Вадим пришел на десять минут позже условленного. Я узнал его походку издалека. Широкий шаг, чуть повернутые наружу носки ботинок, размашистые движения рук. Он глядел вокруг себя безразлично, скучающе. Увидел свободную скамейку на широкой тенистой аллее, сел и бросил взгляд на девушку напротив. До нее было метров тридцать, или чуть больше. Девушка внимания на него не обращала, что явно заботило Вадима.
Я сидел на заасфальтированном пятачке, окруженный березами, цветущими клумбами и аккуратно постриженным кустарником. Не знаю почему, но я не стал махать Вадиму, звать его к себе. Мне хотелось собраться с духом. Восемь лет прошло, а я все как раньше. Помню, когда мы только встретились сразу после поступления, Вадим первым заговорил со мной. Я тогда робел и старался выпендриться перед ним, чем и отпугнул его на пару лет – до тех пор, пока сам не стал интересен ему.
Когда я увидел Вадима в парке, это уже не был тот самый Вадим из прошлого. Присмотревшись, я понял, что Вадим, сидящий напротив девушки и не сводящий с нее взгляда, изменился. Он оброс жирком и мускулатурой, заматерел. Волос на голове поубавилось, а на руках прибавилось. Но все это не имело значения, ведь его взгляд изменился. В нем появилась непробиваемая стена, пройти за которую не дано никому. Притом чувствовалось, что за этой стеной прячется надломленность, старый шрам, которому не суждено зажить.
Вадим продолжал смотреть на девушку, сделав нарочито безучастное и безразличное лицо. Однако было заметно, что он начинает нервничать. Он поправлял воротник рубашки, шевелил мускулами на руках, втягивал предательски выступающую складку на животе. Еще никогда на моей и на его памяти девушка не игнорировала его так долго. И какая бы ему теперь разница, ведь он женат и дважды стал отцом? Но разница была. Такие девушки на скамейках в парке, в очереди в магазине, в поезде или на городском празднике – единственное, что у него осталось, единственное, принадлежащее только ему, все остальное теперь общее, семейное.
Я с трудом отвел взгляд и посмотрел на незнакомку. Тонкая, ломкая, как осенний лист, красивая, как сама осень. Она была на грани. И как Вадим не замечает этого? Она никого вокруг себя не видела, ее глаза походили на колодцы со студеной водой, в которой утонуло немало горестей и печалей, и теперь их призраки рвались наружу. Легкого дуновения хватит, чтобы она сломалась. Словно услышав мои мысли, девушка закостенела. Глаза ее наполнились водой с самого дна колодцев. Она содрогнулась и заплакала. Рыдала тихо, не прикрывая скривившийся рот, не вытирая потоки влаги на щеках и шее, вцепившись пальцами в платье на коленях.
Всё тепло этого ясного, веселого дня испарилось. Зелень тополей, берёз, рябин вяла, дети переставали смеяться, настолько огромным было ее горе, что рвалось наружу.
Краем глаза я заметил движение. Вадим украдкой достал телефон, незаметно включил камеру и навел на девушку. Он сделал вид, будто что-то сосредоточенно читает с экрана, может, сообщение от жены или начальника, а может, научную работу по психологии. Незнакомка не видела его манипуляций с телефоном, она вообще ничего не видела.
И тут случилось странное.
Из меня медленно вышел веселящий газ, что заполнил легкие при виде Вадима. От этого газа хотелось смеяться, громко говорить и расточать комплименты.
Удивительно, но за считанные секунды Вадим стал для меня просто человеком. Пелена спала, луч прожектора погас, оставив его неприглядный силуэт на грязной сцене.
Девушка продолжала плакать, когда я подошел и поздоровался с Вадимом. Он торопливо убрал телефон в карман джинсов. Несмотря на откровение, свалившееся на меня минутой раньше, лицо мое расплылось в улыбке, которую было не стереть, даже если бы я собрал всю свою волю в кулак. Такое случается каждый раз, когда встречаешь человека из прошлого, который оставил в нем теплый след. К моему удивлению Вадим ответил на улыбку. Он сердечно тряс мою руку, хлопал по спине, когда мы обнялись, смотрел живыми, веселыми глазами.
Покончив с приветствиями, мы сели. Я взглянул на незнакомку – та уже взяла себя в руки, вытирала слезы и прикрывала рот ладонью. Я хотел было подойти, спросить, все ли у нее в порядке, но не мог себя пересилить, словно своим вопросом я обличу себя, дам понять, что видел нечто настолько личное, о чем лучше забыть. Я не смог. Просто долго смотрел на нее, пока не услышал:
Вадим говорил в полголоса. Слова звучали неровно, будто изнутри рвалась веселость человека, сумевшего поймать редкий трофей в свою коллекцию. Нахлынувшая было радость от встречи испарилась.
– Ты получил письмо? – спросил Вадим, заметив, как опустилось и потемнело мое лицо.
Я кивнул, достал сигарету и закурил.
– Значит, все в силе, – Вадим усмехнулся, удивленно добавив: – Я уже и думать забыл. Десять лет прошло, а они нас нашли! И что теперь, собираем всех наших?
– Да, я уже написал Саше и Костику. Думал, ты с Игорем свяжешься.
При звуке этого имени внутри что-то неприятно отозвалось, будто темное эхо прошлого. На краю сознания всплыли воспоминания о нашем последнем разговоре с Кириллом.
– Он офлайн, – сухо ответил я. Потом затянулся, выдохнул дым, и продолжил. – Я ему позвоню, когда всех соберем.
Вадим понимающе кивнул, откашлялся.
– Ты помнишь, что тогда было? – спросил он тихо. – Ну, в тот год, когда мы подписали этот договор.
Я глубоко затянулся, подержал горячий, смолистый дым в легких, и выдохнул.
– Так и не бросил? – Вадим заговорил, как раньше – с превосходством, блуждающей ухмылкой и чуть прищуренным взглядом.
– Бросал, – я отправил окурок в пустую урну и улыбнулся. Он коротко зашипел в лужице, оставленной ночным дождем, и затих. – Потом опять начал. Семья, дети, ипотека, – у меня вырвался грустный смешок.
– Понимаю, – так же грустно усмехнулся Вадим.
И мне вдруг сделалось так паршиво, будто все внутренности скрутило в узел и тянет куда-то в глубину, где нет света. Я бросил взгляд на соседнюю скамейку, но незнакомка уже ушла. Было в ней что-то родное, что-то, что я способен был понять.
Наверное, Вадим ощутил то же самое, потому что он заговорил непривычно бодрым голосом.
– Как у тебя дела-то хоть? – он хлопнул меня по плечу. – Столько лет не виделись! У тебя же две дочки?
Вадим включил все свое обаяние, правда, оно на меня больше не действовало, и, казалось, он тоже понимает это. Но я присоединился к игре. Мы, как и водится старым друзьям после долгой разлуки, поговорили о семье, скользнули по знакомым каждому проблемам – кредиты, школа и садик, высокие цены на детские вещи – обсудили работу и поездки в отпуск, а потом, обменявшись телефонами, разошлись.
Когда мы расстались, я вздохнул с облегчением. Мы стали чужими. Нас больше не связывала тесная дружба, которую мы умудрились променять на представления о взрослой жизни, придуманные задолго до нашего рождения. У меня оставался призрачный шанс, что, когда все соберутся, всё будет иначе.
Костик, Сашка и капсула времени
Костик был самым беспечным из нас. Мы с ним сели рядом на первой паре в институте. Помню, как он тогда представился: Костя. А я еще подумал: «Ну какой ты Костя? Ты же вылитый Костик!». Худой, но при этом без резких граней и углов во внешности, улыбка вечно до ушей, слегка застенчивый и веселый. Наверное, веселее и беззаботнее человека я не встречал. С тех пор мы и дружим.
Костик не то чтобы хотел стать бизнесменом или управленцем, как тот же Игорь или Вадим, он скорее был похож на меня – он закончил школу и надо было куда-то поступать. Поэтому, как, наверное, и большинство на нашем курсе, он и пришел в ИБиСО.
Да, знаю, аббревиатура нашего вуза не очень, и мы много раз по ней проходились на застольях, но если ее расшифровать, звучит даже солидно: Институт бизнеса и социальных отношений!
Так вот, Костик попал в ИБиСО будто случайно. Он никогда особо не парился насчет зачетов и экзаменов, достаточно легко сдал госы (хотя зубрил конспекты не очень-то прилежно). Казалось, ему просто нравится тусоваться с нами, иначе он перевелся бы в другой вуз, где собралась бы компания по душе.
Но такое легкомыслие сыграло с Костиком злую шутку. После выпуска он, как и многие однокурсники, взял кредит на создание бизнеса, но подошел к процессу слишком по-костиковски, и прогорел. Он не расстроился, просто смирился с судьбой (ну нет и нет, чего ж теперь) и пошел в наём. Помотался по разным шарашкам, зарабатывал копейки, но не переставал улыбаться во все лицо. Уже лет пять или больше работает в службе поддержки регионального интернет-провайдера. Он тот человек, к которому вы попадаете, когда исчезает интернет или нужно его настроить. Работа не пыльная – сутки сидишь на телефоне, двое потом отдыхаешь. Живет Костик у друга-программиста. Вдвоем они рубятся в приставку с утра до ночи, иногда записывают забавные стримы для ютуба. Откуда я все это знаю? Костик сам рассказал – он активно (активнее всех нас вместе взятых) ведет свои странички в соц. сетях. Через них я ему и написал.
Когда он выкатил из-за угла на своем видавшем лучшую жизнь самокате, я невольно расплылся в улыбке. Драные джинсы на пару размеров больше, футболка с растянутым воротом, кеды, которым прямая дорога на свалку – он словно вышел из девяностых, не хватало пирсинга во все уши и плетеных браслетов.
Как же, чёрт его возьми, я рад видеть этого поганца!
Меня изнутри разбирал смех, когда он ухмыльнулся, вытащил трубочку от Чупа-чупса изо рта и заорал на всю улицу:
– Никитка! Пень ты старый!
Он захохотал, бросил самокат и кинулся меня обнимать. Трубочка загадочным образом снова оказалась у него во рту. Солнце в этот момент засияло ярче прежнего, а зелень и цветы во дворе его дома потянулись к нам своими лепестками.
Мы не переставали друг друга похлопывать и оглядывать. Оба скалились так, что за ушами сводило, но не могли остановиться. Мы с Костиком совсем перестали видеться, когда он переехал к Денису, которому родители купили квартиру. Правда, сейчас ни один из нас не мог (да и не хотел) вспомнить, почему мы так долго не общались.
Было в Костике что-то настоящее, живое и не перестающее пульсировать, что-то, что все мы давно утратили. Может быть поэтому мы и перестали дружить – глядя на него мне казалось, что я и не живу вовсе.
Наконец, мы смогли расцепиться, и Костик заговорил первым (не переставая улыбаться, пусть уже и не так широко):
– Где пропадал? Столько лет ни слуху, ни духу от тебя, и тут – бац!
– Да всё как-то дороги к тебе не было, – я, смутившись, начал оправдываться.
Костик это заметил и поспешил исправиться.
– Да брось! Я и сам тоже хорош – не позвонил ни разу. А ну его! – он махнул рукой и крепче обнял меня. – Рад тебя видеть, дружище! Пойдем, я тебя с Дэном познакомлю, чаем угощу!
Он сгреб с изрытого ямами асфальта свой самокат, легко забросил его на плечо, будто делал так по сто раз на дню, и повел меня в дом.
Впервые за все эти годы встретив бывшего однокурсника мне не хотелось говорить о его или своей работе, о детях, кредитах и высоких ценах. Мне хотелось просто быть рядом и впитывать жизнь, неомраченную заботами.
Костя еще не успел закрыть входную дверь, а из комнаты уже истошно завопил Денис:
– Брат, давай быстрее, меня тут толпой гасят!
Костик бросил самокат, кинулся через коридор в зал, где на полу перед большим телевизором играл в какую-то стрелялку Денис. Он был долговязый, яйцеголовый и такой же короткостриженый, как Костя. Сидя на продавленном почти до самого пола кресле-мешке, он, как огромный богомол, согнул в три погибели ноги, скрутился знаком вопроса и выставил острые локти в стороны. Пальцы проворно бегали по кнопкам джойстика, а сам он то и дело орал в гарнитуру:
– Держи, скотина! Получи! Сейчас Костян вам наваляет!
Костя схватил свободный джойстик, кинул мне с азартной улыбкой:
– Падай куда хочешь, я ща!
и уже загружался в игру. Но тут Денис снова заорал на весь дом:
Я аж подскочил, еще не успев сесть на диван, но Костя при этом восклицании повалился на спину и загоготал.
– Вот ты нуб недоделанный. Какие-то памперсы желтые тебе наваляли! Ну вот ни фига же без меня не можешь.
– Да пошел ты, – так же по-доброму огрызнулся Дэн. Он уже улыбался.
– Знакомься, – Костик толкнул друга в плечо и показал на меня. Денис даже вздрогнул от неожиданности – в пылу битвы он и не заметил, что кто-то пришел. – Это Никита.
– Тот самый Никита? – он недоверчиво глянул на Костю, и тот кивнул. – Добро пожаловать, брат. Я Дэн.
– У нас чай остался? – Костик притянул к себе второе кресло-мешок, и улегся на него спиной.
– А я знаю? – проворчал Дэн. Он был все еще не в духе после проигрыша.
– Слушай, брат, я устал как собака, будь другом, завари чайку!
Пришлось Косте самому вставать и плестись на кухню.
– Ты какой будешь? – крикнул он мне, гремя чашками.
На меня вдруг накатила необъяснимая волна ностальгии, словно нам снова по двадцать, и мы собрались у Кирилла в квартире после зачета. И мы не представляем, что будем делать, ведь через пять минут или час может заявиться Игорь или Вадим, приедет Сашка с подругами и начнется веселье. А может, мы так и просидим, млея на жаре и пялясь в телик. Из ностальгического тумана меня вырвал голос Дениса:
– И мне плесни, а то я устал что-то.
– Плесну, только не чая, – отозвался с кухни Костик. – Кипяточка тебе на лысину плесну.
Пока они подкалывали друг друга, я огляделся. Парни жили неплохо, но в своем доме я привык, что во всем чувствуется женская рука. Алена не только обставляла квартиру, но и следила, чтобы все лежало на своих местах. Это же место было без сомнений жильем двух мужиков. Вещи тут валялись, где придется, на тумбочке и телевизоре был толстый слой пыли со следами пальцев (как недавними, так и давнишними, уже покрывшимися собственным слоем пыли), на паласе хаотичная россыпь мелкого мусора, одежда свисала с подлокотников дивана и кресла. Через неплотно задернутые занавески в комнату просачивалось солнце, и в его лучах кружили мириады пылинок. Казалось, еще чуть-чуть, и эта квартира полностью перейдет в ее власть.
– У нас тут не прибрано, – Костя вернулся с двумя кружками чая. – Этот балбес не знал, что гости придут, – Костик пнул друга, выключавшего приставку и телевизор.
Поставив кружки, он достал из кармана самокрутку.
– Слушай, Дэн, а это что за хрень в шкафчике с приправами?
Денис воровато посмотрел на меня, потом на Костю.
– Парни вчера приходили, – он расплылся в улыбке. – Цельнометаллическую оболочку смотрели под этим делом.
Дэн встал и пошел налить себе чая. Вернулся он с пакетом ирисок и кружкой.
– Ты будешь? – Костик посмотрел на меня, и я кивнул.
Сам не знаю, почему я согласился. Я не курил траву больше десяти лет, и еще столько же не курил бы, но тут не смог отказать. Мне показалось, что если я откажусь, то соскользну с некоей воображаемой скамейки, на которой пытаюсь усидеть рядом с Костей и Денисом. Они-то здесь в своей стихии. Им здесь хорошо, да и мне тоже. Честно говоря, сто лет ничего подобного не испытывал, будто когда-то давно я потерялся, долго плутал в страшном и темном лесу, и вот, наконец, вышел на поляну… где растет дурман-трава.
Костик раскурил самокрутку, мы уселись на пол, поставили чай в круг. Я оперся спиной о диван, Костя и Денис – на кресла-мешки. Мы болтали о ерунде, Костя рассказывал Дэну о самых веселых наших похождениях, потом разговоры смешались, стали менее понятными и более философскими. Мы смеялись, вспоминали и просто подолгу молчали.
Оказалось, Денис неплохой программист и дослужился уже до начальника отдела. Я ему посоветовал подать резюме в столичные фирмы, ведь там с руками отрывают хороших айтишников. Дэн пошутил что-то насчет того, что руки ему отрывать не надо, а Костя помрачнел. Не знаю, может быть дело в косячке, который мы раскурили, может в том, что мы давно не виделись, но мне показалось, что я затронул неприятную для него тему. Я замолчал, а Костя, вдруг очнувшись, заговорил ясно и чуть торопливо:
– Ты молодец, что заехал. Давно мы с тобой так не сидели.
И тут я вспомнил, зачем пришел.
– Да, кстати, я ведь поговорить хотел! Помнишь, ту тему с капсулой времени?
Костя задумался, просиял и, оживившись, кивнул.
– Всё, десять лет прошли. Мне написали, что можно ее выкапывать. Мы ее двадцать второго июня закладывали? – Костя кивнул. – Так вот, двадцать первого мне на почту вышлют координаты, где она лежит, и можем ехать доставать.
– А что за капсула такая? – Дэн тоже заинтересовался.
– Давай, друг, ты расскажи, это ведь твоя идея была.
Десять лет назад, в две тысячи десятом, мы всей компашкой сидели в месте под названием «Старые друзья». Это была бильярдная, совмещенная с кафе и баром. Длинная барная стойка, расположенная по центру просторного зала, разделяла светлое, ухоженное кафе с пятью круглыми столиками, и темную, прокуренную бильярдную. У дальней стены пестрели красками сломанные игровые автоматы. Вообще, «Старые друзья» в те годы переживали не лучшие времена.
Мы сидели за своим столиком в бильярдной. У стены было два темно-синих угловых диванчика и два столика. Здесь всегда царил полумрак. Наш столик был заставлен полупустыми бутылками пива, в воздухе вибрировал гомон разговоров. Вытяжка, вмонтированная в стену сразу над нами, едва справлялась с сигаретным дымом. Вадима недавно повысили, и мы отмечали его новую должность. Он уже пару лет после окончания ИБиСО работал в самой крупной торговой компании города. Его туда пристроила тетушка, но знали об этом только мы с Игорем.
Вадим и Игорёша были в чем-то похожи (не внешне, конечно, ведь Игорёк был низким, тощим и некрасивым), а потому легко находили общий язык. Со временем они первыми отвалились от нашей компании, да и внутри нее они чаще держались особняком. Игорь, как и Вадим, считал себя спецом по женской части. Правда, ему приходилось немало потрудиться, чтобы девушка обратила на него внимание. Иногда их полупьяные разглагольствования о противоположном поле до того надоедали, что мы изгоняли их на балкон (если сидели дома) или за соседний столик (если тусовались в кафе). Сейчас Игорёк тоже не терял времени:
– Смотри, какие! – пока мы галдели, он толкал Вадима локтем в бок, и показывал на вошедших девчонок в по-летнему коротеньких юбочках и обтягивающих футболках. В его осоловевших глазах уже читался вызов. Вадим бросил безразличный взгляд, только ради того, чтобы Игорёк отстал от него. Вадим пришел со своей Кристиной.
Со мной была Алена, и она неодобрительно косилась на Игоря. Мы встречались недавно, и ей еще предстояло узнать, что он, в общем-то, неплохой парень, веселый, компанейский и даже по-своему добрый.
Кирилл, как обычно после первой бутылки пива, уставился в никуда и соскребал ногтем размокшую от испарины этикетку. Заговаривать с ним было бесполезно. Кирилл сразу понравился Алене, и она, по не знанию, а может, из жалости, пыталась занять его беседой. Мы с Вадимом спорили о политике, обсуждали автопробег президента по Дальнему Востоку, а потом плавно переключились на машины. Вадим хотел «бимер», а я радел за японского производителя.
Костик и Саша по традиции уединились. Саша неплохо играла в американский пул, а потому заставляла Костика попотеть за дальним от нас столом. То и дело они смеялись, угрожающе скрещивали кии, Саша взрывалась безобидными ругательствами, когда Костик пытался жульничать. Приятно было на них посмотреть. Сколько я их знаю, всегда был уверен, что они поженятся. Но… У этих двоих вообще запутанные отношения, но сейчас не об этом.
Сходив к столику новоприбывших девушек, Игорек вернулся хмурый, но не побежденный. В его мозгу уже зрел новый план наступления. Тихонько, чтобы не потревожить свои мысли, он сел на место и взял бутылку. Мы с Вадимом глянули на него, улыбнулись, и Вадим вдруг что-то вспомнил.
– Как там, кстати, эта твоя затея с капсулой времени?
– Какая затея? – встрепенулась Кристина.
– Они тебе перезвонили? – Вадим пропустил вопрос подруги мимо ушей.
Я слегка растерялся, не зная, кому ответить, но потом решил, что друг важнее.
– Да, перезвонили. Мы всё обговорили, осталось только договор подписать. Причем мы все должны там расписаться, – я оглядел друзей. Кирилл тоже заинтересовался разговором.
– Что за капсула времени? – любопытство разбирало Кристину. Вадим ласково поцеловал ее в висок.
– В общем, на той неделе мы с Кириллом обедали вместе…
Я посмотрел на Кирилла – тот хотел что-то сказать.
– Нет-нет, продолжай, – бросил он, когда я замолчал.
Он часто так делал. Выберется на секунду из своего панциря, покажет свой большой лоб и лохматую макушку, и сразу обратно, будто обжегся светом.
– Ну так вот, я за ним заехал. На этаже у них новый офис открылся. На двери крупными буквами: «Путешествия в прошлое – безопасно, недорого легально!», – я изобразил руками плакат, и улыбнулся.
– И ты, конечно же, не смог пройти мимо, – Алена погладила меня по руке, скорчив притворно-сочувственную гримасу. Она знала, что у меня отключаются оба полушария, когда я слышу хоть слово про путешествия во времени.
Кирилл усмехнулся, окончательно забросив свою наполовину содранную этикетку:
– Я думал, он про меня забыл. Уже звонить ему собрался.
– И что там, – Кристина подалась вперед, – они правда путешествия устраивают? Какой-то фокус есть?
Вадим сильнее прижал ее к себе, давая понять, что мне надо закончить рассказ.
– Типа того, – я тоже наклонился над столиком, и выглядел теперь как человек, рассказывающий страшную тайну. – Ребята оказались интересные, молодые. В нашем вузе учились, на курс младше тебя, – я кивнул Игорьку. – Они изготавливают и закапывают капсулы времени. Причем делают это с выдумкой. Подписываешь договор, приносишь им вещи, которые хочешь положить в капсулу, а потом они целый год за тобой тайно следят и делают снимки в разных местах, – Вадим едва заметно напрягся. Он не любил, когда не было возможности подготовиться перед фотографией. – Потом все это дело упаковывают в капсулу и закапывают в секретном месте. Через десять лет, когда ты уже забудешь об этом, они тебе звонят и дают координаты.
– А если не позвонят? – спросил Игорёк. – Или номер сменишь, что тогда?
– Напишут. У них там целая система. Надо оставить несколько номеров, почтовый и электронный адрес. Короче, все схвачено, – я глотнул пива, оглядел притихших друзей.
Игорек погрузился в свои мысли. По его лицу было понятно, что он не доверяет этой системе.
– Хреновая какая-то бизнес-идея, – буркнул он.
Кристина выглядела мечтательно, она уже перебирала в уме вещи, которые можно положить в капсулу. Глаза Кирилла загорелись странным, необъяснимым огнем, будто то была надежда утопающего, увидевшего плот. Вадим выглядел расслабленно, вел себя так, словно его эта идея нисколько не заинтересовала.
– А что, если они закроются? – снова подал голос Игорь.
– Координаты капсул разошлют клиентам раньше времени. А мы уже будем решать, сразу свою капсулу выкапывать или дождаться срока.
– Здорово! – воскликнула Кристина. – А давайте поучаствуем? Я тоже хочу! Можно? – она умоляюще посмотрела на Вадима, скорчившего гримасу.
– Короче, – заканчивал я свой рассказ, – мы все подписали договор, сдали вещи, какое-то время обсуждали это и много шутили, а потом, где-то через год-полтора, напрочь забыли. Теперь вот мне напомнили.
– А почему тебе? – Денис все это время внимательно слушал.
– Я первым в списке стоял. Если бы не ответил им на письмо в течение трех дней, они бы Вадиму написали, потом Косте, Кириллу, и так далее.
– Круто! – оценил затею Денис. – Тоже так хочу!
– А Сашка уже знает? – Костик натянул свою самую безразличную физиономию, сквозь которую просвечивало плохо сдерживаемое любопытство.
– Нет, я пока только Вадиму сообщил. Он обещал Игорьку рассказать.
– Давай ей позвоним, обрадуем! – Костик уже взял телефон, зашел в Вайбер и принялся искать контакты подруги.
Саша – всегда такая милая, веселая и солнечная Саша – после учебы поняла, что единственный для нее способ получить свой бизнес – это выйти замуж за бизнесмена. Так она и сделала. Конечно, она пыталась чего-то добиться сама, но, как многие с нашего курса, быстро отказалась от попыток. На какое-то время Саша исчезла из нашего поля зрения, а когда появилась вновь, была уже замужней.
Муж у нее оказался человеком целеустремленным. Открыв небольшое дело в нашем провинциальном областном центре, он выжал из него максимум, продал и увез Сашку в Питер. Там открыл новое дело и снова добился успеха. Причем образование у него было самое прозаическое – окончил торгово-экономический колледж.
Когда я смотрел на них с Сашкой, у меня возникало странное ощущение, что между ними некое негласное соглашение. Будто они и не пара никакая, а бизнес-партнеры. Я не видел в их отношениях того тепла, которое присутствует между любящими людьми. Они, скорее, уважали друг друга. На том и зиждился их брак. И надо сказать, весьма успешно.
Ответив на видеозвонок Сашка сразу заулыбалась – так, как умела только она. Глаза превратились в лучистые щелочки, показались белые зубки, шею она втянула от радостного предвкушения. Первым поздоровался Костик, получив упрек, что он «сто лет ей не писал и не звонил», потом в кадр залез я, вызвав новую бурю восторгов. Саша выглядела потрясающе: прическа, макияж, жемчужная кожа. Она стала какой-то деловой, что ли, привыкшей больше общаться с подчиненными, давать указания. Но что-то в ней осталось от прежней Сашки, которую все мы помнили и любили. Если честно, Сашу невозможно было не любить, такой уж она была.
Обменявшись приветствиями и взаимными упреками, что мы давно не виделись и не переписывались, мы с Костиком наперебой рассказали о капсуле времени. Сашка охала и ахала, краснела, улыбалась во все лицо и сосредоточенно сводила брови, когда речь зашла о предстоящей встрече. Она словно прикидывала в голове, сможет ли приехать, сверялась с расписанием. Наконец, она сказала:
– Да, пожалуй, найду время, – мы с Костиком переглянулись, услышав этот деловой тон. – Только надо найти сносную гостиницу на это время.
– Зачем тебе гостиница? – преувеличенно бодро проговорил я. – Оставайся у нас! Мы с Аленой ребятишек к бабушке отправим, так что места у нас хватит.
Саша задумалась. Все-таки мы много лет не виделись. Она понимала, что я это ляпнул от нахлынувших ностальгических чувств, но также она понимала, что я действительно буду рад ее видеть, да и с Аленой ей хотелось подольше пообщаться.
– Договорились! – наконец, ответила она. – Ну хорошо, тогда мы с тобой созвонимся потом.
На заднем фоне появились какие-то люди. Они стояли, тихо переговариваясь и поглядывая на Сашку.
– Ребята, извините, мне пора бежать. Целую!
Она послала нам воздушный поцелуй, выслушала наши прощания и отключилась.
Дэн все это время пялился в свой телефон, время от времени поглядывая на нас. Казалось, ему нравится видеть, как из очерствевших корней пробивается под теплым солнцем росток прежней дружбы.
Я стал прощаться. Пора было уходить, как бы ни хотелось мне остаться. Костик вызвался проводить меня, но тут его в сторону отозвал Денис. Пока я обувался в прихожей, случайно услышал обрывок их разговора.
– …я сегодня уеду, – скованно говорил Денис, будто должен был сообщить больному страшный диагноз, – за Иркой поеду, так что не увидимся уже, наверное. Слушай, она хочет пожить тут недельку… у нас ведь скоро это… – даже по интонации было понятно, что Денис уставился в пол и чешет затылок своей длинной богомольской рукой, – ну свадьба. А ты сам знаешь, как она к тебе…
Костик прекратил мучения друга:
– Да, конечно, брат, какой разговор! – заговорил он громким звенящим голосом. – Я у родни перекантуюсь, не парься!
Когда Костик вышел в прихожую, у него было напряженное и раскрасневшееся лицо. Глаза его блестели, правда, он быстро спрятал их от меня. В его взгляде читалась обида, осуждение и страх. В этот момент он напомнил мне бездомного кота, которого очередная семья отказалась брать к себе домой.
