— А его можно победить? — еще раз спросила Анька.
— Вроде-то и можно, как считали, серебром. Но и теми ножами только глаза ему выкололи, так эта дрянь снова собой возвращается, а глаза, как и не трогали. В общем, как не пытались изжить нечисть извечную, все равно возвращается. Самый верный способ, как говорилось, если уж подловил Заговорщик, так это серебряным ножом зрения его лишить, он ж не будет видеть, с кем говорит, и убежит прочь. А пока время есть, в избу прятаться надо, туда ему хода нет. Слух еще поганый кто-то пустил, что если переговорить самого Заговорщика, так и отстанет он, да и уйдет ни с чем. Да вот только никому его не сдюжить, ни силой, ни словом, бес ему страшную силищу дал, поволочет за собой, как бульдозером, только и успевай ногти сбивать обо все подряд, за что зацепиться попытаешься. Только прятаться от него можно, сколько погубил он душ, не счесть, — грустно выдохнул Леший, а потом строго посмотрел на внуков, — а вы, чтобы знали, не сказка это. Не просто так я вас по темноте загоняю домой. Предчувствие плохое у меня, может и явиться скоро, бес поганый.
— Деда, а отвлечь его можно? — поинтересовалась Анька.
— Ну, кто рядом окажется, может попробовать облаять его, крикнув «заговори меня», да Заговорщик сразу на крикуна и переключится. Только смысла в этом нет, не отстанет, пока не получит своего. Он темными вечерами да ночами ходит, а в избу или дом зайти не может, даже через окно открытое никого не увидит внутри, слеп он в этом плане, бес над ним знатно подшутил.
— Поэтому ты не пускаешь нас гулять в темноту? — Анька поджала губы, мельком глянув в окно.
— Да, поэтому. Не знамо, когда снова нежить эта побредет, да лучше не сталкиваться с ним, — ответил Леший.
Внуки уже не хотели вылезать из-под одеяла, да жались друг к дружке. Ухмыльнувшись, старик решил рассказать им уже сказку, да закончить не успел добрую болтовню, как Анька уже сопела, крепко обнимая спящего Лёньку.
— Ванька! — тихо выругался Леший, услышав грохот под полом, — я щас тебя, нечисть бестолковая!
Домовой вскоре вылез из подпола, посмотрев на хозяина.
— Внуки спят, прекрати шуметь! — тихо буркнул старик.
Ваня тот же час стих, убравшись обратно под пол, и все стало тихо, Анька и Лёня крепко спали, прижимаясь друг к другу.
На следующий день погода была ладная. Светило солнце, дул легкий, прохладный ветерок, а Анька, вместо похода в лес, отпросилась у старика остаться дома. Так и выпросила она, что старик пошел в лес вместе с Лёнькой.
Анька же пошла в поселок, и у уже знакомого озера встретила мальчишек, своих друзей. Олег, Витя и Леха только накупались в озере, и обсыхали на берегу, когда к ним пришла Анька. Пацаны поздоровались с девчонкой, долго расспрашивали, как у нее дела, да делились своими проблемами и переживаниями. Но вот Аня вдруг подытожила встречу.
— Вообще, я должна сегодня с дедом по лесу гулять, да дело к вам есть, — сказала Анька.
— К нам? — чуть ли не хором спросили пацаны.
— К вам, к вам, — буркнула Анюта.
— Ну, и что же ты от нас хочешь? — спросил Леха.
Никому не нравились сначала ее авантюры, одна вот вылазка на лесопильню два года назад чего стоила, но мальчишки уже давно забылись, что там было. Не могли даже вспомнить, чего испугались, это и понятно. Лоскотуха заговор безобидный сделала, и у всех трех мальчишек, после кружки вкусного, травяного чая с добавкой, постепенно пропали из памяти образы Лешего, домового Ваньки, что зверем лютым обратился, и самих заключенных. Но противотанковую мину и грохот взрыва они запомнили, наверное, навсегда, поэтому к идеям Аньки относились с осторожностью, узнавая все детали заранее.
Аня немного помялась, и открыто спросила.
— Вы нечисть когда-нибудь видели?
Пацаны долго переспрашивали, хохотали, а Аня, не обращая внимания на гогот, засматривалась на Витю, но все время отводила глаза, если контакт ей казался слишком долгим.
— Это какую такую нечисть? — хмыкнул Леха.
— Настоящую, — отрезала Анька, — если хотите, ночью приходите, может Заговорщик и придет.
— Придем, — улыбнулся Леха, — там же, на опушке нас встретишь?
Остальные податливо кивнули.
— Да, там и встречу, — сказала Анька.
Погуляли они еще немного по поселку, и ближе к вечеру разошлись.
К ночи, когда было темно, Аня попросила Лёньку прикрыть ее перед стариком, и напихать кучу тряпок под одеяло на топчане, чтобы фигурка сошла за спящую девочку.
Анька встретила у леса троих пацанов, и отправилась с ними гулять по ночному лесу. В ночной тишине они слышали только стрекот насекомых, да редкие уханья сов. На прогулке Аня рассказала друзьям, что это за Заговорщик такой, и как его одолеть можно. Пацаны даже некоторое время после рассказа опасливо оглядывались на любой шорох среди деревьев. Первая ночь провалилась, так и разошлись под утро, когда в лесу светало. Леший удивился, почему это Анька спит почти весь день, не заболела ли. С девочкой оказалось все хорошо, да старик и сам чувствовал это, что не болеет его красавица маленькая.
На вторую ночь вылазка повторилась, так же гуляли по ночному лесу, но пацаны уже подтрунивали над Анькой.
— Так может, мы и есть нечисть, что по лесу ночному бродит? — посмеялся Олег.
— А походу на нас и намек, — хохотнул Леха.
Анька обиженно хмурилась, что заметил Витя.
— Хватит, а, — вступился за девочку Витя.
Парни шутливо переглянулись с Витей.
— Давайте, завтра если ничего не будет, то и шутите сколько влезет, — сказал Витя.
Олег и Леха согласились, на том и разошлись.
Анька снова проспала практически полдня, пока ее не растолкал Лёнька.
— Ты чего? Где ночами пропадаешь? — тихо спросил Лёня, смотря на заспанную девчонку.
— Отстань, дай поспать, — бурчала Аня, снова заваливаясь на бок.
У Лёньки не было выбора. Сестра старшая, пусть и переживал он за нее, но она главнее.
На третью ночь, когда все собрались, кроме Вити, Аня задала резонный вопрос.
— У него там какие-то проблемы, родители не пустили, — отмахнулся Леха, — ну что, пошли нечисть твою смотреть?
Поджав губы, Анька втянула носом воздух, и втроем они углубились в лес. Так и гуляли по ночному лесу, да Леха завел их в прогалину, откуда ничего толком и не было видно.
Осматривались они, прислушивались, да никаких звуков не было. Но вдруг они услышали шелест травы. Анька сразу же навострилась, замерла.
— Тише, слышите? — спросила Аня. Парни притихли, и насторожились, услышав звуки извне. В тишине леса шелестела трава, а когда все услышали злобный голос, Аня и вовсе шикнула.
— Это я-я-я… Заговорщик! Кто же у нас тут хочет поговорить? Кто же хочет поговорить!? — слышали они злобный голос издалека.
— Уходим, — Аня позвала за собой пацанов, те рысью пошли за девчонкой.
Голос изредка повторял свой вопрос, но Аня приказала не реагировать на него, мальчишки послушно это выполнили.
Когда они выбрались из прогалины, Аня все еще осторожничала, осматриваясь по сторонам, и бесшумно шла вперед, как услышала за спиной голос.
— Харош, Ань, — услышала она голос Лехи, но шикнула, повернувшись к нему, — да ты не поняла, — он закатил глаза.
Олег расслабился, подошел к ним. Из кустов вышел Витя, не сдерживая улыбку.
— Анют, ну какая еще нечисть? Нет здесь ничего, — улыбнулся Витя, подойдя к девчонке. Та едва не сгорала от стыда и обиды, ведь понимала, что он и был тем вокалистом из кустов. Как только сразу его голос не признала, в голове не укладывалось.
— Ладно, ребят, пойдем по домам, мне это уже надоело, да предки уже задрали, куда это я пропадаю по ночам, — возмутился Олег.
Витя слегка похлопал Аньку по плечу, все пацаны засобирались в дорогу до поселка, но вдруг все услышали вдалеке громкий звук, напоминающий лязг цепи…
На этот раз пацаны серьезно переглянулись между собой, но никто из них не изъявлял желания шутить дальше. Приближающийся лязг звеньев цепи доносился с той стороны, где никто из них не мог находиться. Все напряглись в ожидании, но вскоре услышали тихий, едва ли не булькающий голос.
— Кто же, хе-х-ехе, поговорить хочет? Кто поговорит со мной? Кто поговорит?
С возвышены показался силуэт, на который все пацаны уставились, округлив глаза от испуга.
Аня от страха вся сжалась, едва ли удержав порыв мочевого пузыря, но напрасно. На них уставилась фигура на человеческих ногах, с волчьей пастю и глазами. Вся в старом тряпье да с цепью, намотанной на левую руку. Из волчьей пасти текла густая слюна, и оно снова заговорило.
— Кто же со мной поговорит? — спросил Заговорщик, оглядывая онемевших от ужаса детей.
Его взгляд тут же остановился на Вите. Заговорщик, усмехаясь, ловко спрыгнул с возвышенности, и был уже вплотную к Вите. Тот стеклянными глазами смотрел в глаза нежити, то и дело сглатывая. Страшный был волчара, глаза злющие, голодные и жадные. Но были в его утробном голосе веселые ноты, поймал он свою добычу, знамо, осталось только разговорить.
— Что ж ты, Витенька? То лелеешь свою подружку, то шутишь над ней, аха-ха-ха, — просмеялся Заговорщик, пристально смотря в глаза парня, — да на мать так обзываешься, когда гулять не пускает, хе-хе? Что ж ты, Витенька, мать свою не чтишь? Одна же у тебя осталась, так и не любишь ты ее, Витенька? А кого ты на самом деле любишь, коли не себя самого? — продолжал смеяться Заговорщик, но Витя упорно молчал. Вот только последний вопрос так и напрашивался на ответ.
Анька не выдержала, закричав.
— Заговори меня, коли сил хватит! Давай, Заговорщик! — закричала Анюта.
Не дождавшись ответа, Заговорщик тут же прыгнул к Аньке. Витя, придя в себя, тут же подначил своих друзей сваливать. Да убежали только они с Лехой. Олег божился бежать с ними, да так и остался рядом с Анькой, которую уже заворожил Заговорщик.
Вскоре, откуда ни возьмись, подбежал к ним Лёнька, перепуганный за названую сестру. Сердце его в эту ночь было не на месте, да и побежал он искать Аню, а Потапыч, которого он попросил приглядеть за ней не так давно, указал Лёне, куда сестренка его ушла. Так он и нашел ее, и кое-что еще.
— Чем ты не довольна, Анечка? Нечисть повидать хотела, а теперь стоишь, глазенками хлопаешь, да в штанишки писаешь, хе-хе-хе, — прокряхтел Заговорщик, еще больше развеселившись, — папулю ты своего, Анечка, любила, очень! А сколько раз ты к нему на могилку ходила? Так ли ты его любила, что забыла совсем про папку любимого, что в колодце тебя мачехе не давал утопить? — спросил Заговорщик, пристально смотря в глаза Аньки.
— Молчи, молчи, Анька, — Лёня шептал ей на расстоянии вытянутой руки, не смотря на Заговорщика — ни слова не говори!
Анька не могла пошевелиться, стояла, как привороженная. Лёнька, судорожно перебирая в голове учения домового Ваньки, начал шептать отворот от нечистой силы.
Заговорщик уже задал свой последний вопрос:
— Так любила ли ты своего папочку? — уже куда более злобно спросил Заговорщик.
Анька едва не сорвалась, ее губы подрагивали, с них срывались только тихие стоны. Она бы уже давно выпалила, что любила она своего отца, а ты, нечисть юродивая, не понимаешь ничего. Но от ответа ее отвлекал шепот Лёньки и, слушая его, девочка понимала, что ни в коем случае нельзя отвечать.
— Эй, Заговорщик! А попробуй-ка меня заговори, нечисть треклятая! — выпалил из ниоткуда появившийся Ванька.
Заговорщик тут же повернулся к домовому, и начал медленно к нему подходить.
— О-о-о, какие у нас гости ныне жалуют! Ванечка, своих старых хозяев так не любил, хе-хе-хе-е-е, что пакостил им, и смены их желал? Ну, вот и получилась смена-то, новый хозяин в твоей избе. Так ты Ванечка, рад такой перемене? Что людишки твою вотчину населили? Нравится тебе это, да!?
— ДА! — в голос захрипел домовой.
Леший едва успел подобраться к месту, куда его привел обеспокоенный Потапыч, как Заговорщик накинул цепь на шею Ваньке, да рванул вдаль с такой скоростью, что домовой даже цепляться ни за что не успевал. Тащил он Ваньку, тот кричал, на помощь звал, да траву рвал и землю рыхлую местами вспахивал руками мохнатыми.
Лязг цепи затих за считанные секунды, Заговорщик получил, что хотел. Теперь он еще долго не объявится.
Леший смотрел на прогалину, где был Олег, а так же Лёнька, что прижимал к себе перепуганную Аньку. Так же он посмотрел вдаль, куда Заговорщик уволок домового.
— Посмотри за ними, Потапыч! — махнув рукой на Олега и Аньку, что стояли и тряслись от страха, а на их штанах были мокрые пятна, а сам рванул прочь.
Долго бежал Леший, да так бежал, что его прыти и молодые позавидовали бы. Но этого было мало, поэтому Леший на бегу обратился филином, и взмыл ввысь. Переполошенные совы взлетали со своих мест, слушая тревожное уханье филина, и облетали все владения. Волки и косолапые переполошились от зова хозяина леса, и начали рыскать в лесу, каждый куст и деревце обходили да обнюхивали. Ночной лес по тревоге ожил, все зверье бросалось на помощь хозяину, да только Ваньку нигде найти не смогли. Утащил его Заговорщик, да как в воду канул, исчез вместе с хранителем избы Лешего, и ни одна зверюга его не смогла почувствовать.
Через долгий час безуспешных поисков, в лесу все так же тревожно затихло.
Леший вернулся к той самой прогалине, но на ней уже никого не было кроме Потапыча. Тот и откланялся перед стариком, мол мерзнуть начали отпрыски, Олег домой ушел, а сам Потапыч детям велел в избу возвращаться.
Леший не говоря и слова, направился в сторону сторожки. Гнев и траур всеобъемлющий переполнял его, зол был старик, да так разозлился, что по приходу в избу гроза лютая началась, да ветер волком завывал за окнами. Молнии сверкали едва ли не каждую минуту, на улице ненастье настоящее разлютовалось.
Посреди избы стояла и плакала Анька, а неподалеку от нее Лёня. Пройдя в избу, Леший сразу разразился праведным гневом.
— Что же тебя, бестолочь такую, носит то куда ни попадя на ночь глядя! Как посмела ты нарушить запрет мой!?
Гроза на улице еще сильнее разошлась, пока Леший сокрушался всеми известными ему ругательствами.
— Мало того, что сама пустоголовая в лес ночью поплелась, так еще и дружков своих прихватила, пустоголовая! Думала, я шутки тебе шутить про Заговорщика буду, будь ему неладно!? Почто ты в лес полезла!?
— Одолеть его хотела, — Анька уже рыдала в голос, но старик не мог успокоиться.
— ОДОЛЕТЬ!? Кого вы, малявки одолеть хотели!? Заговорщика? Да эту нечисть треклятую с пять веков никакими силами не сдюжить, А ВЫ КУДА ПОЛЕЗЛИ!? — разражался в гневе Леший, — Я, ЛЕСА ХОЗЯИН В ИЗБЕ СИЖУ, ХВОСТ ПОДЖАВ, КОГДА ПОГАНЬ ЭТА ЮРОДИВАЯ В МОЙ ЛЕС ПРИХОДИТ! А ТЫ КУДА!?
Ветер за окном был уже шквальным, лютовал хозяин леса, молнии сыпались щедро, друг за дружкой, и лить начало, как из ведра. Но теперь Лешего было уже не остановить.
— Одолеть они хотели! Ну что, одолели, а!? Ванька жизнь за тебя отдал, пустоголовая, да Лёнька чуть не подставился! Нет больше нашего домового, нет больше Ваньки нашего! Утащил его нечистый! СГУБИЛИ ВЫ ВАНЬКУ, ЮРОДИВЫЕ!
Анька рыдала навзрыд, когда старик продолжал кричать, осыпая все вокруг ругательствами.
— Прости, деда… — единственное, что смогла выдавить из себя Аня.
— У Ваньки прощения проси, пустоголовая! — гаркнул Леший, и тот же час вышел из избы, захлопнув за собой дверь. Да так захлопнул, что внуки вздрогнули, стены пошатнулись и стекла задрожали.
Ревела Анька еще долго, до утра не спала вместе с Лёнькой. Оплакивал Лёня гибель домового, или поддерживал Аньку, было непонятно, но зла он на девочку не держал. Лишь отвел ее на топчан, уложил да сам рядом лег, прижимал он к себе названую сестру, да поглаживал по голове, пытаясь утешить. Так они вместе под утро и уснули.
Погода в лесу бушевала долгие два дня, грозы с ветром не утихали. Никогда так Леший на Аньку не ругался, чтобы она не творила. Да, злился, но чтобы такими словами ее — никогда. Долго внуки оплакивали Ваньку, а без домового и Лешего в доме было совсем тихо. Несмотря на чистоту, которую поддерживали внуки без Лешего, дом казался заброшенным и неживым. Так без домового и было, изба осталась без хранителя, и от этого сердце больно сжималось.
На третий день погода начала постепенно успокаиваться. Леший долгие два дня рвал и метал по всему лесу, ни одно зверье не осмеливалось показаться ему на глаза, но все же гнев его начал утихать. Немного успокоившись, пошел Леший в одном, только ему известном направлении, когда дождь уже не лил, как из ведра, а тихонько накрапывал.
Долго он шел, часа два по лесу, пока не наткнулся на избу. Пройдя на крыльцо, старик постучал в дверь.
Вскоре за массивной дверью послышалось недовольное ворчание и шаркающие шаги, приближающиеся к двери.
— Ну, кого еще в ненастье такое принести могло? — раздался голос старухи, которая открыла дверь, и удивленно приподняла брови, — ой, хозяин, проходи родненький, проходи Лешушка.
Бабка открыла дверь, пригласив старика.
Вошел старик, осмотрелся, прошел к холодной печи, да и припал к ней. Взгляд у него был задумчивый, хмурый, что и заметила бабка.
— Сам не свой ты, хозяин, что ж случилось в твоих угодьях? Лес на ушах стоит уж почитай как три дня, — волновалась лоскотуха, давно знавшаяся с Лешим нечисть.
— Ванька погиб, — отрезал Леший, в небе громыхнуло, а старуха прикрыла рот ладонью.
— О-о-ой-ой, беда-то какая! Ой, беда-а, — запричитала лоскотуха, — как же так, Лешушка? Как Ванька то погиб? Что же за напасть то, что за напасть…
— Заговорщик ночью приходил, — старик угрюмо посмотрел впереди себя, а бабка охнула, — Ваньку он и утащил.
— Как же так, хозяин? Ваньке ж надо было из избы выйти! Как такое могло сделаться? — тоскливо причитала бабка.
— Я не трепаться пришел, старая, — Леший резко прервал расспросы, — дело у меня к тебе есть, должок вернуть пора.
Бабка сначала замешкалась, а потом сразу оживилась.
— А-а-а, да-а. Говори, хозяин, что сделать надь, — старуха приготовилась слушать.
— Собирайся, в мою избу жить идешь, — сказал Леший, а бабка снова охнула, — с внуками мне надобно помочь. Точнее с внучкой. Сладу мне с ней нет, а подступиться к ней не могу в сложные моменты. Доведет она меня однажды, ох и доведет, старая, весь лес перевалю!
— Ох, что ж делается то, — снова запричитала старуха, — не надо лес валить, Лешушка, лесок то наш родненький, как ж без него мы будем? Ладно, хозяин, честь я знаю, долг помню, пусть и старая совсем. Благодаря тебе и дожила до лет своих. Раз угодно тебе так, то пойдем. Только дай мне минуток десять, соберу пожитки свои.
Старик махнул рукой, лоскотуха засобиралась. Она набирала в тряпичный мешок в основном пучки разных трав, вещицы редкие. Поднявшись на чердак, она прошла к сундуку, который там стоял, посмотрела на него, хотела уж схватить, да не стала, а вместо этого крикнула Лешему.
— Сундучок то у тебя найдется, Лешушка?
— Был вроде бы, — гаркнул Леший, — в подполе поглядим, думается, Ванька не стал бы его выбрасывать без моего ведома.
Выслушав Лешего, лоскотуха открыла сундук, порылась в нем, доставая некоторые свои трофеи, и перекладывала в мешок. Посмотрела на толстую веревку, что лежала на самом дне сундука, да туда же ее и убрала. Захлопнув крышку сундука, старуха вскинула мешок на плечо, и вместе с Лешим они покинули избу, которую старуха напоследок заперла.
Через несколько часов они добрались до сторожки, и как раз встретили Лёню и Аньку, идущих с речки. Мальчик в руке нес корзину с выстиранными вещами, сами они были в чистых вещах и с мокрыми волосами. Увидев старика, Анька тут же кинулась к нему, и крепко обняла. Крепко и тепло, без всяких слов. Леший явно был удивлен такому поведению внучки, считал, что она его видеть не захочет после того разбора полетов.
А Анька соскучилась по деду и зла на него совсем не держала. Понимала, что сама виновата, сама дел наделала. А Леший ругался, потому что Ваньку потерял, все потеряли. Пусть дед и ругался на него, клюкой мог огреть, нечистью поганой называл, но любил он домового, да и не обычный тот домовой был, не просто хранитель дома, а еще и грозный защитник, что зверем страшным может обращаться. А полгода назад Ванька так вообще пришел на поклон к хозяину леса, пока Аня с Лёней на речке были, да попросил ему подрастающую красавицу Аньку в жены отдать, мол оберегать будет, любить и чтить. Ох и лютовал тогда Леший, кое-как Ванька ноги из избы унес, да старик его по лесу весь день гонял со стаей диких кабанов, ругаясь всеми известными ему словами на непутевого домового. А как устал гонять его, так велел не возвращаться в избу, коль мозгов не появится в голове. Два дня не было Ваньки в избе, внуки у деда спрашивали, куда Ванька пропал, да тот отмахивался, мол мозги проветрить надобно нечисти непутевой. На третий день домовой снова на поклон пришел к старику, пообещал, что подобного больше не повторится. Смиловался Леший, впустил в избу Ваньку, но строго-настрого запретил тому провожать внуков мыться на речку. А то насмотрится чего, так сразу жениться хочет, нечисть бесстыжая. Потапыч, доверенное лицо хозяина теперь взял на себя эту ответственную задачу, провожать внуков до речки и обратно в теплую погоду, да стеречь на всякий случай.
Лоскотуха с внуками сладила быстро, была она бабкой не строгой, но злить ее внукам не хотелось, от чего и вести себя стали порядочнее. Бабка вытащила из подпола старый, большой сундук, устроила его в углу недалеко от кресла хозяина, да в основном сидела на нем, а так же редко спала, ну или делала вид, что спит. Нечисть нечистью, а отдыхать все равно надо.
