Один вопрос остался не прояснённым у Фарамира насчёт Фродо – Голлум. И Фарамир не был бы Фарамиром, если бы и здесь не довёл дело до конца. Но на ловца и зверь бежит, Голлум сам явился под Закатное окно. Однако то ли всё услышанное от Фродо убедило Фарамира в том, что просто пристрелить странную тварь нельзя, то ли его собственное отношение к убийству кого бы то ни было, но он пошёл будить Фродо, чтобы выяснить всё, что пока оставалось для Фарамира тайной, вместе с ним, точнее, у него.
Сэма никто не будил и не звал, но Сэм просыпается и идёт за ними. Не то, что некоторые.Фродо с Фарамиром выходят из-за водопада, на этот раз жемчужно-серебряного в свете Луны, и снова глазами Фродо мы смотрим на окружающий мир. Удивительно Толкин описывая то, что видит персонаж, показывает его душевное состояние. Не просто показывает – погружает читателя в него. Известный приём, но всё равно колдунство. Это один из самых моих любимых отрывков в книге.
The world was quiet and cold, as if dawn were near. Far off in the West the full moon was sinking, round and white. Pale mists shimmered in the great vale below: a wide gulf of silver fume, beneath which rolled the cool night-waters of the Anduin. A black darkness loomed beyond, and in it glinted, here and there, cold, sharp, remote, white as the teeth of ghosts, the peaks of Ered Nimrais, the White Mountains of the Realm of Gondor, tipped with everlasting snow.
For a while Frodo stood there on the high stone, and a shiver ran through him, wondering if anywhere in the vastness of the night-lands his old companions walked or slept, or lay dead shrouded in mist. Why was he brought here out of forgetful sleep?
Мир застыл в холодной тиши предрассветного часа. Далеко на Западе садилась белая полная Луна. В огромной долине внизу мерцала бледная дымка: широкая пучина серебристых клубов тумана, под покровом которого текли холодные тёмные воды Андуина. За туманом в темноте тут и там поблёскивали холодные, острые, далёкие, призрачно-белые пики – вершины Эред Нимрайс, Белых гондорских гор, увенчанные вечными снегами.
Некоторое время Фродо стоял на высоком камне, и его била дрожь. Он думал о своих товарищах – идут ли они сейчас где-нибудь по этим бескрайним ночным просторам, или отдыхают, или спят вечным сном, укрытые саваном тумана? Зачем его привели сюда, вырвав из забвения сна?
А приведён сюда он был, чтобы ответить на вопрос совершенно конкретный:
Почему Фродо ответил не сразу? Кроме шока от вопроса мне ничего не приходит в голову. Позже нам будут открыты его мысли и сомнения, но они появятся тогда, когда он не просто увидел Голлума, а услышал его. А здесь он возвращается к тому, чтобы обдумывать и взвешивать каждое слово, потому что понимает, что ситуация снова выходит из-под контроля и может завести куда угодно. И слишком эмоционально просит Фарамира не делать этого в следующий же момент: «Я умоляю…», чтобы заподозрить его здесь в каких-либо сомнениях.
А Сэм, если бы осмелился, закричал бы «Да!» Вот здесь то самое различие между ними, Сэм Голлуму шанса на даёт. Оно не ведёт к конфликту между Фродо и Сэмом, к недоверию между ними, они нигде и никогда из-за Голлума не ругаются, да вообще ни из-за чего не ругаются, но это различие в один момент сыграет фатальную роль, причём для всех троих.
И Фарамир напоминает Фродо о том, что тот не упоминал о Голлуме ни разу за время их разговора (кроме того раза, когда Фарамир сам в самом начале их встречи спросил о нём), и Фарамир ничего не забыл, просто отдал приказ изловить его и привести к нему. А теперь настал момент истины.
Голлум пробрался к секретному убежищу, а за это ему полагается заплатить жизнью.
Фарамир быстро узнаёт от Фродо, что Голлум сам носил Кольцо. От Фродо. Узнаёт. Никого не молотя по почкам. Не считая игры на нервах Фродо, да и то невольной. Ему нужно разобраться во всей этой чертовщине, чтобы принять правильное решение. Фродо предполагает, что Голлум ищет здесь только рыбу и не догадывается о том, что поблизости прячутся люди, и он прав в этом.
И в ответ на вопрос, почему в Голлума не нужно стрелять, Фродо отвечает, что Голлум несчастен и голоден, и не подозревает об опасности. И в качестве ещё более веского аргумента вспоминает, что этого бы не хотел Гэндальф. И что Голлум его проводник.
Фарамир снова ошарашен, сначала тем известием, что Голлум владел Кольцом, потом тем, что он вёл Фродо. Но он непреклонен. Голлума нужно либо поймать, либо убить.
`Let me go down quietly to him,' said Frodo. `You may keep your bows bent, and shoot me at least, if I fail. I shall not run away.'
КистяМур: – Давай я тихонько спущусь к нему, – сказал Фродо. – Держите луки наготове: если я его упущу, подстрелите меня. Я не убегу.
И Фродо просит позволить ему спуститься вниз к Голлуму и попробовать что-то сделать. И даже предлагает взамен жизни Голлума свою жизнь, если тот от него сбежит. То есть он просит о возможности попытаться выманить Голлума из озера и готов жизнью ответить за возможную неудачу. Тут можно снова много думать о мотивах, но на самом деле причина этих слов была одна – таков Фродо, он делает это не задумываясь, потому что считает единственно правильным. Мифрильная кольчуга не спасла бы в этой ситуации, (от Шелоб тоже не спасла), бежать он действительно не собирался, а то, что Фродо такая жизнь тоже не особо в радость, и лучше б пристрелили – это не о нём совершенно, у него есть цель и он к ней стремится, собственные «не хочу» и «не могу» и «всё достало» он просто оставляет за бортом. Он из тех, кто «сдохни, но сделай». Этому товарищу не нужно объяснять, что нужно идти, потому что в мире есть добро. Он сам его собой олицетворяет. И по пути к цели он никогда не бросит того, кто нуждается в его защите и помощи. Ему Голлума по-прежнему жаль и он считает своим долгом попытаться его спасти.
Интересно, почему киношный Фарамир отпускает Фёдора вниз? Он же не верит ему! Для него он по прежнему мутный, что-то скрывающий тип. Я даже пересмотрела этот отрывок. Я не могу не признать, что они все там хорошо играют, и Элайджа, насколько это возможно в рамках роли, ему отведённой, и эти умопомрачительные пейзажи, описанные в книге в наличии. Но Бог мой, что они творят! Рукалицо…
Ещё деталь, как Фродо в темноте полз как Голлум, на всех четырёх. Сравнение Фродо с Голлумом выглядит зловеще. И Фродо спускается к нему вниз, к озеру.
И слушает с жалостью и отвращением его нескончаемое шипенье и бормотанье о том, что Прелесть пропала, что он всех ненавидит и придушил бы, была б его воля. Голлум, видимо, вызывал у него именно такие чувства, когда вёл себя таким образом: жалость и отвращение одновременно. И Фродо вдруг думает о том, что больше никогда не хочет слышать этот голос. И в его руках сейчас сделать так, чтобы это осуществилось. Это неожиданно и жутко, хотя по-человечески понятно. Всё отношение Фродо к Голлуму до этого момента – это искреннее отношение. Все его приветствия, вопросы о том, не голоден ли тот, его улыбки и проявления заботы. И выговоры также. В чём Фродо точно нельзя упрекнуть, это в двуличии. Пусть он прекрасно понимает, что Голлум не друг, и никаких особо тёплых чувств к нему не испытывает, но все его с ним взаимодействие, всё доброе отношение это не притворство. И вдруг в этот момент он понимает, насколько всё же Голлум отвратителен и озлоблен. Вот для меня The Forbidden Pool в одном этом абзаце. Не зря вдруг мелькнуло это Gollum-like.
Спускаясь к Голлуму чисто физически к озеру вниз, Фродо, невольно слыша его проклятья и заглядывая в эту бездну, сам на какой-то миг отражает его – тот бы всех задушил, а Фродо в ответ на это мысленно отзывается: «А не пристрелить бы тебя сейчас, поганца?», прикидывая, далеко ли там в кустах прячется Анборн. Читатель вдруг внезапно видит Фродо, который только что предложил Фарамиру свою жизнь ради шанса спасти Голлума, и сейчас как раз подставился ради этого под стрелы, ни разу не всепрощающим верящим Голлуму простачком, а во-первых, смертельно уставшим от постоянно транслируемой Голлумом в пространство ненависти, а во-вторых, как Сэм, даже допускающий мысль, что не лучше ли было бы с ним покончить. И повод: даже не опасность, которая от него исходит. А Голлумова злоба.
Хотя в случае успеха Фродо в поимке Голлума опасность будет очень велика, потому что если они выберутся все из этой передряги – Голлум никогда сам не поверит, что Фродо его спасал. И что с ним дальше делать вообще не понятно. А повод - «никогда больше не слышать этот мерзкий голос!» Эта мысль была мимолётной, но показывающий, что Фродо обычный смертный и что он может испытывать абсолютно разные эмоции и ему в голову могут приходить не только человеколюбивые мысли. Хотя представить себя на его месте – ты полез под стрелы ради того, чтобы вытащить твоего попутчика из беды, рискуешь своей миссией, и слышишь, как этот попутчик желает смерти тебе и всем твоим друзьям. В этом же абзаце Фродо сразу отвергает эту мысль, вспоминает о том, что Голлум имеет право на его защиту, что он провёл их через Болота (Фродо всегда ему это будет помнить) и слова Гэндальфа. Фродо здесь ещё абсолютно в силах держать свои помыслы под контролем.
Frodo shivered, listening with pity and disgust. He wished it would stop, and that he never need hear that voice again. Anborn was not far behind. He could creep back and ask him to get the huntsmen to shoot. They would probably get close enough, while Gollum was gorging and off his guard. Only one true shot, and Frodo would be rid of the miserable voice for ever. But no, Gollum had a claim on him now. The servant has a claim on the master for service, even service in fear. They would have foundered in the Dead Marshes but for Gollum. Frodo knew, too, somehow, quite clearly that Gandalf would not have wished it.
КистяМур: Фродо вздрагивал от жалости и омерзения. Хоть бы он замолк, хоть бы никогда больше не слышать этого голоса. Анборн за пять-десять шагов. Можно отползти и сказать ему: пусть стреляют. Они, наверно, совсем близко подобрались, пока Горлум обжирается. Одна меткая стрела, и Фродо больше никогда не услышит этого мерзостного голоса. Но нет, нельзя, Горлум вправе на него полагаться. Слуга вправе полагаться на хозяина, на его заступничество. Без Горлума они бы утонули в Мертвецких Болотах. И Фродо чутьем знал, что Гэндальф не допустил бы убийства.
Не один раз упоминается то, что Фродо дрожит. В первую очередь от холода, что добавляет атмосферности описанию предрассветного часа, а может и от нервного напряжения. Ему нужно умудриться убедить Фарамира его отпустить – тот ещё не озвучил своего решения, хоть и показывает своё расположение, и, спасая Голлума, постараться не потерять его доверия. А с этим всё ещё сложнее. Для Голлума это будет выглядеть чистым предательством.
На чём и сыграл ПиДжей, сделав из Фарамира истеричку, которой важны только собственные вавки в голове, и которая не видит ничего вокруг. То есть вот в этом месте фильма толкиновский сюжет с Голлумом капут. Я понимаю, что он раньше-то не сильно был похож на оригинал, но вот здесь всё. Голлум решает, что Фродо его предал – в его глазах это так и выглядит, и он собирается мстить. Череда глупых случайностей. Но его месть здесь выглядит вполне логичной. Хозяин обманул, людишки избили ногами с особой жестокостью – обидно! Как это ни смешно, именно здесь Голлум в кино поёт свою песню про рыбу.
Их диалог у озера смешной по форме, но трагический по сути. Голлум капризничает и дуется, Фродо, чувствуя, что весь тот хрупкий мир, который ему ранее удалось выстроить, уже на всей скорости летит под откос, пугает Голлума Прелестью, чтобы хотя бы просто выманить того из озера и отвести от стрел, уже не особо заботясь об имидже и сохранении доверия – всё равно всё пошло к чертям.
Потом он всё-таки пытается сказать Голлуму, что тот должен довериться ему, но в подробности не вдаётся. Одно неосторожное слово и Голлум пустится наутёк, и тогда всё сорвётся.
Но почуяв чужих, Голлум, поняв, что Фродо чего-то недоговаривает, разозлился так, что, на своё счастье, не ломанулся по кустам, а просто решил на него напасть. Каким-то непостижимым образом дикая злость сильнее чувства самосохранения его в этот раз спасла. Потому что это дало возможность Анборну сотоварищи его быстро схватить. Фродо получил пару плевков, очень «заслуженно», конечно, но не пострадал.
Разговор с Сэмом снова подчёркивает, что вот в этой ситуации Сэм его не понимает. Фродо подавлен потому, что Голлум теперь считает, что Фродо его предал и не сможет поверить больше никому и никогда. А для Сэма Голлум просто обуза.
`Got him?' he said to Frodo.
'Yes. Well no, I didn't get him. He came to me, because he trusted me at first, I'm afraid. I did not want him tied up like this. I hope it will be all right; but I hate the whole business.'
`So do I,' said Sam. `And nothing will ever be all right where that piece of misery is.'
КистяМур: – Попался голубчик? – спросил он у Фродо.
– Да. Нет, его не ловили: я его подманил, а он мне поверил на слово. Я просил его так не связывать. Надеюсь, он цел остался, но мне тошно и стыдно.
– Мне тоже, – угрюмо вздохнул Сэм. – С этой мразью пакости не оберешься.
Допрашивая Голлума Фарамир сразу же говорит ему, что тот остался в живых только благодаря заступничеству Фродо. Он всё прекрасно понимает, как смотрит на всё это Фродо и о чём беспокоится, и сразу ведёт к тому, чтобы и в этом ему помочь. Даже даёт Фродо свой нож, чтобы тот разрезал верёвки, говоря в этот момент о справедливости, чтобы именно Фродо освободил его – и Голлум в ужасе шарахается от ножа при этих словах – какая деталь!
Фарамир подзывает Голлума чтобы посмотреть ему в глаза – будучи человеком, хоть и потомком нуменорцев, он умеет читать в душах, как Гэндальф и как Галадриэль.
И устраивает целую церемонию, которая должна ясно дать понять Голлуму, что он жив только благодаря тому, что Фродо принимает его на поруки и под свою защиту. И что он остаётся под смертным приговором, и только его верная служба Фродо может предотвратить его исполнение. Фарамир прекрасно понимает, что просто выставив их всех молча за порог он в свою очередь подпишет Фродо смертный приговор, потому что Голлум будет уверен в том, что тот его обманул и предал. И не успокоится, пока не отомстит.
А в кино Фарамир именно так и поступает. И отправка Голлумом хоббитов к Шелоб это прямое следствие его, Фарамира, поведения в кино.
Книжный Фарамир не только старается насколько может обезопасить Фродо, он ещё невольно оставляет Голлуму веру в человечество (во Фродо) и шанс на раскаяние. В книге Голлум балансирует между Светом и Тьмой до самых Ступеней Кирит Унгола.
Фарамир освобождает Фродо, а Голлум за своё спасение обещает хозяину и Прелести не приходить в Хеннет Аннун снова и никому не выдавать этого места.
Фарамир ради Фродо идёт не просто на нарушение закона, он идёт на огромный риск. Если только что-то пойдёт не так, и Голлум окажется в руках орков, под удар будут подставлены все вверенные ему люди и секретное убежище Хеннет Аннун. Вот до какой степени Фарамир проникся и поверил Фродо. Фродо действительно обладал уникальным даром располагать к себе.
Но Фарамир не собирается никого отпускать, пока не выяснит, куда Голлум собрался вести Фродо. Фродо приходится отвечать самому, потому что Голлум идёт в отказ. И вот ещё одно подтверждение, что через Чёрные врата дороги не было, и у Фродо было ясное понимание этого:
`I will answer for him,' said Frodo. `He brought me to the Black Gate, as I asked; but it was impassable.'
КистяМур: – Я отвечу за него, – сказал Фродо. – Он привел нас, как я просил, к Черным Воротам, но Ворота были заперты.
`Where then shall I go? ' said Frodo. `Back to the Black Gate and deliver myself up to the guard?
КистяМур: – А куда мне идти? – сказал Фродо. – Назад к Черным Воротам, сдаваться стражникам?
Пара фраз, а снова обращение к истории.
Frodo continued; 'for he said that there is, or there may be, a path near to Minas Ithil.'
`Minas Morgul,' said Faramir.
КистяМур: – продолжал Фродо, – ибо он сказал, что там есть или может отыскаться тропа близ Минас-Итила.
– Минас-Моргула, – поправил Фарамир.
Сказочной красоты Лунная крепость давно стала гнездом Зла. И тут подбирается ещё одна жуткая ассоциация – если Фродо не погибнет в пути, у него есть все шансы повторить судьбу этой крепости – из Фродо превратиться в ужасную тварь, порождение Кольца. Толкин вообще сделал страшное. Взял прекрасного персонажа, цепляющего, чистого, доброго, смелого, честного, у которого был потенциал больше, чем у кого-либо другого стать настоящим героем в привычном значении и поставил его в такие условия, которые ему было не преодолеть. Не только ему было не преодолеть, никому, но досталось это всё именно ему. Избранному. И выполнить возложенную на него задачу он мог только одним способом – не победив обстоятельства, которые были сильнее его несоизмеримо, а разбившись об эту стену вдребезги и отдав всего себя без остатка. Добровольно. Что он и сделал. Куда и шёл. И благоговение перед ним книжного Фарамира, который всё это осознавал уже тогда, понятно, как и его готовность сделать для него всё, что в его силах.
И Фарамир первый сообщает имя перевала, куда Голлум собирается вести Фродо – Кирит Унгол.
Он пытается отговорить Фродо идти с Голлумом, а после безуспешных попыток – идти через этот перевал. Он прочитал в душе у Голлума, что тот знает об этом месте больше, чем рассказывает. Рядом Минас Моргул – место обитания назгулов. Но Фродо говорит, что ему больше некуда идти. Во-первых, он обещал Голлуму защиту и обещал идти с ним. Он не может нарушить данное ему слово. И он взял на себя обязательство перед Советом попасть в Мордор и скорее погибнет, чем откажется от попыток туда попасть. Это для него дело чести, и других дорог для него не существует, куда ему идти ещё с Кольцом? В Минас Тирит, чтобы он стал вторым Минас Моргулом? А искать другой путь в Мордор нет времени.
Наконец, мы поняли друг друга, Фродо Бэггинс! Сказал киношный Фарамир Феде, так ни разу с ним и не поговорив после того, как потыкал в него мечом, увидев только, как обглюченный Федя полез отдавать назгулу Кольцо. Ну как уж тут было друг друга не понять-то! А поняв, отпустить с в пух и прах разобиженным Голлумом к перевалу, при одном упоминании о котором у всех кровь стынет в жилах. Действительно, пусть катится подальше от приличных людей, и желательно с концами. И прощального пинка ещё Голлуму для гарантии.
А вот что говорит Фродо книжный Фарамир:
`Well, so we meet and part, Frodo son of Drogo. You have no need of soft words: I do not hope to see you again on any other day under this Sun. But you shall go now with my blessing upon you, and upon all your people. Rest a little while food is prepared for you.
'I would gladly learn how this creeping Sméagol became possessed of the Thing of which we speak, and how he lost it, but I will not trouble you now. If ever beyond hope you return to the lands of the living and we retell our tales, sitting by a wall in the sun, laughing at old grief, you shall tell me then. Until that time, or some other time beyond the vision of the Seeing-stones of Númenor, farewell! '
КистяМур: Ну что ж, вот мы и расстаемся, Фродо, сын Дрого. Тебе ни к чему слова утешенья, и едва ли суждено нам с тобой свидеться на земле. Будь благословен – и ты, и весь твой народ. Немного отдохни, пока вам соберут в дорогу припасов.
Охотно послушал бы я, как этот ползучий Смеагорл завладел тем залогом, о котором шла речь, и как он утратил его, но сейчас тебе не до рассказов. А если ты все же вернешься к живым из смертного мрака, то мы сядем с тобою на солнце у белой стены, будем с улыбкой повествовать о минувших невзгодах – тогда расскажешь и об этом. Но до той несбыточной поры или до иных, нездешних времен, незримых даже в глубине всевидящих Камней Нуменора, – прощай!
Вот эта линия дружбы Фродо и Фарамира в книге обрывается именно здесь. Об этой обещанной встрече потом Толкин ничего не пишет. Но принимая во внимание характер Фарамира, я думаю, что она безусловно состоялась. Фарамир сказал под белой стеной - значит, под белой стеной. Как бы там ни.
