Сообщество - Авторские истории

Авторские истории

40 246 постов 28 272 подписчика

Популярные теги в сообществе:

4

Проводник

Проводник

В старом доме, пропахшем сушеными травами и тайнами, где тени танцевали в полумраке а воздух был густым от предсказаний, жил белый кот - не просто кот а проводник миров, как шептали те, кто осмеливался заглянуть в обитель старой цыганки Марии. Его шерсть была цвета первого снега, безупречно белая а глаза – два сверкающих изумруда, в которых, казалось, отражались все звезды и все тайны бытия. Звали его Лунный Свет, но Мария ласково называла его просто Лучик. Он был неразлучен с ней, словно тень, но при этом обладал собственной, почти осязаемой аурой. Когда Мария раскладывала карты Таро, Лучик усаживался рядом, его изумрудные глаза внимательно следили за каждым движением ее пальцев, за каждым поворотом карты, иногда он тихо мурлыкал и казалось, что это мурлыканье проникает в самые глубины расклада, усиливая его значение. Но истинная сила Лучика проявлялась не только в тишине гадальной комнаты, когда в дом приходил кто-то с тяжелым сердцем, с вопросом, который не давал покоя, Лучик появлялся словно из ниоткуда, он подходил к человеку, терся о ноги и в его изумрудных глазах читалось понимание, которое не могли выразить слова.

Однажды к Марии пришла молодая женщина, Анна, ее лицо было бледным а глаза полны отчаяния, она потеряла своего жениха, который исчез без следа несколько месяцев назад, полиция разводила руками а Анна не находила себе места. Когда Мария начала раскладывать карты, Лучик, как обычно, устроился рядом, но в этот раз он вел себя иначе, не просто наблюдал а словно ожил. Его тело напряглось, уши повернулись вперед, а изумрудные глаза стали еще ярче, словно в них зажглись два маленьких солнца, он спрыгнул с кресла и подошел к Анне, мягко толкнув ее лапой по руке. Анна, испуганная, но заинтригованная, посмотрела на кота, в его глазах она увидела не просто отражение света а что-то большее – призыв, обещание. Лучик медленно пошел к двери, оглядываясь на Анну, словно приглашая следовать за ним.

Мария, увидев это, улыбнулась:

- Иди за ним, дитя мое - сказала она тихим, но уверенным голосом - Лучик знает, куда вести.

Анна, не раздумывая, последовала за белым котом, Лучик вел ее по узким, извилистым улочкам города, через шумные рынки и тихие переулки и двигался с удивительной грацией и целеустремленностью, словно знал каждый поворот. Анна чувствовала, как ее страх постепенно уступает место странному, но сильному предчувствию. Наконец, Лучик привел ее к старому, заброшенному складу на окраине города, остановился у массивной деревянной двери и мяукнул, глядя на Анну. Сердце девушки забилось быстрее, она осторожно толкнула дверь, которая со скрипом отворилась.

Внутри было темно и пыльно, но Лучик, словно освещенный изнутри, уверенно шел вперед и привел Анну к небольшой комнате, где на полу лежала старая, потертая сумка. Анна узнала ее – это была сумка ее жениха, в этот момент из тени вышел худой, с испуганными глазами человек и в его облике читалась усталость и отчаяние. Это был жених Анны, Марк, он не исчез, он спрятался - спрятался от долгов, от людей, которые его преследовали, от страха, который сковал его душу и жил в этом заброшенном складе, питаясь тем, что мог найти, боясь выйти наружу.

Анна бросилась к нему, ее слезы смешались с пылью на его лице, они обнялись и в этом объятии было все: и страх, и облегчение, и вновь обретенная надежда. Лунный Свет, устроившись на старом мешке, наблюдал за ними с тихим, мудрым спокойствием, его изумрудные глаза светились мягким светом, отражая счастье, которое, казалось, наполнило даже самые темные уголки склада. Когда они вышли из склада, солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в золотые тона, Лучик шел впереди, его белая шерсть казалась еще более яркой на фоне вечерних теней, он был не просто проводник а мостом между мирами – миром потерянных надежд и миром обретенного счастья, миром страха и миром смелости. С того дня Анна и Марк никогда не забывали о белом коте с изумрудными глазами. Они часто возвращались к цыганке Марии, чтобы поблагодарить ее и удивительного проводника. Лунный Свет же продолжал жить в старом доме, всегда готовый провести тех кто заблудился через лабиринты судьбы, освещая путь своими изумрудными глазами, в которых отражались все звезды и все тайны бытия. Он был хранителем дома, хранителем тайн и, самое главное, хранителем надежды.

Иногда к Марии приходили не только те, кто потерял близких или искал ответы на вопросы о будущем. Бывали и те, кто искал выход из собственных лабиринтов, из тупиков, в которые заводила их жизнь. Как то раз в дом заглянул молодой художник, чьи руки, некогда способные создавать шедевры, теперь дрожали от неуверенности. Его вдохновение иссякло, краски казались тусклыми а холсты – пустыми. Он чувствовал себя потерянным в мире, который раньше был полон цвета и света. Лучик, как всегда, появился незаметно и не стал тереться о ноги как обычно а уселся на мольберте художника, внимательно глядя на пустой холст, его изумрудные глаза, казалось, проникали в самую суть творческого кризиса. Художник, сначала раздраженный вторжением животного, вдруг почувствовал, как взгляд кота успокаивает его и увидел в этих глазах не осуждение а тихое понимание. Лучик медленно провел лапой по краю холста, оставляя едва заметный след, затем он спрыгнул и направился к окну, где на подоконнике стояла старая, пыльная ваза с засохшими цветами, аккуратно толкнул ее носом и ваза упала, рассыпав по полу сухие лепестки и стебли. Художник вздрогнул, но Лучик лишь посмотрел на него, словно говоря: "Смотри. В этом тоже есть красота."

Художник подошел к вазе и наклонился, рассматривая хрупкие остатки цветов, в их изломанных формах, в приглушенных оттенках он увидел не конец а начало новой истории. Он взял карандаш и начал делать наброски, улавливая текстуру сухих лепестков, игру света на пыльных стеблях а Лучик, устроившись рядом, тихо мурлыкал, словно одобряя каждый штрих. С того дня художник начал видеть мир иначе - находил красоту в обыденном, в том, что раньше ускользало от его внимания а его картины наполнились новыми красками, новыми смыслами. Он понял, что проводник миров – это не только тот, кто ведет по внешним путям, но и тот, кто помогает найти дорогу внутри себя.

Иногда, когда Мария раскладывала карты, Лучик не просто наблюдал - мог подойти к определенной карте, например, к "Башне" или "Смерти" и мягко коснуться ее лапой, словно подтверждая неизбежность перемен или к "Звезде", указывая на надежду и его присутствие было не просто символическим, оно было живым и ощутимым.

В один из осенних и дождливых дней к Марии пришла Елена, чья жизнь была окутана мраком, она потеряла веру в добро, в людей, в саму себя, ее сердце было словно покрыто льдом. Лучик, увидев ее, не подошел сразу, долго наблюдал издалека, его изумрудные глаза светились особой, глубокой печалью а когда женщина начала плакать, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий, Лучик медленно подошел и лег ей на колени. Он не мурлыкал, не терся а просто лежал и его тепло проникало сквозь одежду, словно пытаясь растопить лед в ее душе. Женщина, сначала отстраняясь, постепенно начала гладить его мягкую шерсть, в его присутствии она почувствовала не жалость а принятие. Она увидела в его глазах не только отражение своей собственной боли, но также и проблеск света, который еще не погас. Лучик оставался с ней до тех пор, пока ее рыдания не стихли, сменившись тихим, измученным вздохом, когда она подняла голову, ее взгляд встретился с изумрудными глазами кота, в них не было ни осуждения, ни упрека а только безграничное, тихое сочувствие и это сочувствие, исходящее от существа, которое, казалось, понимало всю глубину ее страданий, стало первым лучом надежды, пробившимся сквозь толщу ее отчаяния. Елена, ушла из дома Марии с ощущением, что ее душа, долгое время находившаяся в плену холода, начала оттаивать, она не получила готовых ответов, но обрела нечто более ценное – возможность начать исцеление. А Лучик, проводив ее взглядом, вернулся к своему привычному месту у очага, его изумрудные глаза вновь отражали мерцание пламени, но теперь в них читалось и что-то новое – отзвук растопленного льда. Слухи о белом коте, проводнике миров, распространялись не только среди тех, кто искал ответы на вопросы о судьбе или потерянных близких, к Марии стали приходить но и те, кто чувствовал себя потерянным в собственном внутреннем мире, кто не мог найти выход из лабиринтов собственных страхов и сомнений.

Лунный Свет, белый кот с изумрудными глазами, продолжал свою тихую службу в доме цыганки Марии, чье присутствие исцеляло души и освещало пути. Его мурлыканье успокаивало а взгляд проникал в самые глубины бытия, помогая заблудшим найти дорогу к свету.

Так, в старом доме, пропахшем травами и тайнами, белый кот прожил многие года,  оставаясь хранителем надежды и вечным проводником между мирами.

---

По вашему желанию вы можете отблагодарить писателя Отто Заубера, если вам понравилось его творчество а так же для дальнейшей возможности писать книги, перечислив любую выбранную вами сумму денег перейдя по этой ссылке: yoomoney.ru/to/410015577025065

Показать полностью 1
1

Карниз

Скала была не просто холодной - она была равнодушной. Как зуб мертвого исполина, вздымалась она к свинцовому небу Альп. Петр стоял на узком карнизе, ширина ладони. Ни выше. Ни ниже. Только здесь, на этой каменной полке над бездной, где ветер выл, как загнанный зверь, и вырывал из легких последние клочья тепла.

Он пришел сюда за тишиной. За чистотой борьбы без веревок, без карабинов, без глупой страховки жизни. Только камень, пальцы, воля. И камень победил. Точнее, равнодушие камня. Одна крохотная зацепка - не больше наперстка - оказалась рыхлой. Осыпалась в тишине, громче любого обвала. И вот он здесь. Заперт.

Сначала пришла ярость, слепая, животная ярость. Он скреб ногтями по гладкой стене над головой, ища хоть тень шероховатости. Все было тщетно. Ниже, под карнизом, стена уходила вниз выпуклым, отполированным ветрами зеркалом. Не за что зацепиться. Ни на спуск, ни на подъем. Тело, еще минуту назад послушное и сильное, превратилось в тяжелую, дрожащую ношу. Адреналин, этот дешевый допинг, выгорел, оставив после себя ледяную пустоту и предательскую слабость в коленях.

Он прислонился лбом к камню. Холод проникал сквозь кожу, до самого черепа. Шум ветра стих, вернее, отступил куда-то далеко, за грань осознания. Наступила странная, звенящая тишина. Тишина выбора, которого не было.

«Так вот оно где», - подумал Петр без пафоса. Не на вершине мира, не в объятиях любимой женщины, не под пулями на каком-нибудь проклятом поле боя. Здесь, на этом клочке камня. Время сжалось, как пружина, отпущенная в пустоту. Он видел все с дикой, почти невыносимой ясностью: мельчайшую трещинку в граните перед глазами, далекие, как из другого мира, зеленые пятна долины внизу, где люди пили кофе и смеялись, не зная, что кто-то замер на краю вечности.

Вспомнился теплый ветерок в лицо, когда он шел сюда утром. Запах хвои. Глупый, навязчивый мотив песенки из кафе в деревне. Жизнь, была такой простой. Такое обыкновенное чудо - дышать, чувствовать солнце, идти куда хочешь. Он никогда не ценил этого в полной мере. Ценил только вызов, крайность. Вот он и получил свою крайность до самого конца.

Страх? Он пришел и ушел, как гость, которому не рады. Осталось лишь холодное понимание. Как в окопе, когда знаешь - следующий залп твой. Ни паники, ни слез. Только факт. Железный, неумолимый факт камня и пустоты.

Он осторожно разогнул закоченевшие пальцы, впившиеся в крохотные неровности за спиной. Тело само просило отодвинуться от этой жуткой близости бездны. Но Петр не отодвинулся. Он развернулся, медленно, сантиметр за сантиметром, прижавшись спиной к холодной скале. Пятки на самом краю карниза. Камни, сорвавшись, бесшумно исчезали в серой дымке внизу. Не было даже эха.

Долина лежала перед ним во всей своей невозмутимой красоте. Зеленые луга, как лоскутное одеяло, серебристая нитка реки, крошечные домики. Жизнь. Та самая, простая, обыденная, которой он так жаждал острой приправы. Теперь она казалась единственно ценной и бесконечно далекой.

Он глубоко вдохнул и воздух обжег легкие. Последний глоток. Не было мыслей о Боге, о смысле, о несправедливости, был лишь камень за спиной, ветер в лицо и необъятное пространство впереди. Пространство, которое больше не было врагом. Оно было… освобождением. От тщетной борьбы. От страха падения. От самого ожидания конца.

Он не прыгнул, он просто отпустил. Перестал цепляться. Не было рывка, не было крика. Просто тихий, почти элегантный наклон вперед, как поклон перед уходом. Пятки оторвались от камня. На мгновение он повис в воздухе, спиной к скале, лицом к небу и земле одновременно. Фигура на фоне безмерного неба - крошечная, одинокая, принявшая.

Потом начался полет. Стремительный, неумолимый. Ветер завыл с новой силой, рвал сумку с тальком, бил в лицо, но Петр его не слышал. Он видел только приближающуюся землю. Она не несла ужаса, она несла конец ожидания, конец холода, конец безнадежной схватки с равнодушным камнем.

И в последнее мгновение, когда серые скалы слились в один стремительный поток, а зеленое лоскутное одеяло долины распахнулось навстречу, в нем вспыхнуло не чувство, а знание. Огромное, простое, как сама скала: «Вот и все. Больше не будет холода.»

А потом не стало ничего. Только тишина, нарушаемая далеким криком одинокой птицы, кружащей над долиной, где люди пили кофе и смеялись.

Показать полностью
20

Случай из практики 294

Женщина 34 года

— Скажите, а что будет если вы найдете у меня какую-нибудь болезнь?

— Порекомендую посетить психиатра, может быть, даже посоветую какого-то конкретно.

— Только посоветуете и все?

— Вы ожидали чего-то другого?

— Подруги говорят, что вы сами вызовете машину, которая заберет меня в психушку.

— Это в мои функции не входит, уверяю вас.

— Хорошо, а то я не хочу ехать… не собравшись с духом.

— Василиса, вы полагаете что у вас есть какое-то заболевание?

— Я уже и не знаю, что думать, потому и пришла к вам, чтобы найти хоть какой-то ответ, ну или хотя бы исключить какие-то варианты. Просто не хотелось сразу идти к психиатру – а то еще оставят там сразу, и я даже вещи не смогу собрать.

— В таком случае, расскажите мне все по порядку.

— А что тут рассказывать – я обычный кладовщик в небольшой фирме, занимающейся транспортировкой грузов: машины, логистика и все такое, - мне показалось интересным что клиентка очень активно жестикулировала в течение всего разговора, но стоило ей начать говорить о себе, как руки перестали шевелиться. – У меня довольно большой стаж работы вообще и на этом месте в частности. Мужа и семьи нет, только кот и аквариум с рыбками. Родители живут здесь же в Питере и ни у кого никаких проблем с психикой не наблюдается, как и у бабушек с дедушками.

— Хорошо, что вы это уточнили.

— Я видела сериал про психиатров, где они собирают анамнез и решила подготовиться, - с гордостью заявила Василиса. - Также, у меня есть небольшие проблемы по женской части, но ничего серьезного, а еще гипотериоз – больше никаких болячек не имеется. В личном плане все плохо – никак не могу ужиться с мужчинами, то одно не так, то другое.

— А можно поподробнее?

— Они… как бы это сказать… Считают меня чересчур эмоциональной.

— Вы кричите на них, бьете посуду или еще что-то в этом роде?

— Нет-нет! Никакого битья или ругани, ничего подобного, - замахала руками женщина. – Просто я очень чувствительна, когда дело доходит до интимных моментов. Могу рычать, очень громко стонать, царапаться, сильно сжимать бедра и все такое. Некоторых это шокирует, некоторых наоборот – заводит, но потом они все устают и уходят. Хотя в остальном, вроде бы, никаких жалоб не поступало, поскольку я, вроде как, неплохая хозяйка - во всяком случае, хочется в это верить. Проблема не в мужчинах - она в другом…

— И в чем же? – спросила я, прерывая затянувшуюся паузу.

— У меня случаются провалы во времени, - заговорщическим тоном ответила она. – Обычно они происходят на выходных: я просыпаюсь, одеваюсь, завтракаю и, если мне нужно куда-то поехать - в магазин, например, выхожу из квартиры и все. Бам! И я понимаю, что стою перед воротами конторы, где работаю. Или прихожу в себя в метро по дороге туда. Хочу съездить к родителям, а вместо этого иду на работу. Хочу навестить подругу, но все равно оказываюсь около склада.

— И вы совершенно не помните, как туда добирались?

— Абсолютно! – негодующе воскликнула клиентка. – Ни как шла в метро, ни как проходила турникеты, ни как регистрировалась на проходной – вообще ничего. Один раз, правда, я остановилась посреди станции, но только потому, что в меня врезался прохожий. Это что-то вроде лунатизма, но только происходит днем.

— Вы сказали, что это происходит преимущественно на выходных, а как это проявляется в будние дни?

— Однажды у нас объявили санитарный день и мне не нужно было ехать на работу. Но я, тем не менее, встала и пошла, но зачем и почему - не знаю. Меня будто притягивает к этому месту, хотя поверьте – я совсем не трудоголик, скорее наоборот, жуткая лентяйка.

— Вы принимаете на постоянной основе какие-нибудь серьезные лекарства, например антидепрессанты?

— Нет, ничего такого, - с явным отчаянием в голосе, ответила женщина. – Вы тоже не знаете, что со мной… Походу запрут меня в палате и будут пичкать лекарствами.

— Во-первых, мы только начали разбираться с вашей проблемой, во-вторых, в психиатрических клиниках не запирают и ничем не пичкают тех, кто не опасен для себя и других, а вы, как показала практика – совершенно безвредны. Так что не переживайте, даже если вам придется наведаться к психиатру, то он послушает вас, возможно назначит какие-то лекарства и отпустит домой, попросив зайти к нему в оговоренные сроки.

— Точно?

— Точно, Василиса, - как можно теплее улыбнулась я. – А теперь давайте еще поговорим о вашей ситуации…

Показать полностью
5

Быль

На мосту, как говорится, стояли трое: он, она и полторашка вина.

— Слушай, Мишка, — заговорила она, глядя куда-то в сторону гор. — А почему у вас в Сочи река такая?
— Какая такая, Маришка? — Икнул Мишка и посмотрел на часы. Пять утра. Экскурсия немного затянулась.
— Ну, такая вот русло реки вроде бы бетонное, а такое всё раскуроченное, как после бомбёжки. У нас, в Питере, например, оно же прям ровненькое-ровненькое! Видел? Показать?
— А это. — Он взял бутылку и сделал большой глоток. — А у нас тоже ровненькое было. А потом джедаи прилетели!
— Сюда?
— Сюда.
— Ой, ну вот чо ты мне врёшь?
— Да какой смысл мне врать-то? Мне, что башляют за это?
— Ну и зачем? Чисто вам реку раскурочить? Не смеши мои фонтаны!
— Ситхов искали.
— Ситхов?
— Угу.
— А ситхи тут откуда?
— Прилетели, Марина. База у них тут была перевалочная, между мирами.
— А ты откуда знаешь? Ты тоже ситх? — Она посмотрела ему в глаза.
— Я экскурсовод. -- Он сделал паузу и пристально посмотрел ей в глаза. -- А мне друг рассказывал которому я очень доверяю, а ему родственник которому вообще нет смысла врать. Его дедушка копать помогал. Вот тут плиты двигались и там был вход. А что в Питере такой базы нет?

Быль
Показать полностью 1
8

Мой сосед тихий ужас или как я влюбилась в призрака-читера. Часть 1

Постучавшийся в дверь... сквозь стену

Моя жизнь до прошлой среды напоминала прокисший йогурт: работа-дом, дом-работа, редкие свидания с мудаками из Тиндера и вечерний сериал под чипсы. Романтика? Ха! Мои самые страстные отношения были с доставкой суши.

А потом переехал Он. Сосед. За стенкой. Тихий, скромный парень, по имени... Слава? Степа? Хрен его знает, мы не знакомы. Знаю только, что он работает ночами (странный стук и гул за стеной), выходит из квартиры раз в неделю, закутанный в балаклаву и темные очки (видимо, вампир или просто стесняется соседки-неудачницы), и пахнет от него... печеньем и озоном. Странно, да?

Но в среду случилось это. Я сидела, грустила над пятой чашкой кофе и отчетом, который ненавидела, как вдруг... из стены напротив высунулась рука. Прозрачная, слегка мерцающая, как плохой голограммчик.

Я вскрикнула, облившись кофе. Рука дернулась и... помахала мне. Весело так. Потом схватила со стола мою последнюю печенюшку и скрылась в штукатурке.

"Что за...? Галлюцинация? Переутомление? Или сосед наконец-то свихнулся и запустил какую-то AR-игру без моего ведома?"

На следующий день печенек на столе не было. Зато на холодильнике магнитиком был прилеплен листок: "Извините за испуг. И за печенье. В долгу не останусь. Ваш Призрак-Сосед. P.S. Ваш кофе слишком крепкий, у вас сердце стучит, как отбойный молоток".

Я обомлела. Призрак? Настоящий призрак? И он... критикует мой кофе?!

Вечером за стеной снова странный гул. Я собралась с духом, подошла к стене и постучала: "Тук-тук. Эй, Призрак! Ты там?"

Мгновение тишины. Потом ответный стук: "Тук". И еще один. И еще. И... мелодия "Чижика-пыжика". Бодро так.

Это было САМОЕ странное начало чего-то... нового. И знаете что? Мой прокисший йогурт жизни вдруг показался мне чертовски интересным. Особенно когда ночью я обнаружила на кухонном столе... коробку свежайших круассанов. И записку: "Взамен печеньям. Не ешьте больше пяти, а то опять сердце. Ваш П.С."

Призрак-Сосед, который воровал печеньки, критиковал кофе, стучал "Чижика-пыжика" и подкидывал круассаны? Моя жизнь только что скатилась с горки абсурда, но почему-то я улыбалась как дура.

А что будет дальше? Следите за продолжением! Завтра расскажу, как я попыталась с ним пообщаться... и что из этого вышло.

2 часть: Мой Сосед Тихий Ужас или Как я влюбилась в призрака-читера. Часть 2

3 часть: Мой Сосед Тихий Ужас или Как я влюбилась в призрака-читера. Часть 3

Показать полностью
4

Размышляя о прекрасном

Вот бы ввели такой урок: Жизненеведение.
И кто-то б просто ждал звонок..
А кто-то — сведения.*

Он стоял на этих «бронзовых» похоронах таким же истуканистым, как все и всё вокруг, и думал о свадьбе. О последней, на которой вынужден был быть. Теперь в его личном ремейке фильма «Четыре свадьбы и одни похороны» не хватало только собственных брачных планов. А ещё — компашки приятных уху и духу друзей, да Хью Гранта с Энди Макдауэлл... Всего ничего.

На элитарный снобизм Хью он, правда, не потянет. Даже если наденет костюм стоимостью почки, проданной нелегальным трансплантаторам. (Трансплантологам?) Фейс-контролем не вышел: лицо слишком намекает на кино вроде «Мачете». Или на любой «зомбиленд», именно в роли зомби...

Хотя «нелегальные» как бы обе не отхватили. Зато и костюм не понадобится (лично ему будет уже плевать), и вообще ничего не понадобится. Наверное. Только бы откуда-нибудь «оттуда» похорон своих не видеть, а то психанёшь точно. Да и где их берут, «чёрных плантаторов», в теневых интернетах? Он только с обычным свыкся недавно, как с данностью жизни. Но до сих пор все пароли путает и листочки теряет, где они записаны.

Чего он вспомнил ту свадьбу-то вообще? А-а, та же монументальная скульптурность в лицах, манерах, ритуальности пространства. Будто в бронзе всех отлили. Раньше срока — или просто плохо. Церемония была дорогая, на западный манер. И все должны были явиться в бежевом. В приглашении значилось, это он запомнил, «дресс-код палитры: от цвета первой осенней листвы до оттенка горчичных зёрен».

Три (три, боже!!!) дня он пытался выяснить, что это значит, какой цвет. Как понять «первой осенней листвы»?.. Искал попутные варианты отвалить от мероприятия... Но все так на него орали, что он устал. Позвонил жениху, который не орал, так как сорвал голос на репетициях «сюрприза невесте». И Павел прислал ему простое эсэмэс, написав без запятых: «лучше светлее коричневого типа бежевый». И мужчины все были «типа в бежевом». О женщинах стало ясно другое: они ничего не знают о горчичных зёрнах.

Вот и там, и здесь было одно и то же.

Речи, на бумажках или планшетах (хвостик фразы с рук — на манжеты); много влитого в экосферу парфюма; фото-, видеосъёмка по линзе впуклого зума. Крутые гаджеты без старости; даже цветы без вялости...

Флора везде в утверждённом официозе, на горчичной свадьбе тоже была венками — полевыми и из листьев. Первых осенних, вероятно.. Он оба раза был без цветов. Здесь он вообще от конторы, по службе затесался. Так, отвалил от работы на день, по святому поводу. И сейчас было не ясно, на ту ли лошадь он поставил. Хотя в принципе он мог поставить лишь пиво в «козле», а предпочтительней — проиграть на стопарь. Хлопнуть бы сейчас... Да минералки бы холодной, несладкой. А то пихают туда — не проглотишь.

О, попёрли все куда-то. К часовенке. Красивая, с изяществом, как лепная. На деле и тут без «великорусского сайдинга на ядрёных метизах» не обошлось, но загробных дел мастера выкрутились из собственной сметы. За счёт какого-нибудь зодчего-стажера, как у нас делается. Вот тут я и поверну направо... Задрапируюсь кустами и посмотрю на шествие вечно актуальной номенклатуры. Хорошо идут, драматически. В ногу, крепко, серьёзно — слеза прошибает. Да-а, любая эпоха их только сильнее делает...

И «вечную память» эту они поют одному покойнику, а себе — «многая лета». Свою стаю славят, которая сейчас уважение уже вчерашнему вожаку выразит и поедет жить дальше, по комфортному автобану, который начинался с узенькой просеки, прорубленной умершим. (Стойкости его — единственное, чему стоит, — позавидуешь. Деятель-то этот, мирно скончавшийся под девяносто, экс-заседатель горкомов и обкомов, и в чащобах рынка не заблудился. Всех людоедов с великанами перехитрил, всем идолам поклонился-перестраховался, все топи обошёл краев наших заболотных. Сказка, сделавшаяся былью. Жаль — какой есть.)

Сумятица терпкая в башке от зрелища. То ли начало «Доктора Живаго», то ли «Двенадцать» Блока. Им бы хоругвь во главу шествия. И что бы это дало? Да ничего. Ещё один образ в моей дико «образованной» голове, стеснённой трансплантологами, которой это самое образование пригождается, чтоб соцсети читать...
Да дойдут они уже?! До часовенки — одна стометровка. Только сестра его деревенская плачет... Тоже уже старушка глубокая. Хотя ей-то он помогал по-настоящему, от сердца, вот она и плачет также — горько, всем нутром...

Ох ты ж, оказия в Евразии. Да кто кусты в кадки сажает?! Не спрячешься нормально. Это туи, что ли? «Туй» — как чётко выговаривает наш завхоз. Один туй, два туй... И в рифму. Озеленяем пространство, со своих зарплат отчисляем на туй. И дымим параллельно всеми жерлами комбинатовскими: тут туй — не туй, хоть джунгли мангровые сажай...

Да уйду я уже отсюда сегодня, нет?! Как бы эти кадки не обвалить к чертям... Стоп, не понял. Она куда это понесла??? Это же покойнику...
— А они их перепродают.
— Это кто-то вслух сказал?
— Да, это я сказал. Тоже тут полчаса как топчусь, просто рискнул хорошими ботинками и зашёл подальше. Здравствуйте!
— Здравствуйте... Не понял, извиняюсь, про перепродажу.
— Ну, ритуальщики после перепродают такие вот венки как декоративный траур. Их на кладбище же не повезут, это просто декор к гражданской церемонии, так куда же их дальше?
— Но ведь за них заплачено?
— Не сомневайтесь.
— Гроб-то заново не выкопают, исключительно в целях перепродажи?
— Вряд ли. Хотя изделие элитное.
— Вот сейчас мне страшно... Только размышлял, как бы похорон своих не видеть. Но и чудно вместе с тем. Что усопший сказал бы этим бизнесменам, если б мог!
— Долго хвалил бы, думаю. За доходную и безвредную идею. Которая не нова, правду сказать, весьма не нова... Безопасная прибыль, что вы! Чего же теряться?
— Да, правда. Я не с той стороны к корове подошёл.
— Это потому, что подходили к лошади... Вы инженер комбинатовский?
— Вроде того. А вас не узнал, простите...
— И очень хорошо, что не узнали. Значит, поводов встретиться не было. Со мной встречаться-то не любят, и я все понимаю — сам себя не любил бы в таких условиях. Я ведь владелец здешних мест.
— Вы и есть ИП «Размышляя о прекрасном»?!
— Именно так. Пока живой его символ.
— А зачем же вы-то в туях прячетесь?
— Похороны не люблю. Грустно. Но и посмотреть интересно. И для бизнеса правильно — за всем пригляд нужен. Мы ведь давно региональный бренд, а люди — просто люди. Ошибка на ошибке. Сегодня опять эту картавую ведущую церемонию вести поставили... Я ей сто раз говорил: попробуйся на радио там, фильмы озвучивай в интернете. Туда же сейчас только таких и берут — тренд. А тут некогда разбирать, что ты сказала. Всё по времени. Нет, говорит, мне здесь нравится — трогательно... Что там трогать?! Ладно, не будем о моих заботах. Давайте уже покидать укрытие. Вам нехорошо? Вы какой-то ошеломлённый... Вам бы принять немного. И минералочки холодненькой... Такой, знаете, обычной, несладкой?
— Знаю!! Скажите, а вы недавно на свадьбе у Г... ых не были?
— Гулял, как же. Я всю династию деда невесты хоронил, с почётом и со скидочками. Весь в бежевом был, как этот...
— Первый осенний лист?
— Вот голова у вас инженерская! Точно... Вы дорогу-то найдёте?
— Смотря куда, видимо.
— Прямо, инженер, идите прямо. Костюмчик бы вам, обувочку обновить, как в фильме моём любимом.
— Не «Четыре свадьбы и одни похороны»?
— Это вы мои мысли читаете? Или всё же я — ваши?
— Уже и не знаю...

Я шёл прямо и думал о том, что всё на свете — одинаковое. Одни лица на свадьбах и похоронах, лишь роли изредка меняются. И я вторичен — в биллион крат. И костюм мой, и мысли мои... Всё было, есть и будет. Обернулся: знакомца моего не видно, а часовенку видно. Сайдинга убогого отсюда не заметишь — просто красиво. И туи эти надоевшие отсюда хороши. Как так? По итогам свадеб и похорон человека уважать не начал, а творения его — полюбил... Куда вместить эти презрение и призрение? О чем мечтать?! Как Генри Торо в отшельниках — вот бы «чинить пути на земной орбите»?

Или просто выпить сегодня? Да с минералочкой... Такой холодненькой, знаете...

Рядом
За туями крестики
Размышлениям — полный облом.
Кто мечтал на сём свете о нулике,
Мы прекрасно на том отдохнём!

* Эпиграф и лирические вкрапления авторские; название произведения передаёт привет "Незабвенной" Ивлина Во.

Показать полностью
20

Время дождя

Никто не спешит сносить дом с прохудившейся крышей.

Не могу вспомнить, когда уехали прежние хозяева: десять, пятнадцать лет назад? Был неурожайный год, они собрали вещи и отправились в город — да так и не вернулись.
С замком на двери местные расправились быстро. Из дома вынесли всё, что было полезным, а остальное просто бросили. Огород зарос травой. Крыша осела, а потом и вовсе прохудилась в нескольких местах.
После этого дом перестал пустовать.

Со стороны он кажется почти нормальным: да, трава до колен достаёт, стёкла грязные, но сам дом ещё стоит. В дождливые дни вода льётся прямо на пол, шумит у печки, капли стучат по пустым полкам.
Я часто там бываю — как раз во время дождя.
Захожу в гости.

Без дождя жить тяжело: после недели жары это понимает каждый. Колосья пшеницы клонятся к земле, чахнет картофель. Мы с семьёй не успеваем наполнять лейки и носить в огород воду; колодезная цепь скрипит без передышки.
Утираю пот со лба и оглядываюсь на пустой дом.

Дорога короткая, но тяжёлая: в тени не спрятаться, солнце обжигает спину. Снова вытираю пот. Дверь покосилась и до конца не закрывается, но я всё равно стучусь.
Всегда нужно быть вежливым.

Створка распахивается. Как я и думал, он лежит на печи: руки закинуты за голову, взгляд устремлён в сторону дырявой крыши.
Его можно принять за бродяжку: потрёпанная тёмная одежда, босые ноги, длинные волосы. Вот только на худом лице ни следа грязи, ни единого шрама или оспины. И глаза чистые, серые.
Как небо во время дождя.

Кланяюсь в пол и устраиваюсь на стуле: сам сюда принёс. Всего два стула, а как уютнее стало.
Хозяин не предлагает мне еды или хотя бы холодного квасу. Пьют ли духи квас? Ни разу не думал. Он лишь задумчиво смотрит в небо и наконец спрашивает:
— Как поживаешь?
С такими созданиями прямо и резко нельзя. Завожу разговор осторожно: корова отелилась, сестра болеет... Дух прикрывает глаза, но я знаю — он слушает, и очень внимательно.

Никто не знает, когда он появился в деревне. Просто однажды пошли слухи о незнакомце, который хлопал дверью, мелькал за грязными стёклами. Все думали: бродяга. Прячется от холода и дождя.
Я первый зашёл к нему. Признаю, было любопытно. День тогда выдался пасмурный; дух сидел на печи, скрестив ноги.
И смотрел, как холодные капли падают через дыры в крыше.

— Засуха уже замучила. Немного помощи бы нам не помешало.
Дух усмехается и садится. Даже в стенах дома я чувствую, как меняется ветер.
— Ладно, — говорит он. — Будет. Как разберёшься с огородом, заходи ещё поболтать.
— Когда это я не заходил?

Закрываю за собой дверь. Путь домой уже не кажется таким тяжёлым — в воздухе разливается прохлада. Вдалеке, в небе над лесом, я вижу темноту.
Там собираются тучи.
Когда я берусь за ручку калитки, они уже здесь, нависли над деревней. Иду к дому, а первая капля падает на шею. Все бросают свои дела, спешат спрятаться под надёжной крышей.
А я думаю о пустом доме. Тому, что теперь принадлежит дождю.

Вода, должно быть, уже льётся внутрь свободным потоком. Вместо пола — лужа; к чему не прикоснёшься, всё мокрое. А дух дождя лежит на печи и смотрит в небо, довольно улыбаясь.
Сейчас у меня много работы, но вечером стоит снова зайти к нему в гости.
Не скучать же ему в одиночестве.

150/365

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Показать полностью
21

Иштар и Гильгамеш

Краткий пересказ кусочка Эпоса о Гильгамеше

Распадающиеся чернила, вода, грязюка)

Распадающиеся чернила, вода, грязюка)

Зверь камышовый в низине таится
В пойме Евфрата таится бесчестный
Лапой одной он тростины ломает
Лапой второй он моллюсков охотит
Так говорит: "принесу подношенье
Иштар владычице радость на сердце
К пойме реки свои стопы направлю
Двадцать талантов синих моллюсков
В пыль измелю их с водою смешаю.
Царственный лик нанесу я тростинкой"

Пришла как-то Иштар к Гильгамешу, правителю Урука, и говорит, давай, мол, поженимся по всякому, любить тебя буду изо всех сил.
А Гильгамеш ей и отвечает, что ты вообще-то та ещё шлюханя, и вот тебе такой пример из биографии, и такой ещё, и другой. В общем, полчаса ее с грязью мешал, разве что в лицо не плюнул.

Иштар, хоть и богиня всего твердого, что в мягкое входит (войны, любви, страсти, плодородия, земледелия и т.д.), страшно на это дело обиделась и помчалась к своим божественным родственникам жаловаться.

Ну в целом Гильгамеш по фактам всё, и спорить с ним трудно, - говорят ей родственники, однако раз так хочешь обиду отомстить, вот тебе огромный мегабык, натрави его на Гильгамеша.
А бык и вправду вышел эпическим: где дыхнёт - там яма, сто мужиков поместятся.
И вот пришла эта фиговина в Урук, и давай бесчинствовать.

Ухтыёмаё, воскликнул на шумерском Гильгамеш.
Ща мы эту гадину порешаем, ответил ему друг Энкиду и схватил мегабыка за хвост.

Гильгамеш тоже не растерялся и, ухватив за рога, зверюшку прирезал.

Иштар, конечно, ещё больше расстроилась. Она как раз на городской стене стояла и уже репетировала речь возмездия. И, видимо, чтоб не расслаблялась, друзья отчикрыжили мегабыку писюн (в другом переводе ляжку), и шлёпнули им по морде зазевавшейся богине.
На том Иштар и угомонились.

А этот звонкий шлепок, надо думать, ещё долго помнили в Уруке.

Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!