Лига историков

Уже в 1942 году вермахт искал способы повышения мобильности артиллерии. Идея заключалась в разработке так называемых "транспортёров вооружения". Эти машины могли бы перевозить тяжёлое артиллерийское вооружение, а также вести огонь. Техническое задание на разработку принципиально новой боевой машины, получившей в немецкой классификации название Waffentrager (буквально "транспортёр вооружения"), было сформулировано отделом артиллерийского и технического снабжения в конце 1942 года. Предполагалось, что будут параллельно разрабатываться два основных типа транспортёров. Первый тип можно было считать лёгким, и на нём предполагалось установить 75-мм противотанковую пушку PaK 40L/70, 105-мм гаубицу FH 18/40 или 37-мм зенитную пушку FlaK. Второй тип транспортёра предназначался для более мощной 88-мм пушки PaK 43 L/71, 150-мм гаубицы FH 43 и 128-мм пушки K43. Одним из основных требований была возможность кругового обстрела. Кроме того, предполагалось, что орудие могло сниматься с шасси и устанавливаться на обычный полевой лафет.

Работы продвигались крайне медленно. Лишь в конце 1943 года Krupp , Rheinmetall и Steyr представили свои проекты в отдел снабжения артиллерии, но не получили полного одобрения из-за высокой сложности конструкции. Главная проблема заключалась в том, что сами «артиллеристы» толком не знали, чего хотят. После долгих раздумий, в конце февраля 1944 года, был утверждён окончательный вариант с установкой 88-мм противотанковой пушки на шасси серийной самоходки Jagdpanzer 38(t) Hetzer, но при этом ходовые качества были не ниже, чем у гусеничного тягача RSO. Как ни странно, но в этой острой борьбе победителем стал проект малоизвестного доктора Гюнтера Ардельта.

Ардельт, изначально не принимавший участия в конкурсе, решил попробовать свои силы – создать унифицированное шасси для всех типов орудий, и уже в начале 1944 года получил техническое задание с условием, что шасси должно быть одинаково хорошо приспособлено для установки 105-мм гаубицы leFH 18/40. Первый прототип, представленный заказчику несколько месяцев спустя, имел ряд конструктивных недостатков и не прошёл испытания. Тем не менее, Ардельт не остановился и уже вскоре выдал новый вариант транспортёра.

Ходовая часть новой машины использовала 8 опорных катков с рессорно-балансирной подвеской и гусеничные ленты от самоходной установки Hetzer. Корпус самоходной установки Ardelt имел сварную конструкцию и собирался из листов катаной броневой стали толщиной от 8 до 20 мм. Силовая установка размещалась в передней части корпуса. Здесь, со смещением к правому борту, был установлен 4-тактный 6-цилиндровый бензиновый двигатель Maybach HL 42. Два топливных бака располагались по бокам тумбовой установки орудия. Трансмиссия также располагалась в передней части корпуса. Из средств связи имелось только переговорное устройство для водителя и командира машины. Радиостанция не устанавливалась из-за недостатка места в корпусе.

8,8-см пушка PaK 43 L/71 устанавливалась на тумбе, которая крепилась к U-образной балке, установленной поперёк корпуса. Конструкция тумбы позволяла вести огонь в круговом секторе, однако стрельба с ходу не допускалась. Для защиты от пуль лёгкого стрелкового оружия был установлен броневой щит с толщиной листа 5 мм. Для повышения пулестойкости лобовой лист был установлен под большим углом наклона. В походном положении ствол пушки фиксировался с помощью специальной ножницеобразной опоры, закреплённой на лобовом листе корпуса. Боекомплект состоял из 32 выстрелов: часть снарядов находились в ящике на внутренней стороне щита и ещё часть размещались в ящиках в кормовой части корпуса.

Экипаж самоходной установки «Ардельта» состоял из четырёх человек. Место механика-водителя и органы управления располагались в передней части корпуса с левой стороны. Для наблюдения использовался люк в крыше корпуса, а в боевом положении обзор осуществлялся только через смотровую щель в броневом щитке. Наводчик располагался слева от орудия, командир и заряжающий — на сиденьях в кормовой части машины. Для упрощения конструкции отопление и освещение рабочих мест экипажа отсутствовали.

Испытания второго прототипа, состоявшиеся летом 1944 года на полигоне сухопутных войск в Хиллерслебене, подтвердили правильность выбранного пути, и уже в августе самоходка была представлена Гитлеру вместе с другими конкурентами. Несмотря на то, что конструкция «Арлелта» не предусматривала перехода на полевой лафет, именно она была выбрана для серийного производства. Самоходка оказалась значительно более технологичной, имела минимально возможные габариты и приемлемые ходовые качества.

Столь неожиданный исход конкурса не стал для Ардельта полной неожиданностью. Скорее наоборот, компания была готова к производству самоходных орудий, но соответствующее решение WaPruf 4 было принято только 13 ноября 1944 года. Для организации производства была создана рабочая группа под руководством обер-инженера Крахта из Auto-Union, после чего Ардельту предложили доработать свой образец применительно к условиям серийного производства. Производственные планы, развёрнутые с весны 1945 года, были впечатляющими. Но этим планам не суждено было сбыться. Точных сведений о количестве построенных Waffentrager конструкции Ардельта нет. В настоящее время известно, что один из серийных образцов испытывался на полигоне Хиллерслебен 27 апреля 1945 года, а ещё две самоходки были захвачены в мае частями 3-й армии генерала А. Горбатова (1-й Белорусский фронт) при штурме Берлина: одну немцы оставили в районе Вандиш-Бухгольц, а другую — в Бранденбурге. Таким образом, есть все основания полагать, что была выпущена небольшая серия из 10 машин.

На известной фотографии изображён лафет Ардельта (GW) 638/18 Sf с 8,8-мм пушкой Pak 43 перед ратушей Бранденбурга на Плауэр-штрассе. К концу войны машина находилась на западе, более чем в 100 км от места производства. Согласно источнику, старший лейтенант Ардельт погиб при обороне своего родного города Эберсвальде с одним из разработанных им лафетов.

В дальнейшем судьбы трофейных самоходок разделились. В 1945 году один из трофейных «Ваффентрагеров» с надписью «Из Берлина» на борту экспонировался на выставке трофейного вооружения и техники в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького в Москве. Весной 1946 года эта машина была отправлена на полигон в Кубинку, где прошла комплексные испытания. В советских документах «Ваффентрагер» конструкции доктора Ардельта именовался «открытой немецкой самоходной установкой с 88-мм пушкой PaK-43», что в целом было довольно точно.

Техническое состояние самоходки к тому времени было неудовлетворительным, что было обусловлено не столько эксплуатационными издержками, сколько общими конструктивными недостатками ходовой части (что сразу отметили советские специалисты). В общей сложности удалось преодолеть всего 200 км и сделать 56 выстрелов, что можно считать неплохим показателем. Учитывая, что у немцев практически не было времени на развёртывание серийного производства, немецкая самоходка оказалась весьма удачной. Однако ряд недостатков помешал полноценному боевому применению этой машины. В ходе испытаний были отмечены недостаточное охлаждение двигателя, отсутствие элементарных удобств для экипажа и низкие показатели подвижности. В отчёте об испытаниях было зафиксировано следующее:

"Немецкая самоходная артиллерийская установка с пушкой PAK-43 относится к классу открытых самоходных установок с круговым обстрелом. По массе (11,2 тонны) она сопоставима с лёгкими самоходными установками – ЗСУ-37 и СУ-76; по мощности выстрела (52500 кгм) – с тяжёлыми самоходными установками, такими как ИСУ-152 и «Фердинанд», и уступает по этому показателю установкам СУ-100 и ИСУ-122.

При её создании были использованы: – 88-мм противотанковая пушка PaK-43, ранее устанавливавшаяся на САУ «Хорниссе»; – двигатель HL-42, главный фрикцион, коробка передач, механизм поворота и бортовые передачи от немецких лёгких полугусеничных тягачей; – гусеницы от танка «Прага» 38-Т. Указанная унификация большинства основных узлов свидетельствует о стремлении к удешевлению и массовости производства нового образца САУ.

Основная идея конструкции установки – открытое размещение артиллерийской системы с круговым обстрелом – полностью оправдала себя. Это позволило обеспечить хорошие условия работы расчёта, по сути ничем не отличающиеся от условий работы расчётов полевых артиллерийских систем".

При этом отмечалось, что, имея возможность вести огонь только с места, баллистические характеристики 88-мм орудия были на высоте. В частности, на дистанции 1000 метров вероятные отклонения по высоте и направлению не превышали 0,22 мм, а бронебойный снаряд уверенно пробивал броню основного советского танка Т-34-85 со всех проекций и тяжёлого танка ИС-2 с бортовых и кормовых проекций. Скорострельность составляла 7,4 выстрела в минуту. Работа расчёта орудия облегчалась также тем, что благодаря низкой линии огня орудие можно было заряжать, даже стоя на земле. Кроме того, два члена расчёта не имели чётко закреплённых мест: при стрельбе командир находился вне машины, а заряжающий мог находиться слева или справа от орудия. Интересной особенностью было использование трофейного японского прицела (видимо, «родной» прицел был сломан ещё в Германии). В целом преимущества «Ваффентрагера» были следующими:

1. Мощная артиллерийская система, обеспечивающая бронебойный снаряд силой 52500 кг/м с начальной скоростью 1000 м/с.

2. Открытое размещение орудия, обеспечивающее хорошие условия работы расчета.

3. Удовлетворительная устойчивость установки, достигаемая за счет использования дульного тормоза, большой длины отката и удачного расположения центра тяжести.

4. Высокая маневренность огня, обеспечиваемая круговым обстрелом и унитарным выстрелом.

5. Быстрый перенос огня в любой сектор обстрела, достигаемый поворотом орудия при выключенном поворотном механизме.

6. Быстрый переход из походного положения в боевое.

7. Удачный стопор для оружия в походном положении, надежно и просто фиксирующий оружие.

8. Компактное размещение агрегатов моторно-трансмиссионного отделения, достигнутое введением промежуточного редуктора между двигателем и главным фрикционом.

Однако недостатков самоходки оказалось ещё больше. Возможно, будь у доктора Ардельта больше времени и ресурсов, его «Ваффентрагер» мог бы стать одной из лучших лёгких самоходок заключительного периода войны. Но всё же:

1. Удельная мощность – 9 л.с./т. — недостаточная.

2. Отсутствие защиты водителя от взрывной волны при обстреле и отсутствие ограждений для расчета исключают стрельбу с ходу и коротких остановок.

3. Корректировка огня наводчиком через прицел и через люк бронещита невозможна из-за перекрытия цели и трассера пороховыми газами.

4. Отсутствие легкосъёмного тента над огневой площадкой и защитного колпака над отделением управления, в результате чего экипаж оказывается полностью незащищённым от пыли, грязи и осадков.

5. Дефект в системе охлаждения двигателя, заключающийся в следующем: отсутствует натяжитель ремня привода вентилятора, образуется встречный поток воздуха, нагретого двигателем и выбрасываемого вентилятором через жалюзи в лобовом листе, а также внешний (особенно при встречном ветре), поступающий в моторный отсек через жалюзи.

6. Недостаточная надежность механизма переключения передач.

7. Ненадежное крепление чехлов роликов подвески.

8. Значительное удаление педалей водительского сиденья.

9. Неудачная конструкция сидений огневой платформы.

10. Выезд перед траками буксировочных петель, в результате чего ограничивается высота преодолеваемых вертикальных препятствий.

11. Недостаточный возимый запас снарядов.

В результате был сделан вывод, что в целом конструкция заслуживает внимания, но не может быть взята за образец. Для советских самоходных орудий «открытого типа» было рекомендовано использовать базу серийных танков Т-44 или Т-54, а также скорострельную 100-мм противотанковую пушку (предположительно, имелись в виду системы на базе Д-10 или БС-3).

«Ваффентрагер» показанный в знаменитой компьютерной игре никогда не существовал, ибо не существовало базы танка E100, на которой он показан в игре. Настоящий же «Ваффентрагер» был выпущен в еденичных экземплярах, которые показали неплохие характеристики при испытании советскими военными. Если бы у Ардельта было больше времени и ресурсов, то «Ваффентрагер» мог стать передовой машиной для своего времени. А что вы думаете об этой машине? Что если бы их было бы много? Напишите об этом в комментариях!

На иллюстрации западная классификация, советская выглядит следующим образом:
K-116 и К-133. К-133 — атомная подводная лодка проекта 627А «Кит», построенная в 1961—1962 гг.

Советская экспедиция состоялась почти через шесть лет после первого полного кругосветного плавания под водой, предпринятого атомной подводной лодкой ВМС США «Тритон» в 1960 году.

Отряд подводных лодок отправился с базы в районе Кольского полуострова на базу Камчатки , обойдя по пути Южную Америку.

В феврале-марте 1966 года под общим командованием Анатолия Ивановича Сорокина за полтора месяца подлодки прошли 25 тысяч миль в подводном положении, ни разу не всплывая на поверхность. Командиром экспедиции был Владимир Николаевич Чернавин. Отряд пересек Баренцево море , Норвежское море , Атлантический океан и Тихий океан через пролив Дрейка. Отряд завершил свое кругосветное плавание, прибыв на базу подводных лодок Тихоокеанского флота в Вилючинске 26 марта 1966 года, около 39 000 км за 52 дня

В состав отряда входили подводная лодка К-133 под командованием капитана В.Т. Виноградова и подводная лодка К-116 под командованием капитана Л.Н. Столярова. К-116 была флагманом отряда. Океанографическое спасательное судно «Полюс» сопровождало подводные лодки во время их перехода

Адмирал Сорокин был удостоен звания Героя Советского Союза, командир К-133 Виноградов, главный механик С.П. Самсонов и трое других участников были удостоены званий Героев Советского Союза. Газета «Нью-Йорк Таймс» сообщила об этом походе в следующем сообщении UPI от 8 апреля 1966 года:

Как сообщила сегодня газета «Красная звезда», эскадра советских атомных ракетных подводных лодок внимательно следила за американскими самолётами и кораблями, обнаруженными во время недавнего кругосветного плавания. Офицер, совершивший шестинедельную поездку в качестве специального корреспондента, сообщил в газете Министерства обороны, что американские самолёты и корабли были обнаружены несколько раз. «Каждый раз на борту атомных подводных лодок принимались необходимые меры», – сказал он. Однажды, когда его подводная лодка поднялась на перископную глубину, по его словам, был замечен американский самолёт, и «мы погрузились ниже, чтобы не разжигать аппетиты противолодочных сил империалистов». «Конечно, нам нечего было бояться», – добавил он. «Мы пересекали моря и океаны, строго соблюдая международные правила мореплавания»

Отряд из двух атомных подводных лодок, одна из которых была подводной лодкой с баллистическими ракетами, впоследствии совершил второе кругосветное плавание, выйдя из Баренцева моря 5 января 1976 года и следуя по маршруту, аналогичному тому, который был совершен в 1966 году. Командир отряда, капитан 1 ранга Валентин Яковлевич Соколов, был лично выбран адмиралом Сергеем Горшковым , главнокомандующим ВМФ СССР, для командования этим отрядом. Это стратегическое патрулирование включало операции в Северной Атлантике. Во время прохода через южную часть Тихого океана отряд обнаружил ранее неизвестное океанское течение

Для советского военно-морского флота океанские амбиции достигли апогея на всемирных военно-морских учениях «ОКЕАН» в 1970 году. Этот подвиг был повторен на «ОКЕАН-75» , трёхнедельных учениях, проведённых в апреле-мае 1975 года. Министр обороны СССР Андрей Гречко заявил:

Маневры «Океан» стали свидетельством возросшей военно-морской мощи нашего социалистического государства, показателем того, что наш Военно-Морской Флот стал настолько велик и силён, что способен выполнять задачи по защите государственных интересов на обширных просторах Мирового океана.

Администрация Рузвельта идти навстречу не спешила. Но после того, как американский президент получил очередное длинное слезливое письмо Черчилля, ему пришла идея: что если ссудить Британию не деньгами, но оружием и боеприпасами, причём возвращать нужно будет только неизрасходованное? Выступая в Парламенте, Черчилль называл лендлиз «самым бескорыстным актом в истории». И всё же их продолжали держать на коротком поводке: за старые и даже некоторые новые заказы Британия обязана была платить живыми деньгами. 10 января 1941 года в США прибыл крейсер из Южной Африки. Он привёз последнюю 41 тонну британского золота. Но у Империи было много фамильного серебра. Например Viscose Corporation, которую пришлось отдать за полцены. Генри Моргентау, который продавил сделку, в ответ на опасения банкротства Британии заметил, что та не может позволить себе волноваться об этом в данный момент.

Экономический империализм? Так считали тогда многие британцы. А на другой стороне океана бушевали американские изоляционисты, которые называли лендлиз «фашистским законом». Зачем влезать в чужую войну? Они оказались в меньшинстве. Закон о лендлизе прошёл Конгресс, и товары на сумму 50 миллиардов сделали неоценимый вклад в победу союзников. Правда, на полную мощность заработал он не сразу. В 1941 году лишь 2,4% вооружений Британии происходили из поставок по лендлизу. В том же году Британия оплатила 60% американского сырья. Особой благодарности британцы пока не испытывали.

Особо дружественных чувств не было и с другой стороны. После встречи с бизнесменами Среднего Запада новый британский посол лорд Галифакс сделал несколько заметок по поводу существующих предрассудков насчёт Британии:

1. Англия экстремально эгоистична.

2. Она будет использовать любого, чтобы помочь себе, после чего выбросит его за борт.

3. Их политики очень умны и слишком опытны для того, чтобы наши политики смогли лучшим образом защитить свои интересы.

4. Англия всегда заботится прежде всего о себе.

И так далее, и тому подобное. Пришлось набрать толковых помощников, чтобы совсем не провалиться. Тем более, что в победу британского оружия верили далеко не все, особенно после неудач в Югославии, Греции и в Северной Африке. Даже в Британии были не лучшего мнения о своих перспективах. В августе британское правительство заключило соглашение с Советским Союзом, которое запрещало сепаратные соглашения с гитлеровской Германией. Слово «гитлеровской» там стояло не просто так: Черчилль был не в том состоянии, чтобы исключать переговоры с альтернативным германским правительством.

Короче, необходимо было «гальванизировать» американцев в пользу участия в войне. Тренд был позитивный, и к июлю 57% респондентов журнала Forbs выступала за объявление войны Гитлеру, если тот вторгнется в Британию через Ла-Манш. Но вот президента убедить не удавалось. Максимум, на что удалось его подвигнуть – это на расширение зоны морского патрулирования до 26-го меридиана (полпути из Бразилии в Западную Африку) и на передачу Британии десятка противолодочных катеров. Это было хорошо, но явно мало. 3 мая, после неудач на Ближнем Востоке, Черчилль спросил Рузвельта в лоб, мол, Франклин, давай объяви войну. Тот отказался. Его друг Уинстон, конечно, расстроился тем, что его стратегия втягивания Соединённых Штатов в войну терпит неудачу. Но не всё ещё было потеряно.

В августе они встретились на берегу Ньюфаундленда и подписали Атлантическую хартию. Этот чудесный документ явился манифестом свободы, выступая за всё хорошее против всего плохого. Рузвельт вписал туда четыре свободы: слова, религии, нужды и страха. Был провозглашён отказ от территориальных амбиций. А ещё была свобода торговли, которая не так уж завуалированно стояла в противоречии с торговыми преференциями Империи. Черчиллю удалось дописать «при уважении существующих обязательств», но это его сражение было отложено, но не выиграно. Похожая ситуация была с суверенностью наций. Британский премьер считал её применимой для тех, кто изнывает под гитлеровским игом, а не для населения колоний.

Когда русские узнали, что было придумано и подписано без них, они пришли в ярость. Однако впоследствии одобрили Хартию и присоединились к ней, но толковать «свободу», «независимость», «правосудие» и «сотрудничество» стали по-своему.

Рузвельт остался доволен Атлантической встречей, а вот Черчиллю не удалось что-то поиметь. В войну Америка втягиваться по-прежнему отказывалась, соглашаясь лишь на словах (и то, если поверить Черчиллю). Рузвельт даже отказался эскортировать британские суда. Гораздо удобнее было состояние «дружественной нейтральности», в котором помощь оказывалась, но кровь проливали другие. Несмотря на неприязненное отношение англичан, Рузвельт продолжал демонстрировать осторожность. На примере Вильсона в Первую мировую он знал, что будет, если бежать впереди Конгресса и общественного мнения.

Он ждал подходящего случая, и такой предоставился, когда 11 сентября германская подлодка обстреляла американский фрегат. Хоть торпеды прошли мимо цели, президент объявил, что отныне торговые суда под любым флагом становятся под защиту его флота в пределах зоны безопасности (которая простиралась аж до Исландии). А 27 августа заявил в радиообращении о «секретной карте правительства Гитлера» по реорганизации Латинской Америки. Это, конечно, была фальшивка, о чём и заявили немцы. Кто подсунул её президенту? Друг Уинстон через свои секретные службы.

Параллельно отношения с Японией вошли в глубокий кризис. Главной причиной было продолжение войны в Китае и желание Токио установить свой порядок в Азии в целом. После оккупации Индокитая в июле Рузвельт заморозил японские активы и прекратил поставки нефти (японцы получали от них 60% всех её поставок). Несмотря на готовность японцев к переговорам, его линия оставалась жёсткой. Образумить агрессора должны были «летающие крепости» B-17, начавшие поступать на Филиппины. Президент тянул время, несмотря на угрозу трассе снабжения Китая через Бирму. Тем временем, в Японии сменилось правительство, к власти пришли милитаристы. В середине ноября в Вашингтон были отправлены очередные предложения, которые не предоставили перспектив для сближения.

В воскресенье 7 декабря Черчилль ужинал с американским послом и представителем президента. Он спросил у них, будет ли война с Японией. Те ответили утвердительно. Тогда он сказал, что если Япония объявит войну США, Британия объявит войну ей в ответ в течение часа. Но по поводу вступления в войну США их посол отвечать отказался. Это ведь дело Конгресса объявлять войну. В девять часов Черчилль включил радиоприёмник, чтобы послушать новости BBC.

Нам только что передали новость, что японская авиация напала на Перл-Харбор, американскую военную базу на Гавайях.

Вначале была паника. Ходили слухи, что Нью-Йорк и Вашингтон будут скоро бомбить. У берегов Вирджинии «заметили» вражеские самолёты, а японский флот – в 164 милях от Лос-Анджелеса, которые в свою очередь чуть не эвакуировали. В первые две недели войны подобных страхов было множество. Политическая сцена тоже отличалась турбулентностью. Военный министр призвал президента объявить войну Германии, тот отказался. Он даже публично не обвинял нацистов в своей речи к Конгрессу 8 декабря 1941 года. После того, как Конгресс почти единогласно выступил за войну с Японией, Черчилль запросил организовать новую встречу. Рузвельт согласился с облегчением. И тут – бац! Германия объявила войну Соединённым Штатам. Фюрер рассудил, что те уже всё равно по факту воюют.

22 декабря Черчилль прибыл в Вашингтон. Там его поселили в Белом доме, так что у него с президентом была возможность ещё теснее подружиться. К облегчению британцев, в грядущей войне американцы решили придерживаться стратегии «Germany first», считая Германию главным врагом. Глав государства удалось уговорить организовать объединённый штаб, который бы отвечал за общий ход войны. Также было решено назначить единого командующего на каждом из театров военных действий, после того, как британцы наелись неудач во Франции, Северной Африке, Греции и Дальнем Востоке.

Касательно стратегии на будущее, Черчиллю удалось убедить Рузвельта в достоинствах вторжения в Северную Африку. Он аргументировал так: для того, чтобы вторгнуться во Францию, союзники слишком слабы, на Восточном фронте можно помочь лишь оружием, так что целью на 1942 году лучше избрать французские колониальные владения с перспективой контроля всего североафриканского берега. Конечно, не все американцы считали это оптимальной стратегией, но, несмотря на недоверие, взаимодействие было налажено.

Главным демократическим событием конференции было подписание декларации всеми членами антигитлеровской коалиции. В ней подтверждалась приверженность принципам Атлантической Хартии и присутствовало обязательство мобилизовать свои ресурсы на борьбу с врагом, а также запрет на сепаратные мирные переговоры. Подписал и советский посол бывший нарком Литвинов, которого Рузвельт убедил в том, что «свобода религии» включает в себя также свободу её не иметь. Рузвельт придумал для коалиции название: Объединённые Нации. Да, то, что ООН так называется, берёт своё начало 1 января 1942  года, когда Рузвельт, Черчилль, Литвинов, спецпосланник от Чан Кай Ши, а также представители ещё 22 стран, подписали документ на церемонии в Овальном кабинете.

Кого не было на этой церемонии – это де Голля. Черчилль уговаривал Рузвельта включить Свободную Францию в число подписантов, но тот отказался. Мало того, что США поддерживали дипломатические отношения с вишистами, так ещё  на днях 360 матросов де Голля захватили крошечный французский архипелаг у берегов Канады. Американский госсекретарь стал уговаривать канадцев выгнать оттуда голлистов, но те отказались и попросили Лондон унять своих подопечных. Но после того, как Госдеп публично обвинил «так называемую» Свободную Францию, американское общественное мнение в компании с прессой дали ему сдачи, назвав «так называемым» госсекретарём «так называемого» Госдепа. Всё осталось, как было, но осадочек, отражавший двойственную позицию США в отношении Франции, остался. Однако он не помешал укреплению дружбы Франклина и Уинстона.

Атлантическая Хартия, при всей её декларативности, стала началом конца Империи. Черчиллю ясно дали понять, что ценой победы будет её сдача. А что он? А ему деваться было уже некуда.

Теперь спрашивается: зачем Черчиллю нужна была Северная Африка? Если на вторжение во Францию не хватало сил, можно было бы снова попробовать удачи в Норвегии с перспективой захвата железных руд Швеции. Африка была не столь важна. Конечно, старый империалист хотел прибрать к рукам то, что плохо лежит: если не включить в империю, то хотя бы подчинить политически. Теми же мотивами объясняется желание высадиться в «мягком подбрюшье Европы» – на Балканах. Но главное – во Франции можно было знатно огрести. Обоим странам не хотелось рисковать жизнями многих тысяч своих сограждан. Пусть русские ломают хребет Вермахту в кровопролитных сражениях, они ведь за свою свободу воюют.

Стоит отметить честность автора: война с Японией была вызвана стремлением союзниками сдержать её экспансию. Топливное эмбарго, объявленное Рузвельтом после захвата Индокитая явилось де факто казусом белли.