славик.

- Ой, - вдруг нахмурился Коля, - Да мы же и так опаздываем. Пока еще одежда высохнет…

- Да расслабься. Я закурю?

- Давай, - кивнул Славик.

- Я вашим старухам уже позвонил, сказал, что вы у меня целый день торчите, пусть уж она не серчает. Крестом поклялся, что вас покормил.

- Блин, спасибо, дядь Федор, - расплылся в улыбке Колька.

- Да не за что. Нам, пацанве, вместе держаться надо.

С лица Федора почти никогда не сходила улыбка. Даже в самых дурацких или необычных ситуациях он был тем, кто будет пытаться пошутить обо всем на свете, несмотря ни на что.

- Так что ваша шахта? Выкопали хоть?

- Выкопать-то выкопали, - задумчиво протянул Коля.

- Так, я пойду к стиралке, - встал из-за стола Слава.

- Хозяйственный. Уважаю, - шутливо кивнул Федор.

- Да я тоже тогда, чего два раза машину мучить.

Пошутить по поводу этой фразы Федор не успел - засвистел чайник. Кивнув мальчишкам, он затушил сигарету и пошел делать чай. Что, на самом деле, особого труда не требовало. У Федора водился только магазинный, в пакетиках, пусть и весьма недешевый.

Старая сумка осталась одиноко лежать на стуле.

***

Колька захлопнул дверь и выдохнул. Бабушка с ее многочисленными “целый день пропадали” и “совсем от рук отбились” уже успела проесть все печенки. На часах и правда была почти полночь, но беспокоило мальчика не это. А та самая сумка, которую он продолжал таскать с собой. Сумка как сумка, что такого. Ни дрожь его не брала, ни оторопь. Но почему-то очень не хотелось оставлять ее рядом с собой. Да и бросить ее Коля никак не мог себя заставить. Как и отдать другу, несмотря на его просьбы.

Колька бросил сумку на стол и сел на кровать. Только сейчас он заметил, насколько за день устал. Болели руки, вынужденно проработавшие экскаватором, ноги после сумасшедшего забега, и почему-то грудь. Может, все от того же забега. Колька расстегнул рубашку и плюхнулся на кровать плашмя. Стало получше. Отрешенно наблюдая за люстрой, он долго о чем-то размышлял, пока сам не заметил, что так и заснул.

- Утра. Утра. Утра.

Колька приоткрыл один глаз и уставился на потолок. Люстра все еще горела.

Вот те на, вырубился прямо так, как лежал. Чесалась спина, и мальчишка сел, запустил пятерню под майку и от души поскреб.

- Утра. Утра. Утра.

Какой-то тихий шепот не давал покоя. Наверное, еще не проснулся. Колька пошевелил губами и понял, что безумно хочет пить. А еще у него болела голова. Нащупав ногами пол, он поморщился: холодный. К счастью, тапки стояли неподалеку.

- Рак. Рак. Рак.

Какой еще, к черту, рак… Колька ударился плечом о косяк и зашипел. Но умывальник все-таки отыскал. Вода полилась в стакан, заглушая неясный шепот:

- И он. И он. И он.

Колька помотал головой и выключил воду. Почему-то ощущал он себя на редкость разбитым. Потом он, конечно, не единожды проклял себя за это, но сейчас Коля отодвинул шторы в кухне и посмотрел наружу.

Стояла совершенно обычная деревенская ночь. Только очень светлая - Коля спокойно видел забор и лавочку возле него. А за забором начинался лес. Не сразу, конечно, небольшой лужок поочередно сменялся кустами, потом молодыми соснами, а дальше уже вставал во весь рост.

И там что-то светилось.

Колька прищурил глаза, и вдруг застыл.

Облокотившись о дерево, там стоял солдат. Вот как раз такой, как рисуют в книжках. Немного растрепанный, в шинели, в руках - винтовка. Солдат был бледно-голубого цвета и как бы светился. И смотрел точно на Кольку. Мальчуган тут же отвел глаза, но наткнулся на другого солдата - этот уже не опирался на дерево, просто из-за него выглядывал. Колька метнулся взглядом в сторону - еще солдат. И еще. И еще десятки раз. Весь лес был заполнен светящимися солдатами, которые напряженно наблюдали за этим самым окном.

Колька почувствовал тошноту.

- Утра. Утра. Утра.

- И он. И он. И он.

- Рак. Рак. Рак.

Колька всхлипнул и сполз под окно. Так, трясясь всем телом, он и провел остаток ночи. Утром дед распахнул дверь кухни и включил плиту. Это вывело мальчугана из оцепенения, и тот зашевелился.

- Коля! Что ж ты тут торчишь? - удивился дед.

- Да воды попить вышел… И заснул, - соврал мальчишка.

- Ну ты даешь, ты б еще в туалете задрых, - ухмыльнулся дед и вытащил банку кофе, - Кофе будешь?

- Чай лучше.

- Чай так чай, - дед сунул чайник под кран и уставился в стену, - Ты часом по ночам не ходишь во сне?

- Нет.

- Точно?

- Да точно нет, деда. Просто устал.

- Ну смотри у меня.

С дальнейшими расспросами дед не лез. Колька сел за стол и обхватил голову руками - виски все еще ломило, а пережитое ночью казалось уже больше ночным кошмаром. За тем только исключением, что какой-то слабый, совершенно не различимый шепот ребенок слышал до сих пор.

- Что вы там с Федькой целый день творили? - дружелюбно спросил дед, поставив перед Колькой чашку чая.

- Да всякое. Он истории рассказывал, потом в прятки играли.

- С этим наиграешь, - фыркнул дед, - Он мертвого найдет, если захочет.

Федор был краеведом. Нет, это не его работа, каждый раз смеялся он. Но находить мертвых он точно умел. Где и какой гетман проезжал по их земле, и сколько наполеоновских солдат сложили здесь головы, он всегда мог рассказать. А откуда это еще, кроме мертвых, можно было узнать?

- А меня не нашел, - буркнул Колька.

- Что, правда?

- Правда, - мальчишка посмотрел деду в глаза, и уже сам не знал, кому и зачем он врет.

Никакие солдаты ему не привиделись. Они действительно стояли за его окном и наблюдали из леса. Наблюдали именно за ним. И что-то шептали. Правда, сразу после этой мысли шум в голове мальчика прекратился, да и головная боль отступила. Удивленно потерев щеки, он уставился сперва на свои ладони, а после - на чашку травяного чая, которую перед ним поставил дед.

- Я омлет варганю, будешь?

- Нет, я не голодный, - покачал головой Коля.

- Ну как хочешь. Но если бабушка будет выспрашивать, скажи, что я тебя голодным из дому не выпустил, - усмехнулся дед.

- Конечно, - улыбнулся мальчуган.

Допив чай и не дожидаясь, пока проснется бабка, Коля выскочил из дома и побежал к Славе. Тот еще спал, а вот его бабушка - нет. Что-то напевая себе под нос, она прохаживалась вдоль грядок с видом заправского генерала, и зорко высматривала возможные сорняки или, не дай бог, какого злостного вредителя.

- Баба Валя! А Славик дома?

- А где ж ему быть? - бабушка остановилась и с подозрительным видом смерила глазами Кольку, - Спит он еще.

- А можно его подождать?

- Ну подожди, - кивнула старушка, - Можешь вон там посидеть.

Коля благодарно улыбнулся и помчался к лавке.

- Я б тебя попросила огурцы прополоть, но вы ж, бестолочь такая, все потопчете, - проворчала напоследок бабка.

Не то чтобы она не любила друга своего внука, но по старой детской традиции и без того беспокойный Славик превращался в источник хаоса и разрушений, стоило ему встретиться с Колькой. Безумные авантюры, опасные для жизни выходки, и вечное, просто патологическое “мы не хотели”. Мальчишки всегда остаются мальчишками, и чем их больше собирается вместе, тем хуже.

- Колька? - выглянул из окна заспанный Славик.

- Привет. Слушай, пошли поговорим где-нибудь.

- Чего? - потер глаз Слава.

- Ну, погуляем.

Славик еще раз протер глаза и внимательно посмотрел на друга. Тот был взъерошен и помят, будто всю ночь не спал. А еще в его глазах были те самые ужас и безысходность, как там, вчера, на поляне. Сон как рукой сняло. Славик шмыгнул носом:

- Сейчас, оденусь только.

- Вы там смотрите у меня, - без особой надежды пригрозила бабка.

- Да все нормально, баб Валь, придем завтракать.

- Оба?

- Ага, на двоих готовь! - улыбнулся Слава и скрылся обратно в окне.

- На двоих, ишь ты, - деланно вздохнула бабка, прикидывая, сколько продуктов ей понадобится.

Мальчишки в это время успешно успели убежать на улицу. Через два дома от бабы Вали был прекрасный заброшенный сад. Дома там давно не было, а сам сад превратился в густые непроходимые джунгли, в самом центре которых находился маленький неровный пруд. Пруд этот был известен только двум закадычным товарищам - во всяком случае, именно так хотелось думать Кольке и Славику. Они даже дали ему собственное имя - Черная лужа. И похоронили в этой луже уже немало мальчишеских тайн и секретов. Вот и сейчас они оба продрались сквозь заросли одичавшей малины и очутились на берегу:

- Ну, валяй, - Славик уселся на камень.

- Слушай, этой ночью…

- Да у тебя видок, будто ты вообще не спал.

- Я и не спал. Этой ночью…

Колька сбивчиво рассказал о том, что увидел. Как и следовало ожидать, Славик только закатил глаза:

- Ну и воображение у тебя.

- Не воображение это.

- А что? Наверное, и правда вырубился возле умывальника, а дальше приснилось. Что тебя вообще там так проняло?

- А крик мне тоже показался? На поляне? А?

Слава промолчал.

- Ты его тоже слышал. Что-то не так, я не знаю, но не так.

- И что делать? - с изрядной долей скепсиса спросил Славик.

- Я боюсь, - признался Колька, - Давай ты у меня сегодня переночуешь.

- Чего? - поднял бровь Слава.

- Того! Кино посмотрим, поиграем во что-нибудь, бабка что вкусного устроит. В окно посмотрим. А если ничего не будет, то я, значит, вру, и все нормально. Ну как?

- Дурак ты, Коля. Сумку хоть смотрел?

При воспоминании о кожаном квадратике дома мальчик поежился:

- Нет. Не хочу я ее больше трогать.

- Ладно, братан, - похлопал его по плечу Славик, - Затусим с тобой на ночь. Ну а сейчас пошли к бабке, волнуется она.

- Пошли, - кивнул Коля.

***

День получился довольно длинный и нервный. Практически все время Коля не знал, чем себя занять, и слонялся по всей деревне. Дошел до того, что даже вызвался помочь в огородных делах - и если бабушка Славы его вежливо прогнала, своя собственная удивленно выделила ему участок для работы.

И ни один сорняк не избежал печальной участи.

К ночи он просто сидел в комнате и пытался не отвлекаться от планшета. Ничего не лезло в голову, только тот шепот…

Бабка открыла дверь и поставила на стол две большие дымящиеся миски:

- Тут пирожки с мясом, - показала она на миску с узором из розовых цветочков, - тут - пирожки с картошкой.

Эти примостились на миске с синей каемкой.

- А где твой Славик-то?

- Баба Тася! Дед Антон! Привет всем!

- Вон он, - бабка улыбнулась, - Спать так будете или раскладушку принести?

- Да справимся, - повеселел Колька, - У нас же мальчишник, когда нам спать?

- Ну смотрите, - старушка вышла из комнаты, - Славик! А вот и ты, сорванец.

После всех необходимых разговоров, обмена новостями и мнениями, Слава все-таки закрыл за собой дверь и плюхнулся на кровать:

- Ну, где твои привидения?

- Рано еще, - поморщился Коля.

- Ну, рано, так рано, - Слава без спроса взял планшет и начал над ним колдовать, - Смотри, чего я на днях нашел…

Время пронеслось относительно незаметно. Временами Коля вздрагивал от каких-то шорохов, но магия бабкиных пирожков пополам с энергий друга делали свое дело - были просмотрены десятки видео, обсмеяны сотни мемов, а часы приблизились к двум часам ночи.

- Так что, - зевнул Славик, - Где твои чудища, я спать хочу.

- Не знаю, - Коля нервно осматривал лес, но не видел никаких светящихся фигур.

- Может, их все-таки не было?

Колька жалобно посмотрел на товарища.

- Да ладно, что ты расстраиваешься. Это ж хорошо, что ничего не было, так?

Не так. Колька отпрыгнул от окна и только и смог, что указать пальцем. Слава выглянул наружу и долго рассматривал окрестности:

- И где?

В лесу было темным-темно. Совершенно никаких светящихся фигур, непонятных движений или криков птиц. Кстати, о птицах. Замолкли все насекомые, редкие звери и вообще все, что только могло шуметь. Стало тихо. Непривычно тихо.

- Да где, я спрашиваю…

В лицо Славику уставились чьи-то глаза. Они не были в лесу, они лежали в поле. Десятки, может, сотни призрачных силуэтов подползали к дому, ненадолго выглядывая из травы. Осторожно, чтобы не быть замеченными из дома. Слава отступил на шаг от окна.

- Утра. Утра. Утра.

- И он. И он. И он.

- Рак. Рак. Враг.

- Враг? - удивленно переспросил Славик.

Шепот был слишком тихим, чтобы его можно было разобрать. Да и эхо глушило отдельные звуки. Колька похолодел. Точно, никаких раков эти солдаты не искали. Враг. Он, Колька. Враг вот этих, призрачных, которые продвигались к его дому.

Схватившись за голову, он беззвучно заплакал. Славик же не мог оторваться от окна, озадаченно разглядывая всю эту толпу, упрямо подбиравшуюся к дому. Делали они это намного медленнее настоящих людей - даже он сам спокойно прополз бы это поле уже десять раз вдоль и поперек. Но эти все еще виднелись где-то вдалеке, очень близко к границе леса:

- Колька, что…

Вопрос повис в воздухе. Наконец, и Славик не выдержал, сел прямо под окном и шумно дышал, пытаясь понять происходящее. Так они и проторчали до самого утра.

***

- Это. Что. Вообще. Было?

- А ты как думаешь?

Колька рухнул на пол и спрятал лицо в ладонях. Славик в очередной раз настороженно выглянул в окно, но никого не обнаружил:

- Что им надо?

- Сумка, - с обреченной уверенностью ответил Коля.

- Да отдай ее им, блин, - Слава упал на кровать и инстинктивно взял пирожок из миски, - далась она нам.

- Да как?

- Давай отнесем ее обратно на поляну и кинем в яму. Пускай забирают и сумку, и каску, что угодно, лишь бы нас в покое оставили.

- Думаешь?

- Думаю! Бери пожрать, пойдем прямо сейчас. Закопаем обратно это, и пусть проваливают, куда хотят. Мы даже не хотели у них ничего брать.

Колька саркастично посмотрел на друга, но тот никак не отреагировал:

- Пойдем?

- Пойдем.

Сказано - сделано. Колька без особого желания плелся за Славой, сжимая чертову сумку. На траве еще не обсохла роса, и оба промочили ноги до самых костей. Но поляна - вот она - стояла такая же, как в тот день, когда оба мальчугана с нее убежали.

- Бросай.

Колька на минуту задержался - почему-то выбрасывать сумку было так же страшно, как держать ее при себе. Но кожаный квадратик спокойно скользнул в яму. Слава радостно забросал ее землей и даже потоптался сверху:

- Все, мы им все вернули.

- Знать бы, кому, им.

- Тебе надо, ты и узнавай, - Славик поморщился, - Я хочу домой.

- Огонь! Огонь! Огонь!

Коля удивленно осмотрел округу.

- Идут! Помогите! Раненый!

Колька закрыл лицо руками, и через темноту в его глаза проникла красная вспышка. Только на фоне этой вспышки выступили изломанные, застывшие силуэты. Раз, два, три. Люди бежали, падали, взлетали в воздух.

- Забирайте свою сумку! - закричал над ухом Славик, - Мы не хотели!

- Раненый! Раненый! Раненый!

Поляна кричала с каким-то отчаянием и упоением. Это было даже хуже, чем в прошлый раз. Колька открыл глаза и обнаружил, что плачет.

- Не надо! За что! МАМАААААААААААААА!

Мальчишки схватились руками за уши и повалились на траву. Казалось, голос собирается кричать вечно - бесконечное отчаяние, боль и обида выплеснулись в воздух, потекли по земле, забрались к ним под кожу.

Коля тяжело дышал. Прекратилось. С трудом открыв глаза, он попытался найти друга. Ошалевший Славик лежал рядом с ним и бессмысленно пялился в небо.

- Слава… Слав… Славик, чтоб тебя!

- А?

- Валим отсюда, пока они молчат.

Друг кивнул. Сперва они едва ползли, обессиленные, но со временем смогли встать на ноги и, шатаясь и поддерживая друг друга, поковыляли в сторону деревни.

- Во что мы вляпались, Слав?

- Не знаю. Зачем я вообще там в земле ковыряться сел…

- Что же делать теперь…

- Да отдали мы им их вещи, пусть и дальше сидят на этой проклятой поляне.

- Я сюда точно больше ни ногой.

- И меня запиши.

Силы потихонечку возвращались к мальчишкам. Добравшись до деревни, они кивнули друг другу и разошлись, не прощаясь, по домам. Бабушки обоих почему-то не стали ни ворчать, ни расспрашивать. Что-то очень странное застыло в их детских глазах.

***

/* Окончание в комментариях */

Начало "Санитары Человечества 1

Пролог "Ядерная Зима"

Раньше, когда я думал о покое, то представлял небольшую бревенчатую избу в чаще леса, подальше от населённых пунктов, дорог и вообще, какой-либо инфраструктуры. Среди деревьев бы извивался ручеёк переливчато журча. И я такой, сидел бы на коленях в позе лотоса на пахучей траве и наслаждался чистым ароматом сосновой смолы с вкраплениями маленьких грибных нот. И вокруг умиротворяющая тишина - Дзен, одним словом! Я, житель гигантского мегаполиса, мечтал, чтоб этот вечно гудящий фон города, в один прекрасный день, замолчал.

После той пятилетней ядерной зимы, я выжил и получил эту свою желанную ТИШИНУ. А ещё разрушающийся на глазах город, превращающийся в джунгли. Из потресканного асфальта вырастают кусты и деревья, растительность умудряется нависнуть с крыш некоторых домов, создавая футуристический вид, вместе с этими лианами и гигантскими папоротниками, высотой в два человеческих тела. После того, как некогда высший разум, венец животного мира, элита дарвинской цепочки, вымер, с наслаждением уничтожив себя, на его место пришли крысы, мыши, одичавшие домашние животные и они… мутанты. И вся эта живность, страдающая гигантизмом от превышенной радиации, имеет неплохой такой аппетит, и готовая в любой момент тебя сожрать, вместе с косточками.

* ** *

В тот «счастливый» год величайшего ПОКОСА человечества, в нашем городе, в производственных районах, «расцвели» четыре «гриба» высотой под облака, и я оказался в этот момент ровно посередине, разбуженный рано утром сотнями сирен. С тяжёлой головой, выйдя на балкон покурить, я с недоумением смотрел на летящие «кометы» на наш уральский мегаполис и соображал: это мой похмельный кошмар или реальность, воплощённая из кошмара? Перед этим, весь вечер я пил чистый вискарь после расставания со своей девушкой и проклинал всех баб в её лице. Придя к мысли, что всё же первый вариант, я, докурив сигаретку, прошлёпал обратно, на кровать и благополучно заснул, пропустив всё самое «интересное».

Проснулся я от холода, завёрнутый, как начинка шаурмы, в одеяло. Снившиеся бутылки, которые я с упоением зачем-то раскалывал во сне, имели реальную под собой основу. Все окна в квартире были разбиты, а внутри летал и лежал, везде и на всём, чёрно-серый снег. С улицы кроваво-огненные всполохи отражались от моих стен, шкафов и потолка – там, за горизонтом, работали: противоракетный щит нашей многострадальной Россеюшки и система Возмездия – тысяча ядерных ракет устремились во все уголки Земли. Мир погрузился в Адскую Тьму, планета с удовольствием укуталась ядерно-зольным, облачным одеялом на долгих, бесконечно-долгих, пять лет. Пришла фонящая жуткая зима, забирающая с тяжелейшими мучениями последних людей. Человек превратился в животное, всеми возможными и невозможными способами пытающее выжить. Люди сбивались в стада, прячась в бомбоубежищах, складах, подвалах домов, подземных парковках. Наступило «весёлое» время, насыщенное предательством, эгоизмом, бессмысленным благородством и сумасшедшими поступками. Главными критериями благосостояния стали еда, дрова, нефтепродукты, генераторы и портативные дозиметры.

За те пять лет зимы я сменил с десяток поселений и коммун. В одних собрались добродетели и вселюбцы, в других – труженики и работяги, в следующих – деспоты и тираны, в последующих - каннибалы и мрази, потом рабовладельцы и расисты и много кто ещё… Всех этих людей объединило одно – радиация, которая в конце концов забрала их на тот свет... и ничто им не помогло выжить! Бывали такие дни, когда я весь день вытаскивал из убежища трупы своих, ещё недавно приятелей и соседей, умерших за одну ночь. Те, кто ещё держались на ногах, смотрели на меня с ненавистью и завистью, и на то у них была причина. На меня не действовала радиация, я просто не чувствовал её. Когда люди исходили в кровавых поносах и рвотах, я жрал тушёнку, от которой дозаторы пищали и звенели. Иногда казалось, что все вокруг просто разыгрывают меня своей реакцией на радиоактивность, и на самом деле, никакого вреда от облучения, нет. Я же ничего не чувствовал!

На четвёртый год зимы я остался один. Его звали Михаил и он очень долго держался: облысел, покрылся серыми пятнами, ослеп и даже ногти на ногах и руках отпали. Я сидел перед ним и плакал, понимая, что остаюсь в одиночестве, а он пил последнюю в своей жизни кружку кофе приготовленный мной, плюнув на её поганое, превышающее в десять раз, излучение. С его смертью я убрал дозаторы подальше, из-за ненадобности - с ними была только морока, постоянно заряжать их, включая дизельный генератор и в пустую тратя бесценную энергию.

То, что я остался в городе один, сомнений почти не было. Я его «перепахал» вдоль и поперёк, в поисках еды. Может и сохранился где-то под землёй бункер, изолированный от мира в полном энергообеспечении и продуктовом довольствии, но, увы, реальность не наталкивала на такие мысли. Город вымер и ещё год мне пришлось ждать конца долгой зимы, не надеясь уже, что она кончится… пока в один прекрасный день из серо-чёрного неба не пробился первый луч солнца. Температура воздуха поднялась практически сразу, в первый же день появления светила, с минус 25 до 0. В тот день я поднялся на крышу одной из многоэтажек с бутылкой водки и банкой сардин, фонящих за 10 Зивертов, а может и больше - в центре моего родного города меньше давно уже не было. Я с начала сидел и кричал пьяные приветствия наступающему дню, потом танцевал под музыку, звучащую только в моей голове, а после, допив бутылку, вёл дискуссию о возрождении жизни с погибшим человечеством.

Проснулся я от жары на крыше, на которой и заснул после пьяной дискуссии. Надо мной стояло жгучее солнце и ни одного облачка, как будто не было тех пяти лет. Небо, правда, имело голубовато-сероватый оттенок, видимо, в озоновом слое что-то было нарушено. В удивлении я подошёл к краю и взглянул вниз на улицы, которые очень давно не видели лучей солнца. Серо-чёрный снег, местами достигавший до трёх метров, застилающий: землю и вспученный асфальт, сейчас массово таял. По дорогам журчали ручьи и реки тёмной жижи, сносящие лёгкую бытовую грязь и трупы. Пришла долгожданная весна, и принесла зловоние, окутавшее все закоулки и подворотни на несколько недель.

Здравая мысль настаивала на том, что надо выбираться из мегаполиса и уходить подальше, в глушь уральской тайги, но моё нутро дрожало в страхе от такой перспективы. Я привык тут выживать и другой жизни боялся, а вдруг заблужусь, или не найду съестные припасы, которые в городе ещё находились на складах, правда в большей степени испорченные. Короче, подумав, всё же решил пока не «рваться» и продолжать жить, собирая инвентарь, оружие и вещи. Мало ли какая сложится ситуация в будущем.

В качестве нового дома, рассудив, что пора выйти из подземного убежища, выбрал трёхэтажное, административное здание, некогда занимавшее районное МВД. Как-то грел меня этот факт, а ещё там много полезного осталось, незалутанного, из-за обваленной стены на входе - в Ядерную Зиму покрытое толстым слоем льда, возможно, во время бомбардировки прорвало водопровод в здании. Вообще, в городе много встречалось таких строений, нутро которых самопроизвольно законсервировалось на пять лет замёрзшей водой.

Через неделю долгожданной весны я впервые увидел первое стадо крыс, каждая роста выше колен. Их было наверно под сотню, они ровным строем продвигались по проспекту, поедая на своём пути валявшие то тут, то там, разложившиеся трупы. По одиночке эта живность изредка появлялась в подвалах во время Зимы и даже нападала на ослабленных людей, но вот так, чтоб такой стаей. Я в тот день изрядно струхнул. Зарядив полицейский калаш, сел на полуразрушенное крыльцо своего нового дома и направил дуло на животных, готовый в любой момент нажать на курок. Слава богу, они прошли мимо, не обращая на меня никакого внимания, возможно, в качестве ужина я их не интересовал, до тех пор, пока город был полон другой, зловонной пищи…

Глава 1 "Первые мутанты"

«Да я не держал в руках винтовки

И в Фоллаут не играл,

В этой жизни я пока

В общем-то не умирал…»

Электрофорез

Мутанты! Первого из этой братии, я увидел через месяц после Зимы. Он был совершенно лысый, с неприятными наростами на коже, по всему телу. Это существо было обнаженно, верхняя половина – мужская, человечья, а нижняя – то ли барана, то ли козла, с лохматым хвостом, очень напоминающее кентавра из мифов Древней Греции. Он стоял посреди улицы и крутил головой, вынюхивая что-то или кого-то. Этот человеко-баран роста был под два метра, с бицепсами не меньше моего пояса и с отвисшей такой крупной мошонкой, явно он был мальчиком.

– Эй, привет! – я стоял у подъезда в свой дом, и соображал, мыслящее это существо или нет. Получеловеческое обличье привело меня к мысли, что всё же разумное, – меня зовут Лео!

Существо фыркнуло и посмотрело в мою сторону, раздувая ноздри - разума в глазах я не увидел. Мне стало немного жутковато от его блеклого взгляда, но я всё же надеялся, что у меня появится друг, хоть и немного экзотично выглядевший. На всякий случай взвёл затвор на автомате, мало ли.

– Бе-е-е! – ответил он мне и подняв хвост, наложил кучу. После чего припустился от меня, цокая копытами по асфальту. Определённо, разумности там не наблюдалось, но это было даже к лучшему, не хотелось бы наблюдать каждый день бараньи бубенцы.

Этот козлолюдь меня насторожил, теперь я знал, что радиация сделала своё дело и мутация живых организмов — это не фантастика. Мой покойный папа только мог мечтать о таких существах, вот бы он обрадовался, если бы выжил. Недаром он меня назвал черепашьим именем Леонардо, тот тоже был мутантом канализационных труб, думается, без облучения и в комиксе не обошлось, автор что-то знал про будущее. Леонардо Иванович Счастливый, идеально-несуразные имя, отчество и фамилия, для выжившего в Мекке Чёрной Металлургии - у бати было отменное чувство юмора. До той бомбардировки, он тридцать лет отработал «счастливо» на челябинском комбинате металлургом, а когда дождался свою «горячую» пенсию в пятьдесят лет, наступил всеобщий армагидец. Он так мечтал о рыбалке на озере, о баньке, которую мы строили на даче лет десять последних и очень хотел наконец-то съездить на Чёрное Море… Бог тоже был с чувством, но… чёрного юмора. Одна из бомб на комбинат и прилетела, надеюсь в ту ночь никто не мучился, и смерть моего отца и его коллег была мгновенной.

Через пару дней после «общения» с кентавром-засранцем, когда я забивал доски на уже последнем окне первого этажа (не хотелось бы, чтобы какая-нибудь живность нежданно пришла в гости), раздался ужасающий животный рык. Молоток от неожиданности выпал из руки, и я сломя голову рванулся к ржавому Уазику, стоящему во дворе. Эту машину я использовал как стол, она была как музейный экспонат полиции в своё время, на капоте лежали ментовские заряженные «помповуха», «калаш», и ТТ.

– Да что же это такое? Что там за гадость такая? – бормотал я себе под нос, хватая первое попавшееся оружие, готовый применить его в любой момент. – Ну? Давай, подходи! Моего мяска хочется? Вот он я, попробуй!

Медленно, держа перед собой ружьё в районе живота, я вышел на дорогу. Рёв повторился и это что-то приближалось со стороны серых, полуразрушенных девятиэтажек ещё советских времён, находящихся в трёхстах метрах от здания МВД. В своё время власть позаботилась об отдалённости своих учреждений от основных жилых построек, и эта была одна из причин выбора нового жилья, ну и наличие высокого забора, хоть и разваленного на половину, с облезлым двуглавым орлом на покосившихся воротах.

Это был то ли лев, то ли гиена какая-то, телом, но без головы, точней, на шее торчал какой-то нарост, с щупальцами. Я даже подумал, что на это существо напал гигантский осьминог, пока не увидел посередине шевелящегося сгустка, одинокий выпуклый глаз, полный ненависти и злобы. Оно быстро, рывками приближалось ко мне, отталкиваясь от земли мускулистыми лапами с длинными когтями. В районе груди этого чудовища я разглядел щелкающиеся челюсти, в которые запросто бы пролезла бочка кваса. Оно вряд ли хотело со мной по-доброму познакомится, да и я тоже.

– Вот же сука! – успел я выкрикнуть, взведя цевьё вперёд-назад и выстрелил в скачущего монстра. Отдача вдарила в живот, дыхание перехватило от предательского удара и, если бы у меня было время, я бы завалился на колени. Проклиная себя и свою расторопность, сжав зубы через боль, я снова поднял ружьё, на этот раз приклад упёр в плечо. Существо на скорости получив дробь, споткнулось и подняв над собой серо-чёрную радиоактивную пыль, «пропахало» асфальт, оставляя за собой кровавый след. Монстр пронзительно взвыл от боли и снова вскочил на лапы, не отводя от меня своего одноглазого ненавистного взгляда, щупальца напряглись и ощетинились. Сейчас он напоминал злое солнышко с лучами, нарисованное сумасшедшим авангардистом. Превозмогая тупую боль в животе, я прошептал: – Иди отсюда, подобру, малыш, тут тебе ничего не перепадёт, там есть мышки, лучше ими займись!

Чудовище стояло и по-звериному дышало, но уже не кидаясь, и оценивающе смотрело на меня, видимо понимая, что я опасен. Из страшной пасти, из груди, капала кровь и слюна. Оно очень ужасно смотрелось, в холке высотой по мою шею, но объёмом шире меня раза в три, с полтонны весом, как хороший такой племенной бык. Хвост с кисточкой нетерпеливо бил мускулистые бока существа.

– Убью, тварина! Не нервируй меня! – не выдержал я от пронзительного страха и истерично закричал во всю глотку, снова взведя цевьё ружья. В стволе ещё было семь патронов, но я не был уверен, что они остановят такую махину. – Нахер пошёл!

Оно, недовольно фыркнув в мою сторону, не спеша повернулось и, как будто нехотя, пошло в сторону многоэтажек.

– Блядь… блядь… – перевёл я дух от облегчения, поджилки реально тряслись от испытанного, чуть ли не мистического, ужаса. Этот монстр однозначно был хищником, и он меня рассматривал в качестве «аперитивчика». Откуда появились такие существа? Как они перенесли эту проклятую Зиму? Тоже прятались под землёй? Или нет, и они появились уже после, за пару месяцев пришедшего лета? Много вопросов крутилось в голове, но вряд ли на них можно было найти ответы - такого ядерного испытания над природой никогда, и никто, не проводил, до этого времени.

Да, однозначно надо было напрячься и поднять завалившийся забор вокруг дома, мало ли какие ещё чудовища вылезут наружу...

Продолжение следует:

- Что-то не так? - спросил я, опустив глаза, нервно перебирая ручку в руках.
- Всё так. ВСЁ так! Только вот... - пробурчала она недовольно, стукнув по столу бумажками так, что черный слой обоев отошел в углу. - Я не пойму, тут не хватает! - она жадно облизнула длиннющим языком губы. - Не хватает!!! Тебя разве не предупредили?! - нервничала старуха.
- А... Я наверно забыл! Ну что же, дырявая моя голова! -  я стукнул себя по лбу и с любезной улыбкой протянул ей сверток.
Толстуха резко выхватила его, отвернув уголок. В нем показался мизинец и еще пара пальцев, она расплылась в улыбке. Ее жирное лицо и три подбородка будто начали таять, от удовольствия.
- Ты это... Ну. Я зачислю тебя в штат! Как же не принять такого сотрудника, с таким ТО резюме!!! - сказала она, развалившись в кресле, предвкушая удовольствие от взятки.
- Ну вот! Спасибо огромное Вам! Большое спасибо! – я попытался пожать ей руку, но она ее отдернула. - Добрейшая вы женщина! Помогли, так сказать! С работой то напряженка...
- Иди к Васильичу, он все покажет, выдаст что надо. О свертке, чтобы никому! Уяснил?! - вякнула кадровичка, прогоняя меня.
- Слушаюсь! - отчеканил я и вышел в коридор.

Контора подпольная, разводит в канализационных резервуарных подвалах всякую нечисть: чернобыльских сомов, гигантских осетров, тихоокеанских кальмаров, в общем все что мутировало и дает нелегальный доход. Все эти подвалы протянулись под всем городом огромными лабиринтами. Место гиблое, но атмосферное и нуарное, как сказал бы мой дед. Держится в основном на незаконной поставке мяса, икры и жира. Крышуют все это мракобесие видимо кто-то в самом ПостПраве (Правительство, которое образовалось после катастрофы), иначе как это все держится на плаву. А каннибализм для таких это норма. После "Большого взрыва", который привел к вымиранию большинства человечества и мутации всего живого, с годами, таких браконьерских шараг много развелось. Но попасть сюда можно только через "своих".

Васильич, мордастый и усатый мужик лет семидесяти, выдал мне сапоги до пояса, сачок, блокнот и огромный шприц с ампулами.
- Эм... Сачок? А он то мне зачем? – удивился я.
Васильич, видимо из молчаливых, кивнул в сторону и побрел к резервуарам.
"Ну ёпрст" - подумал я. "Во что ввязался. Еще и драгоценные пальцы на это тратил. Ну нахер, в следующий раз пойду в пекарню, что ли"
- Открываешь блокнот, читаешь список, по списку ловишь и колешь - промямлив это, Васильич испарился, оставив меня в одиночестве.

Тишина пронзала подвалы канализации, а бассейны пугали своею ровной гладью. На колоннах висели старые пыльные рупоры.
Открыв блокнот я прочитал на первой строке: "Герасим. 21 год. 345 кг. 4 поколение. Агрессивен. Карантинить". Ужаснуло меня конечно больше имя, и почему Герасим то? А вот от следующих строк, не на шутку, у меня все похолодело: "Аннушка. 278 лет. 785 кг. 2 поколение. Агрессивна. Карантинить". Мои руки затряслись, чуть не выронив блокнот, я попятился. Бля... Я попал.

Я подошел ближе к воде. Словно зеркало, черная пелена отражала мое испуганное лицо. И что же делать? Васильича нигде не было видно. Я провел сачком по поверхности воды. Тишина. Как вдруг, прокашлялись рупоры, и на все подвалы загремела музыка. Это был Васильич. Он сидел в стеклянной кабинке над резервуарами и ржал так, что чуть не упал со стула. Резко, пока я отвлекся на гавнюка старика, что-то обхватило мою руку и туго обвило со страшной силой. Не успев испугаться, я оказался под водой. Склизким усом оно тянуло меня на дно, а я орал как бешеный, выпуская пузыри. Это была Аннушка. Пытаясь высвободиться, меня мотнуло и я как-то вдруг оказался на ее спине. Мой сачок натянулся на гигантскую голову Аннушки. Держась за его ручку, я крепко оседлал монстра и впился ногами в жабры. Я мать его, КАТАЮСЬ НА РЫБЕ! Еще один круг по всему резервуару, и еще. Эта карусель не останавливалась. Держась одной рукой за ручку сачка, я выхватил шприц другой и вонзил Аннушке прямо в голову.

Внезапно двери резервуаров открылись, приковыляла кадровичка. Она окинула взглядом мое родео на спине Аннушки, потом хохочущего Васильича и сделала круг пальцем

- Закругляйтесь! Обед!
Васильич выключил музыку и меня со всех силы вышвырнуло из бассейна.

Пил чай я молча, стуча зубами и кутаясь в сухие тряпки. Васильич и кадровичка лыбились и ели какую - то жижу.
- Надо подготовить их... Он скоро приедет - перестав скалиться, строго сказала кадровичка.
- А ты иди в моторную. Бери швабру и вымой там все. И чтобы сегодня я тебя больше не видела! - рявкнула она мне. Видимо начальство едет, Васильич напрягся.

Идти в моторную я не собирался и спрятался за шкафом с хламом в коридоре.
В кабинете кадровички было четверо: она, Васильич и два мужика, сиамские близнецы. Они говорили тихо. Один из близнецов пересчитывал деньги. На его третьей руке красовалась очень реалистичная татуировка глаза.
- Отгружайте икру, завтра привезем еще три каспийских белуги. Готовьте воду. Они нам трудно достались, если с ними что - то случится, ответите своей жизнью! Ясно?!- рявкнула левая голова близнецов. Кадровичка и Васильич смиренно опустили головы и что-то пробормотали.

Я пытаясь пододвинуться ближе и расслышать все, задел громадный сушеный хвост. Он впился мне в руку, я дернул и на меня свалилась груда хлама, а предательский хвост долбанул по голове.
Вдруг одна голова из близнецов резко обернулась на меня, а вторая истошно заорала. - Вы чего ублюдки, не держите в узде своих сосунков!!! - они ринулись ко мне.
Не успев сгруппироваться я полетел на пол. Надо мной повисли близнецы. Все три руки были у меня на горле. - Я проучу тебя, будешь знать свое место! - кричала левая голова, пока вторая истерически смеялась. Я пытался отбиться и схватил третью руку за предплечье. Как вдруг глаз, который я думал был татуировкой, открылся. Близнецы отскочили от меня как ошпаренные, а на руке их был ожог.

- Кто ты?!- прошептали в один голос головы.

Моя кисть начала пульсировать и почернела. Все комнаты покрыла тьма с единственным источником света - моей рукой. Она светилась ярким синим пламенем. Тени... Они плясали на стене хоровод. Но они были другой формы, нечеловеческие. Животные тени монстров корчились. Их отбрасывала четверка наших браконьеров. Я заорал от боли в руке, вены набухали и чернели. Опустившись на пол я очертил круг дымящейся, угольной рукой и развел пятерню. Уроды вдруг резко нагнулись и подняли руки вверх, за спиной, будто что-то им их заломило. Они кривились от боли и истошно орали.
Внезапно по полу прокатилась дымовуха. Очень вовремя. В кабинет ворвался отряд в масках и с автоматами. Я упал без сил, теряя сознание.

- А ты молодец новобранец! Успешная операция! Мы этих братьев пять лет не можем поймать! А тебе удалось, да и еще в твой первый рабочий день под прикрытием! - я видел его сквозь мутную пелену. Это говорил мой командир, полковник Сулейманов. Он наклонился ко мне и осмотрел руку - Жить будешь! Отдыхай, парень, заслужил!

Я потерял сознание.

- Вот так и прошел мой первый день на службе, дед! Теперь я в спецподразделении! -
Я сидел в кабинете у деда, попивая его травяной чай из древнего, хотя дед его называл антикварного самовара. - Знаешь, я не думал, что покатаюсь когда-нибудь на Аннушке! - начал я ржать, и чай полился у меня из носа.

- Повезло! Аннушка легенда! - дед гоготал громче меня. – А тот хвост надо было прихватить на уху! - он приподнял чашку и сказал тост- Ну внучара, с приобретением силы! За твой первый рабочий день!

- Спасибо дед, а за пальцы отдельное с кисточкой!

Мы сидели так до ночи. Самовар нам подливал чай. К концу посиделок, дед начал ностальгировать о старом мире, который был до взрыва. Он рассказывал о вещах, о которых я читал только в книгах, либо слышал от него самого же. Парки, театры, музыкальные концерты, огромные сады и чистый воздух. Ах да, и дача. Я больше всего любил истории про дачу деда. Я бы хотел там побывать...

Продолжение следует