Они договорились, если всё пойдёт не так, встретиться в школе. Значит надо выдвигаться туда и ждать столько, сколько сможет. Исидор продолжал звонить и слушать длинные гудки. "Может она потеряла телефон. Может случайно оставила его в приходе". Жалкие попытки уцепиться за любую надежду, что с Настей всё в порядке. Пока он будет добираться до места, нужно разобраться с еще одним моментом. На улице ночь, и сейчас от полной темноты его отделяет лишь уличное освещение. Да и в принципе, долго он не задерживается на одном месте. А вот тьма заброшки — прекрасное место, чтобы явился Бес. Когда они договаривались, ему не грозила расплата за убийство!
У него, конечно, есть фонарик на телефоне, но, насколько хватит заряда? И разряжать телефон нельзя, вдруг Настя позвонит! Тут на глаза Исидору попался газетный ларёк, закрытый на ночь железной шторкой. Клирик подошёл ближе и оценивающе оглядел ставни. Раньше такие киоски на ночь закрывали тяжелыми железными дверьми, запираемыми навесным замком. Здесь же были лёгкие механические рольставни на пружинном замке, выдвигающем задвижки внизу конструкции. Само собой не было речи о том, чтобы отжать такой замок какой-нибудь железкой. Выдвигающиеся в упоры пластины сделаны из куда более плотного металла, чем сама шторка.
Но ничто не мешает Исидору взять камень потяжелее и пробить жалюзи над замком. Хозяин ларька не стал заморачиваться, и заказывать систему с антивандальными пластинами. Кому вообще взбредет в голову грабить газетный киоск, еще и стоящий на ярко освещенной улице. А вот и подходящий кирпич нашёлся. Лежал прямо под дверью, видимо её подпирали в жару. Выходит, что экономия на кондиционере и рольставнях владельца и подвела.
Осталось найти хороший рычаг. Обойдя готовящееся место преступления, Исидор увидел сваленный горкой, распиленный тополь, горячо поблагодарил коммунальные службы и взял подходящую палку. Всё еще подпитываемый остатками силы он со всего размаху ударил кирпичом над запорным механизмом. Грохот, сопровождающий удар, не мог не перебудить всю округу. Исидор и так за каждым шорохом ожидал появления новых людей в белых рясах, следовало поспешить. Помимо шума, результатом его удара стала внушительного размера вдавленная прореха между двух металлических ламелей. Взломщик оценивающе смотрит на образовавшуюся щель. "Нижняя пластина сильно погнулась, но верхняя почти не пострадала. Если теперь их аккуратно расцепить, то я смогу поднять наверх всю штору. Вставляем в отверстие ветку и аккуратно отсоединяем нижнюю ламель по всей длине". За успешно поднятыми ставнями, закономерно, обнаруживается стекло. Новое неудобство — теперь придётся всё время держать конструкцию левой рукой над головой, фиксаторы-то остались в нижней части рольставен.
Во второй раз кирпич врезается уже в стекло и, не встретив особого сопротивления, летит дальше. Рука, продолжающая его удерживать, врывается в помещение вслед за ним и напарывается на оставшийся, вертикально торчащий осколок. После того как разбивается витрина, наконец, срабатывает сигнализация.
Клирик даже внимания не обращает на разрезанное от запястья до локтя предплечье. Удерживая левой рукой отжатую вверх ставню над головой, правой он шарит среди свалившейся с витрины мелочевки, заливая всё кровью. Фонарик в упаковке отправляется в карман, отлично! Теперь, нужны еще батарейки. Он их видит, но дотянуться не удаётся. Сигнализация орёт прямо в ухо, заставляя поторапливаться.
Клирик встаёт ногами на узкий край быстрозаливного фундамента, торчащий внизу газетного ларька. Опирает левую руку с нижним краем поднятых ставней вверх витрины. Тянется свободной рукой внутрь окна. Всё еще торчащий осколок стекла режет его подмышку. Наконец-то он схватил пачку батареек. Кровь с разреза под плечом успела намочить его ступни в носках. Ноги сорвались с упора. Левая рука, нелепо взмахнув, отпустила ставни, прижатые к верху киоска. Ставни с грохотом развернулись, ударив в плечо, как гильотина. Осколок стекла от удара пробил подмышечные сухожилия. Вывернутая из плеча и прорезанная в подмышке до костей рука осталась зажатой между развернувшейся обратно рольставней и остатками стекла. В узкую щель вытащить её не получалось, поднять ставни обратно возможности нет, они погнулись при падении, и механизм заклинило. Исидор изо всех сил стал вырываться из образовавшегося капкана под треск разрываемых связок.
В кабинете прямо напротив входа на первом этаже школы, заброшенной много лет назад, сидел однорукий мужчина. В помещении давно уже не было мебели, лишь бочка с прогоревшими насквозь стенками и пара плесневелых матрасов. Чуть позади мужчины лежал фонарик и светил ему в спину. Розовый зайчик, нарисованный на брошенной в угол упаковке, радостно сообщал, что батареек, идущих в комплекте, хватит на десять часов непрерывной работы. Мужчина, сняв футболку, мрачно посмотрел на хорошо зажившую культю с удивительно неровными краями. Еще несколько длинных гудков в тишине окончились негромкой руганью.
В эту самую школу, почти уже десять лет назад Исидор пришёл в поисках новых доноров. Его тогда только-только обратили и уже начали давать мелкие заказы на исцеление. За окном стоял ранний ноябрь, и в кабинетах было множество постояльцев. Одетый в куртку медицинского работника он ходил между помещений населённых бездомными, интересуясь нужна ли кому подработка. Почти все сразу отказывались, узнавая, что ему требуется, и шепотом высказывали ему вслед своё мнение о мерзких извращенцах с уродливыми ожогами. Но с двумя отчаявшимися людьми он всё-таки смог договориться о повторной встрече и уже собирался уходить. На выходе к нему подошёл мужчина и шёпотом сказал:
— Приди, пожалуйста, в дальний кабинет, на втором этаже. Нам нужна твоя помощь.
Клирик молча кивнул и прошёл за бездомным. В центре кабинета горела бочка, рядом с ней на деревянном ящике сидела женщина в потрепанной одежде.
— Это вам нужна помощь? — Спросил у неё Исидор.
Она покачала головой и показала пальцем в угол. То, что Исидор сперва принял за ворох одежды, оказалось маленькой девочкой, вжавшейся в стену.
— Мы когда пришли вчера вечером, она уже сидела тут, у бочки. Второй день пошёл. Она отказалась от еды. Никуда не уходила днём. Я готова поклясться, что она не спала всю прошлую ночь. Девочка, точно, не из наших. Никто её не знает. Одежда хоть и грязная, но почти целая и по размеру. Зубы хорошие. У неё блузка вся в крови, посмотрите, пожалуйста.
— Понял, сейчас посмотрю, — Исидор кивнул и стал медленно, стараясь не напугать, подходить к девочке.
Легко можно было поверить, что она не спит уже несколько дней. Ребёнку не было абсолютно никакого дела, что к ней кто-то приближается. Она безучастно смотрела на огонь из своего угла, пока клирик не подошёл и не сел перед ней на корточки.
— Привет, это твоя кровь? — Спросил он, показав на порванный рукав окровавленной блузки.
Девочка кивнула. Он взял её за холодную кисть и стал аккуратно закатывать ткань. Никаких ран видно не было. Он включил фонарик на телефоне и осмотрел руку внимательнее:
— Можешь рассказать, что случилось?
— Я порезала руку о штырь, когда залезала в окно. — Её голос был удивительно спокойным и очень тихим. Она, словно, уже знала, что он ей не поверит, но всё равно продолжила. — На мне всё быстро заживает.
Исидор начал догадываться, что с ней происходит, ведь и сам проходил через это. Он повернулся к бездомным, греющимся у бочки, и попросил их погулять где-нибудь несколько минут. Как только они с ворчанием удалились, он достал из кейса скальпель и, показывая девочке, прорезал себе подушечку большого пальца. Она почти сразу затянулась. После чего спросил, глядя ей в глаза:
— Да, так. — Сквозь тяжелую усталость, всё равно смогло пробиться легкое удивление.
— Сколько ты уже не спишь?
— Потому что Он придёт, да?
— Да... — Девочка всхлипнула. — Мама мне не верит. Не верит, что Он придёт! Требовала выключать свет и ложиться! Я пыталась ей всё рассказать!
Из ребёнка вырвались давно сдерживаемые слезы обиды. Мужчина неловко положил ей руку на плечо и пробормотал:
— Ой, да не плачь, нормально всё будет. Ты ж уже не маленькая. Сейчас я тебя всему научу. Что ты сделала, чего ты так боишься?
— Я ударила Ленку карандашом в глаз. — Новый поток слёз полный ужаса и раскаяния.
Исидор хмыкнул от удивления, но сразу взял себя в руки. Будем пока считать, что Ленка того заслужила.
— Слушай, я тебе помогу, но ты должна мне довериться. Хорошо? — Девочка перестала плакать, кивнула и посмотрела на него с надеждой. Клирик продолжил: — Он такой сильный только потому, что на своей территории. Нам надо вытащить его сюда, тут мы сильнее! Ясно? — Смелый кивок. — Вот и хорошо, сейчас я научу тебя ритуалу и паре правил. Мы быстренько со всем справимся и пойдём спать. А потом я отведу тебя в одно место, там и Ленке помогут, и поговорят с твоей мамой, хорошо?
Маленький будущий клирик заулыбалась и поднялась с пола, готовая действовать. Она протянула тоненькую белую ручку и с важным видом сообщила:
— Меня Настя зовут, а вас?
— Меня Антон, — улыбнулся ей Исидор.
За всю ночь сестра Инесса так и не взяла трубку. Так и не появилась в школе. Исидор не мог больше сидеть без дела. Из всех работающих сейчас мразей он мог положиться только на Януса. И то, не потому что они были хоть сколько-нибудь друзьями, а потому что Янус неровно дышал к Инессе. Несмотря на ранний час, в трубке раздалось вполне себе бодрое:
— Янус, привет, это я — Исидор.
— Ты с ума сошёл мне звонить? Тебя весь город ищет! Что тебе вообще от меня надо?
— Стой! Не клади трубку. — Короткие гудки не раздались, и Исидор торопливо продолжил: — Мне кажется Настя… кхм… Инесса в опасности из-за меня, мне нужна твоя помощь. Мне необходимо знать, что происходит в приходе, иначе я не смогу ей помочь. Мы можем встретиться? Я тебе всё объясню. Мне не к кому больше обратиться. Помоги мне, пожалуйста, ради Насти!
Через несколько секунд яростно сопящей тишины прозвучал ответ:
— Бар на Ленина, у памятника, он там один круглосуточный. Буду через двадцать минут, не опаздывай.
— Спасибо тебе, Янус, я тут поблизости, я успею. Встретимся снаружи, у меня слегка неподходящий вид!
Примерно в пять часов утра худой невысокий мужчина с густой рыжей бородой ждал на лавке напротив круглосуточного бара. В помещении шестеро людей в белых рясах ждали условленного сигнала. Бородач абсолютно не понимал, зачем такие сложности, но инквизиторы считали, что преступник может заметить их еще на подходе и скрыться. Его роль заключалась в том, чтобы или всё-таки заманить убийцу в бар, или подать сигнал и всеми силами стараться задержать мразь. Просто безумие! Добродушный Исидор, который в своё время даже не хотел проходить посвящение, оказался убийцей, еще и в сговоре с архиепископом! Кажется, инквизиторы действительно боятся, что он станет настоящей мразью, как сотни лет назад. Кофе в стаканчике остыл, но августовская ночь была не холодна, можно попытаться расслабиться и представить, что он не наживка для маньяка, а просто гуляет и попивает прохладный кофеёк у памятника.
Янус услышал крадущиеся шаги сзади, но как только он развернулся, его мощно ударили кирпичом в лицо. Пока клирик-приманка приходил в себя, его уже, тихо матерясь, затащили за живую изгородь. Жертва чувствовал, как начали заживать разбитые ударом губы и сломанный нос, и считал языком, сколько передних зубов у него теперь не хватает. С надеждой он повернул голову и посмотрел под кустистыми ветками на двери бара, но никто не выбегал ему на помощь. Он даже не был уверен, есть ли у инквизиторов прямая видимость с окон до скамейки, где он сидел несколько секунд назад. Только он набрал воздуха в грудь, чтобы закричать, его рот зажала окровавленная ладонь.
— Я бы на твоем месте не кричал, у меня выдалась дерьмовая ночка. Ты же не хочешь меня расстроить? — Исидор выразительно посмотрел в глаза коллеге. Коллега энергично замотал головой, показывая искреннее желание не расстраивать его. — Ну и кого ты хотел позвать? Бармена? Полицию? Бетмена? Лучше подумай хорошо перед тем, как соврать мне. Сколько внутри инквизиторов?
Мразь медленно опустил ладонь. Янус, с ужасом косясь на торчащую из разрыва футболки культю, жутко шепелявя, прошептал:
— Фэстеро, их там фэстеро. Фто тебе надо от меня?
— Вообще я надеялся, что ты мне поможешь, но веры теперь к тебе стало поменьше, сам понимаешь.
— Они фафтавили меня, я был в камере инквифиции, когда ты пофвонил, думаефь у меня был выбор? — Клирик мелко дрожал от ужаса. Мразь подобрал с земли камень поувесистее и со всей силы ударил в землю прямо около колена лежащего на спине мужчины.
— Тихо, — Исидор, понимал, что времени у него мало, еще чуть-чуть и Януса хватятся. Может даже уже хватились, но сидят и соображают, куда он мог деться, и стоит ли выбегать из бара, с тупыми воплями размахивая оружием, или надо и дальше сидеть в нелепой засаде. Один, самый важный вопрос, и надо уходить: — Где Настя? Что с ней сделали?
— Ты фэ и её убил! — Несчастный, напуганный клирик выпучился на него еще сильнее, если это вообще возможно. — Архиепифкоп Домника так скафала! И фто меня ты выманивал, потому фто я следуюфий! Они говорят, фто ты мофешь фтать мрафью, как те фто были до порабофения!
"Настя мертва... Да кому вообще это надо? Этот кретин говорит, что я её убил. Значит её не забрала инквизиция, а теперь он считает, что я пришёл убивать и его. Ну, теперь-то после кирпича сложно будет поспорить". А вот еще одна деталь достойна отдельного вопроса:
— Архиепископ? Домнику поставили на замену отца Кельсия?
— Да, епифкопы было в ярофти! Мрафь фтала главой прихода. Но митрополит фаткнул им рты. Я думаю, они фаодно! — Видя, что Исидор задумался, Янус взмолился: — Не убивай меня, пофалуйфта!
Исидор взял камень, и положил его на гортань Янусу, после чего встал с корточек и наступил сверху. Задыхаясь, клирик выпучился и забил руками по земле, у него потекли слёзы, обломки зубов впились в уже зажившие, но всё еще окровавленные губы. Мразь с сожалением проговорил:
— Очень-очень жаль, что мы не можем подпитываться, убивая друг друга. — Лежащий на земле зажмурился, прощаясь с жизнью. Этот искалеченный безумец убил свою подругу, можно сказать воспитанницу. А теперь, точно, добьёт и его. Найдёт способ сделать это без огня. Исидор же продолжал: — Слушай внимательно. Пять минут ты должен лежать и молчать. Потом беги и зови своих белорясных друзей. Если ты поднимешь шум, я всё равно скроюсь. Но обещаю, что найду способ встретиться с тобой еще разочек. Кстати, не переживай, зубы отрастут за пару дней. Я проверял.
Однорукий мужчина столкнул ногой камень с горла лежащего на земле клирика и, развернувшись, увидел шесть человек в белых рясах. "Вот ведь беззвучные ублюдки! И я тоже хорош! Так увлёкся, что забыл следить за дверью бара". Исидор внутренне кричал от досады, убежать вряд ли выйдет. Даже фора в виде живой изгороди не поможет, люди Данталиана хорошо тренированы, а он уже и так вымотан. Драться бесполезно по тем же причинам. Пока он ругал себя, да рассуждал, что можно сделать, его уже аккуратно окружили, медленно ступая, будто боясь, что он кинется на них, как дикий зверь. Раздалось пять щелчков снятого предохранителя. Инквизитор, стоящий напротив, вместо взведения Хрюши достал ограничители и стал приближаться. "Да и плевать, всё равно мне оставалось только идти в церковь сдаваться, чтобы спасти Настю из лап инквизиции", — подумал Исидор, медленно опустился на колени и завёл руку за спину.
Инквизитор с ограничителями приказал Янусу скрыться с глаз, и тот отполз в сторону с плохо скрываемым облегчением. После чего лидер небольшого отряда зашёл за спину, чтобы надеть браслеты. Щелчок на левом запястье и небольшая заминка. Тяжелый вздох, после, которого левое запястье снова свободно. Клирика толкнули в спину:
— Давай, мразь, подвигали. Тебе хотят задать пару вопросов перед расплатой. И давай без фокусов. — После чего, инквизитор наклонился и прошептал. — Хотя лучше пофокусничай. Я с радостью воткну тебе Хрюшу в глаз.
В подвальной келье ярко горела лампочка прямо над стулом, где сидел Исидор. Его на удивление нежно доставили до места заключения, даже ни разу не ударили. Само собой ему бы не было особо больно от побоев, но инквизиторы не гнушаются и парочку ожогов оставить пока доставляют пленных. Особенно странной такая милость выглядит по отношению к тому, кто убил их собрата. За запертой тяжелой дверью стоял инквизитор. Пока клирика вели по зданию, он заметил, что в церкви не осталось ни одного иезуита отца Кельсия, после смены архиепископа их место заняли люди Данталиана.
Дверь открылась и в камеру зашла женщина в белой блузке, обтягивающих черных джинсах и полумаской на лице. Клирик совсем не удивился, увидев Домнику. Она молча стояла перед ним, и по глазам было видно, что под маской прячется широкая улыбка. Будто она встретила на улице старого друга, с которым не виделась уже много лет.
— Я и надеяться не смела, что ты буквально сам придёшь сдаваться. Думала, выберешь себе нору потемнее, чтобы там сдохнуть при расплате. Янус? Серьёзно? Мог сразу мне позвонить и попросить о помощи. Что с рукой?
— Оставил на память старушке-газетчице.
Новый архиепископ довольно хмыкнула:
— А ты всё не унываешь. Так... с чего бы нам с тобой начать?
— Можешь рассказать, зачем тебе было убивать еще и Настю. Чтобы подставить меня, и так хватало двух трупов, еще и инквизитор теперь.
— Что? Ты так ничего и не понял? Ну, ты и кретин! — Домника открыто расхохоталась. Слегка отдышавшись, она продолжила: — Да кому вообще надо устраивать всё это, лишь бы подставить тебя?
Исидор лишь молчал. Он абсолютно не понимал, во что вляпался, и не хотел подстёгивать веселье архиепископа новыми вопросами. Женщина вытерла слёзы, набежавшие от смеха, и сказала:
— Ладно, за то, что повеселил я отвечу на один твой тупой вопрос, а потом буду делать, то зачем пришла.
— Ну, и зачем ты вообще пришла? — Тихо спросил Исидор.
— На удивление хороший вопрос, моя мразюшка. Меня прислал митрополит Данталиан, он хочет, чтобы ты был в курсе дела, если вдруг переживёшь расплату. Я не буду тебя пытать, или резать раскаленными ножами, или, что ты там себе понапридумывал. Я просто расскажу, зачем ты здесь. Здорово, правда? — Довольным голосом сказала архиепископ.
"Пережить расплату? Данталиан? Да они тут с ума посходили чтоли?". Исидор, ничего не говоря, кивнул и стал ждать рассказа. Домника, потёрла скулу:
— Так... с чего бы начать, ну давай с самого интересного. Никто твою подружку не убивал, мы пустили слух, что ты её убил, чтобы ты вылез из норы и сделал какую-нибудь глупость, обнаружив себя. Как видишь, вышло в итоге всё просто прекрасно. Янус благородно отомстил за мнимое убийство возлюбленной, помогая схватить тебя. — Исидор с надеждой посмотрел на женщину, но она покачала головой и продолжила. — Нет, можешь не радоваться мне тут. Она всё-таки мертва. Твоя дорогая Настенька умерла при расплате.
Теперь он начал понимать. Она же продолжила:
— Маленькая бедная девушка на входе в церковь. Она совсем ни на что не годится. Так думал о ней не только ты, но и вообще все. Даже придурок Кельсий. Год назад я обнаружила, что некоторые не особо богатые прихожане через пару месяцев перестают появляться в церкви. Хотя до таинства их так и не допустили. Я заставила дьяков внимательно проверить всех работающих мразей и клириков, но все были чисты. Тогда я пригляделась к простушке в белом платье. И представляешь, что я узнала. Они с милым Сашей, заманивали людей к себе на БСДМ утехи. Настя напитывалась силой, пытая их. И мало того, что она лечила прихожан под носом у Кельсия. Сашенька еще и снимал всё на скрытую камеру и шантажировал жертв получившимися видео, само собой, вырезав из него пытки.
Оценивающе посмотрев на лицо несчастного калеки, Домника продолжила, слегка переведя дух:
— Когда я на них вышла, они уже жестили по полной. Настя играючи проходила такие расплаты, что тебе и не снились. Именно о таких происшествиях мне следовало сообщать Данталиану. Да, да, мы давно с ним знакомы, и я делаю для него мелкие одолжения. Как много мразей среди духовенства ты видел? Конечно же, у меня есть могущественный покровитель. Он прибыл сюда и мы уже вместе пообщались с сестрой Инессой. Он сделал ей особое предложение. Сказал, он верит, что она сможет пройти расплату за убийство. Но нам нужен был козёл отпущения. Я выбрала тебя, дорогой Исидор. Среди всех мразей, ты самый бесполезный, только и можешь, что радикулит лечить, да бомжей бинтовать. А тут еще так чудесно совпало, что это ты Инессу привёл. Должна же я получать маленькие радости от работы.
Клирик зло зашипел и плюнул на пол. Женщина, ни секунды не впечатленная плевком, продолжила:
— Таким образом, первую цель убийства выбирала я. И назначила тебя Ларисе Александровне тоже я. Девчонка, кстати, сразу поняла, кого выставят виновным, и торговалась, как только могла. Она не хотела впутывать своего дорогого Антона. Но митрополит умеет убеждать. Тем более для дальнейших целей она ему нужна была без нелепых сентиментальных привязанностей. Так что, мой выбор показался Данталиану идеальным. Вторую цель выбирать дали уже тебе. Представляешь только, тогда после встречи у Кельсия, ты сам выбирал, кто умрёт следующим. Но выбирать в итоге пришлось Настеньке. Я даже была несколько удивлена её выбором. Может глава инквизиции при личных беседах к тому моменту уже объяснил ей, что все старые связи надо разрывать. Может они с Сашей и сами что-то не поделили. Но выбор был сделан.
Домника, погладила клирика по левой щеке и медленно обошла по кругу.
— Ну же зайчик, веселее, впереди моя любимая часть. Это я сказала Инессе позвонить тебе после убийства. Я была уверена, что ты, как благороднейший из идиотов, ломанёшься к своей подруге и обязательно оставишь кучу следов. И ты меня ни капельки не разочаровал, всё потрогал, всё понюхал, везде натоптал. Митрополит в клочья уничтожил Кельсия. Хотя если честно, улик и так хватало, ты мог и вовсе не являться. Твоя подруга прекрасно знала, что и где раскидать, чтобы выставить тебя виноватым. Если тебя это утешит, она почему-то всё равно сбежала к тебе из дома Саши и не стала сдавать тебя, когда вернулась в приход. Наверное, она разыграла для тебя чудесное представление, что верит и хочет помочь скрыться. Но она и правда тебя успешно, ну насколько могла, спрятала. Мы сразу забрали все её ключи и телефон, даже грозили пытками, но тут уже митрополит вмешался. Инквизиторы, которых отправили в дом её родителей, были одной из нескольких пар. Еще несколько дежурили у твоего дома, у её съемной квартиры и в вашем баре с дурацким названием. Вообще, как по мне, это было абсолютно ритуальное действие. Кельсий уже был мертв, а ты был нужен митрополиту просто для галочки, чтоб было кого публично казнить, любит он доводить всё до конца. Дурочка всё умоляла дать ей позвонить, хотела тебя предупредить, но я разбила её айфончик и она отправилась на расплату. —Архиепископ противно засмеялась. — Ну, вот в целом и вся история, как тебе?
— Тебе-то с этого какая выгода была? — Спросил Исидор.
— А я своё уже получила. Разве ты знаешь кандидатуры на роль нового главы церкви, лучше, чем я? Полоумный старик Исихий? Надменная дура Кириакия? Наставник Евстафий, который может только клеймом тыкать? Я буду первой мразью, ставшей архиепископом. Другие приходы взвоют, но митрополит обещал всех убедить. Тем более, я так славно помогла в расследовании заговора в нашем приходе. Представить только, бывший архиепископ в сговоре с низшим убивали доноров и сливали силу в обход ризницы. Столько денег утекло, какой кошмар. А кроме денег их ничего и не беспокоит, поворчат да перестанут. Еще глупые вопросики будут?
— Зачем ты мне это рассказываешь, зачем я Данталиану?
— Ну, Инессочка-то не справилась с расплатой, подвела его — сдохла. А тут под боком еще один кандидат, со свежим убийством. Он решил, если ты вдруг переживёшь расплату, будет удобнее, чтобы ты уже был в курсе всего перед встречей с ним. Что ж, всё, я пошла! — Девушка встала, — знаешь, я даже пожелаю тебе удачи. Постарайся не умереть — не хочу, чтобы и ты разочаровал митрополита, он и так не в духе.
— Стой, Домника, — она обернулась в открытых дверях. — Как мне пережить расплату, что нужно делать?
— С чего ты решил, что я в курсе? Я не убивала ни разу. — Девушка пожала плечами и вышла. Тяжелая дверь заперлась на засов. Щелкнул выключатель.
Тьма. В кельях для расплаты тьма особо густая, кажется, что её можно зачёрпывать ладонями. Бес явился моментально.
— Привет, скотина, как твои дела? — Антон решил, что на правила можно наплевать, чего ему уже боятся-то, смерти что ли?
Скотина его проигнорировала. Дурацкое первое правило, он ожидал грома, молний, мгновенной смерти. Но нет, это просто была ненужная ритуальная формальность. Видимо, чем больше правил и ограничений, тем больше кажется, что всё под контролем.
Бес отвёл назад правую ногу. Вспомнив, с чего должна начаться расплата, Исидор вскочил с места и отпрыгнул слегка вбок. Тварь промахнулась пинком и злобно заревела. Комнату осветила яркая вспышка. Хоть он и увернулся, ногу клирика прожгло яркой болью и подломило, как от удара. Он упал на колени. Опустив взгляд, он увидел на внешней стороне правого бедра новый ожог, красующийся сквозь прожжённые штаны. Ясно, второе правило уже смысл имеет. Значит, увернуться от смертельного удара не выйдет.
"Третье правило — не терять сознание. Ну, это нарушить специально не выйдет. Падать в обморок по желанию я не умею. Остаётся четвертое правило. Если клирик переживёт расплату за убийство, он должен немедленно сдаться инквизиции". Клирик уже не собирался уворачиваться и стоял на одном колене, прямо как в квартире у родителей Насти. Чудовище схватило его за горло и прижало к стене кельи. "Если переживёт. С момента, когда меня привели в церковь маленьким испуганным мальчуганом, до самого посвящения мне раз за раз повторяли, что за убийство расплата одна — смерть. В чём вообще смысл четвертого правила? Что это за чушь? Митрополит думал, что Настя сможет пережить расплату за убийства, благодаря своим, так сказать, тренировкам. Но они ошиблись, значит, дело совсем не в этом".
Пинок в промежность узловатым коленом, от которого на секунду потемнело в глазах. "Нам рассказывали о порабощении огнём. На посвящении мне и еще двум клирикам с других приходов показывали, что будет с нами за неподчинение. Прижигали железом, оставили мерзкие ожоги, которые теперь никогда не пройдут, чтобы мы всегда помнили своё место". Разогнуться после удара не получается, монстр крепко приложил его в пах. "Если переживёт расплату... Мрази до порабощения спокойно убивали, и их Бесы ничего им не делали, как они с ними договорились вообще?"
Остался удар раскалённым клинком прямо в глаз. "Бес на расплате после посвящения получил своё сполна. Его морда будто взорвалась. Еще долгое время после он мстил мне за свои страдания". Долгий замах лапой снизу. "А что, если мрази прошлого не договаривались с Бесом? Они его убили!" Чудовище, будто чувствует, что ему сейчас тоже достанется, и никак не решается на удар.
— Ну же! Давай, тварь, бей! — Исидор закричал прямо в уродливую морду. Если он всё правильно понял, то он уже и так всё сделал, чтобы пережить расплату. А если же он ошибался, то деваться всё равно уже некуда. Длинный коготь начинает быстро приближаться к лицу. Тьму разрывает вспышка огня. Тишину разрывает рёв чудовища. Глазное яблоко разрывает длинный коготь. Голову разрывает боль. Теряя сознание, клирик увидел, как еще горящая голова Беса рассыпается пеплом.
Исидора окатили холодной водой. Он закашлялся и поднял голову, опираясь на оставшуюся руку. Левый глаз ничего не видел. Правый видел мутные фигуры в дверях. Он жив! Без руки, без глаза, с новым ожогом на ноге, но он всё еще дышит. Мразь упал на спину и засмеялся. Всё оказалось настолько легко!
— Прежде, чем вы продолжите веселье, нам с вами надо решить один серьёзный вопрос. — Прозвучал сухой голос.
Калека перестал смеяться. Не вставая, повернул голову в сторону дверного проёма и кое-как, одной рукой протёр от стекающей воды оставшийся глаз. Рядом с архиепископом Домникой стоял мужчина лет сорока с ничего не выражающим лицом. На нём не было характерной белой рясы инквизиции. Митрополит предпочитал классические деловые костюмы.
— Так значит, вы и есть сухая задница Данталиан, молодоват, как по мне. Зачем я вам нужен? — Ничуть не церемонясь, в лоб спросил Исидор. Домника закашлялась, выпучив глаза. Двое из личной гвардии митрополита шагнули вперёд, достав из ряс штыки. Митрополит поднял руку, после чего инквизиторы сразу замерли, и спокойно сказал:
— Я и есть Данталиан. Как видите, над сухостью моей задницы уже поработала сестра Инесса. Благодаря её работе, я и чувствую себя, и выгляжу лет на двадцать моложе! Мне действительно жаль, что она нас после этого покинула. Не буду врать, что мне жаль о причинённых вам неудобствах. Но, как человек дела, я всегда вижу хорошие сделки и прекрасные возможности. Так что, намерен предложить вам занять роль, которую столь хотела получить ваша подруга. Бежать вам некуда, друзей у вас нет. Все считают, что вы убийца двух доноров и сестры Инессы. Архиепископ сообщит всем, что вы погибли при расплате, покинете вы сейчас эту келью сами или же вас вынесут. Можете улететь со мной навстречу новой жизни. Или же… — Митрополит щелкнул пальцами, за чем последовали еще два металлических щелчка предохранителей, уточняя предлагаемый ему выбор.
Мразь широко улыбнулся и склонился в глубоком поклоне, отведя назад левую руку. Плевать, на что пойдёт сила. Он готов омолаживать влиятельных ублюдков. Он готов убивать. Его Бес мёртв, а значит расплаты больше не будет.
