Сообщество - Книжная лига

Книжная лига

28 154 поста 82 086 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

112

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Показать полностью 1
15

ТОП книг июня: много экшена, немного странного, но интересного

За июнь подобрались классные книги, которые практически все оставили бурю эмоций после прочтения. Всё же, расставила их по порядку от лучше к «не очень»:

  • «Empire of the Damned» («Империя проклятых») Джей Кристофф

Продолжение «Империи вампиров». Не знаю, переведут ли у нас, прочла сразу после выхода на английском. Это здоровенный «кирпич» больше миллиона символов. Кристофф держит высокую планку, заданную первой книгой.

Здесь сплошной экшен, внезапные повороты, причудливые перипетии и предательства. И конечно, много вампиров-злодеев. Даже слишком много в расчёте на одного человека.

Подойдёт тем, кто любит истории про вампиров, про тёмные времена, кровопролитные сражения и героя, который теряет всё.

  • «Странник» Питер Ньюман

Действительно необычный мир и существа.

Начнём с того, что герой повествования – немой (оу, как же он будет разговаривать-то?). Он круто дерётся мечом (а меч у него с живым глазом).

Идём дальше: странник носит на руках младенца (с ним же на руках и дерётся), а в его спутниках числится коза.

Если необычного не хватило, то вокруг его хоть отбавляй: постапокалиптический мир с инферналами, пёсьими отродьями, мутировавшими животными и людьми, заражёнными скверной.

В этой части мир напомнил любимый мир Морока из трилогии «Печати ворона» Эда Макдональда». Здесь тоже есть юмор, в том числе и чёрный, романтичный герой, забавные спутники.

Подойдёт тем, кто ищет что-то необычное, непохожее на остальные истории фэнтези. Тем, кто любит «путешествие героя» из пункта А в пункт Б.

  • «Молот Вулкана» Филипп К. Дик

Обалденная история про восстание машин, вернее, компьютеров под названием «Вулкан».

Море экшена, неожиданных поворотов, «двойных агентов» –всё лучшее, что есть в творчестве Филиппа Дика.

Подойдёт тем, кто любит творчество автора, экшен, интриги, стремительный сюжет.

  • «Искажение» Вадим Панов
    «Отражение» Вадим Панов

Все эти книги стоят примерно на одном месте в ТОПе, понравились они одинаково. Просто нужно было как-то пронумеровать. Две книги Панова из цикла про мир Отражения – настоящая находка.

В историях показана другая сторона реальности, мир Отражения, где живут разные сущности. Они переплетаются с обычными жителями города, и начинается настоящее месиво.

Временами непонятно, для чего появился новый герой, но нужно просто читать дальше, и всё сведётся в одну изящную линию, придётся «к месту». От нескольких историй осталась буквально в восхищении!

Подойдёт тем, кто любит городское фэнтези, легенды, мистику в декорациях большого города.

  • «The Cardinal's Blades» Pierre Pevel («Клинки кардинала»)

Книга от автора «Рыцаря Верховного королевства», точнее, первая книга трилогии. Не переведена на русский.

Главные герои – рыцари, призванные на службу кардиналом Ришелье (их и зовут «клинками кардинала»).

В этой Франции существуют драконы и виверны, как маленькие, позволяющие шпионить, так и большие, использующиеся как транспорт.

Интриг столько, что нужно читать с блокнотом, помечая, кто чей агент, кто двойной агент.

Последние пять слов книги, как водится у Певеля, повергают в шок и заставляют выкрикнуть: «Что? Как это? Да что же теперь делать вообще?»

Подойдёт тем, кто любит закрученные интриги, стиль Александра Дюма, сложные сюжеты.

  • «Закон ордена» Пётр Гурский

Здесь тоже необычные вещи: что, если принцесса в башне у дракона вступит в сговор с драконом, а потом наймёт двойников, чтобы махали платочками вместо неё?

Сейчас это был спойлер, но надеюсь, вы забудете его к моменту, когда решите читать. Именно этот поворот мне в книге и понравился, до него не понимала, зачем вообще читаю это всё.

Подойдёт тем, кто любит новый взгляд на старые сюжеты, романтичных героев, идущих на подвиги ради возлюбленной.

  • «Всевышнее вторжение» Филипп К. Дик

Своеобразный ретеллинг истории Христианства в современных реалиях: что, если бы бог пришёл в мир, где есть межпланетные перелёты, таможня, камеры слежения и компьютеры? Ну и двойная реальность в духе Дика: какой мир настоящий, а какой – нет?

Подойдёт тем, кто любит творчество Дика, увлекается историей религии.

  • «Город призраков» Виктория Шваб

История скорее для подростков, чем для взрослых. Расследование сверхъестественных событий, историй города. Герои – девочка, которая видит призраков, и её друг–призрак.

Подойдёт тем, кто любит лёгкие истории про сверхъестественное с хорошим концом.

  • «84k» («84000») Клэр Норт

Антиутопия от автора «Пятнадцати жизней Гарри Огаста», «Совершенства» и «Прикосновения». Не переведена на русский.

Мы попадаем в мир, где за деньги можно совершать любое преступление. Что-то вроде развития идеи нынешних штрафов: человек совершил преступление, звонит в полицию, признаётся и ему назначают сумму для оплаты. Всё. Никакой другой санкции нет.

Герой книги работает в системе, и его всё устраивает, пока за убийство дорогого ему человека не назначают цену в 84 000. Он понимает, что это ничтожно мало, вся система неправильно, а люди, стоящие «наверху», творят преступные махинации.

Но в одиночку систему не разрушить, мысль этой книги – системные проблемы можно решить системно и не в один момент.

Подойдёт тем, кто любит антиутопии.

  • «Таис Афинская» Иван Ефремов

Роман больше отнесу к историческим, история рассказывает о гетере, подруге Александра Македонского, о нравах того времени, приключениях.

Подойдёт тем, кто любит исторические романы, истории о древней Греции.

  • «Люди в черном: Интернэшнл» Белчер Р. С.

Благодаря этой книге мне стало понятно, что книга на основе сценария – не то же самое, что сценарий на основе книги.

Было много экшена, но не хватило внутренних переживаний героев, их мотивации, их прошлого.

Подойдёт тем, кто любит много экшена и мало рассуждений.

Получились отборные книги с экшеном и немного исторических зарисовок) Рекомендую все, кроме последней.

Книжный клуб онлайн, где обсуждаем, кто что прочёл.

Показать полностью
4

В доках | Эрих фон Нефф

1964 год. «Калифорнийский Медведь» стоял под погрузкой у пирса тридцать семь в порту Окленда. Наша бригада докеров работала в ночную смену. Мой напарник по прозвищу Здоровяк сказал: «Чёртова лоханка. Гнилые механизмы, гнилой экипаж. И наш бригадир та ещё сволочь». И, словно услышав его, бригадир Молоток Хэнк проорал: «Корабль отчаливает через час. Шевелитесь живей, недоноски!»

Иллюстрация Александра Петрова. Другая художественная литература: <a href="https://pikabu.ru/story/v_dokakh__yerikh_fon_neff_11588678?u=https%3A%2F%2Fchtivo.spb.ru%2Fall-books.html&t=chtivo.spb.ru&h=09dd45a168068f7f6bdd945bd5ee931d64a292f5" title="https://chtivo.spb.ru/all-books.html" target="_blank" rel="nofollow noopener">chtivo.spb.ru</a>

Иллюстрация Александра Петрова. Другая художественная литература: chtivo.spb.ru

«Калифорнийский Медведь»

«Калифорнийский Медведь»
Стоял под погрузкой у тридцать седьмого пирса
Мы вкалывали в ночную смену,
Солёный пот, солёное слово
Здоровяк, мой напарник, сказал:
«Это чёртова лоханка.
Гнилое железо, гнилой экипаж. Бригадир тоже сволочь…»
Тут корабль дал двойной гудок
«Отчаливает через час! Через час! —
прокричал бригадир, Молоток Хэнк. —
Шевелитесь живее!»
Крановщик грохнул на палубу ящик
И следом ещё один
«Ну и дерьмо! — сказал Здоровяк. —
Ну и дерьмище!»

Здоровяк

Здоровяк привалился к ящику,
Вытирая лоб грязным платочком
«Погоди, — он сказал, сунув руку в карман, —
Мне нужно умерить жажду
Одним хорошим глоточком».
И приложился к бутылке с виски
«Вот, хлебни».
Я взял и тоже хлебнул
Он был прав. Я сказал:
«Да, мне этого не хватало».
Молоток Хэнк подкрался как тень
«Точно, парни, отличная мысль».
Забрал у меня бутылку
И выпил до дна
«Навались на работу, парни!
Навались!»

Крепи груз!

Мы принайто́вили груз
Каждый ящик
Тросами и та́лрепами
Виски у нас не осталось
Бригадир выжрал остатки
«Ну, вот и всё, — бросил он. —
Вылезайте из трюма на палубу»
Мы поднялись. Хэнк велел:
«Прихватывай груз!
Крепи здесь и здесь!
Прихватывай к палубе!»
«Сукин сын, — сказал Здоровяк. —
Любитель чужого виски»
«В чём проблема, — ответил Хэнк. —
Добудешь себе другую бутылку.
И потом, мы тут закончили.
Так что топай на берег.
Корабль отправляется на Филиппины».

Тоже коммерция

Я сел в машину
Проехал вдоль Эмбаркадеро
Корабль как раз проходил под мостом
Его бортовые огни едва виднелись в тумане
Я направился в сторону Саттер-стрит,
Повернул на Джонс-стрит
И там увидел её, стоящую в переулке
Она тоже вела коммерцию
У неё был свой специальный бизнес
Она тоже была кораблём, плывущим в тумане

Её «Лаки Страйк»

Стоя в дверях
Она зажгла сигарету
Глубоко затянулась
Вдохнула табачный дым
Швырнула окурок
И растоптала
Она ожидала в дверях
Крепко сжав губы
Жёсткая линия рта
Была некрасива
Готовая ко всему
Она зажгла «Лаки Страйк»*
Глубоко затянулась

___

*Выражение 'lucky strike' восходит ко временам золотой лихорадки и означает внезапную удачу.

Твёрдой походкой

Она пробежалась пальцами по гриве чёрных волос
Поманила призы́вным взглядом
И я пошёл за вертлявыми бёдрами
Не раз сослужившими добрую службу
Холл был едва освещён
Лишь наши тени его оживили
Лестница справа вела наверх
Разносилось гулкое эхо
Наших твёрдых шагов
Её бёдра влекли меня
Их осёдлывали и другие
Теперь уже позабытые
Что предстояло и мне

Ржавые петли

Дверь на скрипучих петлях
Открывалась со стоном
Терзающим уши
Она попыталась найти выключатель
Не нашла
Ну и пусть, наш друг темнота
Приняла нас нагими в объятия
Её бёдра меня обхватили
Их до меня много раз
Ласкали чужие руки
Я искал в ней себя самого
Был ли то акт творения?
Или вой одиноких волков?

Тяжёлое дыхание

Она лежала, тяжело дыша
Глотая спёртый воздух комнаты
Потом достала сигарету
И вспыхнувшая спичка осветила
Грудь, вылепленную жадными руками
Бесплодную, без молока
Но в чреслах жизнь по-прежнему бурлила
Погасла спичка
Тлела сигарета

Исход

То я, кто был в той комнате?
Или, быть может, мои мысли?
Нас разделял какой-то атом
Затем их стало больше, больше
Нас разнесло в пространстве
И теперь там, где мы были,
Пустота

Следующей ночью

А следующей ночью мы стояли ко́длой в холле профсоюза
Диспетчер Франко-сицилиец назначал бригадам смены:
«Бригада сто четырнадцать и сто пятнадцать — на разгрузку кофе».
Теперь настал для сто шестнадцатой черёд
«Пойду возьму для нас наряды», — взялся Здоровяк
Диспетчер шлёпнул штампик: место, время
«Куда назначили?» — спросил Жуау-португалец
«Вот, сам смотри, — ответил Здоровяк. —
"Африка-мару", кофе, пирс двадцать седьмой».
Мы влезли в битый «форд» Здоровяка
И покатили по Эмбаркадеро
«Приехали», — сказал нам Здоровяк
Паркуясь возле пирса двадцать семь
Пройдя насквозь весь склад
Мы вышли из ворот к причалу
Где у причальной стенки ожидал «Африка-мару»
От носа до кормы в иллюминации
Палубных огней
И прожекторов с причала

Молоток Хэнк, бригадир

Наш бригадир по кличке Молоток
Стоял в самом начале сходней
Он был одет в линялый чёрный свитер
С залатанными локтями
На голове, повязана по брови,
Бандана красная, пропитанная по́том
Наряды взяв из рук Здоровяка,
Он пробурчал: «Ну, поглядим, кого прислали нынче.
Жуау, Паулу, Здоровяк и Эрих.
Слушай краткий инструктаж: не квасить на работе», —
Так он сказал и подмигнул

Второй отсек

«Нам разгружать второй отсек.
Марш-марш на палубу!»
Мы потянулись вверх по трапу
Последним шёл наш бригадир
В соседние отсеки шли другие
Мы поднялись на борт
На палубу ступили
Здесь нас встретил мореман
Стоявший у распахнутого люка
Его объёмистое пузо
Свешивалось через ремень
А к губе прилип чина́рик
Он смерил нас угрюмым взглядом
И что-то буркнул
«Я не врубаюсь, что он там сказал?» — осведомился Здоровяк
«Когда ходил матросом, то чуток узнал по-польски, —
Промолвил Хэнк. — Короче, он сказал: вот и пиндосы».

«Зелёная отрава»

«Ах ты, говнюк», — озлился Здоровяк
И замахнулся даже
Но матрос метнулся быстро прочь
И спрятался от нас за дверью
Мы по одному полезли в трюм
По лестнице отвесной, а это, понимаете, не трап
От палубных огней внизу было светло как днём
Спустившись друг за другом
Мы столпились возле груза
И стали ждать
Вот и лебёдка зажужжала, мы наверх взглянули
В люк медленно пошла палета
Её проворно ухватили руки и придержали на весу
Пока на палубу палета не легла
На ней был ящик с пивом, эль «Рейнье»
Он же «Зелёная отрава», крепость 4,6 %
«Помянем мою Джину», — Здоровяк сказал
И чокнулся с каждым из нас своей бутылкой
Мы пили эль «Рейнье»
Пили в память о покойной Джине
Мы пили
«Зелёною отравой» наливаясь вдоволь

Жуау и Паулу

«Ну как, балласт набрали? —
Хэнк спросил. —
Да ладно, можете не отвечать.
Пустую тару суньте в ящик,
А пиво, что осталось, спрячьте
Возле левого борта».
«Вира!» — крикнул Здоровяк,
Пивную тару отправляя наверх
Через минуту вниз пришла сто́па палет
Одну забрали я и Здоровяк
Другую — Паулу с Жуау
Оставшиеся мы сложили возле правого борта
«Пора закапываться!» — рявкнул бригадир
(У докеров в ходу приём, наваливать груз на палету:
Сперва берёшь мешки из середины,
И в груде образуется проём,
А когда в него можно пролезть,
То залезаешь и роняешь разом всё, что с краю
Ну а потом — по новой)
Здоровяк вонзил свой крюк
В угол мешка
Я сделал то же самое
Мешок с другого края подняли руками
И, крякнув в унисон,
Зашвырнули на палету

«Хиллз Бразерс»

«Ровно!» — Здоровяк вопил
И значит, что мешок кидаем вдоль
«Наддай!»
И значит, что кидаем с моей раскачки
«В манду!»
И значит, что мешок кидаем между двух других
Три первых мы укладывали вдоль
Потом три поперёк и поверх
Всё выше, выше
Паулу с Жуау двигались, словно танцуя
Покрикивая по-португальски
А Здоровяк вопил мне:
«Ровно!
Поднаддай!
В манду!»
Мешок за мешком заполняли палеты
Палета за палетой уходили в люк
Затем на склад
Из дока — на грузовики
На фабрики «Хиллз Бразерс», «Эм-Джей-Би», «Фолджерс»…
Там кофе и обжарят, и рассортируют
Отправят в ресторан, что рядом с вами:
Быть может, «У Джимми Вонга»
Быть может, «Летающее блюдце»
Быть может, «Буэнависта»
Быть может, в ваш супермаркет
Быть может, к вам домой
Быть может, к вам в погреб

Бар «У Риордана»

Быть может, вам на стол
Быть может, иезуиту
Быть может, толстому плешивцу
Быть может, медсестре
Быть может, доктору
Тому, кого согреет чашка кофе
Тому, кого она взбодрит
Избавит от страданий, пусть на время
«Топай на берег!»
Бригады с других кораблей
Из других отсеков
Набиваются в бар «У Риордана»
Виски льётся рекой
«Налей всем этим», — сказал Здоровяк
«Чего им налить?» — уточнил бармен Шон
«Четыре виски для нашей бригады».
Бармен налил до краёв
«Держи пятёрку, Шон. Сдачи не надо», —
Крикнул кто-то
«Пьём залпом и до дна», — велел нам Здоровяк
Был слышен звон тарелок, стук шаров бильярдных
И крики докеров бармену:
«Кой хрен ты положил лимон в мой виски?»
«Джо, твой приятель, так сказал».
«Не знаю никакого Джо!»
Кричали по-английски и по-итальянски, по-португальски, даже по-немецки

Отец Сабастиан

Деньги за выпивку сыпались на стойку
Но кто за что платил —
Часто даже Шон и бармены другие
Уж сами не особо разбирались
Порой в сторонке сиживал отец Сабастиан
В компании портового дельца, Антонио Росси
Случалось, что отец Сабастиан смеялся шутке
И подносил к губам стакан
«До дна», —
Он молвил на латыни
Или на греческом?
И, как всегда, пасла клиентов шлюха
Блондинка или рыжеватая, как знать?
В зелёном платье и с разрезом сбоку на бедре
И кое-кто из докеров отправлялся с ней в сортир
С блондинкой или рыженькой, как знать?
В зелёном платье, что с разрезом на бедре
С помадой красной на губах, с красной сумочкой в руках
Она выкачивала деньги из мужчин
Которые в порту ломали спины
И в трюмах проливали пот за деньги
Утекавшие из их карманов в сумочку её

Ровно!

Здоровяк допил виски и бросил:
«Пора возвращаться на борт».
Другие бригады тоже шли к выходу
И даже блондинка в зелёном
С разрезом на левом бедре
Захлопнула красную сумочку
Захлопнула красные губки
Мы двинулись обратно на пирс двадцать семь
Опять по лестнице вниз
К кофейным мешкам
И опять Здоровяк покрикивал:
«Ровно!
Наддай!
В манду!»
Мешок за мешком
Груз за грузом
Здоровяк и Эрих
Жуау и Паулу
Пока наконец Молоток Хэнк не рявкнул:
«Топай на берег!»
Отсек номер два, который оживляли
Люди, что пили пиво, впахивали и чертыхались
Теперь стоял безжизненный, пустой
Его дух обретался в лимбе
До той поры, когда придут другие
И вновь к жизни пробудят

«Мэтсония»

В другой раз нам дали наряд на новый корабль —
«Мэтсония», пирс тридцать семь
«Что за коробка? — спросил Здоровяк. —
Я не вижу лебёдок».
«Это контейнеровоз, — пояснил Молоток. —
Его загружают портовыми кранами».
Вскоре кран поднял большой ящик с лестницей наверху
Мы подправляли его, когда он завис над палубой
«Отцепите стропы!» — велел Молоток
Раскрыв карабины шекелей
Мы отцепили петли всех четырёх строп
Здоровяк заглянул в ящик, спросил:
«Где же пиво?»
«Это контейнеровоз, — повторил Молоток. —
Насчёт пива тут строго.
А теперь все сюда. Я с этим дерьмом уже дело имел».

Двадцатифутовый контейнер

Вскоре мы увидали двадцатифутовый контейнер
Прицепленный к спре́деру крана
Когда он завис над палубой
Мы завели его между D-образных колец
Потом кран ушёл в порт
Хэнк сказал: «Поставьте лестницу сбоку.
Паулу, держи крепче.
Жуау, давай наверх.
Эрих, подай ему шекели.
Здоровяк, подай ему цепь.
Жуау, крепи цепь за шекель,
А шекель цепляй за проушины.
Пристегни карабин, брось свободный конец».
И вот со всех четырёх углов свисают четыре конца
Затем мы к концам прицепили та́лрепы
А та́лрепы — к палубным кольцам
Закрепили один контейнер, другой
Методично, без спешки и без азарта
Не чувствуя запаха кофе, сырой мешковины
Не подзадоривая:
«Наддай!
Ровно!
В манду!»

Здоровяк подытожил

Когда мы закончили, Здоровяк подытожил:
«Видали, как мало мы погрузили?»
«За смену двадцать контейнеров», —
Ответил Хэнк-бригадир
«Именно, — сказал Здоровяк. —
А могли бы забить весь трюм
Ящиками или мешками».
В другой раз опять был контейнеровоз
За смену успели один ряд по палубе
Затем уже два ряда в высоту
Затем — ещё больше и выше
И даже почти полный трюм
Нижний ряд крепили уже без цепей
Одними только та́лрепами
Крановщик всё подтаскивал
Быстрее, ещё быстрее

Машины

Машины вытеснили людей
Хотя пока не всех
Машины — твари без души
Нет больше деревянных ящиков
Нет в доках щепок
Кругом асфальт, чёрный асфальт
Уже никто не отмечает в баре
Закончив на горбу таскать мешки
Теперь кругом холодное железо и асфальт
И больше не слыхать азартных криков:
«Ровно!»
«Поднаддай!»
«В манду!»

Перевод с английского: Олег Кустов

Редактор: Анна Волкова

Корректор: Александра Крученкова

Другая художественная литература: chtivo.spb.ru

Показать полностью 3
22

Дюна, которую люблю и ненавижу. Заключение

Доброго времени уважаемые читатели. Вот я и добрался до дна своего чайника с которого ложкой скребу вопросы и мысли, что так тщательно въелись после поглощения Хроник Дюны. Я прохожу последние шаги дабы наконец отпустить Дюну с удовлетворенной улыбкой. А вас, приглашаю присоединиться к этой прогулке.

Доля фэнтези в научной фантастике

Несмотря на то, что Дюна проходит по жанру научной фантастики, от книги к книге, из-за несостыковок, она приобретает оттенки фэнтези. Рассмотрим несколько моментов добавляющих толику магии.

Душа и память

Похоже, Герберт сам так и не определился - существует ли душа в его вселенной. Обратимся к таким феноменам как мерзость и гхола. Мерзостью может стать любой человек, который имеет доступ к своей генетической памяти. Недостаток воли и осторожности приводит к неутешительным последствиям. Фактически, память личности из прошлого пытается подмять, извратить и даже занять место текущей. Здесь ответ выглядит очевидным - взаимодействие с памятью, не душой. В противовес этому у нас есть Гхола. Клон человека выращенный из биологического материала оригинала. При пробуждении, Гхола получает память не только оригинала, но и всех прошлых Гхола. Однако как возможно, что клон помнит события, произошедшие после сбора биологического материала? Тут уже не свалить дело на генетическую память. К сожалению, никаких ответов на свой вопрос в Хрониках я не получил, скорее увеличивал свое смятение от книги к книге, пока не дошел до точки смирения.

Предвидение и вычисление

Похожая ситуация и с даром прорицания. Все навигаторы имеют дар предвидения и все навигаторы похожи на ментаты под меланжем. Может ли это значить, что предвидение во вселенной Герберта есть не что иное, как вычисление разогнанным человеческим мозгом вероятностей событий?

Мне нравится думать, что прорицание в Дюне это обычное вычисление вероятностей несчастными ментами, которые просто не могут жить без вычислений и новых данных ( о чем в первой книге упоминали, но особо к этому не возвращались ). Пол как раз получил доступ к обширной памяти предков, огромному количеству меланжа и был ментатом. По сути своей юный Атрейдеса превратился суперкомпьютер, в который до кучи загнали многотысячелетний опыт человечества: шаблоны поведения, фразы, знания и многое многое другое. Но это мне так нравится. В 4ой книге Император вывел породу людей, которые стали невидимы для навигаторов, а значит в видении будущего эти люди никак не отображаются. Получается, что это просто некая ментальная способность. Вот так просто и скучно.

Мешают ли все эти мелочи погружению? Нет. На это вполне можно не обращать внимания и принимать за условности, без которых Дюна перестанет работать, как надо. Это не какой-нибуть злостный рояль из кустов, а просто не до конца раскрытые вещи, которые остались нам, читателям, для споров, рассуждений и домыслов. Главное не трогать тему оружия в Дюне и все будет очень хорошо ;)

Хроники Дюны это философский трактат

Бои, романтические линии и интриги лишь красивая ширма. Пусть и не сразу, но до этой мысли доходишь, когда видишь, как перечисленные вещи утопают в тени довольно необычных диалогов персонажей. Основную ценность всего цикла представляют именно мысли Герберта, его фантазии на тему будущего, тяжести дара прорицания, бессмысленности избранности, цены бессмертия. Страхи одиночества, увядания и изменений переплетаются в романах Герберта, приобретая новые очертания и формы, выделяясь на фоне работ прочих фантастов. Множество вопросов поднимаются и стараются стать отвеченными через уста героев книг. Почти каждому значимому персонажу был отведен свой конкретный аспект, что позволило начать и закончить размышления не смешивая весь поток сознания в одну кучу.

Я люблю Дюну за ее самобытность, за идеи, которые заставляют продолжать читать. Я ненавижу ее за комканность, за некоторых раздражающих персонажей, которые делают все, чтобы ты бросил чтение.

Не советую Дюну, но и отваживать от нее не собираюсь. Хроники, как и Герберт, полностью заслуживают свою репутацию и почести. Дюна останется в моей памяти до конца дней, ибо есть нечто гипнотизирующее в жестоком мире Герберта. А уж знакомиться с произведениями лично или нет уже решать вам.

P.s.: на самом деле мне есть ещё много чего сказать о Дюне, но тогда все скатится к банальному тотальному пересказу. Это значит, что все прошлые статьи надо под нож. Короче полетит огромный снежный ком, что абсолютно неприемлемо по затратам времени. Если хотите, не лень, можете меня поддержать перейдя по ссылке в описании канала на Дзен. Просто полистайте статьи, упадет целая копейка или пять (wow).

Показать полностью 1
6

Безбашенное тату. Часть 11

Безбашенное тату. Часть 11

Я даже не понял, что произошло. И, к моему стыду, я получил удовольствие от стычки с этим неизвестным существом. Удовольствие? Это были яркие чувства восторга, ярости и жажды крови!

Шестилапый, круглый, когтистый, лысый, коричневый, размером с меня, - вот и всё, что запомнилось мне от встречи с ним. Всё моё внимание и возросшие какие-то звериные чувства были направлены на то, как побыстрее убить этого субъекта, попавшегося на моём пути.

Что удивительно, я только сильнее радовался каждой полученной мною ране. И ещё неистовее кидался в атаку. А когда мне удавалось попасть в то существо остриём из наручей, я получал какое-то пугающее кровожадное удовольствие. И с великим трудом сдерживался, чтобы не слизать чужую тёплую манящую кровь со своего оружия.

Не скажу, что было трудно сражаться. Сражаться? Нееет. Я бы это назвал схваткой двух диких зверей. Да, я себя тогда не чувствовал человеком. И даже толком не понял, как оказался сверху уже мёртвого существа.

Когда же я одержал победу, первым моим действием было вырвать эрго и тут же его съесть. Я жевал и смеялся, как безумец. Но на этом мои странности не закончились…

- Ты слышишь меня? Кирилл! Кириииил!!! - словно издалека до меня донёсся знакомый голос. - Да очнись же ты! Кирилл!

Я не сразу понял, что это Топа. Как и то, что значили его слова. Просто знакомый набор звуков.

- Ммм? Фто? - я сидел, смотрел на свои руки и не мог понять, что случилось.

В них лежал большой кусок мяса, а рот был забит чем-то сырым и… резиновым? Осознав, тут же выплюнул и встал.

- Наконец-то, псих, ты, чокнутый, - с облегчением вздохнул Топа. - Кричишь ему, кричишь, а он ржёт, как одержимый из ужастиков. Я уже и не знаю, кто из нас более адекватный. На твоём фоне, я почувствовал себя самым рациональным, сознательным, благовоспитанным существом в мире.

- Так что случилось? - я ещё туго соображал.

- Кровавое солнце случилось. Тебя же предупреждали: меньше попадайся под его лучи.

- Да я как-то… - я почесал затылок. - Вроде ж всё нормально было. Помню, как вслушивался и всматривался во всё подозрительное. Проскочили какие-то недоолени с четырьмя рогами в разные стороны. Потом была странная птица, похожая на дикобраза с крыльями. И вот, когда на меня сзади напал… - я задумался. - Точно, помню, что я очень сильно разозлился, когда меня толкнули в спину. Остальное - как в тумане, пока не услышал твой крик.

В голове всплыли лишь образы того, что произошло. И отголоски безумной эйфории. Брр, это что, был я?

- Зато с каким аппетитом ты съел эрго и мясо той несчастной зверушки! Мило-любо наблюдать, - Топа веселился. Таким мне более привычно наблюдать этого приятного душе засранца.

Как только я привёл в порядок свои чувства и внешний вид, тут же возобновил свой путь. Только в этот раз старался как можно чаще передвигаться в тени, но не прошло и получаса, как лес закончился. А вместе с ним и укрытие от безжалостных лучей подстрекательного солнца.

Я остановился под последним деревом, аккуратно выглядывая из-за его ствола. Вдали виднелись скалы, протыкающие своими пиками розовые облака. Но до них ещё дойти надо. Между мной и этими каменными великанами простиралась, как на открытой ладони, лысая, покрытая трещинами, фиолетовая земля. На ней ничего не росло. Но вот живности… Только в нескольких десятках метров слева от меня дрались две стаи тварей. Рвали на куски, рычали, визжали. Пыль поднялась такая, что лишь силуэты угадывались в той стычке.

Нечто подобное происходило ещё в шести разных местах на открытом пространстве. Словно на ринг вышли давно жаждущие крови драчуны и им сказали, что могут хоть поубивать друг друга.

Да-а, зрелище ещё то.

- Ещё недавно ты вёл себя не лучше, чем они, - напомнил мне Топа. - Поэтому, сейчас ты должен быть ещё осторожнее с кровавым солнцем. Надо продумать, что нам делать дальше.

- Слушай… - Странно, что эта идея только сейчас пришла в мою голову. - Если тень справляется против лучей, может и у головного убора получится? Замотаю голову тряпкой, как бандану.

Я принялся осуществлять задуманное. Из-под рубахи снял с себя майку, которую даже тряпкой стыдно назвать. А через две минуты я стоял с обмотанной головой.

- Больше на больного похож. Больного на голову, - прокомментировал мой внешний вид Топа. - Но это действительно может сработать. Только и все остальные открытые части тела тоже желательно спрятать под одеждой. Даже пальцы.

Я ведь говорил, что время Крови - это время ада? И такое сравнение подходит не только из-за кровожадного эффекта солнца, да красного свечения. Жара - вот первая ассоциация с преисподней. Была бы моя воля, я бы и вовсе разделся. А Топа предлагал полностью замотаться, как мумия.

- Что-то мне не очень нравится эта идея, - озвучил я свои мысли.

- Есть другой вариант - прятаться в этом лесу, пока не пройдёт время Крови. Правда, потом наступит время Сурра всего на девять часов, а за ним начнётся лютая мерзлота.

- Мда, перспективы так себе. И тратить время попусту не хочется.

- Не сказал бы, что “попусту”, - возразил Топа. - Всё же, практика есть практика. Но ближе к цели мы не станем - это верно.

Пока мы рассуждали о дальнейшем действии, две междоусобицы на поле битвы уже завершились трапезой победителей. Ещё пять схваток находились в самом разгаре. И не удивлюсь, если те две победившие стаи схлестнуться между собой.

Что же делать… Что же делать…

- Слушай, а я могу притвориться кораллом? Помнишь, как тогда под водой, когда я плыл по атоллу? - ухватился я за надежду.

- Ага, только кактусом. Пока тебя не попробуют на зуб любопытные твари, желающие разорвать всё на своём пути.

- Это значит нет? - мне хотелось конкретики.

- Это значит, что хоть дураком прикинься, или какашкой, на этой поляне ты всё равно будешь выделяться, как обезьяна с плакатом “Съешь меня”. И не важно, что твари не умеют читать - они посыл поймут без слов.

- Ну а если мы попробуем обойти эту толпу справа или слева? - я вгляделся вдаль по сторонам и увидел, что если сделать большой крюк влево, не выходя из леса, то можно продвинуться ближе к тем скалам, что возвышались впереди, поэтому указал Топе: - Смотри.

- Хм… Это конечно лучше, чем ждать с моря погоды, но и пройти придётся куда больше, чем планировали.

- Или я могу поучаствовать в той королевской битве, - я ощутил жгучее желание накинуться на ближайших тварей и разорвать их, ухватиться зубами за глотки.

- Эй-эй, потише, приятель. А ну-ка в тень вернись.

Я неохотно стал под дерево, не понимая, когда умудрился от него отойти.

- Кстати, неосознанный эксперимент можно считать неудачным. То ли, твоя бандана не защитила, то ли лучи действительно влияют даже через попадание на руки, ноги и шею.

- Что-то я передумал идти напролом, - я почесал вспотевшую шею. - Будь во мне действительно такая уверенность в себе, какую я ощущаю под солнцем…

- Это не уверенность, а безрассудство, - прервал меня Топа, понимая, к чему я веду. - Твоё предложение идти в обход по кромке леса - отличное. Да и мы всегда можем сократить через этот пустырь, если увидим, что на нашем пути никого нет. Но я бы не рисковал. Потому что, если кого-то встретим - спрятаться уже не получится. И придётся, как ты выразился, рвать зубами глотки.

Мы так и поступили.

Поначалу мне удавалось избегать встречи с обезумевшей живностью. Я даже почувствовал себя Маугли на минималках. Но до Тарзана ещё далеко. А ещё и одет я был, как эти два книжных героя. Меня допекла эта жара.

Но спустя около трёх километров фортуна плюнула мне в лицо. Точнее, это был… человек? Я бы сказал, кто-то гуманоидного типа. А может всё же и землянин, только какой-то неправильный. Возможно, мутировавший. Или повстречавший тех самых симбионтов. А вдруг это татуировка его так изменила?

В общем, у этого существа было две ноги, две руки, из головы торчали вместо волос какие-то шишки, сантиметра два в высоту. Глаза большие, как у лемура, уши походили на перепончатые лягушачьи лапы. Вместо носа четыре маленькие дырочки ромбом. А цвет кожи у него был ярко красный. Причём, не за счёт солнечного света, а сам по себе. Руки длинные, как у обезьяны. По четыре тонких пальца, вдвое длиннее человеческих, ещё и с острыми серыми когтями.

Пусть телосложением он и худоват, но мышцы прорисовывались отлично. Ну и рост также бросался в глаза. Он сидел на корточках, опираясь на вытянутые руки, и при этом его глаза находились на уровне с моими.

- Топа, если что, кричи, - мысленно я обратился к своему единственному другу на Райджи, медленно снял с головы тряпку и вытер лицо. Я уже догадывался, что слюна этого существа походила на кислоту, судя по лёгкому пощипыванию. Но для меня это не было опасно.

Существо наблюдало. Я же специально двинулся к месту, куда падал луч солнца, спрятав за спиной руки, чтобы незаметно высвободить свои коралловые “клинки”.

- Третий этап, вторая стадия, - прошептал Топа в моей голове. - Стихия - вода, символ связан с местными водными тварями. И это не человек. А представитель полуразумной расы. Интеллект, как у семилетнего человеческого ребёнка. - А после небольшой паузы добавил: - В общем, как у тебя.

- Ну, спасибо, - передал я ему мысленно, а вслух уже обратился к существу: - Акуна матата, русал.

- Руслан, - поправил меня Топа.

- Я так и хотел сказать: русал. Типа, русалка, только мужского рода. И вообще, не отвлекай. Я тут контакт налаживаю.

- Тогда надо было сказать: русалк. “К” в конце.

Я тяжело вздохнул.

В это время жабочеловек наклонил голову и проквакал что-то вроде:

- Акулу макака кусал?

А потом последовал второй плевок и снова в лицо.

- Вот же… - я повторно вытер лицо. - Верблюд жабанутый.

- О, а это лучше, чем русал. Растёшь на глазах, семилетка, - оценил мою шутку ещё один любитель плевать, только своим скверным остроумием.

Я чувствовал, как закипаю. Лучи солнца в совокупности с наплевательским отношением моего нового собеседника вот-вот выступят искрой для моей эмоциональной бочки с порохом.

Я медленно ему начал говорить:

- Только плюнь ещё раз…

Как последовал третий плевок.

Моя бочка терпения вспыхнула, и я набросился на этого невоспитанного недочеловека.

Только вот он оказался проворнее меня и подпрыгнул так, что я пролетел под ним. А пока я находился в воздухе, этот образина ещё и шлёпнул меня по… Даже стыдно признаваться - настолько это было оскорбительно и неловко одновременно.

Приземлившись, я кувыркнулся и повернулся к противнику - тот невозмутимо сидел в такой же позе, как и мгновение назад. Сидел и смотрел на меня, наклонив голову.

Благодаря тому, что я оказался в тени, разум вновь преобладал над эмоциями.

- Почему он не ввязывается в драку? - мысленно я обратился к Топе. - На него что, не действуют лучи? Вон же, попадают.

- Откуда ж мне знать. На Райджи столько диковин, что, например, иммунитет от влияния кровавого солнца покажется не такой уж и редкостью на фоне куда более чудаковатых аномалий. Тут возможно всё.

- Допустим. Но почему он не ответил насилием на насилие? Это же логично.

- Ахах, вообще-то, он трижды плюнул тебе в лицо. Это явно можно считать нападением. Слушай, а может, я ошибся? - задумчиво протянул Топа. - И он оказался умнее тебя.

Я сосредоточился на руке и представил, как она выглядела бы в коралловых перчатках. Процесс формирования наростов протекал легче и быстрее, чем в прошлый раз. Возможно, сказывался опыт, а может это результат освоения новой способности “Быстрый рост”.

Как только всё получилось, я протянул раскрытую руку к существу. Мне хотелось попробовать пообщаться с ним на ментальном уровне через прикосновение, как это было раньше с Главным Кораллом. А “перчатка” - лишь подстраховка, чтобы обезопасить себя. Вряд ли я сумею отрастить себе новую руку, случись чего. Не на нынешнем моём этапе.

- Поговорим? - я вложил в это слово как можно больше тепла и спокойствия, надеясь, что существо уловит мои мирные намерения.

Ну а что? Он хотел меня убить. Потом я его. Вот и обменялись “приветствиями”.

Конечно, я бы мог всё скинуть на время Крови, но будем честны - это мой промах. Моя узколобость. Моя деградация под влиянием новых обстоятельств. Я же не был таким. Где моя человечность? Да пусть этот мир хоть трижды опасный - это ведь не повод становиться тварью.

Как в той песне говорилось? Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнётся под нас?

Как вообще я посмотрю в глаза любимой жены и ребёнка, если буду вести себя, словно животное? Нееет. Надо сохранять в себе принципы и свою точку зрения, даже если они полностью противоречат жестокости этого мира.

От размышлений я вернулся к реальности. Что приходит в голову тому самому Кириллу - специалисту по кораллам и водному миру? Начитанному эрудиту, который предпочитает кулакам слова. Который ценит цивилизованность, а не варварство. Который выбрал по жизни интеллект, вместо грубой силы.

Я представил, что передо мной действительно семилетний ребёнок и мы играем с ним в пантомиму, где он должен понять моё к нему обращение.

Может со стороны мои попытки донести до собеседника информацию и выглядели, как детские кривляния, но другие способы, явно связанные с принуждением, мне не нравились.

Я пощупал свою голову, провёл вокруг неё руками. Указал пальцами на моего зрителя и повторил тот же жест.

- О, так ты умеешь танцевать тиктоник? - не удержался Топа.

Я его проигнорировал, продолжая показывать местному лупатому аборигену, что хочу дотронуться своей рукой к его.

И он протянул руку, полностью копируя моё движение.

Стоило нам соприкоснуться пальцами, как я отправил ему мысль:

- Ты меня понимаешь?

Собеседник наклонил голову в другую сторону, продолжая глазеть на меня. Но ответа не последовало.

- Ты живёшь в этом лесу?

Молчание.

- Как тебя зовут? - я не сдавался.

- Ещё спроси его номер телефона, - вклинился Топа. - Видишь, у тебя не получается.

- Но у тебя же как-то получилось с деревом?

- Потому что я, в отличие от некоторых, обаятельный и коммуникабельный.

- Акулу макака кусал. Что это? - в моей голове послышался звонкий, но при этом мягкий и обволакивающий голос молодого человека.

- Так ты меня слышишь и понимаешь? - обрадовался я.

- Тот кто не слышит - долго не живёт, - последовал ответ. - Так что значат те звуки?

- Приветствие двух старых друзей, - я пожал плечами, так как уже и забыл смысл любимой фразочки Тимона и Пумбы. - Извини, что накинулся на тебя. Но и ты хорош - плюнул прямо мне в лицо.

- Да, я знаю, что хорош. - Тон собеседника был серьёзен. - Удивительно, что ты не умер от моей слюны. Обычно, она убивает с первого раза. А ты трижды даже не обратил на неё внимания.

Кто? Я? Не обратил внимания? Он что, издевается? И вообще, это получается, что я был прав - он хотел меня убить? Нет, ну ты слышал его, Топа?

- А он мне нравится, - только и сказал этот пятиконечный предатель.

- Почему же ты не продолжил свои попытки меня убить, когда я бросился на тебя? - это обращение было адресовано уже незнакомцу.

- Чтобы тебя изучить, - собеседник выпрямился и смотрел на меня уже сверху вниз, при этом продолжая касаться моей руки. - Ты странный.

- Блин, Топа, если он, по-твоему, представитель полуразумной расы с мозгом ребёнка, тогда я кто? Обезьяна?

- Заметь, это ты сказал, не я.

- Боюсь представить, кого на Райджи называют разумной расой, - мне было не до его колкостей. - Потомков Леонардо да Винчи? Николы Тесла?

- Так у него и спроси.

А что, это хорошая идея. Правда, он на другие вопросы так и не ответил.

- Скажи, а много таких, как я, ты встречал? - вопрос предназначался краснокожему.

- Твои знания в обмен на мои, - после недолгой паузы я услышал ответ.

Да он явно не глуп! Существо, пришедшее к выводу, что именно информация - это настоящая сила, не может быть с интеллектом семилетнего. И меня это настораживало. Впрочем, что я могу знать такого о Райджи, чего не знает он? Такое предложение в первую очередь выгодно мне, поэтому и сказал:

- Я согласен.

- Почему тебя не убила моя слюна?

Да, а он явно не любит ходить вокруг да около. Знает цену времени. И это только сильнее меня настораживало.

Не прост этот дикарь. Ох, не прост.

- А это такая редкость? - я включил еврея. Вряд ли он знает их тактику отвечать вопросом на вопрос.

- Даже если и нет, причины могут быть разные. Мне интересна твоя.

- Я сам толком не знаю. - Тут и дурачком можно прикинуться. - Но если ты перечислишь эти самые причины, скорее всего, я пойму, какая моя.

- Ты ведь первого этапа. - Последовал то ли вопрос, то ли утверждение. - Остаётся два варианта: врождённый иммунитет или ты пришлый через кислотную среду.

- Топа, это он такой умник? Или его речь мой мозг специально так переводит? В любом случае, уж больно этот тип смекалистый. И рассудительный. Не хотелось бы иметь такого врага.

- Знаешь, - ответил Топа. - Думаю, чем выше ты этапом - тем мудрее и опытнее. А он уже на третьем. Правда, мне не известно, как в его расе протекает развитие и когда вообще оно начинается. Но главное - он жив и здоров. Один в лесу. Во время Крови. Это о многом говорит.

- Дружище, - пусть незнакомец и не сказал своё имя, я решил, что такое обращение будет лучшим вариантом, - ты прав, я в этом мире гость и много чего не знаю. Очутился в водоёме с обжигающей жидкостью. Вот и вся моя история. А ты давно на Райджи? Тут родился, или как и я - с другого мира?

Нашу беседу неожиданно прервали.

Всю книгу с первой главы можно прочитать тут: https://author.today/work/355969
Буду рад лайкам и комментариям, если вам понравилось ;)

Показать полностью 1
21

Питер Боланд. "Убийства и кексики"

Питер Боланд. &quot;Убийства и кексики&quot;

Если вам надо куда-то поехать и все другие книги завалились в черную дыру.

Если вам надоело читать Платона и Аристотеля.

Если вы не хотите разбираться, почему Анна Каренина пролила масло и несчастный Оффенбах потерял из-за нее голову, тогда это ваша книга.

Список детективов, которые лучше на две головы, уходит в бесконечность.

Тем не менее, “Убийства и кексики” имеют два неоспоримых достоинства: краткость и легкость. Книгу вы прочитаете за несколько часов, от нее легко оторваться и так же легко к ней вернуться, поскольку сюжет достаточно линеен и персонажи не мешают читать про самих себя. При всем том мы имеем настоящий детектив с серийным убийцей, сыщиками-любителями, дурноватой полицией и ожиданным неожиданным финалом.

История, которую нам рассказывают такова: где-то в британской очень культурной глухомани неизвестный маньяк убивает одиноких людей, оставляя в качестве подсказки костяшку домино. Три прикольные, с легким налетом склероза, но, в целом вполне дееспособные британские старушки пускаются в расследование, причем проявляют чудеса изобретательности, каковых от них по ходу и не ожидаешь. Полиция, как я уже написал, по традиции, ведущей начало от сэра Артура Конан-Дойля и его прославленного отпрыска Шерлока Холмса, почти абсолютно импотентна. Ей (полиции) отведена роль оттенять хаотические метания старушек по застроенным домами из красного кирпича улицам своего захолустья, периодически нелепо им мешать и позже сорвать плоды их усилий. В итоге, несмотря или вопреки действиям полиции и здравому смыслу, маньяк-убийца оказывается там, где ему и положено оказаться, бабуськи торжествуют и последняя точка книги оказывается, как нельзя, кстати.

Читать ли? Об этом я написал в самом начале. Если не завышать ожиданий, то будет одноразовый вполне логичный и крепкий детектив в британском антураже. А завысить их невозможно. Пять из десяти, но в определенной ситуации это может вас занять.

© Юрий Супоницкий

#Книги_без_наркоза

Показать полностью 1
19

Кормак Маккарти «Кровавый меридиан»

С творчеством Кормака Маккарти я знаком по роману «Дорога». Автору явно везёт с экранизациями: два фильма по его произведениям, «Дорога» и «Старикам тут не место», были удостоены многих престижных наград. Правда за воплощение на большом экране его романа о Диком Западе так пока никто и не взялся, на что есть серьезные причины. О них поговорим далее.

Сюжет романа довольно прост. Безымянный парнишка по кличке Малец вступает в банду Джона Глэнтона и путешествует по северу Мексики в компании охотников за скальпами. На его пути будет множество опасностей, крови и запредельной жестокости. Нередко Малец в этих событиях будет выполнять роль стороннего наблюдателя и лишь местами выходить на первый план.

Роман был написан на основе мемуаров Сэмюэля Чемберлена. В своей книге он буквально восхваляет свои приключения. Стоит отметить, что под конец своей жизни Чемберлен был удостоен различных наград и даже стал бригадным генералом. И вот на основе этой хвалебной автобиографии Кормак Маккарти и написал свой мрачный роман. Автор очень дотошно подошёл к написанию «Кровавого меридиана»: помимо упомянутой автобиографии он долгое время работал с различными документами того времени и даже лично прошел тот путь, который преодолел Малец. Многие критики отмечают, что описания природы тех мест оказались очень точны. Таким образом «Кровавый меридиан» – в первую очередь исторический роман. Большинство действующих лиц в нем имеют реально существовавших прототипов. В этом и заключается главный парадокс романа: при чтении он напоминает кровавые галлюцинации сумасшедшего, но при этом полностью основан на реальных событиях. Такое было время.

События «Кровавого меридиана» – возможно, самый кровавый период истории Америки. В 1849 году закончилась Американо-мексиканская война. Техас официально стал частью Соединённых Штатов. Между двумя странами образовалась своеобразная «буферная зона», или фронтир, где законы работали весьма избирательно. Название романа – это отсылка к условной линии, где начиналась территория, на которой кровопролития стали ежедневной рутиной. Победа США была весьма условной. Индейские племена по-прежнему считали эту территорию своей и всеми силами боролись с белыми захватчиками как умели: вырезали и грабили мирные поселения. Местные власти назначили очень высокие награды за убийство индейцев, точнее их скальпы. Со всей страны в Техас повалили толпы разных маргиналов, т.к. тут за один рейд можно было заработать больше, чем честным трудом за годы. Таким образом и без того опасное место превратилось в самую настоящую кровавую бойню. Речь идёт не просто об освоении диких земель. Нет, происходящее в то время можно смело охарактеризовать, как холокост коренного населения. Интересен пример из романа. Племена краснокожих часто мигрировали вместе со стадами бизонов, которые составляли основу их рациона. Чтобы лишить их пищи, американцы убивали миллионы бизонов, из-за чего эти животные до сих пор находятся на грани исчезновения. Что ж, в те времена об экологии никто не думал.

Главный вопрос критиков был «зачем писать вестерн в 1985 году?». Мода на вестерны уже давно прошла, и к новому ее витку люди были не готовы. Это в настоящее время жанр возрождается. Чего только стоит нашумевшая игра «Red Dead Redemption 2», буквально взорвавшая индустрию. Однако многие упускали то, что «Кровавый меридиан» и не вестерн в классическом понимании этого слова. Здесь нет ярко выраженного положительного героя, типичного для подобного жанра. К тому же автор явно тяготит к гиперреализму: повсюду мы видим реки крови, грязь и сцены безумного насилия. Ничего героического в происходящем нет. Нет здесь и героев, которым хотелось бы сочувствовать. Это отбросы общества, зачастую упивающиеся жестокостью. Однако гораздо страшнее те, для кого кровопролитие стало утомительной рутиной. Автор очень подробно описывает убийства, что может оттолкнуть людей со слабой психикой.

В романе довольно много библейских мотивов, но как в обзоре на роман «Дорога», я решил подробно не разбирать данную тему, дабы избежать ошибок трактовки. Слишком поверхностны мои знания по данному вопросу.

Одним из ключевых персонажей стал Судья. Это тот случай, когда второстепенный персонаж получился гораздо ярче, чем главный. Более того, Судья с самого своего появления в романе начинает менять сюжет. Судья – главный проводник потустороннего. Его личность буквально полумифическая. Кто же он, бог, дьявол или обычный отморозок предстоит решить читателям самостоятельно. Его образ самый яркий и запоминающийся в романе. Огромный абсолютно безволосый мужчина с совершенно непредсказуемым нравом. Настолько притягательного, но в то же время отталкивающего и отвратительного персонажа создать очень сложно.

Интересным приемом, на мой взгляд, стало то, что Малец временами выпадает из повествования, и мы видим происходящее глазами других персонажей. Неизвестно, что делает Малец в это время. Возможно, автор сделал это, чтобы показать кровавые картины с разных ракурсов.

Итог: «Кровавый меридиан» – одновременно и красивый, и мерзкий роман. Читать его тяжело из-за непрекращающегося ультранасилия. Не спасает даже красивый образный язык автора, полный метафор и отсылок. В описанном мире просто нет места ни для чего чистого и доброго. Роман можно читать только людям с крепкой психикой. Однако именно таковы реалии того периода американской истории. Без прикрас и напускного героизма. Любителям исторических романов он может и понравиться. Возможна ли достойная экранизация столь кровавого и насыщенного философией романа? На мой взгляд, только очень талантливый и смелый режиссер возьмётся за подобное. И даже при этом, получится ли передать все скрытые смыслы? Покажет время.

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

Показать полностью 4
27

Джон Эрнст Стейнбек «О мышах и людях»

Стейнбек наверно один из тех редких писателей, чьи книги мне кажутся написанными разными авторами. Разумеется, это не абсолютно разные по стилю книги, даже тематика там перекликается, по крайней мере в тех произведения, которые прочитала. Однако со всем не те ощущения я испытала, читая произведение «О мышах и людях». В сравнение с «Гроздьями гнева» оно кажется написанным совершенно в другом стиле, хотя образы главных героев в чем-то схожи. Те же несчастные, отброшенные на обочину жизни трудяги, что мечутся по стране в поисках работы и готовы ссыпать овес целый день напролет за какие-то пару долларов. История стара как мир, но две книги трогают совсем разные струны души.

Что объединяет героев двух книг, помимо бедственного положения? Конечно мечты. Мне кажется, что судить человека можно по его мечтам, хороши они или плохи, так или иначе они становятся отражением души человеческой. Она может быть падшей, грязной, алчущей славы, завистливых глаз, как душа жены Кудряша из книги «О мышах и людях». Эта женщина сборник пороков, а Стейнбек отлично изображает эти пороки, не прибегая к обильному описанию. В этом наверно ещё одно отличие. «Гроздья гнева» напротив наполнены сочными описаниями всего, что встречается на пути главных героев. Иссушенные летним зноем поля, пыльно-песочная дорога, убегающая вдаль, и старый потрепанный грузовик, который благодаря деталям легко проступает в воображении. В «О мышах и людях» такого разнообразия не встретить, но от этого книга не становится хуже, она просто другая, сотканная из обыденных диалогов людей, настоящих живых людей, которым не чужды эмоции.

Отсутствие восковитости в людях – так я это про себя называю, когда типовых героев в книге не наблюдается, а есть простые, рядовые человеки, которых нельзя однозначно назвать грешниками или праведниками. Вообще тема греха в творчестве Стейнбека встречается неоднократно. Всё-то мелькают библейские отсылочки, где-то очевидные, как в книге «К востоку от Эдема», где-то нужно читать между строк. Здесь же мы видим, как вынужденный грех обращается в спасение ближнего своего. Всё в жизни людской не так прямо и просто, как хотелось бы. Мы привыкли вешать ярлыки, мол вот это добро, а вот это зло. Но поступок Джорджа кажется на первый взгляд типичным смертным грехом, если бы не обстоятельства. Однако самое страшное кроется в том, в адрес кого был обращен этот грех и что к нему привело.

Концовка безусловно разрывает сердце. В процессе прочтения сживаешься с особенностями брата Джорджа Ленни, с его душевной чистотой, пусть и обедненной умом. Таков он есть, и Джордж вопреки своим маленьким мечтам, вопреки неприятностям, которые несет в себе Ленни, тянет за собой этот тяжкий крест. Небесного спасения за его труды не предвидится, одним своим решением Джордж по писанию божию перечеркнет всё. И во имя чего? Спасения Ленни? Защиты Ленни от мирской жестокости? Концовка остается открытой, будто автор дает шанс каждому решить самостоятельно, достоин ли Джордж прощения или же гореть ему в аду до скончания веков.

Читается на одном дыхание. С первых же страниц томит в душе странное ощущение неизбежности, которую чует Джордж. По отношению к Ленни разум мечется между легким отвращением, желанием закрыть на недуг глаза и глубокой интуитивной завистью к душе, напрочь лишенной чего-то грязного по причине этого самого недуга. Невольно придется встать на место Джорджа и не раз подумать о том, как следовало поступить?

И долго ещё будет помниться:
«- У таких людей нет семьи. Они сперва малость подзаработают, а потом всё промотают. Они без роду, без племени, никто об них не заботится…
- Другое дело – мы! – радостно подхватил Ленни. – Расскажи теперь про нас.
Джордж помолчал.
- Другое дело – мы, - сказал он.
- Потому что…
- Потому что у меня есть ты…
- А у меня – ты. Мы с тобой всегда вместе, мы друг об друге заботимся!»

Джон Эрнст Стейнбек «О мышах и людях»
Показать полностью 1

Помогите найти аудиокнигу на английском

Не могу найти нигде аудиокнигу на английском языке, Ребекка Ярос Четвертое крыло и Сара Маас Королевство шипов и роз. Или может кто нибудь подскажет ресурс, на котором можно слушать такие книги.

Отличная работа, все прочитано!