- Что там? – светила Лидка фонариком в образовавшийся проем и вновь закашлялась от подвальной сырости и пыли, поднятой падающими кирпичами.
- Вещи какие-то. Рулоны, обои что ли? – предположил Петрович и продолжил. – Забирать будете?
- Прихвати! – скомандовала Лидка на правах мастера участка и развернулась к выходу.
- Это вы уж сами, мне еще кувалду тащить и кирпич разбирать. А чья это сараюшка выяснили?
- Нет, - покачала она головой.
За вольную застройку подвалов, точнее дележ их на каморки, ЖЭК уже получил нагоняй от всевозможных контролирующих органов. Перегородки были снесены, а имущество, в виде дорого сердцу хлама, перекочевало в мусорные контейнеры.
Лида уже отчиталась о проделанной работе, как выяснилась интересная деталь, решивший уйти на вольные хлеба один из домов недосчитался подвальных метров, о чем тут же было доложено директору ЖЭКа Евгению Борисовичу.
Владислав Георгиевич, председатель новенького ТСЖ тряс бумагами и требовал вернуть утраченное добро. Пообещав разобраться Борис Евгеньевич отправил борца за правду восвояси и долго смеялся над украденными метрами, а затем дал команду произвести замеры.
Каково же было удивление сотрудников, когда и они не досчитались целых десяти квадратов внутридомовой собственности. Лишь сварщик Гаврилов прокрутил у виска и ткнул в кирпичную кладку: «Ломать надо».
Он оказался прав, за кирпичной стеной скрывались потерянные квадраты и непонятные вещи.
Решив, от греха подальше, полностью очистить подвал, Лидка бегала по вверенному ей участку и искала дворничиху Сулиму.
- Привет, мам, - помахала ей приехавшая пару дней назад на каникулы дочь.
- Кира, иди за мной! – обрадовалась Лида. – Помочь надо. Вещи перенести.
Кира побежала за мамой и остановилась перед темным проемом подвала.
- Я туда не поду, - липкий страх вылез из хорошо спрятанных воспоминаний и прошёлся холодком по спине. Она вновь вспомнила как Димка с Маратом на спор закрыли ее в одном из таких же подвалов и заигравшись, совершено забыли о подруге. Лишь под вечер обеспокоенная Лидка, оборвав телефоны всех друзей и облазив соседние дворы вдоль и поперек нашла свою дочь зарёванной и голодной.
Это случай поменял жизнь обоих. Лидия Аркадьевна, сменила деловой костюм на робу. Она больше не могла спокойно сидеть в кабинете, думая о том, что детское любопытно вновь заведет ее непоседу в полные опасности место. В столь решительном шаге не было никакой необходимости. Кира натерпевшись ужаса в темном подвале, остаток лета провела в квартире. Выжила папу с родительской кровати и часто плакала, оставаясь одна.
Сначала игра, предложенная мальчишками, забавляла ее, утреннее солнце, пробивалось через щели и было интересно разглядывать пустырь в дверную щель. Солнце двигалось, а друзья так и не появлялись. Прошло еще немного времени, но никто так и не появился.
Сначала она разозлилась и придумала различные способы мести, теперь уже бывшим друзьям, но услышав приближающийся шорох, исходивший из глубины темного помещения, застыла, вслушиваясь в чьи-то движения.
«Решили меня еще больше напугать! – крикнула она. – Даже не надейтесь. Швырну кирпичом в лоб, потом не жалуйтесь!».
Шорох прекратился и мимо нее пронеслась какая-то тень. Она немного задержалась, а потом нырнула в тонкую щель дверного проема.
Кира помотала головой из стороны в сторону стараясь скинуть наваждение и услышала приглушенный стук палки о бетонную лестницу, уходившую вниз.
Грузная тень поднималась по ней и остановившись вздыхала. Она уже достигла верха и Кира, замерев от сковавшего ее страха, пристально смотрела на полупрозрачное старческое лицо. Старуха приближалась, а Кира не могла ни пошевелиться, ни крикнуть, хотя слышала голос матери и отца, зовущих ее.
Старуха прошла сквозь нее и растворилась, тогда Кира закричала изо всех сил: «Я здесь!».
Её голос разнесся по подвалу и затих. Послышалась возня и некто остановился рядом с ней. Кира зажмурилась. Она чувствовала, как нечто холодное и слизкое приближается к ней, словно принюхиваясь и разрыдалась. Такой ее и нашла мама, в очередной раз пробегая по пустырю.
С тех пор Кира до жути боялась темноты. Закрывая глаза, она чувствовала, как нечто тянет к ней свою слизкую морду. Лишь со временем чувство страха притупилось, а затем и вовсе было задавлено впечатлениями от первой неразделенной любви, глянцевыми журналами и смешными видео.
- Да ладно, двадцать лет девахе и Петрович там, - протянула Лида руку повзрослевшей дочери.
Кира шагнула в темноту и налобный фонарик матери ослепил ее. Она закрыла глаза, но так было еще страшнее. Шорохи тянувшееся вдоль труб, капающая вода и заунывный вот труб пугал ее еще больше.
Впереди показалось светлое пятно – это Петрович приволок светодиодный прожектор с аккумулятором и Кира улыбнулась.
- Вот, помощницу привела. Сулиму днем с огнем не сыщешь.
- Угу, - буркнул рабочий и продолжил грузить кирпичи на тележку.
В углу скрытой комнаты стояла большая картонная коробка и какие-то рулоны.
- Как, доча, осилим за раз? Я коробку, а ты рулоны, - спросила Лидка и охнула под тяжестью.
- Краски в ней, - приехал с пустой тележкой Петрович. - А это картины без рам. Я себе уже отобрал парочку, в другом углу стоят, остальное забирайте. Давай подсоблю.
Он закинул коробку и скрученные в рулоны полотна и покатил громыхающую тележку влажному полу подвала. Было видно, что ему не терпеться избавиться от начальницы.
- Картины? Надо же! – воскликнула Кира и сгорая от нетерпения раскрутила первый попавшийся рулон, как только они покинули сырое и темное помещение. Её взору престала обнаженная девушка, расположившаяся на бревне зачарованного леса. Кире понравился веселый нрав и открытость персонажа, а синее свечение ее кожи, отражавшее от такого же цвета деревьев, придавало картине мистическое очарование. – Себе заберу, бонус за помощь.
- Бери, - согласилась Лида. – Были бы нужны хозяину – давно бы забрал.
Вокруг них стали собираться другие работники и любопытные жильцы. Вскоре все рулоны нашли себе новых хозяев, но краску Лида не отдала. Каждой баночке уже был определен фронт работ и никакие уговоры и заверения, что они не подходят для наружных и внутренних работ на нее не действовали.
Только Антонина Петровна, пожилая женщина лет семидесяти, стоявшая поодаль перекрестилась и тихо сказала: «Вылезла все-таки. Не зря он твердил, что ее не остановить. Выкиньте, а лучше сожгите это барахло», но Кира не слушала. Засунув рулон под мышку, она радостная побежала домой.
- Представляешь, я совершила подвиг и была награждена прелестной картиной. Подожди, я сейчас зафотаю. – Кира схватила телефон и сделала несколько снимков. На мгновение ей показалось, что девушка на картине немного сменила позу, желая выставить себя в лучшем свете. – Как тебе?
- Где ты нашла ее? – спросил Роман. Он был явно доволен приобретением Киры. – Сними размеры, я готов заказать для нее рамку.
- Это удивительная история, - расплылась в улыбке Кира и принялась в красках описывать поход за сокровищами своему любимому. Уже около года они жили вместе и время от времени заводили разговор о свадьбе.
Ночью ей приснилось как незнакомка из синего леса нежно целует Рому, резко поворачивается и кидается на нее со злобным оскалом. Кира проснулась в холодном поту и не могла отдышаться. Поход в темный подвал не прошел даром и детские страхи вновь начали одолевать ее.
«Это ревность», - успокаивала она себя. Кира корила себя за эту ужасную черту характера, мешавшую ей жить полноценной жизнью. Ей все время казалось, что Ромка флиртует с ее подругами, слишком долго разговаривает с однокурсницами и частенько заглядывается на снующих туда-сюда по университету студенток. Начитавшись литературы по психологии отношений, она часто занималась самоанализом, пытаясь уловить саму себя, но все, что ей удалось в этом бесконечном беге – это научиться дышать в стрессовой ситуации.
Она развернула полотно с картиной и заметила, что у персонажа изменилось выражение лица. Непринуждённая улыбка, сменилось гримасой превосходства.
«Это ревность», - повторяла Кира, удивляясь собственной реакции и листая фото в галерее смартфона. Найдя нужную, она не смогла ее открыть. Загрузка висла, а незнакомка на картине опять непринуждённо улыбалась.
Позвонили старые подруги и Кира забыла о девушке с картины. Две недели пролетели незаметно и Кира уже мечтала оказаться в объятьях Ромы.
- Где Катерина? – спросил Рома, едва Кира спустилась с поезда.
- Что? – не поняла она.
- Ты картину привезла? – спросил он.
- Да, - помятый и взбудораженный вид Ромы немного напугал ее. – В сумке.
- Сумка, об этом я не подумал, - Рома выхватил ее из рук Киры и прибавил шаг.
Всю дорогу до дома он не проронил ни слова и едва переступав порог, принялся выворачивать содержимое ноши в поисках свернутого полотна.
- Что с тобой? – повернула его голову Кира и посмотрела в бегающие глаза.
- Хочу посмотреть, как она будет выглядеть в рамке, - Рома развернул картину на кровати и достал из-под нее багет. – Смотри какая, думаю тебе понравиться.
- Не плохая, - разглядывала Кира рамку и увидев цену присвистнула. – Это же твой месячный заработок.
Она подняла глаза на Рому и поняла, что тот разговаривает не с ней, а с незнакомкой на картине.
- Для Катерины не жалко.
- Для Катерины, ты уже успел дать ей имя? – нервно засмеялась Кира, вспоминая свой сон.
- Ты знаешь, это так удивительно. Она мне приснилась и рассказала всю свою историю, – затем, словно опомнившись, повернулся к Кире и обнял ее. – Мне так не терпелось сравнить сон с оригиналом, что я совершено забыл тебя поцеловать.
Кира облегченно вздохнула, и сама с превосходством посмотрела на лежавшую на ее месте картину.
Университет и подработки закрутили и Кира перестала обращать внимание на незнакомку из синеного леса, пока не застала Рому за странным занятием. Он сидел на стуле напротив картины и пристально смотрел на нее.
Услышав шаги Киры, он, не поворачивая головы произнес: «Тебе лучше уйти».
Кира ошарашенно смотрела то на Рому, то на картину и не верила в происходящее. Незнакомка ехидно смотрела на Киру, а Роман, словно загипнотизированный не сводил глаз с картины.
Переполнившись обидой и злостью, Кира схватила куртку и выбежала за дверь.
Она бродила по холодной дождливой улице, ругая себя за то, что принесла домой эту злосчастную картину. «А ведь меня предупреждали», - подумала она и вспомнила слова пожилой соседки. Надо было вернуться домой и поговорить с Антониной Петровной.
Через час, уставшая Кира уже спала в вагоне поезда, надеясь узнать тайну злосчастной картины.
Родной город встретил ее солнечным утром, отчего настроение Киры улучшилось, а надежда вернуть любимого переросла в уверенность.
- В какой квартире живет Антонина Петровна, с порога спросила она маму и тут же соврала, стараясь избежать лишних расспросов. – Посылку ей передали.
- В двадцать второй, - ответила мама и засобиралась вместе с ней.
- Я одна пойду, не съест же меня старушка, - попыталась пошутить Кира и, пообещав тут же вернуться, побежала в соседний дом.
- Быстро же ты явилась. Катерина силы набралась?
- Вы знаете девушку с картины?
- Заходи, - впустила ее соседка, пригласив на кухню. – Сама ее не знаю, но Митя много о ней рассказывал. Он в соседней квартире жил. Художником в местном театре подрабатывал, а в свободное время для души рисовал. Явилась ему эта Катерина во сне и попросила от хозяина спрятать, а тот и рад стараться. Нарисовал ей сказочный лес, да так увлекся, что жену потерял. Проснулся одним прекрасным утром, а Ленка вещички собрала, детей забрала и к маме. Запил он потом. Все таскался ко мне перехватить до зарплаты, вот и разговорились. Показывал он мне картину эту, холодом от нее веет и тиной несет. Потом долго не показывался Митяй. Явился с деньгами, долг пришел отдать и заявил, что избавился от Катерины, хозяину вернул, а тот мол склизкий, противный такой. Напоследок заявил: «Если стену не пробьют, ей не сбежать». Тогда подумала несет, что ни попадя, совсем умом тронулся, а когда узнала, что стену сломали, да картину достали сразу его слова вспомнила.
- А как мне ее хозяину вернуть? – спросила Кира.
- Чего не знаю того не знаю, но если Митя его в подвале встретил, то и ты его там найдешь.
Место у нас такое, гиблое, толи на кладбище, толи болоте дома стоят. Растревожили, разворотили их мир, вот они и шастают. Многие здесь чего только не видели и старуху с клюкой и тени непонятные, но про хозяина только от Мити и слышала.
- Болота здесь были, - раздался голос из соседней комнаты. – Отец мой их и осушал. От того в подвалах сыро и никакой мистики. Вечно кладбище от себя приплетаешь.
- Ты чего побледнела, дед это мой из соседней комнаты кричит. Болота так болота, - махнула рукой Антонина Петровна.
Вернувшись домой Кира никак не могла собраться с мыслями и решиться вновь спуститься в темный подвал. Усталость навалилась на нее, глаза закрылись и затхлый тошнотворный запах окружил Киру. Склизкое существо приблизилось к ее лицу и прошептало: «Уничтожь картину. Он не смог, но ты». Кира вздрогнула и проснулась. Надо было торопиться. Наспех попрощавшись с родными, она уже мчалась на поезде назад.
«Художник не смог уничтожить свое творение, но я смогу», - твердила она, нажимая на дверной звонок. Никто не отвечал, и Кира вспомнила о ключе, лежавшем в кармане куртки. Дверь была не заперта, а Рома так и сидел перед картиной, не сводя с нее глаз.
Кира пошла на кухню, схватила огромный нож и вернулась в комнату. Скрежет острия по краске издавал отвратительный скрип, похожий на крик. Рука соскальзывала, оставляя глубокие царапины, но незнакомка оставалась невредима, лишь глубокие борозды, прошедшие по веткам деревьев, придали спокойному лесу зловещий вид.
Лицо незнакомки исказила гримаса ужаса, и Кира почувствовала удар по руке. Выбив нож, Рома упал на пол и схватился за голову.
Кира опустошённо смотрела на зловещее полотно. Все же ей удалось задеть когда-то милое личико Катерины. Из-под слоя синеватой краски показалась красная основа, словно вскрытая кровоточащая рана.
Она сняла картину со стены и, отнесла ее к мусорным бакам. Соорудив костер из поломанной рамки, она наблюдала как разгорающийся огонь корежил синие деревья и замерла от предвкушения скорой победы.
- Что же вы делаете, такую красоту уничтожаете! – услышала Кира за спиной голос и некто затоптал еще слабое пламя.
- Вы не понимаете, её надо сжечь! – кричала Кира, молодому парню, скрывшемуся за деревьями.
Катерина села поудобнее на бревне и улыбнулась своему спасителю.
