Авторские истории

По утрам, ещё не открывая глаз, я различал негромкое бряцание колокольчика. Это означало одно: пришёл он. Чёрный, как ночь, местами сыкливый, местами дерзкий кот.

Я, лёжа под одеялом, украдкой наблюдал за тем, как он наблюдает за нами. Старался не шевелиться, чтобы не спугнуть. В этом было что-то трогательное и радостное: вот жеж — кот, сидящий на соседской крыше специально для того, чтобы поглазеть на человеков. Ух!

Выходя на балкон, я неизменно обнаруживал его «автографы» на крыше. Как-то раз, вооружившись здоровенным шприцем с водой, я тщетно пытался смыть эти свидетельства его присутствия. И лишь тёплый летний ливень очищал крышу от художеств чёрного засранца.

Я искренне старался завоевать его расположение — прикармливал колбасой, подкидывал кусочки рыбы. А он срал. С каждым днём всё ближе к балкону — словно отмечая границы территории, которая, по его мнению, принадлежала ему. И тут же растворялся в воздухе, стоило мне переступить порог.

Но бывали особенные дни. Когда я возился с деревом и гипсом, погружённый в работу, он появлялся незаметно и застывал на своём посту. Я замечал его только случайно — когда поднимал голову, чтобы посмотреть на небо или дать глазам пару минут отдыха. И вот тогда наши взгляды встречались. И мне нравилось, что он не срывался с места, не обращался в чёрную молнию, а продолжал лежать, завороженно следя за моими руками.

Очень скучаю по этим молчаливым встречам. А у него там, верно, уже новые знакомства и лакомства. И я надеюсь, искренне, что на какашки он по-прежнему не скупится.

- Знаю, сестренка.

- Они схватили Ферруха.

- Еще бы. Он так старался.

- Ты псих? Они убьют его!

- Нет, Зоря. Вспомни, что сказал Ратмир – его возьмут, только если он сам этого захочет. Феррух шестерых убрал ножами, троим сломал руки и ноги, и только тогда, они навалились кучей и смогли его взять.

- Зачем???

- Затем, что нужно узнать, кто это все затеял. Сами они или есть кто-то еще. Гнойник сразу надо вскрывать.

- Ненавижу вас. Это не вы, это Танар придумал. Его я тоже ненавижу.

Девушка отошла к стене, присела на корточки и прижалась спиной к камню.

***

Танар не учил Зоряну, но достаточно хорошо ее знал. Его буквально прожгла ее боль и мысль – убью.

Колдун вздохнул. Все-таки война дело не женское. Он вспомнил, как Феррух пришел к нему с предложением послужить приманкой для Змея и как они прятались от Любавы, разрабатывая подробности плана.

Любава тоже... могла сделать, что так хотелось сейчас Зоряне.

Ничего. Богдан и Ратмир справятся. А она потом поймет.

***

- Зоряна, - Ратмир осторожно тронул сестру за руку. - Как Феррух?

- Ему разбили голову, переломали ноги, чтобы не сбежал, - сухо ответила Зоряна. – Сейчас он без сознания.

- Прекрасно. Постарайся, чтобы он не приходил в себя до вечера. Сможешь? – спросил Богдан.

- Зачем?

- Они ведь не убили его, верно? Хотят расспросить. Узнать про нас. Про клад. А как они смогут узнать, если он не сможет ответить? Он нужен им живой, пока они не убедятся, что говорить он не будет.

- Танар хочет, чтобы Феррух узнал про них как можно больше. Но мы ведь тоже можем… А он пускай побудет без сознания. Не будет мучиться. Они злые, они обязательно будут ругаться, а мы послушаем, а ночью мы его заберем. Как Васуда. Был и пропал.

Зоряна вздохнула. Верно. Братья вернут Ферруха, а она вылечит! Она сможет, а через день придут друзья, и всех этих не станет.

Зоряна покосилась на клад, который они еще вчера по частям перетащили поближе к выходу, пока время было, и старательно упаковали, чтобы ничего не попортилось. Сундук так и остался в пещере, он был слишком тяжёлым, да и ненужным.

Богдан нарисовал на дне сундука большую фигу. На тот случай, если кто-то еще его найдет.

Зоряна всхлипнула, встала и обняла братьев по очереди.

- Простите. Я сама не своя.

- И не убивай Танара, он нам еще пригодится! – шепнул ей в ухо Ратмир.

- Ладно.

Зоряна уселась на плащ и перенеслась к мужу. Мужчина хрипло дышал. Лицо было залито кровью. У девушки защемило сердце.

"Держись, родной".

Половина дня. А потом она его вылечит.

***

- Он живой?

- Живой. Побили маленько. Шестерых наших прикончил.

- Им надо было зевать меньше. Вас сорок человек, а он один всего. Приведите в себя, нам нужно его допросить. И разожгите костер пожарче.

В лицо мужчины плеснули водой.

- Вы чем его били? Почему не очнулся? Сдохнет до допроса вас рядом прикопаю! Еще воды!

После второго ковша Феррух застонал, не приходя в сознание. Зоряна мягко убрала боль и углубила обморок. Старший Рогерин выхватил нож, подержал над огнем и прижег Ферруху плечо.

Зоряна снова сняла боль, помешала мужу прийти в себя. Девушке очень хотелось сбросить на голову этим двоим камень с потолка или столкнуть в костер. Она бы смогла. Но – нельзя. Она вспомнила, как убивали людей в пещере, вызывая Дикую охоту. А они стояли и смотрели. Нельзя.

- Демон! Не помогает!

- Пускай валяется. Позже допросим.

- Если до завтра не придет в себя – добить и ловить остальных.

"Сейчас. Как же! Я сама вас добью".

Двое отошли и начали ругаться. Зоряна ощутила рядом ауру Богдана.

Несколько раз девушка мешала мужу очнуться, а братья, сменяя друг друга, слушали Рогеринов.

- Ну, все. Больше они ничего не скажут.

Он связался с Танаром.

"Учитель!".

"Слушаю".

"Они исполнители. Заказчик – глава рода Рогерин. Они узнали про клад недавно. Рогерин потратил много денег на подкуп некоторых князей Совета. Хотел занять какую-то должность типа финансового советника. Изучал у себя дневники предка, как я у Парвинов, и наткнулся на запись допроса одного из наемников. Того взяли при попытке залезть в сокровищницу, и он рассказал где находится клад. Но не точно. Назвал горы. Нарисовал карту.

Тогда Салек убила не только князя. Она до наемников добралась. Ее сил хватило на верхушку. Мелочь разбежалась, и уже потом один снова захотел сорвать куш и попался. Примерно так".

"Хорошая работа, помощники".

"Что нам теперь делать?".

"Клад у вас?".

"Да, учитель".

"Тогда как только придут наши – вас там не было. А клад нашли во дворце".

Наемники целый день обыскивали горы, но ничего не нашли. Рогерины их крыли почем зря, но толку с этого не было. Перед сном они снова облили Ферруха водой, но в себя мужчина так и не пришел.

- Выбросите его на снег. Пускай дохнет.

"Здорово", – сказал подслушивавший Богдан. – С улицы его проще забрать, - пояснил он для Зоряны.

- Да поняла я…

Девушке было неловко, что она так напустилась на них.

"Не станешь меня убивать?" – в голове раздался голос колдуна.

"Не стану. Но стукну".

"Согласен".

Зоряна невольно улыбнулась.

Как только лагерь затих, братья приготовились. Ратмир открыл дорогу в иной мир. Можно было не искать мир без людей. В этих горах все равно никого не было даже летом, а уж сейчас…

Близнецы почти бегом спустились с горы, приблизились к месту лагеря.

"Выходим".

Миг и темной фигуры на подтаявшем снегу не стало. Наверх они поднимались медленнее.

- Надо все-таки решить вопрос с левитацией, - пропыхтел Богдан.

На середине подъема Феррух застонал, приходя в себя.

- Потерпи, еще чуть.

- Угу, а то может быть больно, - вспомнил Феррух, как колдун предупреждал его перед обучением.

В пещеру они втиснулись с хохотом.

- Все мужики психи, - сердито сказала Зоряна, - кладите его сюда.

Она погладила мужа по лицу.

- Спи. Буду лечить тебя.

Глава 10

"Динас, скажи Князю – пускай выздоравливает".

"Получилось?".

"Клад они уже вытащили. Ждут подмогу, уберут всех, зачистят следы. Их там не было. Клад нашли во дворце. Как только Вячеслав уехал, так и нашли. Обрадовались и помчались догонять. Приедем как раз перед собранием".

Динас улыбнулся. Учитель такого случая прижать пару хвостов не упустит!

Колдун постучался к Вячеславу.

- Князь, Танар говорит – завтра можно выздоравливать и ехать.

- Подробности?

Динас старательно пересказал инструкцию.

- Пожалуй, надо будет не все раздавать, - усмехнулся Князь, - как говорит Харитон – "князья люди трудные". Оставим кое-что на потом. Мы же можем не сразу все найти, а что-то и совсем не найдем. Все-таки двести лет прошло…Ты передай, что нужно будет встретиться. Посмотреть, оценить как там и что.

Динас кивнул головой и вышел. Политика. Он передаст, и пускай старшие разбираются.

***

Утром Феррух выглядел гораздо лучше. Переломы Зоряна срастила, но ходить запретила.

- Рано еще, костям нужно окрепнуть. Это я при всем желании за ночь сделать не смогу. И никто не сможет. Понадобятся носилки.

- Сделаем, - кивнул Богдан.

Они сидели и наблюдали, как наемники, чертыхаясь, бродят в снегу. Стоило кому-то приблизиться, срабатывал отворот и наемники снова удалялись.

"Мы рядом", - весть прислал Ролан. – Сейчас или вечером?".

"Они разбрелись. Их сейчас убрать – пара пустяков".

"Принял".

Колдуны сообща определили, где находятся наемники. Ну а дальше все было просто.

Рогерины сидели в пещере. Им и в голову не пришло выйти и поискать клад самим.

- Нашли? – старший Рогерин посмотрел на фигуру закрывшую вход в пещеру.

- Нашли, - насмешливо отозвался Людин, заходя внутрь и доставая нож.

Рогерины вскочили и заозирались.

- Вы не посмеете!

Людин холодно улыбнулся.

- Я бы вас за отца медленно убивал, но некогда. Считайте – повезло вам, мрази.

***

В середине лета в пещеру наведались охотники и обнаружили два трупа в богатых одеждах. Сообщили, кому следует. По всему выходило, что двое высокородных поругались и убили друг друга.

- Что за люди, чего не поделили…

Особенно разбираться никто не стал.

***

- Догоняйте Князя, - кивнул сыновьям Кайрилл.

- Верно, а мы тут все зачистим, - поддержали его остальные.

Братья пожали помощникам руки, навьючили коней и помчались за Вячеславом. Изредка они уходили в иной мир огибая обозы и караваны. Нас здесь не было. Мелькали перед своими, меняя на подставах коней: а вот здесь мы были.

За день до встречи Князей на Совете они догнали Вячеслава и Танара. Братья отдыхали от скачки, пока Князь и колдун разглядывали клад. Кое-что, как и говорил Вячеслав, отложили на потом. Танар предложил, чтобы Князь передал вещи Совету.

- Не так надо, - возразил Вячеслав. - Ты же хочешь, чтобы про наших людей слава добрая шла? Чтобы наших колдунов ценили и уважали? Они нашли. Пускай они Князьям на Совете и вручают. Я только подскажу, кому и что.

Братья подумали, что вообще-то нашли не они, а призраки. Танар мысль уловил и отрицательно покачал головой. Призраки? На Совете Князей? Это перебор.

Богдан с Ратмиром усмехнулись. Пока да, но жизнь долгая. Мало ли как она повернется! А сами они давно уже поблагодарили своих помощников.

***

Оставшиеся в горах зачищали следы. Всех наемников убрал огонь. Много чести было - огненного погребения обычно удостаивались воины, но выхода не было и времени. Негоже было бросать тела на растерзание диким зверям.

Ножи вернули хозяину, не дело хорошей стали пропадать.

Феррух наблюдал, как работают колдуны. В конце концов, он же этого хотел. Потом они отправились домой. Пересекли границу под мороком. Дома остановились в корчме на пару дней. Зоряна ругалась и другие колдуны ее поддержали.

- Нам Глава клана нужен живой и здоровый, - сказал Ферруху Ролан. – Вернется Князь и издаст Указ. А нам и так все ясно.

***

Вячеслав был встречен торжественно и с поклонами, как и все другие Князья. Рядом с ним ехал Танар. Обоих препроводили в приготовленные палаты. Другие в одиночку приехали, но слова против колдуна никто молвить не осмелился.

Кое-кто хмурился, но и только.

Отдельно от правящих Князей стояли несколько богатых купцов и глав гильдий. Их допускали на некоторые встречи, но говорить они не смели. Среди этих людей Танар заметил главу рода Рогерин. Он усмехнулся про себя.

"Не знаешь, что не вышло у тебя? Ничего, скоро все узнаешь, а потом искать своих мерзавцев замучаешься. Сколько душ загубили. Мальчишку не пожалели".

Только зашли Князья на Совет и открыл Никон рот жалобу изложить, как посылался за дверями шум.

Князь Степан, который вел Совет, отправил выяснить – кто шумит и вызвать дружинников, чтобы уняли нарушителей.

- Посланные к Князю Вячеславу, срочно!

В зал влетели Богдан и Ратмир. Попробуй, останови! До земли поклонились Князю Степану.

- Прости, Князь, позволь слово молвить! – Ратмир смотрел так умильно, что Танар даже закашлялся, стараясь сдержать смех.

Степан бы может и не позволил, но Богдан, кланяясь, уронил на пол сверток. А он возьми да и развернись. Князья ахнули, шеи вытянули. Степан даже задрожал.

- Прости, Князь!

Богдан поднял и с поклоном вручил Степану украденное двести лет назад Княжеское знамя.

***

- А что потом?

Зоряна поставила на стол еще несколько кувшинов с напитками. За столом еле уместились все друзья, кто оказался в столице. А некоторые и специально приехали.

- А потом было зрелище. Мы выкладывали перед князьями барахло. Они охали, ахали, за сердца хватались. Гордей в манускрипт так и вцепился. Мы, кстати, копию-то сняли. Фрол портрет предка чуть не целовал. Один из князей чуть не помчался сразу жене вручать старинные обручальные кольца. Танар с таким лицом сидел, еле смех сдерживал, я уж думал, он не выдержит.

- Не всем, конечно, перепало, но про Никона точно все забыли. А потом встал Князь Вячеслав сказал, что у него колдунам почет и уважение, ибо пользу они приносят немалую и не только его княжеству. Вы только что сами все видели! А если некоторые добро от зла отличить не могут, так и нечего с больной головы на здоровую блох перебрасывать.

- Так и сказал?

- Ну не так конечно, но смысл был такой.

- Потом Танар говорил. Как готовит учеников. Много говорил, тут мы уже хотели уйти по-тихому, но Князь Степан своих людей послал – перехватили нас и попросили остаться.

- Да, - кивнул Ратмир. – Умный мужик оказывается. Все разошлись, остались мы с Богданом, да он. Так он на нас смотрел. Даром что не колдун.

- Сомневается он в том, что мы клад во дворце нашли, но промолчал. Приглашал, как образуется у нас все к нему в княжество приехать и людей поучить. Ну как Филипп к Харитону своих присылал.

- Так что хочешь, не хочешь, а придется нам учителями быть.

Людин вернулся в село сам не свой. Ему работу с Динасом бросать не хотелось. А Ульяна как же? Дочка? Не разорваться же! И не наскачешься туда-сюда.

- Перевози жену в город, если захочет, - посоветовала ему Марьяна. - У Хранительницы работы выше головы. Все больше присылают дочерей, учить скоро некому станет. Здесь я пока справлюсь, а там и новый кто приедет.

А про себя подумала – и к отцу ближе будешь.

Людин ответил, что предложит жене, подумают они вместе. Пожили в селе, почему в городе не пожить.

Феррух Гассану то же самое сказал.

Веснян у Харитона прижился. Рода Рогерин, Танар отправил летописи переписывать, а Веснян в это время рисунки копировал. Сперва он настороженно относился к колдуну, но потом мальчишки подружились.

Князь Вячеслав вернулся и обнародовал

"Указ об образовании службы для защиты княжества, "Клана Искателей".

Вызвали всех, кто готовился сражаться со Змеем. И воины, и колдуны согласились продолжать работать "ради спокойствия княжества, понеже есть еще нелюди, желающие добрым людям погибели и невместно посему гнушаться их охраной, а коли призовет кто из Князей наших людей для защиты иных земель, так и быть посему".

конец

Апостол Павел:

– Ладно, хорошо, точнее, не хорошо, но ладно, но что конкретно вы предлагаете?

Мара:

– Очевидно, если есть столько разводов, то что-то не устраивает пользовательниц в самой концепции брака, что-то в ней безнадежно устарело.

Апостол Павел:

– Любопытно, и что же это может быть?

Мара:

– Твои морально-этические установки в речах во время венчания...твои же "послания к коринфянам" попы обычно цитируют в такие моменты...пора редактировать.

Апостол Павел(округлив глаза):

– Например?

Мара:

– Нуу, например вот это:"Любите друг друга, будьте опорой друг другу и в горе, и в радости..."

Апостол Павел:

– Угумс, и что здесь не так?

Мара:

– Эк, непонятливый, сто процентов людей выходили замуж за достойных, способных обеспечить любовью и радостью, а восемьдесят процентов разводятся с неудачниками, с которыми не хотят делить горе, черную полосу в бизнесе, или банкротство, ибо жизнь коротка, и очередь из новых достойных редеет по мере духовного развития и взросления личности, которая достойна исключительно любви и радости, и вынуждена была подписаться под устаревшими патриархальными заморочками про "горе и невзгоды". Не парь мозги девочкам, Паша...не для того они замуж выходят...

В кабинет апостола вошел летчик Мересьев – принес на подносе три чашечки кофе, расставил их на столе перед Павлом и Марой, и сам присел за стол, приготовившись внимательно слушать диалог.

Мара(возмущенно):

– Что твой секретарь себе позволяет?

Апостол Павел:

– А он не секретарь, а Настоящий человек, ему знаешь сколько мессеров пришлось сбить, чтобы сюда попасть? Ооо!

Мара:

– Прикинь, а мне ни одного, ну и кто эффективнее оптимизирует энергозатраты на достижение цели – Настоящий человек, или Сверхчеловек(ударяет себя в силиконовую грудь кулачком).

Мересьев(невозмутимо отхлебнув кофею из чашки):

– Марья Васильевна, сегодня ночью, на Алешкинском пруду, кувыркаясь в клевере с Петровичем, вы забеременели. Ваш отпрыск, повзрослев, собъет много мессеров.

Мара(роняя свою чашку на пол):

– Как забеременела? От этого идиота Петровича? Блять! Нет, не собъет – ни один членоносец не отберет нынче у свободной и самодостаточной сверхженщины право на аборт!

Апостол Павел:

– Ваша правда, Мара, скажу больше: один человек несанкционированно пришел ко мне сегодня в Небесную Канцелярию, значит один ее и покинет – специалисты нашей клиники обязуются сами сделать вам аборт.

Мара:

– Что, и не нужно адвокатами угрожать?

Апостол Павел:

– В этом нет необходимости....

Ранним утром, к Петровичу на Алешкинский пруд спустился летчик Мересьев с колбой в руках, в которой уже начинала неистово делиться оплодотворенная яйцеклетка..

Петрович(глядя на колбу):

– Это что?

Мересьев:

– Аборт Маре проведен успешно – мать вырезана из околоплодного пространства, твой сын здоров, и в безопасности...

Петрович:

– И что мне с ним делать?

Мересьев:

– Найди сыну мать, но Настоящую, с шарико-подшипникового завода, профессор Шульц тебе в помощь.

— Что с лицом? — спросил Горкин, заметив поникшего друга, изучающего учебник химии.

— Да че-то лажа мне какая-то досталась.

Листая страницы, Березин натыкался на странные послания вроде «Не забудь поздравить Льва Сергеевича с Днем учителя» или «Если трудно, смотри на Менделеева и вздыхай». Эти заметки были еще более унылым чтивом, чем задачи и таблицы, напечатанные типографским станком.

«Что ж, видимо придется взять на себя всю редакционную работу!» — решил Березин и подрисовал одному из двумерных ученых несколько похабных татуировок.

Львом Сергеевичем оказался химик по фамилии Глазов, которого раньше никто из класса Березина не встречал. Ну или просто не запомнил его лица. Это был высокий дядька лет пятидесяти в вечно вытянутых водолазках и мятых брюках — принципиальный фанат своего предмета, не выносивший постороннего шума. На первом же уроке он выставил за дверь Горкина и Сухачева за то, что те ржали над понятием «газы» и даже пытались их воспроизвести.

Ромка Березин тоже был на грани депортации, но его спасло то, что у Сухачева имелась привычка спорить и они с Глазовым зацепились языками.

Вскоре Ромка понял, что с химией у них мало общего, а тройка в аттестате — наиболее вероятный итог этих отношений. Списывая у соседки по парте и подгоняя ответы под результаты решебника, Березин кое-как пережил сентябрь, а вот в октябре у него начались реальные проблемы. Кто-то из класса заикнулся, что Глазов каждый год выбирает парочку жертв и принципиально ставит им худший бал в четверти, если те не желают учиться.

Тройки Березину сходили с рук, но вот за двойку в четверти отец мог завести разговор о переводе в вечернюю школу и копке траншей у него на работе. А этого Ромка боялся даже больше, чем ремня. Да он готов был хоть каждый день ходить с красным задом: среди его юных друзей-приматов такое даже было в почете. А вот вечерняя школа — это как штамп или позорный столб. Да и в траншеях Березину не нравилось: грязи больше, чем в его комнате.

Пятого числа Березин пришел в школу с невыученными уроками. Сегодня был День учителя, и преподаватели никого не заваливали. Прощение мог заслужить любой, но, как оказалось, химику эта магия была чужда. В восьмом «В» двое учеников сегодня получили единицы, и весть об этом быстро разошлась по школе. В кабинет Глазова Ромка и его друзья заходили как на эшафот. Химик сидел за столом и размашистыми движениями что-то черкал в журнале. Березин представил, что тот рисует огромные колы, которыми можно буквально заколоть человека.

— С Днем учителя, Лев Сергеевич! — выпалил вдруг Березин, вспомнив послание из своего учебника.

Глазов оторвал взгляд от журнала и уставился на школьника. Повисла гнетущая тишина. Тут за Ромкой, точно стая индеек, закулдыкали остальные:

— С праздником, Лев Сергеевич!

— С днем препода! — брякнул с задних рядов Сухачев.

— Спа-си-бо, ребят, — удивленно кивнул Глазов, а когда все расселись, посмотрел на Березина. — Ну раз ты у нас сегодня такой внимательный, то давай к доске — проверим домашнее задание.

«Спасибо, блин, за помощь, козлина», — Березин проклинал про себя автора послания в учебнике.

Написав условие задачи, Глазов впал в ступор.

— Ну что же ты? Забыл, как дома решал? — спросил химик.

Ромка обреченно кивнул.

— Ну ничего, вспомним вместе. Давай сперва составим уравнение реакции и расставим коэффициенты, а ребята помогут.

Дальше случилось и вовсе невообразимое: Березин вместе со всем классом решил домашнее задание и даже понял суть. Глазов, конечно, не поставил ему оценку, потому что решение было общим. Но зато Ромка спасся, а заодно спас товарищей-оболтусов. А всё из-за обычного поздравления.

Это уже потом он узнал, что Глазова никогда никто не поздравляет, потому что директор не дает ему собственный класс из-за старой вражды, а чужие классы обычно обходят кабинет угрюмого химика стороной.

Это была пусть и маленькая, но победа — и всё благодаря подсказке в учебнике. Но в целом ничего глобально, конечно, не изменилось. Глазов оставался таким же принципиальным и продолжал карать лентяев красной пастой.

На очередной контрольной Ромка погрузился в траур. Вредная соседка ему не помогала и вообще отсела от него на самый край парты, словно двоечники были заразными. Березин напрягал мозги, но мощности не хватало, и задачи не решались. Водя беспокойным взглядом по классу, он наконец зацепился за бороду Менделеева. Вспомнив еще один завет из учебника, Березин уставился на ученого и, подперев подбородок, тяжело вздохнул. Чуда не произошло. Менделеев тоже не дал списать и вообще, судя по взгляду, игнорировал Ромку. Собрав контрольные работы, химик отпустил ребят на перемену, и Ромка, в последний раз взглянув на портрет седовласого предателя, поплелся в коридор.

В конце дня Березин спускался по лестнице, глядя в окна и представляя, что скоро всё свободное время будет посвящать корням, — и речь шла совсем не о математических примерах, а о траншеях — как вдруг навстречу ему попался Глазов.

— Березин. Погоди, — остановил его химик. — Я твою работу уже проверил. Есть парочка вопросов.

Березин готов был провалиться на месте. Он не ожидал, что казнь настанет так скоро.

— Пойдем ко мне в кабинет, обсудим, — предложил Глазов, и они вместе поднялись на третий этаж.

Зайдя в кабинет, Глазов остановился у портрета Менделеева и молча уставился на него. Рома последовал его примеру, впился взглядом в черно-белый рисунок и тяжело вздохнул.

— Я раньше тоже от него помощи ждал, — подал наконец голос химик. — В школе вообще химию не понимал и злился, что Дмитрий Иванович не придумал что-то попроще, чем свою таблицу. Но потом я изучил его биографию и его работы, и он стал моим молчаливым наставником, на которого я равняюсь всю жизнь.

Березин кивнул.

— Почитай о нем, очень интересно. А пока у меня есть немного времени, давай-ка проведем работу над ошибками, — предложил Глазов и достал из ящика стола работу Ромы.

Им потребовалось около часа, чтобы перевести на человеческий язык то, что было зашифровано в химических формулах, но в конце концов до Березина стали доходить скрытые смыслы, и остаток контрольной он добил сам, пока Глазов проверял другие работы.

— Молодец. Видишь, не так сложно. Главное — обращать внимание на мелочи, — похвалил химик Березина и, поставив ему первую за все время четверку, показал на выход.

Домой Березин шел, окрыленный успехом. Достав учебник по химии, он бросился изучать послания бывшего восьмиклассника, который подобрал нужные ключи к сейфу, где хранил свои слабости Глазов. Химик и автор посланий сходились в одном: нужно обращать внимание на мелочи. Например, очередная запись, оставленная карандашом, говорила о том, что химик обожает кофе, но терпеть не может взятки.

Тогда Ромка купил на карманные деньги хорошего зернового кофе и, принеся на урок, попросил Глазова рассказать о химических реакциях этого напитка. У химика загорелись глаза. Это был настоящий открытый урок. Глазов с радостью поведал ребятам о целом ряде химических реакций, связанных с этим продуктом, и, одолжив кофемолку у математика, с удовольствием приготовил вместе с классом слабый, но очень ароматный напиток, который они выпили во имя науки.

Дела Ромки шли на лад. Пока одноклассники давили смешки над очередной низкобюджетной карикатурой, Березин использовал новые ключики к преподавателю и получал его расположение. Но вскоре ключики закончились.

Шло второе полугодие, и на носу была важна контрольная, от которой зависело, вырвется Березин в хорошисты по химии или так и останется среди неизлечимых троечников.

«Карандаш у тебя, что ли, сломался?!» — внимательно листал Ромка злосчастный учебник, надеясь найти в нем хотя бы одну подсказку, но страницы были чисты, как жидкий натрий под слоем керосина, а несколько тем так и остались для Березина белым пятном.

За три дня до контрольной Березин попытался зайти с разных флангов: он приносил химику шоколад, но тот его не брал и даже ругался, что Березин хочет его подкупить. Затем Ромка попытался завести на уроке разговор о химических опытах в кино, но Глазов попросил не отвлекаться и не мешать остальным. Отказывался Глазов и от кофе, и от дополнительных занятий с Ромкой после уроков, ссылаясь на занятость…

И тогда Березин понял, что дело дрянь. Химик снова превращался в прежнего роботизированного преподавателя, который никого не выделял и никому не делал поблажек. Он перестал шутить и обращать внимание на проблемы учеников. Что-то изменилось, и дело было не только в том, что пропали подсказки. Березин это чувствовал.

За день до контрольной он осмелился зайти в кабинет химика после уроков. Тот сидел за своим столом и проверял контрольные другого класса.

— Лев Сергеевич, можно?

— Чего тебе, Березин? — не отрываясь от работы, спросил химик.

— Я хотел спросить… — Березин осторожно прикрыл дверь.

— Ну спрашивай. Только быстрее, я занят.

Рома некоторое время не решался. Просто стоял, заламывая пальцы на руках, и периодически смотрел на Мендлеева, но тот, как всегда, не мог сказать нужных слов.

— У вас все хорошо? — подал наконец голос Березин.

— А почему ты спрашиваешь? — черкая красной ручкой в тетради, вопросом на вопрос ответил Глазов.

— Мне просто кажется, что у вас какие-то проблемы. Ну… по вам это видно. Может, я как-то могу помочь?

Ромка и сам понимал, насколько это всё глупо, но решил пойти ва-банк.

— Помочь? — химик отложил в сторону ручку и, потерев глаза, повернулся к Роме: — За контрольную переживаешь?

— Да нет, я…

— Да ладно, Березин, я знаю, что за нее. Не переживай, ты справишься. А если и не справишься, то ничего страшного в этом нет. Есть вещи куда хуже тройки за контрольную. Такие вещи, которые не исправит работа над ошибками, потому что ошибиться в таких случаях можно только раз. В этих случаях можно лишь ждать и надеяться на лучшее, потому что от тебя мало что зависит. Главное, что ты сделал все что мог, а дальше пусть решает Господь или какие-то другие высшие силы… — он замолчал и, кусая губы, задумался о чем-то на минуту. Ромка терпеливо ждал. — Спасибо тебе, Березин, — внезапно сказал химик.

— За что это? — удивился Рома.

— За то, что выслушал. Остальное неважно. Приходи завтра за сорок минут до первого урока, разберем с тобой твои проблемные места. Сдашь на четверку, я в тебе уверен, — сказал химик и вернулся к работе.

В тот момент Ромка ничего не понял, но чем больше времени проходило, тем яснее становилось, что Глазов открыл ему душу и понял что-то очень важное для самого себя, так и не посвятив в детали школьника. Казалось бы, Ромка просто задал вопрос. Но этого вопроса как раз и не хватало преподавателю.

***

Ромка сдал ту контрольную на четыре с минусом, но это было не главное. Главное, что в конце года он взял карандаш и оставил собственное послание для будущего восьмиклассника: «Запомни, он такой же человек, как и все».

Березину так понравилась эта идея с поиском ключиков к сердцам учителей, что он решил продолжить работу неизвестного автора и передать свои наблюдения следующим поколениям. Возможно, кому-то это поможет не меньше чем ему. Проанализировав всех остальных преподавателей, Рома оставил в каждом учебнике небольшие послания карандашом: «У Людмилы Олеговны день рождения первого апреля, и это не шутка», «Математичка любит, когда перед началом урока ей говорят комплименты», «Артур Степанович ненавидит врунов и видит их насквозь. Лучше сразу признаться, и тогда, скорее всего, пронесет».

Будет ли от этого польза, Березин не знал, но он четко понял одно: как только ты перестаешь видеть в учителе робота, найти общий язык и решить любые проблемы намного проще. И речь тут не только об учебе. А может, и с остальными людьми это тоже работает. Как знать.

Александр Райн

Друзья, приходите на мои литературные концерты. Вот тут список городов и вся информация

А тут можно подписаться на мой телеграм-канал, где я выкладываю еще больше рассказов и личных историй

- Ваше благородие, смилуйтесь. Не оставьте сиротой на старости лет.

Было видно, что ночь Захар провел в страданиях. Изо рта слуги тонко тянуло полковой конюшней. По мере его приближения к дивану от перегара дохли и со стуком падали с потолка мухи. Глаза слуги слезились. В них светилось охваченное адским огнем будущее.

- Поручик, жду вас там вечером! – сказала вчера mademoiselle Тишинская, шевельнула пальчиками и заскочила в пролетку. – И не забудьте коньки!

Цокот копыт прозвучал и стих.

- Где там? – спросил Белкин корнета Бехгольца. – И при чем тут коньки?

Как сообщил корнет Бехгольц, главною сценою для знакомств и сношений в эту пору является Таврический сад. Столичный свет поголовно катается на коньках в Таврическом саду. В соответствии с модой необходимо ежедневно бывать там два часа как минимум. Зимою это единственное место, где великие князья, сказал Бехгольц, не говоря о генеральских семьях, со скрежетом рассекают лёд и говорят друг другу: merci, pardon и – «ничего, вылечитесь».

Захар выбросил последний козырь:

- Подъесаул Щеглов, катаючись в саду, теперь не может сесть на лошадь.

Но было поздно. Mademoiselle Тишинская и все что было с нею связано манили Белкина. Манили и удалялись как мираж. Он хотел ухватиться за видение рукой. И: лакеи, балы, шампанское, майор, имение… Белкин взял коньки, купленные намедни за три рубли. Оставив рыдающего Захара в квартире, направился в Таврический сад.

Сердце екнуло, когда он увидел в центре катка святое семейство – генерала Тишинского, его супругу и двух дочерей. Приглядевшись, среди троих последних Белкин узнал Ольгу. Прайд Тишинских величаво двигался по периметру, выдавая породу – уверенно, не торопясь, с достоинством.

- Поручик, вы стояли раньше на коньках? – поинтересовался корнет Бехгольц, оценивая позу, которую принял поручик Белкин, выйдя на лёд.

- Неважно, - отрезал Белкин. – Можете оказать мне услугу, барон?..

Генерал с супругой имитировали вальс. Двигаясь в такт им, публика имитировала восхищение. Проезжавший мимо сахарозаводчик граф Бобринский, имитируя дружелюбие, отметился: «Браво, мон женераль». Послышался глухой стук его перчаток. Рядом с супругами Тишинскими вились, имитируя доступность, дочери.

И в этот момент направленный сильными руками корнета Бехгольца поручик Белкин внес в сию пастораль некоторые изменения. В отсутствие стремян и повода, он со скоростью паровоза врезался головой в поясницу генерала Тишинского. Генерал ответил на это сообразно. Его серебряные коньки сверкнули высоко в воздухе. Никогда доселе не восхищавший Петербург гуттаперчивостью, герой русско-турецкой войны исполнил сальто прогнувшись и плашмя упал на лёд как шпала. Раздался всхрюк, который смел с крыши храма Святой Елены тучу голубей. Гадя и треща крыльями, они смерчем прошлись над Таврическим садом. На имевшего несчастье оказаться под ними действительного статского советника Авенариуса страшно было смотреть. Он стоял посреди катка, словно облитый сметаной.

- К счастью, мон ами, к счастью, - сообщила ему проходившая мимо на коньках какая-то старуха в игривой вуали.

Пытаясь удержаться на ногах, поручик Белкин исполнял новый для этих краев танец. Его туловище находилось в неподвижном состоянии, а ноги выделывали черт знает что. Коньки под ним сверкали как шашки. В конце концов земля взяла свое. Исполнив приблизительно то же самое по смыслу, и приблизительно с той же оценкой за артистизм, Белкин взлетел в воздух. Его коньки просвистели над папахой сахарозаводчика Бобринского. Рука машинально ухватилась за что-то мягкое, но крепкое. Белкин, хрустнув всеми костями, рухнул на генерала Тишинского, сжимая в руке все юбки генеральши Тишинской. Раздался треск. Доведенные до фантастической белизны панталоны мадам Тишинской ослепили столичный бомонд и вызвали истерический визг восхищения.

- Александр Яковлевич… - выдавил поручик Белкин. – Возможно, я забегаю вперед…

Тяжело дыша, генерал Тишинский выпученными глазами смотрел прямо перед собой. Поручик Белкин продолжал лежать животом на его спине. Две пары коньков оказались в интимной близости. По льду, косолапя как идущие по палке обезьяны, торопились жандармы. Генерал что-то беззвучно кричал им. Звука не было. Его полные губы шевелились на ветру. Он делал бровями какие-то фигуры. Присмотревшись, в них можно было угадать просьбу снять с поручика Белкина шкуру.

- Господин генерал-лейтенант… - твердил Белкин, не отпуская юбки, которые пытались вырвать из его руки дочери Тишинского. - Смею просить… Бывать с вашей дочерью…

- С какой?.. – свистом поинтересовался генерал Тишинский.

- С какой прикажете… - в голове Белкина завыли ветры и заблеяли бараны Восточного Кавказа. – Ваше превосходительство, на ваш выбор…

Слух о том, что помилованный и возвращенный с Кавказа поручик Белкин чуть ли не на следующий день в Петербурге раздел генеральшу Тишинскую, достиг Минеральных вод быстрее самого Белкина.

Вячеслав Денисов (с)

Больше историй в моем телеграм-канале https://t.me/DenisovStory