Сообщество - Авторские истории

Авторские истории

40 258 постов 28 283 подписчика

Популярные теги в сообществе:

18

Лиры и виноград

На зиму все фонтаны в Городе закрывали.

Мне это не нравилось. Я любила шум воды и сияние солнца в тысячах мелких капель. Любила утром проходить мимо фонтана в нашем парке, даже если спешила на работу. А вечером сидеть там же на лавочке и допивать остатки кофе из термоса.
Любила смотреть на статуи.

У моего любимого фонтана их шестеро. Три нимфы и три сатира. Они играют на свирелях и лирах, протягивают прохожим гроздья мраморного винограда, танцуют, добавляя ноту безумного веселья даже в самый тоскливый день
Иногда я чувствовала, что могу запрыгнуть на постамент и начать танцевать вместе с ними.

Но каждый год с наступлением осени ночи становились длиннее — и даже нимфы не могли вернуть солнце. Холодными вечерами сатиры казались уже не такими весёлыми. А потом выпадал первый снег, и статуи исчезали.
Отправлялись на зимовку.

За одну ночь невидимые рабочие закрывали фонтан фанерой. Выходишь из дома — и видишь лишь скучные листы. Не журчит вода, нет ни лир, ни винограда.
Статуи прячутся под фанерой, знаменуя начало долгой — о, сколь долгой — зимы. Остаётся лишь ждать, пока они освободятся.
Раньше я так и думала.

Пока однажды, в прошлом феврале, одна из досок не треснула. Возможно, фанера не выдержала холода, или в неё бросила что-то тяжёлое пьяная компания. В любом случае, я увидела прореху, когда шла на работу: пальто, шарф, намотанный до носа, термос с кофе в сумке.
На улице было холодно. Я опять забыла перчатки.
И всё равно я свернула с дорожки, подошла к фонтану и, подсвечивая себе телефоном, заглянула внутрь.

Я просто хотела увидеть их. Хотела убедиться, что они, как и я, ждут наступления весны. Но под фанерой ждала темнота.
Ни блеска мраморных одежд. Ни лиц в свете фонарика.
Ни лир, ни винограда.

Тогда я решила, статуи забрали на реставрацию. Мало ли что происходит, пока Город спит. Но прошёл ещё месяц, и меня отправили в командировку.
Самолёт вылетал ранним утром. Такси остановилось в неправильной точке; я тащила чемодан через парк, проклиная всё вокруг. В этот час Город был пуст: ни собачников, ни ночных гуляк.
Но я услышала тяжёлые шаги.

Пугающе тяжёлые, будто кто-то специально бил по асфальту. Я даже сжала ручку чемодана и попятилась: ночной Город бывает опасен.
А потом увидела их.

Их мраморная кожа сияла даже мрачным мартовским утром. Они пробирались мимо почти растаявших сугробов и голых деревьев. Три сатира. Три нимфы.
Виноград, лиры — всё было при них.

Я отступила ещё на пару шагов, а они уже срывали фанеру и складывали листы у фонтана. Сатиры помогли нимфам забраться наверх. Конечно, воды ещё не было; лишь серость и грязь вокруг.
Но она больше не казалась беспросветной.

Сатир поднёс лиру к губам. На телефоне высветилось сообщение от таксиста. Пришлось потянуть за ручку чемодана.
Я пообещала себе, что вернусь.
И послушаю их музыку.

67/365

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно~

Показать полностью
933
Авторские истории

Звезда родилась

У Толика Мохова запела жена. Лучше бы во втором слоге была «и», но там именно «е». Жена начала петь. А главное — так внезапно, после семнадцати лет совместной жизни, когда, казалось бы, друг про друга знаешь такое… что проще застрелить, чем развестись.

Обычно звука лишнего не издаст, всё в себе держит. Даже в постели Толику всегда казалось, что он домогается библиотекаря (ну или наоборот), а тут вдруг пение.

Поначалу это было безобидным и даже забавным увлечением. Вечера в кругу семьи начали отдавать аристократичностью. Жена брала уроки вокала, по вечерам музицировала на ноутбуке и писала стихи; в воздухе звучали рифмы будущих хитов: «Муж — моей душе холодный душ» или «Анатолий, Анатолий, где конец твоих историй?».

Толику нравилось. Он слушал, как поет его немного охрипший соловей, и радовался тому, что жена у него не скучная серая домохозяйка, как у большинства знакомых, а вполне себе увлеченная и обеспеченная целью личность. Об этом он вскоре пожалел.

После работы жена все чаще пропадала на репетициях, по субботам на благотворительных концертах пела в хоре. По воскресеньям она просила ее не бесить, чтобы голосовые связки не напрягались, и, запершись в комнате, подолгу спала.

Совершенно не творческий Мохов отныне сам стал той самой домохозяйкой. После работы он готовил, мыл полы, кормил стиральную машину грязной одеждой, а детей — полезной гречкой, водил их по магазинам и в секции, стал меньше пить, похудел, появилась усталость, а еще эти песни…

Жена теперь пела всегда. Она пела в ванной, пела, когда вытирала пыль или варила себе кофе, подпевала на прогулке уличным музыкантам. Любой совместный выход, даже за хлебом, заканчивался в караоке у дома, где у Моховой отныне имелся абонемент. В полутемном подвале Толик слушал, как нетрезвые люди с вокальными навыками бензопилы исполняли про любовь, что спасет мир, и мечтал об отите.

Вскоре отец Мохова проникся новыми чувствами к невестке и стал приглашать их с Толиком на рыбалку с ночевкой. По пути через поле два певуна голосили про коня и про белоствольные березки, пока самый немузыкальный Толик плелся сзади, увешанный котелками, картошкой в сетках и бутылями с водой. Свекор разрешал пугать рыбу и пускал ностальгические слезы, когда жена Толика затягивала песни его молодости у костра под гитару.

Однажды Моховой надоели каверы, и она решилась на свой собственный сингл.

В бюджете семьи появились первые дыры, а дома появился микрофон, поп-фильтр, звуковой пульт, а еще какие-то сомнительные «джеки» и, что особенно пугало, «мини-джеки», к которым Толик ревновал. Начались съемки видеоклипов на фоне занавесок. Мохов против воли выступал не только спонсором, но и видеооператором. Когда трек был наконец рожден, каждый член семьи был обязан поддержать мать и установить сингл на рингтон. Даже коту по такому случаю купили телефон, хоть он и редко звонил.

Мохов ожидал, что скоро жена перебесится, но та лишь распалялась. Утром Толик с наслаждением ехал на работу в тишине или слушая любимое радио, где не было знакомых голосов, пока однажды диджей не сообщил: «А сейчас прозвучит взрывная новинка от восходящей звезды поп-музыки Ольги Моховой “Анатолий, сердце снова под контролем”».

Магнитола была вырвана с потрохами и выброшена из окна.

А потом жена взяла да и выиграла музыкальный конкурс «Звезда Нового Уренгоя». Тут же нарисовался немолодой продюсер, запахло перспективами, начались первые концерты. События развивались чересчур стремительно. Толик чувствовал, что скоро такими темпами он может потерять любимую, и решил действовать.

Уговоры, разумеется, не сработали. Жена обвинила его в сексизме, газлайтинге и ментальном терроре. Неизвестные слова только еще больше пугали Толика, и он решил обратиться за помощью.

Продюсер выслушал Мохова и назвал сумму, которую тот может оплатить, чтобы его супруге перекрыли доступ ко всей эстраде на стадии зародыша. Толик и не представлял, что курс его жены так сильно взлетел со дня их свадьбы. Таких денег у него, конечно же, не было, а за спасибо продюсер семью спасать не желал и даже наоборот, сказал, что певунью надо отпустить, а то задохнется в тисках вялого патриархата.

Толик собирался набить ему морду, но побоялся, что может проиграть в битве, и решил попробовать другой метод. С тещей у них были холодно-сдержанные отношения, как у страховой компании и автомобилиста. Раз в год встреча была неизбежна, и каждый терпел ее с достоинством. Толик рассказал о проблеме, слегка приукрасив. Намекнул теще на внуков, что будут расти без стремительно обретающей популярность матери, на себя, построившего этот брак с нуля, и на то, что все артисты обязательно заканчивают где-то в наркодиспансерах.

Теща со скучающим видом выслушала эту полуторачасовую презентацию и спокойно сказала:

— Да не мути ты воду. Это у нее второй переходный возраст.

— Чего-чего? — нахмурился Толик.

— Наследственный феномен. В тридцать семь у нас в роду все женщины ударяются в творчество. Она же в день рождения запела?

Толик задумался и вспомнил, как жена год назад задула свечи на пицце и вдруг ни с того ни с сего пропела что-то про «попытку номер пять», и кивнул.

— Ну вот. Это тебе еще повезло, что она поет. Я в ее возрасте вела кулинарную колонку в журнале «Крестьянка», а моя мать увлекалась таксидермией, причем сама добывала материал. Как вспомню всех этих несчастных белочек, барсучков… Как-то раз даже на волка замахнулась. В общем, жди, пока ей тридцать девять стукнет, а там само пройдет.

Толик всегда чувствовал, что теща — человек из параллельной реальности, и лишний раз убедился, что обсуждать с ней серьезные вещи этого мира бесполезно.

Через полгода у супруги вышло семь хитов и нормальный клип, в котором не было занавесок и мимо не пробегал с жалобами вечно голодный кот. Близились первые гастроли. Дети, в отличие от отца, очень гордились матерью и желали ей если не платиновый альбом, то хотя бы дюралюминиевый. Мохов знал, что как только жена выйдет из квартиры с чемоданом, то уже вряд ли вернется. Деньги и слава любого сведут с пути целомудрия, особенно если путь состоит из старой трехкомнатной квартиры на периферии, работы на почте и мужа — водителя трамвая.

Гастроли получились успешными. Двадцать концертов пролетели как один. Моховой подпевали, просили автографы, дарили цветы. Ее песни быстро становились народными, но Толик не мог разделить радость, хотя все тексты были посвящены ему. А потом, когда тур закончился и продюсер предложил подписать контракт на три года, Мохову как подменили.

— Нет, нельзя мне на три года. У дочери в следующем году выпускной в девятом классе, а с младшим надо к соревнованиям готовиться и математику подтянуть — троек нахватал. Без меня они не справятся. Да и с почты звонили, говорят, что мой отпуск за свой счет затянулся.

— Оля, какая почта? Какие тройки? У тебя все шансы пробиться в хит-парад «Радио Дача», а там не за горами и «Милицейская волна»!

— О, точно! Еще же и дача на носу! Толик-балбес там все цветники нарушит без меня. Всё, я закругляюсь, пишите письма, звоните. Будет время — приезжайте в гости.

С этими словами Оля Мохова покинула студию звукозаписи и, взяв такси, отправилась домой.

— Так ты вернулась? — не верил своим глазам Толик.

— Вернулась.

— Насовсем?

— Насовсем.

— А как же большая сцена? — не мог поверить своему счастью Мохов.

— Не такая уж она и большая. А с Варум мне все равно не спеть, так как она уже не выступает. Так что я решила: хватит. Надеюсь, ты хотя бы торт догадался купить? Или опять пиццей отмечать будем? — в глазах жены читалась угасающая надежда.

— Обижаешь! — после небольшого замешательства ответил Толик. — Торт, шампанское, виноград! С днем рождения, родная! — он страстно поцеловал жену, параллельно обуваясь. — Я только до магазина сбегаю, корм надо коту купить, а ты пока прими ванну. Устала, наверное, с гастролей.

— Ага. Устала. Ладно, — снисходительно улыбнулась Мохова, — беги в магазин и шампанское не забудь. Эх, Анатолий, Анатолий, где конец твоих историй… — напевая себе под нос, она отправилась в душ.

Александр Райн

Друзья, 4 апреля у меня концерт в Калининграде а девятого в Твери, жду вас! Подробности можно глянуть в моем телеграме https://t.me/RaynAlexandr

Показать полностью
20

Двадцать дней без жены и другие истории

Это самый первый рассказ в моем творчестве. От того как его примут зависело стал бы я писать дальше или нет. Несколько коряво получилось, но все же..

Часть первая
Дневник свободного Человека


В моей жизни произошло уникальное событие – жена и дочь уехали на юг к сестре. У меня началась новая жизнь, я остался один и решил написать рассказик. Это действительно моя жизнь, никогда я ни у кого не списывал и почти ничего не придумано. Просто если я не буду шутить, то умру от депрессии. «Твой дебильный юмор меня раздражает», – так мне жена говорит, хотя она его просто не понимает. Некоторые имена действующих лиц изменены.


1-й день. Ура, я свободен, делаю что хочу! Что хочу – пока и сам не знаю. Надо подумать. Для начала просидел за компьютером до 2-х часов ночи и меня никто оттуда за уши не вытащил. Наигрался так, что уже глаза слезились.

2-й день. Блин, чуть не проспал на работу, к тому же не мог найти, где мои чистые трусы и носки, отправил жене СМС, чтоб напомнила. Еды наготовила на четыре дня, а завтра, похоже, закончится. Опять просидел за компьютером до часу ночи.

3-й день. Опять чуть не проспал. Несмотря на СМС с подробным объяснением, пришлось перевернуть весь шкаф.

Пришел с работы. Все съел, надо идти в магазин. Кошки бегают за мной голодные, хотят жрать, а я не знаю, что им давать и как тот суп готовить, который жена им варила. Оставила пятисотку, получка шестого. Сходил в магазин с пятьюстами рублями, часа два шарахался, не хватило даже на хлеб. Колбасу, которую купил, кошки есть не стали. Я тоже. Надо попробовать пожарить с яйцами, может, вкуснее будет? Приходишь с работы пока все себе сам разогреешь, пока уберешь за кошками, смотришь, уже и сумерки. Чтоб не терроризировали, обошелся «Китекатом». Завтра суббота, не знаю, что будет дальше.


4-й день. Позвонила разведенная подруга жены, предлагала «супчику» у нее поесть. Но я сказал, что «супчик» у меня и самого есть. Она растерялась и ответила, что другого ничего не готовила. Потом позвонили друзья и пригласили на шашлыки – поковырявшись в морозилке, нашел кусок свинины. Разморозил, разделал, грамм семьсот получилось. Пока шашлык мариновался, приступил к принудительному кормлению кошек колбасой, кот слабо сопротивлялся, а с кошкой пришлось помучиться, плевалась отчаянно – зато сытыми стали. Потом – шашлыки на даче, было весело, к вечеру приехали какие-то подруги, потом плохо помню (подробности лучше упустить). Открыл дверь и спать.

5-й день. Проснулся, стучится соседка, оказывается, когда я заходил домой, кот в подъезд выскочил и всю ночь просидел под дверью. Полдня проболел, потом занял денег у соседки, сходил по магазинам, коту скормил остатки колбасы, перемешанной с «Китекатом». Тот не заметил, что не "фирменное". Сидел за компьютером, нашел сайт, где описывалась методика выживания мужа, когда жена в отпуске. Первый совет – покушайте у мамы, у родственников, у друзей. Позвонил богатой сестре, но они уехали на Алтай, а мне ничего не сказали. Придется готовить ужин самому, хотя не разучился и жене помогал, но самостоятельно уже много лет не готовил.

6-й день. Понедельник – день тяжелый. Приехала комиссия на работу, мотали нервы, слава богу, дали зарплату, теперь кошка довольна. Кот тоже. И вдвойне – половину еды украл у кошки. Был наказан часовым сидением в туалете. Звонила хозяйка дачи, отчитала за поведение на вечере: по ее словам я клеился к ее подруге, и если бы она за мной не следила, могло произойти что-то ужасное. На что я сказал: – Сама виновата. Зачем для одинокого мужчины приводить одинокую женщину, а потом бить его по рукам? Тебе-то что? Ты за мужем следи!

Хотя ужасное все же произошло, но в памяти почему-то не осталось.

7-й день. Звонил жене, клялся, что все хорошо, что очень скучаю. Первый раз стало скучно без жены, начал чувствовать, что ее не хватает. И компьютер уже малость поднадоел. Вот так получишь свободу, а как распорядится ею по полной даже и не знаешь.

8-й день. Опять мотали нервы, и я уже решил было председателя комиссии – женщину из Москвы, вечером пригласить к себе домой. Хотя, рассмотрев ее, сразу подумал, что нужно многовато водки, чтобы она показалась симпатичной. Но она, видимо, глядя на мое несчастное лицо, наконец сжалилась и сказала, что пока прощает, но в следующий раз, когда приедет –все так просто мне не пройдет.

После обеда, поднимаясь по эстакаде, потерял равновесие, разбил локоть. Теперь не могу почистить себе картошки. Дошел до того, что мысль о супчике показалась заманчивой. Но звонков больше не поступало – наверно подруга жены обиделась. А сам позвонить постеснялся.

9-й день. Звонила Елена, жена Сергея – женщина грозная и боевая. Раньше, при социализме, таких на торговлю бочковым пивом ставили. Строго спросила:

– Кошек кормишь?

– Да, конечно!

– Как там жена отдыхает?

– Нормально отдыхает.

– А у меня Сергей уехал!

– Поздравляю. И что?

– Я к тебе в пятницу приду.

– Зачем?

– Обмоем!

Встречаться с ней и, тем более, терять пятницу не хотелось. Решил схитрить:

– Я же к тебе приставать начну.

– Не начнешь, ты же меня знаешь.

Сразу вспомнилась ее зимняя встреча с тремя сексуально озабоченными гопниками в подъезде, когда один остался лежать на лестничной площадке, а двое других позорно убежали. Побитого она встретила через несколько дней в городе. Гопник, прихрамывая, шел с палочкой. Подойдя к нему, грозно спросила:

– Еще хочешь?

Тот жалобно заскулил и сказал, что инвалидов бить нельзя. Свирепо посмотрев на него, пошла дальше.

Попробовал последний прием:

– Короче я в гости иду.

– А-а… поняла – не хочешь со мной общаться? Поди, в гости кого-то пригласил уже? Учти, я твою жену в обиду не дам, если увижу тебя с другими бабами пиши-пропал. Будет тебе от меня и от жены твоей. Я компроматов на тебя знаешь сколько уже насобирала?! (Про эти компроматы я слышу уже года три, сам не знаю, что за компроматы, но побаиваюсь – мою жену она очень любит и уважает)

– А тебе какое дело? – спрашиваю.

– Слушай, если ты плохо понимаешь, я сейчас приду и объясню.

– Да ладно тебе, в субботу приходи. А танцы у нас эротические будут?

– Ты уже начинаешь меня бесить. Будут! Между ног ногой тресну, и будешь танцевать эротический танец.

– Мне так неинтересно, я тогда Андрея с Тамарой позову еще.

– Зови.

Сижу, злюсь – вот привязалась, и сама не поймешь кто: или мужик или баба. Мне всегда было интересно, испытывает ли она оргазм? Набрался храбрости и спросил об этом “прямо в лоб” – лоб, правда, потом долго у меня болел.

Ну все, думаю, я ведь двадцать лет ждал этих двадцати дней.

«Нет такого женатого мужчины, которой хоть один день не захотел бы побыть холостяком» – вспомнил цитату из «Бриллиантовой руки». Но, похоже, меня уже эта среда не выпускает. Надо срочно что-то предпринимать.

10-й день. На работе принято решение учинить корпоративную встречу всей нашей группы. Поскольку квартира свободная у меня, собраться не проблема. Ушел с работы пораньше. Пробежался по магазинам. Продуктов накупил. Приступил к процессу готовки. Все процедуры проводил в бешеном темпе. И в отпущенные три часа уложился секунду в секунду. В семь часов народ собрался. Я спросил:

– Ну что, народ к разврату готов?

– Готов!

– Тогда все садимся за стол.

Вечер удался. Пили вино да коньяк, натанцевались. От трех килограммов мяса, что я приготовил, к полуночи не осталось ни кусочка – понравилось всем. Коньяка не пил в таком количестве никогда в жизни.

В полночь раздался звонок. Звонили подружки из далекого прошлого – Лена да Таня.

– Привет! Узнал?

– Да, конечно.

– Мы тут у Светы собрались. И узнали, что у тебя жена уехала. (Город что деревня, и откуда узнали?) Может, в гости позовешь?

– У меня тут, правда, корпоративка, но, если хотите, приходите.

Через полчаса появились, заметно постаревшие и пополневшие. Лена была в черном вечернем платье. Я спросил:

– У тебя траур?

– Идиот! У меня день рожденье сегодня. Мы в кафе отмечали.

– Поздравляю.

Поцеловав их по очереди, провел в комнату. И опять пили, веселились и танцевали.

Очнулся утром. Никого, на плече спит Таня. Попытался вспомнить, как все расходились, но не удалось. Первой мыслью, обнаружив рядом женщину, было устроить “Das ist fantastisch”, но жуткая головная боль и упадок сил заставили выкинуть все порочные мысли из головы. Вдобавок, когда жена уезжала, мне наказала кого попало в дом не водить (далее следовал список из имен и фамилий). Жена всегда считала, что если у мужчины появляется любовница, то она должна быть лучше жены. Поэтому все дамы из черного списка не считались соперницами, и если бы я вдруг хоть с одной из них ей изменил, то это было бы для нее чистое оскорбление. Таня, как назло, присутствовала в этом списке, а обещание надо было выполнять.

На кухне и в комнате была идеальная чистота.

– Ты, что ли, все убрала?

– Да, я до утра все ваше свинство вывозила.

Собралась, сходила за пивом. Посидели. Долго слушал ее рассказы о неудавшейся жизни. Потом ушла, а я лег спать и не реагировал на постоянно звонящий телефон.

Часть вторая
Другие истории


11-й день. Завтра должна приехать дочь. День был положен на удаление всех порочащих меня улик и генеральную уборку. Закладывать она любит. Звонила жена, просила, чтобы встретил дочь, как положено, приготовил поесть. Сказано – сделано. Нажарил котлет, картошка – пюре. Открыл консервы, чтоб не мучалась сама. В общем, все как полагается, и день прошел в трудах праведных.

12-й день. Находился на работе. Зазвонил телефон, и дочь с радостью сообщила, что она уже дома. Приехала с юга, уже месяц ее не было. Я приехал с работы, а кота нет:

– А где кот?

– Не знаю, правда, к нам в квартиру залез здоровый белый кот, и я его прогнала.

– Ты что чокнулась, это наш кот!!!!

– Нет не наш, наш-то маленький.

– Глупая ты, он же вырос!!! (Совет – уезжая в отпуск, не оставляйте хомячков без присмотра)

Пошел искать, хорошо, что соседка его знает, поймала и принесла. Прослушав рассказ дочери о юге, открываю холодильник, а там тарелка со сваренным килограммом пельменей.

– Это кому, доченька?

– Тебе, папа. Бабушка сказала, что ты всяко голодный и тебя откармливать надо. И велела мне хозяйничать (ох уж эти бабушки, – кому-то бабушки, а кому-то тещи!)

– Доченька, ты посмотри внимательно – разве я похож на свинью, которая может съесть килограмм холодных пельменей? Нет, давай уж лучше хозяйничать буду я, а ты замуж побыстрей выходи и у мужа там хозяйничай.

Пожав плечами, ушла гулять с подружками. Затем звонок, определитель сообщил – теща.

– Здравствуй, Владик! – произнесла женщина, которую прислали из преисподней карать меня за все совершенные и несовершенные грехи.

– Здравствуй, мама! – пытаюсь придать голосу как можно больше теплоты.

– Как ты там без нас, не голодал? Пил, поди, без меры? Все деньги пропил? На работу то ходил?

– Да, мама, пил – с утра бутылка водки, потом ехал на работу и выпивал там стакан спирта, приезжал с работы и покупал еще!!!

– Ты что такой? Я тут Насте сказала: хозяйничай, корми отца.

– Слушайте, – начинаю закипать, – я сам разберусь.

Положил трубку. Внес в определителе ее номер в «черный список», что бы хоть сегодня больше не звонила.

Весной попросила свозить на кладбище – показать место, где ее хоронить. Так я, дурень пустоголовый, лопату забыл взять с собой. Уже нутром чувствую, жить будет «веселее». Какой тут «налево», «направо», тем более закладывать меня дочка жене очень любит.

13-й день. Какие-то негодяи ночью поснимали запчасти с моей машины. Полдня провел в ожидании экспертов из милиции. Вечером надо было идти на день рождения сестры. С испорченным настроением я просто наклюкался, и веселится уже не хотелось.

14-й день. Начал понемногу понимать, что холостяцкая жизнь уже не так интересна. У дочери своя жизнь, а мне хотелось ощущать жену рядом. К тому же без ощущения ее теплого бока стал плохо спать. Звонила опять Елена:

– Что, холостая жизнь закончилась?

– Да почти.

– А я своего – приедет, убью!!!

– За что?

– Не могла дозвониться до этой сволочи! (мужа). Я уже места не нахожу себе. Я завтра за грибами хочу пробежаться.

– Возьми меня с собой.

– Нет, ты блудишь по лесу, вспомни, как в позапрошлом году нам все нервы вымотал.

Я тогда за опятами ездил в сентябре с ее сестрой и ее мужем. И заблудился. Восемь часов не мог выйти из леса – было пасмурно, и лил дождик. Потерял направление. Уже часа через три от нервного перенапряжения стал умирать от жажды. Нашел какую-то лужу и начал из нее пить. А горло уже было воспалено, я пытался докричаться до своих и от холодной воды потерял голос. Вспоминал из природоведения, как определить север и юг, но бесполезно, лес очень густой. Материл себя за то, что компас не купил. Ведра уже бросил, мешались. Брел… брел… Потом увидел такое – никогда не забуду – стоит сломанная осина метра три. На ней доверху опята и в радиусе метров десять тоже сплошным ковром. А мне уже не до них. Неожиданно выглянуло солнце минут на двадцать, и я побежал на него, пока оно не пропало. Бежал, провалился в какую-то берлогу или яму. Там даже кости были. И дальше помчался, пока не услышал звук трассы. Дошел до нее, а мой автомобиль оказалась в десяти километрах отсюда.

Поймав попутку, доехал до своего места и увидел своих друзей, промокших и несчастных. В машину они попасть не могли – ключи были у меня. Увидев меня, очень обрадовались, только Елена стояла с налитыми кровью глазами, и я сразу понял, что меня не ждет ничего хорошего. Кроя пятиэтажным матом, она начала бегать за мной, пыталась поймать и побить, но бегал я гораздо резвей, чем она. Кое-как потом успокоилась.

15-й день. День прошел как обычно. Звонил жене, сказал, что уже соскучился со страшной силой, а жена ответила, что ей на юге так хорошо, вообще бы не приезжала. Брякнул Елене узнать насчет грибов. Грибов набрала мало, а сволочь Сергей так и не отвечает. Пообещала, что расправа будет жуткой.

Мысленно пожалел Сергея: зная ее характер, угроза явно не пустая. Тем более, история начала их отношений должна войти в пособия по завоеванию мужа.

Женаты они уже лет восемь. До Сергея у Елены всегда были проблемы с мужчинами. Она была настолько сурова, что любой мужик сбегал не через день, а через пару часов. Так бы и жила одна, если бы не его Величество Случай. В один из холодных зимних вечеров сидела она одна дома и скучала. Книжек не читала, газет тоже, к тому же ненавидела людей, которые это делают. И тут стук в дверь – заваливает ее родственник с каким-то молодым мужиком. Родственник подмигнул: «Мы мимо шли, замерзли, можно обогреться?»

Она, пустив их на кухню, присмотрелась: а мужик-то вроде хоть и поддатый, но, в общем-то, и наружности приятной и мозгами не обижен. Спросила у родственника: «А он женатый?» и, получив отрицательный ответ, сразу воспрянула духом и кинулась собирать на стол.

В секунду свирепый монстр превратился в нежно воркующее создание. Усевшись рядом с ним, начала подливать ему в рюмочку, в тарелочку подкладывать, да выпытывать что да и что как. Узнав, что мужик разведен, работает мастером на заводе, зарплата приличная и живет с папой, быстро перешла в наступление. Тут же предложила совместное проживание, раскрасив ожидаемый быт в голубой цвет, а свои достоинства в розовый.

Сергей уже захмелел настолько, что она стала казаться Еленой Прекрасной, начал сдаваться. Почуяв, что журавль уже в руках, решила закрепить свою победу:

– Так перевози вещи!

– Ну завтра и перевезу.

– Ты не переживай, ты папе позвони. Скажи, что я за вещами сама приеду и ложись спать.

Сергей заснул сладким сном, а Елена взяла саночки и прямиком к нему домой. Она из тех женщин, которые «слона на скаку остановят, и хобот ему оторвут», и потому четыре ходки с саночками, полными его вещей, на расстояние три километра показались сущим пустяком по сравнению с упавшим на диван счастьем. Проснувшийся утром Сергей тупо соображал, глядя на свои развешенные и разложенные вещи и на странную женщину, которая лежала рядом. И в конце концов до него дошло – ОН теперь живет в другой семье…

Что было дальше? А дальше : «Кружилась в белом платье неумело, от счастья охмелевшая невеста…»

На третий день свадьбы Сергей впервые захотел сделать какое-то замечание своей законной супруге. Первое и на этот раз последнее. От удара он перелетел через стол. Следующей получила затрещину сестра жены, позволив что-то пискнуть в его защиту. Потом был уложен отдыхать муж сестры. Группа поддержки жениха из троих мужиков с работы также была быстро уничтожена непокорной амазонкой. Больше Сергей замечаний ей никогда не делал…

Детей ей, правда, господь не дал, наверно побоялся.

16-й день. Дочь продолжала отдыхать в отпуске. Собралась с подружками в кафе, просидели там до ночи, вернулась с этой шумной толпой. Сунули мне в руки, чтобы не возмущался, полуторалитровую бутылку пива. Вслед за тем всей толпой завалились спать в маленькой комнате. И всю ночь бродили потом по квартире стройные, красивые, пьяные голые и полуголые девки. Сна практически не было, и я пошел на работу с симптомами сильнейшего сперматоксикоза и недосыпания. Ну разве можно так издеваться?

17-й день. Позвонил Микола – друг детства.

– Привет, как дела?

– Да так, помаленьку. Слушай, ты бы не хотел посещать занятия по развитию личности?

– Ты считаешь, что моя личность не развита?

– Да ты просто не знаешь, что это такое.

– Ну, судя по теме, скорей тебе туда надо, я в школе хорошо учился и книжки, в отличие от тебя, читал. Я живу в своем мире со своим мнением и не надо меня зомбировать. Это ты занялся сетевым маркетингом, и тебе там промоют мозги, чтобы ты умел впаривать свой товар. Научат твою личность, как правильно обрабатывать других, извини, мне это не надо. И вся твоя чудо-химия не нужна за такие деньги. И все семинары, подобные вашим, похожи на секту.

– Ну, это ты напрасно, – обиделся он

– Почему напрасно? Люди, которые проходят это, становятся совсем другими. Я расстался со всеми, кто когда-то попал в руки сетевых распространителей, так как общаться с ними стало просто невозможно, – в таком, довольно сердитом тоне, я закончил разговор.

– Ладно, еще встретимся и поговорим.

Микола был из многодетной семьи, с трудным голодным детством, и потому ужасно худющий. Учился плохо, в школе с ним почти никто не дружил, почему-то считалось, что с нищетой зазорно дружить и, когда я появился в классе, мы быстро сошлись, так как для меня не было разницы, из какого он социального слоя. Вместе потом ходили в кружки да секции. Мама его на нашу дружбу нарадоваться не могла. Даже хотела, чтобы я в будущем на средней дочери женился.

Сижу, думаю про себя: был таким тихоней, двух слов не то что связать не мог, но и произнести во весь голос, а как в сетевой маркетинг пошел, так вон как заговорил. Припомнил его первую свадьбу, воспоминания о которой веселят и по сей день.

Невесту он нашел себе серенькую – неприметную кругленькую мышку килограммов девяносто. В день свадьбы настроение у него было приподнято как никогда. И потому, еще даже не расписавшись, он начал заранее отмечать и ко времени регистрации в ЗАГСе уже был порядочно готов. Долго кривлялся перед фотографом, без конца перебивал регистратора. Затем обычные мероприятия с катанием и доставкой молодых к месту свадьбы, которая проходила на «Каштаке», в квартире у родственников.

К часам десяти он уже очень устал и отказался целоваться с невестой под крики «горько!». Глаза его потускнели, и он уже отрешенно смотрел на всех стеклянным взглядом. Свидетели добросовестно выполняли свою работу. Шутки и прибаутки так и сыпались из уст красавицы-свидетельницы. Вот тут все и началось. Подружка невесты, взяв какую-то открытку, начала читать нечто вроде тоста – притчи на тему «Мухи - цокотухи», дословно помню только: «Муха по полю пошла, жениха себе нашла». И тут жених очнулся, взгляд засверкал гневом. Таким его никто никогда не знал и не видел. Глаза налились кровью и, медленно подымаясь во весь свой длинный рост, как телескопическая антенна, он со всей силой ударил по столу кулаком и грозно рявкнул: « Это как понимать?! Это же оскорбление личности!!! Что же, по-вашему, получается: я что – «Мухо@бом» буду?!!!»

Кто-то засмеялся, но, глядя на разъяренное лицо жениха, сразу осекся. Кое-как того усадили, успокоили, хотя настроение у него уже было испорчено. Долго еще что-то бубнил недовольный Микола, и тут ему объявили: «Невесту украли!». Лучше бы этого не делали. Жених опять тресь по столу кулаком и кричит: «Да это издевательство какое-то! Кто ее мог украсть? Кому эта дура нужна? Не успел жениться, а она уже тра@аться с кем-то побежала?!»

Что это свадебный ритуал, объяснять жениху было бесполезно. Его несло все дальше и дальше: «Все! Мне это надоело!». Он снимает с себя кольцо, достает паспорт, швыряет им в тещу с тестем и кричит: «Чтобы паспорт завтра чистый был!!!» И в следующее мгновенье упорхнул, в прямом смысле. Как Икар. В открытое окно. В тишину и грусть холодной ночи. Все обомлели и бросились за ним на улицу. Жених удалялся по проспекту Мира со скоростью гепарда. Невеста вопит: «Держите его!!!». Я побежал за ним самый первый, за мной, не отставая, невеста. Следом нестройной толпой неслись родственники невесты. У меня был серебряный значок «ГТО» по бегу, полученный еще в школе, поэтому я уже почти было догнал жениха, но начал задыхаться от привычки к курению и отставать от него. Вижу, как на полных парах меня обходит невеста. На четвертом месяце беременности. Думаю, может, у нее золотой значок был, а может, не хочет упускать свое счастье. И счастье не ушло. Невеста вцепилась в него с криком: «Что ты творишь?! Я же люблю тебя!». Микола остановился, тут же начали подбегать многочисленные родственники невесты. А дальше было как в песне у Высоцкого: «А потом поймали жениха и долго били». Когда родня отвела душу, вернули его за стол, и свадьба продолжилась. А потом и дочка родилась, а через некоторое время и вторая.

18-й день. Кот порвал шторы, жене они очень нравились, и я понял: попадет опять мне. Пытался опять принудительно кормить кошку. Есть не хотела, только орала да царапалась, всего расцарапала. За время отсутствия жены превратилась в дистрофика. А кот стал походить на кота из мультфильма про попугая Кешу.


19-й день. Завтра приезжает жена. Про все неприятности не знает, зачем расстраивать человека на отдыхе. В общем "Все хорошо, прекрасная маркиза!". А сегодня генеральная уборка в паре с дочерью, приготовление чего-нибудь вкусненького к вечернему ужину. Ведь завтра опять начинается семейная жизнь.

20-й день. Раннее утро. Друг Михаил везет меня в аэропорт, болтаем с ним о делах домашних, про жен, да про детей. С женой он уже живет двадцать пять лет. Мужик здоровый, кувалдой работает, как часовым молоточком. Все на огороде и дома делает сам, сам готовит, только одно несчастье – жена – спящая красавица. И ничего сделать с ней не может.

Однажды встретилась ему на работе красивая девушка, Алена, почти на двадцать лет моложе, и потерял Миша голову. Убежал к ней, а та быстро оценила его золотые руки, несмотря на разницу в возрасте. Жила в деревянном доме с детьми, доставшимися ей от мужа наркомана. Михаил ей баню и туалет срубил за неделю.

А жена проснулась (от голода, скорей всего) и видит – мужа нет. Поняла, что проспала счастье свое и начала метаться, как волчица, то налево, то направо, исхудала аж, но муж возвращаться не хочет. Сон пропал, пришлось готовить все себе самой. Все подушки проплакала, бросилась искать себе любовников, но уже и красота ушла, скорей всего, в подушку утекла. Тут еще и сынок занаркоманил, оставшись без присмотра. Решила все проблемы утопить в гулянках. Поехала куда-то в деревню, там предложили покататься на лошади, спьяну сорвалась, лошадь потопталась, и пришлось ей лежать на больничной койке не один месяц. Узнал Миха, что беда такая случилась, запереживал – он тут с молодой развлекается, а жена прикована в постели и висит на растяжках. А он такой добряк. Замучила его совесть, попрощался с той молодой и поехал у кровати сидеть, да утки из-под жены выносить. В общем, выходил ее, через полгода встала с койки и зажила семья прежней жизнью. Сын колоться бросил. Только возникла у Михаила проблема: не может он с женой в кровати ничего сделать. Все по той Алене тоскует. Сейчас у бабок все лечится, только результатов пока никаких.


Семь утра, вижу выходящую из аэропорта жену и вот оно все – свободная жизнь закончилась, и начинается другая история…

Показать полностью
2

Глава Первая : Война это Ад

Лежа на койке в казарме солдат Сэм решила подготовиться в завтрашнему отъезду. Тихо выйдя из подразделения и пройдя в туалет та прихватила с собой бинтов и острых ножниц. Осознавая свои действия, в дрожащих руках Сэм держала ножницы. Она лешалась главного достоинства девушки - волосы. Но как следует все обдумав та решительно но с тяготой на душе начала обрезать свои волосы. Локоны долго растущих чёрных волос начали падать в туалет, как следует поправив причёску. Затем Сэм сняла с себя все верхнее, и начала довольно плотно обматывать свою грудь, что бы не выделяться ею. Закончив и одевшись обратно , та акуратно вернулась в казарму и легла нас вою койку. 


Вдруг с соседней койки, из кромешной темноты Сэм послышался слегка басистый голос. Это был её сослуживец Маркус


— Эй, Сэм? Ты куда ходил? — раздался из темноты голос Маркуса.

Сэм замерла, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Если он услышал стрижку…

— В туалет, — буркнула она, стараясь говорить грубее.

— Долго ты там. И чё, там пахнет лучше, чем здесь? — усмехнулся Маркус, но в его голосе сквозила не просто шутка, а намёк.

Сэм не ответила, повернулась к стене и сжала кулаки. "Если он догадается – мне конец ".


На следующий день рано утром снаружи казармы прозвучала труба. Все солдаты в том числе и Сэм встали бодро и быстро. Одев на себя свою форму, заправив постели и собрав свое снаряжение те быстро вышли на улицу и построились. К ним вышел их инструктор а так же командир их взвода. Командира звали Виктор Мортес. 


–Солдаты! Сегодня вы отправляетесь защищать свою родину и отечество! Я с гордостью поведу вас в бой против Имперских Войск Антареса! Запомните, не бросайте своих товарищ в беде и выручайте друг друга! За Короля! За Аквилу! 


Гордо выкрикнул командир своему взводу, от чего те в ответ начали кричать гласно «Ура!». После этого весь взвод Сэм и она сама начали расходится по вагонам. Из деревянных окон были видны прощающийся со своей роднёй солдаты, возгласы о победе и о скором возвращении своих солдат героями 


                   «Огненное Кольцо» 


Прибыв на линию фронта, в перевязочном тылу Сэм определили как полевого медика который должен был спасать раненых солдат прямиком с поле битвы. С линии боевых действий были слышны выстрелы, а так же взрывы, походу наступление войск Антарес проходило вновь на позиции солдат Аквилы. Краем глаз Сэм увидела как на носилках несли раненного солдата. Глаза его были наполнены то-ли пустотой то-ли болью. Он стонал от боли, но был все ещё жив.


Резко Сэм услышала крик их командира который сказал построиться их взводу. 

Встав перед ними тот поправил свою фуражку, а та уже рукава и перекрестился руки за своей спиной. 


–Батальону 256 полка нужна наша помощь. Уже вот 10 дней они сдерживают натиск Имперских войск, наша задача помочь им и по возможности пойти в контр-атаку что бы занять позицию у левого холма с подорванным бетонным пулеметным дотом. И чёрт возьми не умирайте мать твою, если умрёте я вас лично достану из под земли, особенно тебя «Стажёр» 


Сказал Виктор косо глядя на Сэм. После минуты молчания взвод выдвинулся на позиции. Оказавшись в окопах по коже Сэм прошли муражки и лёгкий холодок. Кругом была грязь перемешанная с кровью. Крысы зарывались в свои норы, а солдаты курили свои сигареты после очередной неудачной атаки Имперских войск на их позиции. Лица солдат были наполнены пустотой и страхом. Сэм увидела труп молодого парня с разорванной рукой от взрыва артиллерийского снаряда, но для всех это уже была привычная картина, а для новоприбывших в особенности для Сэм шоком.


Из другого конца окопа прозвучал крик помощи «Медика сюда!», Сэм посмотрела на командира Виктора, который кивнул той, дав добро что бы та пошла помочь. Сэм рванулась с места и как только могла прибежала к крику спотыкаясь и толкаясь со своими товарищами по оружию. Прибежав Сэм увидела раненого солдата, похоже в него прилетел осколок от снаряда. Тот смотрел на Сэм с большим страхом и схватился за неё своей рукой которая была полностью в его же крови. 


–Док! Прошу сделай что нибудь..


Сэм растерявшись начала рыться в своей сумке достала морфий и бинты. Вколов морфий рядом с раной та отодрала его рубаху в сторону и начала навязывать бинты что бы остановить кровь. Руки тряслись, лёгкая паника охватила разум Сэм, она старалась не паниковать но всё было четно. Закончив перевязку к месту пришли ещё два медика с носилками. Сэм посмотрела на тех и встала перед ними что бы сообщить им нужную информацию о ранение солдата.


—Вам..вам, надо вытащить из его плеча осколок от снаряда.. Походу кость внутри раздробилась, и из за происходит кровотечение.. — Сказала Сэм дрожащим голосом, одновременно стараясь вытереть кровь со своих рук. 


Медики услышав её взяли солдата на носилки и понесли его в полевой госпиталь. После этого вернувшись к своему взводу все видели что Сэм была не в самой лучшей форме, пустой взгляд и страх? Та лишь молча посмотрела на своего командира, а затем на Маркуса который выглядывал из за окопа что бы оценить обстановку. Тот снова сел на сиделку и достав из кармана пачку сигарет взял одну из них и прижал её губами начав искать зажигалку или спички 


— Сэм ты будешь? — сказал той Маркус протягивая ей сигарету. 


Сэм лишь молча подошла и села рядом, взяв сигарету и тоже зажав между губами. Маркус найдя спички закурил сигарету и перед спички Сэм, та тоже закурила и, сразу же начала кашлять , так как раньше никогда не курила 


— Кхм.. Хех, ну ты и салага Сэм, ты раньше не курил? —Спросил её Маркус затягиваясь сигаретой и сразу же выдыхая его. 


—Кхм.. Черт, нет.. Первый раз курю, ну и дерьмо полное — Сказав Сэм выдохнула остатки дыма и снова начав зятгиваться сигаретой, уже более уверенно. 


Через пару часов сидя так же в окопах, командир их взвода пришёл к ним 


—Через 10 минут начнётся атака на позиции врага, нам надо любой ценой занять тот холм с пулемётным дотом и если все будет удачно здесь сражения пойдут в нашу пользу. По знаку свестка мы бежим, делайте всё как на учёбке и вы будете в порядке! Проверьте свое оружие на наличие исправности и патронов! —Сказал Командир Виктор, затем достав свой пистолет начал его чистить и проверять на наличие патронов. 


Туман висел над окопами, густой и могильный, пропитанный запахом сырой земли, разлагающихся тел и горького пороха. Где-то за колючей проволокой, на позициях Империи Антарес, глухо булькали разрывы снарядов — то ли свои корректируют огонь, то ли враг готовит заградительный барраж.  


— Приготовиться! — прохрипел Виктор , и вдоль траншеи защелкали затворы.  


Сэм прижалась к глиняной стенке окопа, пальцы скользили по холодному металлу винтовки. Впереди — нейтралка, изрытая воронками, утыканная ржавыми ежами и почерневшими трупами, оставшимися после прошлой атаки.  


— За Аквилу! Вперёд!


Свисток просвистел атаку.  


Они полезли через бруствер, один за другим, как мертвецы, поднятые по приказу. Первые шаги по хлюпающей грязи. Потом — бег.  


И тогда Антаресцы открыли огонь.  


Пулемёт "Адский Косарь" захлестал слева, выкашивая целые шеренги. Люди падали, не успев крикнуть. Кто-то споткнулся о вздувшийся труп в сером мундире, рухнул лицом в воду, окрашенную в ржавый цвет.  


— Не останавливаться! Вперёд, мать вашу!


Снаряд врезался в землю впереди. Грязь, обрывки плоти, клочья формы — всё взлетело в воздух. Сэм оглохла от взрыва, но ноги сами несли её дальше, сквозь дым и свист пуль.  


— Мееедик!.. Помоги!.. 


Раненый солдат волочил за собой окровавленную ногу, его лицо побелело от боли и потери крови. 


— Держись! — Сэм бросилась к нему, вырывая бинты, но в этот момент раздался знакомый свист.  


«БА-БАХ!» 


Земля вздыбилась под ногами. Её швырнуло в сторону, лицом в липкую жижу. В ушах звенело, мир плыл. Чьи-то сильные руки вцепились в её шиворот, таща вперёд.  


— Вставай, Сэм ! Ты не сдохнешь здесь !  


Это был Маркус. Его лицо было залито кровью, но он орал, тянул её за собой, к вражеским траншеям.  


Грохот разрыва оглушил их обоих . Их швырнуло в воронку, полную ледяной воды и грязи. Рядом с Сэм тяжело рухнул Маркус


— Живой? —  прохрипел Виктор, вытирая грязью залитые глаза.


Маркус лишь хрипло засмеялся в ответ, показывая окровавленные зубы. 


Кратер был их временным убежищем. Снаряды с воем проносились над головой, взрываясь где-то позади. Земля содрогалась после каждого удара, осыпая их комьями мерзлого грунта.


— Черт возьми, этот дот! —Виктор сжал гранату так, что пальцы побелели. — Пока он работает, мы все тут сдохнем! —


Сэм выглянула через край воронки. В ста метрах впереди чернел бетонный куб дота. Из его амбразуры периодически вырывались языки пламени - пулемет методично поливал их позиции свинцовым дождем.


— Слушай сюда! — Виктор собрал их взглядом. - "Артподготовка через три минуты. Пока наши бьют по тылам, мы бежим. Я - первый, затем Смит, потом Маркус. Сэм, ты прикрываешь."


Сердце Сэм бешено колотилось. Она кивнула, проверяя затвор винтовки.


— И ради всего святого, не останавливайтесь! —


Гул орудий нарастал. Это была их артиллерия. 


— Пошли! —


Виктор выскочил первым, перебегая от воронки к воронке. Следом рванул Смит. 


Когда очередь дошла до Сэм, мир сузился до нескольких вещей: свист пуль над головой, хлюпающая под ногами грязь, и этот проклятый дот, изрыгающий смерть.


Она бежала, спотыкаясь о трупы, не чувствуя усталости. 


Пулемет замолчал - перезарядка. 


— Сейчас! — закричал Виктор.


Они рванули к бетонному монстру. Виктор первым достиг стены, швырнув гранату в амбразуру. Глухой взрыв, и дот захлебнулся дымом.


Сэм ворвалась внутрь, едва различая в полумраке фигуру пулеметчика. Два выстрела - и враг рухнул. 


Тишина. Только тяжелое дыхание и стук крови в висках.


— Дот наш —, хрипло произнес Виктор, вытирая пот со лба.


Но Сэм уже смотрела вперед - на вторую линию обороны Антареса. 


Внутри дота пахло гарью, порохом и кровью. Тело убитого пулеметчика Антареса еще было теплым, когда Виктор с Маркусом перетащили его в угол. Сэм стояла у амбразуры, всматриваясь в дымное марево нейтральной полосы. Оттуда уже доносились крики – имперцы поняли, что дот пал, и скоро пойдут в контратаку.  


— Тащи пулемёт сюда! — Виктор хрипло скомандовал, указывая на тяжелый «Адский Косарь», еще дымящийся от непрерывной стрельбы.  


Маркус, вытирая кровь с рассеченного лба, схватился за станок.  


— Чёртов Пулемёт… Сэм, помоги! — 


Она бросилась к нему, и вместе они развернули массивное оружие, направив ствол в сторону вражеских траншей. Виктор тем временем рылся в ящиках с боеприпасами.  


— Патронов – полкороба… Хватит на минуту стрельбы, если экономно.—


— А если не экономно? — хрипло усмехнулся Маркус, вставляя ленту.  


— Тогда хватит на тридцать секунд, и мы все умрём. — 


Первая волна накатилась через пять минут.  


Из дыма выползли серые фигуры – солдаты Антареса, в касках с острыми гребнями, с автоматами наперевес. Они бежали перебежками, используя воронки как укрытие.  


— Жди… Жди… — Виктор прижал палец к спусковому крючку.  


Сэм сжала винтовку, чувствуя, как сердце колотится в горле.  


— Огонь! —  


«Адский Косарь» ожил, выплевывая свинцовый ливень. Первая шеренга атакующих буквально рассыпалась – одних срезало на месте, другие рухнули в грязь с криками. Но их было слишком много.  


— Перезарядка! — закричал Маркус, выдергивая пустую ленту.  


Сэм и Виктор открыли огонь из винтовок, отстреливаясь от тех, кто подобрался ближе. Один из антаресцев сумел добежать до самых стен дота – его лицо, искаженное яростью, мелькнуло в амбразуре. Сэм выстрелила почти в упор.  


Грохот артиллерии внезапно потряс землю – но это били уже свои.  


— 256-й полк подходит! — Смит, раненный в плечо, указал вдаль, где из-за холма показались бегущие цепи аквиланцев.  


Антаресцы дрогнули. Их атака захлебнулась, и они начали откатываться под шквальным огнём.  


В доте воцарилась тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием выживших.  


— Мы удержали… — прошептала Сэм, чувствуя, как дрожь охватывает её тело.  


Виктор грузно опустился у стены, доставая потрёпанную флягу.  


— Нет, «Стажёр» . Мы просто не умерли. Пока что —


Грохот боя стих, оставив после себя оглушительную тишину. Внутри захваченного дота пахло гарью, порохом и кровью. Солдаты Аквилы развалились по углам бетонного укрытия – кто-то курил, кто-то жевал сухой паек, кто-то просто сидел, уставившись в стену пустым взглядом.  


Сэм прислонилась к холодной стене, чувствуя, как дрожь медленно отпускает ее тело. Руки все еще пахли порохом и кровью. Она достала флягу, сделала глоток – вода была теплой, с привкусом железа.  


Рядом тяжело опустился Маркус, скинув каску. Его лицо было исцарапано осколками, а рукав мундира пропитан кровью.  


— Ну что, Стажер, нравится нам служба? — хрипло усмехнулся он, протягивая ей смятую пачку сигарет.  


Сэм молча взяла одну, закурила. «Уже не кашляла». 


Тишина. Где-то за стенами дота слышались голоса – солдаты 256-го полка укрепляли позиции.  


— Первый раз в рукопашный? — негромко спросил Маркус, выпуская дым.  


Сэм кивнула.  


— Да. Не думала, что это... так. —


— А каким ты это представлял? —


Она задумалась.  


— Не знаю. Чище, наверное. —


Маркус хрипло рассмеялся.  


— Чище? Война – это грязь, кровь и кишки. Чем быстрее это поймешь, тем дольше проживешь. —


Он замолчал, потом добавил:  


— Но ты держался молодцом. Для «Стажера» . —


Сэм посмотрела на него.  


Маркуса потянулся за флягой, сделал глоток, скривился.  


— Черт, вода кончилась. Осталась только вот эта дрянь. —


Он встряхнул походную фляжку с самогоном, протянул ей.  


— За тех, кто в раю? —


Сэм взяла, выпила «обжигая горло» 


— За тех, кто еще живой. —


                                   Утро.


Туман висел над нейтралкой, как саван.  


— Готовьтесь! —пронеслось по окопам.  


Сэм проверила затвор, перекрестилась. Впервые за долгое время.


— Сегодня возьмем их или сдохнем, — пробормотал Маркус, заряжая автомат.  


Виктор прошел вдоль строя, его голос был хриплым, но твердым:  


— 256-й полк идет слева. Мы – в лоб. Задача – прорваться, пока их артиллерия не очухалась. Вперед, за Аквилу! —


Свисток. Атака. 


Они выскочили из окопов, бежали под свист пуль.  


Первая линия была адом, но эта была ещё хуже. 


Пулеметы косили шеренги, снаряды рвали землю. Сэм бежала, спотыкаясь о трупы, не чувствуя усталости.  


Вдруг – удар.


Она упала, оглохшая от взрыва. Кто-то схватил ее за ремень, потащил вперед.  


— Вставай, черт возьми! — это был её командир Виктор.  


Они ворвались в траншеи Антареса.  


Здесь было тесно, грязно и страшно.  


Антаресцы дрались отчаянно – они знали, что пленных не берут.


Сэм столкнулась лицом к лицу с высоким солдатом в сером мундире. Тот замахнулся штыком – она отбила удар прикладом, пнула в живот, воткнула штык в горло.  


Кровь хлынула ей на руки.  


Рядом Маркус бился с двумя – одного свалил ударом каски, второго пристрелил в упор.  


Виктор, окровавленный, но невредимый, дрался ножом, как мясник.  


256-й полк ворвался с фланга.


Антаресцы дрогнули.    


Когда последний враг упал, в траншее воцарилась «тишина» .


Солдаты Аквилы стояли, тяжело дыша, оглядывая поле боя.  


— Вторая линия... наша, — хрипло сказал Виктор.  


Маркус прислонился к стенке, вытирая окровавленный нож.  


— Ну что, Стажер, теперь ты настоящий солдат. —


Сэм не ответила. Она смотрела на свои руки.  


Они снова были в крови.  


Они сидели у разбитого пулемета, курили.  


— Что теперь? —спросила Сэм.  


Виктор посмотрел в сторону вражеских позиций.  


— Теперь – дальше. Пока не кончится война. —


Маркус усмехнулся:  


— Мы сможем, мы защити нашу страну! —


Сэм молча докурила сигарету.  

Показать полностью
3

Метель. Эпизод первый

"Amicus verus — rara avis."
"Верный друг — птица редкая"

Жизнь — это паскудная рулетка, где шарик скачет по чёрным ячейкам, как ему вздумается, а не по чьему-то там высоколобому плану, вырезанному на небесных скрижалях. Судьба? Да ну, бросьте вы эти сопливые байки — это идеи для тех, кто мочит штаны от каждого шороха за спиной и сидит в надежде, что всё как-нибудь само-собой рассосётся. Это для слабаков, которые дрожат с каждым шагом, словно их кто-то сверху за ниточки дёргает. Но есть и другие — те, кто плюёт на звёзды, на пророчества и прочую чушь, что шепчут старухи у церковных свечей. Эти люди сами себе кузнецы — с мозолями на ладонях, с потом, что жжёт глаза, и с головой, которая варит, а не ждёт подсказок от невидимых сил. Они смотрят на смерть — эту тощую стерву со ржавой косой и ехидной ухмылкой, от которой в трусах сжимается всё, что сжиматься не может, — и не отводят взгляда. Они скалятся, глядя в её костлявую рожу, потому что знают: будущее — это не гадания на кофейной гуще, не знаки в небесах и не подачка от судьбы-злодейки. Это холодный расчёт, когда ты взвешиваешь каждый патрон в магазине, каждую крошку хлеба в мешке, и делаешь шаг вперёд, даже если земля под ногами горит, а ветер воет, словно стая голодных волков. Это твои руки, что стискивают рукоять автомата до хруста в костяшках, твои ноги, что тащат тебя через грязь и кровь, и твоя воля, что говорит "я ещё поживу, мать твою", когда всё вокруг кричит, что пора сдаться и бросить свою беспомощную тушу в адскую яму.

Лес дышал сыростью и хвоей. Ветер гнал по низкому небу клочья серых туч, цепляя их за верхушки елей, которые стояли, как ободранные стражи, с корой, потемневшей от бесконечных дождей. Пот тёк по щеке, липкий, раздражающий, как назойливая муха, мешая держать прицел. Пальцы впились в карабин — рукоять и цевьё, словно приросли к ладоням, холод металла пробивался даже через задубевшее деревянное ложе. Спина вжалась в шершавую кору вековой ели, её ветви, тяжёлые и колючие, укрывали стрелка плотнее камуфляжной сетки. Под ногами хрустела укушенная морозцем пожухлая трава, — остатки осени, что цеплялись за жизнь среди голых кустов и чёрных замерзших луж. Глаза, прищуренные за оптикой, впились в цель — за курганчиком, что торчал посреди выжженной поляны, затаилась добыча. Земля вокруг была изрыта зверьём из-за нор, где ещё недавно копошились кроты, а теперь только ветер гонял сухие стебли. Видна была всего лишь макушка цели, чуть высунувшаяся над бурым склоном. Доля секунды, лёгкий рывок головы — и палец уже давит спуск. Выстрел эхом раскатился по лесу, отразившись от стволов, и туша рухнула, подмяв под себя клочья травы, ради которых и притащилась сюда эта скотина.

— Ужин готов, — прохрипела рация с ноткой злорадной радости, её голос потрескивал, словно старый патефон.

— Принято. Опять меня обскакала. Сейчас подойду.

Андрей отлепился от своей лёжки, стряхнул с куртки хвою и комья грязи, закинул винтовку на плечо и потопал к напарнице. Бурелом трещал под сапогами — поваленные стволы, поросшие мхом, лежащие вперемешку с голыми ветками, цеплялись за одежду, словно лес не хотел отпускать и без того редких гостей. Сквозь просветы в кронах виднелось небо — мутное, тяжёлое. Пробираясь, Андрей уже представлял, как в посёлке будут чавкать жареной дичью, нахваливая Машку. Её меткость давно стала легендой, а его, Андрея, авторитет, как казалось, трещал по швам после каждой такой охоты. Ну и хрен с ним, думал он, хотя где-то в глубине души, чувство зависти всё-таки скребло, как ржавым гвоздём по жестяному столу.

У кургана, над тушей здоровенного секача, возилась Маша. Худющая, как тростинка, с лицом, которое даже война не смогла изгадить, и глазами цвета влажного пепла, которые блестели в тусклом свете пасмурного дня. Вокруг неё земля была истоптана, воздух пах кровью и звериным мускусом. Красивая, спору нет, но в голове — полный шалман. Кто-то списывал это на войну, на потерю близких, но Андрей был твёрдо уверен: Машка такая с пелёнок. Чокнутая? Может быть. Но когда очередной умник тыкал в неё пальцем, она просто вскидывала средний и шла дальше, посвистывая. Даже после всего этого ада она умудрялась выковыривать из грязи что-то смешное, что другие и в трезвом уме не разглядят.

— Ну нихрена себе… — вырвалось у Андрея, и в голосе скользнула зависть.

— Ты мне тут не "нихренакай". При дамах, между прочим, не ругаются, — фыркнула Маша с ехидцей, отряхивая руки от налипшей шерсти и земли. — Свяжи задние копыта, а я мотоцикл подгоню.

Андрей присел над кабаном, и глянул на морду. В глаз, чётко, как по учебнику. Туша лежала в грязи, пар от свежей крови поднимался в холодный воздух, перемешиваясь с запахом влажной земли.

— Всё ей шкуры целые подавай, — пробурчал он, завязывая верёвку.

— Чего тебе опять не так? Глазки жалко? Так ему они уже без надобности. А то ещё пялиться будет со стены, пока я голышом расхаживаю. Срам один, — отрезала Маша и ушла за «Уралом».

Пока Андрей возился, неподалёку затарахтел мотор. Лес отозвался эхом, словно ворча на шумных гостей. «Урал» выкатился из-за деревьев — старый, с облупившейся краской, с коробом вместо коляски. Рама, явно проигравшая войну ржавчине, скрипела под весом деревянных конструкций, сколоченной наспех, но на совесть. Борт откидывался, чтобы погрузка тяжестей обходилась без лишнего геморроя. Маша подкатила, и вдвоем они заволокли кабана в кузов. Мотоцикл чихнул горьким чёрно-сизым дымом, который повис в воздухе, мешаясь с лесной сыростью, и потащился к посёлку, оставляя за собой колею в смрадной осенней, поцелованной вечерним морозом, грязи.

Маша обожала технику, но когда ехали вместе, руль всегда брал Андрей. Не потому, что она не умела — водила она лучше многих, — а потому, что так она могла обнять его по настоящему, без дурацких шуточек. Её вечную придурь мало кто воспринимал очень серьёзно: обнимет, а через минуту нос сломает. Вот и сейчас она прижалась к его спине, рассчитывая не свалиться, пока "Урал" подпрыгивал на кочках, а ветер хлестал по лицу, неся с собой запах подмёрзшей земли и далёкого дыма. Андрей, как обычно, ничего не заподозрил. Или это она так считала. Да и ей так было проще — пока он не понимает или не хочет понимать, что к чему.

На бугре, где дорога ныряла к посёлку, открывался вид на серьёзную границу, утыканную кривыми столбами рухнувших линий электропередач. Посёлок ютился за стеной из брёвен и ржавого железа, над которым торчали самодельные вышки с прожекторами. Андрей трижды мигнул фарами, свет едва пробивался сквозь мутный от витающего дыма и пыли воздух. Со стены в ответ единожды полыхнул прожектор — путь свободен. «Урал» докатился до знакомого бревенчатого дома — приземистого, с потемневшими стенами и крышей, покрытой мхом. Дым из трубы стелился низко, цепляясь за голые ветки сохранившихся деревьев. Жили Андрей и Маша вместе, но не так, как можно было бы подумать. Год назад, во время жатвы на полях близ Дубровки, трактористы попали под обстрел. Троих ранило, мародёры полезли на технику, но не успели — кто-то их выкосил, как свежую траву ранним утром. Группа Самсонова искала стрелка по выжженным окраинам, да так и не нашла. А потом один боец провалился в землянку, заросшую бурьяном, — и вот она, Машка, сидела там с карабином и, Самсонов был готов поклясться, ничуть не испугалась их появлению.

К мотоциклу, прихрамывая, подошёл Петрович — местный мясник, бородатый, седой, как старый дворовый пёс. Его рубаха пропахла кровью и самогоном, а походка выдавала старую рану. В Дубровку его занесло, когда он угодил в медвежью яму — охотники копали её для косолапых, которые повадились на лесорубов нападать, а поймали этого сказочника. Лес вокруг посёлка, тогда ещё кишел зверьём, и ямы были кругом, замаскированные ветками и землёй. Петрович говорил, три дня там выл, но с такой дырой в ноге и три часа бы не протянул. Впрочем, байки он травил знатные.

— Андрюха, гони бутылку, опять Машка тебя обставила, — прогундосил он, склонившись над тушей.

— А взял то с чего? — притворился удивлённым Андрей.

— С того, что только она так в глаз бьёт. Ты бы полчерепа разнёс, гони давай!

— Наливки нет, дед. Вот, держи, сходишь к Любе в столовую, нальёт, — Андрей высыпал из рюкзака горсть патронов и отсчитал два.

— Жмот ты, тут на пол-литра еле тянет, давай ещё! — возмутился мясник, потирая бороду.

— Перебьёшься, алкаш старый, — хмыкнула Маша, стоя у мотоцикла. — Тебе ещё этого зверя разделывать, а после литра тебя танком не поднимешь.

Петрович махнул рукой и похромал к столовой, шаркая по тропе. Ветер гнал его в спину клочьями дыма, который постепенно скрыл его из виду. В глубине души он радовался, что хоть что-то перепало.

— Испортишь шкуру — жене сдам! — крикнула ему вслед Маша. Тот только отмахнулся.

— Маш, воды вскипяти, а я кабана на бойню и «Урал» сдам.

— Окей, — весело отозвалась она, хлопнув тяжёлой сосновой дверью дома.

Андрей не стал заводить двигатель — бензин теперь был на вес золота, за кражу такого ценного ресурса и повесить могли. Да, умельцы самогонщики научились гнать какое-никакое горючее топливо из пластика каким-то модным "пиролизом", но качеством эта жижа уступала бензину, да и нагара получалось неприлично много. Но в условиях дефицита топлива и избытка пластика просто повсюду, оно было лучшим вариантом из доступных.
Толкать «Урал» с кабаном по грязи было не самым лёгким и приятным занятием, колея уходила в чёрную жижу, а колёса вязли. Но тут же, как на заказ, поднялась местная ребятня — в потасканных куртках, с блестящими от любопытства глазами.

— Дядь Андрей, можно подержаться? — они загалдели, топчась в луже.

— Не можно, а нужно. Толкаем, бойцы!

— А это вы его так? Вот это дырка! Я с рогатки так же бью, вот чесслово! — тараторил один, тыча в дыру, на месте глаза кабана, пальцем, перепачканным землёй.

— Верю, подрастай да в охотники иди, соколиный глаз — отмахнулся Андрей, уже жалея, что ляпнул. Дети мигом разнесут, как он опять "прогорел", по всему посёлку.

Когда «Урал» докатился до бойни — сарая с выцветшей краской и ржавой крышей, — в воротах стоял Петрович. Уже изрядно подпитый, будто выжрал заработанные поллитра единым залпом, в мясном фартуке, с топором в руке. Вокруг воняло кровью и гниющими потрохами, а под ногами вязла подмёрзшая грязь, смешанная с опилками.

— Твою ж мать, Петрович, я тебе на пол-литра дал, а ты как с бочки налакался! Кто кабана резать будет? — раздосадовано протянул Андрей.

— Не ной, салага. ПМ-ки подорожали, а я и без глаз тебе всё по уму сделаю, — промямлил мясник, качаясь.

— Испортишь шкуру — Машка с тебя три спустит, — бросил Андрей и пошагал в импровизированный гараж с тракторами и сельхоз инструментами, паркуя там свою ржавую лошадь. Быстро черкнул огрызком карандаша в бумажке, напоминающую документ с кривым заголовком "Ведомость учёта транспорта", бросив сторожу сухое приветствие и направился в столовую, где над дверью скрипела жестяная вывеска, а из щелей тянуло теплом и запахом чего-то съестного.

Маша тем временем подбросила в печку побольше дров, водрузила в горнило печи ведро колодезной воды, а сама, разложив на столе чистую ветошь, разобрала для чистки свой СКС. Стены были увешаны шкурами разнообразного зверья, этим самым карабином и добытыми . Дедов подарок, память о нём и о той жизни, которая вряд ли очень скоро вернётся. Чистка была для неё не просто процессом, а целым ритуалом. Ветошью по стволу, маслом по затвору — и время пролетало незаметно, пока за окном минуты складывались в часы. Над широкой самопальной постелью висели трофеи: лисьи шкуры с выцветшей шерстью, волчьи с подпалинами, даже медвежья — чёрная, как ночь. "Не выпендрёжа ради, а утепления для" как любила она повторять, отвечая на немой вопрос редких в этом доме гостей. Мелочь вроде зайцев она за добычу не считала — стреляла в них, пока леса не оправились от пожаров. Зато города теперь кишели зверьём: рыси, волки, медведи лезли туда, где трава пробивалась сквозь трещины на асфальте и привлекала оленей, лосей и косуль, оставляющих за собой следы на заросших улицах.

Андрей сидел в столовой — длинной комнате с потемневшими балками и окнами, затянутыми мутной плёнкой. Смакуя травяной чай, он вдыхал его горьковатый аромат, пока к нему не подошёл мужик в потёртой куртке, но ещё довольно приличной, чтобы быть выброшенной.

— Извини, друг, можно? — спросил тот, кашлянув.

— Стол не мой, садись, — буркнул Андрей, сдвигая щедро расставленные жестяные плошки поближе к себе, освобождая плацдарм собеседнику.

— Циклон идёт. Погоду дерьмовую бабка моя предсказывает — как бы невзначай проговорил незнакомец. — Как бы тайфуна не приключилось.

Вторая фраза ударила по вискам, как выстрел. Андрей вскочил, швырнул мужика на стол, вцепившись в ворот. Чай пролился, а мелкий картофельный обед покатился по грубым доскам стола.

— Ты кто такой? Откуда знаешь? — прорычал он, чувствуя, как в груди закипает тревога.

— Не кипятись, ты чё, я от Саши и его жены. Мне… — он осёкся. — вернее сказать, им подмога бы не помешала.

Андрей отшвырнул мужика со стола и, закинув в рот горсть уцелевшего ужина, шагнул к двери, где ветер уже грохотал распахнутыми дверями, словно зовущий на прогулку приятель.

— Да тормозни ты на минуту, бляха муха, — окликнул встающий с пола незнакомец, потирая шею, — Ты послушай сначала.

Показать полностью
25

Агентство неучтённых душ

– Марина, зайди ко мне в кабинет, – послышался повелевающий голос Виталия Константиновича, начальника Марины.

Вызов с утра пораньше к начальству ничего хорошего не предвещал. Марина сидела за столом, заваленным бумагами, одноразовыми стаканчиками из-под кофе и обёртками от злаковых батончиков. Только небольшой круг оставался чистым, словно бардак держал в осаде чёрную табличку с красной надписью: «Кимова Марина Сергеевна – оперативный следователь НД». Темников Виталий Константинович, за глаза просто Тьма, не любил ждать, да и общаться лично. Значит, случилось что-то срочное.

Зайдя в кабинет, Марина, как всегда, почувствовала страх. Аура, исходившая от начальника, сбивала с ног.

– Виталий Константинович, вызывали? – собравшись, спросила она.

– Да, у нас ЧП! – ответил начальник, не поворачиваясь к ней, но создавалось ощущение, что смотрит он со всех сторон одновременно, прямо на неё. – В седьмом секторе «Анализатор» засёк аномальную активность.

– Там же кладбище и психбольница, там каждый месяц появляются неучтённые, – удивилась Марина.

Виталий повернул голову. Под капюшоном, который он никогда не снимал, лица было не разглядеть – ни один луч света, казалось, не проникал туда. Из темноты горели только два красных огня, в том месте, где обычно находятся глаза. Марина пискнула и чуть не потеряла сознание. Зря она перебила начальника.

– Говорю же, ЧП! – словно гром прозвучали его слова. – «Анализатор» зафиксировал всплеск уровня СД, если не выше.

Марина мгновенно вспомнила уровни аномалий, которые ещё на стажировке заставляли заучить наизусть. НУ – низший уровень, лёгкие дела, никакой угрозы. СУ – средний уровень, чаще всего встречаются на вверенном ей участке. ВУ – высокий уровень, за пять с небольшим лет службы попадался ей всего дважды, но для кикиморы, кем она и являлась, особой угрозы не представлял. СД – сверхсильные души, обычно бывшие маги, ведьмы, колдуны. В их городке о таких только легенды ходят. Уровень выше – ЭД, аномалии древних существ и забытых богов, по стране за сто лет случалось не более трёх таких случаев.

– Как, СД?! – еле проговорила она. – Нам армия нужна! А у меня даже помощников нет!

– Твоя главная задача – найти источник аномалии и доложить мне. Я уже направил запрос поддержки в столицу, жду ответа. Пока можешь взять Глеб Глебыча и обязательно загляни к кладовщику. Поторопись, пока аномалия не натворила бед.

Марина выскочила из кабинета с облегчением, но тут же её окутал страх. Если со столицы не пришлют помощь, надо бежать из города без оглядки.

В раздумьях она дошла до кладовой. Дверь была заперта, на ней табличка: «Домовицкий Матвей Иванович – кладовщик». Постучала своими неестественно длинными пальцами.

– Чего надо? У меня инвентаризация! – послышалось из-за двери.

– Тьма сказал зайти.

– Хоть сам царь-батюшка, говорю же, ИН-ВЕН-ТА-РИ-ЗА-ЦИ-Я! – протянули из-за двери.

– А если ЧП? «Анализатор» засёк аномалию СД!

Дверь тут же отворилась.

– Чего ж ты не заходишь? Стоит тут, сопли жуёт, – буркнуло существо, ростом ниже Марининого колена. – Где команда на зачистку? Сколько вас?

– Двое, я и Глеб Глебыч.

– Как двое? Город, значит, решили оставить? Мне вещи собирать? – схватился за голову Матвей.

– Пока только разведка. Подкрепление из столицы ждём. Давай самое лучшее, чтобы дотянуть до прибытия подмоги.

– Опять потеряешь, а я отчитывайся! Где амулет регенерации, что я тебе на той неделе выдавал?

– На нежить наткнулась, не ожидала, использовала сверх нормы, он и рассыпался, – оправдалась Марина.

– Если б не СД, я бы ничего тебе не выдал, пока объяснительную не написала.

Матвей тяжело вздохнул и удалился в глубины склада. Вернулся с тележкой, нагруженной амулетами, оберегами и артефактами. Достал книгу учёта, начал записывать и проговаривать вслух:

– Амулет повышенной регенерации, одна штука. Глебу не нужен – что он, глину будет регенерировать? Оберег от тёмной магии – две штуки. Амулет повышенной скрытности – две штуки, но как он будет скрывать такого здоровяка как Глеб – неизвестно. Артефакт для поиска аномалий ручной – один. Артефакт экстренной эвакуации – один, использовать только в крайнем случае, во-первых, неизвестно куда он вас закинет, а во-вторых, он у нас такой один. Оберег от контроля разума один разум – один оберег.

Марина расписалась в книге, поблагодарила Матвея и направилась к охранникам, где обычно находился её сегодняшний напарник. Глеб Глебыч выглядел почти как человек, но ростом два метра и в ширину почти такой же – он же голем, созданный для усиления охраны. Разум имел, но ровно настолько, чтобы проверять документы и выполнять простые команды.

– Привет, ребят. Тьма передал, что я заберу Глебыча? – заглянула Марина.

– Да, звонил пять минут назад, – ответил охранник, неупокоенная душа, которая устроилась сюда на службу. – Просил поторопиться и заглянуть к Вадиму Петровичу.

Вадим Петрович – местный криминальный авторитет, официально агентство с ним не контактировало, но неофициально он часто был информатором. В его болото информация стекалась быстрее чем вода после дождя. Он был полезен, поэтому его не трогали.

– Тогда перепривяжем Глебыча, чтобы он меня слушался, и мы побежим.

Процесс занял всего пару минут. Марина расписалась за получение напарника, и вместе с ним покинула агентство. На крыльце её снова накрыло волнение. Она обернулась у входа висела еле заметная табличка: «Агентство неучтённых душ».

Найдя на стоянке служебную Ниву, она направилась к ней. Глеб безмолвно следовал за Мариной. Нива была довольно старой, местами уже ржавой. Когда-то она была белого цвета, теперь же цвет напоминал зубы курильщика со стажем. Хорошо хоть ей досталась не Гранта, на Ниве хотя бы по бездорожью можно проехать, хоть прямиком к болоту Вадима Петровича. Под капотом был обычный заводской двигатель, лишь усиленный парой артефактов, что позволяло разогнаться до «сотни» за невероятные, для этой машины, десять секунд. Но обычно погонь на машине не случалось. Неучтённые не особо жаловали транспорт.

Болото располагалось в пяти километрах от агентства, немного в стороне от объездной дороги. Почти по пути к седьмому сектору. Ехали в тишине, Глеб был не разговорчив, а магнитола сломалась ещё в первый год службы Марины. До еле заметной просёлочной дороги, ведущей к логову Петровича, добрались без происшествий. Через пять минут езды по кочкам и лужам, они подъехали к лесу. Дальше только пешком.

Мошкара и комары тут же облепили Марину, ну не любили они её, или наоборот любили. На Глеба крылатые кровопийцы не обращали никакого внимания. Марина быстрым шагом пошла по знакомой тропинке. Через пару минут под ногами захлюпало.

– Марина Сергеевна, голубушка, какими судьбами? – послышался булькающий голос хозяина болота.

– Вадим Петрович, день добрый! – как можно вежливее произнесла Марина. Не любила она болото, в том числе из-за мошкары, но и местный житель ей не особо нравился, – а у нас тут ЧП стряслось, вы случайно ничего не слышали из седьмого сектора?

– Да вроде не слышал ничего. Кладбище на месте, покойники не гуляют, в психбольнице пациенты продолжают сходить с ума. Жаль болото моё далековато находится, говорят с ними весело общаться, – засмеявшись ответил он, вылезая из болота и усаживаясь на пенёк.

– Мне кажется, вы будете рады, что ваше болото находится в отдалении оттуда, а может ещё жалеть будете что не можете его передвинуть подальше, – с еле скрываемым раздражением произнесла она, – «Анализатор» обнаружил там аномалию категории СД.

– СД?! Вы ничего не перепутали? Кто-то бы заметил и сообщил мне. Хотя, Петька, мелкий дух лесной, который там кое-чем промышляет, должен был пару дней назад ко мне зайти, должок отдать. Я подумал, что просто долг не хочет отдавать, это конечно на него не похоже, но никто не любит возвращать то, что берёт.

– А есть контакты Петьки? Или адрес, где он обычно обитает?

– Да он там на Садовой обычно бывает, на аллейке как раз через дорогу от психушки, а контактов нет, он дикий совсем, так и не совладал с телефонами. А мой телефончик запиши, недавно вот приобрёл – водонепроницаемый! Да и свой дай, вдруг какие новости будут.

Глеб Глебыч всё это время стоял молча и неподвижно, только слегка наклонившись вбок, одна нога медленно уходила в мягкую почву. Но он без труда её вытащил, когда Марина, развернувшись пошла обратно к машине.

Забравшись в Ниву, Марина быстро записала в блокнот: «Лесной дух Петька, вероятно пропал, место обитания предположительно – аллея на Садовой». Вернувшись на объездную, она направила автомобиль к седьмому сектору.

Припарковали машину недалеко от аллеи, выйдя на улицу, Марина сразу накинула длинный кожаный плащ с рукавами, почти закрывающими ладони и надела солнцезащитные очки. Хоть она и выглядела почти как человек, но всё же слишком длинные пальцы, непропорционально худые и длинные ноги относительно туловища и глаза с вертикальным зрачком как у кошки могли вызвать не нужные вопросы у людей.

На всякий случай достала артефакт для поиска аномалий – небольшой прибор с экраном и всего одной кнопкой – включения. На экране был зелёный круг радара, так всем знакомый по фильмам и играм. На радаре была всего одна точка – Глеб Глебыч. В радиусе ста метров чисто.

Пройдя по аллее и не обнаружив признаков присутствия Петьки, Марина с Глебычем направились к психбольнице. Именно там в седьмом секторе чаще всего появлялись неучтённые. Оставив голема на скамейке у забора и приказав ждать, она активировала амулет скрытности, хотя её способности и так позволяли оставаться незамеченной для людей, но она решила перестраховаться, ловко перепрыгнула через забор.

Психбольница состояла из двух четырёхэтажных зданий, где содержались больные и одного небольшого двухэтажного административного здания. Возле крыльца администрации больницы стояла полицейская машина. Проверив, что на радаре до сих пор пусто, Марина решила начать поиски оттуда. У входа стоял полицейский, она обошла здание и увидела приоткрытое окно, тенью просочившись в него, она оказалась внутри здания. Её способности кикиморы делали её идеальным оперативником, да, конечно многие неупокоенные и нежить могли делать подобное, но с ними не особо желали разговаривать люди. А Марина довольно легко могла себя выдавать за человека.

Она вышла в коридор и пошла на звук голосов. Чуть пройдя, она наткнулась на кабинет с открытой дверью. За столом сидел пожилой седой мужчина в халате и очках, напротив стоял мужчина в форме с капитанскими погонами. Марину они конечно же не замечали.

– Сначала пропали трое больных из второго отделения, – сказал мужчина в халате, – у нас, если честно, бывает такое, мы своими силами их ищем и возвращаем обратно, поэтому мы не торопились сообщать, но потом выяснилось, что пропал и медбрат, он как раз дежурил там. Вдруг они взяли его в заложники или не дай бог… У него семья.

– Расскажите подробнее, когда обнаружили пропажу, – попросил капитан.

– Пропажу больных обнаружили вчера вечером, когда ужин разносили, а Максима только с утра, когда он не пришёл на планёрку.

С улицы послышался звон разбитого стекла, Марина взглянула на радар артефакта, на самом краю круга появилась отчётливая, жирная точка и тут же исчезла. Оперативница не мешкая бросилась на улицу через открытую форточку в кабинете. Со стороны это выглядело как порыв ветра, раскидавший бумаги, лежавшие на подоконнике. Она бежала, не жалея ног, на радаре было пусто, остановилась у забора и огляделась. «Да куда же он успел деться». Пройдя всю территорию она ничего не обнаружила. Только в палате с разбитым окном сидел пациент, уставившись в одну точку безумным взглядом и маша рукой, будто бы прощаясь с кем-то или наоборот приветствуя.

Они с Глеб Глебычем вернулись в агентство ни с чем. Тьма её уже ждал в кабинете. Она коротко доложила всю информацию, которая у неё есть.

– Пропали трое больных и один медбрат. Также, вероятнее всего, пропал лесной дух Петька. На артефакте поиска была обнаружена аномалия, на самом краю восприятия, но тут же пропала. Поиски не дали результатов. Проехались по всему сектору, незарегистрированных аномалий не обнаружено.

– Да чёрте что творится, как дух такого класса может скрываться?! – Виталий Константинович был в гневе, атмосфера в кабинете была настолько тяжёлой, что вот-вот в ней появятся молнии, – «Анализатор» тоже зафиксировал мощный всплеск, судя по всему, как раз в то же время, но затем он пропал. Но такого же не бывает! Как нам его искать?

Марина стояла, боясь не то что пошевелиться, но даже вдохнуть.

– Ладно, на сегодня свободна. Завтра без опозданий, продолжаем поиски и готовимся, послезавтра прибудет группа зачистки из столицы.

Оперативница никак не могла уснуть. Она решила развеяться и пройтись по городу. Ноги сами по себе принесли её к аллее на улице Садовой. Ночь была прохладной, ветер успокаивающе гудел в проводах и шелестел листвой. На аллее было безлюдно. Только на одной лавочке сидела маленькая девочка, лет пяти, одна, явно одетая не по погоде, очень легкое платьице в розовый горошек, а в руках плюшевый мишка.

Марина не спешила подходить. Она проверила артефакт – аномалий на радаре не было. Но что-то в этой картине оставалось странным. Она достала телефон и набрала дежурному в агентстве, сообщив о подозрительной девочке. Затем активировала амулет регенерации на всякий случай и зажала в руке артефакт эвакуации. После чего подошла к ребёнку.

– Тётенька, а вы не видели моего папу? – спросила малышка. Она выглядела напугано и расстроенно. Совсем безобидно.

– А кто твой папа? – спросила оперативница.

Девочка внезапно заревела, Марину окутало такой волной силы, исходящей от девочки, что она не могла пошевелиться. Она еле держалась, чтобы не упасть в обморок, а девочка всё плакала. С каждой секундой поток силы становился всё сильнее и сильнее, кажется, будто деревья стали гнуться под её напором, а стёкла в доме через дорогу задрожали.

Сотрудница агентства почувствовала, как из носа струйками полилась кровь, в глазах всё поплыло. Амулет регенерации рассыпался. «Кажется получу я от Домовицкого» пронеслась последняя мысль в голове Марины, прежде чем она потеряла сознание.

Оперативница очнулась в палате, рядом с её койкой сидел Тьма.

– Очнулась, героиня? – вроде бы с заботой спросил он, хоть это и звучало как обычно грозно.

– Да что со мной будет то, – еле улыбнувшись ответила Марина.

– Да под воздействием такой аномальной силы, могло произойти всё что угодно. Ладно я подоспел с ребятами из группы немедленного реагирования. Да, и девочка та успокоилась. Молодец, что сообщила о странности и активировала артефакт регенерации, так могли и потерять одного из лучших сотрудников.

– А с девочкой что? Кто она? Никто больше не пострадал?

– Не пострадали, даже те, кого ты записала как её жертв. Медбрат за взятку выпустил больных, а сам ушёл к любовнице. Дух Петька просто решил не отдавать долги и переехать. Девочка в порядке, а вот кто она, пока загадка. Самородок. Пока держим у себя, завтра комиссия из столицы приедет будут проверять, оценивать.

– А сколько я тут провалялась? – удивлённо спросила оперативница.

– Уже почти неделю. Если коротко, из разговора с девочкой стало понятно, что она была с отцом на прогулке, потом он пропал. Она испугалась, долго бродила по городу одна. Только вот имени своего не помнит. Да и похоже было это очень давно. Как появилась сила она не знает, управлять ей тоже. И это самое странное. Сила её огромна, но нестабильна. Обычно сверхсильные души не могут скрывать такую энергию, а тут — словно есть переключатель вкл и выкл.

– Она не живая? – осознавая спросила Марина.

– Нет. Она погибла, вероятно, много лет назад. Ладно, ты отдыхай и поправляйся. Дальше без тебя разберутся. Через неделю жду на службе. И, кстати, Матвей Иванович ждет объяснительные по поводу артефактов. – сказал Тьма и вышел из палаты.

Марина проводила начальника взглядом и только сейчас поняла, её больше совсем не пугала его аура.

Показать полностью
14

УльтраCкип

— Знаешь, за что я люблю компьютерные игры? — Артур Брум направил здоровенное ружьё с четырьмя стволами на недобитого врага.

— Какая ещё к чёрту игра?! Это жизнь! — бандит лежал на голой земле, он смотрел своему палачу в лицо, пытался заговорить ему зубы, а сам одной рукой искал оружие рядом с собой.

— Только для нас с тобой, друг мой, а вот зрители считают иначе. Ты уж извини, но кто-то должен очищать мир от скверны, и пусть это будет сделано с улыбкой, — нажал на спусковые крючки и по пустоши раздался грохот как из пушки.

Если бы Брум не был одет в технодоспехи пятого поколения, он бы, наверное, оглох, но даже с такой защитой он почувствовал отголоски этой разрушительной энергии. Брум внимательно присмотрелся к своей игрушке и даже немного задумался. Секунду назад он хотел сказать бандиту, что в компьютерных играх нельзя переборщить, а теперь сомневался:

— Похоже, что с этой штукой лучше охотиться на кабанов… — сказал он, а потом глянул на то, что осталось от противника. — А то потом придётся очищать лут от месива.

Кто-то прервал размышления Брума очередью из пулемёта, пули легли ровно в спину. Доспехи, состоящие из умных пластин, амортизировали удар и мгновенно сообщили из какого направления исходит угроза. Также внутри шлема на миниэкране изменился цвет брони с зелёного на жёлтый, несколько фрагментов износились более чем на половину. Всё это произошло почти в один момент, сразу после этого Брум, повинуясь рефлексам, сделал кувырок, вышел из-под обстрела, скрылся за первой попавшейся машиной и приготовился стрелять в ответ.

Он закинул уберружьё в ранец и достал свою рабочую лошадку — вечный АКМ-900. Брум успел задеть врага в торс, но тот сам был обвешан в тяжёлую самодельную броню, бугай не получил урона и отошёл в сторону, спрятавшись за ржавый броневик.

— Ух, круто! — обрадовался Брум. — Наконец пошли умные боты. За такую тушку накинут, наверное, целую сотню очков опыта.

— Ты кто ваще такой?! Чего тебе надо?! — раздалось откуда-то из лабиринта раскуроченных машин.

— Фрагов и побольше!

— Чё?

— Ну это, накручиваю счётчик трупов — чем больше завалю, тем больше опыта получу. С виду вы ещё те отморозки, так что улов будет жирным. Может даже заработаю на levelup и тогда мне будут каждую неделю подкидывать пару плазмогранат в инвентарь!

— Ты прикалываешься или совсем больной?

— Сложный выбор! Но, думаю, ты скоро узнаешь.

Брум откатился в сторону, вскочил на ноги и стал обходить врага с левого фланга. Благодаря технодоспехам он был быстрее и проворнее любых оппонентов в пустоши. Кроме того в них имелись некоторые технические хитрости, позволяющие выпутаться из трудных ситуаций. Например, в ногах располагались миниреактивные двигатели для больших прыжков, это сжирало много энергии костюма, но оно того стоило и много раз спасало ему жизнь; также в запястье был спрятан короткий выдвижной меч и на другой руке находился раскрывающийся щит, с этим оружием Брум походил на древнеримского гладиатора, оно позволяло экономить патроны и действовать без лишнего шума; и его тузом в рукаве являлась плазменная граната — компактная бомба, высвобождающая кучу огня и добивающая врагов объёмным взрывом, главная прелесть такого оружия заключалась в том, что доспехи Брума могли выдержать сильный перегрев и перепад давления, а люди в обыкновенный броне — нет.

Вокруг был лабиринт из обгоревших машин, здесь упокоились грузовики, трактора, легковушки, броневики и даже пара старых танков, некоторые из них давно заржавели, а других подбили совсем недавно, и они продолжали коптить небо. Артур Брум запрыгнул на старый джип, с него прыгнул на ржавый бензовоз, потом на соседний трейлер, там нырнул в дыру в потолке и снова очутился на «первом этаже». Он выпрыгнул через окно, сделал очередной кувырок, встал и открыл огонь в сторону врага — часть пуль прошла через сталь и бугай получил ранение в плечо. Он вскрикнул от боли, уронил пулемёт, но не запаниковал, а встал полубоком и прикрыл голову левой рукой, которая была увешана цепями. Дождавшись, когда Брум истратит обойму, он попытался накинуться на него словно разъярённый бык, что было весьма символично, так как на груди бугая как раз был нарисован этот зверь. Ловкий Брум, естественно, успел отпрыгнуть в сторону и даже увеличил дистанцию с врагом. Противники встретились глазами. Бугай пыхтел, но явно не собирался сдаваться, на нём было увешано столько железа, что потребовалось бы потратить кучу стандартных патрон, чтобы добраться до него. Брум подумал, что тут как раз могло пригодиться уберружьё, которое надо было перезарядить в укромном месте. Он стал пятиться назад, и если бы не шлем, то «бык» увидел бы его улыбку:

— Как насчёт того, чтобы поиграть в одну из самых древних игр — в прятки? — сказал он напоследок и скрылся в глубине лабиринта.

Амбал тяжело вздохнул — только этого ему сейчас и не хватало, десять минут назад он был главарём крупной банды, они намеревались пересечь пустошь в поисках новых жертв и ресурсов, но наткнулись на этот проклятый город. У самого въезда их ждало кладбище подбитой техники и пугающие знаки: «Осторожно! Мины!». Бандиты остановились, чтобы проверить угрозу, но шутка состояла в том, что мины оказались не в земле, а воздухе. Они попали под миномётный обстрел, их конвой раздербанили на куски, а потом ещё появился этот псих в светло-серых доспехах и стал добивать остатки выживших, он бегал среди машин как гончая и буквально охотился на тех, кто ещё совсем недавно сам был социальным хищником.

«Бык» и его люди ожидали столкновения с целой армией, что на них нападут те, кто стрелял из артиллерии и защищал город, но на самом деле этот самый псих и был единственным его защитником. У въезда было установлено несколько автоматических миномётов. Это было простое и дешёвое оружие с большим боезапасом, который остался ещё с древних времён. Единственная его проблема состояла в том, что его трудно было использовать против мобильных целей. Поэтому Брум сделал из него ловушку: бандиты останавливались перед кладбищем техники и превращались в удобную мишень. Бруму даже не приходилось особо напрягаться, всю грязную работу делал за него компьютер с искусственным интеллектом, он анализировал данные по скрытым камерам, ждал целей, открывал огонь и предупреждал единственного охранника города об очередном вторжении.

Артур Брум забежал за угол и принялся закидывать специальные тяжёлые патроны в уберружьё, одним глазом поглядывая на статистику игры на миниэкране в шлеме:

— Поздравляем вас, игрок! — появилось уведомление. — Вы поднялись на третье место в рейтинге! — открылось окошко со списком, и его никнейм «Серебряный сёрфер» передвинулся на строчку выше. — Поздравляем вас ещё раз, так как вы выходите в финал игры Bloody Mass Killing! Помните, что каждое ваше убийство приближает день очищения, вы делаете благое дело для цивилизации, которая возродится в частности благодаря вам. Все ваши старания будут по достоинству вознаграждены, но только чемпионы получат шанс на ультимативную награду в виде исполнения желания.

— Что значит финал?! — смутился на секунду Брум и забросил последний патрон в ствол. — Это ж сколько времени уже прошло?!

Брум отбросил тревожные мысли и вернулся к любимой игре, он снова побежал вперёд, вокруг снова были жестяные дебри, снова прыжки и охота. Он увидел свежую кровь на земле, бугай уходил с поля боя и даже не старался заметать следы. Брум почувствовал подвох и стал приближаться к цели по широкой дуге. В этот раз он хотел зайти с тыла и вернуть должок выстрелом в спину. Брум буквально чувствовал местность и даже не смотрел на карту в миниэкране, он запрыгнул на разбитый трактор, а с него перескочил на автобус, который после аварии сильно «смялся» и теперь выглядел как небольшая горка над лабиринтом. Брум поднялся на уровень третьего этажа, огляделся и через полминуты заприметил тяжёлого увальня с красным быком на груди. Бугай отступил в самый конец разгромленного конвоя, где находился грузовик с длинным прицепом, увешанный тяжёлыми стальными листами. После миномётного обстрела бронированный монстр повредил колёса и подвеску, но его внутренности остались целыми. Бугай залез в прицеп и захлопнул за собой двери.

— Эй! Это не спортивно! Где же классическая битва с боссом?!

В начале Брум ещё надеялся, что бугай вернётся с новым оружием, но тот просто засел внутри. Брум покачал головой — такие игры ему совсем не нравились. Конечно, он мог бы приказать компьютеру продолжить миномётный обстрел по этому квадрату, или вернуться в свой ховеркар, который умел сбрасывать умные бомбы, на худой конец Брум мог использовать подствольный гранатомёт с усиленным боеприпасом, чтобы поджечь это укрытие. Но нет — Брум был слишком жадным, он не любил использовать дорогие боеприпасы без острой необходимости. У него было даже достижение: «Скряга» и «Оружейный маньяк». К тому же очки опыта давали только за подтверждённые убийства, то есть за те, которые попали в объективы камер его доспехов или дронов.

Брум спрыгнул, пробежал пару поворотов и выглянул из-за угла, чтобы сделать предложение, от которого невозможно отказаться:

— Эй, Ниф-Ниф! — крикнул он в сторону прицепа-крепости. — А ну выходи подобру-поздорову, а то серенький волчок напряжёт булки и сдует твой домик! Выходи на честный бой! Будем стреляться с тобой недолго, но счастливо.

Вместо ответа раздались выстрелы из пулемёта, бугай открыл огонь из амбразуры в своём прицепе.

— А вот щас обидно было, честн слово! — засмеялся Брум и сменил позицию.

Он отошёл назад и огляделся в поисках подходящих трофеев. После миномётного обстрела бандиты побросали свои машины, и в них могло остаться много чего интересного. Брум кинулся к ближайшей раскуроченной багги, в ней сидел одинокий труп со снайперской винтовкой, подзорной трубой и старыми противопехотными минами. Видимо бывший разведчик, и судя по амуниции это были «зажиточные» бандиты, раз у них ещё остались настоящие мины, а не самоделки. Но, к сожалению, сейчас этот инвентарь не выглядел подходящим. Брум подпрыгнул к следующей тачке, к грузовику с пушками на кузове. Он был весь изрешечён осколками, у водителей нашлась одна старая сигнальная ракетница и револьвер. Зато в кузове у пехотинцев уже имелись классические гранаты, что уже было гораздо интереснее.

— Хм, — сказал Брум, разглядывая лимонку в руке, — может просто закидать его? Забросать, чем придётся, пока бензин в баках не загорится? И тогда наш поросёночек сам выйдет наружу.

Брум подбежал к следующей машине — к горящему армейскому джипу, чутьё его не подвело, джип горел слишком хорошо и ярко. Рядом с ним он нашёл ещё одну такую же машину, внутри которой оказались коктейли Молотова. Видимо на таком транспорте бандиты перевозили огнеопасные вещи. Брум набросал подходящее оружие в рюкзак и побежал к прицепу-крепости. Он обошёл его с другого фланга и укрылся под разбитым советским БТР, бугай зазевался и открыл огонь слишком поздно, когда Брум уже спрятался за бронёй.

— Ну, шоу начинается! — сказал Брум и кинул лимонки в сторону грузовика с прицепом, пара гранат упала рядом с баками, далее последовал лёгкий взрыв и эхо.

Брум включил режим приближения в шлеме, он присмотрелся к бакам грузовика, и обнаружил, что вокруг них был тройной слой брони. Это место оказалось самым защищённым в крепости.

— Надо же, какие молодцы… — усмехнулся Брум и взялся за коктейли Молотова.

Но едва он кинул первую бутылку как произошла ещё одна неожиданность — он услышал звук горна, и не простой, а обозначающий особый приказ главаря: окружить врага. Брум в который раз приятно удивился оппонентам, его дроны-разведчики глушили радиоэфир и обычно бандиты никак не могли связаться друг с другом, а тут нашлись умники, которые решили эту задачу простым дедовским способом. Пока Брум закидывал коктейлями грузовик, к нему подбирались остатки бандитов, всего десять человек. Раньше они ждали нападения другой банды и прятались по углам, а теперь выбрались из своих укрытий и шли на звук горна.

Брум проявил упрямство, он хотел докончить дело с «быком», в итоге он выкинул всё, что мог, а потом, скрипя сердцем, сделал один выстрел из подствольного гранатомёта с зажигательным боеприпасом. Это стало последней каплей для всех — огонь и дым начали пробираться внутрь прицепа, в то же время бандиты стали сжимать кольцо вокруг последнего поля боя. Брум учуял западню, но бежать было уже поздно, он находился на открытой местности — вокруг было слишком мало машин и укрытий, пришлось заползти внутрь советского БТР, пара пуль из автоматов попали ему в ноги, три пластины бронекостюма износились на 60%.

Брум одновременно отстреливался из амбразур БТР и поглядывал в сторону прицепа-крепости, но бугай никак не хотел появляться. Время растянулось до безобразия, бандиты не жалели боеприпасов, чтобы достать своего врага, они заливали БТР огнём, закидывали его гранатами и «зажигалками», но Брум старательно и упорно бегал от одной амбразуры к другой и продолжал отбиваться от врагов. С большим трудом ему удавалось отгонять бандитов от своего убежища, они все теряли боеприпасы, но Брум хотя бы успел задеть двоих из них.

И тут раздался характерный зловещий свист, Брум покосился в сторону крепости и заметил странную картину. Он, как бывалый солдат, видел всякое, но жизнь смогла удивить даже его: из бронированного прицепа вылетела жестяная бочка, её буквально катапультировали через люк в крыше, она полетела по крутой траектории и шлёпнулась всего в пяти метрах от крепости-прицепа, а потом ещё одна и ещё. Они лопнули, из них вылилась куча чёрной жижи и дыма, эта субстанция начала пениться и очень быстро расти в размерах. Под покровом дымовой завесы «бык» выскочил из прицепа, Брум попытался выстрелить ему в спину, но видимость стремительно падала, он успел выпустить одну короткую очередь, а потом всё потерялось в оттенках серого и чёрного.

— Ну хитрая свинья!

Баланс сил изменился в сторону бандитов, Бруму приходилось стрелять почти вслепую, враги подбирались всё ближе, ещё немного и кто-нибудь кинет гранату прямо внутрь БТР. Ничего не оставалось делать, Брум тоже решил достать какой-нибудь козырь. Из всех имеющихся вариантов он выбрал самый нелепый — он вызвал огонь миномётов по этой территории, но зато благодаря этому он получил бонусные очки за приз зрительских симпатий. Публика всегда любила подобные повороты сюжета.

Хаотичные взрывы разметали железо и плоть на куски. Ядовитая жижа расплескалась на десятки метров вокруг, веселухи было так много, что никто не ушёл обделённым. Брума выбросило из БТР на землю, он сильно ударился, вымазался в липкой дряни, кое-как поднялся и отошёл подальше от зловонных бочек. Он вытащил меч из запястья и стал сдирать с себя чёрную субстанцию, которая мешала ему нормально передвигаться. Брум действовал на инстинктах охотника, в отличие от остальных он уже много раз переживал контузию и знал, что нужно атаковать, не приходя в сознание, пока все не очнулись и не стали сражаться на равных. Брум прошёлся по широкой дуге вокруг эпицентра, мимоходом зарезал двоих и добил одного раненого, но всё это было мелочью, он искал самую крупную добычу. Если бугай был не дурак, то он должен был идти против ветра, чтобы не задохнуться, а там дальше конец конвоя и просто пустошь, ведущая к их финальному сражению.

Брум услышал звуки мотора, кто-то заводил автомобиль. Он достал уберружьё и выстрелил в это направление. Он даже не видел цель, а стрелял «прямо» в туман. Сразу же раздались крики раненых и чьё-то удивление:

— Чё это ваще такое было?!

Серебряный сёрфер вышел из дымовой завесы и начал стрелять по всему живому из автомата. Вначале он увидел возмущённого водителя джипа и отправил его на тот свет, бедняга так ничего и не понял, а просто упал на баранку. Рядом с машиной лежал ещё один раненый, он получил свинца вторым в очереди. Но вот в кузове джипа сидел сам «бык», уже готовый стрелять, и с ним пришлось повозиться. Брум вытащил щиток из левой руки, спрятался за него и стал стрелять с другой руки в ответ. Они выпустили друг в друга два десятка патрон. Впервые за долгое время броня Брума дошла до красной отметки, он рефлекторно сжал ноги и сделал суперпрыжок в сторону «быка». Он выбросил оппонента с джипа, но и сам получил неплохое сотрясение. Едва Брум стал подниматься, как услышал тяжёлое дыхание «быка», и его гнев: «Да я тебя сейчас урою!». Действовать нужно было моментально, а под рукой не было практически ничего. Оставалось только достать меч и попытаться нанести удар в то место, где у противника уже отвалилась тяжёлая броня.

Бугай навалился всем своим весом как медведь, поэтому остриё меча само проскользнуло между пластинами его брони и вонзилось в брюхо. Он сжал Брума, но ему от этого стало очень больно. «Бык» смог даже увидеть эти холодные спокойные глаза через бронированное стекло шлема. Брум проворачивал меч и направлял его во внутренние органы. Наконец бугай содрогнулся и обессилил.

Артур Брум откинул тело в сторону и вздохнул с облегчением. На миниэкране появилось ещё одно поздравление о серии успешных убийств и сообщение, что уровень пройдён. Последнее означало то, что можно было расслабиться, так как разведывательные дроны, летающие над пустошью, более не видели врагов в секторе.

— Хуф… — сказал он. — Вы, конечно, молодцы, парни… Молодцы. Не ожидал от простых бандитов такой выучки. Даже жалко, что вы уже закончились.

Воин пустоши с эмблемой быка кое-как перевернулся на бок и посмотрел на Брума:

— Кто же ты такой? — спросил бугай, уставшим голосом.

— Разве это имеет значение?

— Я хочу узнать конец моей истории. Я сражался всю свою жизнь и собрал непобедимую банду, которую никто не мог остановить. Мы громили всех на своём пути, забирали всё, что только могли унести… Сколько боёв я пережил, сколько тяжёлых годов осталось позади. Потом пустошь стала отмирать, пищи становилось всё меньше, поселения закончились. Мы искали, чем поживиться, но уже ничего не могли найти. Пока у нас ещё оставались припасы, мы решили выбраться из пустоши. И вот теперь такой нелепый конец? Нас завалил какой-то чудной псих? И ради чего? Убийство ради убийства? Тебе не нужна была даже наша провизия?

— Эх, — Брум присел рядом с умирающим врагом, — что тут сказать. Ты не поверишь, но я, в принципе, неплохой человек, только показать этого не могу. Тут уж извини, работа такая. И я тебя прекрасно понимаю, я тоже сражаюсь всю свою жизнь. Война у меня уже в крови, я ничего другого и делать больше не умею, поэтому на гражданке мне невмоготу… Но я хотя бы сражаюсь не просто ради того, чтобы выжить, а чтобы выжила цивилизация за моей спиной.

— Какая ещё цивилизация?! Это всё сдохло много лет тому назад, остались лишь сказки и мечты о прошлом… — «бык» захаркал кровью.

— Последний оплот всё ещё стоит. Нам пришлось проделать титаническую работу ради этого. Строительство началось ещё в эпоху последних ресурсных войн, мы возвели защитный периметр вокруг рудников и плодородных земель, укрыли всё это многослойными крышами и пошли расширяться вниз. Страшно представить, сколько проблем пришлось решить, чтобы наш город-государство стал действительно автономным. Атомные реакторы, подземные очистные станции, системы рециркуляции воды, воздуха и биоматериалов, многопрофильные заводы, производящие оружие, строительные материалы, одежду, медицинские инструменты, лекарства и удобрения. Нам пришлось делать абсолютно всё самим, одновременно отбиваясь от врагов за стеной.

— И ты один из защитников этого сказочного города? — усмехнулся «бык».

— Да. И мне уже немало лет. Особые лекарства, оставшиеся с древнего мира, позволяют нам продлить жизнь до максимально возможного предела. Но сейчас за моей спиной не сам Акрополис, а кое-что другое. Это сложно объяснить.

— Ну валяй, рассказывай, давай уж закончим это дело, и я отойду со спокойной душой.

Артур Брум вздохнул от ностальгии и продолжил:

— После того, как мы отбились от врагов, началась совсем другая жизнь, к которой мы были не готовы. Ещё вчера мы жили на адреналине, боролись с адом, каждый день чувствовали опасность, боялись, что наши труды пропадут даром, а потом неожиданно очутились в беззаботном раю. За стеной стало так плохо, что целые армии превратились в мелкие дикие банды, которые уже не могли даже приблизиться к городу. Земля умирала вместе с людьми, поэтому у нас не осталось даже потенциальных угроз. Мы расслабились, новые поколения уже не хотели особо трудиться, думать, бороться и совершенствовать город. Зачем? Всё и так неплохо работало. Естественно, самые умные из нас затрубили тревогу, эти тенденции нужно было побороть, пока не стало слишком поздно. И единственным вариантом была экспансия наружу, нам был необходим контакт с внешним миром в любой форме. Старейшины, управляющие городом, для начала попробовали собрать «наёмников» и добровольцев, чтобы отправить их на защиту и развитие технооазисов.

— На развитие чего? — «быку» становилось хуже, но он пытался соображать и переспрашивал про то, что ему казалось непонятным.

— Так мы называли особые бункеры, которые остались с эпохи последних ресурсных войн. Наши предки пытались спрятать и «законсервировать» чистую землю с некоторыми биоматериалами на будущее. В некоторых из них заложили семена и криокапсулы с живыми организмами. Но, как ты понимаешь, мы живём в жестоком мире. Вокруг полным полно угроз: монстры, стихийные бедствия и люди, которые пытаются найти любые припасы. Число технооазисов постепенно снижалось. Раньше мы и не думали их спасать, потому что на кону стоял сам Акрополис. Но потом всё-таки задумались и над этой проблемой. К сожалению, первая попытка вышла так себе. Ветераны, видевшие настоящую войну и сражающиеся за идею, заканчивались, а молодёжь не спешила геройствовать. Поэтому начались эти безумные игры. Так как главным развлечением у нас были компьютерные игры, то решили делать их только на военную тему и потом постепенно приближать к реальности. Сидеть за экраном монитора весело, а в шлеме виртуальной реальности ещё лучше. А в костюме, который дополняет реальность, когда ты бегаешь на настоящем полигоне против других людей, так вообще замечательно. На следующем шаге стали предлагать реальные блага, богатства и статус тем, кто будет добиваться лучших результатов в играх. И в конце реальные бонусы стали давать за выполнение заданий во внешнем мире. В общем, социальная инженерия в действии.

— Великие демоны пустоши… Какая же это глупость.

— Если глупость сработала, то это не глупость. Главное, что народ втянулся, теперь на ветеранов снова смотрели с уважением, мужчины снова начали интересоваться мужским делом, хоть и в довольно странной форме. Получилось какое-то развитие, выход из тупика.

— И ты просто ещё один игрок? Лентяй, которому стало до смерти скучно в своём райском уголке?

— Я вырос в мире, в котором игры — это способ восприятия реальности. С их помощью легче бороться с беспросветным кошмаром. Они учат сражаться без остановки: ты должен уничтожать всех врагов на своём пути, выполнять цели, получать награды и просто идти от одного уровня к другому. И так до бесконечности, даже не предполагая, что у этой игры вообще есть какой-либо финал. Одни говорят, что человек — это маска, которую он носит. А другие могут ответить, что в нашем случае это всего лишь красивая обёртка, и у нас с тобой одна и та же суть: я матёрый наёмник, воин, который не знает как жить иначе.

«Бык», слабеющей рукой, достал из внутреннего кармана перед сердцем две старые золотые монеты и бросил их к ногам Брума. Это означало его посмертное желание принести жертву демонам пустоши. Брум должен был кинуть эти предметы в один из древних алтарей, которые были разбросаны по всей пустыне, чтобы усопший откупился от демонов, и они пропустили его в царство мёртвых. Брум забрал их себе в ранец и подумал, что выполнит ритуал, если представится такая возможность.

Установилось молчание, наполненное тщетностью. Брум не привык оставлять недобитки, даже если разведдроны и доспехи были уверены, что раненый уже точно не поднимется. Иногда и они ошибались. Через полминуты он продолжил разговор:

— Тебе пора.

«Бык» что-то промямлил, но, видимо, ему было уже всё равно. Брум оказал ему последнюю честь и отрубил голову как самураю. Теперь молчание было ещё более гнетущим. Так всегда бывало, когда уровень подходил к концу. Напоследок он получил ещё одно достижение от благодарных зрителей: «Любитель сентиментальных добиваний».


Продолжение: https://author.today/reader/425180/4002845 (все главы), так же постепенно выложу сюда, в серию постов на пикабу: UltraSkip

Показать полностью
7

Самопиар

Прекрасная девушка сделала великолепную озвучку моего рассказа🫶

"Вы знаете, мой муж был королевским лесничим..."

Пожалуйста, кто послушает, поставьте лайки автору озвучки🙏

UPD:

Канал на рутубе: BLANSH разные произведения в ее озвучке.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!