Глаза постепенно привыкали к темноте, но от этого не становилось лучше – райончик тот еще. По левую сторону дороги тянулся ряд выселенных двухэтажек. Провалы выбитых окон в бледном лунном свете производили впечатление жутких черных глаз, в глубине которых поблескивало что-то зловещее. Поломанные двери щерились в злобном оскале, только и поджидая зазевавшегося путника.
Марина робко вглядывалась в эти жуткие дома: он должен быть где-то здесь!
С правой стороны строения уже снесли - и взору предстали мрачные, щетинившиеся обломками останки стен и крыш. Некоторые места казались совершенно черными, будто провалы в преисподнюю, в других безмолвно копошилось что-то живое, белесое... Нет, наверное, это просто разыгралось воображение!
Невольно ускорив шаг, Марина прошла еще несколько десятков метров - и внезапно, в конце правого ряда, перед ней вырос угольно-черный на фоне ночного неба дом. Она бы ни за что не решилась войти в него, если бы не горящее оранжевым светом окно наверху.
Рассеянный свет из этого окна огибал черный квадрат густой тени - место под козырьком, где должна была скрываться дверь. Идти туда было страшно. Можно было, конечно, достать телефон и подсветить им... Но он, как назло, остался в чемодане (Марина специально положила его туда, чтобы ненароком не вынули из кармана). И хоть чемодан и был в руке, но мысль о том, чтобы останавливаться здесь, перекапывая барахло – казалась безумной!
Пришлось шагнуть в темноту и искать дверь наощупь. Изъеденная временем деревянная ручка нашлась почти сразу. Девушка потянула ее на себя – и дверь противно заскрипела, отчаянно сопротивляясь вторжению.
Из подъезда дохнуло затхлым. Зато здесь было тепло. Лампа горела только на втором этаже – слабая, покрытая паутиной и пылью, она не давала много света. Однако после мрака улицы казалась ослепляющей. Марина поднялась по лестнице и позвонила в дверь.
- Я бы не стала сдавать так дешево, да вы сами видите - дом наш стоит на отшибе! До остановки далеко. К тому же почти все остальные дома в округе уже расселили, и теперь вечерами здесь немного неуютно... Наш-то позже построили – так что и сносить позже будут. Вот отстроят дома, откроют магазины – да я в два раза цену поднять смогу! – продолжала говорить старуха, бесцеремонно разглядывая девушку.
Теперь, в ярком свете ламп было видно, какая Марина худенькая и бледная – почти полупрозрачная. Потрепанное пальтишко и потертые ботиночки дополняли образ человека, вынужденного усиленно экономить на всем.
Брови хозяйки поднялись домиком и застыли в этом положении: будто она смотрела не на Марину, а на котенка, брошенного на помойке.
- Ох ты ж, господи... – вздохнула старушка, сведя руки в молитвенном жесте, - Нелегко, поди, одной-то в незнакомом городе!
Девушка только безрадостно улыбнулась.
- Вот что, деточка. Сердце у меня не каменное! Давай я тебе немножко скину – и завтра же со спокойной душой переезжай!
Марина с трудом скрыла охватившую ее радость.
- Да у меня все с собой, - кивнула она на исцарапанный чемоданчик, который не выпускала из рук.
- Вот и хорошо! – восхищенно воскликнула старушка, - Тогда прямо здесь и оставайся! Ключи я вот сюда повешу, на гвоздик. И будь осторожна, детка, не потеряй, они - единственные!
Когда оплата была произведена, хозяйка двинулась к выходу, но внезапно затормозила на пороге:
- Да, ты это... в синюю дверь не суйся. Заперта она. Там вещи сложены от маго брата оставшиеся. Тебе ведь двух комнат хватит?
- Хватит! Спасибо, бабушка!
- И... воду у нас тут часто отключают, так ты себе в ведра-то набери...
- Хорошо, - уже гораздо менее приветливо кивнула Марина, начиная понимать, что кроме жалости у дешевизны есть и другие причины.
- И... это... дом старый, половицы деревянные... Ты на звуки-то всякие внимания не обращай. Спи себе спокойненько!
Когда за хозяйкой закрылась дверь, Марина еще раз осмотрела квартиру. На крохотной кухне, кроме плиты и раковины еще уместился буфет с какой-то посудой, старинный холодильник, раскладной обеденный стол и пара колченогих табуретов.
В совмещенном санузле стояла допотопная стиральная машина - вряд ли рабочая – на которой громоздились два больших пластмассовых ведра. На потолке в углу чернело странное, похожее на гигантского паука пятно – то ли плесень, то ли с чердака что-то протекло. Россыпь белых точек неопределенной природы только увеличивала сходство, создавая иллюзия сотни мелких глазок на паучьей голове.
Спальню тоже было сложно назвать приятной – она явно была переделана из бывшего чулана. В ней не было не только окна, но даже и двери! Только над косяком висела перекладина с крокодильчиками, на которую, видимо, предлагалось прицепить занавеску. Все крохотное пространство впритык занимали монументальная советская кровать с резными ножками и черный лакированный шкаф, набитый сильно отдающими нафталином стопками постельного белья и пожелтевшим тюлем.
Правда, в зале стоял очень приятный торшер с мягким, теплым светом и два разнокалиберных кресла – одно раскладное, и одно по моде шестидесятых годов – с жесткими деревянными подлокотниками. На стене над ним красовались старинные часы с маятником, отбивавшие каждый час.
У противоположной стены - шкаф с книгами типа: «Повести о комсомольцах» и «Как закалялась сталь».
Последней примечательной деталью была синяя дверь, которую венчали петли с висячим замком – на порядочность квартирантов тут явно не рассчитывали.
Поначалу, когда Марина только вошла в квартиру, ее неприятно поразил какой-то слабый, но неприятный запах. Однако теперь она то ли принюхалась, то ли запах ушел вместе с хозяйкой.
Следующие два часа девушка потратила на небольшую уборку – вытерла пыль, вымыла пол, разобрала чемодан. Когда закончила, включила торшер, уселась в кривоногое кресло и обложилась учебниками. Материал был сложный – куча труднопроизносимых названий. Анатомия, латынь...
Большие настенные часы отбили одиннадцать, когда Марина наконец поддалась уговорам зевоты и собрала учебники.
Входя в ванную, она невольно покосилась на «паука» на потолке и энергично покрутила вентили. Однако кран ответил лишь громким урчанием и выронил на ее ладонь одинокую слезу. Ничего не оставалось, как идти в постель.
Чужая кровать пахла чем-то странным. Белье казалось картонным, подушка – наоборот слишком мягкой. Спать в комнате без окна было неуютно. Ниоткуда не пробивалось даже тоненького лучика лунного света. Полная темнота пугала. Некстати вспомнились слышанные в детстве рассказы о черной руке и тому подобные страшилки...
На всякий случай закутавшись по самую макушку и тщательно спрятав пятки под одеяло, Марина прижалась спиной к стене и устремила взгляд на чуть синеющий квадрат дверного проема. Почему-то стало казаться, что стоит закрыть глаза – и там всенепременно кто-нибудь появится...
В голове вертелись непроизносимые названия из учебников и впечатления прошедшего дня - весь этот калейдоскоп непрерывно крутился в голове, сильно мешая расслаблению. Ждать сна пришлось долго. А когда ей, наконец, почти удалось уснуть - ее разбудил тягучий, холодящий душу скрип где-то совсем рядом!!
Пошевелиться было страшно, высовывать руку из-под одеяла – тем более, но Марина сделала над собой усилие и начала быстро шарить рукой по стене – где-то там должен был быть ночник! Легкий шорох, производимый ею при этом, в полной тишине казался оглушающим. И девушка боялась, что не расслышит за ним чего-то важного – чьего-то приближения, например...
Наконец, издала характерный звук маленькая кнопочка и спальню осветил белый свет люминесцентной лампы. Некоторое время поморгав для проформы, он наконец успокоился – и Марина оглядела пространство.
Все было так же. Никаких черных рук или чего-то подозрительного. Правда, дверца шкафа была приоткрыта...
Марина поднялась и с опаской заглянула внутрь. Но там всего лишь висела ее одежда. Она как следует все осмотрела и осветила телефоном – но не обнаружила ничего необычного.
Девушка захлопнула дверцу. Но сердце долго еще не могло успокоиться, стуча как сумасшедшее.
К тому же захотелось в туалет. И выпить водички – под тяжелым ватным одеялом оказалось очень жарко, а в комнате - душно.
Квартира затаилась зверем в засаде. А до кухни так далеко!
Легко ступая босыми пятками по ледяным половицам, Марина тихонько вышла из комнаты.
Дом спал. Кругом стояла такая пронзительная тишина, что был слышен звук проносящегося вдалеке поезда, а ведь железная дорога была в нескольких километрах!
Топить еще не начали, и кожа сразу покрылась мелкими мурашками. Обхватив себя одной рукой, чтобы хоть немного согреться, и держа телефон в другой, Марина сходила на кухню, и в туалет. Где на нее опять с потолка пялился многоглазый паук.
Все было тихо. Она почти совсем успокоилась, когда услышала... ЭТО!
Странные звуки на чердаке.
По спине сразу защекотал мороз! Коленки мелко задрожали!
Кто может ходить там посреди ночи?!
Шаги, между тем, приближались к ней! Все быстрее и быстрее!
Бояться было нечего, совершенно нечего. Ведь между ними – стена, вернее – потолок! Но несмотря на это, Марину вдруг обуял настоящий ужас – она опрометью метнулась в спальню, выключила свет – будто его могли увидеть - и спряталась под одеялом, накрывшись с головой...
Стоя в морге, посреди трупов, Марина почти не слышала наставника... Она держалась изо всех сил, пытаясь не выдать свое истинное состояние. Стиснув кулаки в карманах, чтобы никто не заметил, как дрожат руки, она с завистью смотрела на сокурсников, которые были спокойны, а некоторые даже и оживлены.
Правда, Светку стошнило - скорее всего из-за стоящего здесь неприятного запаха, но мальчишки тут же не преминули этим воспользоваться:
- Ну какой из тебя хирург, Светка! – поддразнивали ее, - Да ты в обморок возле операционного стола упадешь! Главное – не забудь, что бы ни случилось – нельзя ронять скальпель в клиента! Смотри, а то тебя погонят за несоответствие будущей должности!
Тут уж Марину заколотил настоящий, пробирающий до костей, озноб! Сделав вид, что хочет помочь подружке умыться, она вместе с ней вышла из помещения, и в прозекторскую девушки больше не вернулись.
В туалете умывшаяся Светка некстати пристала с расспросами, сняла Марина квартиру или нет.
Пришлось сделать бесшабашный вид:
- Сняла. Дешевую. Да! Отличная квартира! К тому же хозяйка - милейшая женщина! Никаких закидонов, типа: «электричество не жечь», «гостей не водить». Но главное - просит так мало, что я почти чувствую себя мошенницей, наживающейся на добрых старушках!
- Не-еет, ну в чем-то же должен быть подвох... – протянула недоверчиво Света.
- Да фигня! Просто дом стоит на отшибе – до остановки далековато. Да еще воду периодически отключают, - Марина махнула рукой, - Все это мелочи! Главное, что денег хватило!
Таким образом совершив святотатство - уйдя с учебы раньше времени, Марина теперь впервые видела свой новый район при дневном свете.
Сейчас заброшенные дома смотрелись скорее жалкими, чем грозными. Они были покинуты теми, кому верой и правдой служили столько лет – и вид у них был совершенно несчастный.
С правой же стороны вообще не на что было смотреть – покрытые изморозью деревянные обломки и груды битого кирпича перемежались недорытыми котлованами. Уныло – да, но ничего пугающего. Марина даже удивилась: и почему это ей было так тревожно здесь накануне? Наверное, просто сказались усталость и волнение. Поняв это, она немного повеселела.
Однако вскоре девушку ждал такой сюрприз, от которого чуть не выпали из рук сумки с продуктами - прямо за ее новоприобретенным домом тянулся ряд крестов и надгробных камней!!
Как будто мало ей было потрясений на сегодня!
В руки снова вернулась противная дрожь, а в ногах разлилась слабость.
«Смотри, а то погонят за несоответствие будущей должности!» - раздался голос сокурсника в голове.
Пугающая фраза мигом отрезвила. Собрав все мужество в кулак, девушка повернулась к дому – и снова чуть не выронила сумки!
Из окна на нее пристально смотрела старуха с бельмами на глазах...
«Нее-ет... Это не бельма, иначе как она могла бы смотреть? – проснулся в Марине медработник, - Похоже, что глаза у старухи выцвели настолько, что кажутся почти белыми».
Это было очень неприятное зрелище, так что девушка поспешила отвести взгляд.
Теперь, при свете дня, было видно, что в метре от подъездной двери располагалась широченная, выложенная из красного кирпича труба, а за ней открывался вход в подвал или, скорее, котельную.
Проходя мимо, Марина невольно посмотрела вниз – лестница с истертыми ступенями вела к прямоугольнику распахнутой двери, за которой разливалась чернильная тьма. В нос ударила неприятная смесь запахов – тут были и гарь, и плесень, и гнилое дерево... И девушка слегка попятилась, обходя жутковатое место по дуге.
Почти бегом она поднялась на второй этаж и трясущимися пальцами вставила ключ в замочную скважину.
Уже открыв дверь, Марина притормозила и с неохотой обернулась на расположенную на площадке железную лестницу на чердак. Девушка сделала пару шагов и заглянула в квадратный туннель, уходящий в потолок. Внутри виднелась дверца люка. Она была заперта. На петлях висел массивный амбарный замок.
Влетая в квартиру, Марина снова ощутила тот же странный запах, что и в первый раз. Но сейчас было не до этого. Она нащупала в кармане телефон и поспешно разблокировала его символом «Z».
- Да, детка, - тихо говорила телефонная трубка голосом хозяйки, - На первом этаже молодые-то все поразъехались – а старики поумирали. Квартирку наследники продавать решили – да покупателей не нашли. Еще из одной - Афанасьевну - кудай-то сплавили: то ли в дом престарелых, а то ли в дом инвалидов – не знаю точно. Я вот свою сдаю – сама видишь. А в квартире напротив жил Васька – черный пьяница! Потом мать у него заболела – и он ее из частного дома сюда взял, заботиться чтобы. Ага. Да только потом опять в штопор вошел! Видать, со своими дружками детства - потому что совсем в ее старый дом перебрался. А она здесь осталась. Собственно, все так же, без присмотра. Ну, да в квартире все ж легче – за водой не ходить, уголь не таскать... Совсем старая она – глухая и немного не в себе. Ты ее не бойся! Она безобидная. А что в окно смотрит – так, а чем ей еще заниматься?
- И про кладбище вы мне... сказать забыли, - с обидой вставила Марина.
- Кладбище?? – бабка изумилась так, будто впервые слышала это слово, - Разве не говорила? А ты сама что же, не видела, что ли? Ну, а даже если и так... Покойнички они... спокойные, - хозяйка хихикнула: - Никого не трогают. Лежат себе... Да и чего ты о них волнуешься? Дом стоит торцом, окна на могилки не выходят... Ты их и видеть не будешь!
Закончив разговор, Марина тяжело вздохнула – так-то оно так. Но сердце ледяными пальцами сжала смутная тревога. Внезапно стало тоскливо и страшно.
Решив пойти на кухню, чтобы развеять плохое настроение чашечкой горячего чая, она вдруг остановилась на пол пути и повернулась к двери, где, по словам хозяйки, лежали какие-то вещи.
Из-под синей филенки пробивалась полоска света! Там было окно.
Собственно, ничего удивительного, но...
Почему было не сложить вещи в тот темный чулан, где ее вынуждают спать, и не оставить жиличке нормальную комнату?
Подивившись то ли недогадливости, то ли равнодушию хозяйки, Марина разобрала пакеты, вытащила из одного из них и тут же с удовольствием нацепила новенькие розовые тапочки. Поглядывая в окно, заварила лапшу и сделала чай.
Хотя, с другой стороны, - внезапно подумала она, - Если учесть, что в чулане нет двери, а там могут быть какие-нибудь ценные вещи... То все вполне логично.
За окном постепенно угасал день. Развалины покрывались длинными беспокойными тенями. Девушка взяла яблоко, накрылась теплым пледом и устроилась в кресле учить конспекты.
Когда стемнело, Марина вошла в спальню и обнаружила, что дверь шкафа снова открыта!
Старательно пытаясь не поддаваться волнению, девушка сходила на кухню и с удовлетворением подперла упрямую дверцу табуреткой.
Потом решила набрать ванну, но кран ответил таким страшным урчанием, что, казалось, весь дом содрогнулся. Пришлось ограничиться полосканием в тазике, благо с утра она успела набрать воды.
Периодически поглядывая на злобные «глазки» «паука» на потолке и слушая тоскливые завывания ветра из вентиляции, Марина постаралась как можно скорее покончить с водными процедурами.
В постели она еще немного посидела в телефоне, стараясь не смотреть на цветочки на обоях, которые, почему-то складывались в жуткие рожи, стоило лишь начать пристально их рассматривать.
Сон прервался от какого-то очень неправильного звука!
Марина подскочила в постели, сердце колотилось, как бешеное. Дрожащей рукой девушка нащупала выключатель и зажгла ночник, изо всех сил напрягая слух – но все было тихо.
Одеяло, только что закрывавшее ухо, помешало определить, откуда исходил шум. Может, с улицы? Однако мысль вовсе не получилась успокоительной – не в этом безлюдном районе. Тогда... опять на чердаке? Марина подняла глаза вверх, с подозрением уставившись в беленый потолок.
А может, ей и вовсе все приснилось?
Едва она выключила свет и снова легла, как тут же услышала скрип проклятой дверцы!
Рука сама молниеносно скользнула к лампе. Марина поднялась и чуть не вскрикнула – да! Она снова была приоткрыта! В этот раз совсем чуть-чуть – мешала табуретка. Но все-таки.
Со злостью захлопнув чертову дверцу, Марина встала и прошла с телефоном по всем комнатам. Включать верхний свет, который будет видно со всех окрестных заброшенок и, вероятно, с кладбища тоже – желания не возникло. Но и ложиться спать прямо сейчас казалось невозможным. Нужно было успокоиться, немного отдышаться.
Как раз в тот момент, когда Марина размышляла, не заварить ли ей чашку чая, чтобы успокоиться - вдруг снова раздался какой-то звук!
Марина на цыпочках приблизилась к двери и заглянула в глазок.
Там стояла кромешная тьма.
Ну, конечно! Сегодня утром выходя из дома, она сама выключила свет. А когда возвращалась – было еще светло, так что она о нем даже не вспомнила.
Злясь на себя за то, что сглупила, и теперь из-за этого ничего не может увидеть - Марина приложила к двери ухо. Прошло несколько долгих секунд – и она услышала...
Быстрый, неразборчивый, похожий на заклинание, он внезапно прервался какими-то страшными звуками – цыканьем, шипением... царапаньем!!
Тут же поднялся и невнятный шум на чердаке – а потом она снова услышала то же топанье, что и в прошлый раз! И звуки становились все громче – чем бы оно ни было – оно приближалось!!
Потеряв голову от страха, Марина опрометью метнулась в спальню и нырнула под одеяло!
Довольно долго она сидела на кровати, забившись в угол и светя перед собой телефоном. Периодические скрипы и шорохи, то на чердаке, то на лестнице - заставляли ее зубы выстукивать мелкую дробь.
Утром дверца шкафа опять была приоткрыта. Как ни плотно приставляла Марина табуретку – та упорно не желала держать тяжелую дверь.
Девушка снова тщательно осмотрела весь шифоньер – внутри и снаружи – но так и не нашла ничего подозрительного.
Поняв, что не может терпеть до вечера, Марина решила наплевать на ранний час – и снова введя пароль «Z», набрала номер.
- У кого ключ от чердака??.. – переспросила хозяйка, - У слесарей каких-нибудь, наверное. Или в домоуправлении. А зачем он вам?
- Видите ли, там... на чердаке кто-то ходит.
- Ходит?! Ну что вы! – засмеялась бабка, - Это голуби.
- Голуби??! Нет, это были шаги!
- Ну, тогда, наверное, от перепада температур, скрипят старые балки. Такое бывает. В любом случае, бояться вам нечего - уверяю!
На паре, отложив конспект, Марина забила в поиске: «звуки в балках из-за перепада температур» - и углубилась в чтение. К ее величайшему изумлению, теория Нины Петровны полностью подтверждалась. Люди взахлеб рассказывали о том, какие пугающие звуки издают старые дома. Среди прочего упоминались и звуки шагов.
На статье: «Ваши соседи тоже катают по полу железные шары?» - ее прервал голос преподавательницы. Анфиса Львовна стояла над партой и брови ее скорбно сошлись у переносицы:
- А я-то тебя всегда в пример всем ставила, Мариночка! – тихо сказала она и двинулась дальше по аудитории.
Это разочарование во взгляде, этот тихий голос – лучше бы ее отругали!
Сгорая от стыда, девушка вспомнила, как гордилась ею бабушка, направо и налево рассказывая всем, что любимая внученька - первая в их семье, кто смог поступить в институт! Сама! Без денег и блата!
Нужно было сосредоточиться на учебе! Такой шанс нельзя было упустить из-за каких-то... пошлых страхов! Надо было срочно что-то делать!
На обратном пути Марина купила коробку школьных мелков.
Войдя в квартиру, она вновь ощутила все тот же слабый запах – и решила, что в ближайшее же время отыщет возможность расправиться с ним!
Но сначала – «паук»! Девушка влезла на ванну и затерла пятно на потолке - сначала прошлась щеткой, а потом мелками. Комната сразу показалась намного светлее! «Вот, значит, как все просто!» - радостно подумала студентка. После этого девушка запалила древнюю газовую колонку и, пока грелась вода, не одеваясь спустилась на первый этаж и включила свет в подъезде на ночь.
Уже собираясь вернуться в квартиру, она вдруг затормозила, подумала несколько секунд – и вместо этого вышла на улицу. Смеркалось. Спускаться к двери в котельную было страшно.
«А что, если там, внизу...»
Марина волевым усилием заставила эту мысль прерваться на полуслове. И решительно пошла вниз.
Черный проем неприятно приблизился - почти вплотную. Внутри по-прежнему не было видно совершенно ничего! Тьма была похожа на кисель – густая, сочная, практически осязаемая.
Марина взялась за ржавую дверь. Однако та не желала подаваться - она изо всех сил сопротивлялась, издавая треск и жалобный скрип. Звук выходил жуткий, действующий на нервы. И наверняка был слышен далеко вокруг. Петли не желали проворачиваться, ржавчина противно царапала и оставалась желтыми пятнами на коже.
Марине пришлось надавить изо всех сил – дверь наконец дернулась, пошла вперед и захлопнулась с диким грохотом. Правда, стоило убрать руки, как она тут же приоткрывалась. Нужно было бы ее запереть, но задвижка полностью заржавела, ее было просто невозможно сдвинуть с места.
Пришлось бежать до ближайших развалин, и припереть дверь кирпичами. Такой результат сложно было назвать идеальным – но проходить мимо подвала теперь стало намного приятнее! По крайней мере, больше не было ощущения, что кто-то пялится на тебя из темноты...
Усталая и замерзшая, вся перемазавшаяся в кирпичной крошке и ржавчине, Марина тем не менее пришла домой очень довольной! Войдя в ванную, чтобы помыть руки – она улыбнулась. Потолок теперь выглядел самым обычным – и больше не пугал жуткими иллюзиями. А вид ведер с водой внезапно натолкнул на интересную мысль: Марина вошла в спальню, уже не удивляясь открытой дверце шкафа – вновь придвинула к ней табуретку, а на табуретку водрузила полное ведро воды!
Посмотрим, как ты теперь сможешь открыться! – злорадно проговорила она.
Небо покрылось крупными звездами, когда Марина вновь тщательно, с хлоркой перемыв все, что могла по всей квартире, домывала пол. Тело гудело от усталости, но Марина была очень довольна собой.
Вдруг – она снова ощутила этот запах. Такой мерзкий, что это просто не поддавалось описанию! Здесь он явно был сильнее!
Им тянуло из-под запертой двери!!
Марина приникла носом почти к полу и приблизила голову к щели под дверью – сомнений не оставалось! Запах шел оттуда!
В комнате остались закрыты – и теперь уже окончательно протухли – грязные рубашки, или, скорее, носки. А может – это просто запах старого больного тела? И Марина вспомнила соседский дом в своей родной деревне, где жила пара брошенных стариков.
Старик тяжело болел и старуха сама, как умела, ухаживала за ним. Из их дома несло просто ужасно! Испражнениями, рвотой, немытым телом, старостью... Запах был такой тяжелый, что избавиться от него не помогали даже настежь раскрытые окна. Видимо, здесь было что-то подобное – поняла Марина.
Она вздохнула. Вот почему хозяйка не открыла для нее этой комнаты – видимо она вся провоняла нечистотами.
Несмотря на этот неприятный эпизод, в этот день Марина легла спать почти счастливой.
Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб... Шкря-я-я-яб...
Царапанье, медленное и протяжное, от которого кровь стыла в жилах!
Марина в ужасе вцепилась пальцами в одеяло!
Первой мыслью было – забиться в угол и ни за что не вставать!
Но она тут же вспомнила, что твердо решила больше не поддаваться страхам. Учеба – вот единственное, о чем она должна по-настоящему беспокоиться.
Резким... даже слишком резким движением девушка заставила себя выпростать ноги из-под одеяла и подняться. При этом пятка ее случайно пихнула что-то холодное.. Раздался грохот и Марину всю окатило водой! - Табуретка упала вместе с ведром. А вслед за этим раздался противный скрип ненавистной дверцы... Которая, конечно же, радостно распахнулась при первой возможности!
«Чее-ерт... Черт! Черт! Черт!» - теперь конспирация была бессмысленной. И Марина, не таясь, вышла в коридор, хлюпая промокшими тапками.
Ветер сегодня явно разгулялся – он бешено носился по чердаку, жалобно завывая, и гудел в трубе котельной, создавая низкий вибрирующий гул. Шумело и хлопало из вытяжек на кухне и в туалете, тревожно позвякивали оконные рамы – так что даже возникали законные опасения: а выдержат ли шпингалеты?
Напомнив себе, что ветра бояться не стоит, Марина дрожащими руками принялась собирать воду с пола. От чего она дрожала – от страха, или от холода – она и сама не могла сказать.
Наконец, повесив в ванной промокшую ночнушку и пристроив тапки на трубе, снова вынужденная босиком шлепать по ледяному полу, Марина переоделась в сухое.
Но после всего произошедшего, да еще под эти завывания – сна не было ни в одном глазу. К тому же на чердаке снова началась какая-то возня и звуки шагов.
«Это все ветер, голуби и балки! Голуби, ветер и балки!», - мысленно повторяла Марина, нервно бегая взад-вперед по комнате.
Но сколько ни твердила она это заклинание, сколько ни убеждала себя – легче не становилось.
В конце концов она решила выпить чашечку чая. Девушка пошла было на кухню, но внезапно остановилась...
Не может быть! Марина приблизилась к входной двери и прислушалась, приложив ухо к филенке. Все было тихо. Или, возможно, ничего не было слышно из-за уханья ветра и скрипов на чердаке.
Тогда она попыталась заглянуть в глазок...
Но тут же отшатнулась, зажав рот руками!
На площадке кто-то стоял! Прямо перед ее дверью!!
Черный силуэт загораживал собой свет!!!
И как будто бы этого было мало, в ту же секунду в доме погас свет!
Не в силах удержаться, Марина метнулась в спальню, где, закутавшись в одеяло, сидела в углу, плача и дрожа. А скребущие звуки за дверью почти до утра пробирали ее морозом по коже.
Утром света все еще не было.
Марина с опаской открыла дверь, предварительно глянув в глазок и убедившись, что на лестнице никого нет. Выйдя и повернувшись, чтобы закрыть замок - она чуть не заорала от ужаса!
И сама дверь, и все пространство вокруг - были исчерчены странными письменами и загадочными знаками...
Очевидно, это и был источник тех звуков – кто-то упражнялся в рисовании!
В институт Марина пришла отупевшая, с больной головой и опухшим лицом, и сидела на уроках с отсутствующим видом, снова вызвав негодование теперь уже сразу у нескольких преподавателей.
В конце концов Марина, не удержавшись, положила голову на руки и задремала. Все страхи, все бессонные ночи, накопившись, стали, наконец, валить ее с ног. На переменке Светка долго выспрашивала подругу, что с ней происходит. Но не привыкшая жаловаться на жизнь Марина соврала, что вчера ходила к кому-то на день рождения – и потому не выспалась, да еще и с бодуна.
По дороге домой, девушка снова зарулила в магазин.
Вернувшись в дом, она отметила, что, невзирая на всю вчерашнюю уборку, неприятный запах никуда не делся.
Бросив в коридоре пакет со свечами и другими покупками, она с радостью отметила, что электричество уже включили. Потом прикрутила щеколду к упрямой дверце шкафа. Прямо так, уродливой нашлепкой сверху. Плевать, если хозяйка будет возмущаться! Терпеть эту чертову дверь Марина больше не могла.
Закончив с этим, девушка села на кровать, любуясь делом рук своих – и внезапно ее начал разбирать смех. С ней произошла самая настоящая истерика.
Больше всего хотелось собрать вещи – и свалить куда подальше! Однако в карманах гуляет ветер. Наверное, не будь сейчас так холодно – она бы ушла просто на улицу. В никуда! На вокзал! Куда-нибудь, где есть люди и нет всей этой чертовщины!
Но на улице хозяйничали пронизывающие вихри, бьющие в лицо песком и лезущие под воротник холодными щупальцами.
Так что теперь, насмеявшаяся до боли в животе Марина просто сидела, раскачиваясь, на кровати и тупо смотрела на ненавистный шкаф, не представляя, что ей теперь делать...
Потом она заплакала. Рыдала навзрыд – а что? Никто ведь не услышит. И после этого эмоционального выплеска на нее навалилась такая чудовищная усталость, что в конце концов она просто отрубилась, совершенно обессилев.
На следующий день Марина чувствовала себя несколько лучше – почему-то ночь прошла спокойно, безо всяких эксцессов. Или она просто слишком крепко спала?
Как бы то ни было, отчаяние отступило, здоровый сон благотворно подействовал на самочувствие и на настроение.
Вызвала злорадную улыбку и угомонившаяся наконец дверца, которая теперь смирно сидела на своем законном месте.
