Marsfield

Marsfield

Кандидатка исторических наук, баронесса канала «ЛИМБ/ИСТОРИЯ». Возьму тебя за ручку в чудный мир тёмных веков. ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ!) Бусти: boosty.to/marsfield Телеграм: t.me/pastmatters Дзен: dzen.ru/eto_sdobno Сообщество Пикабу: pikabu.ru/community/marsfield
Пикабушница
Дата рождения: 25 декабря
BMV72 Ginyka AgentS
AgentS и еще 8 донатеров

На издание книги

На новый ноут, поездки в архивы и на гематогенки)

4 400 95 600
из 100 000 собрано осталось собрать
74К рейтинг 1097 подписчиков 16 подписок 202 поста 146 в горячем
Награды:
более 1000 подписчиков лучший авторский пост недели самый комментируемый пост недели
8

Почему при виде красивых девушек мужчины начинают говорить умные слова?

Феномен, который в просторечии можно описать как «включил режим душнилы» в присутствии привлекательной женщины, с научной точки зрения вовсе не банален. Это не шутка или повод для иронии. Это сложный поведенческий комплекс, уходящий корнями в самые глубины нашего биокарлика социального существа. Его анализ позволяет вычленить тончайшие взаимосвязи между древними инстинктами выживания, социальными технологиями статуса и эволюцией языка как ключевого инструмента человеческой адаптации, и чтобы понять природу этого явления, необходимо обратиться к фундаментальным принципам эволюционной психологии и теории сигналов.

Многим дамам знакома эта ситуация.

Многим дамам знакома эта ситуация.

В процессе антропогенеза, по мере того как наши предки становились всё более социальными, а физические доминирование переставало быть единственным мерилом успеха, на первый план вышли иные критерии отбора. Качества, обеспечивающие долгосрочное выживание потомства, – интеллект, способность добывать ресурсы, кооперироваться, передавать знания – стали высоко ценимыми при выборе партнёра. Однако продемонстрировать интеллект напрямую, как мускулатуру, невозможно. Требовался надёжный, трудно подделываемый сигнал. Таким сигналом, своего рода «певческим турниром» в мире приматов, отчасти стала сложная речь (об этом было тут). Владение языком, богатый словарный запас, способность оперировать сложными концепциями и строить нарративы – всё это является маркером развитого мозга, хорошего образования (а в древности – доступа к знаниям старших) и социальной компетентности. Когда самец павлина демонстрирует хвост, он по сути заявляет «я настолько здоров и силён, что могу позволить себе такую обременительную роскошь». Когда же мужчина начинает виртуозно жонглировать умными словами, он посылает сходный по сути, хоть и несравненно более сложный сигнал «мой мозг настолько развит, а мои когнитивные ресурсы так велики, что я могу позволить себе эту избыточную демонстрацию ментальной силы». Это так называемый «честный сигнал», ибо подделать подлинную, глубокую эрудицию и гибкость ума на протяжении длительного взаимодействия весьма затруднительно.

Мужчины, ловите базу.

Мужчины, ловите базу.

С лингвистической и филологической точки зрения, речь здесь выполняет функцию не только коммуникативную, но и, используя термин Романа Якобсона, поэтическую. Она ориентирована на само сообщение как таковое, на его эстетическую и импрессивную составляющую. Мы наблюдаем своеобразный риторический перформанс, где содержание может быть вторичным по отношению к форме. Этот феномен имеет прямые параллели в архаических практихах. Вспомним песни трубадуров, изощрённую метафоричность восточной любовной лирики или даже традиционные состязания в остроумии и красноречии у многих народов, часто служившие каналом для флирта. В древнескандинавской культуре, к примеру, мастерское владение языком – скальдическое искусство – ценилось наравне с боевой доблестью. Цитата из речей Высокого, приписываемых Одину, гласит «Ума лишён тот, кто молчит, ибо не отличить его от глупца». Демонстрация ума через слово была вопросом социального позиционирования. В данном контексте современный мужчина, цитирующий Камю или рассуждающий о квантовой механике, бессознательно воспроизводит архетипическую роль скальда или трубадура, где его «дама» – это и аудитория, и вдохновение, и судья.

У многих животных и птиц именно самцы самые яркие и привлекательные.

У многих животных и птиц именно самцы самые яркие и привлекательные.

Антропология добавляет к этой картине контекст, показывая, что подобное поведение не универсально в своих проявлениях, но универсально в своей основе. В разных культурах каналы демонстрации интеллекта варьируются. Где-то это будет искусство ведения спора, где-то – способность к импровизированной поэзии, как в арабской традиции, где-то – остроумие и шутки. Однако везде эта демонстрация служит социальным лифтом и инструментом повышения привлекательности. Исследования Джеффри Миллера, автора книги «Соблазняющий разум. Как выбор сексуального партнёра повлиял на эволюцию человеческой природы», убедительно показывают, что многие аспекты человеческой культуры (искусство, музыка, юмор) являются, по сути, формами демонстрации когнитивных способностей с целью привлечения партнёра. Речь, будучи древнейшим и наиболее консервативным культурным артефактом, является первичным носителем такого «творческого начала». Таким образом, мужчина, начинающий говорить умные слова, вовлечён в древнейший культурный ритуал, смысл которого – показать себя не просто сильным добытчиком, но носителем ценнейшего ресурса – развитого, творческого, адаптивного интеллекта, способного решать нестандартные задачи и обогащать жизнь социальной группы.

Да-да, тот же самый принцип.

Да-да, тот же самый принцип.

Нейробиология предлагает взгляд внутрь этого процесса, в буквальном смысле слова. Исследования с помощью МРТ показывают, что визуальное восприятие привлекательного лица активирует в мозге мужчины систему вознаграждения, в частности вентральную область покрышки, связанную с выработкой дофамина – нейромедиатора, ассоциированного с мотивацией, желанием и фокусом. Этот дофаминовый всплеск действует как когнитивный стимулятор. Он обостряет внимание, усиливает концентрацию и мобилизует психические ресурсы. Мозг, образно говоря, переходит в «режим повышенной готовности», пытаясь выдать наилучший из возможных результатов. Это не осознанная ложь или притворство, а подлинная активация скрытых резервов. Проще говоря, присутствие красивой женщины может служить неспецифическим усилителем когнитивных функций, подобно лёгкой стадии здорового стресса. В этот момент из арсенала памяти извлекаются наиболее яркие, необычные, демонстративные элементы знания – те самые «умные слова». Это попытка не просто понравиться, это попытка поразить, что является формой социальной инновации и конкуренции.

Критически важно отметить, что данный механизм не является исключительно мужским (а то сейчас в меня тапки полетят). Женщины в сходных ситуациях также склонны к демонстрации интеллекта, хотя культурные паттерны могут предписывать им иные, более завуалированные формы его проявления. Суть феномена заключается не в гендере как таковом, а в конкуренции за внимание высокостатусного партнёра, где интеллект исторически стал ключевой валютой (в самом деле, не грудь же). Более того, в современном мире, где физическая сила и агрессия подавлены социальными нормами, вербальная демонстрация ума становится одним из главных легитимных каналов для проявления конкурентности и самоутверждения.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 4
131

Что названия тканей и одежды могут рассказать о торговых путях и культурных влияниях на Руси?

Что если ключ к пониманию глобальных связей Древней Руси лежит не в хрестоматийных битвах или династических браках, а в, казалось бы, сугубо бытовом вопросе: «во что одевались наши предки?» Парадокс в том, что подлинно «исконнорусской» одежды, если понимать под этим костюм, сшитый из тканей местного происхождения, для высших слоёв общества практически не существовало. Кафтан боярина, опашень воеводы, убрус знатной женщины – всё это было сложным продуктом международной торговли, своеобразной материальной летописью, сотканной из нитей, протянувшихся через континенты. Изучая эту лексику, мы читаем карту древних торговых путей, где каждое слово это остановка на перекрёстке цивилизаций (про этимологию как раз было у меня на канале).

Такое царское платье и сейчас производит впечатление, а уж для тех лет это была реально космического уровня вещь.

Такое царское платье и сейчас производит впечатление, а уж для тех лет это была реально космического уровня вещь.

Основная методологическая предпосылка этого анализа базируется на достижениях исторической лингвистики и этимологии, в частности, на трудах таких учёных, как Олег Николаевич Трубачёв и его школа, рассматривающая лексику как исторический источник. Каждое заимствованное название несёт в себе не только фонетическую, но и культурную память о точке контакта. Так, пласт наиболее архаичных заимствований связан с Великим путём «из варяг в греки». Отсюда, из константинопольских императорских мастерских – греческое слово «аксамит», обозначавшее тяжёлую, часто узорчатую парчу, расшитую золотыми и серебряными нитями. Это была не просто ткань; это был зримый символ статуса, власти и причастности к православной империи, чей культурный ореол был непререкаем. В церковном обиходе аксамит стал неотъемлемой частью облачения высшего духовенства, парадных одежд царского двора, демонстрируя, как византийское политическое и религиозное влияние буквально облачало русскую элиту. С Византией же связано и проникновение шёлка, известного под общим термином «шёлк», но имевшего множество разновидностей. Например, «паволока» – шёлковая ткань, использовавшаяся для драгоценных окладов икон и переплётов книг, что подчёркивало её сакральный статус. Этот византийский вектор задавал вертикаль престижа, связывая Русь с миром средиземноморской христианской культуры.

Жемчуг, кстати, часто был мелкий, речной.

Жемчуг, кстати, часто был мелкий, речной.

Однако картина культурных влияний была отнюдь не одномерной. Параллельно с византийским шёлком по Волжскому торговому пути, связывавшему Скандинавию с Арабским халифатом и государствами Средней Азии, на Русь поступали товары и термины иного происхождения. Здесь ключевым источником становится арабский Восток. Ярчайший пример – слово «тафта», восходящее к персидскому «taftan», что означает «ткать, свивать». Эта лёгкая, часто глянцевая шёлковая ткань была продуктом иранского и среднеазиатского ремесла. Её популярность на Руси, зафиксированная в описях имущества и завещаниях знати, свидетельствует об интенсивности восточной торговли, которая отнюдь не сводилась к грабежу во время походов, как иногда представляется в упрощённых нарративах. Другим восточным гостем было слово «бархат». Хотя его конечные корни ведут в арабский язык, на Русь оно пришло, по всей видимости, через тюркские посредничество, вероятно, из Золотой Орды. Это демонстрирует сложность лингвистических маршрутов: заимствование могло быть не прямым, а многоступенчатым, отражая последовательность культурных фильтров. Примечательно, что наряду с дорогими восточными тканями в русский обиход вошли и предметы одежды, закрепившиеся в основном в народной среде. «Армяк», грубый кафтан из верблюжьей шерсти, своим названием прямо указывает на Армению, через территорию которой шла активная караванная торговля. Этот пример показывает, что восточное влияние не ограничивалось элитарными слоями, но проникало и в быт простого люда, адаптируясь к его нуждам и возможностям.

В большинстве музеев сейчас выставлены выходные крестьянские одежды, типа женских сарафанов и красных мужских косовороток. Они и сохранились-то потому, что редко одевались. А большую часть времени крестьяне ходили вот так.

В большинстве музеев сейчас выставлены выходные крестьянские одежды, типа женских сарафанов и красных мужских косовороток. Они и сохранились-то потому, что редко одевались. А большую часть времени крестьяне ходили вот так.

Следующий мощный пласт заимствований связан с активизацией контактов с Западной Европой, начиная с позднего Средневековья и особенно в XVI–XVII веках. Этот процесс шёл рука об руку с развитием сухопутной и морской торговли через города Ганзейского союза, а позднее – через Архангельск и порты Балтики. Именно тогда в русский язык хлынул поток немецких, голландских и английских текстильных терминов, обозначавших часто более практичные, суконные ткани. Немецкое «Grobgarn» дало жизнь русскому «грубоярью», «Zwillich» – «толстине» или «двунитке». Голландское «baai» стало «байкой» – мягкой ворсистой тканью для нижнего белья и детской одежды. Эти заимствования были иного качества, нежели византийские или восточные. Они не несли сакрального ореола или экзотического блеска, но олицетворяли собой европейский практицизм, развитие мануфактурного производства и товарную массовость. Они говорили о растущем спросе на качественные, долговечные, но относительно доступные материалы для растущего служилого сословия, купечества и зажиточных горожан. Любопытен и обратный процесс: некоторые русские термины, например, «саржа» (от лат. «sericus» – шёлковый), пройдя сложный путь из романских языков в русский, могли через русское посредничество попадать в языки народов, с которыми контактировала Москва. Этот встречный ток лексики демонстрирует, что Русь была не пассивным реципиентом, но активным участником общеевропейского культурного и экономического обмена.

Анализ показывает, что Русь в этом текстильном диалоге цивилизаций занимала уникальное положение. Она не была ни периферийным захолустьем, как порой её изображают, ни самодостаточной крепостью. Она была гигантской контактной зоной, буфером и мостом одновременно. Сравнивая русскую текстильную лексику с аналогичной в Западной Европе, мы видим существенную разницу. Если в Париже или Лондоне названия восточных тканей приходили в основном через итальянских купцов и подвергались латинской или романской адаптации, то на Русь они проникали напрямую, через степь, сохраняя тюркскую или арабскую фонетику. Это придавало русской материальной культуре особый, евразийский колорит. Кафтан, чьё название тюркского происхождения, мог быть сшит из итальянской камки (шёлковой узорчатой ткани, чьё название восходит к китайскому Цзяннань), оторочен немецким галуном (от польского «galon», а того, в свою очередь, из французского) и застёгнут на пуговицы из перламутра, добытого в Персидском заливе. Такой костюм становился микрокосмом международных связей, материальным воплощением формулы «Москва – Третий Рим», которая, если вдуматься, имела не только религиозное, но и торгово экономическое измерение, позиционируя русскую столицу как наследницу не только духовных, но и коммерческих осей мира. Изучение названий тканей и одежды кардинально меняет наше восприятие истории Руси. Оно позволяет увидеть её не как изолированный мир, выкованный в борьбе с бесконечными врагами, а как активного и любопытствующего участника глобального, по меркам того времени, диалога. Лексика костюма оказывается точнейшим сейсмографом, регистрирующим малейшие культурные толчки, доносившиеся из Константинополя, Багдада, Флоренции или Амстердама.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 4
93

Советско-японо-американский треугольник на Дальнем Востоке (1941-1945)

В данный момент по работе вынуждена заниматься китайской бюрократией, походу дела изучая период ВМВ на Дальнем Востоке. Уже была статья про Таиланд, поэтому ловите ещё кусочек. Ведь вообще чтобы понять логику поведения сторон в 1941–1945 годах, необходимо обратиться к предшествующему десятилетию, которое сформировало устойчивую модель взаимоотношений. Агрессия Японии в Маньчжурии, начавшаяся в 1931 году, и создание марионеточного государства Маньчжоу-го в 1932 году стали точкой отсчёта. Для Советского Союза это означало появление мощного и враждебного плацдарма у своих границ. Последовавшие за этим крупные военные столкновения у озера Хасан в 1938 году и на реке Халхин-Гол в 1939 году были не просто пограничными инцидентами, а полномасштабными военными кампаниями, в которых японские милитаристы апробировали силу Красной Армии (о подготовке СССР к войнам в 1930-х было у меня на канале). Поражение при Халхин-Голе, нанесенное советскими войсками под командованием Жукова, оказалось шоком для японского командования и заставило его пересмотреть стратегические приоритеты.

Бойцы РККА проводят атаку у озера Хасан. Обратите внимание на маскировку одного из бойцов. Хз, постановочное ли фото или бойцы реально ходили в штыковую с гранатами в руках.

Бойцы РККА проводят атаку у озера Хасан. Обратите внимание на маскировку одного из бойцов. Хз, постановочное ли фото или бойцы реально ходили в штыковую с гранатами в руках.

Одновременно с этим нарастала и другая линия напряжения – между Японией и США. Вашингтон с растущим беспокойством наблюдал за японской экспансией в Китае, которая угрожала американским экономическим и политическим интересам в регионе. Однако здесь и проявилась первая грань будущего треугольника: правящие круги Великобритании и США, поощряя японскую агрессию и надеясь направить её против СССР, в итоге сами стали её жертвами (ничего не напоминает?). Как отмечается в источниках, соглашение Арита-Крейги, заключенное Великобританией и Японией в 1939 году, стало своего рода «дальневосточным Мюнхеном», признававшим «специальные нужды» Японии в Китае. Более того, США вплоть до конца 1930-х годов активно снабжали Японию ресурсами и промышленным оборудованием, тем самым питая военную машину, которая вскоре обернулась против них самих. Таким образом, к моменту подписания в апреле 1941 года советско-японского пакта о нейтралитете, регион уже был пронизан противоречиями. Этот пакт, с одной стороны, был вынужденной мерой для Кремля, стремившегося любой ценой избежать войны на два фронта после нападения Германии. С другой стороны, для Японии он был тактической паузой, позволившей сконцентрировать усилия на южном направлении и подготовке к войне с США и Великобританией.

Товарищ Сталин и какие-то япошки. Шучу. На фото целый министр Ёсуке Мацуока подписывает пакт о нейтралитете.

Товарищ Сталин и какие-то япошки. Шучу. На фото целый министр Ёсуке Мацуока подписывает пакт о нейтралитете.

С началом Великой Отечественной войны и вступлением США во Вторую мировую войну после нападения на Перл-Харбор, треугольник приобрел свои окончательные очертания. Нейтралитет между СССР и Японией оказался одной из самых причудливых дипломатических конструкций того времени. Согласно архивным документам, процитированным в исследованиях, нейтралитет Японии в войне между Германией и СССР служил ширмой для оказания помощи Германии. За годы действия пакта части Квантунской армии сотни раз нарушали сухопутную и воздушную границу, а японские спецслужбы вели активную разведывательную и диверсионную работу против СССР. Советский Союз, в свою очередь, был вынужден содержать на Дальнем Востоке мощную группировку войск численностью более чем в миллион человек, которая была отвлечена от борьбы с Германией. Этот фактор имел колоссальное значение для общего хода войны. Для США советско-японский нейтралитет был подобен дамоклову мечу. Американские стратеги прекрасно понимали, что если Япония атакует СССР с востока, это будет катастрофой для коалиции. Поэтому Вашингтон был кровно заинтересован в том, чтобы Советский Союз сохранял свое присутствие на Дальнем Востоке и сковывал Квантунскую армию. Эта заинтересованность проявлялась, невзирая на идеологические различия. Ключевым элементом треугольника стала и обратная связь: успехи США на Тихом океане, которые постепенно подрывали военно-экономический потенциал Японии, объективно ослабляли и угрозу для советского дальневосточного фланга. Такова была ирония истории: американские победы на морских театрах военных действий вносили прямой вклад в безопасность советского государства. Кульминацией этого скрытого взаимодействия стала Ялтинская конференция в феврале 1945 года, где были окончательно оформлены условия вступления СССР в войну с Японией. Союзники были готовы заплатить Москве существенную цену – возвращение Южного Сахалина, передачу Курильских островов, аренду Порт-Артура – за то, чтобы она выполнила ту самую работу, необходимость которой Вашингтон и Лондон так долго игнорировали, поощряя японский милитаризм в 1930-е годы.

Русские моряки вернулись в Порт-Артур. Лето 1945 года.

Русские моряки вернулись в Порт-Артур. Лето 1945 года.

Финальный акт драмы, советско-японская война августа 1945 года, наглядно продемонстрировал, насколько прочными были узлы, завязанные в предшествующие годы. Денонсация СССР пакта о нейтралитете в апреле 1945 года и масштабная скрытая переброска войск на Дальний Восток стали для Японии грозным предупреждением. Однако атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, помимо своего устрашающего эффекта, имели и четкий политический подтекст – продемонстрировать Москве могущество США в преддверии нового, послевоенного мира. Советский Союз, стремясь не упустить свой шанс влиять на будущее региона, 9 августа 1945 года начал молниеносную Маньчжурскую стратегическую операцию. Блестяще спланированное и проведенное наступление трех фронтов под общим командованием маршала Василевского привело к полному разгрому Квантунской армии всего за несколько недель. Это имело двоякие последствия. С одной стороны, СССР выполнил свои союзнические обязательства и внес решающий вклад в окончание Второй мировой войны. С другой стороны, его действия резко изменили баланс сил в Северо-Восточной Азии. Освобождение Маньчжурии, Северной Кореи, возвращение Южного Сахалина и Курильских островов не только восстановило историческую справедливость в отношении России, но и выдвинуло Советский Союз в число ключевых игроков в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Однако это же породило и новые противоречия. Уже в первые послевоенные годы бывшие союзники по антигитлеровской коалиции столкнулись здесь в острой конфронтации, вылившейся в Корейскую войну. Треугольник распался, уступив место биполярной системе холодной войны, но его наследие (территориальные споры, разделённая Корея, взаимные претензии по Курилам) продолжает влиять на международные отношения и по сей день.

Лэнд-лизовские Аэрокобры стоят рядочком на участке перегона АлСиб (Аляска-Сибирь), по которому в основном перегоняли авиацию из США в СССР.

Лэнд-лизовские Аэрокобры стоят рядочком на участке перегона АлСиб (Аляска-Сибирь), по которому в основном перегоняли авиацию из США в СССР.

Советско-японо-американский треугольник 1941–1945 годов представляет собой классический пример того, как в международной политике сиюминутная выгода и стратегическая необходимость часто берут верх над идеологическими догмами. Нейтралитет, существовавший в условиях тотальной войны, взаимное использование экономических и военных рычагов давления, стремительная перегруппировка сил в финале конфликта, всё это опровергает упрощенные схемы и заставляет видеть в истории Второй мировой войны на Дальнем Востоке не столкновение бобра с ослом добра со злом, а сложнейший клубок национальных и экономических интересов. Изучение этой модели взаимодействия позволяет понять, что решающие исход войны события происходили не только на полях сражений, но и в тиши дипломатических кабинетов, где велась своя, не менее жесткая борьба.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 4
345

Почему выжил именно Homo Sapiens?

Ключевой вопрос антропогенеза — почему из нескольких видов рода Homo, существовавших одновременно, выжил именно Homo sapiens, — долгое время находился в плену упрощённых парадигм. Традиционно успех нашего вида объясняли превосходными когнитивными способностями, выразившимися в создании сложных орудий. Однако современные данные, полученные в результате междисциплинарных исследований, опровергают этот взгляд. Неандертальцы, денисовцы и другие архаичные гоминины обладали развитым интеллектом, создавали специализированные инструменты, такие как костяные иглы, гарпуны и шилья, а также составные орудия с использованием смолы, и успешно адаптировались к суровым условиям плейстоцена на протяжении сотен тысяч лет (о таких орудиях было у меня канале). Ключевое отличие, по-видимому, заключалось не в индивидуальном уме или физической силе, а в уникальной социальной организации и качестве кооперации, ставших возможными благодаря особой архитектуре «социального мозга».

Не знаю, сознательно или нет художник изобразил гоминидов рядом с останками павиана, но символизм картинки просто зашкаливает. Ведь именно павианы были теми, с кем наши предки жёстко конкурировали.

Не знаю, сознательно или нет художник изобразил гоминидов рядом с останками павиана, но символизм картинки просто зашкаливает. Ведь именно павианы были теми, с кем наши предки жёстко конкурировали.

Гипотеза «социального мозга», разработанная такими учёными, как Робин Данбар, постулирует, что основной движущей силой эволюции интеллекта у приматов была необходимость навигации в сложных социальных сетях. Объём неокортекса головного мозга коррелирует с размером социальной группы. У Homo sapiens этот процесс достиг критической точки, когда наши предки развили способность к «теории сознания» высокого порядка — пониманию того, что у других индивидов есть собственные мысли, намерения, убеждения и знания, которые могут отличаться от наших. Это породило новое качество кооперации — не просто совместные действия, а целенаправленное, гибкое сотрудничество на основе разделённых целей и взаимного доверия, выходящего за рамки родственных связей.

Этот прорыв наиболее ярко проявился в так называемой «Когнитивной революции», произошедшей, согласно данным археологии, в период позднего палеолита, примерно 70-40 тысяч лет назад. Её маркерами являются не только технологические инновации, но и взрыв символического и абстрактного поведения. Ярким примером служат находки из пещеры Бломбос в Южной Африке — куски охры с нанесёнными абстрактными узорами, датирующиеся возрастом 100 000 лет, а также раковины-бусы, свидетельствующие о стремлении к символической демонстрации идентичности. Более поздние комплексы, такие как пещерная живопись Шове и Ласко во Франции с их поразительно реалистичными изображениями животных, демонстрируют не только художественный талант, но и сложную систему верований и, возможно, ритуальных практик.

Зденек Буриан хорошо передавал на своих картинах дух каменного века. Многие из нас именно его репродукции разрисовывали в школе на уроках истории и биологии.

Зденек Буриан хорошо передавал на своих картинах дух каменного века. Многие из нас именно его репродукции разрисовывали в школе на уроках истории и биологии.

Искусство и ритуалы служили мощными инструментами сплочения больших групп неродственных индивидов вокруг общих мифов, верований и норм поведения. Они создавали общую символическую реальность, которая позволяла хранить и передавать знания не только через личный опыт, но и через культурные коды. Археологические данные свидетельствуют о существовании обширных сетей обмена на огромных расстояниях. Так, обсидиан с территории современной Турции обнаруживается на стоянках за сотни километров, а раковины с побережья Средиземного моря — в глубинных регионах Европы. Это указывает на установление устойчивых социальных контактов между разными группами сапиенсов.

Способность к абстрактному мышлению позволяла не только создавать символы, но и планировать сложные коллективные действия. Например, находки на стоянке Пиннакл-Пойнт в Южной Африке свидетельствуют, что уже 160 000 лет назад сапиенсы эффективно охотились на морских гадов, планируя свою деятельность в соответствии с сезонными циклами. В то время как неандертальцы демонстрировали высочайшую эффективность в ближнем бою с крупной дичью, сапиенсы, судя по всему, разработали более сложные стратегии загонной охоты с использованием метательного оружия, что требовало более высокого уровня координации и разделения ролей. Эта гибкая кооперация, подкреплённая культурой, дала им решающее адаптивное преимущество в условиях быстро меняющегося климата и конкуренции с другими гомининами.

Роль искусства в формировании нас, как людей, до конца так и не изучена, кстати.

Роль искусства в формировании нас, как людей, до конца так и не изучена, кстати.

Иными словами, выжил не самый сильный или даже не самый умный в узко-техническом смысле вид, а самый социально сплочённый и культурно сложный. «Социальный мозг» Homo sapiens, ориентированный на поддержание обширных сетей слабых связей, создание абстрактных символов и формирование коллективных верований, стал платформой для беспрецедентной в истории жизни способности к кумулятивной культурной эволюции. Именно эта способность к гибкой адаптации через кооперацию и коллективное обучение, а не превосходство в отдельно взятой технологии, позволила нашему виду колонизировать всю планету и пережить всех своих эволюционных родственников.

Способность к абстрактному мышлению позволяла не только создавать символы, но и планировать сложные коллективные действия, такие как загонная охота на крупную дичь или колонизация новых экологических ниш, от ледниковых тундр до тропических островов. В то время как другие виды Homo, вероятно, полагались на более ригидные социальные модели и индивидуальную силу, сапиенсы могли формировать большие, гибкие и эффективные сети обмена и взаимопомощи. Эта гибкая кооперация, подкреплённая культурой, дала им решающее адаптивное преимущество в условиях быстро меняющегося климата и конкуренции с другими гомининами.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 3
124

Формирование территории России. Часть 20

Сорян, ребята, я опять выгорела и забросила на месяц публикацию статей. Каюсь, но надо продолжать. В предыдущей серии мы оставили Русь на пике могущества: Иван III, прозванный Великим, сбросил ордынское иго, присоединил Новгород и Тверь, женился на византийской царевне и отстроил тот самый Красный Кремль. Казалось, что может быть круче? А вот что: закрепить успех и добить последние осколки удельной системы. Этим и занялся наш новый герой – Василий III Иванович. Россия из череды междоусобиц XV века вступила в стройные ряды империй XVI века.

Если Иван III был ярким архитектором и революционером, то его сын, Василий, стал идеальным системным администратором. Его главная задача была проста: довести до конца дело отца. Никаких громких завоеваний, никаких эпохальных битв – только методичное, упорное и часто беспощадное присоединение к Москве всего, что ещё хоть как-то могло называться независимым (про это, кстати, я уже как-то писала). Василий III правил с 1505 по 1533 год, и его правление – это история о том, как исчезала удельная Русь.

Карта. Куда же без неё

Карта. Куда же без неё

Вот хит-парад его «приобретений»:

Псков, 1510 год. Город-республика, младший брат Новгорода. Псковитяне уже давно были верными союзниками Москвы, но своей вечевой колокол и особые права всё ещё имели. Василий приехал в город, вызвал к себе местную элиту и просто предъявил ультиматум: «Вече и посадники – отменить. Псковские законы – заменить на московские. Кто не согласен – в тюрьму». Народ поплакал, колокол сняли и отправили в Москву. Псков упразднён.

Рязань, 1521 год. Последнее формально независимое великое княжество. Рязанский князь Иван Иванович попытался вступить в сговор с Крымским ханом против Москвы. Заговор раскрыли. Князя вызвали в Москву и арестовали. Он чудом сбежал в Литву, а Рязанское княжество было легко и непринуждённо присоединено. Ключ на старт.

Смоленск, 1514 год. А вот это была уже не внутренняя кухня, а настоящая война. Смоленск тогда принадлежал Великому княжеству Литовскому. После нескольких неудачных попыток отца, Василий осадил город и взял его штурмом с помощью мощной артиллерии. Возвращение Смоленска в состав русских земель стало его главной внешней победой. Это был важнейший стратегический плацдарм для будущих войн.

Василий III собственной персоной. По всей видимости обладал шикарными кудрями.

Василий III собственной персоной. По всей видимости обладал шикарными кудрями.

Василий III вёл себя как настоящий самодержец. Он окончательно перестал советоваться с боярской думой, правил жёстко и авторитарно. При нём сложилась знаменитая формула: «Государь всея Руси сам третий у постели волен: сам третья постеля». То есть он один и у постели волен, и в политике. Бояре роптали, но поделать ничего не могли. Правда была одна огромная проблема – наследник. Первый брак с Соломонией Сабуровой оказался бездетным. Прошло 20 лет. Продолжение династии висело на волоске. И Василий пошёл на беспрецедентный шаг – развод и женитьба на Елене Глинской, молодой красавице из рода литовских князей. Церковь была против, бояре возмущались, но воля государя была законом. Соломонию насильно постригли в монахини. И этот шаг сработал! В 1530 году у Василия и Елены родился сын – Иван. А следом и второй – Юрий. Казалось бы, вот оно, счастье! Династия спасена, все земли собраны, враги повержены. Но в 1533 году Василий III неожиданно умирает от заражения крови, вызванного маленьким нарывом на ноге. Перед смертью он создаёт регентский совет при малолетнем наследнике Иване.

План битвы под Оршей 1514 года.

План битвы под Оршей 1514 года.

И вот тут всё и началось. Смерть сильного правителя стала сигналом для всех, кто был недоволен. Началась дикая, кровавая грызня за власть между боярскими кланами (Шуйские, Бельские, Глинские). Маленький Иван рос в атмосфере унижений, интриг и насилия, наблюдая, как бояре топчут власть его отца и деда. Это детство навсегда ожесточило его и сформировало его знаменитый, жёсткий характер.

Реконструкция снаряжения боярского сына XVI века (это, если что, особая категория служилых )

Реконструкция снаряжения боярского сына XVI века (это, если что, особая категория служилых )

По итогу в сухом остатке Василий III сумел окончательно объединить русские земли. Не осталось ни одного удела, который мог бы оспорить власть Москвы. Создано единое Российское государство. При нём же окончательно оформилась самодержавная модель власти. Боярская аристократия была оттеснена от управления. Кроме того была подготовлена почва для будущих завоеваний. Страна была едина и готова к экспансии на Восток (Казань, Астрахань) и Запад (Прибалтика). Одновременно был создан и главный фактор риска – малолетний долбо... наследник, выросший в атмосфере ненависти, и боярская смута (что ещё аукнется всем причастным и непричастным).

Да, Василий III не был ярким правителем. Он был собирателем, консерватором, бухгалтером империи. Но именно такие правители и нужны были после бурного правления его отца. Он закрепил успех и передал своему сыну, Ивану IV Васильевичу, страну, которую тот очень скоро назовёт Русским Царством и превратит в настоящую империю – ценой невероятного количества крови и ужаса.

На этом первый 20-серийный сезон, посвящённый формированию территории России от Киевской Руси до единого государства, завершён. Спасибо, что были со мной! В следующем сезоне вас ждёт всё самое интересное: молодой и дерзкий Иван Грозный, опричнина, покорение Казани и Сибири.
Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 4
47

Первая африканская социалистическая война (1977–1978)

В историографии XX века закрепилось множество символических обозначений войн, отражающих не только их хронологию, но и идеологический смысл. Так, Первая мировая война получила в советской традиции название «Первой империалистической» – столкновения держав за колонии, рынки и сферы влияния. Спустя шесть десятилетий в Азии разразилась другая, казалось бы, противоположная по духу – «Первая социалистическая война», когда Китай и Вьетнам, формально стоявшие на одной коммунистической платформе, с оружием в руках решали вопрос о границах и влиянии. Однако оба конфликта, при всей разнице лозунгов, имели общий корень: борьбу за ресурсы и идеологическое доминирование. На этом фоне особенно показателен африканский пример конца 1970-х годов – война между Сомали и Эфиопией, где социалистическая риторика, антиколониальные лозунги и геополитические интересы сверхдержав сплелись в один узел, превратив региональный спор за Огаден в часть глобальной шахматной партии.

Сомалийские Т-55 перед вторжением в Огаден. Фото 1977 года

Сомалийские Т-55 перед вторжением в Огаден. Фото 1977 года

Огаденская война (1977–1978) как раз была из тех конфликтов холодной войны, в которых местные противоречия переплелись с глобальным идеологическим противостоянием. Небольшой регион на востоке Африки, Огаден, стал ареной столкновения не только Эфиопии и Сомали, но и двух различных версий социализма, двух моделей революции, двух представлений о том, каким должен быть «левый проект» на африканской земле.

Истоки противостояния уходят ещё в колониальную эпоху. В первой половине XX века сомалийские земли оказались разделены между несколькими державами – Италией, Британией и Эфиопией. После поражения Италии во Второй мировой войне Британия на время объединила эти территории под своим управлением, но вскоре вновь поделила их, возвратив Огаден Абиссинии. Это решение в Сомали восприняли как национальное унижение: значительная часть сомалийцев оставалась за пределами будущего национального государства. Когда в 1960 году была провозглашена независимая Сомалийская республика, её конституция прямо провозглашала цель «объединения всех сомалийских земель». Уже через несколько лет это стремление привело к первым пограничным стычкам с Эфиопией.

Карта региона со стрелочками (для таких же любителей позалипать, как я)

Карта региона со стрелочками (для таких же любителей позалипать, как я)

В 1969 году в Сомали произошёл военный переворот, к власти пришёл генерал Мохаммед Сиад Барре. Он объявил о построении «научного социализма», основанного на исламских традициях, и стал одним из самых последовательных сторонников советской модели в Африке. Барре получал значительную военную и экономическую помощь из СССР, в стране работали тысячи советских специалистов. Однако даже в период максимального сближения с Москвой он не отказался от мечты о «Великом Сомали», включающем сомалийские территории Эфиопии, Кении и Джибути.

Эфиопия же в этот момент переживала собственную революцию. Император Хайле Селассие был свергнут в 1974 году, власть перешла к леворадикальной военной хунте – Дерг, во главе с Менгисту Хайле Мариамом. Новый режим также провозгласил социалистический курс, но уже марксистско-ленинского толка, ориентируясь на Москву. На фоне хаоса и гражданских войн, охвативших страну, Сомали увидело возможность реализовать свои территориальные амбиции.

К середине 1970-х годов сомалийская разведка активно вооружала и инструктировала Фронт освобождения Западного Сомали (ФОЗС) – повстанческое движение, действовавшее в Огадене. В 1976 году его отряды уже контролировали значительную часть сельских районов, и 12 июля 1977 года сомалийская армия перешла границу, начав полномасштабное вторжение. За считанные недели сомалийцы, обученные советскими инструкторами и вооружённые танками Т-55, захватили большую часть Огадена, включая города Джиджигу и Харэр. Эфиопская армия, дезорганизованная революцией и вооружённая в основном американской техникой, казалась неспособной к сопротивлению.

Кубинские добровольцы ведут огонь по сомалийцам. Фото 1977 года

Кубинские добровольцы ведут огонь по сомалийцам. Фото 1977 года

Парадокс войны состоял в том, что обе стороны называли себя социалистическими и обе ожидали поддержки СССР. Однако Кремль выбрал Эфиопию. Для советского руководства она представляла куда больший стратегический интерес: крупная страна, выход к Красному морю, центр Африканского Рога. Сомали же, несмотря на долгие годы дружбы, выглядело слишком самостоятельным и непредсказуемым союзником. В августе 1977 года Барре прилетел в Москву, надеясь получить одобрение своих действий, но встреча прошла холодно. Через две недели в столицу СССР прибыл Менгисту, и ему обещали полную военную и политическую поддержку.

В ноябре 1977 года Сомали разорвала договор о дружбе с СССР и потребовала вывода всех советских специалистов. На их место в Эфиопию хлынул поток военных советников, оружия и техники. Лишь за три месяца в страну было доставлено советской авиацией вооружений на миллиард долларов. Вскоре в Эфиопию прибыли кубинские и южнойеменские подразделения – около 20 тысяч бойцов, направленных в рамках интернациональной помощи. Руководил операцией кубинский генерал Арнальдо Очоа, общий план боевых действий разрабатывал советский генерал армии Василий Петров (кстати, геройский мужик, участник обороны Одессы, Севастополя и Кавказа, освобождал Украину, форсировал Днепр и Днестр, воевал в Румынии и Венгрии. Сражался на Крымском, Северо-Кавказском, Закавказском, Степном, Воронежском, 2-м Украинском и 1-м Украинском фронтах. Начав войну младшим лейтенантом, окончил её майором).

Те самые бойцы ФОЗС в Огаденской войне против режима Дерга в Эфиопии. Фото 1977 года

Те самые бойцы ФОЗС в Огаденской войне против режима Дерга в Эфиопии. Фото 1977 года

К началу 1978 года соотношение сил полностью изменилось. Эфиопская армия, поддерживаемая авиацией и бронетанковыми частями кубинцев, перешла в контрнаступление. 2 февраля был освобождён Харэр, а в марте пал Джиджига – символ сомалийского вторжения. Кубинские Т-62 прорвались через оборону противника, а вертолётные десанты, спланированные советскими офицерами, сыграли решающую роль в охвате флангов. К середине марта последние сомалийские части покинули территорию Эфиопии.

Так завершилась война, длившаяся восемь месяцев. Её последствия оказались куда долговременнее, чем сами боевые действия. Сомали потерпело катастрофическое поражение, потеряв более половины своей бронетехники и значительную часть авиации. Её армия, созданная и обученная по советским образцам, не смогла противостоять армии, которой руководили советские же генералы. Для Барре это стало личным унижением: он рассчитывал на «братскую помощь социалистического лагеря», но оказался в изоляции. После войны Сомали резко изменило внешнеполитический курс. Уже в 1980 году между Могадишо и Вашингтоном было подписано соглашение о военном сотрудничестве: американские корабли получили доступ к сомалийским портам, а авиация США – к базам Берберы и Могадишо. Взамен страна получала американское оружие и кредиты. Так бывший «социалистический оплот» на Африканском Роге превратился в союзника Запада.

Эфиопское Народное ополчение с ППШ и ПД марширует по площади Революции. Фото 1977 года

Эфиопское Народное ополчение с ППШ и ПД марширует по площади Революции. Фото 1977 года

Для Эфиопии победа в Огадене стала важнейшей идеологической победой Менгисту. Он представил её как триумф социалистической солидарности: африканские революционеры, кубинские интернационалисты и советские советники плечом к плечу отбросили агрессора. Однако внутренняя ситуация в стране оставалась крайне нестабильной: гражданская война в Эритрее и Тыграе, голод, репрессии и экономический спад подтачивали режим. С военной точки зрения Огаденская война стала уникальным опытом. Здесь впервые в Африке применялись вертолёты Ми-24, а в небе встречались советские МиГи и американские F-5, причём последние нередко одерживали верх. Это была и первая война, где обе стороны использовали схожие доктрины, оружие и даже язык команд – следствие единого источника военной подготовки.

Но главное – война в Огадене показала пределы идеологического единства «социалистического лагеря». На африканской земле столкнулись два типа левизны: националистическая, опирающаяся на идею этнического единства, и интернационалистская, утверждавшая приоритет классовой солидарности. СССР сделал выбор в пользу последней, тем самым противопоставив себя вчерашнему союзнику. Поражение Сомали стало началом её распада. В 1980-е годы страна погрузилась в кризис, а в 1991 году, после падения режима Барре, распалась окончательно. Эфиопия же, несмотря на формальную победу, вышла из войны истощённой.

Огаденская война осталась в истории не просто как очередной конфликт на карте Африки. Она стала символом того, как идеология способна определять судьбы государств и людей. Это была первая война, где социализм стрелял в социализм, и где мечта о единстве обернулась столкновением двух «братских» армий. Африканская земля в очередной раз напомнила миру, что революционные лозунги теряют смысл там, где начинается борьба за землю, границы и власть.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 5
87

Таиланд в годы Второй мировой войны

Война в Юго-Восточной Азии во время Второй мировой войны нередко воспринимается нами как японская агрессия на колониальные владения бедненьких европейских держав. Однако ситуация с Королевство Таиланд (тогда Сиам) представляется куда более сложной и многослойной. Таиланд не просто оказался втянутым в конфликт, но формально воевал на стороне Япония, служа плацдармом японских операций и подписав с ней военно-политический союз. Почему же так вышло?

На карте заштрихованы два союзника Японии - марионетка Манчжоу-Го, которое, в основном являлось буфером и плацдармом для давления на СССР и МНР, и Сиам, для аналогичного давления на Британию, Голландию и Францию.

На карте заштрихованы два союзника Японии - марионетка Манчжоу-Го, которое, в основном являлось буфером и плацдармом для давления на СССР и МНР, и Сиам, для аналогичного давления на Британию, Голландию и Францию.

В основе принятия Таиландом курса на сотрудничество с Японией лежали сразу несколько взаимосвязанных факторов. Во-первых, геополитическая ситуация Восточной и Юго-Восточной Азии к концу 1930-х и началу 1940-х годов резко усиливала давление на Таиланд. Страна граничила с французским Индокитаем и британскими Бирмой и Малайей, и европейские державы традиционно воспринимались как внешние покровители, но одновременно и как ограничители территориальных и экономических амбиций Таиланда. Таиландская элита под руководством премьера Праб Пибунсонджакрам видела возможность в союзе со Страной Восходящего Солнца, которая в свою очередь была союзницей Рейха. Германское наступление против Франции и стран Бенелюкса в 1940 году создавало впечатление, что европейские колониальные державы слабы, и Япония становится ключевым игроком восточноазиатского региона.

Кроме того, внутри Сиама преобладала атмосфера националистического подъёма. Пибун и его правительство намеревались укрепить независимость, вернуть территории, утраченные в XIX–начале XX века, расширить под свой контроль соседние области и сократить влияние западных держав. Это стремление к ревизионизму колониальных границ и к «великой тайской нации» сыграло свою роль. Например, уже до официального союза с Японией Таиланд вступил в вооружённый конфликт с Французским Индокитаем, воспользовавшись ослаблением Франции.

Королевская армия Сиама даже по форме и технике напоминает аналогичного горе-союзника Германии - Италию.

Королевская армия Сиама даже по форме и технике напоминает аналогичного горе-союзника Германии - Италию.

Наконец, сыграла практическая необходимость. Когда в начале декабря 1941 года японские войска вторглись в Таиланд (одновременно с атакой на Перл-Харбор), тайское правительство оказалось перед выбором: либо сопротивляться крупнейшей армии региона или с ней сотрудничать. В бою, например, на побережье Прачуап Кхири Кхан тайские части упорно сопротивлялись, но вскоре получили приказ прекратить. А уже 21 декабря 1941 года Таиланд подписал с Японией союзную декларацию. Таким образом, сотрудничество с Японией стало политическим выбором, а не исключительно принуждением, хотя давление было огромным.

Теперь рассмотрим ключевые механизмы и примеры того, как Таиланд воевал на стороне Японии, и зачем вообще японцам был нужен этот плацдарм. Во-первых, важна была логистика и военная инфраструктура Таиланда. Японцы получили доступ к тайской территории, портам, аэродромам. Это дало им базу для наступления на британскую Малаю и Бирму. В тайском парламенте и министерствах рассматривалось это как гарантия независимости от западных держав: премьер заявлял, что «нам нужно стать друзьями японцев ради нации».

Азиатский Муссолини — Пибун Сонгкрам (Плек Пибунсонгкрам) (1897—1964). Умер, что характерно, в Токио.

Азиатский Муссолини — Пибун Сонгкрам (Плек Пибунсонгкрам) (1897—1964). Умер, что характерно, в Токио.

Второй механизм это территориальные выгоды. В обмен на сотрудничество Япония признала права Таиланда на некоторые территории: четыре малайских штата (Кедах, Перлис, Келантан, Тренгану) и районы восточной Шанской области Бирмы были по тайско-японскому соглашению предусмотрены к передаче под тайский контроль.

Третий механизм заключался в экономической зависимости. Таиланд был втянут в японскую экономическую систему (юн-блок), и курс бата был напрямую привязан к йене, тайскую экономику направляли на снабжение Японии, что повлекло трудности.

Реальные примеры иллюстрируют вышеописанные механизмы. В декабре 1941 года японцы требовали от Таиланда разрешения на транзит войск. Японский посол просто пришёл к тайскому премьеру и сообщил, что Япония хочет пройти через территорию Таиланда. То же правительство вечером приняло соглашение о проходе.

Вслед за этим тайские войска формально разрешили японцам использовать аэродромы и коммуникации, хотя отдельные тайцы пытались сопротивляться. Например, бой в Прачуап Кхири Кхан 8–9 декабря 1941 года закончился после приказа правительства. А с 25 января 1942 года Таиланд официально объявил войну Великобритании и США, что было весьма недальновидно, но очень смело.

Кстати, в Таиланде есть свои памятники героям Второй мировой. Правда в честь победы над Францией. Такой вот поворот.

Кстати, в Таиланде есть свои памятники героям Второй мировой. Правда в честь победы над Францией. Такой вот поворот.

Однако союз с Японией был сопряжён рисками и значительными издержками. В результате подписания договора Таиланд оказал себя в положении полу-союзника, с утратой части самостоятельности. Японцы рассматривали себя «старшим братом», а тайское правительство – как младшее, и это порождало раздражение. Экономика также пострадала. Рост инфляции, снижение уровня жизни, поставки риса и других товаров в Японию, а возврата мало. Хотя тайская армия (Армия Пха-Яп) участвовала в наступлении на Шанские территории, и тайские части вместе с японцами даже заняли районы Моунг Тан, Моунг Ханг и ряд других. Однако таиландское общество не было едино по поддержке Японии. Уже с 1942 года существовало сопротивление движение Seri Thai («Свободный Таиланд»), которое активно сотрудничало с союзниками.

Таиландская делегация с премьер-министром Японии Хидэки Тодзио. Токио, 1942 год

Таиландская делегация с премьер-министром Японии Хидэки Тодзио. Токио, 1942 год

Значительно важен и административный аспект. Тайское правительство, в сотрудничестве с японцами, не лишилось институтов власти, не было депортировано и заменено японской оккупационной администрацией, в отличие, например, от Малайи или Бирмы. Это означало, что административный аппарат продолжал функционировать и после войны смог адаптироваться, сохранив государственность. С точки зрения истории административного управления это ключевой момент. Таиланд как независимое государство сохранял структуры, несмотря на союз, и это позволило после войны быстрее восстановиться и приспособиться к новым условиям.

Подводя итог, можно сформулировать несколько главных причин, почему Таиланд вступил на скользкую дорожку поддержки Японии. Ключевым было желание сохранить и расширить суверенитет перед лицом западных держав и японской экспансии. Победила оценка, что Япония является вероятным победителем и выгодным партнёром. Также существовала практическая необходимость минимизировать ущерб от вторжения и ожидание территориальных и экономических выгод, а также желание сохранить национальные институты власти, пусть и в условиях ограниченной самостоятельности. При этом участие не было безальтернативным признанием полной идейной близости с Японией. Тайское руководство реально удерживало некоторую степень манёвра и одновременно внутри страны таилось сопротивление. В этом смысле опыт Таиланда демонстрирует, как государство с небольшими ресурсами и сложной геополитической позицией может использовать союз с более мощным партнёром ради своих целей, но при этом сталкивается с компромиссом своих свобод и большой ценой.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 5
312

Как мыши чуть не победили предков людей?

Представьте себе мир десять миллионов лет назад, в эпоху миоцена. Евразия и Африка населены причудливыми и могущественными существами: халикотерии с когтями, как у ленивцев, саблезубые кошки и трехметровые гигантопитеки. Но под сенью этих титанов разворачивалась тихая, почти незаметная война, исход которой определил судьбу нашего собственного рода. Война между предками приматов и, как ни странно, мышами. Вернее, их древними и куда более разнообразными родичами грызунами.

Примерно так выглядел мир поздних динозавров, где повсюду копошились какие-то мелкие теплокровные зверьки. Казалось бы, какое у них будущее?

Примерно так выглядел мир поздних динозавров, где повсюду копошились какие-то мелкие теплокровные зверьки. Казалось бы, какое у них будущее?

После вымирания динозавров около 66 миллионов лет назад мир стал ареной для эксперимента эволюции. Освободившиеся ниши мгновенно заполнили млекопитающие, которые до этого ютились по ночам в укрытиях. И среди них быстро начали доминировать две ветви (грызуны и приматы, т.е. мы). Их судьбы оказались тесно переплетены. Обе группы сделали ставку на мозг, на социальность, на адаптивность, но пошли разными путями. Грызуны выбрали стратегию количества и скорости (R-стратегия), они размножались быстро, умели жить где угодно, питались чем угодно. Приматы выбрали стратегию качества и медленное развитие (K-стратегия), сложные отношения внутри группы, обучение через наблюдение. И долгое время казалось, что мыши выигрывают.

Около 30–25 млн лет назад климат Земли начал меняться. Тёплые и влажные тропические леса Африки постепенно редели, уступая место мозаике лесов и открытых пространств. Именно здесь началась великая драма конкуренции за выживание между древесными приматами и наземными грызунами. Пока предки обезьян цеплялись за последние кроны деревьев, многочисленные колонии мышей, крыс и белок уже осваивали почву. Они бегали по траве, рвали семена, ели насекомых и выкапывали коренья. Их зубы, по мере окаменения, оставили след в осадочных породах, тысячи мелких следов побед в борьбе за доступ к пище. В то время как приматы оставляли кости лишь изредка и слишком редкие, чтобы сразу понять, как тяжело им приходилось.

А это уже мир после динозавров. Млекопитающим помог метеорит, которые вдарил по Земле 65 млн лет назад.

А это уже мир после динозавров. Млекопитающим помог метеорит, которые вдарил по Земле 65 млн лет назад.

И всё же именно в этих трудных условиях родились первые черты будущего человека. Когда леса исчезали, часть приматов решилась на отчаянный шаг - спуститься вниз. На земле было опасно: хищники, змеи, те же грызуны, уже освоившие норы и многочисленные укрытия. Но и преимуществ было достаточно. На земле можно было находить новые источники пищи, использовать камни и палки, ходить на дальние расстояния. Те, кто остался на деревьях, со временем вымерли или превратились в специализированных обитателей джунглей, как современные макаки и капуцины. Те же, кто рискнул, стали началом линии, ведущей к нам.

Интересно, что археологи и палеонтологи, исследуя отложения миоцена и плиоцена, нередко находят вместе окаменелости ранних приматов и грызунов. Например, в Кении, в районе Лотагам, рядом с костями проконсула (древнего примата возрастом около 18 млн лет) обнаружены остатки ранних мышевидных. Слои показывают, что эти два мира сосуществовали буквально бок о бок. Но численное превосходство грызунов было колоссальным: на каждую особь примата приходились сотни мелких млекопитающих. Приматы проигрывали в скорости размножения, но брали другим, т.е. интеллектом и способностью учиться.

Этот парень (Plesiadapis), внешне реконструируемый похожим на кота, является одним из первых приматов. Ключевое его отличие в том, что он всеядный, тогда как его предки предпочитали мясо.

Этот парень (Plesiadapis), внешне реконструируемый похожим на кота, является одним из первых приматов. Ключевое его отличие в том, что он всеядный, тогда как его предки предпочитали мясо.

Ключевым переломом стала эпоха саванн, начавшаяся около 7–5 миллионов лет назад. Африка стала суше, деревья редкими, а пространство открытым. Это не просто изменила среду обитания, но создало совершенно новую экологическую арену, где преимущества грызунов стали менее очевидны. Теперь выигрывал тот, кто мог быстро оценивать обстановку, различать силуэты хищников вдали, запоминать местоположение водоёмов и укрытий. Здесь медлительные, но внимательные приматы получили шанс. Саванна требовала стратегического мышления, а не только инстинктивного бегства.

Появление прямоходящих существ, таких как Sahelanthropus tchadensis и позже Australopithecus afarensis, было не просто анатомической инновацией. Это был ответ на вызов мира, где выживали лишь те, кто мог видеть дальше, думать быстрее и взаимодействовать со своими сородичами. Прямохождение освобождало руки, а руки превращались в инструмент работы, исследования и обороны. Там, где мышь могла только бежать, человекоподобное существо могло взять камень. Этот камень стал продолжением его тела, а чуть позже продолжением его разума.

Примерно так выглядела наша родина несколько миллионов лет назад. Шутки про то, что в Африке с тех пор ничего не поменялось можно шутить.

Примерно так выглядела наша родина несколько миллионов лет назад. Шутки про то, что в Африке с тех пор ничего не поменялось можно шутить.

И всё же грызуны не сдавались. Их адаптивность оставалась непревзойдённой. Они жили в норах, выживали в пустынях, переживали катастрофы. Когда первые люди строили жилища, мыши селились рядом. Когда человек открыл земледелие, они первыми пришли на поля. В каком-то смысле они действительно «почти победили» но не физически, но демографически. По численности и сегодня грызуны оставляют человечество далеко позади. Однако именно их давление на древние экосистемы сыграло свою роль в нашей эволюции. Столкнувшись с конкуренцией, предки людей были вынуждены искать новые ниши, совершенствовать мозг, социальные связи и технологии.

Современные биологи даже отмечают, что именно взаимодействие с мелкими конкурентами (включая грызунов и насекомых) стало одним из двигателей человеческой сообразительности. Ведь каждое поколение наших предков сталкивалось с постоянной необходимостью защищать пищу, ресурсы, жилища. В археологических раскопках на стоянках Homo erectus и более поздних видов регулярно находят следы обгрызенных костей, испорченных запасов, гнёзд грызунов рядом с человеческими очагами. Эта борьба продолжалась миллионы лет тихая, повседневная, но не менее значимая, чем охота на мамонтов.

Можно сказать, что мыши научили нас думать. Они заставили человека стать стратегом, организатором, хранителем. В каком-то смысле именно они закалили наш разум, сделав его способным к долгосрочному планированию. Ведь где мышь просто роет нору, человек строит дом. Где мышь прячет семена, человек выращивает зерно. Где мышь живёт инстинктом, человек живёт памятью и идеей. С этого мгновения человечество вступило в игру, начатую миллионами лет назад крошечными зверьками, которым мы обязаны своими мозгами.

Если статья Вам понравилась - можете поблагодарить меня рублём здесь, или подписаться на телеграм и бусти. Там я выкладываю эксклюзивный контент (в т.ч. о политике), которого нет и не будет больше ни на одной площадке.

Показать полностью 4
Отличная работа, все прочитано!