Всем привет! Хочу поделиться свои небольшим рассказом)
Февральским утром на пустынной дороге рядом с небольшой деревней возник мужчина. Место это вполне можно было охарактеризовать как «богом забытое», поэтому появление тут чужака, да еще и в ранее время, могло показаться кому-нибудь весьма странным.
На неместность указывал внешний вид человека. В деревне, где ютилась пара десятков стариков и старух да один фермер с семьей, таких жителей точно не водилось.
Мужчина был одет в дорогой полушубок из овчины, утепленные дутые штаны темно-зеленого цвета, ярко-красную вязаную шапку и такого же цвета шарф, небрежно замотанный вокруг шеи. На ногах серые валенки с зелеными калошами и логотипом известного московского дизайнера.
Ростом он был выше среднего, возрастом — около тридцати лет.
Сутулясь, человек торопливо шел по автомобильной дороге, которая не чистилась уже несколько дней. Снег громко скрипел под его ногами.
Жум! Жум! Жум! (иногда мужчине хотелось опускаться на колени и вонзать зубы в плотные, хорошо утрамбованные следы).
По одну сторону от дороги располагалась деревня, по другую — несколько фермерских полей, одно из которых упиралось в опушку леса. Мужчина двигался по направлению к нему. В правой руке, обращенной к полям, был зажат длинный нож — тесак с полосой замерзшей на лезвии крови.
— …убил тебя… я, — внятно произнес мужчина. Он уже говорил эти слова ранее, но робко и тихо. Теперь же, отдаляясь от деревни, чувствовал себя все в большей безопасности, и ему хотелось звучать громче. — Прости, но так было надо. Мне это не понравилось, если хочешь знать. Но это и не было таким противным. Я думал, будет неприятнее.
Несильный мороз и слепящее солнце выдавливали из глаз мужчины мелкие слезы. Он не смахивал их. Во-первых, они быстро замерзали. Во-вторых, ему нравилось представлять себя неким трагическим персонажем, который тащится вникуда под гнетом душевных страданий и плачет. Проблема была только в том, что в действительности плакать ему не хотелось, поэтому работа мороза и солнца оказалась весьма кстати.
Небо раскинулось в своем ярко-голубом великолепии, таком, каким оно бывает только в ясные зимние дни.
— Она больше никогда не увидит неба, — произнес человек и сильнее сжал рукоятку тесака.
Он вспомнил ее глаза белесо-голубого цвета, который можно было назвать некрасивым. «Когда говорят о голубом цвете, многие представляют себе сильные и насыщенные оттенки. Хотя в природе гораздо больше блеклых и неинтересных вариаций», — подумал он.
До леса оставалось около двухсот метров. Вначале человек планировал идти к нему наискосок через поле, но потом заметил в одном месте съезд на узкую дорожку, накатанную снегоходами.
Он переложил нож в левую руку. Протаранив ледяную корку, правая калоша плавно опустилась в мягкую перину, и резкий «жум» сменился на мягкий «жам».
Мужчине пришлось ссутулиться еще больше, чтобы удерживать равновесие при ходьбе — снег местами доходил до колен. По его расчетам идти предстояло около двадцати минут.
Его голову в то утро можно было сравнить со стеклянным шаром, внутри которого запирают уютные новогодние зарисовки. Какая-то встряска, — и на керамических детей, собачек и Санта-Клаусов обрушивается в хаотичном танце сотня снежинок.
Так и внутри него какая-то внезапно возникшая мысль-толчок приводила в движение тысячи других мыслей-снежинок. Потом все успокаивалось до следующей встряски.
Он снова вспомнил ее глаза. Отдельно почему-то память выделила левый глаз, зрачок с роговицей которого резко прижались к внешнему краю, когда она осознала надвигающийся ужас.
Над глазами, словно соломенная крыша, нависали белесые ресницы, жесткие и практически без изгиба. «Некрасивые», — констатировал мужчина, будучи на сто процентов уверенным, что за всю свою жизнь она не удосужилась нанести на них тушь хотя бы раз. А что, если стащить у своей подружки тушь и насильно выкрасить эти белесые ресницы? Стали бы они хоть на толику симпатичнее? Стоп, это уже не проверить.
Новая снежинка — сегодня около семи утра дрожавшей, но крепкой рукой он нанес сильный удар в ее плоть. Хотел быстро выдернуть нож, но это ему не удалось, и рука быстро испачкалась в красный теплый цвет почти по локоть.
Идти было легче, чем он предполагал. До леса оставалось метров пятьдесят.
Около двух недель назад он сидел в офисе в Москве. День был спокойным, без важных вопросов и совещаний, поэтому время тратилось на чтение бесполезных постов в телефоне.
Новые обзоры техники, фотошопленные косплеерши, несмешные мемы, коты, собаки и прочая интернетовская шелуха, которой нет места в голове, занятой нормальным делом.
По-хорошему, если и тратить время в телефоне, то на посты психологов, чтобы наконец хоть как-то разобраться в ситуации со своей подружкой. За последние годы отношения между ними сильно накалились: подружка называла его абьюзером, он называл ее дурой. Разговаривать они оба не умели и не хотели, впрочем, как и расставаться. Их двухлетняя волокита, с редкими вкраплениями счастья, стала для него настолько родной и обыденной, что он не считал это проблемой. Однако в характере появилось больше вспыльчивости и раздражения, он чаще курил и выпивал.
Андрей, его руководитель, подошел к нему как обычно бесшумно и невовремя.
— Игорь, отправил письма Кайцеву?
Человек, чье имя наконец стало известно, разогнул напряженную шею и с недовольством отложил телефон.
— Отправил еще во вторник.
— А он звонил мне, говорит, фотографий втулок нет и актов на них. Ты не проверял?
Игорь напрягся. Он отчетливо помнил, что подготовил письмо, прикрепил нужные фотографии с браком изделий и акты и нажал кнопку отправить, как делал это много раз. Позже оказалось, что система тогда дала сбой и из-за технических проблем часть фотографий и документов недозагрузилась, в итоге Кайцев получил неполный комплект. Позже он набрал Андрею и нажаловался, вместо того чтобы запросить недостающие файлы напрямую у Игоря.
Противный, по мнению Игоря, начальник сразу начал разборки, где и выяснилось про сбой. По факту это была недоработка айтишников, но начальник посчитал виноватым и Игоря.
— Перезвонил бы ему, убедился, что письма дошли, все ж важный клиент, — нарочито медленно произнес Андрей и уселся рядом на соседнее кресло ушедшего обедать коллеги.
Игорь вздохнул. Сейчас ему придется объяснять... нет, даже не объяснять, он этого не умел, а оправдываться. А это он умел и ненавидел.
— Слушай, ну не посмотрел. У меня во вторник основной задачей была Скорина с Гальцовым, с ними и возился весь день. Виноват, бывает.
— Игорь, у тебя в последнее время много косяков. Ты не подумай, что я тебя уволить собираюсь, наоборот, хочу помочь. Если устал, проблемы какие-то, то давай поговорим, — закинув стопу одной ноги на бедро другой, лицемерно-слащаво сказал Андрей.
Игорь снова вздохнул. Да, он очень морально устал и измотан, но обсуждать сейчас свои проблемы с противным начальником, да еще и в присутствии опен-спейсовских коллег, не хотел.
— Да нормально все, — шепнул он и, черканув на розовом стикере вранье в виде «у отца Инны приступ недавно был», он протянул его начальнику, прижав палец к губам, чтобы тот не озвучивал вслух.
Андрей понял, что написанное ложь, но вида не подал. «В прошлые разы ты хотя бы родных не трогал, придурок, а описывал ваше бытие двух психов», — подумал он и посмотрел на Игоря, пытаясь изобразить понимание.
— Ты всегда смотрел на меня презрительно, как и они. Вам вообще мои проблемы были по барабану. ***! — Последнее слово Игорь вскрикнул громче, матернувшись и на коллег, и на кочку, из-за которой упал в холодный снег.
Начальнику и коллегам действительно было все равно на проблемы Игоря. Они, как-то не сговариваясь, восприняли этого мажористого и бестолкового москвича без уважения и интереса, еще когда он только в первый раз переступил порог офиса два года назад. Со временем отношение к нему только ухудшилось. Женщин, гонявшихся за женихом с недвижкой, в их коллективе не было, а мужчин отталкивала манера Игоря слишком активно делиться личными проблемами и привирать. Поговаривали, что он даже ведет какой-то блог, где рассказывает о своих траблах с Инной, братом, папой и еще какими-то людьми.
— Давай ты возьмешь на недельку отдых, а? Сейчас работы меньше, зима, да и дома ты нужен, — по-отцовски мягко предложил Андрей.
Игорь поморщился. Он понимал, что Противный предлагает ему отпуск «для галочки», а не от искренних заботливых чувств. Ну и от того, что работа Игоря легко могла выполняться расторопным Павлом С.
— Да Инна уехала к бате, я все равно дома один киснуть буду, — шепотом наврал он Андрею.
— Тогда хоть на пару дней смени обстановку. Тебе бы на природу уехать, физическими активностями, спортом заняться, — также перешел на шепот Андрей, наклоняясь к Игорю, — вот, смотри, ты вроде и худой, а уже жирок мощный нарастил на животе!
— Так я уже старый, на семь лет тебя старше, — Андрей засмеялся. — Я тебе сейчас дельное предложение на телегу скину!
Игорь открыл мессенджер. В списке непрочитанных замаячило уже пятое сообщение от Инны, которые он не хотел открывать.
«Жду извинений и…» — гласило оно видимым куском. Он понял, что вечером ему опять придется столкнуться с раздутой на пустом месте ссорой.
Он нажал ссылку от Андрея.
«Добро пожаловать в наш бойцовский клуб "Крепкий кулак"! Здесь вы научитесь защищать и защищаться. Найдете друзей и сбросите накопленный негатив!» — гласила шапка сайта. Игорь пролистал вниз и наткнулся на фотографии с уроков. На одной была изображена группа — несколько неряшливо одетых женщин с поднятыми вверх большими пальцами.
Он задержал взгляд на этой фотке дольше, чем на остальных.
— Вот, видишь, даже бабы ходят! — снова тихо произнес начальник, чтобы коллеги женского пола не расслышали слово «бабы».
— Я не люблю драться, я лучше на лыжах буду ходить.
— Да понимаю. Я так и предполагал. Ну лыжи тоже дело хорошее, ты смотри, я не настаиваю, просто как вариант. У нас трое туда ходят, и я тоже. Реально хорошее место, не выкачка денег, — сказал Андрей, поднимаясь с кресла. — И да, действительно отдохни. У тебя вид уставший, отпущу в отпуск без проблем.
— Я на выходных каких-нибудь поеду загород на лыжах кататься, в Иннины края как раз.
— Вот это и хорошо! А кто у нас опять греет еду, не закрыв на кухню дверь, а? — беззлобно закричал он уже кому-то, удаляясь.
— Ой, это я, — засмеялся в ответ женский голос откуда-то из кухни.
— Яна, ну ты как всегда. В тот раз рыбой пахло, что сегодня?
— Сегодня свинина с овощами, она так не пахнет, Андрей Сергеевич, заходите, угощу, — снова послышался смех.
Игорь откинулся на спинку кресла, вертя в руках телефон. Всем весело. Интересно, а если бы он начал разогревать на весь офис рыбу или мясо, все так же бы веселились? Или в очередной раз посчитали его идиотом. Что-что, а отношение окружающих Игорь прекрасно считывал.
Он повертел телефон еще несколько минут и отправился обедать в близлежащее кафе. За два года он так и не смог позволить себе есть из пластмассовых лотков.
Странно, что, думая о том, как он убивал, он не испытывал к ней ни жалости, ни сострадания. Она, в отличие от Инны и коллег, не причинила ему никаких страданий, не сделала ничего плохого — и тем не менее именно в ее тело он вонзил лезвие тесака. Игорь вспомнил, что чувство брезгливости и тошноты захватило его сразу, как только кровь показалась на бетонном полу, и, наконец выдернув нож, он выбежал на воздух.
Несколько дней после разговора с Андреем Игорь был напряжен. Он не ссорился с Инной, как обычно, проводил много времени в телефоне и гулял в одиночестве. Душевный негатив надо регулярно выплескивать, — часто вспоминался ему слоган из «Крепкого кулака». Он был согласен. Оставалось только найти подходящий способ для выплеска.
— Лыжи — неплохо. Но этого мало, надо еще что-то. Драться я не умею и не хочу, секс не хочу, спорт не хочу, — рассуждал Игорь. Он напряг свой мозг. Интернет, не стесняясь, подкидывал самые безумные идеи. В голове возникали образы бесячих коллег и Инны, в носу всплывали запахи с кухни, в которой грела еду недалекая Яна.
— Я придумал это, — четко произнес Игорь у самой кромки леса — чтобы избавиться от душевного гнета, который был внутри меня очень долго. Теперь я стал сильным и больше не переживаю, кто и что про меня подумает! Пусть меня и посчитают психом.
Высокие и стройные сосны, с усыпанными снегом ветками, неодобрительно молчали. Он несколько замешкался, пытаясь пролезть через какой-то лысый кустарник. Уворачиваясь от тонких веток, чтобы они не выцарапали глаза, Игорь с трудом вполз в лес. Поднялся, отдышался и закинул тесак как можно дальше вглубь. Потом повернулся лицом к полю.
За ним маячила дорога, за которой виднелись деревенские домики. Когда Игорь шел сюда, ему казалось, что лес очень далеко. Теперь же было понятно, что он находится гораздо ближе к людям, чем Игорю хотелось. Впрочем, тут он никому не был заметен с дороги даже в своей яркой одежде. Он посмотрел на небо и заорал.
Игорь орал гласные буквы. Они не несли никакой смысловой нагрузки. На удивление крики получались громкими и даже мелодичными. Он был уверен, что сможет издать лишь срывающийся визг.
— Аааааа, оооооо, ыыыыыыы… — вырывалось из замотанной красным шарфом шеи. Звуки сопровождались белыми облаками пара изо рта. Иногда Игорь делал маленькую передышку и огладывался по сторонам. Нет, ни одной живой души вокруг. Только залитое солнцем полотно бескрайних полей со сверкающим ледяным настом.
После «наконец придумал», Игорь несколько дней постоянно кому-то звонил. Очень много звонков не приводили к результату. И лишь три ответивших голоса предварительно смогли бы помочь ему осуществить задуманное. В итоге он договорился с одним.
— Я поеду на лыжную базу на этих выходных, адрес тебе скинул, — не терпящим возражений тоном сказал Игорь как-то вечером.
— А ты — нет, я хочу поехать один и побыть один.
Редкий случай — Инна не стала настаивать и ругаться. К тому же, она не особо любила лыжи.
В пятницу Игорь отпросился с работы пораньше и около четырех вечера выдвинулся из Москвы в юго-восточном направлении. На заднем сидении крузачка, который ему подарил отец, лежала пластмассовая коробка с двумя переложенными тканью бутылками дорогого алкоголя и супермаркетовские пакеты с кусками различного сыра, орехами, фруктами и хлебом.
Через пятнадцать минут Игорь прекратил орать. Он устал и начал по-настоящему замерзать. Горло, утружденное криками и холодным воздухом, его слабое место, могло начать саднить уже к вечеру. Пора было двигаться назад.
Ледяными руками он попытался вытащить застрявший где-то в глубинах кармана штанов телефон, но не смог. Тогда натянул рукава теплого свитера на кисти и двинулся назад. Игорь очень надеялся, что обратная дорога дастся легче — можно будет воспользоваться ранее оставленными следами.
Снежинки в его голове успокоились — холод прекрасно блокирует все душевные метания. Трагического персонажа больше не было, он остался в заснеженном лесу. Игорь думал только о том, как выйти на автомобильную дорогу, достать телефон и позвонить.
Однако, почти дойдя до заветной цели, он внезапно остановился и зарыдал навзрыд. В это время со стороны деревни появилась старенькая фермерская нива. Заметив вдалеке на поле цветное пятно в виде Игоря, водитель нажал на газ и рванул к нему.
Вернувшись в воскресенье домой, Игорь свалился с больным горлом. Как бы ему не терпелось прибежать на работу в понедельник, но пришлось отлежаться пару дней.
— Не, Игорь, ну ты даешь, во придумал, — с нескрываемым восторгом сказал Андрей, выковыривая зубочисткой кусок кальмара из зубов. Игорь предложил ему, Паше С. и еще трем коллегам из отдела продаж попить вечером пива в пабе. Сегодня он наконец-то был королем тусовки. С кружкой в руке, заглатывая закуски, он рассказывал им свои приключения.
— Да уж, как ты вообще до этого додумался? Псих, я тебя боюсь теперь, — подвыпившим голосом произнес Павел С.
Полупьяная компания рассмеялась.
— Да я не знаю, — улыбнулся Игорь. — Давно уже плохо себя чувствовал, на душе тяжело, накопилось негатива много. Хотелось кого-то убить прям. Но кого? Инну хотел или Андрея? (все снова засмеялись). За них сидеть еще. Думал-думал, да чет вспомнил Янкину свинину. Нашел в инете продавцов, кто мясом торгует, прозвонил, вышел к фермерам, кто скотину режет и мясо поставляет. Нашел одного, свиней бьет где-то под Рязанью.
— Приезжай, говорит, в субботу утром рано, пока морозы, буду свинью резать и тебя научу. Ну я и поехал, переночевал в ближайшей гостинице. Жрачки, алкашки привез, денег заплатил немного, как он просил. Дальше — дело техники. Там он был с сыном, они все организовали, привязали ее, мое дело — нож воткнуть. Помогали они, конечно, подсказывали. Потом, пока она там подыхала лежала, я уже не выдержал, в лес убежал. Самое сложное — опалка, разделка — это уже им досталось, но я на это и не подписывался. — Игорь хлебнул пиво и с самодовольным видом оглядел компанию.
— Мда, я б не смог, лучше грушу побить, — произнес один из отдела продаж. — А тебе страшно было? А жалко было?
— Ну, страшно, чуток, пока приготовления ждал. Как зашел в сарай, ушел страх. Насчет жалко — не знаю, ее все равно бы прирезали. Такая несчастливая судьба у скотины: мясо ели, едят и будут есть.
Компания ненадолго затихла, переваривая это нехитрое суждение с претензией на философию.
— Блин, Игоряха, ну есть же всякие бескровные штуки, чтобы стресс снять. Ну не знаю, ножами там потыкать в мешок, в фотографии врагов дротики покидать, — нарушил молчание Андрей. Он был в искреннем недоумении.
— Да много всего есть, на любой вкус и кошелек. Но мне чего-то серьезного захотелось, реально мощного. Да че вы напряглись? Свиней каждый день режут. Вот тот же мужик, фермер. Он же не убийца.
— А что не на охоту? Геммора меньше, да и интересней, — спросил Паша С.
— Да хотел, но там, кстати, больше геммора — я стрелять не умею, лицензию получать надо, тренироваться, да ну…
— Ну с почином тебя, Игоряха, — произнес Андрей, и пивные кружки потянулись друг к другу, чтобы удариться. — Теперь мы тебя еще больше боимся и уважаем, осталось это до всех остальных донести!
Все захохотали, кто-то нарочито хрюкнул, и остальные с удовольствием подхватили.
(пы.сы. - Приветствую! Это мой первый рассказ, который опубликованный на Литресе. Ничего там сложного нет, как оказалось в публикации, кстати. Спасибо за внимание!)
