CreepyStory

В первый раз это случилось ещё в далёком детстве. Я не понимал, что происходит, почему я не могу пошевелиться и откуда раздаются эти странные звуки. Тогда я подумал, что мне всё это просто приснилось, но это было не совсем так.

Когда это случилось во второй раз, мне стало невероятно страшно. Я изо всех сил пытался перевернуться на бок, встать с кровати или хотя бы пошевелить пальцем, но ничего не получалось. Меня охватила паника, в голове метались мысли о том, что, возможно, я больше никогда не смогу двигаться. Хотелось закричать, позвать на помощь, хоть как-нибудь привлечь к себе внимание, но это было просто невозможно. Страх с беспокойством нарастали и уже превратились в мысленную истерику в тот момент, когда я услышал шаги. Тяжёлые и медленные они появились где-то в коридоре и приблизились к моей комнате. Со скрипом открылась дверь, и шаги постепенно оказались возле меня.

В тот момент я подумал, что это папа надел ботинки и пришёл ко мне, только непонятно зачем. Наступила недолгая тишина, после которой шаги переместились к письменному столу, пройдя мимо моей кровати. Меня обдало небольшим холодком, словно рядом стоял открытый холодильник. После этого послышался шелест листов бумаги - кто-то листал лежавшие на столе тетради. Через некоторое время шелест прекратился, шаги стали удаляться, пока не исчезли где-то в коридоре также внезапно, как и появились. А затем я обрёл возможность двигаться. Помню удивлённые лица родителей, когда я спрашивал их, зачем ко мне заходил папа в ботинках и почему я не мог двигаться.

После этого случая сонный паралич не беспокоил меня довольно долгое время.

Однако прошли года, я уже вырос и жил один, отдельно от родителей, а это начало происходить снова.

Всё случалось по одному сценарию - я просыпался среди ночи и понимал, что не могу двигаться и вообще что-либо делать. Иногда слышались странные и даже пугающие звуки, но в большинстве случаев всё было тихо.

Сначала я беспокоился и впадал в панику от беспомощности, но со временем научился выходить из этого состояния. Я понял, что единственное, что я могу продолжать делать, будучи парализованным, - это дышать. Несколько попыток сделать глубокий вдох и выдох, обычно, выводят меня из сонного паралича. Конечно, иногда сразу это не получается и приходится полежать, подышать минуту или даже больше, но в конце концов это помогает.

На тот момент я уже окончательно привык к этому и совершенно спокойно принимал тот факт, что моё тело иногда впадает в это состояние. Но теперь появилась другая проблема. На утро некоторые предметы оказывались совсем не там, где я оставлял их вечером. В те дни мне приходилось много работать, и я списывал всё на свою рассеянность до определённого момента...

Проснувшись ночью, я в очередной раз понял, что не могу двигаться, и спокойно приступил к своей привычной процедуре выхода из этого состояния. Вот только на этот раз у меня ничего не вышло. Дышать я мог, но сделать глубокий вдох или выдох не получалось, как бы сильно я не старался. Появился небольшой страх, но в целом на душе было спокойно.

"Если не работает этот способ, то не смертельно, придумаю что-нибудь ещё."

В этот момент в коридоре раздались шаги. Как и тогда, тяжёлые и медленные они добрались до комнаты, со скрипом открылась дверь. Шаги двинулись ко мне и остановились прямо возле кровати. Я снова ощутил небольшой холодок и вспомнил тот случай из детства. Страх стал в разы сильнее, сердце заколотилось, как ненормальное, а уши прорезал слабый едва различимый шёпот. С трудом я всё же смог разобрать слова.

- Оно прячется в ванной.

Это повторилось несколько раз, а затем шаги стали удаляться. Создаваемый ими топот звучал уж очень громко в ночной тишине, поэтому, когда они затихли посреди коридора, мне казалось, что тот, кто их издавал, просто остановился и стоит там. Но, естественно, там никого не было.

Вскоре я смог двигаться и сразу же прошёлся по всей квартире, проверяя каждый уголок. Ванную я проверял с особой осторожностью, но так ничего и не обнаружил. Всё указывало на то, что я в который раз оказался жертвой галлюцинаций сонного паралича. Это норма, как говорится, но от этого легче не становилось.

Вечером следующего дня я встретился в подъезде со своей соседкой, которая жила на этаже ниже.

- Что у тебя за топот был вчера ночью? - недовольно спросила она у меня. - Нельзя было потише?

- Какой ещё топот? - спросил я, чувствуя, как моё тело покрывается мурашками. - Я ничего не слышал.

- Это уже не в первый раз, - осуждающе произнесла она. - Не знаю, чем вы там занимаетесь, но можно же было потише, а?

- Хорошо...

Этот разговор поверг меня в шок.

"Получается, это были не совсем галлюцинации? Но ведь я ничего нигде не нашёл, - метались мысли в голове. - Вообще ничего не пойму."

Вечером я долго не мог уснуть, ворочался и думал обо всём, но в итоге усталость взяла своё, и я вырубился.

На фоне всех произошедших событий мне приснился настоящий кошмар. В этом сне я мылся в ванной под душем и закрыл глаза, чтобы помыть голову и лицо, а когда открыл, увидел рядом с собой что-то жуткое. Оно сидело в другой половине чугунной ванны и смотрело на меня выпученными глазами. У него были тощие длинные руки, держащиеся за края ванной, мокрые растрёпанные волосы, свисающие на плечи и лицо, и слегка приоткрытый рот, полный жёлтых полуразвалившихся зубов.

Я проснулся рано утром, обливаясь холодным потом. В груди был огромный страх, даже руки слегка потрясывались. Этим утром я заглянул в ванную только на миг, убедившись, что там никого нет и не решаясь туда заходить.

Вечером по возвращении с работы тело ломило от усталости и изнеможения, поэтому все эти ужасы отступили на задний план. Не сказать, что я целиком забыл обо всех кошмарах, но мне было явно не до них... Пока что.

Ночью мне опять приснился этот чёртов сон. Я стою в ванной, закрываю глаза, чтобы помыть голову, а когда открываю рядом со мной снова сидит эта жуткая хрень. Пялится на меня широко открытыми глазами и на этот раз даже протягивает свои мерзкие руки в мою сторону.

Когда я проснулся рано утром, то минут десять лежал без движений, вцевившись руками в одеяло. За это время из ванной послышались тихие едва слышимые шорохи, хотя, возможно, что мне просто показалось (по крайней мере я на это надеялся).

Теперь уже никакая работа и усталость не могли заставить меня не замечать что что-то не так. В ванной я так ничего и не обнаружил, но задерживаться там больше, чем на пару секунд, я уже не мог.

Придя с работы, я не придумал ничего лучше, чем по-быстрому заскочить в ванную за шампунем, а затем отправиться на кухню и помыть голову прямо в раковине. Не думал, что какие-то нелепые ночные кошмары смогут настолько сильно повлиять на меня.

Ложась спать, я включил по всей квартире свет и уже готовился к тому, что ночью скорее всего снова увижу этот поганый сон, но ошибся. Никаких снов мне не приснилось. Вместо этого, мне в очередной раз пришлось почувствовать себя абсолютно беспомощным - наступил сонный паралич.

Это был единственный случай из всех, когда мои глаза оказались открытыми. Включенный с вечера свет уже нигде не горел, стояла полная темнота. Я не мог пошевелиться, также как и сделать глубокий вдох или выдох, поэтому нужно было выходить из этого состояния как-то по-другому. Буквально через несколько секунд в коридоре раздались громкие тяжёлые шаги, и дверь в комнату открылась.

В дверном проёме показался большой широкий силуэт. Чтобы зайти в комнату ему пришлось слегка пригнуться, так как ростом он был выше двух метров. Разглядеть что-либо в темноте было сложно, но я не мог не заметить огромных рогов на его голове. Он остановился, не доходя до моей кровати. Теперь во мраке стал виден блеск его глаз (они не светились в темноте, просто на них попал какой-то мельчайший пучок света, из-за чего их стало видно). На его лице смутно прослеживались движения, словно множество пальцев, растущих прямо из щёк, бесперерывно шевелились возле рта, носа и глаз. Вскоре он продолжил идти в мою сторону и, подойдя вплотную к кровати, пропал из области моего обзора. Как и тогда, раздался едва различимый шёпот, повторяющий одну и ту же фразу несколько раз. Мне было настолько страшно, что я не пытался понять слова, я просто хотел, чтобы это нечто убралось от меня как можно дальше. К сожалению слова мне всё-таки удалось разобрать.

- Оно придёт за тобой.

Когда это жуткое существо начало уходить, то у меня, наконец, получилось выйти из сонного паралича. Как только я совершил первое движение, по всей квартире сразу же загорелся свет, эта тварь исчезла, а я сел на кровать, пытаясь понять, что произошло. Руки тряслись от страха, сердце бешено колотилось, а в голове метались панические мысли.

Были это галлицинации или нет, меня теперь совершенно не волновало. Я собрал все нужные вещи и в этим же утром переехал в съёмную квартиру, потому что оставаться здесь было просто невыносимо.

Сначала всё было нормально. Кошмарные сны больше не снились, а сонный паралич больше не наступал, но продолжалось это недолго...

Я пытался найти информацию об этом в интернете, общался с людьми, называющими себя демонологами и экзорцистами, но всё было бесполезно. Все они оказались обычными шарлатанами, а всё, что я смог найти в сети, это дурацкие советы о том, что нужно обратиться ко врачу и попить успокоительное.

Сейчас уже никакое снотворное не спасает меня от жуткого сна, который снится мне каждую чёртовую ночь. В этом сне я опять вижу то страшное создание с большими глазами, растрёпанными волосами и длинными тощими руками. Только теперь я уже нахожусь не в ванной, а в своей комнате. Я просыпаюсь в тот момент, когда эта тварь вползает в мою комнату и движется ко мне. Каждый раз момент пробуждения становится позже, а существо подбирается ко мне всё ближе. В последний раз оно уже едва смогло коснуться меня пальцами.

А прошлой ночью меня ждал неприятный сюрприз. Вместо страшного сна у меня случился сонный паралич. Глаза были закрыты, но это не помешало мне понять, что произошло.

Я услышал скрип открывающейся двери, за которым последовал топот рук и ног, неуклюже ступающих на пол. Когда топот подобрался ко мне вплотную, что-то схватило моё одеяло и начало стягивать его на пол. Я смог начать двигаться в тот момент, когда почувствовал холодные пальцы, вцепившиеся в мою ногу острыми когтями.

Я не знаю, что мне теперь делать.

Раны на ноге, кстати, оказались довольно глубокими, пришлось постараться, чтобы остановить кровотечение.

Я боюсь ложиться спать, потому что знаю, что эта тварь обязательно придёт. И когда она придёт, у меня, конечно, получится выйти из состояния сонного паралича, но... надеюсь, что не после смерти.

Красота требует жертв…

Она стояла прямо перед ним, красивая и дорогая. Он просто не мог пройти мимо.

- Сколько?

- Честно говоря, не припомню, чтобы эта машина продавалась.

Михаил нахмурился.

- Я спрашиваю: сколько? Не надо увиливать. У меня есть деньги. Я могу её себе позволить. А главное, хочу именно её.

«Говорит как о женщине», - подумал продавец.

И предпринял ещё одну попытку:

- Я впервые её вижу. Да и марка незнакомая… - Он попытался распознать, какого завода этот значок – такой красный, похожий на перекрученные рожки. – Боюсь, мы не сможем…

- Сколько? – закипая, что было в общем-то ему не свойственно, в третий раз повторил Михаил.

Продавец сдался.

- Сейчас посмотрю в каталоге. Но если там её нет… - Впрочем, он понимал, что так просто от этого покупателя теперь не избавиться.

Теперь, когда он запал на Красавицу.

Красавицей её назвал сын, Серёжа, когда Михаил въехал во двор и трижды коротко просигналил.

Парнишка выбежал из подъезда и бросился к сверкающему в лучах солнца автомобилю.

- Какая красивая! Настоящая красавица, пап! Как здорово, что ты её купил!

Михаил и сам был рад. Даже несмотря на то, что продавец продолжал артачиться (хоть авто и значилось в каталоге как «Такое-то передвижное средство неизвестной марки»), Красавицу удалось приобрести. Михаил выложил за неё ОЧЕНЬ много денег. Конечно, Кристина будет против… но всегда приходится чем-то жертвовать. Зато вы посмотрите, какая красивая машинка!..

Конечно, магазин в накладе не останется. Ну а то, что с автомобилем связаны вот такие вот «странности»… Что ж, бывает. Кто-то недоглядел, не указал марку. Да какая-нибудь китайская. Наверняка. Или корейская. Вполне может быть. Только больно уж красивая…

А Кристина и правда была против.

- Ты что, с ума сошёл? Столько денег за обыкновенную машину! А что мы есть будем? Об этом ты подумал?!

Вообще-то для неё такое поведение нехарактерно, однако и чаша терпения Михаила когда-нибудь, но должна была переполниться.

- Еду будем есть, - бросил он и ушёл в комнату.

Больше тем вечером они не разговаривали.

Ночью примирения не произошло.

А на следующий день Кристина разговаривала с ним сухо и предельно лаконично.

«И что она дуется? Я же для всех купил Красавицу – не для себя. Она наша кормилица!..»

- Я Еду работать. Буду как обычно, - оповестил он.

Кристина промолчала; она тоже собиралась на работу.

Если Кристина занимала не очень заметную, но достаточно прибыльную должность косметолога, то Михаил «бомбил». Тем страннее, что именно на Красавице он взялся развозить пассажиров по разным уголкам города. Впрочем, у него не было другой машины. Да и не хотел он другую – он хотел ЭТУ.

- Какая Красавица! – восхищённо протянул один из пассажиров.

- Моя гордость. – И Михаил расплылся в счастливой улыбке.

Её не смог погасить даже следующий вопрос:

- А сколько вы за неё отдали?

«Все сбережения… Практически все», - промелькнула мысль. А вслух Михаил сказал:

- Гораздо меньше, чем она заслуживает. Так куда вам?

Помогая клиентам обрести красоту, Кристина только и делала сегодня, что думала о новом авто мужа. Нет, не мужа – а их, семейном. Об их кормилице… Всё-таки она несправедлива по отношению к Красавице. Да, та всего лишь машина, однако такая прекрасная, покатая, блестящая, переливающаяся на свету. Мише нужен автомобиль, чтобы они достаточно зарабатывали. Ну а потратить столько на механизм, на устройство… что ж… Все мы во что-то вкладываемся, чтобы получить больше. Да и за подобную красоту не жалко отдать больше…

- Вы что, спите? – прервал размышления озадаченный и недовольный голос клиентки.

- А? Что? – Кристина словно воспрянула от морока.

- Может быть, уже начнём?

- А, да-да, конечно.

И она заторопилась.

Каждый раз, как видел Красавицу, Серёжа не мог отойти от неё. Наворачивал вокруг круги, трогал аккуратно, нежно двери, боковые зеркала, стёкла, крышу, капот… И приговаривал: «Красавица… Красавица…»

Михаил всегда с улыбкой на лице и гордостью в сердце наблюдал эту картина.

«А ведь её нашёл и купил… приобрёл… в общем, получил - я. И никто иной».

- Папа, папа!

- Что?

- Она мне подмигнула! Фарами!

Серёжка был необычайно взволнован. А Михаил громко рассмеялся и позвал сына-фантазёра в дом: настало время ужина.

Через несколько дней Михаил принёс радостную, да что там, ошеломительную новость.

- Представляете, сегодня случайно подвозил политика. Ну, одного, видного… вы его знаете… Как же фамилия-то?.. А, Свиньин! Так вот, он предложил стать его личным водителем.

- Не может быть. – Кристина опешила, но больше от радости за мужа, чем от неожиданности.

- Правду тебе говорю. Если бы ты знала, сколько он мне предлагает…

Михаил осторожно назвал сумму.

- Ух ты! – искренне воскликнула Кристина. – Я так за тебя рада!

- Серьёзно?

- Ну конечно.

Она подошла и чмокнула его. Серёжка подбежал, обнял.

А ночью с женой состоялось долгожданное примирение.

И Кристина, кажется, «простила» свою соперницу. Красавицу.

Первая поломка случилась дней через десять после покупки.

- Что такое? – увидев смурное лицо мужа, тут же поинтересовалась Кристина.

- Тормоза полетели. – Он был чернее и мрачнее тучи. Он уже мысленно прощался с Красавицей.

- А-я-яй… Ну ничего, починишь.

- Придётся везти в сервис.

- Конечно, вези. Она же нашла кормилица…

Он тогда ещё не знал, сколько запросят за починку авто неизвестной марки в ближайшем к дому автосервисе. И в ближайшем, и в том, что подальше… и во всех. Суммы разнились, но совершенно незначительно, и для семьи Простовых они были астрономическими.

Однако с горем пополам Михаил с Кристиной наскребли на починку любимого автомобиля, и, кажется, дела пошли на лад.

На смену видному политику, которого возил Михаил, пришёл другой политик, повиднее и побогаче. На смену тому – министр. А потом…

- Неужели САМ? – не поверила Кристина.

- Ага.

Выросла и зарплата. Она и так была ничуть не маленькой – теперь же, по меркам Простовых, её размер попросту зашкаливал.

Они уже планировали закупиться разными вещами: мебелью, техникой, посудой – как вдруг…

- Машина не заводится, - тихо произнёс Михаил.

Кристина и Серёжа прежде никогда не видели его таким.

- Что случилось?

- Не знаю! Всё осмотрел. Свозил в сервис. Как в пустоту плюнул. Я ничего не понимаю, и они тоже. Зато денег содрали…

- Да ладно, пап. – Серёжа подошёл, тепло обнял. – Не переживай.

- Всё будет хорошо, милый.

- С кем?

- И с нами, и с Красавицей. Не может быть иначе: она ведь наша…

Михаил знал, что хочет сказать Кристина, и закончил фразу сам:

- …кормилица.

Как выяснилось, бЫть может по-всякому.

Чем больше Михаил пытался разобраться в проблеме с машиной, тем сильнее не понимал. Не понимал, что с ней и в чём он ошибся. Возможно, в принципе не стило её покупать? Но как же! Что за мысли! Она ведь такая… красивая!..

Он тратил и тратил деньги на техосмотр и ремонт: сначала из собственной зарплаты, потом из зарплаты жены, а затем из загашника…

Но всё впустую. Красавица, как и прежде, стояла перед их домом и трогаться с места не собиралась.

Отношения в семье испортились. Никто открыто не говорил, что ненавидит Красавицу – по крайней мере, Михаил подозревал, что у жены возникают подобные мысли, - но каждый раз, как речь заходила о ней, что-то незримое повисало в воздухе. Градус радости, счастья и доверия невероятно падал.

Человек, которого, по понятной причине, не мог возить Михаил, расторг с ним договор, и, естественно, человеку это ничего не стоило. А вот Михаилу…

И больше всего он переживал не за себя, нет: волновался за Красавицу. Как же так, она, столь прелестная и чудесная, стоит недвижимым куском металла и не способна предъявить себя миру. Пропала у неё возможность «заниматься» тем, для чего она создана.

Так он думал.

А вскоре, чтобы заглушить эмоции, начал пить, хотя, казалось – вернее, Кристина надеялась, - что это пагубное пристрастие осталось в его молодости.

Однажды, возвращаясь из ночного бара домой, Михаил нашёл у дверей запертого гаража мертвеца.

Мужчина в маске лежал навзничь. Открытые глаза закатились, в неподвижной руке – монтировка, которой, вероятно, он собирался вскрыть гараж.

Кристина с Серёжей в это время находились у тёти Михаила. Узнав о том, что глава семьи топит горести в алкоголе, она предложила пожить у себя, и они согласились.

Михаил вызвал полицию. Приехала не только полицейская машина, но и скорая. Врачи диагностировали у умершего обширный инфаркт. Похоже, удар настиг несостоявшегося вора прямо на участке Простовых. Во всяком случае, всё говорило в пользу этой версии.

Михаил, который раньше пользовался любой возможностью показать Красавицу окружающим (и даже в гараж её не всегда ставивший, а оставлявший на виду, под окнами), на сей раз решил, что полицейским лучше не видеть машины.

«Снова будут эти вздохи и ахи… ой, какая красивая!.. Надоело!»

И потом… он – боялся.

А посему отделался фразой «Со мной всё в порядке, и из вещей ничего не пропало». Дождался, пока скорая с полицией уедут, вернулся домой, выпил подряд две рюмки водки и завалился спать. Спал он плохо, беспокойно; ночью безостановочно снились кошмары.

Через некоторое время Кристина и Серёжка вернулись. Они понимали, что нельзя до бесконечности жить пусть и у гостеприимной родственницы, но всё же в чужой квартире. К тому же их очень тянуло к Михаилу.

Они пытались наладить отношения, все втроём, но что-то словно бы порвалось: в их чувствах, реакциях, поступках…

Михаил старался пить меньше. Давалось это с большим трудом, и он иногда срывался.

В тот день он тоже пил.

А потом, вдруг, принял решение.

- Ты спятил! Опомнись! – отреагировала на это Кристина. Она не могла более держаться; проблемы, навалившиеся на неё, на их семью, давили и грызли, и чувства переполняли женщину.

- Чем я и занимаюсь, - ледяным тоном отозвался Михаил.

- Папочка, а как же… а где же мы будем жить, если продадим дом? – Серёжа ничего не понимал.

- Где-нибудь проживём. У тёти, например.

- Сумасшедший! – заорала внезапно Кристина. – Ты обезумел с этой своей уродиной!

- Не смей так её называть… - прохрипел Михаил.

- Тётя не пустит нас к себе, когда узнает. А она узнает: не от нас, так от других.

- Не смей. Называть. Её. Так.

- Как? Уродина? А она и есть уродина. Уродина, Уродина, Уродина!

- Не смей! – тогда жутко заверещал он.

- И что ты сделаешь? – Она нервно расхохоталась. – Убьёшь нас?

- Папочка, папочка! Папа!..

И тогда он принял ещё одно решение. Вернее, оно пришло само. Будто бы с коротким гудком красивого автомобиля за окном.

Ружьё лежало в гараже.

Полицию вызвали соседи, когда услышали выстрелы…

- Отпустите меня, скоты! Отпустите! Я ничего не сделал! Я невиновен! Красавица! Красавица! Я хочу к ней!..

Его крепко держали под руки два дюжих полицейских, которые и запихнули упирающегося Михаила в кузов машины. Обычной машины марки «Лада», с синей мигалкой наверху.

Ружьё с пятнами крови рассматривалось как главное вещественное доказательство. На месте преступления работала опергруппа.

- А где его машина? – спросил один из сотрудников.

- Машина? – не понял другой. – Какая машина?

- Да о которой он постоянно кричит.

- Не видел рядом с домом и в гараже никакой машины. Похоже, мужик тронулся умом.

- Похоже на то.

И они продолжили работать, но уже молча.

…Она стояла прямо перед ним, красивая и дорогая. Он просто не мог пройти мимо.

- Сколько?

- Честно говоря, не припомню, чтобы эта машина продавалась.

Исламбек нахмурился. Так ли ему нужно это авто?

Но вдруг оно весело и озорно подмигнуло ему фарами.

«Что за проделки шайтана?!» - Исламбек помотал головой, чтобы отогнать наваждение.

И ещё раз взглянул на машину.

«А, к чёрту! – подумал он. – Куплю! Ведь она такая… КРАСИВАЯ!..»

Время близилось к полуночи. Почти полная луна ярко сияла на небе и свежий рыхлый снег под ногами мерцал волшебными разноцветными искорками. Идиллию завершал задорный хруст белого покрова, сопровождающий каждый шаг по заброшенной территории полуразрушенной больницы.

Приятно после работы немного пройтись до дома по тихому месту и вдоволь надышаться свежим воздухом, подумать над своими планами и немного помечтать о выходных. Правда, после этой ночи я еще ни разу не решился повторить свой маршрут.

На полпути к выходу мне послышались тихие всхлипы со стороны внутреннего дворика комплекса. Прислушавшись, я различил чей-то сдавленный плач и неразличимый шепот.
В голове тут же начали роиться мысли. “Это не твое дело. Иди домой.”. “Надо помочь, человек в беде”. “Своих забот что ли мало? Найдутся и другие, кто поможет”.

̶  Да пошел ты!  ̶  мимолетное отвращение к себе за слабость одновременно взбодрило и разозлило. Я решительно свернул в темнеющее пространство дворика и полубегом двинулся в сторону звука.

Заброшенный участок земли давно зарос деревьями и кустами, и, чем ближе я бежал к зданию, тем больше гнилых стволов и раскидистых, но болезненного вида кустов, мелькало вокруг. Всхлипы стали отчетливее, но их источник все еще был скрыт от моего взгляда где-то за нагромождением кустарника и раскиданного повсюду мусора.

̶  Помоги...  ̶  тихий голос был где-то рядом, за темной стеной веток. Я с трудом раздвинул их и протиснулся в самую чащу.

̶  Прошу...  ̶  уже совсем рядом. Продираясь сквозь раздирающие ладони ветки, я, наконец, увидел маленькую сгорбленную фигурку девушки и поспешил вырваться из цепких лап злых кустов на другую сторону.

Мне оставалось преодолеть метров десять, когда она, пошатываясь, поднялась и, держась руками за живот, заковыляла в сторону здания.

̶  Подождите! Я могу помочь! Что случилось?  ̶  я изрядно запыхался и мог говорить только отрывистыми фразами.  ̶  Подождите!

Девушка не останавливалась. Она выглядела обессиленной, хваталась по пути за рядом стоящие стволы деревьев и едва не падала на каждом шаге. Ее всю трясло от сдавленных всхлипов или, может быть, холода, потому что из всей одежды на ней был сильно потрепанный сарафан или платье.
Она что-то постоянно повторяла, но из-за плача было не различить слов.

Я остановился в нерешительности. Почему она уходит в сторону больницы? Может она не в себе?

̶  Что случилось?! Чем вам помочь?!  ̶  я крикнул ей вслед, но сложилось впечатление, что она меня даже не услышала, продолжая уходить к заброшенному зданию.

Несмотря на яркий свет луны, больница выглядела окутанной неприятной темнотой. Затянутые непроглядным мраком оконные проемы, казалось, смотрели на тебя десятком пустых глазниц, пробирая внутренности могильным холодом.
Из окружающих звуков остался лишь отрывистый плач девушки и неприятный скребущий скрип снега под ее ногами, не имеющий ничего общего с тем беззаботным хрустом, каким он радовал меня на недавней прогулке.
Липкий страх начал расползаться по моему телу и вдруг захотелось развернуться и убежать подальше от этого места.

̶  Прошу... Помоги мне...  ̶  маленький силуэт остановился у стены. Она все еще стояла ко мне спиной, сильно согнувшись, будто от сильной боли.
Рядом с ней зиял темной пастью проход в подвал.

̶  Я вам помогу, но давайте уйдем отсюда! Я отведу вас в безопасное место или вызову полицию! Куда вы уходите?!  ̶  мои руки и ноги немного дрожали. Мне уже не хотелось никого спасать, лишь бы выйти обратно на дорогу. Еще никогда до этого я не ощущал такой страх и напряжение. Ситуация выглядела совершенно непонятной и это сильно давило на нервы, а внутренний голос только подогревал нарастающую панику призывами сбежать отсюда и пусть эта девчонка сама расхлебывает что бы у нее ни случилось.

̶  Сюда...  ̶  она медленно сошла по ступеням и исчезла в проеме. Плач и всхлипы будто обрубили ножом. Тишина навалилась ватной подушкой.

“Да ебись оно конем!”  ̶  голос в голове перешел на истерические нотки. По спине побежала ледяная капля пота, оставляя за собой полчища мурашек.  ̶  “Не вздумай идти туда!”

̶  Эй! Ты там?!  ̶  я крикнул в сторону черного провала, но никто не ответил.

“Твою же мать!”.

Не до конца осознавая, что делаю, на напряженных ногах я медленно пошел к подвалу. В давящей тишине чувства обострились и казалось, будто тьма изнутри здания немного выходит наружу, искажая пространство вблизи окон и дверного проема.
Остановившись в нескольких метрах, я попытался вглядеться и рассмотреть хоть что-то. Десяток секунд глаза подстраивались под темноту, а после, еще не разобравшись в том, что вижу, я ощутил новый мощный всплеск страха, прокатившийся волной по всему телу.

В глубине подвала стояла девушка. Уже не сгибаясь, она стояла в полный рост лицом ко мне, но ее черты размывались в окружающей черноте. Недвижимый силуэт резко контрастировал с зияющей пустотой подвала.

̶  Сюда...

Казалось, время вокруг замерло. Возможно, я так и стоял несколько минут, пролетевших как один миг, не в состоянии двинуться или что-либо сказать. Ее лица не было видно, но я чувствовал на себе взгляд, пробуждающий древние глубинные инстинкты ужаса перед чем-то неизвестным и неестественным. Они боролись за контроль над моим окостеневшим телом, пытались разогнать кровь по застывшим жилам.

Меня хватило лишь на машинальное движение, которым я достал телефон из кармана и активировал фонарик. Я зажмурился от резкой вспышки света, которая подействовала как пронзительный удар в колокол, отчего мысли как испуганные тараканы заметались в голове.

Луч фонаря осветил внутреннюю комнату подвала, внутри которой никого не было, однако, из бокового прохода в следующее помещение раздался плотный звук, как если бы кто-то сильный медленно пытался разорвать очень плотную ткань.

̶  Помоги...  ̶  голос изменился и зазвучал совсем иначе, будто эти же слова вместе с ним произносило еще несколько людей или существ.  ̶  Прошу тебя...

Руки задрожали, отчего свет заморгал. Передо мной опустилась пелена, оказавшаяся слезами от пересохших глаз. Я глубоко и с хрипом хватил морозного воздуха, будто не дышал несколько минут.

Под демоническую какофонию из голосов и скрежета я ломанулся оттуда в сторону дороги.

̶  Не уходи... Помоги...

Казалось, словно эти слова произносил кто-то внутри меня. Или кто-то совсем рядом. Но ужас гнал меня прочь.

Я ломился сквозь кусты и деревья, практически не замечая боли от раздирающих руки и лицо в кровь ветвей. Вокруг стоял оглушительный треск, но я не рискнул обернуться, чтобы проверить от меня ли этот грохот или моего преследователя.
Внутренний голос кричал о том, чтобы я даже не думал останавливаться. Бежал, падал, поднимался, снова бежал.

Даже когда выбрался на свет и достиг жилых домов я все равно мчался от того, что находилось в заброшенной больнице. Даже закрывшись дома, я еще долгое время не подходил к двери и окнам, переживая случившееся.
Этот страх я несу в себе до сих пор, не выходя на улицу в темное время и обходя все заброшенные и безлюдные места.