Книжная лига

– Две, три, какая разница? – проворчал стоящий тут же рядом молодой парень лет двадцати, с недовольным лицом растирающий в небольшой каменной ступке те самые злосчастные ягоды. – Терпче будет. Горчинки добавит. Не дитям же зелье готовим.

Взмахнув деревянной ложкой, которую держал в руке, мужчина чуть не опрокинул треножник с висящим над огнём медным котелком, но попасть по лбу долговязому ученику всё равно не смог.

– Святые небеса, дайте мне терпения, – поднял он карие глаза к голубому небу без единого облачка, а потом перевёл взгляд на парня, нависающего над ним, как деревенская колокольня. – Когда-нибудь я превращу тебя в осла, Брант. И буду перевозить на тебе снадобья.

– Отож, – расплылся в счастливой улыбке Брант, продолжая растирать ягоды и даже глазом не моргнув на эту вполне себе весомую угрозу. – Мне ослики нравятся. Хорошие они. И снадобьи Ваши эти совсем не тяжёлые. Довезу, чё уж.

Маг вздохнул. Безупречно работающие на других предупреждения не пробивали бестолкового ученика никак. Деревенский парень обожал всех животных, от простых пауков до единорогов, и искренне полагал, что превращение в любого из них как минимум даст ему возможность понимать их язык. Та же история была с предметами и растениями. А на заявление «По ветру развею», Брант только пожимал плечами и сообщал, что, дескать, «И славно. Хоть отдохну от этой вашей хозяйствы».

Так что, в целом, маг разбрасывался угрозами исключительно ради того, чтобы сбросить пар, а не в надежде на какое-то понимание со стороны ученика.

– Запомни, бестолочь, – снова взяв себя в руки, уже в четвёртый за сегодня раз повторил маг. – При варке зелья важны пропорции ингредиентов. Малейшее отклонение может повлиять на конечный результат.

– Дык, запомнил уже, – обиженно проворчал Брант, протягивая магу ступку. Пестик с красным от ягод основанием он держал в другой руке. – Не глухой, чай. Да только ведь смыслы-то в словах Ваших от того не прибавилось.

Ошарашенный маг уставился на ученика. Вполне себе мудрые изречения из уст парня выходили хоть и случайно, но не редко, и каждый раз учитель чувствовал себя круглым дураком. Вот, как сейчас. Прав ведь был парень. Попроще ему надо было всё объяснять. Без заумных слов.

– Господин Сониан, господин Сониан, – от размышлений его отвлёк задыхающийся от быстрого бега мальчишка лет семи, выскочивший из рощи. Зацепившись ногой за траву, незваный гость растянулся на животе и проехался на нём по песку к ногам мага, чудом не сшибив многострадальный треножник. Впрочем, это совсем не помешало ему продолжить голосить:

– Господин Сониан, старейшина за Вами послал.

Пока мальчишка пытался подняться, путаясь в широких портках и спадающей с ног плетёной обуви, Сониан, успевший каким-то чудом набросить на плечи мантию, провёл рукой по подбородку. Длинная густая борода заструилась вниз по ткани, мгновенно придавая магу и возраста и внушительности. Брант отбросил пестик, шагнул к гостю, наклонился, подхватив за подмышки, поднял его на ноги и заботливо поинтересовался:

– Не расшибся, малец?

Целый и невредимый мальчишка вытер рукавом сопливый нос и замотал головой.

– Что за спешка? – сурово нахмурив брови, спросил Сониан, снова окуная ложку в котёл. Прерывать приготовление зелья он не намеревался.

– Коняшка наш занемог, – хлюпнул носом мальчишка, восторженными глазами глядя на мага. Расшитая звёздами мантия, укрытая капюшоном седая голова, длинная борода, все необходимые атрибуты настоящего волшебника были в наличии. – Как слёг по ночи, так и не поднимается. Коли не вылечим его, беда нам будет.

– И лечили бы, – проворчал Сониан. – У вас на одну деревню аж два знахаря.

– Не знают они, – занервничал маленький гонец. – И так, и эдак, не иначе магия, говорят.

И Брант, и Сониан прекрасно понимали, что означает для деревни потеря единственного коня, но существовали определённые ритуалы, без которых магу никак не пристало соглашаться на работу. Негоже было ему выполнять заказы по первому посвисту от простых смертных.

– Я сбегаю, посмотрю? – тут же предложил Брант, и маг с удивлением воззрился на него:

– Сам сбегаешь? А если и правда магия?

– Ежели магия, дак, Вас и кликну, – пообещал ученик, уже в нетерпении подпрыгивающий на месте точно так же, как и деревенский мальчишка-гонец, едва достающий ему головой до бедра.

– Ну, беги, – снисходительно позволил Сониан.

«Только от урока и не надейся отвертеться, остолоп».

Последнее маг произнёс мысленно, но ученик уже нёсся по тропинке, забросив себе на спину хохочущего мальчишку, и ничего не ответил.

Деревня располагалась совсем недалеко, в десяти минутах бега. Брант со своими длинными ногами преодолел это расстояние за пять. Ссадив мальчишку с шеи на околице, он оправил льняную рубаху до колена и штаны, висящий на груди медальон на серебряной цепочке с выбитым на нём изображением ежа, знаком ученичества, и, гордо расправив плечи, направился к конюшне. Его уже ждали. Старейшина нервно прогуливался перед входом, кусая губы и ломая себе пальцы.

– Брант! – воскликнул он. – А где твой учитель?

– Занят делами, – важно ответствовал  парень, и уверенно прошёл внутрь конюшни. – Сперва я коняшку осмотрю. И коли уж понадобится, тогда уж и господин Сониан пожалует.

– Ладно, ладно, – старейшина был готов на любые условия, лишь бы маги сделали хоть что-нибудь. Возможно, очень скоро помочь кормильцу уже никто не сможет, но теперь, когда всю вину за гибель коня можно было свалить на другого, старейшина заметно успокоился и приободрился.

Поспешив за Брантом, мужчина застал его опустившимся на колени рядом с лежащим на соломе конём. Бедное животное тяжело дышало. Его вздутый живот опускался и поднимался, как большой пузырь, накачанный воздухом, а ноги судорожно подёргивались.

– Чем кормили? – осторожно проводя ладонью по коричневой шерсти, спросил Брант. Коняшка был горячим, а в стойле стоял резкий неприятный запах.

– Желудей он переел, – не стал юлить старейшина. – Ребятишки в лесу набрали, для игры, да свиней полакомить, а он котомку нашёл.

– Большая, видать, котомка-то была, – покачал головой Брант. – Отправь своих чистой воды принести, да побольше. И чтобы никто без разрешения сюда не заходил.

– Понял, – старейшина попятился назад. – Сейчас всё сделаем.

– Что, дружок, плохо тебе? – ласково спросил Брант, когда убедился, что остался наедине с «пациентом». – Давай поглядим. Жёлуди – ерунда. Неприятно, зато будет тебе урок – не переедать то, чего не полезно.

Голос парня звучал успокаивающе, ровно и спокойно. Брант осмотрел коня со всех видимых сторон, мягкими движениями прощупал вздутый живот, нахмурился, и, отступив на шаг назад, ещё раз огляделся. Не могло такого быть, чтобы деревенские знахари не справились с обычным отравлением, и уже через несколько секунд Брант понял, что прав. Неприятный запах, витающий в стойле, не был обычным для конюшни. Свежий навоз и конский пот не привлекли бы внимания ученика мага. Этот дух был резким, очень въедливым, а главное, чуткий нос деревенского парня уловил в нём едва заметные нотки чего-то сладкого, как будто конь переел не желудей, а перенасыщенной специями сдобы. Склонившись над бедным животным, Брант погладил его по гриве и снова нахмурился. В больших карих глазах коня плескался панический страх.

– Не в желудях ведь дело, так?

Парень полностью преобразился. С лица пропало глуповатое выражение, взгляд серо-зелёных глаз обрёл остроту и проницательность. Уверенными быстрыми движениями Брант ощупал сначала уши, потом копыта коня, и, издав довольный возглас, потянул что-то из его задней левой ноги. Конь всхрапнул, забился, пытаясь встать, но Брант прижал его свободной рукой за шею, не позволяя двигаться.

– Потерпи, хороший, потерпи, сейчас всё кончится, – приговаривал парень, медленно вытягивая из-под кожи бедняги длинную тонкую металлическую нить. Нить была гибкой, серебристой и будто живой, извиваясь, как дождевой червяк в пальцах рыболова.

Последнюю часть Брант выдернул резко и быстро, и тут же ловко ухватил второй конец нити свободной рукой. Как змею за шею. Конь совершенно по-человечески выдохнул и обмяк.

– Тихо ты! – вполголоса рыкнул парень на рвущийся из рук зловредный предмет. – Не то обратно отправлю, мало не покажется.

Нить будто его услышала и затихла, испугавшись непонятной угрозы. Парень перехватил её в петлю одной рукой, а второй снял с пояса флягу и, отщёлкнув крышку, сунул нить внутрь.

– Вот и всё. Из серебра-то шибко не побегаешь, – серьёзное, сосредоточенное лицо парня вновь расслабилось, и он широко улыбнулся, закупоривая флягу и убирая её за пояс. – Всё, коняшка. Всё-всё-всё. А жёлуди – ерунда, сейчас живо тебя от них избавим.

Конь грузно шевельнулся и попытался перевернуться на живот, но Брант похлопал его по крупу:

– Не спеши, дружок. Сейчас мы с тобой подлечимся, а уж потом к реке пойдём.

Когда ученик мага вышел из конюшни, от него несло, как от навозной кучи. Так же, как от устало бредущего за ним спасённого коня. Но собравшиеся у выхода деревенские даже не поморщились. Мальчишки заплескались в огромном корыте, наполняя шайки чистой водой, и принялись отмывать лошадку от последствий их же недосмотра, а старейшина потащил Бранта в баню.

– На реку коня сведите, – напоследок приказал парень. – В проточной воде постоять.

Рассуждать о делах во время омовения было дурным делом. Да Брант, в целом, не сильно спешил. Поэтому заговорил со старейшиной только после бани, когда они уже сидели за скромным столом у него в избе.

– А что, Юджин, – осушив большую кружку с квасом, начал парень. – Пришлых у вас тут давненько не появлялось?

– Как же нет, – окончательно успокоившийся и размякший после баньки старейшина развалился на деревянной лавке, как на королевском троне, и благодушно улыбался. – Позавчера вот только племянница к Семёновне приехала. С неделю назад горцы через деревню проходили. Даже гном один был. Хорошо за постой заплатили. Переночевали, да дальше оправились. Промысел у них в Белых горах. Самоцветы добывают.

Брант кивал, но помалкивал, налегая на булочки и пироги, составляющие основную часть угощений.

– А, вот ещё давеча торговец проходил. Девки наши у него бусин на украшенья накупили, ниток разных, да пуговиц для рукоделия. Недорого брал.

– Раньше его видели? – встрепенулся Брант, но старейшина ничего не заметил:

– Да нет, куда там, – махнул он рукой. – Мы ж в стороне от основных дорог стоим. К нам раз забредёшь, так потом и не отыщешь, даже, если захочешь.

– Ну, да, – задумчиво пробормотал Брант, дожёвывая булочку с таким видом, как будто это был самый важный в его жизни процесс. – Вот что, Юджин. Собери-ка ты мне всё, что вы у торговца купили. Учителю отнесу. Пусть проверит на зловредие всякое.

– Как же это?! – всплеснул руками старейшина. – Девки-то не отдадут!

– Да верну я всё, – успокоил его парень. – Скажи им, что зловредие это может их молодость, да красоту выпить. Живо всё притащат.

– А может? – побледнел старейшина. Неприятности с конём внезапно показались ему сущим пустяком по сравнению с новой опасностью.

– Ну, нет же, – качнул головой Брант, наливая себе ещё кваса. – Брехня это всё. Выдумка. Чтоб всё подчистую отдали.

– А ежели уже использовали что?

– Ну, пусть изделию тащут, – пожал плечами ученик мага. – Говорю ж, завтра же всё взад верну.

Продолжать убеждать и уговаривать старейшину не пришлось. Он даже не стал расспрашивать, с чего вдруг Брант так всполошился.

Сбор покупок по дворам в очередной раз встревожил деревню, и вокруг избы старейшины собрались все не занятые работой жители. Малышня заглядывала в окна, висела на заборе, молодые девушки прогуливались мимо, словно бы невзначай тут оказались, а старики, не скрываясь, обсуждали происходящее.

– Вот, – сгрузив на стол узел с грудой всяких полезных в хозяйстве мелочей, старейшина с чувством выполненного долга плюхнулся на лавку. – Загонял ты меня сегодня, парень. Хоть по делу? Али что в башке после бани смешалось?

– Скажу, но только тебе, – снизив голос до шёпота, Брант наклонился к столу, и старейшина невольно потянулся к нему, подставляя ухо. – Нечистое дело у вас тут творится. Нехорошим колдовством коняшку вашего опутали. Как бы чего ещё худого не случилось.

– Так и знал! – всплеснул руками Юджин. – Никак, племяшка эта чего наколдовала. Ох, глаз у неё и дурной.

– Да ну? – не поверил Брант.

– Говорю тебе – она это, – ещё сильнее заволновался старейшина. – Пошли к Семёновне, сам посмотришь.

Он схватил парня за рукав и потянул было к выходу, но Брант решительно выдернул руку.

– Не спеши. Нечего на человека напраслину возводить. А коли и правда виновата, так только насторожишь. Не кипиши. Учителю всё, как есть, поведаю. Завтра с утра сами к тебе придём. Или пришли кого с весточкой, ежели раньше что приключится. Но вряд ли это. Если всё купленное, конечно, честно собрали.

Прищурив глаз, Брант сурово воззрился на мужчину.

– Уверен, что тут всё?

– Как есть всё, – перекрестился старейшина. – До единой пуговки. Девки так переполошились, когда про зловредство сказал. Как бы там и лишнего чего не приложили.

– Больше не меньше, – изрёк очередную мудрость ученик мага, и, забросив узел на плечо, поднялся. – Спасибо за угощение, Юджин, но мне пора. Работы ещё непочатый край. Ох, задал ты нам задачку.

Качая головой точно так, как его учитель, когда не находил подходящих приличных слов, Брант двинулся к дверям. Шёл он специально неторопливо, чтобы любопытная детвора, да и прочие деревенские успели разбежаться. Спустившись с крыльца, парень обнаружил во дворе только трёх самых нерасторопных старушек, да соседского деда, которому бегать было уже не по годам.

– Здорово, дед Матвей, – помахал ему рукой Брант, приветливо улыбаясь. – Как колени? Мазь помогла?

– Ох, помогла, сынок, помогла, – в ответ заулыбался дед и несколько раз присел, демонстрируя, что с коленями у него всё в порядке. – Передай уж мой благодарственный поклон господину Сониану. А что нынче стряслось то? Никак, сглаз, али порчу какую на деревню навели?

– С чего решил? – подходя к калитке, возле которой стоял говорливый сосед старейшины, поинтересовался Брант.

– Дык, и конь наш слёг, и куры второй день уж как не несутся, – охотливо пояснил дед Матвей. – А дальше только Небеса знают, что будет. Такие беды, они всегда чередой друг за другом ходят.

– И то правда, – задумчиво произнёс Брант, почёсывая нос свободной рукой. – Ты смотри, дед Матвей, в оба. Ежели чего подозрительное заметишь – сразу внучка за учителем моим присылай.

– Уговор, – довольный появившимся интересным занятием дед Матвей взял под козырёк своего чёрного картуза. Полжизни он отслужил в солдатах, и до сих пор не оставил военных привычек. – Ни один колдун не проскочит!

За разговором Брант и дед прошли по центральной улице и почти уже добрались до околицы, откуда парень собирался припустить что есть сил обратно к своему дому, но внезапно остолбенел.

– Ты глаза-то не сломай, – насмешливо ткнул парня в бок острым локотком дед Матвей. – И слюни подбери.

Ошарашенный Брант уставился на идущую к реке девушку. Была она невысокой, стройной, как тростинка, в голубом вышитом сарафане. Длинная толстая тёмно-русая коса струилась по её спине, заканчиваясь гораздо ниже пояса, так что парень невольно уставился и на те приятные округлости, куда приличным молодым людям пялиться было совсем не положено.

– Да ты совсем совесть потерял, охальник, – до затылка длинного Бранта дед Матвей дотянуться не мог, зато от души огрел его по плечу поднятой с земли суковатой палкой. – Хорошо бабки не видят, а то б уже под венец шёл.

Только тут Брант вздрогнул, будто просыпаясь, и потряс головой.

– Это кто ж такая, дед Матвей? – жениться в ближайшее время в его планы не входило, поэтому он предпочёл придти в себя.

– Племянница Семёновны, – ворчливо, но с пониманием, ответил дед. – Позавчерась к ней приехала. Хороша девка, глаз не отвести.

– Эт да-а-а, – мечтательно заулыбался Брант, хотя лица девушки так и не увидел.

– Наши-то сразу супротив в стойку встали, – продолжал старик. – И глаз у ней дурной, и характер скверный… Да только ты никого не слушай. Хорошая она. Я в людя́х-то отлично разбираюсь…

– Не буду слушать, – пообещал Брант, поднимая глаза к небу, чтобы прикинуть время. Солнце уже перекатилось через небосвод и начало свой путь к вечеру, а значит, нужно было торопиться. – Пора мне, дед Матвей. Учитель заждался уже.

– Ну, беги, беги, дело-то молодое. А я тут пригляжу, не сумлевайся…

Заказать книгу или поддержать проект можно ЗДЕСЬ.

И все бы ничего, но содержимое Каирской Генизы не захоранивали — в 1896 году мир увидел неизвестные до того времени документы, охватывающие более тысячелетия (с конца IX по конец XIX веков). Представьте: бумаги просто пылились на чердаке синагоги, причем среди них были несвященные тексты, что по логике противоречит самой концепции Генизы. Но почему? Ответ довольно забавный: потому что неевреи видели, куда евреи складывают якобы ненужную бумагу, использовали ее как туалетную, и это в итоге привело к тому, что документы в каирской синагоге перестали утилизировать и начали складировать. Сейчас же в синагогах по всему миру есть генизы, а на еврейских кладбищах — места для книжных захоронений. Знали об этом?

P.S теперь могу оправдывать собственную нетерпимость к выбрасыванию книг национальной особенностью

Еще больше любопытного книжного контента

"Букварь" – это классическая книга, которая занимает особое место в образовательной литературе для детей. Основная цель этого учебника – познакомить малышей с буквами и основами чтения.

Книга изобилует простыми и яркими иллюстрациями, которые привлекают внимание юных читателей и делают процесс обучения увлекательным. Каждая буква представлена с помощью ассоциативных картинок и слов, что помогает детям лучше запомнить буквы и их звучание. Этот подход способствует не только развитию фонематического слуха, но и расширению кругозора.

С точки зрения педагогики, "Букварь" разрабатывает важные навыки, такие как концентрация, усидчивость и интерес к чтению. Уроки построены в игровой форме, что превращает обучение в приятный процесс. Кроме того, "Букварь" часто используется как основа для дальнейшего изучения языка и литературы, что подчеркивает его значимость в образовательном процессе.

Несмотря на все свои достоинства, нельзя не отметить, что некоторые современные родители и педагоги могут считать подходы, использованные в "Букваре", устаревшими. Однако стоит помнить, что его проверенная временем методика и простота делают его доступным для многих поколений детей.

В целом, "Букварь" – это не просто книга, а первая ступень на пути к миру знаний. Она помогает детям сделать их первые шаги в чтении и развивает любовь к книге, что является неоспоримым достоинством данного издания.

В целом,делитесь впечатлениями от прочтения! И не забывайте подписаться на мой уютный телеграмм канал.

Разведчики донесли Фарамиру что повсюду не видно и не слышно никого и ничего. Все понимают, что это затишье перед бурей и что надо спешить.
Голлум жмётся к Фродо и ищет у него защиты, когда ему хотят завязать глаза. Он всё понял. То, что Фродо спас ему жизнь, Фарамир сумел донести до него. Пусть он и будет себя убеждать в обратном, но он понял, это важно!!! Эта деталь говорит сама за себя – никто не будет интуитивно искать защиты у того, кого считает предателем. В книге у него не было причины отправлять Фродо на смерть. Тот не просто ни в чём перед ним не был виноват, он ему жизнь спас, и Голлум это знал.

Хоббиты, начиная путь, видят справа горящие алым в лучах солнца горы Гондора, слева чёрные горы Мордора.
На протяжении главы тревога всё нарастает. На это работает и необычное затишье, молчание птиц, описание того, как становится душно, ощущения хоббитов от дороги, ведущей из Минас Моргула, и ползущая с востока тьма, которая сделала дни похожими на густые сумерки, и непонятный то ли гул, то ли гром и зарево.

И грязный ядовитый поток, текущий из Моргульской долины. Грязная вода в ВК это всегда не к добру.
Голлум не ест ни крошки еды, которую хоббитам в дорогу дал Фарамир.
Сэму снится сон о Бэг Энде, как будто там всё в сорняках, а у него нет сил работать. В саду терновник и папоротник. С выбором растений у Толкина не всё просто. С терновником всё понятно, а вот я поискала, символом чего в христианстве является папоротник – символом искренности, скромности и скорби. Но не только.

Волшебные поверья в английской традиции связаны с папоротником орляком - bracken. Свое название это растение получило за листья, похожие на крылья орла: "птеридиум" означает крыло, а "аквилла" - орёл. Еще одним отличием этого папоротника были знаки, которые можно было увидеть на срезе стебля, сделанном у самого его основания. Некоторые видели в них орла, считавшегося грозовой птицей, другие – символ дуба, тоже связанного с грозой. Отсюда орляк иногда называют дубовым папоротником. Были и такие, кто верил, что эти знаки есть отпечаток стопы дьявола; в противоположность им иные видели в них знаки, напоминающие греческую букву «хи», первую букву имени Христа.

источник
Вот и понимай как хочешь.

И Фродо в Бэг Энде в его сне нет. Как будто намёк на то, что будет дальше. Без Фродо, без сил, тяжёлая ноша и много тяжёлой работы. И поиски чего-то (то, что он что-то ищет, он видел в зеркале Галадриэль) Он вспоминает о трубке, но трубка у него в мешке, да только листьев нет и дом далеко. Возможно это ещё и намёк на plain hobbit-sense – хоббитский здравый смысл, который всё время был с ним и поможет ему выстоять в час испытания Кольцом.

`Off hunting, I suppose,' said Sam and yawned. It was his turn to sleep first, and he was soon deep in a dream. He thought he was back in the Bag End garden looking for something; but he had a heavy pack on his back, which made him stoop. It all seemed very weedy and rank somehow, and thorns and bracken were invading the beds down near the bottom hedge.
`A job of work for me, I can see; but I'm so tired,' he kept on saying. Presently he remembered what he was looking for. `My pipe!' he said, and with that he woke up.

– На охоту отправился, не иначе, – сказал Сэм и зевнул. Его очередь была отдыхать первым, и вскоре он уже видел сон. Ему снилось, что он вернулся в сад Бэг Энда, чтобы что-то там найти, но поклажа на спине была такая тяжёлая, что гнула его к земле. Сад стоял запущенный, весь в сорняках, а у нижней изгороди разросся папоротник и терновые кусты.
– Немало мне тут работы, как я погляжу, да только вот сил нет совсем. И тут он вспомнил, что искал. – Трубка! – воскликнул он и проснулся.

Голлум постоянно куда-то исчезает, и Сэм был бы очень рад, если бы тот как-нибудь вообще не вернулся. Но Фродо помнит, как Голлум провёл их через Болота и беспокоится о нём. Снова на The One Ring я нашла потрясающую мысль, не моя, врать не буду. Почему исчезает Голлум – как близкое присутствие Кольца терзает Голлума, так постоянное наблюдение двух хоббитов мучает Смигола. Буквально не глядели б глаза – Голлума разрывает напополам.
Фродо угадывает вход в Моргульскую долину. И она навевает на него ужас.
Когда я перечитала эту главу, я вдруг увидела, насколько здесь Фродо в ужасном моральном состоянии.

Frodo sighed and turned back southward.
КистяМур: Фродо вздохнул и повернулся лицом к югу.

'I think we are in for trouble anyhow,' said Frodo. `I'm afraid our journey is drawing to an end.'
КистяМур: Куда уж круче, – сказал Фродо. – Вот, наверно, и конец нашему путешествию.

Frodo slept unquietly, turning and tossing, and sometimes murmuring. Twice Sam thought he heard him speaking Gandalf's name.
КистяМур: Фродо спал беспокойно, ворочался и метался, бормотал во сне. Дважды Сэму послышалось имя Гэндальфа.

Sam was filled with deep suspicion, and showed it; but Frodo gave no sign of what was passing in his mind. He sighed, hoisted his pack, and prepared to go out into the ever-gathering darkness.
КистяМур: Донельзя подозрительно все это было Сэму, но Фродо вникать не хотел. Он вздохнул, вскинул котомку и, видно, готов был брести невесть куда, в густую темень.

Сэм тоже раздражён и подавлен, но, кажется, всё ещё не отчаялся. И следит, чтобы Фродо поел и поспал. И пытается утешить его.

'Maybe,' said Sam; `but where there's life there's hope

, as my Gaffer used to say; and need of vittles, as he mostways used to add. You have a bite, Mr. Frodo, and then a bit of sleep.'
КистяМур: – Может, и так, – согласился Сэм, – только мой Жихарь говорил: «Поколь жив, все жив» – и добавлял в придачу: «А не помрешь, так и есть захочется». Вы перекусите, сударь, потом на боковую.

«Пока живёшь, надеешься» практически Dum spíro, spéro. Не так уж прост Сэмов Старикан со своей картошкой. А вот, кстати, пример не очень удачного перевода Сэма у Муравьёва, о чём я писала:

– Ну, невелика потеря, – сказал Сэм. – Такой кучей дерьма я еще никогда не запасался в дорогу.
`Well, I can't abide him,' said Sam. `In fact, I've never taken anything on a journey that I'd have been less sorry to lose on the way.

Цветасто и выразительно, да вот только у Толкина Сэм чист как младенец и он никогда так не выражается. У логова Шелоб там этим самым как раз вонять будет, но он постесняется это вслух произнести. Вроде бы нюанс, но всё же. Тоже черта характера, упущенная ради красного словца. Только не красного, а грубого.

Перед самым Перекрёстком происходит мимолётный, но очень психологически тонкий момент. Голлум разбудил Фродо и тот спросонок схватил его за руку. А Голлум вырвался и отпрянул. Здесь всё: и протянутая рука Фродо, и нечистая совесть Голлума, и предвосхищение горькой развязки.

`Silly! ' hissed Gollum. `We're not in decent places. Time's running short, yes, running fast. No time to lose. We must go. Wake up. Master, wake up!' He clawed at Frodo; and Frodo, startled out of sleep, sat up suddenly and seized him by the arm. Gollum tore himself loose and backed away.

КистяМур: – Глупоссти! – засипел Горлум. – Мы не в порядочных домах. Время уходит, время бежит, потом будет поздно. Мешкать нельзя! Надо идти! Вставай, хозяин, вставай!
Он потряс за плечо Фродо, и Фродо, внезапно разбуженный, сел и перехватил его руку. Горлум вырвался и попятился.

Перекрёсток четырёх дорог место довольно жуткое. Он в кольце деревьев, которое похоже на залу с обвалившейся крышей. Здесь сходятся дороги к Мораннону, к Осгилиату, на юг и в Моргульскую долину, во тьму, куда лежал путь Фродо.

И в последний раз в этом походе Фродо видит Солнце. Он внезапно замечает его, что очень символично, на лице Сэма и, обернувшись, видит на краткий миг освещённую солнцем прямую дорогу в Осгилиат и знает, что Солнце сейчас заходит над морем, до которого ещё не добралась Тень. В конце главы про болота море упоминается как единственное средство излечить погубленные земли перед Чёрными вратами. Море и заходящее над ним Солнце прямо противопоставляется дороге, по которой нужно идти Фродо, во мрак, в долину живущих ещё земной жизнью теней. Здесь просматривается большое сходство с Арагорном. Арагорну тоже нужно будет пройти тропой мёртвых. Но ему предстоит встреча с призраками, это умершие люди, души которых остались ждать исполнения долга на земле, а в долине Моргула живут назгул – они не умерли, только истаяли и находятся одновременно в двух мирах, и наполнили эту долину тленом. И Фродо уже встречался с ними и знает, что их не победить.

Но тут он замечает в последних лучах солнца сначала древнюю статую короля, которую изгадили орки и водрузили её на плечи вместо головы камень с намалёванным красным оком, а потом голову статуи в траве, увитую цветами. Мне снова в голову по этому поводу лезут ассоциации с самим Фродо. Но это внезапно, абсолютно вразрез с его мрачным обречённым настроем, вот это всё – и последний луч Солнца, и цветочная корона на голове поверженного каменного короля вдруг даёт ему надежду, что вся эта тьма не навсегда. И он позабыв об осторожности вскрикивает:

`Look, Sam!' he cried, startled into speech. `Look! The king has got a crown again!'
КистяМур: – Гляди, Сэм! – крикнул он, от изумления снова обретя дар речи. – Гляди! Он в короне!

И говорит:

'They cannot conquer for ever!' said Frodo
КистяМур: – Не вечно им побеждать! – сказал Фродо.

Похожий момент будет у Сэма в Мордоре со звездой.
Насколько всё-таки Фродо достаточно одного луча Солнца, чтобы отозваться на него и загореться надеждой в ответ. Понятно, что не для себя. Он считает свою задачу невыполнимой, как и Фарамир, но как и он, сделает всё, что сможет, для такой призрачной и далёкой сейчас победы. И если все будут поступать так, то когда-нибудь эта победа обязательно станет возможной.

Последний солнечный луч застаёт Фродо именно на Перекрёстке дорог. Как будто тоже благословляет его и прощается. И хоть это последняя возможность свернуть с пути, у Фродо нет сомнений, какую выбрать дорогу, только тяжесть на сердце. И он не раздумывая шагает во мрак.

And then suddenly the brief glimpse was gone. The Sun dipped and vanished, and as if at the shuttering of a lamp, black night fell.
Луч Солнца погас так же внезапно. Оно зашло и исчезло, и как будто от того, что погасили светильник, наступила чёрная ночь.

Арселион закатил глаза, а потом опять обратился к фамилиару:

– Ну, тогда не морочь мне голову, показывай.

– Лети за мной, – взмахнув огромными чёрными крыльями, ворон тяжело поднялся над землёй и вообще не озаботившись тем, что спутник остался стоять на месте, неспешно направился к хорошо видной отсюда высокой горе на другом берегу реки.

То, что фамилиар издевается, дошло до Арселиона не сразу. Он проводил птицу удивлённым взглядом, потом огляделся. В этом месте река делала поворот, и в петле образовалась очень красивая, хоть и небольшая, поляна. С трёх сторон она была защищена густыми кустами, но со стороны реки открывалась, как на ладони. Надумай демон взлететь, и его обязательно засекли бы с вершины горы, куда направился ворон, а этого им никак нельзя было допустить.

– Карнозавр карточный, – выругался Арселион и, вздохнув, беззвучно прыгнул в воду. Для начала нужно было переплыть на другой берег, а потом уже решить, что делать дальше.

– Кар-расавчик, – скрипуче захихикал сидящий на толстой ветке ворон, когда демон выбрался из реки. Вода ручьями стекала по одежде Арселиона, тонкая белая батистовая рубашка, которой он разжился в последнем крупном городе, прилипла к телу, белоснежные перья крыльев слиплись и обвисли сосульками, так же, как тёмные волосы на голове. Только кожаные штаны и рюкзак остались сухими, и крупные прозрачные капли воды стекали по ним в высокие чёрные ботинки с металлическими пряжками. Выглядел демон одновременно и вызывающе эротично и бесконечно жалко. И, само собой, фамилиар обратил внимание именно на последний вариант:

– Душер-раздир-рающее зр-релище.

– Лучше помолчи, – очень тихо и очень угрожающе произнёс Арселион, исподлобья глядя на противную птицу, и одновременно быстро двигаясь в сторону высоких деревьев. Спрятавшись под их кронами, он позволил себе расправить крылья и встряхнуться, как встряхиваются промокшие кошки после дождя. Капли полетели во все стороны, конечно же, в первую очередь, устремившись к ворону и промочив его насквозь. Магией демон пользовался редко, но сейчас был слишком подходящий момент, чтобы его упустить. С громкий негодующим «кар-р» фамилиар свалился с ветки, но сумел удержаться в воздухе и, раздражённо ворча, улетел в сторону горы.

– Подумаешь, какой обидчивый, – дёрнул плечом Арселион, открывая рюкзак и вытаскивая из него куртку. Её серая плотная клетчатая ткань и широкий капюшон могли скрыть сложенные крылья, превращая демона в обычного странствующего горбуна, что очень часто спасало положение. Надев куртку и заправив ключ под рубашку, Арселион огляделся, убедился в том, что ничего не забыл, накинул рюкзак на плечо и неспешно отправился следом за вороном. Он был уверен, что фамилиар будет дожидаться его у входа в пещеру, но до неё ещё нужно было добраться.

Вода хлюпала в ботинках, но демон не обращал на это внимания. Гораздо больше его заботил предстоящий подъём на почти отвесную гору, а если ещё точнее, незаметный подъём.

Остановившись у подножия горы, Арселион запрокинул голову и посмотрел наверх. По оставшейся пока ещё голубой части неба в панике неслись небольшие кудрявые облака, спасаясь от наползающей справа огромной грозовой тучи.

– Хорошо, что уже промок, – пробормотал Арселион и принялся натягивать на руки тонкие, но очень прочные чёрные перчатки из кожи золотой игуаны*. Алмазная лиана*, по которой демон собирался подниматься, покрывала склон сплошным ковром, и острые восьмигранные листочки искрились в лучах постепенно скрывающегося за тучей солнца, как иней на оконных стёклах домов зимой.

*Золотая игуана – очень редкое крупное пресмыкающееся. Обитают только в пустынях Окистана, небольшой провинции на юге Маге́рии. Раз в год (плюс-минус месяц) собираются у Лавовых озёр, чтобы переродиться и сбросить шкуру. Шкура эта обладает невероятной прочностью и очень ценится среди скорняков, а так же магов, использующих её в некоторых зельях. Вопреки названию, правильно обработанная кожа золотой игуаны имеет чёрный цвет.

Убийство золотой игуаны карается смертью.

*Алмазная лиана – горное растение. Стебель обладает невероятной прочностью и может разрастаться до нескольких километров длиной. На одном участке всегда растёт только одна лиана.

Имеет острые полупрозрачные листочки-кристаллы с восемью гранями, которые легко обламываются со стебля при механическом воздействии и впиваются в открытую кожу. При попадании света листья начинают красиво мерцать и искриться, из-за чего их охотно используют при изготовлении недорогих ювелирных украшений.

Подпрыгнув, демон ухватился руками за стебель и принялся карабкаться наверх, периодически еле слышно ругаясь, когда сверкающие кристаллы с тихим звоном начинали сыпаться вниз. Одежда и перчатки неплохо защищали от острых граней, но всё же они несколько раз довольно чувствительно царапнули по открытому лицу и укололи в разные части тела.

– Пущу на суп, – почти добравшись до вершины, вполголоса пообещал Арселион невидимому сейчас фамилиару, хотя, в целом, тот был ни в чём не виноват. Просто демону, как обычно, нужно было найти крайнего, и его спутник подходил для этой роли идеально.

Осторожно приподняв голову, он выглянул из-за края и, только убедившись, что на широкой площадке перед пещерой никого нет, выбрался на плато. Пришла пора снова ругаться на вредного фамилиара. Возьми Арселион на пару метров правее, и у него были все шансы промахнуться мимо площадки и начать подниматься дальше, даже не заметив нужное место.

Ворон сидел на каменном козырьке над пещерой и внимательно следил за хозяином. Увидев поднятый вверх крепкий кулак, он только презрительно щёлкнул клювом и прищурил голубые глаза, а потом мотнул головой в сторону пещеры. Демон временно отложил разборки и огляделся.

Пространство перед пещерой было настолько ровным, что возникали сомнения в его естественном происхождении. Старательно разбросанные тут и там булыжники, ржавые разнокалиберные шлемы, сломанные луки и копья, распотрошённые колчаны со стрелами, даже парочка весьма неплохих нагрудников, не обманули Арселиона. Глаз у него был намётанный, и подобные странности он отмечал безошибочно. Здесь кто-то очень старательно поработал. Не то, чтобы данное понимание заставило Арселиона полностью отказаться от его планов, но демон ещё больше насторожился.

Шума крыльев сорвавшегося со скалы ворона слышно не было. Когда это требовалось, фамилиар умел перемещаться почти беззвучно.

– Кар-кое ор-ружие? – тихо спросила птица прямо в ухо демона, устроившись на его плече.

Арселион молча достал из-за пояса длинный узкий стилет, и продемонстрировал сверкнувшее острое стальное лезвие любопытному фамилиару.

– Ты дур-р-рак? – позабыв об осторожности, возмутился ворон, но демон был слишком сосредоточен, чтобы попытаться в очередной раз придушить наглого напарника.

– Учи мануалы, – прошептал он, прижимаясь спиной к скале и держа клинок остриём вверх перед собой. – У них на башке место одно есть. Прямо на темечке, посередине. Пластина там тонкая. Если с силой ударить, стилет по самую рукоять войдёт и всё. Привет, новая куртка и сапоги.  

– Дур-рак, – повторил ворон, спрыгивая с плеча хозяина на камни. – Даст он тебе на голову запр-рыгнуть.

– Сам дур-рак, – передразнил фамилиара Арселион. – Мы зря что ли столько времени его логово выслеживали? Сейчас проберусь в пещеру, пока он спит, и сочиняй балладу.

– Мы выслеживали?! – пока оскорблённый в лучших чувствах ворон пытался подобрать достаточно яркие слова, чтобы высказать всё свое негодование в адрес нагло присвоившего чужие заслуги демона, Арселион обогнул скалу и осторожно заглянул в пещеру.

Внутри было темно. В абсолютном смысле этого слова. Ещё кое-как можно было разглядеть пространство на пару десятков шагов вглубь, но дальше всё тонуло в кромешном мраке. Для Арселиона это не было проблемой, демонское зрение позволяло ему видеть в темноте так же, как на свету, но для этого в темноту нужно было забраться. А двадцать шагов по открытому пространству в нынешней ситуации… Это было слишком много.

Снова спрятавшись за скалой, Арселион прислушался. Он не оставлял надежды, что его будущая новая куртка мирно спит, и у него получится осуществить свой план без осложнений, но поселившийся в разуме червячок сомнения и уверенности, что здесь что-то нечисто, уже начал свой медленный, но уверенный рост.

Негромкий ровный рокот он услышал почти сразу, стоило только замолчать и сосредоточиться. Звук накатывал волнами, будто морские волны, бьющиеся о берег, и через несколько минут демон уже был абсолютно уверен, что это тот самый необходимый ему храп глубоко спящей жертвы.

«Широкие плечи расправит герой, решительно меч поднимая…

Шагнёт в тёмный грот под Великой горой, где ждёт его слава земная…»

Простенькая мелодия одной из известных рыцарских баллад закрутилась в голове Арселиона. Так себе была баллада, средняя, но сейчас она оказалась даже кстати. Задавала ритм и отвлекала от навязчивых мыслей о том, что не вовремя они всё это затеяли.

Скользнув внутрь пещеры, демон вновь прижался спиной к стене и максимально быстро преодолел открытое пространство, в секунду скрывшись в темноте.

Ворон наблюдал снаружи, свесив голову с каменного карниза, что сделало его похожим на уснувшую не в самом удачном месте летучую мышь. Вмешиваться он не собирался.

Некоторое время царила относительная тишина, прерываемая шелестом ветра в камнях и негромким рокотом-храпом. Ворон совсем уже было уверился в том, что хозяин успешно воплотил в жизнь свой план, как вдруг раздался грохот и звон, будто кто-то в пещере уронил огромную кастрюлю с крышкой, и та покатилась по каменному полу.

– Кар-рачун пр-ришёл, – невозмутимо резюмировал фамилиар, слушая, как в темноте что-то продолжает рушиться и громыхать. Грохот сопровождался витиеватой руганью в лучших традициях сразу двух миров, к которой вскоре добавились короткие вспышки яркого света.

– А вот это уже интер-ресно, – пробормотал ворон, переворачиваясь в нормальное положение, чтобы спрятать голову, но обдумать, что делать дальше, не успел. Демон вылетел наружу, как ошпаренный. Его куртка дымилась в нескольких местах, волосы торчали дыбом, а голубые глаза сверкали яростью и азартом.

– Ар-рс? – только и успел спросить обеспокоенный фамилиар, как из пещеры, догоняя Арселиона, ударила длинная широкая струя ослепительного белого пламени, сопровождаемая громогласным рыком. Пламя лишь слегка зацепило прыгающего со скалы вниз демона, но его куртка мгновенно разлетелась хлопьями пепла. Освобождённые крылья раскинулись в стороны огромными белыми парусами, и Арселион мягко спланировал на них обратно в лес.

– Что это было? – ворон не стал дожидаться, пока его обнаружат, и поспешил за хозяином. Отыскав злого, как тысяча демонов сразу, Арселиона прячущимся под деревьями, он, вопреки обыкновению, не стал насмехаться и иронизировать. – Священный дракон? Ты с ума сошёл?

– Да не знал я, – начал оправдываться демон, сдирая с себя остатки тлеющей куртки. – Знал бы – не полез.

– Арс, если он с Погонщиком – нам хана, – постепенно успокаиваясь, предупредил ворон. Сейчас эмоции фамилиара и хозяина были полностью синхронизированы и разделены пополам. Это позволило Арселиону прийти в себя гораздо быстрее, чем, если бы он был один, но никак не решало ситуации в целом.

– Ты площадку перед пещерой видел? – усаживаясь прямо на землю и прислоняясь обожжённой спиной к дереву, спросил Арселион и вздохнул, вытряхивая из ботинка остатки воды и насыпавшегося туда пепла. – Она же, как декорации в театре выглядит. Ты думаешь, сам дракон всё это разложил? И ведь я же сразу понял, что дело нечисто…

– Мало понять. Надо ещё и учесть, – ворон плюхнулся рядом с хозяином и, совсем как собака, положил голову ему на колено. – Что делать будем? Кар-тастр-рофы пока не случилось?

– Не случилось, – подтвердил Арселион, на время замерев. Ощущения были неприятными, словно по спине ползали какие-то кусачие насекомые, но надо было потерпеть. По-другому лечить ворон не умел, а затянуть ожоги было нужно. – Дракона не видно. Иначе мы бы уже огребли. Может, он пообедал недавно?

– Тогда у нас есть дня тр-ри.

– Есть шанс, что он про нас забудет. Мы же ничего не унесли. Да и его я даже поцарапать не успел.

– А Погонщик?

– Если он там и есть, то он меня не видел, – гордо сообщил демон. – Я так по теням ловко прятался, что даже дракон меня не заметил. Если бы не этот караморов кубок… Не вовремя под ногу подвернулся.

– Не повезло, – согласился ворон, поднимая голову и отступая назад. – Ка-рк ты?

– Отлично, – Арселион потянулся, повёл плечами, проверяя, всё ли в порядке, и удовлетворённо кивнул. – Спасибо.

Демон надел ботинок, поднялся и принялся обхлопывать себя со всех сторон. Из одежды на нём остались только брюки и обувь. Рубашка, как и куртка, развалилась на обгорелые лоскуты. А вот рюкзак, который Арселион тащил за лямку, а не на спине, совсем не пострадал.

– Жаль рубашку, она мне нравилась, – вздохнул демон, присев на корточки и копаясь в рюкзаке.

– Зато остальное цело, – проворчал ворон, тоже засовывая клюв в рюкзак. – Купишь др-ругую.

Выудив из рюкзака кожаную жилетку, демон закрыл рюкзак.

– Иди помойся, – сказал ворон, брезгливо отворачиваясь. – Р-разит от тебя, как от кошма́р-ра*.

*Кошма́ры – разновидность низших демонов, чаще всего работающих в Бездне возле котлов.

Грозовая туча прошла мимо, так и не пролившись ожидаемым дождём. Арселиону пришлось не меньше получаса полоскаться в реке, чтобы смыть въедливый запах гари и остатки копоти из волос. Фамилиар даже покопался в корнях деревьев и отыскал несколько луковиц розовых дариц* ему в помощь.

*Розовая дарица – ароматное лесное растение, луковицы которого используются для замены мыла в походных условиях. Так себе замена, сок луковиц плохо пенится, но всё же лучше, чем ничего.

– Ты объяснишь, почему мы до сих пор тор-рчим здесь вместо того, чтобы сделать ноги? – убедившись в том, что хозяин полностью пришёл в норму, поинтересовался фамилиар, сидя на толстой ветке молодого, но крепкого дуба. – Если мы ошиблись, и дракон с погонщиком решат начать преследование, найти нас здесь будет намного проще.

– Они наверняка уверены, что мы давно уже сбежали, – Арселион прижал крылья жилеткой, набросил на спину рюкзак, а сверху накрылся старым дорожным плащом, уже в который раз радуясь, что до сих пор не избавился от этой невзрачной залатанной рухляди. – Да и ни к чему им нас преследовать. Если сразу не кинулись в погоню, значит, причин не нашли.

– Кар-рк скажешь, – с сомнением покачал головой фамилиар. – А то я подумал, что ты решил вторую попытку сделать.

– Ну-у-у, – задумчиво протянул Арселион, но потом решительно закончил:

– Нет. Воздержусь. Был бы там простой дракон, тогда другое дело. Но этот… Дороговатой курточка выйдет.

– Овчинка выделки не стоит, – с облегчением поддержал ворон. – Найдём тебе другого дракона.

Священные драконы в Срединном мире были большой редкостью. Почти полторы тысячи лет назад поселившись среди людей, они почитались ими, как хранители мудрости и равновесия. И, хотя Арселиону на мнение смертных было наплевать, но, ни один демон в здравом уме не сунулся бы под священный небесный огонь, даже имея очень веские причины. А уж рисковать угодить в небытие из-за новой куртки не стал бы и сумасшедший.

Если незадачливый рыцарь, модник типа Арселиона или охотник за сокровищами уходили живыми, ничего не забрав из жилища дракона, то тот редко преследовал умственно недалёкого бедолагу. Гораздо хуже было, когда попадался Священный дракон с Погонщиком. Дружеский союз человека и дракона означал, что они несут особую небесную службу, обеспечивая закон и порядок на своей земле.

Сами по себе Священные драконы агрессивными или злопамятными не являлись, предпочитая защищаться, а не нападать, и вступали в битву лишь в моменты действительно серьёзной опасности, Их лень и флегматичность давали незадачливому грабителю неплохие шансы на выживание.

Присутствие Погонщика компенсировало эти недостатки. Человек мог направить и вдохновить своего дракона на любые активные действия, если считал, что это необходимо, и вполне мог гонять незадачливого грабителя по горам и весям многие недели, пока тот не выбивался из сил.

Хуже такой парочки для демона были только Палладины, фанатичные и неутомимые воины Света.

Не будь Арселион особенно уязвим к небесному пламени и обладай достаточным количеством свободного времени, вполне вероятно, он бы и устроил себе подобное развлечение, но сейчас у него были другие планы.

Заказать книгу или поддержать проект можно ЗДЕСЬ.