На берегу реки Смородина, где начиналась навь, вместо снега летел пепел. Его толстый слой лежал на черной растрескавшейся земле. Вдалеке, в серой дымке ветер закручивал тугие смерчи, и те, подлетая к берегу реки, рассыпались о мост, отчего тот гудел и сыпал искрами окалины. Корнеев видел темные фигуры, поднимающиеся с земли на длинных хвостах, покачивающиеся, когда смерчи били им в спину. Среди этого змееподобного воинства возвышался огромный скелет коня, на котором сидел длинный худой мужик в черном плаще, лишь присмотревшись, Корнеев узнал в этом всаднике Константина Бессмертнова.
На берегу яви зеленела трава. Снег летел, но таял еще в подлете к земле. Река Смородина волнами жара отражала холод внешнего мира, не давая ему проникнуть на границу двух миров. Над обоими берегами раскинул ветви дуб, часть его почерневшая и опаленная цеплялась огромными корнями за навь, другая зеленела на стороне яви, крона терялась высоко в темно-синем небе, полном звезд.
Они стояли напротив друг друга: два человека и огромная армия нечисти. Корнеев посмотрел на Терпкова, тот скалил зубы и порыкивал, словно забыл, что сейчас он выглядит как человек.
— Мне кажется, нам не хватает третьего богатыря. Хотя тут и втроем не справиться, — сказал Корнеев.
— У нас тут один богатырь, и это — ты, а я так, транспорт.
— Я буду твоим верховым животным. Сам я биться не могу, только помогать.
— Ну вот так, богатырь на Калиновом мосту бьётся один.
Раздались глухие удары, и земля содрогнулась. На том берегу появилась огромная тень, она двигалась к мосту и при каждом шаге поднимала целую бурю из лежавшего на земле пепла. Змеелюди расступились, даже костяной конь шарахнулся в сторону. К реке вышла огромная чешуйчатая тварь, три крокодильи морды на длинных шеях вытянулись в сторону моста, подслеповато щурясь.
— Змей-Горыныч. Всех собрали. Тяжело будет, — сказал Терпков.
Но Корнеев молчал, он рассматривал всадника на змее. Тот словно почувствовал его взгляд — медленно спустился на землю со спины чудовища. Хрупкая фигурка девушки в пальто держала в руках сверток.
— Это же Настя, — удивился Корнеев, когда девушка подошла к лошади Бессмертнова.
Корнеев сидел на кухне в пять утра. В комнате Ленка пыталась успокоить разгулявшуюся Сашку. В слабом свете лампы над плитой Корнеев рассматривал темные, шершавые пятна на руках, они появились пару недель назад. Похоже, проклятие огненного змея начало действовать, пробиваясь коростой в местах, куда брызнула кровь демона. Пару дней назад Терпков, осмотрев его руки, пообещал свозить к Насте, которую все-таки отправили в санаторий «Зеленый город», поближе к месту новой пограничной службы. Но молодая Баба-Яга, получив остатки сил в лесной избушке, вчера пропала, так что теперь помочь с проклятием было некому. Пятна росли, и скоро их не удастся скрыть от жены. Корнеев выглянул в коридор, Ленка понесла Сашку в ванную — в последнее время малая успокаивалась только рядом с водой. Это беспокоило не меньше пятен на руках. Да, он вернул оставшуюся икру сестрам убитой русалки, но сняли ли они за это проклятие с Сашки? Что если эта странная тяга к воде — признак будущих проблем? После явления в их отдел Константина Бессмертного в душе у Корнеева поселилась тревога. До нового года оставалась половина месяца, а настроение было совсем не праздничным. Ленка, словно чувствуя неладное, смотрела на него и дочь взглядом, обреченной на казнь.
Звонок телефона раздался в семь утра. Корнеев встрепенулся, не заметив, как задремал за кухонным столом.
— Да. Чего? — прошептал Корнеев, чтобы не разбудить успокоившуюся Сашку.
«Дрыхнешь? Безобразие, я тут за мавками бегаю, Святослав призраков гоняет, отец Кирилл с демонами борется, а этот спит себе спокойно. Весь мир трещит, а он спит,» — бодрый голос Терпкова вкрутился в квадратный ото сна мозг железным буром.
— Не трынди, Терпков. Что случилось?
«Выезжай к водокачке. Там менты кое-что странное нашли, чую, по нашей части. Я тебе пока не помощник. По Настасье появился вариант, что её все-таки Бессмертный выкрал, вот, бегаю сейчас по нави, вынюхиваю следы. Если что зови Святослава, он там с чудью Тюштяна ищет, их царя, но по срочному делу он приедет.»
— Не менты, а полиция. Ладно, понял. Еду. Подробностей от тебя не дождешься, как всегда.
Погода была отвратительной, липкие белые снежинки забивали ветровое стекло. Добравшись до набережной, машину пришлось оставить на дороге, а на место осмотра пробираться по хлюпающему под ногами месиву из воды и снега.
На месте преступления работали три человека. Фотограф ходил вдоль стен и делал снимки, но, похоже, не для дела, а просто старался запечатлеть здешние красоты. Действительно — полуобрушенные стены привлекали внимание множеством граффити и странных изображений. Куйбышевская водокачка — одна из самых известных заброшек Нижнего Новгорода, отличное место для атмосферных снимков, так что фотографа вполне можно было понять. Эксперт-медик свою работу закончил и собирался уйти греться к оставленной на дороге скорой. Оперативник, что без дела топтался рядом с фотографом, обрадовался, увидев Корнеева.
— Привет, Пал Палыч, ждем только тебя. Замерзли, но сказали, что без тебя забирать башку нельзя. Там, в нише лежит.
Корнеев решил, что вопросы задавать пока рано — надо увидеть находку полицейских. В невысокой кирпичной нише лежал черный пакет. Корнеев аккуратно заглянул внутрь, на него из пакета смотрели застывшие, выцветшие глаза. Над головой раздалось карканье, и Корнеев вздрогнул и закрыл пакет.
— Женская голова. Больше ничего нет, — сказал оперативник на вопросительный взгляд Корнеева.
Корнеев тяжело вздохнул, вспомнив русалку. Ну нет, только не опять поиски частей женского тела.
— Точно? Только голова? Больше ничего странного?
— Кровь на берегу, много. Сначала кровь нашли, позвонил кто-то в полицию, ну и послали осмотреть. Ничего сразу не нашли, а потом тут подростки лазили и нашли пакет.
— Ладно, пойду, осмотрю пятно, вы голову забирайте, я в морге получше рассмотрю.
На бетонных плитах, спускающихся к Оке, лежал тающий снег, в одном месте его разъело большое темное пятно. Следов тут было много, правда, у самого пятна Корнеев заметил, что кто-то старательно разворошил снег, «заметая» следы. Лед на реке, тонкий и присыпанный снегом, оказался не тронут, крови там было не видно. Да уж, версия с русалками глупая — эти твари давно уплыли обратно в Каспийское море, отнерестившись в реках еще весной. Эту информацию Корнеев прочитал первой, когда получил доступ к архивам отдела 13. Зимой полурыб в наших краях не водилось, оставались только двуногие, заложные покойницы, утопившиеся девицы, которым холод был нипочём.
Порыв ветра с реки обжег лицо. Корнеев краем глаза заметил движение. Словно поземка прошлась по берегу, большие белые хлопья взметнуло и понесло в сторону моста. Это явно был не снег, Корнеев подбежал к месту, где осело непонятное облако. На снегу лежали длинные перья, на некоторых из них виднелись бурые пятна. Корнеев собрал несколько и засунул в карман, пожалев, что не захватил у экспертов парочку пакетов для улик. Побродив по берегу и не найдя больше ничего примечательного, Корнеев вернулся к водокачке. Пакет забрали, и следственная группа уехала, развалины стояли безлюдными. Над головой снова каркнул ворон, его крик глухо отразился от стен. Корнеев застыл, обдумывая, что лучше сделать. Ехать в морг рано — надо дождаться результатов вскрытия. Забрать копии опроса свидетелей? Но там, скорее всего, нет ничего ценного. Снова закаркала ворона, и над головой захлопали крылья, Корнеев шарахнулся в сторону, когда на него сверху упала тень. Тут же на снег сел огромный черный ворон. Глазки-бусинки смотрели на Корнеева с презрительным превосходством, клюв птицы открылся, и она сказала:
— Ищи кар-р-рону. Кар-рону!
— Что? — удивился Корнеев.
— Дур-р-рак, — каркнул ворон и взлетел, сделав круг над водокачкой, он прокричал «Кар-рона!» и скрылся из виду.
Корнеев потер замерзшие руки и достал телефон. Набрал номер Терпкова, тот долго не отвечал.
— У-у-у-кхк-кех-ке, — наконец раздалось в трубке. — Алло, чего тебе?
— Тут со мной ворон разговаривал и сказал искать корону.
— Сказал, значит, ищи. Вороны — птицы умные, плохого не посоветуют. Ну если его, конечно, не Кощей, в смысле, не Константин Бессмертнов послал. У тебя еще какие зацепки есть?
— Нет, жду экспертизу головы.
— Слушай, тут еще перья, — начал Корнеев, но в трубке уже пошли гудки.
Перезванивать не позволила гордость, что он мальчик, сам не справится. Ничего сверхъестественного в перьях нет. Возможно, ритуал какой-то, ощипали птицу, отрезали голову женщине сектанты с девизом: «Курица — не птица, женщина — не человек». Корнеев встряхнул головой, пытаясь избавиться от глупых мыслей, и решил поехать домой.
В квартире было тихо, Ленка сидела на кухне и пила чай, почти не открывая глаз.
— Ты чего так рано? — сказала Ленка, отставляя в сторону кружку.
— Набегался уже с утра. Решил, что хочу дома пообедать, ну и, может, вздремнуть часок, — Корнеев зевнул и потер слезящиеся глаза.
— Да, темень за окном, вроде и снег лежит, а хуже, чем осенью. Я, пожалуй, тоже спать пойду. Вроде Новый год скоро, а радости никакой. Я думаю, может, у нас у соседей дементор какой поселился. Целый день мысли крутятся невеселые. Я тут почитала в чатах всяких, ну про Сашку. А вдруг она аутист? Ну все эти её игры с водой и истерики. Мне страшно, Паша.
— Ты себя не накручивай, перерастет. Погода просто такая, нам плохо и ей тоже, может, давление.
— Да! Внутричерепное, надо её к неврологу. Съездим?
Ленка, повеселев, пошла спать, а Корнеев пил чай с баранками и смотрел на темное небо, где летало потревоженное чем-то воронье. В их воплях ему слышалось «кар-рона, кар-рона». «Кар-рону» можно поискать в ломбардах, и вдруг повезет, и преступник оказался жадным и глупым. Умный такую вещь припрятал бы куда подальше. «Надо завтра позвонить оперативникам, пусть обыщут всю территорию водокачки, скажу, была наводка от информатора о дорогом золотом украшении у жертвы. Про корону говорить не стоит, не гуляют у нас дамы по набережной в коронах на голове, вот если найдут, тогда другое дело,» — подумал Корнеев, глядя в окно.
После обеда Корнеев отправился в ближайший к месту преступления ломбард, в надежде, что убийца сделал то же самое, а не поехал с короной на другой конец города. Ближайшая скупка оказалась на проспекте Гагарина, ломбард «Скиф» находился на первом этаже жилого дома. Небольшой магазинчик со специфическим запахом таких мест. В окошке за стеклом сидела женщина тридцати лет с бейджиком «Ксения». Корнеев сел на стул и достал удостоверение.
— Здравствуйте, Ксения. Могу я задать пару вопросов?
— Мы краденным не торгуем, — тут же заявила скупщица.
— Да, я не поэтому. Не краденное ищу. Просто человека, свидетеля. Мог к вам зайти.
— Наркоман, что-ли? — все еще недоверчиво спросила Ксюша.
— Корону недавно никто не приносил?
— Ясно, все-таки ворованная. Вот зря поверила, что он фотограф, а это реквизит со съемок. Но она не особо ценная. Золото непонятной пробы, с примесями, явно кустарная работа, камни полудрагоценные, огранка плохая. Я подумала, реконструкторы делали. Как реквизит и правда богато смотрится, но мы такое обычно на переплавку отдаем — слишком специфичная вещь.
— А тот, кто принес, как выглядел?
— Страшный? — предположил Корнеев, вспоминая Бессмертнова.
— Страшный? Ну нет. Обычный парень, даже симпатичный.
— Лаврентьев Николай Вячеславович.
В голове Корнеева тревожно загремел набат. То, что в этом деле замешана жертва душелова, оказалось неприятным сюрпризом. С другой стороны адрес Лаврентьева сохранился в деле, значит, найти не составит труда. Вот только продажа короны не делает его убийцей — у Корнеева даже нет доказательств, что корона принадлежит убитой.
— А корона у вас осталась?
— Да, но без решения суда я вам её не отдам. За неё деньги продавцу отдали, с ним вопрос решайте.
— Приняли как украшение для интерьера, скульптура десять тысяч рублей.
— Неплохо вы его нагрели, — хмыкнул Корнеев.
Ксюша на это отвечать не стала. Корнеев повернулся к выходу, но в голове защелкало. Прикинув, сколько денег, осталось на карте, он вернулся к окну.
— Вы еще её не переплавили?
— Тогда я хотел бы выкупить. Сколько с меня?
— Двадцать пять тысяч рублей, — сказала Ксюша, нагло глядя ему в глаза.
«Ах ты стерва,» — подумал Корнеев и полез за кошельком. Что ж, оставалось надеяться, что ему эти деньги возместят как служебные расходы.
— Чек дайте, — буркнул Корнеев, получив от криво улыбающейся скупщицы корону в черном пакете. Корона не впечатлила — действительно похожа на недорогой реквизит театра, с царапинами и темными пятнами на поверхности. А вот пакет был интересный, в таком же лежала голова.
— Пакет ваш или хозяина короны?
— С короной отдал. Хотите другой? Пять рублей.
— Нахалка, — буркнул Корнеев, выходя из ломбарда.
Ехать к Лаврентьеву без доказательств глупо — надо искать орудие убийства и тело; получить данные из морга; снять отпечатки с пакетов; если совпадает, то можно предъявлять убийство. Вот только убийство кого? Корнеев достал телефон и набрал оперативника.
— Это Корнеев. По телу никаких новых данных?
— Нет. Судя по пятну крови на снегу, тело там долго лежало, его кто-то унес позднее, когда кровь перестала течь. Но там натоптали дети много, непонятно, в какую сторону унесли.
— Нет, я бы позвонил. Там трудно обыскивать, мог сбросить в любой люк. Заброшка, там черт ногу сломит, полно дырок глубоких и щелей, да и снег.
Корнеев попрощался и задумался. Тело утащили, кровь осталась, а кто может найти предмет по крови? Хорошо, когда в штате отдела есть колдун на подхвате, а то пришлось бы бегать по берегу Оки и искать очевидцев и камеры.
Святослав согласился неохотно, пробубнил, что занят, конец года, надо закрывать проекты, заказчики наседают. Договорились встретиться завтра в обед. Корнеев почувствовал, что на душе зашевелились змеи досады и недовольства. «Медленно, слишком медленно». Он держал в руках пакет с короной, а ему казалось, что держит бомбу с таймером, на котором заканчивается обратный отсчет.
Дома свет горел только в ванной, облокотившись о бортик там сидела уставшая Ленка и смотрела, как Сашка радостно хлопает руками и ногами по воде, сидя в ванной.
— Будет пловчихой, — усмехнулась Ленка. — Если вынуть, устраивает истерику.
Корнеев мрачно кивнул, тут же зачесались пятна на руках. Плохо, надо срочно найти Настю, хотя, если Терпков не справился, то что сможет Корнеев, который и в нави никогда не был. Ох, не зря Бессмертнов настаивал на отправке Насти в лес.
Чтобы не терять времени, Корнеев с утра отправился в морг, в надежде, что одинокую голову вскрыли без очереди. Прогулявшись по территории больничного комплекса, Корнеев остановился перед моргом. Вросшее в землю здание, окруженное темными силуэтами дубов, склонившихся над своей поверженной жертвой, готовясь её сожрать. Внутри было холодно, гулко раздавались шаги по плиткам пустого коридора. Шилова он нашел в кабинете, тот, облачившись в фуфайку, курил у открытого окна.
— У вас за это не ругают? — спросил Корнеев, чувствуя, как хочется смачно втянуть в лёгкие горьковатый воздух.
— Ого, кто к нам пожаловал! Пал Палыч! Укатали сивку крутые горки, как народили дитё, так и времени не стало ко мне забежать.
— Да место работы сменил, в другой отдел перешел, а там трупов поменьше случается.
— Вот повезло. Так зачем сюда?
— Так, снова твой мутант. Вот где ты таких баб берешь? Я еще от прошлой в себя не пришёл, а он мне новую научную загадку. Признайся, вы цирк уродов под свою опеку взяли.
— Что там, — в голове Корнеева неприятно защелкало. — Родственница той получается?
Если это опять русалка, то дело уже знакомое. Новый рыбак не понял, что делать со специфическим уловом. Смущала только корона, но, может, у них там есть королевы, которые остаются зимовать в Оке.
— Нет, у той недоразвитые органы были, а тут и органов-то в наличии нет, — усмехнулся Шилов и затушил сигарету. — Хотя, если найдете, то я бы посмотрел, интересно, что там будет. А вот кости — да, точнее, в основном, череп. Он мне санитара напугал.
— Стал он его болгаркой вскрывать, вжих сначала. Туго, говорит, пошло, скользит по кости, ну тот дурень уперся, как нажмет, и к чертям пол мозга по стенкам секционной раскидало. Кость плотная оказалась, гладкая, а толщиной, ты не поверишь, не больше трех миллиметров, хотя минимум ноль пять должно быть. Кости черепа сросшиеся, без выдающихся швов. Шея, тоже ненормальная, гиперподвижная, эта дама себе за спину могла посмотреть, жуть. Знаешь, откуда такая?
— Слушай, это военная тайна, — сделал суровое лицо Корнеев.
— Не знаешь, короче. Обидно. Занятные тебе дамочки встречаются. Если живую такую найдешь, познакомь, вдруг она вся такая гибкая, — хмыкнул Шилов.
— Пошляк. Что по орудию убийства?
— Резаная рана, что-то очень острое, полукруглой формы. Её сзади схватили за волосы, оттянули на себя, а затем срезали голову одним движением. Сделал соскоб, отдал экспертам, может, определят частички металла. Шея у неё тонковата, но даже такую не так-то просто обезглавить за один удар.
— Значит, кто-то сильный?
— Похоже. Ну что, все бумажки с результатами заберешь, как оформлю. Заглядывай почаще. С тобой интересно иметь дело, на твоём материале статью напишу, — Шилов махнул рукой Корнееву и достал новую сигарету.
Подавив желание стрельнуть сигаретку, Корнеев вышел на улицу и задумался. Лаврентьева не назовешь сильным человеком, сомнительно, что одним движением смог перерезать женщине голову, если только… А человек ли он теперь?
В обед они стояли со Святославом на руинах водокачки. Серое небо морщилось тёмно-синими рубцами, под собственной тяжестью провисая до самых макушек деревьев. Стало холоднее, подтаявший снег схватился в ледяную корку и хрустел при каждом шаге. Они осмотрели место, где нашли пакет с головой.
— Странно, что он тут его бросил. Вот в люк, там бы никто не нашел, — сказал Корнеев, повторно осматривая нишу.
— Может, так и хотел, но его кто-то спугнул? — Святослав рассматривал деревья вокруг. — Слушай, а тебе не кажется, что галок тут слишком много.
— Ворон? — Корнеев закрутил головой и неприятно удивился — на ветках ближайших деревьев сидели гроздья черных птиц. — Так, я себя начинаю чувствовать как в кино Хичкока.
— Странная стая, тут рядом, может, мусор какой бросили. Давай на берег пойдем, у меня такое чувство, что эти птицы следят за нами. Я поиск от пятна крови запущу.
Корнеев согласился с колдуном. Он почувствовал, как тысяча мелких игл злобных взглядов впивается ему в затылок, когда они уходили. Спокойнее стало, когда они дошли до спуска к воде. Святослав взял рукой в перчатке кусочек льда, в котором замерзли бурые капли крови. Глаза его побелели, и от тела отсоединился полупрозрачный силуэт, потом еще и еще. Четыре призрачные фигуры разошлись в разные стороны и растворились в воздухе.
— Думаю, надо минут пять подождать, — сказал Святослав.
— А что там Терпков говорил про твои поиски?
— Да загрузили разным. Призраки требуют им царя найти, так что приходится по разным местам ездить, вот в Зубову Поляну собираюсь, на раскопки. Придётся вспоминать, как работать с металлоискателем. Терпков требует искать Настю и яйцо.
— Ну Настю понятно, я, думаю, тоже подключусь, а что за яйцо?
— Глупость какая-то, ну в сказке помнишь ларец, в нем заяц и всякое такое.
— Это в котором смерть Кощеева?
— Оно, но это же сказки. Я, конечно, написал код, он все упоминания про это собирает в сети, но разбираться в этой ерунде времени нет, все дергают, — Святослав укоризненно посмотрел на Корнеева.
Тут мир вокруг зазвенел и подернулся серостью, появилась молодая женщина невысокого роста и махнула им сторону моста. Серость тут же осыпалась, а полупрозрачные тени вернулись в тело Святослава.
— К мосту, — сказал Святослав. — ты иди, а я поеду. Замерз в снегу стоять, ног не чувствую, да и дел полно.
Корнеев понял, что на труп женщины Святослав смотреть не хочет. Позавидовав отправившемуся домой колдуну, Корнеев пошел в указанную сторону. Нужно было вызвать следственную группу, но на тело стоит взглянуть сначала самому — вдруг там будет сюрприз в виде рыбьего хвоста. Под Молитовским мостом расположилась стая собак, Корнеева они встретили истеричным лаем, а когда он подошел ближе, самые крупные псины зарычали. Тут же ветер взметнул белые перья, усыпавшие снег вокруг. Зашумели крылья и раздалось карканье, на ближайшие деревья опустилась стая птиц. Присмотревшись, Корнеев понял, что там были не только вороны и галки, грачи, которые часто летают вместе, он заметил голубей, воробьев и еще каких-то мелких птиц, названия которых не знал. В небе мелькнули несколько хищных силуэтов, похожих на ястребов. Собаки внимания на птиц не обращали, они замерли в ожидании действий незваного гостя. Корнеев осматривал землю, надеясь увидеть остатки тела, которые растащили собаки, но видел только перья, и тут одна из псин подняла с земли огромное крыло. «Ангел, что-ли, был,» — мелькнула мысль, и Корнеев понял, что ему придётся сражаться с собаками за тело жертвы. Он осмотрелся в поисках палки, стрелять из пистолета означало — писать длинные отчеты о расходе боеприпасов, указывая причину «разгонял собак». Палок рядом не было, а камни вмерзли в обледеневший бетон. Корнеев со вздохом достал пистолет, пальнет разок в воздух, может, разбегутся. Он двинулся медленно к собаке с крылом в зубах, та заметила его интерес, отступила и зарычала, остальные снова залаяли — отдавать добычу без боя они не собирались. Пригнув головы к земле, псы оскалили зубы, готовясь броситься. Огромная стая птиц вспорхнула с деревьев и полетела к Корнееву, он в ужасе нажал на спусковой крючок, но выстрела не последовало. Птицы пронеслись мимо и напали на собак. Раздался собачий визг, шум крыльев, карканье. Стая пернатых погнала собак по берегу.
— Кар-рону нашел? — раздался рядом с Корнеевым хриплый голос. Он дернулся и увидел на земле ворона.
— Тело забер-р-ри. Бер-р-риги. Кар, — ворон раскинул крылья и, сделав пару шагов, взмыл вверх.
— Эй! Вернись! Чьё тело-то?
Но Корнееву никто не ответил. Впрочем, он догадался, почему Лаврентьев не смог избавиться от головы — его прогнали птицы, у них в этом деле оказался свой интерес. Удивительно, что Николай смог прихватить с собой корону, стоит его об этом спросить при встрече. Под мостом лежало, сливаясь со снегом, почти целое тело курицы, размером со страусиное. Корнеев порадовался, что взял в хозяйственном самые большие и крепкие мусорные мешки. В один из них поместились отодранные собаками крылья и перья, а во второй все остальное. Что ж, теперь стоило вернуться в морг и пристроить на хранение эту странную находку. Вот Шилов будет рад, может, его еще и пришить все на место попросить.
Корнеев сидел на кухне и положил перед собой блокнот, на котором записал: «голова женщины, тело птицы, корона». В голове защелкало.
— Лен, слушай загадку: голова женщины, тело птицы и на голове корона?
— Кроссворды решил начать разгадывать? — прокричала Ленка из ванной. — Пиши «Сирин», ну или «Гамаюн». Я в них путаюсь.
Корнеев тихо выругался — вот тупица, опять забыл, в каком отделе и с кем работает. Чтоб всем этим химерам волшебным провалиться. Вот теперь можно и Терпкову доложить, пусть посоветует, как это дело для обычных людей оформить. В голове защелкало сильнее. Нет, что-то не так. Зачем Лаврентьеву убивать Сирин? Откуда она взялась в наших краях зимой? Никаких идей не появилось. Корнеев достал телефон и набрал Терпкова, тот ответил почти сразу, но глухим голосом, почти шепотом.
— Терпков, слушай, нави есть смысл убивать Сирина?
— Нет, пользы никакой, его слушать надо, предсказания. А что, голова Сирина?
— К голове нашел корону и тело огромной белой курицы.
— Огромная курица? Стоп! Код красный! Вот гады! Собирай всех, скоро буду, — Терпков бросил трубку.
