Улицы Лунного города отличались сыростью, дождливостью и художественно размазанной по закоулкам грязью. Кое-где камни выпадали из мостовой, и под ними лужами скапливалась серая вода. Зай беззаботно шлепал вперед, полностью доверяя берцам, а вот Восьмому в простых поношенных ботинках приходилось внимательно следить за тем, что происходило под ногами.
Стрелка часов указывала на северо-запад. Охотники петляли от квартала к кварталу, обходя вытянутые дома-коробки. Время от времени приходилось пережидать в стороне, когда над головой проносилась очередная дребезжащая платформа. Безразличный к потрясениям город жил своей жизнью: частоколы черных труб коптили облака с крыш, дороги и тротуары разбегались извилистыми ручьями от обочин. По ним неспешно прогуливались куклы и люди, удерживавшие зонты-трости.
За крутым поворотом раскинулась широкая набережная, соединенная позолоченным мостом с противоположным берегом. На той стороне Лунного под огромным стеклянным куполом зеленели сады и возвышались кирпичные здания. Их острые шпили черно-красными иглами дырявили небо. Восьмой замер, ошарашенно уставившись на великолепие, пролегшее совсем рядом с оплотом безысходной привычности. Зай на выдохе кинул в рот клубничный леденец.
— Слепая Зона, там живут богатые. Туда даже железный путь не ведет, не разрешают, добраться можно только по мосту. Но вид красивый.
Охотники медленно двинулись по набережной с бортами из сплющенных железных листов. Зай привычно сунул ладони в карманы джинсов. Восьмой сгорбился и вытянул шею: щурясь, он продолжал вглядываться в Зону. Казалось, врожденное любопытство пересиливало любой страх в нем.
— Был там?
Раздраженно передернув плечами, Зай затормозил. У дома напротив старушка, зябло кутавшаяся в потрепанный платок, подметала деревянное крыльцо.
— Да.
Облокотившись на борт, Зай всмотрелся в райские кущи. Они существовавшие словно в ином измерении, таком не похожем на привычную жизнь. За семь лет верной службы Аркусу он побывал там всего два раза, один из которых с наставницей. Обычным смертным путь туда был закрыт. Даже воздух в Слепой Зоне казался другим, насыщенным кислородом и пропахшим цветами. Место, куда мечтал попасть любой.
Зай поднял голову — на нос звонко капнуло, дождь усилился. Восьмой пристроился рядом, уставившись на темную реку. Сегодня он казался более покладистым, чем обычно. То ли выучил свой урок, то ли боялся того, что ждет их на задании.
— Порошок.
— Что?
— Порошок. Ты сыпал, — невнятно повторил Восьмой. — Что это?
— Алькалин, он сжигает след, а когда дым всходит, часы реагируют. Смотри. — Зай поднял левый рукав, продемонстрировав позолоченный циферблат. — Стрелка алькалиновая, поэтому отзывается на дым. Так можно выследить сомбру.
— Как запах?
Дурацкие вопросы начали надоедать. Зай скривил нос, принявшись изучать практически пустую набережную, если не считать старушку да пару рыбаков. Один из удильщиков сноровисто подсек сверкнувшего желто-серой чешуей карпа.
— Не совсем.
Верное сравнение оказалось подобрать непросто. Старушка закончила с уборкой и пропала в недрах дома. Зай, наконец, нашел правильные слова. Холодный ветер подхватил их и вместе с накрапывавшей моросью бросил в лицо.
— Сомбра как тесто. Видел, как оно доходит в тепле на дрожжах? Тяжело отлепить кусок, все тянется. Черная кровь сомбры пульсирует в отрубленных частях еще пару дней, ждет, пока хозяйка ее заберет, чтобы присосаться обратно к захваченному телу. Поэтому, если присыпать след алькалином, можно счесть направление, в котором находится большое количество ее «теста». Чаще всего это гнезда, сомбры скрепляют их звенья черной кровью.
Восьмой отлип от перил.
— Откуда приходят?
— Сомбры?.. Кто знает. Просто приходят и паразитируют на людях, а питаются другими людьми. Да и какая разница? Твоя работа — их убивать. Целься в мозг, подойдет и спинной, тогда ей конец.
— Она умрет?
Надоедливый напарник стал задавать вопросы, на которые не существовало однозначного ответа.
— Это единственный способ. Хватит прохлаждаться, скоро ливень хлынет. Шагай реще.
Стрелка часов по-прежнему неумолимо клонилась на северо-запад. Если так продолжится, придется выбивать пропуск для проверки, ведь неизвестно, где сомбра свила себе гнездо. Зай поморщился. Дело обещало одни проблемы, к тому же, приходилось постоянно следить за тем, чтобы Восьмой не допустил ошибки. Диего выразился вполне доступно: умрет мальчишка — не протянет долго и Зай. Слабые наставники Аркусу не нужны, а значит не нужны и всему Лунному городу. Непреложная истина, от которой не скрыться.
Дождь зарядил сильнее. Назойливые капли забарабанили по лицу и макушке, волосы мерзко прилипли ко лбу. Задумавшись, Зай ускорил шаг настолько, что Восьмой перестал поспевать и, запыхавшись, ухватил его за рукав. Растерянно обернувшись, Зай на секунду замер: в черных глазах, расширившихся от беспокойства, на мгновение он узнал другие, чужие, такие же темные и серьезные.
Навязчивый морок спал, стоило мотнуть головой. Резко высвободив руку, Зай свернул под козырек ветхого дома, чтобы переждать непогоду под навесом. Напарник встал сбоку, нахохлившись как продрогший воробей. Его шея покрылась гусиной кожей, а губы посинели. Зай опустил взгляд и замер, скрестив руки на груди.
Окно первого этажа приоткрылось, впустив внутрь худощавого черного кота. Он вымок настолько, что под шерстью проступили острые ребра, а щуплый хвост обратился несуразной оглоблей, мотавшейся из стороны в сторону. В узкую прорезь можно было разглядеть стройную девушку с мягкими серыми глазами и волнистыми каштановыми волосами, убранными за уши. Завидев у крыльца, должно быть, жалко выглядевшую двоицу, она уставилась на них долгим задумчивым взглядом. Потом механически приласкала животное за ухом и закрыла створку, отделив мир тепла от промозглой улицы. В этот момент Зай позавидовал коту, а потому тяжело вздохнул. Следующие полчаса заставили продрогнуть еще сильнее. В конце концов, солнце выглянуло из-за туч, дав продолжить путь.
Еще долго охотники брели вдоль набережной. Стрелка сдвинулась влево у моста, указав на узкий проулок. Они прошли мимо обветшалых домов, перемежавшихся с новыми застройками, будто клетки на шахматной доске. У старого покосившегося здания их встретил бедно одетый мальчишка. Он старательно вычищал лицо безобразной куклы рукавом куртки. Завидев охотников, мальчишка подбежал к ним, уставившись круглыми глазами.
— Вы не видели сестру?
Зай сморщился, как от зубной боли. Только пацаненка не хватало! В таких районах дети пропадали часто. Если они таинственно исчезли, шанса найти их не представлялось. Из кармана скользнула пара конфет. Зай пихнул их в ладонь мигом обрадовавшемуся мальчишке.
— Не видели. На, возьми вот. А ты странного не видел ничего тут?
Мальчишка сграбастал конфеты, а на вопросе о странностях испуганно шагнул назад и помотал головой. Впрочем, это могло ничего не значить. Странным дети могли посчитать даже соседского кота, могшего расцарапать все лицо. Как тот облезлый, который недавно прятался от дождя.
— А знаешь старые дома, где никто не живет?
Нехотя кивнув, мальчишка ткнул пальцем дальше по улице. В этот момент из соседнего дома вышел старик и поманил его к себе.
— Видимо, нам туда.
Зай пожал плечами, сверившись со стрелкой. Она упрямо указывала вперед. Охотники прошли вниз по склону, пока не уперлись в заброшенное здание. Вход преграждала покосившаяся калитка. Стрелка на часах зашлась дрожью, закрутилась бешено, что могло означать лишь одно:
— Логово сомбры. Жди здесь.
Парадная дверь оказалась заперта. Зай подпрыгнул, ухватился за козырек и подтянулся на него. Потом нырнул в окно второго этажа, раздвинув створки. Внутри скопилось много пыли, а потолок будто собирался обрушиться в любой момент. Первым делом Зай спустился вниз и открыл дверь. Восьмой вошел, громко топнув. Зай неодобрительно скривился и шикнул, чтоб тот вел себя тише.
В гостиной на стенах висели затертые портреты. Чудом уцелевшая мебель мирно простаивала, накрытая белыми простынями. Вероятно, хозяин дома полагал, что когда-нибудь вернется. Да и вряд ли грабителей интересовала мебель, которую проблематично вынести через окна.
Пыль заглушала шаги, но отлично сохраняла отпечатки ног. Охотники обошли комнаты первого этажа, но не обнаружили ничего подозрительного. Зай держал пистолет в боевом режиме. Он крался бесшумно как кот и всякий раз сначала выглядывал из-за угла. Короткий кивок — стоит обследовать второй этаж. Под берцами скрипнула лестница. Ступени окончательно прогнили и кое-где провалились под собственным весом.
Череда длинных коридоров казалась бесконечной. Единственная запертая комната обнаружилась в дальнем углу дома. Зай приложил палец к губам, призвав к молчанию, и указал на стену. Когда Восьмой отошел, Зай глубоко вдохнул и с ноги выбил дверь, направив дуло пистолета внутрь.
— Твою ма… — открыл рот Восьмой.
— Не ругайся.
Зай вернул пистолет на предохранитель и убрал в кобуру. Логово сомбры было оформлено изобретательно. У нее прослеживалась нездоровая любовь к куклам, потому их здесь насчитывалось несколько десятков, если не сотен. Они смотрели с полок одинаковыми безжизненными глазами, свисали вверх тормашками, прибитые к потолку; гордо восседали за игрушечными столами на маленьких стульях.
Единственное свободное от них место занимало металлическое гнездо. Его соорудили из остатков кровати с обрезанными ножками. Медные и железные листья торчали из нее острыми парусами, кое-где достигая потолка непослушными крыльями. В гнезде валялась окровавленная одежда.
— Она нас обманула.
Осматриваясь, Зай прошелся по комнате. Сомбра оставила в гнезде много черной крови, выветриваться будет пару дней. Она засекла охотников на подходе и покинула убежище, оставив на прощание «подарок». Наверняка, она прикидывалась все той же маленькой девочкой, безобидной дочкой Часовщика. Возможно, сохранила часть ее памяти, потому и притащила столько кукол. Сомбры умели хорошо обманывать, используя тело в качестве приманки. Но не стоило забывать, кто его настоящий хозяин.
— Если это бывшая дочь Часовщика, то она не уйдет далеко, слишком к нему привязана. А сюда может вернуться за пожитками. Нам придется разделиться и караулить по отдельности. Основную активность сомбры проявляют ночью, так что стоит переждать. Я останусь здесь, ты найдешь удобное место у дома Часовщика. Подойдет крыша напротив, оттуда сможешь все увидеть.
Восьмой одеревенело посмотрел на гнездо. Он никак не отреагировал на озвученный план и явно не был готов к работе. Тренировка не помогла. Будь выбор Зая, он бы не отправил напарника одного. Но по-другому сейчас было нельзя.
— Если увидишь ее, ничего не предпринимай. Осторожно проследи за ней, чтобы найти новое логово.
В какой-то мере черная кровь была живой. Сомбры специально покрывали ей гнезда. В случае, если на них выходил охотник, так заметались следы. Отдельно от хозяйки черная кровь «жила» не так долго, всего пару дней, а после «умирала», становясь обычной грязью. Только пары дней для взятия нового следа не было, и стрелка часов безнадежно плутала кругами.
— Как найдешь, сразу возвращайся и жди меня, понял? Встретимся утром у дома Часовщика. Если один из нас не придет, значит, он мертв.
Тон Зая наполнился расчетливым холодом. Когда доходило до дела, он не разменивался на любезности.
— Все понял?
Восьмой невпопад кивнул. Зай нервно цокнул языком. Под ребрами поселилось отвратительное предчувствие, но разве можно было что-то изменить из-за одного ощущения?
Охотники спустились на первый этаж. У входной двери оба ненадолго остановились, посмотрев друг на друга. Зай смотрел с беспокойством, Восьмой — со страхом. Их взгляды пересеклись.
— Не нападай на нее.
Прощальные слова растаяли в эхе забарабанившего по кровле дождя. Восьмой ушел короткими перебежками от козырька до козырька очередного здания. Дождь был на руку. В такую погоду никто не высовывал нос из дома. Значит, для дел охотников будет больше времени и пространства.
Восьмой старательно горбился, спасаясь от падавших за шиворот тяжелых капель. Когда он пропал из виду, Зай задвинул засов, как было, и притоптал пыль в нужных местах. Если сомбра вернется, всему следует быть, как раньше. Ничто не должно вызвать подозрений. А для того, чтобы она не учуяла охотника, Зай припас особый трюк.
Он тщательно растер следы, сделав их похожими на разводы. Позаботился и о том, чтобы присыпать оголенные доски пылью из углов. Так удалось устранить слишком явные отпечатки. Покончив с этим, Зай вернулся в кукольное царство.
Десятки пар глаз, смотревших со всех сторон, могли бы внушить ужас наивному новичку. Но за семь лет работы на Аркус Зай привык к странностям отдельных тварей. Он четко уяснил простую истину: память сомбр механическая. Они делают странные штуки потому, что хотят походить на прошлых себя. Сомбры разумны, но не человечны. Относиться как к человеку к ним нельзя. Слыша голос, оборачиваясь лицом, начиная диалог… Многие охотники совершали эту ошибку и платились за нее жизнью.
Эта сомбра любила свое убежище. Зай прошелся по нему взад-вперед, задержавшись у полок, чтобы изучить кукол внимательнее. Они будто искали жуткие и неправильные объятия, широко раскинув руки. Он взял чумазую игрушку с выпученными глазами. Сомбры плохо следили за собой и местом своего обитания. Их повадки скорее походили на звериные, чем на людские.
Пальцы коснулись головы куклы, а в следующее мгновение Зай брезгливо откинул ее в сторону — макушку украшал клок настоящих волос. Это значило, что сомбра предпочитала женщин и с них пополняла свою коллекцию. Возможно, детей, с которых еще проще получить трофей.
Зай крепко сцепил зубы, под кожей заходили желваки. Находиться в комнате стало резко невозможно, она в миг наполнилась духотой и смрадом загубленных душ. Сколько вреда сомбра успела натворить за полгода и почему на нее так поздно пришел заказ? Неужели не оставляла следов?.. Такое возможно, если нападать на низшие слои населения, но полгода… Зай схватился за голову, покачнувшись, к горлу подступила тошнота. Неважно, что было раньше, совсем скоро он с ней разберется, и все закончится. Для этого стоило подготовиться получше.
Скривившись, Зай зажмурился. Потом подошел к гнезду и опустил в него руку, зачерпнув вязкой жижи. Она подобно маслу чистила «оперенье» сомбры и, по сути, вырастала из него. Это была ее жизненная энергия; ее средоточие силы. И самое главное: жижа пахла ей.
Зай тщательно измазал лицо и шею, руки в отвратительной черноте. Одежду портить не стал, вместо этого окунул в жижу найденный тут же старый плащ. Покончив с маскировкой, Зай выбрал угол, где кукол было меньше. Там он сел, накинул на себя плащ и приготовился ждать.
К ночи дождь кончился, а Зай успел проголодаться. Запас конфет истощился. В кармане остались две последних, которые было решено отложить до рассвета. Пребывая в безделье, Зай гадал, сколько времени ему осталось до того, как его отправят на препарацию следом за неудавшимся напарником. И каждый раз не находил на этот вопрос ответа.
В один момент он задремал, склонив голову к плечу, но вскоре проснулся от тихих шагов. Это могли быть крысы, водившиеся в достатке в старых домах. Или сомбра. Зай притаился, выжидающе глядя на дверь. Она медленно отворилась, впустив ребенка. Привыкшие к темноте глаза разглядели короткую стрижку и неброскую одежду, ссутуленные боязливо плечи.
— Ткачка, ты тут?
Ребенок остановился у гнезда, заглянул в него и повторил вопрос. Зай поднялся и резко схватил мальчишку со спины, зажав ему рот ладонью. Тот замычал и протестующе брыкнулся, за что схлопотал увесистый толчок под ребра.
— Тихо, тихо, я тебе ничего не сделаю, только не кричи.
Мальчишка замолк и уставился на Зая округлившимися глазами. Это был тот самый, у которого охотники спрашивали дорогу. Безобразная кукла тоже была при нем. Значит, он действительно знал сомбру, но пытался ее покрывать.
— Сейчас я уберу руку, а ты не станешь кричать, договорились?
Неопределенное хмыканье прозвучало скорее утвердительно. Зай медленно отнял ладонь и развернул мальчишку лицом. Того пробила крупная дрожь. Сам он побледнел, а его нос судорожно захлюпал.
— Давно ты знаешь Ткачку?
Если сомбра была настолько разумна, что смогла скрываться полгода, то обмануть ребенка для нее не представляло труда. Скорее всего, она использовала мальчишку, чтобы заманивать жертв. Он мог думать, что помогает другу с мелкими пустяками.
— Я… Не знаю, пару месяцев? Она дружила с сестрой из трущоб, сестра пропала, а Ткачка не может одна. Поэтому я с ней.
Зай шумно выдохнул и качнул подбородком.
— Когда ты видел ее в последний раз?
— Вчера. Она сказала, чтобы я кукол ее забрал. Чтобы сохранил их, пока ее не будет.
— Она сказала, куда пойдет?
— Нет, ничего, нет…
Невнятные рыдания возвестили о том, что мальчишка уже мало что сможет сообщить. Зай замялся. По законам Аркуса он был обязан сдать пособника сомбры в Депо, а там бы его судили по всем правилам. Но стоило ли одна глупость целой жизни? Зай выпрямился, сбросил плащ и вытер его чистой стороной лицо. Маскировка более была ни к чему.
— Ступай. Никому не говори про Ткачку или о том, что здесь видел, понял? Ни одной живой душе. Скажешь кому-то — умрешь.
Не дождавшись ответа, Зай вышел из комнаты. Сюда сомбра не вернется, поэтому необходимо проверить Часовщика. Может быть, она навестит отца перед уходом. Если так, то ее встреча с Восьмым неизбежна.
Зай покинул дом в смешанных чувствах и скорым шагом направился в центр города. Оставалось надеяться, что он успеет вовремя. Но рассчитывать на это было нельзя.
