CreepyStory

Это перевод истории с Reddit

Я не думаю, что он мёртв. То есть… должен быть. Я видел тело.

Давайте я расскажу всё с самого начала.

Весной я переехал в подвальную квартиру. Не самое лучшее место, где я когда-либо жил. Потолок такой низкий, что я могу положить на него ладонь, даже не вставая на цыпочки. Отопление работает, когда ему вздумается. Я убил больше пауков, чем могу вспомнить — в основном они вылезали из крошечных окон, которые вроде как должны были пропускать свет, но на деле просто впускали всякую живность. Зато дёшево. А мне нужно было дёшево. Так что я согласился.

Поначалу верхний этаж пустовал. Тихо. Я уже начал думать, что мне повезло. А потом заселился новый жилец.

Пожилой мужик. Лет шестьдесят, наверное. Седая борода, жилистое телосложение, но сутулый, словно носил на себе груз тяжелее, чем было видно. Он не представился. Я пару раз мельком его видел — входил или выходил. Держался особняком. Меня это устраивало. Я и сам не особо общительный.

Но даже когда я его не видел, я его слышал. Особенно по ночам.

Он ходил. Просто… ходил. Взад-вперёд, снова и снова. Иногда с полуночи и до четырёх или пяти утра. Не прекращал, пока не начинало светать. Казалось бы, должно раздражать, но в этом был какой-то ритм. Предсказуемость. По крайней мере, сначала.

А потом начались царапанья.

Сначала я подумал, что это мыши. Для такого дома это было бы неудивительно. Обычно около трёх ночи — короткие всплески звука, резкие, лихорадочные, будто когти скребли по гипсокартону. И всегда после того, как шаги затихали. Сначала он ходил, а потом начиналось это. Как будто кто-то следовал за ним по стенам.

Я пытался не обращать внимания.

Пока не начались шёпоты.

Поначалу они были такие тихие, что я подумал — это телефон. Едва различимый гул над головой, слишком приглушённый, чтобы разобрать слова. Я выключил всё. Но шёпот остался. Я приложил ухо к потолку, затаил дыхание.

И тогда я услышал слова.

«Пусти меня обратно».

Снова и снова. Голос звучал… сухо. Как ветер, проходящий сквозь сухие листья. Не знаю, как объяснить. Чем дольше я слушал, тем больше что-то внутри меня сжималось. Я перестал спать ночами. Кофе, подкасты — всё, лишь бы продержаться до рассвета. Это немного помогало.

А потом, две недели назад, всё прекратилось.

Никаких шагов. Никаких царапаний. Никаких шёпотов.

Просто… тишина. Не умиротворяющая, а та, от которой уши звенят. Та, от которой осознаёшь, насколько громкой может быть тишина. Я решил, что он съехал. Или умер. Подумал подняться наверх, но не стал — не люблю совать нос в чужие дела.

Это изменилось через несколько дней, когда появился запах.

Если вы когда-нибудь чувствовали запах настоящей смерти — вы поймёте. Кислый, с металлическим привкусом, густой. Он будто въедается в лёгкие. Я не мог дышать в коридоре без рвотных позывов. Тогда я не выдержал. Обмотал лицо полотенцем и пошёл наверх.

Дверь была закрыта, но не заперта. Я постучал. Тишина. Я открыл её.

Там было… хуже, чем я ожидал.

Кухня была разгромлена. Верхние шкафчики не просто свалились — их вырвали из стены, с корнями, с занозами, как будто изнутри. Пол был покрыт чёрной, липкой массой. Не кровью. Слишком густо. Слишком темно. От центра комнаты тянулись следы волочения к дальнему углу. И там он был.

Изогнутый так, как человеческое тело изгибаться не должно.

Я не про сутулость. Я про складку. Его пятки касались пола — и лицо тоже. Позвоночник выгнулся, словно арка моста, будто что-то тянуло его голову и ноги друг к другу, заставляя всё остальное подчиниться. Рот был широко открыт, будто он умер в крике. Но глаза… глаза были закрыты. Спокойные.

От этого становилось только хуже.

Я выскочил и позвонил в службу спасения. Они приехали быстро. Один из медиков взглянул и тут же выбежал на улицу блевать. Меня засыпали вопросами, заклеили вход лентой, велели не подходить.

С тех пор я почти не сплю.

Вчера ночью, около трёх, я снова услышал шаги.

Тот же ритм. Тот же звук. Всё как раньше. Взад-вперёд, медленно и равномерно. Прямо надо мной. Потом началось царапанье. Потом — шёпот.

Но в этот раз он не был приглушённым. Он был отчётливым. Прямо над моей головой.

«Пусти меня обратно».

Я лежал, замерев, глядя в потолок. Уговаривал себя, что это всё в голове. Стресс. Бессонница. Что-то логичное.

А потом раздался удар.

Один. Глухой. Сильный. Прямо над кроватью. Не скрип. Не капля. А удар. Как будто что-то тяжёлое грохнулось на пол.

Утром я не выдержал. Пошёл наверх. Лента полиции всё ещё висела, прямо поперёк двери. Никаких следов взлома.

Кроме одного.

Кто-то оставил записку. Приклеил её к ленте малярным синим скотчем. Писали дрожащей рукой.

На записке было написано:

«Дверь закрыта. Но я помню дорогу сквозь стены».

Это было несколько часов назад.

С тех пор у меня включён свет. Я не могу лечь. Не знаю, что буду делать, если услышу это снова.

Мне просто нужно было, чтобы кто-то знал. На всякий случай.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Совсем недавно я вернулся из аномальной зоны, куда я напросился за бешенные деньги при сопровождении военных. На экскурсию.

Спросите — зачем? Я — писатель. Там я хотел найти вдохновение. Смертельно опасная территория, где погибель ждет удобного момента, чтобы расправиться с тобой тогда, когда ты будешь меньше всего к этому готов.

Естественно с гражданским в виде меня экспедиция не отходила далеко от периметра. Однако страху и адреналину мне хватило.

Почти под конец вылазки мы напоролись на поле аномалий. Искатель в отряде был опытный. Меня и остальных бойцов он провел через ловушки даже не сбавляя скорости. Однако около самого выхода возле границы поля мне почудилось, что в моем затылке будто что-то защекотало. Ощущения быстро прошло, но сейчас я понимаю, что видимо успел вляпаться в какую-то аномалию. С отложенным действием.

После пересечения периметра и оформления всех документов на большой земле я остановился в небольшом отеле в находящемся неподалеку городке Стерлитамак-16. Это был закрытый населенный пункт, но пропуск в Зону Аномального Контроля давал мне право на разовое посещение городка.

Сытный ужин, пара стаканов виски и воспоминания о пережитом настроили меня на творческий лад. Я принялся писать. Слова накладывались на лист легче легкого. Я даже перестал делать паузы на сигареты, закуривая прямо во время процесса. Герои в моей книге делали ровно то, что и хотели сами, я выступал лишь проводником их желаний. Сам того не ведая.

Так прошло несколько часов. Поток сознания не прекращался, однако мое внимание на себя отвлекала левая нога, которая уже несколько минут чесалась без устали. Одной рукой, не прекращая писать второй, я почесал. Зуд не унимался. Это меня раздражало, отвлекало от письма, но с физиологией не поспоришь. Я начал расчесывать все больше и больше. В какой-то момент ноготь наткнулся на преграду в коже, и я неосознанно зацепил ее и начал тянуть. Не понятно, что это было, может кусочек полиэтилена от упаковки сигарет. Однако я все тянул и тянул, а кусочек не хотел отрываться.

Посмотреть не было времени. В самый интересный момент кульминации действия моих героев у меня закончилась бумага. Кулаком с зажатой в нем ручкой я стукнул по столу и в этот же момент дернул другой рукой, оторвав что-то от своей ноги.

Это был кусок кожи. Моей кожи.

В ужасе я посмотрел на ногу и обнаружил красный кусок мяса на икре, полностью лишенный кожного покрытия. Я еще раз посмотрел на кожу в руке и чуть не заорал. Бросил его на стол и снова посмотрел на свою ногу.

Кровь не шла. Боли при этом не было никакой. Только зуд снова начал беспокоить чуть в стороне от обнаженной плоти. Я аккуратно, еле касаясь кожи, почесал ее. Она начала отходить, как шкура от ошпаренного помидора.

Несколько секунд и в моей руке оказался еще один кусок соединительной ткани. Который также отправился на стол.

С минуту я пялился на лежащие на столе кожу и незаконченный роман. Страшная, отвратительная в самой своей сути мысль пришла ко мне в голову. Медленно, будто не веря в то, что сам собрался только что сделать, я взял ручку. Осторожно коснулся ей края куска эпидермиса. В углу осталась синяя чернильная точка.

Я вывел первое слово. Затем второе, третье. Предложение. Спустя несколько минут оба фрагмента кожи были исписаны мелким почерком. Однако этого мне не хватило, поэтому я взялся за края уже оторванной ткани на ноге и потянул.

Я отрывал от себя часть за частью. Когда кожа кончилась на ногах, я принялся за живот. После этого я отбежал к зеркалу и начал обрывать спину, оголяя темно-красные мышцы. Никакого дискомфорта, или даже боли, я не ощущал. Обнаженное тело отзывалось лишь легким и свежим откликом на окружающий воздух, которое бывает, когда сдерешь где-нибудь кожу. Будто бы на тебя что-то дует.

Страшно было обнажать кисти и пальцы. Думал, что не смогу держать ручку. Поэтому, сначала я сорвал кожу с ягодиц и сел на стул.

Никаких изменений не было. За ягодицами последовали кисти, грудь, шея, часть затылка. Все это безостановочно заполнялось продолжением моей истории.

Я посмотрел на часы в тот момент, когда очередь дошла до лица. Скальп к тому моменту я уже снял, а лысина, покрывавшая мою голову, позволила мне не сбривать волосы.

Часы утверждали, что я просидел в номере почти двое суток. Удивительным образом мне не хотелось ни есть, ни пить. Только писать и курить в процессе.

Я снова подошел к зеркалу и посмотрел на свое лицо. Книга, которая почти дописанная, обещала мне баснословные гонорары. Я мог бы сделать себе любую пластическую операцию на лицо и все остальное тело, пересадив себе любую кожу, от любой знаменитости. За мой роман будут биться боссы не только нашей страны, но и за рубежом.

Я позволю себе новое лицо.

Без капли сожаления я стянул покров с лица, обнажив мясо. Положил на стол, взял ручку и дописал финал истории.

С чувством выполненного долга я откинулся на спинку стула. Сердце бешено билось в грудной клетке. Из-за отсутствия кожи казалось, что сейчас оно пробьет мышцы и выпрыгнет наружу. Естественно этого не произошло.

Я ликовал. То, что я не мог дописать месяцами, мне удалось осилить всего за пару суток. Уже стоило немного отдохнуть и отправиться к издателю. Неважно, что я полностью обнажен, а вместо бумаги использовал эпидермис. В конце-концов они там оценят! Они поймут, что я вложил в эту книгу часть себя, оторвав от единого целого!

Но один нюанс, маленький момент, не давал мне покоя. Поступки моих героев в романе могли бы и получить какое-то развитие, некое продолжение. Возможно вторую часть...

В дверь постучали.

Из доносившихся слов я понял, что пришла горничная. Обслуживание номеров. Даже спросила, в порядке ли я. Милая девочка.

Насколько я помню, в человеческом организме от полутора до двух, а то и больше, квадратных метров кожи. Думаю, что сначала служащей отеля не понравится, что я хочу с ней сделать. Но, в конце-концов она станет частью продолжения великой истории! Поспособствует мне посильно ее создать.

На коже и пишется лучше. Быстрее. Чернила въедаются глубоко, не сотрешь. А я не хочу, чтобы мою историю стерли.

Начну второй том с нее. Пожалуй, открою дверь.

Для любителей аномальщины: https://author.today/u/nikkitoxic
https://t.me/anomalkontrol

Это перевод истории с Reddit

Простите, я просто не знала, куда ещё обратиться за помощью.

Моя дочь совсем изменилась после той автомобильной аварии в прошлом месяце. Раньше она была обычным, весёлым ребёнком-дошкольником. Пока дома были запасы перекусов — у неё не иссякала радость. Конечно, она могла капризничать, если ложилась спать слишком поздно или слишком долго сидела с планшетом. Но в остальном — она была солнечным лучом, снующим по дому и фальшиво напевающим песни с уверенностью, доступной только малышам.

Но после аварии всё стало иначе. На самом деле она была не такой уж серьёзной. Простой правый поворот. Гудок. Стекло. Подушка безопасности. Моё лицо словно раскололось пополам. Честно говоря, это было самое страшное для меня.

София спала на заднем сиденье в своём бустере. Её почти не тряхнуло.

Приехала скорая, медик осмотрел нас обеих. Сказали, что поскольку София — несовершеннолетняя, её обязаны отвезти в больницу на наблюдение.

В больнице меня оставили ждать в холле, пока её осматривали, а потом сообщили, что лучше всего оставить её на ночь. Я смотрела, как её увозят в другую палату — маленькая ручка торчит из-под одеяла.

Мне никогда не стоило выпускать её из виду.

Когда я забирала её на следующее утро, она была тихой и отстранённой, но обрадовалась, увидев меня. Обвила меня руками и ногами, будто цепляясь изо всех сил.

— Всё хорошо, милая, — успокаивала я её, покачиваясь с ней в объятиях.

— Мне просто домой? Надо... надо её как-то выписать? — обратилась я к проходящей мимо медсестре, не зная, как всё устроено. Та посмотрела на меня холодно, словно я мешала ей жить.

— Можете идти домой, — ответила она наконец, глядя на меня, будто я насекомое.

Я вынесла Софию из больницы и села с ней на автобус. Эта медсестра с ледяными голубыми глазами оставила во мне тревожное послевкусие на весь оставшийся день.

София была тихой и дома, аппетита почти не было. Я всё же оставила ей морковные палочки и мишек-гремов на случай, если захочет что-то перекусить.

Мне нужно было найти машину, и, наверное, поэтому я не сразу заметила её странности. Страховка почти не покрыла убытки от аварии, даже минимально. Вот что значит брать самое дешёвое покрытие.

Я перерывала сайты, звонила в автосалоны, и когда наконец нашла подходящий вариант, записалась на тест-драйв.

Написала бывшему мужу, чтобы он забрал Софию — ведь это были его выходные. Как обычно, он не отвечал. И не пришёл.

София вела себя идеально в автосалоне. Тихо сидела, не жаловалась, даже когда проверка кредитной истории затянулась почти на 45 минут. Обычно она бы уже кричала, требуя телефон, жалуясь на голод. Но, видимо, она понимала, как важно нам сейчас найти машину.

Я сказала продавцу, что не смогу уехать, пока не установят автокресло. Он немного удивился. София уже почти не нуждалась в бустере, но я искренне сказала:

— Безопасность — это важно.

Он улыбнулся своей профессиональной улыбкой и поручил помощнику купить нам бустер. Он был не розовый, как она хотела, но она сможет потом обклеить его наклейками.

Я пристегнула её и села за руль. После аварии я нервничала. Посмотрела в зеркало заднего вида на Софию, сделала глубокий вдох и выдохнула.

Повернула ключ — поехали.

Дорога была тихой. София, наверное, чувствовала мой страх. Я решила нарушить тишину:

— Хочешь музыку, зайка? — спросила я, стараясь улыбаться. Я должна быть храброй для неё. Страх заразителен, он делает детей поломанными.

— Эта машина мне больше нравится, — спокойно сказала она. Без эмоций, как будто констатировала факт.

— Правда? Здорово! А что именно тебе нравится?

Но больше она не произнесла ни слова.

Дома я сделала ей бутерброд, нарезав его треугольниками, как она любит.

— Ты сегодня молодец, солнышко, — сказала я, поглаживая её по щеке. — Хочешь орео к бутерброду?

Наконец-то — улыбка. Она кивнула.

Я принесла ей четыре печенья и положила рядом с бутербродом.

— Только постарайся сначала немного поесть, — поцеловала её в голову и отошла в спальню, вне поля зрения.

Я снова позвонила Коннору и, закрыв дверь, оставила сообщение на автоответчике:

— Послушай, Коннор, сегодня твоя очередь. Если хочешь быть отцом — веди себя как отец. Можешь меня не видеть, но София не заслуживает постоянных разочарований.

Я бросила телефон на кровать с отвращением.

Где я с ним ошиблась? Когда-то мы были счастливы. Он был заботливым отцом. А теперь даже не разговаривает. Ни со мной, ни с ней. Развод, наверное, вытаскивает из людей худшее.

Я вдохнула и вернулась на кухню. София выстроила орео и мишек-гремов в идеальную прямую линию. Теперь взялась за морковку. По одной. С равными промежутками.

— Эй, а давай не играть с едой, а кушать её? — я подошла и потянулась к орео. — Или я съем его!

— Не смей, — резко сказала она, пронзительно глядя на меня. Её глаза больше не были добрыми.

Я оцепенела. Это была не детская истерика. Это была холодная, кипящая злость. Меня пробрал холод.

— Хорошо... милая, — я поставила печенье обратно. — Я просто пошутила. Не стала бы его есть.

В ответ — только угрюмый взгляд, и она бережно вернула орео в линию, будто её больше возмутило, что я нарушила порядок, чем сам факт, что могла его съесть.

Она до сих пор почти ничего не ела.

Завтра я позвоню врачу.

Чувство вины накрыло с головой. Возможно, авария оказалась для неё страшнее, чем я думала.

На ночь мы включили её любимый фильм. Она просто смотрела в экран. Обычно смеялась, цитировала реплики, пела песни. А теперь — только тишина и мёртвый взгляд.

Я уложила её, поцеловала в лоб.

— Ой, ты холодная! — сказала я и накрыла её одеялом потеплее. — Придётся согреть тебя обнимашками!

Она просто смотрела, не моргая.

Я села на край кровати.

— Малышка, я знаю, день был тяжёлый, и ты, наверное, испугалась. Хочешь поговорить об этом?

Она немного помолчала.

— Папа не может смотреть на тебя, — выплюнула она с такой ненавистью, что у меня в животе всё скрутилось.

— Что? — только и смогла прошептать я.

— Ты всё испортила, — прошипела она, глаза полные ненависти.

Я не смогла взять себя в руки. Прошептала, что такие слова нехорошие, и встала.

— Спокойной ночи, мамочка! — вдруг ласково сказала она, словно прежняя София, протягивая руки для объятий.

Я обняла её и поцеловала в щёку.

— Сладких снов, пирожок. Давай завтра потренируем добрые слова, хорошо? — укрыла её и вышла.

Я прибавила пару градусов на термостате.

Наверное, Коннор говорил с ней. Откуда ещё у неё такая злость? Такие слова?

Я глянула на телефон — пришло сообщение от него.

Больше не пиши мне.

И всё.

Этой ночью я не сомкнула глаз.

Утром она сидела на кровати, глядя в стену.

Я позвонила её педиатру.

Сказали, что она больше не числится у них пациенткой.

— Кто её выписал? — спросила я.

— По запросу отца, — ответил голос. — Мы можем принять вас без записи.

Зачем он это сделал? Он чертовски мстительный.

Я посадила Софию в машину, пристегнула и села за руль. Машина снова казалась тесной, как гроб. Ремень сжимал грудь. Я посмотрела в зеркало на Софию.

Вдох. Выдох. Повернуть ключ. Поехали.

В регистратуре я почти кричала:

— Мы раньше были тут, и... и мы всё ещё ваши пациенты!

Медсестра мило улыбнулась:

— Ничего страшного! Сейчас всё восстановим.

— У неё что-то не так. Мы попали в аварию, ну, не серьёзно! Просто на всякий случай она осталась на ночь. Но она не ест и не играет... — я начинала сбиваться.

— Имя? — спросила медсестра.

— София Браун.

Я готова была прибить Коннора. Снять меня с его страховки — одно. Но выписать Софию из клиники? Я его возненавидела.

— Дата рождения? — лицо медсестры стало напряжённым.

Я продиктовала данные, а она всё больше хмурилась.

— Она... она сейчас с вами?

— Да, она... — я повернулась.

Её не было.

— София?!

Я бросилась искать.

— Наверное, выбежала наружу, — сказала я, вылетая из здания. Паника подступала к горлу.

Медсестра уже говорила по телефону. Я выбежала на парковку.

Её не было.

Я уже собиралась звонить в полицию, когда увидела — она сидит в машине, пристёгнутая, будто готова ехать.

Я распахнула дверь.

— София! — закричала я.

Она не реагировала.

— Зачем ты ушла?! — спросила я.

— Я не уходила, — мягко ответила она.

На парковку подъехала полиция.

— Миссис Саманта Браун? — спросил офицер.

Меня сковал страх. Откуда он знает моё имя?

— Я просто привезла дочь к врачу... — пробормотала я.

— Вам нужно покинуть территорию, — ровно произнёс он.

— Но моя дочь! — ярость клокотала во мне.

Он не собирался отступать. Что наговорил им Коннор?

— Пожалуйста. Ей нужна помощь. Она больна, — умоляла я.

— Если не уйдёте, я вас задержу, — его лицо не менялось.

Я не стала спорить. Я не могла попасть под арест. Что будет с Софией?

Я села в машину. Потолок стал ниже. Стены давили.

Руки дрожали.

Вдох. Выдох.

Повернуть ключ. Поехали.

София была тиха, без эмоций.

— Ты не можешь так поступать, София. Не оставляй меня, — голос дрожал.

— Я голодная, — наконец сказала она.

Я рассмеялась от облегчения и свернула к 7-11.

— Что хочешь?

— Орео! — весело ответила она.

В магазине она сжала мою руку:

— Обещаю, я больше не уйду, мамочка.

Мы взяли печенье ей, газировку — мне.

Я снова села в машину, еле сдерживая тошноту.

Вдох. Выдох.

Повернуть ключ. Поехали.

Дома она почти не притронулась к печенью.

— Солнышко, тебе нужно что-то поесть, — мягко сказала я.

Она только пожала плечами.

— Ладно, завтра пойдём к другому врачу, — укутала я её пледом.

Я засыпала Коннора гневными сообщениями. Ни ответа.

Поздно вечером в дверь постучали.

Полицейский вручил конверт.

— Это что?

— Приказ об ограничении. Вам запрещено приближаться к Коннору Брауну ближе, чем на 60 метров.

— Что?! Я же ничего не сделала!

— Понимаете, о чём речь, мисс Браун?

— Я ничего не делала! — закричала я. — Моей дочери нужна помощь, а он не даёт врачу её осмотреть!

Полицейский холодно посмотрел на меня.

— Ваша дочь погибла два года назад. Вы были за рулём. Уровень алкоголя был выше нормы.

Он дал словам осесть.

— Вы не должны приближаться к мистеру Брауну.

Сердце билось, стены съезжались. Нет. Нет. Нет. Он врёт.

— Со-София вон же она! — показала я за спину, задыхаясь.

Я захлопнула дверь.

Я не знаю, что Коннор наговорил им, но они точно не видят, что моя София стоит у меня за спиной.

Я посадила её в машину.

— Мы уезжаем. Только ты и я.

Я заставила себя сесть за руль, несмотря на всё нутро, кричащее «беги».

Нет. Нам надо уехать. Если он смог добиться запрета, чего ещё он добьётся?

С дрожащими руками я повернула ключ.

Ничего.

Точно. Я взяла чёрную коробочку с рулевого колеса.

Вдох. Выдох.

Писк: «Уровень алкоголя — 0.00».

Повернуть ключ. Поехали.

Мы уехали той ночью. София всё ещё не ест, а Коннор убедил все больницы отказывать нам. Никто не хочет её осматривать. Смотрят на неё — и просят меня уйти, спрашивают о моём психическом состоянии.

Я читала отчёты полиции. Я знаю, что там написано. Но они ошибаются. Я вижу её. Я чувствую её в объятиях, слышу её дыхание, вижу её невинные глаза, когда она держит меня за руку.

Пожалуйста. Кто-нибудь. Помогите.

Она снова холодная.

Я укрою её потеплее. Завтра мы попробуем ещё одну клинику. Кто-нибудь же должен её увидеть.

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit

Протрезвевший Тодорович не бросился в ноги выпрашивать у государя прощения – лишь коротко поклонился при встрече в морозном коридоре, и спешно прошёл мимо, как побитая собака. Парнишка озлобился. Но прятал глаза, не решаясь с Камилом на повторное противостояние. Корнелий был прав – надо было казнить мальчишку. Слишком многое он себе позволил: он проявлял любовное внимание к Жанне, отказался выполнять государеву просьбу, а потом и вовсе натравил своих дружинников на Железяк. Всё это – равно мятежу. Поэтому Камил теперь при каждой встрече предпринимал попытки снова вывести Тодоровича из себя, чтобы казнить его тут же по всем законам. Но Тодорович боялся – ему недоставало вина в голове для смелости.

Гарнизону крепости требовались пополнения; и все поднятые мертвецы не пополняли Дружину Смерти, а переходили под власть Жанны. Однако на этот раз Камил решил прикреплять покойников не к её душе, а к кольцу. Этим он рассчитывал не только наделить Жанну мертвецами, но и подарить Дылде Грегу возможность управлять обороной, ибо девица явно не годилась в полководцы, как показали недавние события. Жанна хоть и убила симбионта, но если бы она умела лучше управлять мертвецами, а так же если бы знала тактики синхронной борьбы в тесных построениях, какие использовал Камил во время битвы с симбионтами, то, возможно, она вполне бы сумела отбить атаку.

Дылда надевал кольцо и учился управлять подконтрольными мертвецами, удивляясь их слаженности.

-- Вот и я стал некромантом, -- сказал он. – Кто бы мог подумать?

-- Когда Царство объединится – ты станешь серьёзным полководцем, который будет вести одну из моих армий, -- поделился Камил своими планами. -- Потому что ты один из немногих, кому я доверяю. Учись.

-- То, что ты так уверен в победе – хорошо.

-- Будет нелегко, это уж точно. Но мы проведём работу над ошибками. И после недавнего позорного поражения станем только сильней, -- Камил пристально взглянул на старого друга. – Не позволь никому больше взять этот замок. Слышишь? Ни воинам Престола, ни легионерам Империи.

-- Не позволю никому, -- серьёзно ответил Грег.

Камил похлопал его по плечу:

-- В конце концов, разве было ли нам легче, когда мы выступали против «старшаков» в Лагере Башен Знания? Их тоже было больше, и они были сильнее. Противостояние было долгим, а победили в нём те, кому было нечего терять. И, знаешь, сейчас мы примерно в том же положении.

-- Это уж точно, -- подтвердил Грег. – Чаще побеждает не тот, кто сильнее или умеет лучше драться, а тот, у кого больше ярости и духа…

Камил пытался обучить Жанну и Грега осознанным сновидениям. Он требовал от своих учеников полной самоотдачи, потому что если Престол объявит серьёзную войну, то первым делом сгинут все ключевые фигуры Царства, к которым относятся и Грег и Жанна.

-- Каждый ваш сон отныне должен стать осознанным. Малейшая ошибка приведёт вас к ужасной смерти, ведь сновидцы Престола бдительны. Кто застрянет в Зазеркалье – тот окунётся в кошмары и проведёт в них вечность.

-- Что-то такое было со мной, -- вспомнила Жанна. – Когда я долгое время была без сознания. Чёрные бесы схватили меня. И пытались утащить в темноту… я убегала от них по лабиринтам. Пыталась выбежать к свету. Но лишь дальше погружалась в пропасть...

-- Это и есть Зазеркалье. Только при помощи могущественных сновидцев тебе удалось оттуда выбраться. И при помощи них же ты можешь там оказаться вновь. Будь бдительна, Жанна. Практикуй ежедневно и еженощно. И ты, Грег, не отлынивай! Пусть это и не похоже на махание топором. Ты можешь научиться филигранно управляться с мертвецами, но что от этого толку, если в канун вторжения ты попросту не проснёшься?

Оставлять ли Жанну в поместье со слабой защитой, когда вот-вот разгорится война с соседями? Отдельные вражеские бароны окажутся вполне способны совершить рейд по тылам, пока основная армия Камила будет располагаться далеко. Ведь и вправду, кто только не захватывал крепость Миробоичей? Со стороны всем может показаться, что покорение этих стен вполне посильная задача даже для небольших отрядов в несколько сотен – это заблуждение может навлечь беду на поместье и подвергнет Жанну и наследника лишней опасности. А ведь сбежать через потайной ход уже не удастся.

Но и отправлять Жанну в Перевал было не менее опасно: стены столицы хоть высоки и неприступны, но за ними всё могло оказаться непредсказуемо прогнившим. Поэтому Камил решил полагаться на надёжность древних стен и на небольшое войско, какое он оставит для защиты. Свежеподнятую сотню мертвецов дополнили пятьдесят гвардейцев князя Цветана и пятьдесят его лучников. Этого должно было хватить.

Ещё Камил осознал один тонкий и неприятный момент: пленные гвардейцы – сыны боярские, что сидели в темнице – после освобождения Хартвигом ушли кто в Престол, а кто в Перевал; и последние, вернувшиеся домой, могут затаить большую злобу. Камил даже не запомнил ни их лиц, ни то, чьими именно сыновьями они являлись. В перспективе нескольких лет это могло привести к нежелательным и неожиданным последствиям, ведь старых бояр сменят те самые молодые...

Камил всё так же спал со стальным шаром в ладони, который в момент засыпания вываливался из руки, с шумом падал на пол и катился. Гремение было слышно внутри сна, и это с большой вероятностью приводило к немедленному осознаванию.

В одну из ночей во сны, наконец, пришёл Вальдемар. Камил давно хотел с ним поговорить.

-- Почему ты отказался от наследства? – спросил он в первую очередь. – Я ценю твой поступок. Но, мне кажется, он неоправданно самопожертвенен.

-- То есть, по твоему владеть кучкой золота – лучше, чем спасти тысячи людей от кровавой войны? – спросил Вальд.

-- Конечно!

-- Да уж, ты не меняешься… Я стремлюсь к святости, к Богу. И мне кажется, остановив войну, я совершил добрый поступок. Я спас тысячи жизней.

-- Уж не ради меня ты это сделал на самом деле? Мне показалось, будто власть «слёз» ещё висит над тобой. Как если бы разогнать карету, а потом попытаться затормозить её -- но всё равно она продолжит движение в первое время…

-- Нет. Я сделал это не ради тебя.

-- Ну и славно.

-- От власти «слёз» осталась только тень. И она, правда, тянет меня за тобой. Но здесь я руководствовался иными соображениями. Я не мог позволить, чтобы в роду Нойманнов правил твой потомок – Ладвиг. Это прервало бы наш род. От Нойманнов осталось бы лишь одно имя. Я отрёкся от наследования в основном поэтому. К тому же отцу расхотелось, чтобы я был его главным наследником. И он начал искать способы меня спихнуть, не запятнав свою честь. Я лишь предоставил ему возможность, но при этом сумел немало у него выторговать взамен. Как видишь, все стороны остались довольны.

-- Я не доволен. Перемирие унизительно.

-- Ты проиграл и был на грани уничтожения, а я спас твою гордую задницу. Умерь аппетиты.

-- Святое Воинство было близко к поражению. Думаю, мне следовало додавить их, как жуков.

-- И потом потерпеть поражение от прибывших подкреплений из Престола. Это перемирие – то, к чему мы с тобой стремились изначально. Ты забыл? Устранить угрозу со стороны Святого Престола. Ты её опасался больше всего, даже больше князя Искро. Если размышлять с такого угла, то ты добился своего.

-- Да, я был бы рад, если бы моих детей не увезли в плен, сокровищницу не разграбили, а библиотеку с важнейшими трактатами не сожгли дотла.

-- Последствия войны ужасны. Думаешь, ввяжись ты в войну по-крупному, то стало бы ещё лучше?

Камил ничего не ответил на это. Он и сам понимал, что перемирие было необходимо, но всё равно душу терзали последствия поражения.

-- Не забрали ли святоши трактаты из моей библиотеки с собой? – спросил Камил. Вальдемар посмеялся.

-- Это было бы вполне в твоём духе! Признаю, я бы и сам так поступил, если бы мы были врагами. Но, кажется, ты так и не понял, кто есть рыцари Святого Престола. Они сожгли все книги и свитки дотла. К страницам они прикасались так, будто ими подтирал задницу сам Сатана. Может кто и вчитывался в названия, может у кого и возникло любопытство. Но все побоялись оказаться на костре инквизиции после уличения в тёмных занятиях. Они боялись ненароком прочитать страницы.

-- Хоть одной проблемой меньше.

-- Не то слово. Было бы неприятно, если отец заинтересовался вдруг тем трактатом о перемещениях в пространстве. Думаю, учёные умы сумели бы исправить формулы. И тогда Святой Престол быстро и стремительно захватил бы весь мир.

-- Удивительно, как они этого ещё не сделали, -- хмыкнул Камил. – Имея в распоряжении столько сновидцев и симбионтов. Один Хартвиг сумел меня… победить. Почему же Престол не захватил весь мир?

-- С чего ты взял, что не захватил? – ухмыльнулся Вальд. – Не мир, но свою определённую сферу влияния. Христианство распространилось и окрепло повсюду не просто так. Ведь ещё тысячу лет назад христиан преследовали… Церковь имеет большую власть. И даже могучие языческие государства вдруг оказались обращены – и всё обычно начиналось с правителей, с самой верхушки. Не считаешь это подозрительным?

Камил пожал плечами.

-- Знаешь ли, чтобы чем-то владеть – вовсе необязательно раскрашивать карту в цвет своего государства, -- добавил Вальд. -- Достаточно иметь в чужих землях большое влияние, ведь люди в первую очередь христиане, а только потом уже – подданные какого-то бандита с короной на голове.

-- Хочешь сказать, что я бандит?

-- Камил, ты что, потерял чувство юмора, когда стал Царём? – скривился Вальдемар. -- Все правители – бандиты. Просто некоторые из них не очень успешны, а потому скрываются в лесах.

-- А Папа Римский, иерархи Престола или Византийский патриарх? Тоже бандиты? Или, о неужели, их послал сам Господь, чтобы заставлять крестьян платить десятину?

-- Всё-таки не потерял, -- сказал Вальд.

-- Да, я бандит. По сути, я отобрал власть у князя Искро, который тоже бандит, ведь он отобрал власть у Царя Альгерда. И даже тот был бандитом, потому что его армии грабили земли Империи… И всё же власть на земле надёжней, чем сеть серых кардиналов. Это наиболее близкая дорога к золоту, а Престол ею не воспользовался.

-- Прямое противостояние слишком затратно. Получаемая выгода при затраченных пустяках выглядит приемлемее масштабных и разорительных войн. Ты же читал книги по экономике? Вот и тут оно

-- Возможно.

-- И всё-таки сновидцев на самом деле мало. Как и симбионтов.

-- Десять сновидцев – мало? – прыснул Камил. – Мне-то хотя бы одного раздобыть!

-- Считай, что раздобыл, -- показал на себя Вальд. – Ещё одно достоинство заключённого перемирия.

-- Это уж точно. Только вот ты ушёл в Престол!

-- Я скоро вернусь. Посещение Кратена – одно из условий моего отца. Повидаю, наконец, свою родину, да и заберу Велену с Ладвигом… а по поводу сновидцев – их и вправду мало. Сновидцы слишком заняты. Они не справляются с бесчисленным множеством дел – их не хватает, чтобы удовлетворить немалые потребности Престола. Врагов много. Как внешних, так и внутренних. Ереси тлеют повсюду, идёт борьба за власть между епископами и баронами. Шпионские дела снаружи и внутри отнимают очень много ресурсов, и эти дела настолько не терпят отлагательств, что на север были отправлены всего три сновидца из одиннадцати: Терраторн, Борислав и Наталья. И это против некроманта-Антихриста!

-- И то, сначала они отправили лишь одного Терраторна, -- кивнул Камил.

-- Потому что некромант-Антихрист далеко на севере, а внутренние враги снуют прямо под носом… Помимо шпионских дел у сновидцев тоже имеются дела. Ничуть не меньше сил у них отнимает создание новых астральных симбионтов.

-- Тебе удалось узнать способ создания астральных симбионтов? – оживился Камил.

-- Нет. Но я понял, что этим занимаются святые отцы.

-- Стало быть, они вытаскивают полезных сущностей из Зазеркалья, -- предполагал Миробоич. – И потом прикрепляют их на человека.

-- Теперь ты догадался, как делать своих симбионтов?

-- Нет… -- вздохнул Камил. – Зазеркалье слишком опасно. И паразитов там куда больше, чем симбионтов. Если теоретически мне понятно, как может быть устроен способ церковников, то вот практически – я не знаю, как смог бы это осуществить безопасно для себя.

-- Думаю, это дело времени.

-- Нужно крепко над этим поразмыслить, -- кивнул Камил.

-- Симбионты умирают молодыми, -- сказал Вальд. – Вот почему мои предки не жили долго – они были святыми рыцарями. Этим объясняется, почему они побеждали в битвах один против сотни. Этим же объясняются их успехи в противостоянии вампирам и чудовищам… Но малый срок жизни не позволяет иметь в Престоле большую армию симбионтов – сновидцы попросту не успевают. Сегодня они создадут двух новых рыцарей, а завтра – помрут трое старых. Поддержание численности требует уйму времени. К тому же следовало защищать сны иерархов от сновидцев из других государств, от кровожадных волхвов и жрецов с других краёв света. К тому же сновидцы пытаются контролировать Зазеркалье, из которого то и дело вырываются бесы... Ты всё ещё думаешь, что у Престола много сновидцев?

-- Теперь не думаю! – весело рассмеялся Камил.

-- Вот и славно… Сновидцы – это мощь, что мы с тобой хорошо осознали. Но у всех есть свои слабости. Не только у тебя, некроманта.

-- И это радует!

-- Возможно, оно и к лучшему, -- сказал Вальд. – Поэтому мир и пребывает в равновесии.

Долго они беседовали о прошедшей войне, обсуждая поступки сторон – Камил пытался составить полную картину событий, чтобы не упустить из виду ничего важного. Вальдемар рассказал об истинном состоянии святого войска: рыцарям приходится продираться через снегопады, среди них очень много обмороженных и простудившихся; отряды то и дело сбиваются с пути; но чем южнее они заходят – тем теплее становится. Рыцари рады заключенному перемирию, но до сих пор их терзают военные кошмары – пенье Трубадура выступило в роли углей, раскаливших клеймо последовавшего штурма; и это клеймо они будут носить с собой до конца жизни, если лекари Престола не знают изнаночного противоядия.

Вальд рассказал, что Хартвиг выяснил способ, которым они захватили Раскрисницу, а потому, когда войско проходило мимо городка, магистр рассказал управленцу о слабых местах замка – эту весть Камил воспринял с досадой. Благо, Хартвиг не рассказал управленцу Раскрисницы всю правду – о некроманте, вырывшем эти ходы… Всё-таки поостерёгся возможно последовавшего бы за этим конфликта.

Ещё Вальд немного пооткровенничал, рассказав о своей неприязни к престарелой баронессе Велене Дубек. Он сказал, что с нетерпением ждёт её смерти. Ибо теперь внешнее отвращение к ней не компенсировалось «слезами». Вальду было тяжело. Он изо всех сил старался вести себя достойно и благородно, не сотворив при этом зла.

-- Прости, -- сказал Камил. – Это я во всём виновен… Если хочешь, я могу помочь…

-- Не нужно, -- отмахнулся Вальд, догадавшись, какого рода помощь Камил предлагал. – Баронессе недолго осталось. Встретившись с ней в Кратене я буду больше внимания уделять личным делам, избегая её общества… А ведь и Ладвиг – не мой сын! Знаешь, как бы я хотел обзавестись собственным сынком, а? Чёрт бы побрал дуэльную традицию… Камил, не смей добраться до Маркуса Лонча раньше, чем я вернусь!

-- Вот этого я тебе не могу обещать! – хохотнул Камил.

-- Я хочу прикончить этого ублюдка своими руками… радует хоть, что ты откусил этому ублюдку руку. Но почему – не яйца?!

-- Потому что пусть это и был рот собаки, но я чувствовал его как свой собственный!

Вальд и Камил рассмеялись, казалось, на всё Зазеркалье. И смеялись они так сильно, что едва не проснулись.

-- Мы найдём способ вернуть тебе плодоносность по-настоящему, -- сказал Камил. – Нам нужно лишь добраться до библиотеки Ветрограда. Возможно, на старых полках и залежалось что-то… Не хочешь ли присягнуть мне? Или ты ушёл за своим отцом и служишь ему?

-- Вовсе нет, -- ответил Вальд. Не раздумывая, он преклонил колено и вымолвил клятву в верности.

-- Неожиданно, -- сказал Камил. – Я-то думал, ты начнёшь отпираться, ссылаясь на нашу долгую дружбу. Я думал, что ты будешь в роли двойного агента. Но ты, похоже, искренно хочешь идти за мной.

-- Я – потомок Нойманнов, а не бесхозный мытарь или интриган. Я – рыцарь. Если я последовал за тобой, то значит были на то причины.

-- Какие?

-- Мой отец – ублюдок, -- серьёзно ответил Вальд. – Не хочу иметь с ним ничего общего. Общество сумасшедшего некроманта мне нравится больше.

-- Ха-ха!

-- Да и хотелось дать искреннюю клятву – предыдущую я дал, пребывая под властью «слёз радости».

-- Радует, что ты остался, Вальд. Я уж было подумал, что мы окажемся по разные стороны. Это меня сильно печалило.

-- И меня тоже.

-- Вальд! – вдруг хитро усмехнулся Камил. -- Научишь меня проникать в чужие сны?

Вопрос этот оказался хоть и вполне ожидаемым для Вальдемара, но доставил тому явное неудовольствие.

-- Отец запретил мне учить тебя секретам Церкви.

-- Ты ведь не его подданный, а мой. Тем более ты только что дал клятву!

-- А это просьба или приказ?

-- Брось! Я бы хотел навещать сыновей во снах. Меня убивает мысль, что я не смогу увидеться с ними многие годы. Я же их отец, а воспитают их чужие люди! К тому же – я должен уметь перемещаться в чужих снах. Ведь иначе никакого мирового равновесия не будет.

Вальдемар вздохнул.

-- Ладно... Я мог бы провести тебя в чужие сны и сам, но, думаю, ты бы во время первой же прогулки уловил суть метода... Хорошо! Так и быть. Я тайно обучу тебя сновидчеству. Но дай мне слово, что не станешь лезть во сны к своим сыновьям. Или применять навыки как либо ещё.

-- Это ещё зачем и почему?

-- Если Борислав и Наталья поймут, что я учу некроманта всему, что знаю сам -- они перестанут учить меня. И от этого мы оба пострадаем.

-- Вот как. Хитрый жук!

-- Ещё возможно меня сожгут на костре.

-- А это уже печально.

-- Борислав и Наталья и сейчас не очень доверяют мне. Единственный мой аргумент – это нимб, иногда вспыхивающий над головой. Они считают, что святой не может служить Антихристу.

-- Ладно! Даю слово, что буду держаться так долго, насколько это позволят обстоятельства!

Вальд снова вздохнул. Клятва показалась ему не очень-то надёжной.

-- Что ж, – сказал он. -- До утра ещё далеко... Иди за мной, Камил. Я научу тебя проникать во сны людей на другом конце земли.

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Андрей 1000р

А ещё на Бусте можно найти новый рассказ)))

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

- Ну скорее, давайте. Всё что надо есть? Или чего-то не хватает? - Артем от нетерпения яростно тёр руки.

- Если ты лягушку поймал, то да, всё готово. - Ответила Аня

- Конечно, поймал. Только... - Артем помялся немного. - Она не пережила процесс ловли. Но, никто не ставил условие, что она должна быть живой. Так когда начнем?

- Некуда спешить. - Максим указал в сторону садившегося за горизонт солнца. Ребята, как по команде, посмотрели в ярко оранжевое небо. - Не должно быть ни единого следа солнечного света, иначе вся подготовка насмарку. Не может у тебя быть такая короткая память, что ты этого не помнишь.

Артём сел на скамейку рядом с Юлей, старшей сестрой Максима.

- А как быть с пятым человеком? - Спросила Аня, обращаясь к Юле - организатору мероприятия, собравшего четверых подростков на центральной площади города.

- Я так поняла, что четверо или пятеро, больший роли не играет. Тут главное все ингредиенты принести, вот если чего-то хватать не будет, или оно не будет соответствовать условиям, тогда ничего не получится, считай зря напрягались. Давайте пройдёмся по списку. Про лягушку уже выяснили. - Макс, принёс, что договаривались.

- Сестренка, а то не знаешь, вместе же добывали. - Усмехнулся Максим, достав из кармана свернутый несколько раз полиэтиленовый мешочек. - Волосы нашей тётушки, ей как раз далеко за шестьдесят.

- Да, человек должен прожить более полувека, так там сказано. - Кивнула Юля. - Аня, у тебя как?

- Кровь птицы. - Аня вытянула руку, с прозрачной баночкой, наполовину заполненную темной жидкостью.

- Что за птица? - спросил Максим.

- Курица скорее всего. Отец с работы принёс, с птицефабрики.

- И что не спросил зачем?

- Спросил. - Кивнула Аня. - Я сказала, что учительница по биологии попросила принести. Типа, будем на уроке через микроскоп смотреть.

- Так лето же, какая биология. - Удивился Артём.

- Ты думаешь он знает? - Аня пожала плечами и несколько секунд смотрела на асфальт под ногами. - Для него всё слилось воедино. Работа, гараж, немного дом, опять работа, гараж. Ну и ясно всё, короче. А ты Юля?

- А то! - Не без гордости в голосе, ответила Юля. Она наклонилась и извлекла из рюкзака бутылку вина, полусладкого. - В какой-то мере мне тоже отец помог.

- Э-эх... - Наигранно вздохнул её брат. - И почему отец мне так не помогает? Вроде он у нас один и тот же.

- Он для себя купил, а я взяла на время, потом вместе возвращать будем.

- Чёрт... Тоже мне помощь. - Буркнул Максим.

- Всё так всё. - Опять засуетился Артём.- Раз всё, что надо есть, давайте уже выдвигаться. Как раз к темноте дойдём.

Четверка друзей отправилась в сторону леса. С центральной площади самый короткий путь был по прямой, до самого конца проспекта Ленина, потом направо, не заходя в городской парк, вдоль по берегу озера, и почти сразу начинался густой лес. В честь которого видимо и был назван их город - Лесной. Лес окружал город практически со всех сторон, за исключением юго-востока, где город граничил с большим озером. Тропинка, которая огибала городской парк была узкая, и позволяла идти только друг за другом. Первым шёл Артем, ему недавно исполнилось пятнадцать, для своего возраста он вырос неприлично высоким, практически метр восемьдесят пять. Возвышаясь над своими друзьями, он казался взрослым, а за ним цепочкой тянутся дети. В спину ему смотрела Юля, одноклассница Артёма. Длинные светлые волосы, гордость девушки, спускались чуть ниже талии. Сейчас они были собраны в конский хвост, по всей длине перевязанный большим количеством резиночек. Очки в тонкой оправе, скорее аксессуар, чем острая необходимость были практически всегда на ней. Она безумно нравилась себе в очках, и уже не представляла, как это появится без них на людях. Аня, шедшая следом, училась классом младше. Соседская дружба, зародившаяся несколько лет назад со старшими ребятами, оказалась сильнее привязанности к одноклассникам. В отличии от подруги, Аня, хотя и имела проблемы со зрением, она терпеть не могла очки, предпочитая контактные линзы. Каждые полгода родители покупали новую пару линз, обязательно цвета отличного от предыдущей. Последние три месяца глаза у неё были голубые. И замыкал процессию младший брат Юли - Максим. Взабаломошенный, вечно попадающий в неприятности, в основном по своей же глупости. Часто из-за него доставалось и Юле. Но она души не чаяла в младшем брате, повсюду таскала его за собой. Но Максим, несмотря на то, что был самым младшим в компании, быстро занял свою нишу, благодаря умению быть на равных с кем угодно.

Они уже достаточно углубились в лес, когда со стороны густых кустов их окликнули.

- Эй, молодые люди, куда это вы на ночь глядя?

Четверо друзей одновременно повернулись в сторону откуда шёл голос. Из кустов, отгибая непослушные ветки в стороны вышел молодой паренёк. Они узнали его сразу , и по лесной тишине прокатился общий вздох облегчения. Это был Костя, одноклассник Ани, совсем недавно переехавший в Лесной, как раз под конец учебного года. Мальчик оказался молчаливым и необщительным. Интроверт - как учили их на уроках психологии в школе. Не то чтобы он совсем ни с кем не общался, но друзей завести не успел. На улице после уроков его тоже видно не было. А как начались каникулы, так и вовсе пропал из поля зрения. Одноклассники недолго пообсуждали новенького, было даже высказано предположение, что у пацана проблемы в семье. Но в это мало верилось, одевался он прилично, выглядел ухоженным, не прятался за школой с сигаретой, купленной в рассыпуху в киоске неподалёку. В итоге решили, что он просто не успел освоиться за короткое время, и будущее покажет. После этого вывода о парне благополучно забыли.

- Господи, зачем так пугать? - Ответил Артём.

- Да, я не хотел пугать, так получилось. - Быстро заговорил Костя. - Вы зачем здесь так поздно?

- Ну не фига себе! - Аня наигранно удивилась Аня. - Мы по-крайней мере не ходим в лес по одиночке, не прячемся в кустах, чтобы пугать одноклассников.

- Я же говорю, что не хотел пугать. - Спокойно ответил Костя. Он немного помолчал. В секундной тишине где-то вдалеке вскрикнула птица, словно ждала этой паузы. - Я иногда хожу в лес, мне здесь нравится особенно по вечерам. Такая глубокая, громкая тишина и чистый воздух.

- А в кустах ты что делал, стесняюсь спросить? - Задал вопрос интересующий всех, Максим. - У меня, например вариантов немного. Я бы даже сказал один.

- Да, не. - Улыбнулся Костя. - Я просто срезать решил, сбился немного. Слышу идёт кто-то. Сначала убедился, что не опасно, а потом уже и вышел.

- Просто удивительно. - Покачал головой Максим.

Повисла неловкая пауза, окутанная звуками вечернего леса. Ребята просто смотрели друг на друга. Общаться им по большому счёту не о чем, но и молча разойтись казалось неправильным. Наконец Юля прервала молчание.

- Слушай, а ты случайно не хочешь присоединиться к нам? Нам как раз пятого не хватает. Хоть не будешь просто так по лесу шарахаться.

- Точно. - Поддержал её брат.

- Расскажите что делать, а там посмотрим. - Ответил Костя.

Он вышел на тропинку, отряхнул штаны от прилипших репейников.

- История не самая короткая, пошли, по пути расскажу.

Теперь уже впятером они отправились дальше. Юля переместилась в конец, поближе к Косте и принялась рассказывать.

- Очень давно, на месте нашего города было поселение какого-то народа, древнего само собой. Как их называли, не помню, и не важно. От них и пришла легенда. Люди эти древние, обладали способностью вызывать духов из потустороннего мира, но не духов умерших людей, а нечто иное. Сущностей, которые в потустороннем мире отвечают за некоторые состояния человека в этом мире. До нашего времени дожила лишь маленькая глиняная дощечка, на которой было выдолблено, как призвать в наш мир Далемрад Дас Иксар, с их языка это переводится ка Фея ночных снов.

Юля остановилась набрать воздуха, чтобы продолжить и посмотрела на Костю. Его реакция была вполне ожидаемой. Он смотрел на неё удивленными глазами, подняв одну бровь.

- Я ещё не дошла до сути, не спеши удивляться. - Продолжила она. - И оказывается, всё довольно просто. Нужно пять человек, чтобы создать Гнитекрам, звезда по нашему, одна Ракот - лягушка.

- Как она это всё запоминает... - негромко сказал Максим.

- Тебе виднее, ты же её брат. - Так же тихо ответил Артём.

Юля сурово посмотрела на них. Максим провел пальцами по губам, закрывая «рот на замок».

- Раселс Хим Зилана - пучок волос старой женщины и Авотасум Волукрем, это значит кровь птицы. Ну и что-то типа алкоголя, фрукты которые забродили. Вино, короче. - Она опять замолчала и несколько секунд тишину нарушал только звук шагов по лесной тропинке. - Так, вот. Необходимо, когда солнце сядет, развести костер, бросить туда лягушку, пучок волос, сделать по глотку крови, затем залить кослер алкоголем и ждать около часа. И в итоге должна явиться Фея Снов. Вот, в принципе и всё. Ничего сложного.

Все остановились и посмотрели на Костю. Со стороны вся эта история действительно звучало немного дико.

- Ну что, присоединишься к нам в этом начинании? - Спросил Артём.

Костя ответил не сразу.

- Я вообще-то не очень верю в подобное. - Сказал он наконец.

- Никто из нас тоже не верит. - Ответила Юля. - Но время как-то надо проводить. Будет, что написать в сочинении «как я провёл лето».

- Время не проведёшь. - Заметил Костя.

- О, смотрите, у нас тут философ. - Аня закатила глаза. - Что же ты в школе такой молчаливый.

- Там и без меня говорунов хватает. - Улыбнулся Костя. - А зачем вообще эту Фею вызывать?

- Птица говорун отличается умом и сообразительностью. - Наигранно тоненьким голосом проговорил Максим.

- Фея имеет силу над сновидениями. А те, кто её вызвал, соответственно имеют власть над ней и над снами. Только не своими, а любого человека.

- Устроить кому-нибудь бессонницу, действительно занимательно. - Усмехнулся Костя.

- Точно! - Артём тоже улыбнулся. - Мы уже приготовили небольшой список на всякий случай. Пару учителей, ну и для троицы соответственно.

- Юля, а как вообще узнала об этом?

- У нас с Максом дядя на раскопках работает, он и рассказал.

В лесу стало совсем темно. Ребята практически не видели друг друга.

- А как дрова искать в таких потемках? - Вполголоса поинтересовался Костя. Чем сильнее темнело, тем тише становились голоса, как будто одновременно с яркостью плавно уменьшалась и громкость.

- Всё нормально, чувак. - Успокоил его Артём. - Тут уже совсем недалеко поляна есть, мы ещё вчера всё приготовили в этом плане. А чтобы уж точно всё получилось, я немного бензинчика припас. Так что проблем никаких не будет.

- А если бы дождь пошёл. - Не унимался Костя.

- Ну, не пошёл же.

Они продвигались всё глубже в лес. В наступившей темноте тропинка совсем потерялась. С каждой минутой ребята шли всё медленнее, а лес вокруг наполнялся звуками ночной жизни. Стрекотали насекомые, орали ночные птицы, громко хрустели сухие ветки. Они не разговаривали между собой, прислушиваясь к происходящему вокруг. Каждый по своему переживал ночное путешествие до спасительного костра, чей неровный свет обязательно прогонит и огромного Вендиго из книги короля ужасов, что на днях закончил читать Артём, и стаи летучих мышей, готовых вцепиться в её волосы. Аня то и дело прикрывала глаза руками, когда то она услышала, что существует птица, которая по ночам нападает на людей и выклёвывает глаза. Только Максим опасался реально опасных вещей, он прекрасно понимал, что они могут наткнуться в лесу на пресловутую троицу, и уже в целости точно не выйдут в город. Костя наслаждался холодным влажным воздухом, он не боялся темного леса, его больше пугали неосвещенные дворы между обшарпанных пятиэтажек. А природы он не боялся.

- Юля, а какие ты ещё слова знаешь на языке тех, кто вызывал фею? - Неожиданно спросил Костя.

Артему показалось, что даже Вендиго, спрятавшийся за ближайшими кустами вздрогнул от неожиданности, что уж так говорить о летучих мышах, которых след незамедлительно простыл.

- Немного. Я в основном старалась запомнить те, что нужны для обряда.

- Ну, например?

- А-а, ну вот Рентом - Солнце, вотваномеок - высокая трава. Дядя говорит, что так они называли коноплю, но это совсем не точно. Аньлебат - дом, тоборс - собака. Ну, и всё наверное.

- Всё равно неплохо для такой двоечницы, как ты. - Засмеялся Максим.

- Дурик. - По-доброму ответила Юля. - Ты сможешь слово двоечница написать без ошибок?

- Смогу. - Судя по звуку Максим ударил себя в грудь кулаком. - Может не сразу, но однажды. Я обещаю.

Все рассмеялись. Обстановка разрядилась. Птица, что выклевывает глаза так и не появилась, летучие мыши отказались от идеи портить прическу, а Вендигго прошёл мимо.

- Вы весёлые. - Сказал Костя. - Мне нравятся весёлые, это лучше чем мрачить по поводу и без.

- Уж какие есть. - Ответила однокласснику Аня.

- Пришли! - Оборвал разговор Артём серьёзным тоном. - Потом пошутим. Не забывайте, вы все у меня в гостях до трёх ночи. Пока мать со смены не вернётся. - Он взглянул на часы с голубой подсветкой. - Только одиннадцать вечера. Если не будем тормозить - времени предостаточно.

- Тогда начнём! - Наигранно суровым тоном произнёс Максим.

Они довольно быстро отыскали заранее припасенные дрова, и Артём, облив их бензином, чиркнул спичкой. Темнота отступила неровным кругом и ребята сгруппировались возле костра. В воздухе приятно пахло горелым деревом, а треск огня заглушал пугающие ночные звуки.

- Что дальше? - Спросил Костя.

- Садимся вокруг костра, как можно ближе друг к другу, на приблизительно одинаковом расстоянии.

Ребята выполнили указание, рассевшись на прохладной земле, практически ровным кругом.

- Теперь твой ход, Артём. - Продолжила Юля. - Кидай лягушку.

Артём достал банку с несчастным земноводным, но бросать в огонь не спешил. Он обвёл друзей серьёзным взглядом.

- Заранее прошу тех, кто не хочет участвовать или боится, встать и отойти, что бы потом без слёз и соплей. Я не хотел, чтобы так вышло, это была всего лишь шутка. - Никто не встал и не отошёл. Артём продолжил: - Что же тогда, несмотря на то что я и сам ни во что не верю, можно начинать.

Он перевернул банку. Что-то темное упало в костер. Точно в центр костра. Огонь осветил маленькое тельце лягушки. Сгорела она быстро, к запаху горелого дерева на секунду добавился неприятный аромат палённой кожи.

- Теперь, Максим.

Волосы тёти Максима и Юли неуловимо пшикнув превратились в тоненькую струйку дыма, моментально растворившеюся в ночном воздухе.

- Ну, что самое трудное. - Сказала Юля и оглядела друзей.

Аня вздохнула, глубоко и шумно, достала баночку с кровью, и повернув крышку против часовой стрелки, уставилась на содержимое.

- Ой, не знаю, смогу ли... - Произнесла она, поджав губы.

- Придётся, если не хочешь, чтобы оказалось, что мы зря перлись сюда на ночь глядя. - Резко сказал Артём. - Дай-ка банку сюда!

Он взял из рук Ани банку и не колебясь, сделал большой глоток.

- Не так уж и противно, думал хуже будет. - Он передал банку Юле.

Она, поморщившись, отпила и с трудом сдерживая рвотный рефлекс передала кровь Максиму.

- Расслабься сестренка. - Максим сделал глоток, ничуть меньше Артёма. - Костя, твоя очередь, смогёшь?

- Легко! - Бодро ответил Костя и быстро отпил из банки. - Быстрее сделаешь, быстрее закончится. Смотри тут совсем чуть-чуть осталось.

Он протянул банку Ане. Кровь вернулась к началу круга.

- Хорошо... Хорошо. Не зря же в конце концов...

Она закрыла глаза и быстро допила содержимое.

- И последний ингредиент. - Юля взяла в руки бутылку вина. - Надеюсь пол литра хватит, что бы затушить огонь. Горит очень даже неплохо.

- Если не хватит, мы с пацанами поможем, правда Макс. - Артём расплылся в ехидной улыбке.

- Не пошли! - Одёрнула брата Юля. - Лучше помоги открыть.

- Это я всегда пожалуйста. - Он взял бутылку и принялся возиться с горлышком. Через минуту он подал голос. - Готово, чтоб меня! Кто зальёт?

- Давайте, я. - Вызвался Костя. - А то от меня помощи никакой.

- Ради бога. - Артём протянул ему бутылку.

Костя поднялся и стал методично поливать костёр, стараясь, чтобы жидкость попадала на самые огненные места. Огонь яростно шипел и сопротивлялся, расплёскивая во все стороны влажный белый дым и пепел. Казалось, что содержимого бутылки не хватит, но спустя несколько секунд огонь проиграл и воцарилась тьма. Даже Луна, показавшаяся было вечером, спряталась за облаками. Казалось, что темнота ватой окутывает юных пленников, посмевших посягнуть на ночное спокойствие природы. Последние искры костра словно переместились за кусты и деревья сотней маленьких красных глаз следящих за жертвой из непроглядной тьмы. А недавно трескающие в костре сухие ветки переместились под лапы ночных охранников лесной глуши и теперь, жалобно поскуливая, превращали в труху под их тяжелой поступью.

- Что страшно? - Артём прервал затянувшееся молчание.

- Есть немного. - Признался Максим.

- Чего бояться? Здесь нет никого кроме нас. - Прошептала Юля.

- А что шепчешь тогда, раз никого здесь нет? - Также шепотом спросил её брат.

- Просто непривычно ночью в лесу.

- Хочешь в теплую постельку? - Усмехнулся Артём. - Ничего, потерпи немного и будешь там, предварительно нажелав себе чудных сновидений, наполненных мальчиками...

- Да пошёл ты. - Уже во весь голос ответила Юля, и ей показалась, что услышал её весь лес. - Ты можно подумать о девочках мечтаешь.

- А представьте себе, что всё получится. - Неожиданно вклинился в разговор Костя. Аня, сидевшая рядом с ним вздрогнула.

- Хорош так пугать. - Буркнула она.

- Да, я опять же не хотел. А что насчёт моего вопроса. Какие у вас просьбы к этой фее?

- Ну, я - первым ответил Максим. - Отомщу химозе за заваленную четверть, а потом достану физрука, точно так же как он достал меня.

- А я отвалю веселья биологичке и всё той же химозе. Да, так ещё планы есть на кое кого. - Ответила Юля.

- Я вообще на половину учителей обижен. Но вот тут подумал. Не много ли на одну химозу будет от всех нас. - Он помолчал. - Нет, немного.

Ребята засмеялись.

- А ты, Аня? - Спросил Костя.

- О, Костя. В первую очередь бессонница ждёт Светку Аниськину, ты должен понять меня, хотя и совсем недолго у нас в классе. Мне кажется, тебя она тоже зацепила.

- Да, маленькая стерва. Бывают же такие, с первого взгляда понятно всё про человека. Она меня ввалила, когда я домашку не взял по химии как раз. Но к химозе у меня претензий нет, сам виноват. Ей и так судя по всему достанется, и без меня. - Он почесал затылок. - Я вот даже и не знаю кому мне бессонницу устроить, если только паре человек из прошлой школы. Только в чём тогда прикол. Я же не увижу, как они мучаются. Думаю, самым правильным будет пожелать хороших снов для себя. Интересно на это фея способна.

Юля пожала плечами, но в темноте этого никто не заметил и вопрос Кости так и остался без ответа.

Разговоры помогали скоротать час, который остался, если верить глиняной табличке, до прихода Феи. В любом, случае намного спокойнее слышать вокруг голоса друзей, чем непонятный хруст веток из глубины леса. После недолго молчания Максим заговорил.

- Сколько там ещё осталось?

Артём посмотрел на часы, его лицо озарилось голубым светом.

- Не знаю. Я не засекал. Не думаю, что больше получаса.

- По моим ощущениям не меньше трёх часов прошло. И честно, я начинаю замерзать. - Сообщила Юля.

И, как в подтверждение её слов, налетел холодный ветер, укравший дыхание у всех без исключения и принёсший озерную свежесть с примесью болотной гнили. Возмущённо зашелестела листва, а лес наполнился новыми звуками. Ветер продирал до костей неестественным для летнего времени холодом, казалось, что времена года решили в срочном порядке поменяться местами, поторопив незваных гостей поскорее закончить свои дела и убраться восвояси. Но спустя пару минут стихия, готовая превратить ребят в ледяные статуи, успокоилась и вернулась обжигающая после такого морозильника, летняя прохлада. Ребята сидели в недоумении, дрожа не только от страха, но и от холода.

- М-может э-это о-она. - Сделал предположение Костя, стуча зубами.

- Очень похоже на неё. Она всегда приходит с ветром. - Съехидничал Артём.

- Ага. - Поддержала его Юля. - Как в фильмах ужасов, ветер всегда означает приход чего-то совсем недоброго.

- Как в Пункте Назначения.

- Точно!

- Хорош, так шутить. - Взволнованно сказала Аня. - Только Пункта Назначения нам и не хватало.

- А ведь там две части было. - Почему-то вспомнил Костя.

- Ага, мы будем третьей. - Не унимался Артём.

- А, ну-ка, рты заткните. Я что-то слышу. - Тихо, но твёрдо проговорила Юля.

- Только этого не хватало. - Прошептала Аня. По голосу было слышно, что её бьёт крупная дрожь.

Все замолчали. Тишина накрыла полянку непроницаемым колпаком. А где-то вдали, невозможно определить с какой стороны слышался чей-то голос. Тихий слов не разобрать. Монотонный, как будто читают молитву или заклинание.

- Кто это может быть? - Спросила Аня. Её зубы стучали громче, чем она говорила.

- Тихо ты! - Шикнула Юля. - Вдруг это троица!

Все поняли её без дальнейших объяснений. Весь город знал троицу. Не ту, которую христиане почитают в молитвах, а ту, что обычные люди из города Лесной стараются обходить стороной. За глаза их называли Молчун, Промежность и Сумашедший Гном. Лёша Перцев - семнадцатилетний мозг и предводитель маленькой шайки, получивший прозвище за патологическое немногословие. Мало кто, кроме его двух друзей знал, что Перцев вообще умеет говорить. Никто не понимал, как Перцев доносит до своих приятелей гениальные идеи по опустошению карманов младших ребят и последующему добытию спиртного. Его верный помощник во всех начинаниях - Саша Белкин, ровесник Молчуна. Промежностью его называли всю жизнь и никто толком не мог объяснить почему. Может, потому что от него невыносимо воняло, как от завсегдатаев теплотрассы, а может потому что он был тупее задницы. Но скорее всего обе причины со временем благополучно слились воедино и прекрасно дополняли друг друга. Последний участник троицы - Михаил Дворкин. Несмотря на то, что он был старше своих приятелей на пару лет, Михаил значительно уступал им в росте, впрочем не только им, и страшно комплексовал по этому поводу. Он ненавидел всех, кому посчастливилось быть хотя бы на пару сантиметров быть выше. В том числе своих друзей. Единственной причиной, по которой он много лет оставался с ними - только Молчун и Промежность могли вытерпеть его характер, наполненный ненавистью, которой бы хватило на команду баскетболистов. Как вся эта ненависть умещалась в таком маленьком теле, ещё одна загадка троицы. Как и то, почему они до сих пор топтали Тротуары Лесного, а не зарабатывали пролежни на неудобных нарах. Хотя последнее вполне объяснялось наличием у Молчуна родственников в милиции.

И хотя от троицы страдали в основном, как выражался самый разговорчивый из них - Белкин, «те, кто послабее». Страдали как физически, так и материально. Если у жертвы не оказывалось с собой денег или вещи, которая могла заинтересовать троицу, очень вероятным было избиение, особенно если поблизости не оказывалось взрослых.

- Думаешь, это они? - Прошептал Максим. - Что им ночью в лесу надо?

- А нам что надо?

- Чёрт! А вдруг они следили за нами?! - Костя тоже успел познакомиться с троицей, и встреча эта закончилась потерей несолькоких рублей, отложенных на покупку и так далее.

- Да, тихо! - Почти прорычал Артём. - Не они это. Голос женский!

Голос действительно был женским. Причём, можно утверждать со стопроцентной уверенностью, что принадлежал молодой женщине. Звуки доносившие из глубины леса перестали быть похожи на молитву или заклинание. Теперь походило на причитания несчастной брошенной девушки, и хотя ни слова было не разобрать, интонация угадывалась безошибочно. Чтобы это не было, оно приближалось, голос становился громче, и чем выше была громкость, тем глубже под кожу проникали колючие липкие щупальца страха.

- Час от часу не легче... Что ещё за баба? - Обреченно спросил Костя, и сейчас голос дрожал не от холода.

- Может, это та, кто нам нужна? - Несмело предположила Юля. и Тихо добавила. - Дамлерад Дас Иксар

Слова утонули в истошном вое неизвестного животного. Опять поднялся холодный ветер. Казалось, он несётся со всех сторон, принося с собой мерзкий вой, разрывающий уши на всех возможных частотах. Пятеро друзей молчали, каждый хотел оказаться как можно дальше отсюда - каждый понимал, что ветер - реакция на слова, произнесённые Юлей, и, наконец, каждый ждал появления хозяйки имени, хотя и не хотел этого, Но что-то, не только страх, сковало стальными кандалами ноги. Ветер усиливался, как и вой животного, уже похожий скорее на визг. Ребята зажали уши руками и постарались вжаться в землю. И в ту секунду, когда казалось, что ещё чуть чуть и голова лопнет, ветер словно выключили, а вместе с ним и жуткий вой. Вместо холодной сырости и болотного запаха, на поляну упала духота, какая бывает перед самой грозой. Лес как будто умер, ни звука сломанной ветки, ни крика ночной птицы (даже той, что выклевывает глаза).

И спустя несколько секунд, разрезая звенящую в ушах тишину, раздался голос.

- Я здесь. - Тот самый женский голос, только теперь он совсем близко. Голос нежный, красивый, глубокий как чувства влюбленных романтиков. Если раньше он окружал, доносился со всех сторон, то теперь словно сконцентрировался прямо в центре нескольких обугленных деревяшек, бывших когда-то костром, основную часть не догоревших дров раскидал по всей поляне сильный ветер, бушевавший несколько секунд назад.

Сколько ребята не вглядывались в темноту, но так и не увидели обладательницу голоса. Хотя сейчас она находилась в непосредственной близости, как раз между ними, образующими неровный круг.

- Кто ты? - Тихо-тихо спросил Артём. Так спрашивают, когда боятся получить ответ.

- Дамлерад Дас Иксар. - Последовал незамедлительный ответ из центра костерища. Последнее слово своего имени она произнесла шепотом, похожим на шипение огромной змеи.

- О, черт.... - Вырвалось у Артёма.

Продолжение - Фея Снов. Часть 1 Ритуал. Глава 2

Авторский канал - t.me/writer_path