Сегодня море было очень неспокойным. Глядя, как волны, увенчанные резвыми барашками, раз за разом штурмуют берег, продвигаясь все дальше, Роберто Видаль ждал, когда они, наконец, доберутся до его босых ног. Еле заметно усилившийся ветер ребячески взъерошивал его кудрявые чёрные волосы и слабо подталкивал к воде, будто приглашая окунуться. Глубоко вдыхая, он ощущал, как крошечные кристаллики соли оседают в его носу, а на языке появляется их едва уловимый привкус. Сегодня море будет бушевать.
Словно наяву, он глядел на стройные лодыжки супруги, омываемые брызгами до бедёр. В ушах бренчала его гитара, а собственный голос напевал старинные слова галисийской песни, чьи строки он обожал посвящать своей Марии. Звонкий смех любимой так славно аккомпанировал его баритону.
«Милая моя сестрица, приходи
К церкви Виго, где бушует море, подходи,
И посмотрим на шторма с тобою в заводи».
Бросив последний взгляд тёмно-голубых глаз на мрачные облака на горизонте, Видаль повернул голову к лагерю, обосновавшемуся в стороне. Люди неторопливо бродили туда-сюда, занимаясь своими делами. Но то и дело их лица оборачивались к компании, стоящей в центре поселения. Комиссар Тито Сантана, его помощник, бывший воришка Пио Иваресси и паренёк Пако тихо переговаривались между собой. Вернувшись из похода за фруктами, Роберто узнал, что одна из групп вроде как заблудилась и назад пришёл лишь один. Если остальные двое погибнут, то наверняка новые прогулки за плодами окажутся под угрозой.
Он, наконец, обратил внимание на ярко-жёлтый шершавый мячик в своей ладони. Этот фрукт он ещё не пробовал, да и не видел ни разу. Поднеся его ко рту, Видаль сделал осторожный укус, отхватив небольшой кусочек. Во рту сразу расплылась приторно-сладкая жидкость, брызнувшая из мякоти. Смакуя десерт, мужчина задумчиво разглядывал «лимонную» кожуру и коричневатую плоть, скрытую под ней. Когда пальцы его ног внезапно окатило водой, он чуть вздрогнул, по-кошачьи проследив за убегающей шаловливой волной.
- Роберто.
К нему подходил его товарищ по экспедиции – Эрнесто Паскуаль. С ним он сдружился на ниве любви к искусству. Правда, долговязый блондин с горбатым носом, младше его на десять лет, предпочитал дарить покровителю Аполлону визуальные подношения, малюя картины разной степени мастерства, в то время как Роберто услаждал слух греческого бога и прочих зрителей игрой на гитаре. На корабле им скучать не пришлось – Паскуаль рисовал один портрет за другим, а Видаль развлекал участников похода песнями разной степени культурности. Изредка компанию им обоим составлял неудавшийся актёр Панчо Лопес, прозванный Балагуром, но с ним можно было беседовать лишь о чём-то «возвышенном», а Роберто не был любителем пространных рассуждений.
- Привет.
- Уже попробовал? – Паскуаль кивнул на фрукт. – Как на вкус?
Видаль, сощурившись, тихо почавкал для вида, изучая диковинку.
- Словно грушу облили вином.
Художник многозначительно хмыкнул.
- Оно что, хмельное?
- Настолько, что его можно использовать для причастия.
Паскуаль рассмеялся, но Видаль только скромно улыбнулся. Пришедший друг обернулся в сторону лагеря.
- Странные дела там решаются. Как думаешь, Иваресси замешан в пропаже тех двоих?
Музыкант неопределённо пожал плечами, дав собеседнику повод продолжить задаваться его любимыми риторическими вопросами.
- Я тут поболтал с Энрике, нашим цирюльником. Он сказал, что исчезли журналист Бланко и учитель… Соларес. И вроде как кто-то кричал в лесу.
- Когда? – Видаль, поедающий фрукт, спросил просто, чтобы поддержать беседу, хотя болтать с Паскуалем ему нравилось. Большую часть диалога всё равно всегда вёл не он.
- Ну, во время нашего похода. Я проходил мимо них, - художник посмотрел на четвёрку вдалеке. – Иваресси твердил, что видел окровавленного солдата из отряда Промино. Неужели они уже попали в беду?
Роберто медленно пережёвывал еду, смотря на тех, о ком шла речь. Сантана попрощался с Пио, напоследок наставительно ткнув в него пальцем, словно брал какое-то обещание. Тот примирительно поднял ладони, спеша убраться подальше. После этого комиссар вернулся к беседе с Пако. Странно, ведь парень был в другой группе и ничего не видел. Видаль наконец заметил на себе пристальный взгляд прищуренных глаз товарища. Художник выглядел взвинченным. Больше, чем обычно. Паскуаль приподнял брови.
- Всё нормально?
Видаль непонимающе дёрнул глаза в сторону.
- Да. А что?
Эрнесто упёр руки в бока.
- Стоишь тут один…
- Просто смотрю на море.
- Хм. Ладно, - на несколько секунд он тоже отдался созерцанию горизонта. – Я собираюсь помочь повесить парусину над столами. Ты со мной?
Миновав палатки матросов – «кварталы» волонтёров, моряков и солдат стояли отдельно друг от друга – друзья пришли к новенькой столовой. Днём жители лагеря сконструировали в центре лагеря два длинных ряда столов, окружённых «лавочками» и «стульями» из коробок, бочек и досок. Поверхностями для яств служили заранее заготовленные широкие плоские деревяшки, установленные как попало. Теперь над всем этим предстояло повесить тенты, которые защитили бы от солнца и слабенького дождя. Работами всё ещё руководил трактирщик Наварро.
Заприметив подошедшую парочку, мужчина, суетливо руководивший работами, махнул рукой.
- Гуляем, да? Значит, обед получите последними.
Эрнесто в ответ состроил миролюбивую физию.
- Сеньор Наварро, разве не понравился вам портрет, что я нарисовал для вас? Между прочим, в Испании вы бы отдали за него пару песо.
- А тарелка супа в моей столовой стоит пять реалов. Уже нашёл местные сокровища, чтобы платить мне за еду?
Художник сжал губы в ухмылке, но дерзить не стал, вместо этого присоединившись к остальным, занятым протяжкой импровизированной крыши. Он встал рядом с высоким худощавым блондином, работавшим над креплением тента к деревянному столбу. Лопес мимолётно взглянул на знакомого.
- Слышал картинописцам не привыкать жить впроголодь. Выше нос.
Паскуаль подтянулся, чтобы поддержать навес.
- А я не слыхал, чтобы в театрах жили, как короли. Кстати, ты и мне должен за портрет.
- Глядите-ка, да у нас тут шантажист. Не позвать ли мне нашего комиссара, чтобы он разобрался с этим?
В разговор вмешался Энрико Веласко, столичный цирюльник, потерявший работу из-за клеветы конкурента. В отличие от большинства участников экспедиции, прозвище он получил не по профессии. Из-за тёмного родимого пятна вокруг правого глаза, его именовали Черноглазый. На борту он продолжал заниматься своим делом, но без энтузиазма, занимаясь лишь патлами солдат и представителей духовенства.
- Сеньору Сантане и без вас хлопот хватает. Вы разве не слышали о ночном убийстве?
Паскуаль хмуро переглянулся с Лопесом. Остальные волонтёры и матросы по соседству напрягли уши.
- Я слышал выстрел, - художник взглянул в сторону зарослей, где ранее погиб дозорный. - Но подумал, что дозорные просто отпугнули зверя. Значит, кто-то погиб? Почему мы не видели труп?
Бывший сторож Хименес кивнул в сторону палатки врача.
- Его скрытно отнесли к Альваресу. Но я увидел - они прошли рядом с моей палаткой. Это был солдат.
Видаль тихо присоединился к беседе.
- И что с ним случилось?
Бородач ответил не сразу, пожевав губами и оглядев всех.
- Ног лишился.
Остальные зароптали, практически прекратив делать вид, что заняты делом. Аристократ возмущённо усмехнулся.
- Мало того, что они оставили нас на произвол судьбы, так ещё и сделали это сразу после очередной гибели человека.
Получив порцию одобрительных кивков, он вальяжно опёрся ногой о бочонок-стул.
- А теперь и это исчезновение двух людей во время поиска еды. Вам не кажется, что многовато событий для пары дней?
Хименес уверенно встал напротив него, уперев руки в бока.
- Что вы хотите сказать, сеньор Гонсалес?
- А вы ещё не поняли, Хименес? Я предлагаю убраться обратно на корабль и подыскать другое место для вылазки, как минимум.
- Но капрал Промино…
- Со времени его «вдохновляющей» речи мы потеряли ещё троих людей. На мой взгляд, слова этого сеньора больше ничего не стоят.
К собранию присоединился Наварро, до этого в стороне наблюдавший за спором.
- А что ты скажешь о комиссаре, Гонсалес? Собираешься заявить, что и он нас подвёл? Сдаётся мне, кому-то не терпится стать новым лидером, - при этих словах Аристократ самодовольно скрестил руки на груди, решив не перебивать. - Да только по зубам ли тебе такая должность, если ты собственные деньги не смог уберечь?
- Кто бы говорил. Не верится мне, Наварро, что свой трактир ты продал из-за внезапно проснувшейся любви к дальним путешествиям. И, уж поверь, главенствовать над кучкой отщепенцев - мне такое и в страшном сне не привидится.
Последнее явно было лишним - послышалась возмущённая ругань из толпы. Бывший богатей только что потерял очки доверия. Осознав это, он устало поднял руку.
- Я лишь хочу вернуться на родину не только с карманами золота, но и невредимым. Я разве глупости предлагаю?
Его поддержал товарищ, кадисский торговец Сильвио Родригес. По возрасту он был одного года с Гонсалесом, а внешностью и вовсе казался родным братом Аристократа.
- Ясно же как день, что мы высадились на территории, принадлежащей некоему местному племени. Будет разумно передвинуть наш лагерь подальше.
Хименес продолжал стоять в оппозиции.
- А если там мы встретим ещё одно вражье племя? Опять сбежим? Так в вашем понимании поступают истинные испанцы?
Гонсалес насупился, но быстро парировать ответ не смог. Сторож же тем временем продолжил укреплять свои позиции.
- А представьте, что подумают солдаты, когда вернутся к пустому пляжу. Может быть, раненые и при смерти.
- Да я же не предлагаю не ждать их…
- Вы только и делаете, что сеете смуту. Вы всего лишь один из нас, ваш статус здесь ничего не значит.
- Поосторожней со словами, пропойца! Не слыхал я, чтобы бывшие сторожа глашатаями общественного мнения становились.
Издалека раздался новый голос.
- А вы, значит, уже решили за всех?
Волонтёры и моряки расступились, впуская в круг Сантану. Полицейский принёс в руках маленькую книжку, которой опёрся о стол, уставившись на Гонсалеса. Аристократ явственно напрягся, убрав ногу с бочки.
- За себя уж точно. Уже нашли наших учителя с журналистом? - фраза прозвучала упрёком.
- Раскрыл кражу, которая произошла сегодня утром. Да, пока я объявлял сбор, кое-кто среди нас решил стянуть нечто важное и ценное.
Сантана с ухмылкой на лице направился в сторону Гонсалеса. Тот застыл на месте, широко раскрыв глаза. Тито повысил голос, обращаясь ко всем.
- Не все вняли моим словам. Видимо, решили, что… Как вы там сказали, Гонсалес? «Здесь не Испания». Ну раз так, то и наказание за преступление будет иным.
Он подошел к Раулю и, не сводя взгляда, спрятал руки за спиной. Аристократ громко сглотнул и сделал шаг назад.
- О чём вы говорите? Я ничего не крал.
- А вот кое-кто видел вас с подозрительным свёртком. Помнится вы также высказывали опасения насчёт вашей безопасности. Уже решили проявить самодеятельность?
Гонсалес поднял голову, обращаясь к толпе.
- Слушайте все! Сегодня утром этот человек приходил к моей палатке. Он искал внутри пропавшие ружья и заявлял, что обвинит меня в этом, даже если не будет доказательств.
Он указал пальцем на Сантану.
- Вы не можете устраивать самосуд по собственной прихоти.
- Могу, ведь меня избрали для этого, - сказав это тихо, комиссар кровожадно дёрнул уголком рта. - Но с чего вы решили, что я говорю о ружьях?
Полицейский повернулся к остальным.
- Сеньор Баргас, выйдите сюда, пожалуйста.
Капитан корабля сделал шаг навстречу. Он поправил свою широкополую шляпу и непонимающе оглядел всех.
- Какие-то вопросы?
- Только один. Почему не взяли больше?
- Что, простите?
- Мушкеты. Этим утром действительно исчезли несколько стволов. Мой источник видел, как ваши матросы ошивались рядом с арсеналом. И надо же, какое совпадение, именно в этот момент Промино приказал поставить туда другой дозор. С кем вам удалось договориться? С солдатами или самим капралом?
Всё внимание сосредоточилось на Баргасе. Тот не стушевался.
- Вы бы лучше занялись более дельными вещами, комиссар. Говорят, у вас люди пропадают.
- Пропали - отыщутся. Похищенный мешок солонины, к примеру, нашёлся, - Сантана полуобернулся к Гонсалесу. - Да, ваше дело я тоже раскрыл, сеньор. Верните провиант на кухню, да поскорее.
Аристократ тихо чертыхнулся, но, склонив голову, пошёл выполнять поручение. Полицейский тем временем поманил только что пришедшего подручного Луиса Кастильо. Тот принес длинный свёрток из ткани. Все увидели, что оттуда торчат дула стволов. Приподняв край, Сантана быстро переглянулся с помощником, но тот пожал плечами. Комиссар снова обратился к капитану. На его лице читалось строгое осуждение.
- На нашей родине за такое полагается тюрьма.
Матео скривился.
- А что, у вас есть кандалы? Или вы всерьёз рассчитываете со своим служкой взять меня под арест? Силёнок-то хватит против трёх десятков матросов?
Сантана молча снял с плеча собственный мушкет и направил его в сторону капитана. Недолго думая, тюремщик последовал его примеру и вооружился своим ружьём, готовый стрелять. Под общий ропот толпы Тито сурово процедил.
- Я уже сказал, что наказания здесь иные. А патронов мне хватит на всех.
Баргас мгновенно потерял всю спесь, но самообладание осталось при нём.
- Имейте в виду, Сантана - второго выстрела вы сделать не успеете!
- Зато мы успеем!
К собравшимся вышли трое вооружённых солдат, оставленных капралом в качестве охраны. Они целились в Баргаса и его подчиненных. Главный подошёл к комиссару и негромко объяснился.
- Уверяю вас, наши бойцы не замешаны в этом. Промино дал приказ и мы поменяли охранников. Возможно, капитан что-то наплёл ему.
- Верю вам, так уж и быть, - Сантана кивнул сторону выявленного преступника. - Что будем делать с этим?
- Матросы лишь выполняли поручение. А вот зачинщика следует наказать. Я за то, чтобы отправить его на корабль, пока не вернутся остальные.
- Здравая мысль, - Сантана оглядел зрителей. - Этот человек предал ваше доверие. И наверняка поднял бы бунт в случае чего. Вдовесок, именно из-за него мы проторчали в море дольше положенного и теперь вынуждены срочно искать свежий провиант. Лично у меня поводов хватает, чтобы отправить его подальше отсюда. Вы согласны со мной?
Под одобрительный гул волонтёров Торгаш недоверчиво кивнул в сторону моря.
- Отправлять капитана на корабль? А если он уплывёт?
Ему ответил с другой стороны толпы Иваресси.
- Для этого нужна целая команда, идиот.
Сантана же не стал дожидаться смены ветра общественного мнения и вместе с солдатами растолкал матросов, чтобы взять под арест Баргаса. Армейскому коллеге он тихо показал на лодки, ожидающие на берегу.
- Пускай, ваши ребятки отвезут его на борт с сухпайком и возвращаются. Захочет жрать - порыбачит с той парой матросов, что там остались.
Тот коротко кивнул, поманив за собой подручных с арестантом. Комиссар вновь обратился ко всем.
- Отличная столовая получилась, друзья. Я так понимаю, обед уже готов? Раздавайте, сеньор Наварро, а то я уже проголодался.
Дружелюбно улыбнувшись и махнув рукой, он взял за плечо Кастильо и отвёл его за ближайшую палатку. Осмотревшись, Сантана вмиг посуровел.
- А теперь объясни-ка мне доходчиво - где, мать твою, четвёртый ствол?
- Клянусь, сеньор комиссар, матросы божились, что забрали четыре, а один пропал, пока лежал в тайнике. Я видел их лица - они не врали.
- Что, ты у нас мысли читать научился? Мне теперь перед этим мундиром отвечать придётся, - Тито зло сплюнул и схватил подбородок, посматривая по сторонам. - Пацан сказал, что о ружьях ему журналист проболтался. А тот пропал в джунглях и хрен его теперь сыщешь.
- Что, если это он прикарманил себе один? Журналюга этот?
- Здесь такая компания собралась, что я даже тебя подозреваю, - полицейский тяжело вздохнул и протянул руку. - Давай свой мушкет. Я обещал вернуть четыре ствола и я верну их.
- Но комиссар…
- Обойдёшься. Сам виноват - обхитрила тебя матросня, а ты за чистую монету принял. Будет тебе уроком, - приняв оружие, Сантана одобрительно хлопнул помощника по груди. - Ничего. Найдём мы этот мушкет. Только упаси тебя Господь проболтаться об этом. Будешь сырой рыбой давиться вместе с Баргасом. Понял?
К ним неторопливо подошёл боцман Сальседо. На конопатом лице отпечатались беспокойство вкупе со стеснением.
- Сеньор Сантана, не лучше ли будет подождать с отправкой капитана? - он указал на тучи на горизонте. - Надвигается шторм, и он будет здесь очень скоро. Те, кто отвезут Баргаса может и успеют до корабля, но возвращаться для них будет уже опасно.
- Значит, переждут на борту, - Сантана кивнул в сторону. - Вы лучше займитесь подготовкой лагеря к непогоде, раз такое дело.
Сальседо постоял, будто пытаясь сказать что-то ещё, очевидно собираясь найти повод заступиться за капитана, но не стал. Он успел отойти на несколько шагов, когда комиссар окликнул его.
- А сильный будет шторм?
- Советую вам как следует укрепить вашу палатку, сеньор.
Спустя четыре часа
Кусок брезента пронёсся на высокой скорости мимо Музыканта. Проследив за ним, Видаль задержал взгляд на накренившемся в сторону штандарте с флагом Испании. Тот трепетал так быстро, что походил на дрожащее от страха существо. Повсюду сновали люди, пытающиеся удержать и поймать улетающие вещи. Что-то тяжёлое упало в один из тлеющих костров и яркие искры стайкой светлячков воспарили в сумрак. Роберто повернулся обратно, чтобы подмять разорванный край палатки под тяжёлый ящик. С обратной стороны то же самое делал Паскуаль. Художник поднял голову, чтобы ещё раз оценить густые мрачные тучи, закрывшие небо.
- Не будь я паршивым пейзажистом, такой вид украсил бы мой лучший холст.
- Я думал, у тебя все холсты дрянные, - Видалю пришлось кричать в ответ сквозь шум ветра.
- Я имел в виду, лучший из того, что есть, - Эрнесто закончил со своим делом и отряхнул руки от песка. - Спасибо, что помог. Надо было мне другой стороной палатку ставить.
Он посмотрел на матросов, усердно работающих над тем, чтобы столовая не взлетела ввысь.
- Поможем им?
Только двое мужчин направились туда, как их остановил Сантана, проходящий мимо. С ним вместе были его помощник Кастильо и Панчо Лопес. Актер недовольно ёжился в своей тонкой рубахе. Комиссар явно спешил куда-то.
- Вижу, ничем не заняты. Кастильо, дай им лопаты. Пойдёте со мной.
Не успели они взять инвентарь, как полицейский уже направился дальше скорым шагом. Переглянувшись и пожав плечами, Паскуаль и Видаль поспешили за ним. По пути тот захватил с собой ещё двоих - Черноглазого и Фонаря. Последний развлекал себя басовитым пением, драматично стоя против ветра и удерживая шапку в одной руке, а бутылку - в другой. Все вместе, вооружившись лопатами, они покинули лагерь и направились вдоль пляжа, за скальную гряду, спустившуюся к самой воде. Первым, кто позволил проявить интерес, оказался Лопес.
- Что мы идём копать, сеньор комиссар?
Тот не стал отвечать, вместо этого с интересом изучая окрестности.
- Может стоило взять с собой солдат?
Кастильо обернулся.
- У комиссара есть ружьё. Вам хватит.
- О, так всё таки у правосудия есть голос, - Балагур сказал это со смехом, чтобы не показаться грубияном. - Так куда мы идём? Копать огород?
Фонарь, шедший предпоследним впереди Видаля, мельком обернулся, смахивая соплю с носа-картошки, но тут же прищурился, высматривая кого-то. Музыкант, заинтересовавшись, тоже повернул голову и спустя пару секунд увидел среди деревьев идущую за ними маленькую фигуру. Старик, не отворачиваясь, легко стукнул Роберто по груди.
- Это кто это там крадётся, аки кот за кошкой, тебе не видать?
Видаль удивлённо нахмурился.
- Кажется, это один из наших.
Фонарь неопределённо хмыкнул, но не остановился и не стал докладывать комиссару. Между тем, группа перешла невысокую скалу, за которой открылся вид на такой же пляж, заканчивающийся через полкилометра огромными рельефными утёсами. Массивные волны вдребезги разбивались о неприступные чёрные стены. Их брызги напомнили Видалю те искры, что летали средь лагеря. Однако дальше Сантана не повёл их - они направились вдоль скальной гряды внутрь побережья, попеременно останавливаясь. Полицейский, не обращая внимания на ветер, пристально изучал булыжники у подножия, иногда переворачивая руками или ногами.
Спустя ещё десять минут они дошли до каменного плато размером в столичную площадь Пласа-Майор. Тихое место ограничивала с трёх сторон густая роща, из-за чего звуки джунглей и побережья сталкивались в едином симбиозе. На границе с плато Сантана вновь задержался, подойдя к груде камней. Опрокинув один из них, он присел на корточки. Одна из сторон булыжника была искусственно выровнена. Видаль заметил на поверхности надпись, сделанную углём. Рядом вытянул голову вперёд Паскуаль, пытаясь прочесть слова.
- 1499. Когда я чаял добра, пришло зло. Когда ожидал света, пришла тьма.
Художник непонимающе оглядел всех. Ему ответил Фонарь.
- Книга Иова. Это из Ветхого Завета, братцы.
- Из Библии? То есть, это не дикари написали?
Сантана поднялся и расправил одежду.
- Это написали граждане Испании, Паскуаль. И захоронены здесь подданные его величества Фердинанда.
Это произвело сильное впечатление на всех присутствующих. Лопес округлил глаза.
- Вы хотите сказать, что здесь была другая экспедиция? Я думал, мы первые после Колумба.
Комиссар вздохнул, осматривая окрестности.
- Я тоже так считал. До тех пор, пока не узнал, что у нашего капрала здесь совсем иная миссия, о которой он никого не уведомил. Какое-то время назад в этом же месте высадился его брат. Есть все основания полагать, что он погиб от рук дикарей.
Видаль с хмурым видом поправил сумку на плече.
- Так вот почему он отправился туда. Он собрался мстить?
- Не исключаю такой вариант.
- А что же стало с остальными?
Полицейский уронил взгляд на камни. Лопес поражённо ахнул.
- Вы хотите сказать…
- Не все. Здесь лишь часть погибших.
Черноглазый медленно сделал шаг вперёд, выставив перед собой лопату.
- Так вот зачем мы здесь. Потревожить покой умерших.
Видаль непонимающе дёрнул головой.
- Но откуда вы узнали об этом захоронении, сеньор комиссар?
- В противном случае, я был бы никудышным полицейским. Мне нужно достать тела, чтобы убедиться кое в чём. Давайте приниматься за работу.
Остальные молча переглянулись, но начинать не спешили. Кастильо тихо возразил.
- Разве это правильно? Попахивает греховностью, сеньор Сантана.
- Замолишь, когда священник вернётся, - в голосе мужчины прорезалось нетерпение. - Приступайте.
Не смея препираться с комиссаром, остальные принялись за раскопку. Сам он отошёл на расстояние. Бредя прогулочным шагом, Сантана разглядывал местность. Паскуаль работал лопатой, продолжая хмуриться. Художник отбросил очередную горсть земли и оглядел всех.
- Неужели нас послали сюда сразу после исчезновения первой экспедиции? Это же верная гибель.
Кастильо буркнул в ответ.
- А ты думал, что отправляешься на отдых?
Лопес взволнованно осматривал местность, продолжая копать.
- Не говорите ерунды, Кастильо. Речь идёт об обычном благоразумии. Нам даже никто не сообщал, что предыдущее плавание окончилось провалом, будто его и не было.
- А ты у нас важная личность такая что-ли? Если ты играл знать на сцене, это ещё не значит, что тебе все всё должны.
Балагур тяжело выдохнул.
- Мы будто на разных языках говорим…
Эрнесто Паскуаль резко дёрнул рукой, явно получив занозу с рукоятки.
- Меня вот больше другое волнует. Что же именно случилось с ними. И не происходит ли то же самое с нами.
Видаль бросил взгляд на товарища, а затем на комиссара.
- Сдаётся мне, сеньор Сантана уже кое о чём догадывается. Раз мы копаем ради каких-то доказательств.
«Черноглазый» цирюльник Веласко смахнул первые капли пота. Для своего возраста он был ещё крепок, но время брало своё.
- Каких же, например? Куча трупов в братской могиле? Что это докажет?
Музыкант пожал плечами, раздумывая над ответом. В разговор вмешался Фонарь. Он поставил лопату и вынул из под куртки флягу.
- Одно я знаю наверняка. Их сильно потрепало.
Остальные непонимающе уставились на него. Старик кивнул на камень.
- «Пришло зло… Пришла тьма». Эпитафия не внушает оптимизма.
Видаль неопределённо мотнул головой.
- Вообще-то, он прав. Почему бы не написать имена погибших?
Паскуаль, тащивший занозу из пальца зубами, процедил.
- Может это послание? Другим экспедициям.
Лопес саркастично усмехнулся.
- И что оно значит? Нам нужно сеять добро и свет? Больше похоже на просто красивые слова.
Музыкант недовольно покосился на него.
- Сомневаюсь, что им было дело до красивых слов на надгробьях. В прошлом году здесь произошло что-то ужасное. Эрнесто прав, то же самое может грозить и нам. Если бы мы узнали судьбу предшественников…
Он не стал договаривать, вернувшись к раздумьям. Фонарь тем временем поделился флягой с Черноглазым. Он не спешил возвращаться к работе, с задумчивым выражением лица изучая место раскопок. Видаль в очередной раз бросил взгляд на его обожжённые руки. На корабле ему рассказали, что эту травму он получил работая зажигателем фонарей - отсюда и прозвище. Реального же его имени никто не знал, но необычный акцент и внешность намекали на восточно-европейское происхождение. Музыкант готов был поспорить, что мужчина родом из Российского государства.
- Сеньор… Фонарь. Как вы думаете, почему именно Книга Иова?
Старик подпёр подбородок рукоятью лопаты и добродушно улыбнулся.
- А вы разве не читали её, молодой человек?
- Я… рос беспризорником.
- Ну что ж, все мы находим новые знания по своему расписанию, - мужчина в который раз поправил свою шапку, сползающую на лоб. - Иов был славным малым. Но он так сильно был предан Богу, что Дьявол решил испытать его. Он морил его скот, насылал болезни - всё только ради того, чтобы тот проклял своего Господа.
- И тот позволил всему этому случиться?
Невольно каждый из присутствующих взглянул на Фонаря, ожидая ответа.
- Хех, прочти вы всю Библию, сеньор Видаль, не стали бы удивляться такой мелочи. Но знаете, Иов оказался крепким парнем. Он стерпел все невзгоды, хотя даже верная жена уговаривала его на богохульство. Я вообще всегда говорил - с этими женщинами держи ухо востро. Шесть разводов спустя только понял это.
Остальные усмехнулись.
- В общем, в своей книге Иов описал все те беды, что случились с ним. Включая фразу, которую мы здесь нашли. Кажется, двадцатая или тридцатая глава… Бедняга пережил поболее Иисуса.
Хмурый, но непривычно внимательный Балагур-Лопес отвёл взгляд в сторону булыжника с надписью. Было видно, что актёра-любителя нервировала новая информация.
- Значит, это было испытание Дьявола? Наших предшественников получается - что… Проверяли на любовь к Всевышнему?
Паскуаль иронично приподнял брови.
- Ну или как вариант - тот, кто писал это, был законченным святошей с тягой к патетике.
Продолжая усердно копать, он занёс лопату в очередной раз и силой воткнул в землю. Но тут же остановился - обнажившаяся почва показала всем присутствующим кусок белой потемневшей тряпки, торчащий искусственным цветком. Наклонившись, Художник потрогал находку и потянул на себя. Не вышло - следовало раскопать больше. Резко встав, Эрнесто продолжил более активно.
Обменявшись быстрыми взглядами Фонарь и Черноглазый вернулись к работе, а другие замолчали, ускорившись вместе с Паскуалем. Спустя минуту из-под земли показалось большое белое полотно, напоминающее парусину. Заметивший возбуждение команды Сантана подошёл ближе. Увидев, что цирюльник недостаточно быстро копает, он забрал у того лопату и принялся рьяно расчищать место вокруг находки. Совсем скоро зона работ расширилась до пары квадратных метров, но большая часть «покрывала» все ещё скрывалась под землёй.
- Стойте, - Сантана бросил лопату и поднял руки.
Он схватил край брезента и кивнул остальным сделать то же самое. Все семеро вцепились в кусок ткани и разом потянули вверх. Тяжелая земля посыпалась в другую сторону. Пыхтя от усталости, Черноглазый оступился и сделал шаг вперёд. Прозвучал резкий хруст, после чего мужчина рухнул коленом в то, что скрывалось под парусиной.
Ойкнув, Веласко сожмурился от боли, но любопытство оказалось сильнее - он быстро взглянул туда, где приземлился. Нервно всхлипнув, цирюльник отпрянул в сторону, но рукой опёрся на другое лицо, лежавшее по соседству. Он не сдержал крик, заболтав ногами в попытке вскочить и вылезти из братской могилы. Кастильо, неуклюже перешагнув через труп, подал ему руку и вытащил на твёрдую землю.
К тому моменту вся компания успела быстро отойти подальше - смрад выплеснулся наружу, растекаясь по округе. Глазам испанцев предстала мерзкая картина. Под брезентом лежали упокоенные навечно гнилые тела, чьё разложение было в самом разгаре. Здесь находились бок о бок десяток людей в изорванной одежде, из которой суетливо расползались черви и жуки. Глаза каждого уже были изъедены, как и губы - рты зияли грязными зубами. Волосы, казалось, шевелились от ветра, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это копошится живность.
Комиссар, встряхнув платок, прижал его к лицу и неторопливо подошёл ближе. Он сел на корты и склонил голову вбок, изучая захоронение. Позади содрогался в рвотных позывах Черноглазый. Лопес, прикрывая рот рукой, показал на тела.
- Неужели это они? Из первой экспедиции?
Паскуаль хмуро опёрся руками о колени, всматриваясь в детали, при этом не спеша сделать шаг вперёд. Он упорно старался скрыть смятение и страх под маской профессионализма.
- Выглядят действительно годичной давности.
- Тебе откуда знать?
- Я проходил практику в анатомической школе. Рисовал мертвецов, - заметив удивление на лицах других, Художник пожал плечами. - Обычное дело. И полезное. Можно изучить мышцы лица. Учитывая здешнюю влажность и условия захоронения, от этих людей скоро вообще должны остаться только кости.
Сантана тем временем аккуратно изучал складки одежды трупов, словно выискивая что-то. Наконец, он поднял голову и крикнул в сторону холма, возвышающегося над ними.
- Твой дневник врёт! — он встал над могилой. - У них нет крестов. Они богохульники!
Продолжение в комментариях...
