CreepyStory

История первая: Медведь-зомби
История вторая: Мертвые воды
История третья: Древние

История четвертая: Макар-мертвяк

И наконец история пятая. Окончание...

Больше контента в телерам-канале УЖАСАРИУМ

Ранее:
Митрич подошел к двери. Постоял прислушиваясь, затем открыл засов, толкнул дверь, и мы вышли на улицу в объятия холодного тумана.

И вот теперь...

Почти осязаемый густой туман застилал деревню. От него веяло холодом и болотной плесенью, было неуютно, холод проникал внутрь и растекался по жилам. Ориентироваться в и без того темной ночи было совсем не возможно, не было видно ни силуэтов домов, ни звезд на небе.

Митрич протянул мне видавший виды, помятый фонарь в жестяном корпусе. Я взял за ручку, потянул, но он не отпускал.

- Шечаш не включай, - сказал он шепотом и только после отпустил фонарь. - Сюда.

Митрич уверенно шагнул в туман. Мы шли пока из тумана не вынырнул силуэт старого забора. Старик осторожно толкнул калитку, но она все же предательски заскрипела.

- Шшшука, - еле слышно прошипел Митрич и замер перед открытой калиткой, прислушиваясь.

Мертвая тишина. Ни шороха, ни звука. Митрич, не поднимая руки, сделал знак следовать за ним и шагнул на улицу. Мы шли вдоль забора, стараясь не шуметь. Дом старика стоял на самой окраине, забор вскоре закончился, и дорогу перегородил плетень из толстых кривых веток. Тут я заметил, что стал различать размытые очертания построек и деревьев шагов на пять вдали, или туман стал менее плотным, или  мои глаза привыкли к сумеркам. Очертания были размытые и словно колыхались, двоились. От того я не сразу осознал, что отделившийся от стоящего рядом искривленного ствола  иссохшего дерева силуэт был чьей-то фигурой - скрученной под стать стволу того же дерева.

Не заметил движения и Митрич пока эта тварь внезапно не возникла прямо перед нами. Несомненно, это был человек, но мозг отказывался воспринимать его человеком. Нижняя челюсть на искривленном лице была невероятно вытянута, открывая черную зияющую дыру огромной пасти. Мертвенно белые глаза в глубоких впалых глазницах. В нос ударил густой смрад, могильный, затхлый.

Тварь тоже не ожидала внезапной встречи. Непонятно было, смотрят ли белые глаза без зрачков на нас, но оно нас видело. Тварь на мгновение замерла. Время как-будто вытянулось. Я смотрел в белые глаза, на движущуюся из стороны в сторону длинную челюсть,  голове одна за одной пролетали мысли: “Что это?”, “Как быть?”, “У меня ружье. Стрелять?”.  В эти доли секунды уместилось невероятное количество действий, я видел каждое движение лица, если это можно назвать лицом.

Но тварь все же оказалась быстрее. Из глубины черной дыры огромного рта раздался хрипящий, харкающий  то ли вой, то ли лай. Настолько пронзительный, что перепонки в ушах противно завибрировали, и в глазах все затряслось. Хотелось бросить ружье и зажать уши руками, но тут Митрич опомнился и с размаху ударил прикладом ружья в кричащую. морду. Тварь отшатнулась и свалилась на землю, крик тут же прервался, но было уже поздно.

Из темноты послышались звуки, вскрики, хриплые взвывания мало походили на человеческие голоса, но было очевидно, что  в темноте есть еще и они общались. Звуки доносились со стороны леса, оттуда, куда мы шли. Окончательно сомнения развеяли огни, которые зажглись в тумане, в темноте зашарили лучи фонарей, и даже языки факелов.

- Назад! В деревню! - хрипло прошипел Митрич.

Он прижался к забору и как мог быстро зашагал обратно в направлении своего дома. Сзади уже можно было различить топот множества ног. Нас преследовали.

- Домой нельзя. Туда! - Митрич указал куда-то в туман на другой стороне улицы.

Что там в тумане разглядеть было не возможно. Мы замедлились и прокрались на другую сторону, и я увидел узкий проход между заборами и переулком, хотя какой переулок, тропа настолько узкая, что вызывала клаустрофобию - того гляди застрянешь - вывела нас на пустырь. В густом тумане виднелся черный силуэт какого-то массивного и высокого, по деревенским меркам, сооружения. Мы двигались вдоль забора, обходя сооружения, явно заброшенные: покосившиеся дощатые стены построек, черные дыры, бывшие когда-то окнами.

- Что это? - спросил я шепотом. указывая на мрачные остовы.

- Жавод шилошный. Бывший, - ответил Митрич, даже не смотря куда я указывал.

Звуки погони снова настигли нас внезапно: то ли успели протиснуться сквозь узкий лаз вслед за нами, то ли это была другая группа. Один за другим из тумана позади нас  выныривали колышущиеся огни.

- Шуда! - Митрич потянул меня к завалившемуся забору.

С удивительной ловкостью он перебрался через нагромождение жердей и досок, и его сгорбленный силуэт уже тонул в тумане, когда я все еще пытался не застрять и не упасть… но не справился. Нога провалилась и застряла между досками. Что-то сильно сдавило лодыжку чуть выше ступни, и резкая боль пронзила кость до самого бедра. Инстинктивно я попытался выдернуть ногу, но сделал только хуже - еще один укол резкой боли, как удар током пробежал по ноге.  С трудом удержал крик, но не удержал равновесия и завалился на доски. Это точно услышали. Все также спеша, но уже осторожнее, я вытащил ногу и поднял голову. Огни были уже с двух сторон и рядом, я уже слышал звуки, смутно похожие на человеческую речь. А в какую сторону мне? Вокруг туман, Митрича не видно. Позвать? Выдам себя.
Согнувшись, я побежал в противоположную от огней сторону, стараясь не шуметь. Нога сильно болела. Я наткнулся на заросли каких-то кустов вдоль забора. Перелезть, не создав шума, не получится. Забор меня точно задержит, а погоня, а это несомненно она, была уже близко.  Я заполз в траву и прижался к забору, стараясь даже не дышать.

Вскоре я увидел наших преследователей. Теперь, наверное, только моих. Куда подевался Митрич?

Две группы ног смешались в общую кучу почти у меня перед глазами.  Свет факелов и фонарей разгонял туман, но я боялся пошевелиться, не мог поднять голову. Видел только ноги - грязные сапоги, тяжелые башмаки. Тут были и мужчины, и женщины, судя по подолам юбок, вымокших и заляпанных грязью. От них смердило плесенью, дегтем, гнилой рыбой. Толпа сбилась в кучу вокруг одного из преследователей. Огромного, судя по размеру его сопожишь с подвернутыми голенищами, о которые бились полы его плаща из толстой тяжелой ткани. Что они говорили, разобрать я не мог, скорее они мычали и рыкали друг на друга. Судя по тону, верзила в плаще был очень недоволен, он рычал громче всех, и остальные тут же замолкали. Вскоре уже говорил, если это можно так назвать, только он. Злобно рыкнув в последний раз, он поднял ногу в огромном сапоге и с силой топнул, так что из-под подошвы разлетелись комки грязи. Толпа разделилась на группы и, что-то бормоча, они двинулись в туман, почти сразу же исчезая в нём.

Когда вблизи уже не было видно ни одной пары ног, я осторожно поднял голову и посмотрел по сторонам. Никого. В тумане маячили огни, постепенно удаляясь.

Я поднялся и осмотрелся. Идти нужно явно в сторону от удаляющихся огней. Но куда? Надо где-то укрыться до рассвета, бродить в этой тьме и тумане - самоубийство.

Вдали, в свете луны, едва пробивающимся сквозь туман, чернела крыша силосного завода. Заброшен, - вспомнил я. - Вряд ли они подумают, что мы решили, я решил вернуться. Пересижу до утра, там видно будет.

Я двинулся вдоль забора, стараясь держаться как можно ближе к нему, фонарик не зажигал, темное пятно завода в тумане - хоть какой-то ориентир. В этот раз я перелезал обратно через поваленный забор очень осторожно. Ружье мешало, но бросить его я не решился, а вместо этого наклонился и переполз завал почти на четвереньках.

Перебравшись, я поднялся и от неожиданности чуть не выронил ружье. Путаясь в ремне, я неуклюже перехватывая приклад, все-таки справился с трясущимися руками и, выставив ствол вперед. Передо мной стоял ребенок. Мальчик лет пятнадцати. Грязный, из одежды только майка и какие-то мешковатые штаны. Глаза. Глаза у него были абсолютно белые. Белые, без зрачков, словно в них клубился  этот проклятый туман, который тут повсюду.

Не знаю, наблюдал ли он, как я перелезаю через ограду или появился только сейчас, не знаю, сколько времени мы стояли напротив - я тыча в него стволами двустволки, и он, почти голый уставившись на меня своими жуткими глазами. Минуты, секунды, доли секунды... Время исчезло, замедлилось и ускорилось одновременно. Я провалился в него, как в пустоту, в которой эхом разносились мои мысли и стук крови в виски.

Он шевельнулся.

“Он шевельнулся!" - шепнуло мне мое сознание.

“Вижу, - ответило оно же само себе. - Смотри! Что это?”

Его челюсть. Медленно его челюсть начала отвисать, вытягиваться вниз, разевая невозможных размеров пасть. Невозможных… для человека.

“Он закричит!” - сознание уже орало у меня в голове.

“Стреляй!”

“Нет! Не стреляй! Услышат!”

“Но он, оно закричит!”

Доли секунды, секунды, минуты… Мысли… Гул… Кровь в виски… Наверное все было быстро. Не знаю. Я не выстрелил… А он, оно… не закричало.

Как мне пришла эта мысль, почему я решил сделать именно так,  я не знаю, я уже не слышал своё сознание. Я не выстрелил… Я поднял плечи и изо всех сил выкинул руки с ружьем вперед будто в штыковой атаке. Но штыка у ружья не было. Два ствола угодили в переносицу жуткой твари. Я почувствовал хруст ломающихся костей черепа. На руки брызнула кровь, мозги….. Что-то очень горячее или, напротив, очень холодное, кисти будто обожгло, но ружье я не бросил.

Тело твари повисло на стволах, утягивая их вниз, С противным чавканьем тело сползало и, свалилось у меня возле ног.

Мой желудок скрутило, и я не удержал содержимое внутри. Руки тряслись, голова кружилась, воздух казался густым, я не мог отдышаться, жадно хватая ртом холодный туман.
Медленно гудение в голове стихало, мечущиеся и роящиеся мысли приходили в порядок. Надо идти. Непонятно, один ли он тут, отстал от группы моих преследователей или в округе бродят еще эти твари.

Я добрался до заброшенного завода, отгоняя время от времени возникающие перед глазами картины страшного лица с белыми глазами, с жутким хрустом входящих в череп стволов, тела хоть и жуткого, с огромной пастью  и пустыми глазами, но ребенка у моих ног.

Искать вход не пришлось, на углу постройки зияли черные проемы окон. Ни стекол, ни рам давно уже не было и забрался в одно из них.

Внутри воняло нечистотами, плесенью и сыростью. Это была какая-то небольшая комната, видимо, контора. На полу валялись остатки сломанной мебели, столов, стульев.

Я решил идти дальше внутрь, чтобы меня не заметили через окна. Дверей в комнате не было, только проем с выломанным косяком за ним было большое просторное помещение, наверное цех.

Цех был большим, уходил вверх, на два или три этажа, до самой крыши. Я достал из кармана фонарь и включил. Снаружи не должны были увидеть, подумал я. Пошарил лучом по стенам и массивным конструкциям в центре цеха, огромные ржавые баки, свисающие цепи, ветхие веревочные тросы, какие-то большие шестерни и сгнившие деревянные помосты.

Надо найти место, где можно пересидеть до утра. Может, мешки какие-то или что еще… Холодный туман казалось проник до костей, смешался со страхом таящимся внизу живота, тревога не отпускала меня, хотелось согреться.

Я брел между транспортировочных линий, перевернутых палетов и искореженных остовов оборудования, ища подходящее место, и вдруг услышал звук... Что-то металлическое упало на бетонный пол.

Увидели свет? Может это вообще  ветер, ночная птица  или просто какая-то деталь отвалилась, тут же все прогнило.
Я замер. Слушал, пытаясь отделить шум ветра и скрип конструкций от всего остального, услышать шорохи, шаги, голоса…

Есть! Точно кто-то есть! Я услышал шорох или шаги. Осторожные, видимо все-таки увидел свет фонаря, пытается понять где я.

Прижавшись к стене, я начал отходить обратно в комнату с окнами,. Даже если он один, может поднять шум. Фонарь не включал. Отошел недалеко, смогу найти в темноте. Шаг за шагом ощупывая стену, я дошел до проема.

На улице было все же светлее, чем внутри и я увидел! Он тут! В комнате! На фоне едва выделяющегося прямоугольника окна метнулась тень. Я вскинул ружье, которое держал наготове, но я уже потерял его в темноте и он оказался быстрее. Сильный удар вышиб ружье из моих рук. Держал я крепко, но удар был таким, что чуть не вывихнул мне плечи. Тут же сильный толчок впечатал меня в стену. Руки практически не слушались, но я все же сумел поднять и схватить нападавшего. Вцепившись в одежду, я подтянул его к себе и попытался отшвырнуть его в сторону, и тут услышал.

- Тиха!

Хриплый, сдавленный, но знакомый голос. Митрич! Мои пальцы сами собой разжались.

- Митрич? - спросил я шепотом.

- Да. Да. Я, - он пытался отдышаться. Наша короткая схватка все же немного вымотала его.

- Ты как тут?.. Ты исчез вдруг…

- Ишчез… Ты кошоногий жаштрял там. Тут эти. Шхоронилшя я пока они балакали. Апошля они прямо на меня поперли. Чуть не жаметили.  Еле ушел дворами. Вернулша тебя ужа и шлед проштыл. В деревню думал не пойдешь, коли они там, решил тута проверить.

Голос доносился из темноты, я едва различал силуэт сгорбленной фигуры Митрича, я пытался уловить малейшие изменения в голосе. Хотелось ему поверить, все же вдвоем с ним больше шансов, но а вдруг это уже не он.

- Гадаешь я это или нет? - спросил Митрич.

- Я… Да… - я решил не вилять, но все же нащупал ружье и пододвинул к себе.

- Ну, моё-то ружо у меня в руках, а я тебя еще не жаштрелил.

И правда. Я  немного успокоился.

- Извини.

- Да ладна, я тожа пришматривлша, пока ты шхеритша не штал. Эти бы не штали.

Митрич замолчал, но вскоре продолжил.

- Лады, лады… Тут другая проблема. Тут они.

- Они?! Где? Не слышу.

- Нет… Не упыри эти, шошеди мои. Твари чертовы тут. Чую я. Ты ражве не чуешь?

- Нет. А что?

- Да вонь эта и в животе будто черви копошатша. Чуешь?

- Ддаа… Но у меня уже всю ночь так.

- Нее, тут другое… Я помню. Как в том доме шабашников-штудентов. Отродья бешовшкие.

- И что делать? Выбираться будем?

- Шпалим их к хренам! Тогда ешо надо было шпалить.

Я пытался осознать происходящее. Это сон? Я попал в какой-то фильм ужасов. Туман, жуткая деревня, обезумевшая толпа с факелами. Да, и с фонарями, но и факелами! А теперь еще и крестовый поход на каких-то тварей со стариком. Ван Хельсинг, твою мать.

Размышляя, я не заметил, как накрутил себя. Руки сами по себе сжимали ружье сильнее и сильнее, и уже хотел размозжить черепа этим тварям, кем бы они не были. За всё! За страх, который меня пронизывал и за который я сам себя ненавидел.

- И где их искать? - я услышал свой голос еще до того, как осознал, что говорю это.

- Шут его знает. Где-то ждешь.

Митрич включил фонарь. Волна тревоги пробежала у меня по спине от неожиданности.

- В окна не швети, - сказал Митрич кивая головой в сторону мой руки с фонарем. - Пошли.

Он двинулся к проему, направив фонарь в пол, чтобы луч не был виден. Я включил свой фонарь, перехватил ружье и пошел за ним.
Мы снова вышли в цех. Что искать непонятно. Мы просто брели, высвечивая лучами фонарей битые стекла, бутылки, каркасы каких-то ящиков и прочий хлам.
Мы ощутили это одновременно. Волна тревоги, затем следующая и еще, как пульсация, заставляющая все внутри сжиматься, а кровь застывать в жилах. Я посмотрел на Митрича, он стоял неподвижно, уставившись в черный проем между двумя большими баками.

- Там! - я и спрашивал, и утверждал, сам понимал, что эта жуткая вибрация исходит оттуда.

Митрич кивнул. Идти не хотелось, тело сопротивлялось. Хотелось развернуться и бежать, но я сделал шаг первым. Митрич тут же спохватился и тоже двинулся в темный проем.

Волны страха не хотели нас пускать, отталкивали, но мы дошли до самой стены и увидели ржавый квадратный люк в полу.  Митрич посветил фонарем  по периметру люка, взял ружье двумя руками и, направив ствол на люк, сказал

- Открывай. Тока под штволы не лезь.

Я прислонил свое ружье к стене, схватился за ржавую ручку люка и потянул. Заскрипели петли, но он довольно легко поддался.  Из открывшейся дыры нас окатило волной стократно усилившейся вони. Разложение, гниль. Затхлый могильный смрад смешивался с ощущением переполняющего грудь ужаса. Я чуть не уронил крышку обратно, пытаясь уткнуться носом себе в плечо. Еле удержав, я убедился, что она не захлопнется, взял ружье и подошел к Митричу.

- Что там? - спросил я тыкая стволами на железную лестницу, уходящую вниз в темноту.

- Почем знаю? Шклад, кладовка, прошто подвал… Идем! - скомандовал Митрич, опуская ногу на ступеньку.

Мы спустились в узкий проход. Грязный, захламленный, идти приходилось по хлюпающей вонючей жиже. Видимо, проход ни раз заливало дождями, обшарпанные стены покрывала плесень.
Метров через десять коридор расходился в стороны, но вариантов куда идти не было: правый был завален, левый через пару метров заканчивался небольшой комнатой. Луч фонаря почти сразу упирался в стену напротив, высвечивая пятна кирпичной кладки в проплешинах обвалившейся штукатурки. У стены были навалены кучи... и... стоило мне направить луч фонаря чуть ниже, и... крик застрял у меня в горле, по затылку пробежала холодная волна. Это были кучи трупов. Птицы, животные, люди… Скелеты, сгнившие останки, иссохшие конечности. Ужасная картина. Руки затряслись, от чего луч фонаря стал описывать эпилептические фигуры на стене. От этого и от густого смрада разложений меня мутило, перед глазами все плыло, и тут луч фонаря выхватил еще более ужасающую картину.

Весь угол комнаты был как порождение кошмара. Наросты, словно извращённые грибы, расползались по стенам и полу, бесформенная масса, как жгуты, рваные лоскуты  из плоти, кожи и слизи, переплетаясь в мерзкую пульсирующую паутину.

Белёсые жилы, как жаждущие крови змеи, извиваются, врастая в два чудовищных существа. Их кожа была мертвецки бледна и  покрыта жуткими пятнами разложения. Там, где должны были находиться глаза, огромные наросты, покрытые белой пленкой. Огромные острые зубы торчали в безгубых, приоткрытых ртах. Существа были неподвижны, лишь слегка подергивались, как марионетки, подвешенные на этих нитях из плоти.

Я сразу понял, что именно о них рассказывал Митрич, именно их он видел в доме студентов. Конечно, он не мог их забыть, такое невозможно забыть. Это нереально, это невозможно, но это есть, это вот здесь, прямо передо мной. И теперь мне тоже никогда этого не забыть.

Я почувствовал сильную хватку на руке выше кисти. Митрич схватил меня, унимая дергание фонаря и призывая не потревожить монстров. Они не подавали признаков, что знают о нашем присутствии. Видимо никакой угрозы своему существованию в этой деревне они не ощущали - никакой охраны, никаких преград.

Я посмотрел на Митрича. Он  отпустил мою руку и поднес палец к губам, затем показал на ружье, приставил два пальца к виску и перевел их на монстров. Я кивнул. Понял. Перехватив ружья так, чтобы держать и фонарь, и ружье,  мы медленно подошли к пульсирующему кокону. Подняли ружья на уровне ужасающих голов, не касаясь, чтобы не потревожить их.

Мы стояли рядом, глядя друг на друга, я ждал сигнала от Митрича. Он снял палец со спускового крючка, показал мне два пальца и согнул один. Беззвучно, намеренно широко раскрывая рот, проартикулировал: “ОДИН”.

Я сделал гримасу непонимания. Один? Я намеревался стрелять из обеих стволов, чтобы наверняка. Митрич повторил свой жест: “ОДИН!”. Я кивнул. Наверное, так надо. Митрич кивнул в ответ. Показал уже три пальца и медленно загнул один. Я понял - на счет три.

Один палец загнут. Я вдохнул, успокаивая дрожь в руках. Митрич загнул второй палец…Ладони вспотели.

Третий палец. Я нажал спуск.

Выстрел! На лицо брызнули останки плоти, кровь, но… Один залп! Один! Вспышка слева. Митрич. Его выстрел. Я не ощутил отдачи! Моё ружье не выстрелило.  Осечка? Отсырел патрон? Что я делаю? Некогда размышлять. Стрелять вторым. Щелк! Снова осечка. И оно открыло глаза…

Мгновение, и бледные веки поднялись и на меня уставились его глаза. На меня или сквозь меня - непонятно, глаза были мутно-белыми, без зрачков. Еще мгновение, и жгуты из плоти разорвались, и воздух рассекла длинная когтистая лапа, выбив ружье и фонарь из моих рук. Фонарь отлетел, завертевшись на полу. От удара я упал на спину и чудовище нависло надо мной. В мельтешении фонаря все выглядело как в покадровой съемке, где с каждым кадром неминуемая смерть была все ближе. Пара витков фонаря и над моим лицом нависла ужасная зубастая пасть, огромная черная дыра. еще секунда, и острые, как бритва зубы сомкнуться и отгрызут мне половину головы.

Грохот в ушах. Меня окатило волной липкой крови. Моё лицо. Моё. Значит, оно на месте. Митрич! У него оставался один заряженный патрон.

Я с трудом поднял руку и протер глаза от липкой вонючей крови. Открыл. Фонарь закончил свой последний оборот и остановился. На мне лежало тело бледного монстра, там где еще недавно была ужасная зубастая голова, висели ошметки костей и плоти с которых капала слизь и кровь. Я судорожно дергая руками, столкнул с себя тушу и увидел перед глазами руку Митрича.

Ухватившись за крепкую, шершавую ладонь, я поднялся, отыскал ружье и фонарь  и виновато посмотрел на Митрича.

- Спасибо, - сказал я, вспомнив, что еще не поблагодарил его за спасение.

- Пошле будешь шпашибкать. Давай подожжем тварей, хрен жнает, вдруг оживут, пашкуды.

Он оторвал кусок ткани от своей одежды и намотал на найденную тут же ветку.

- Поди пошмотри чего-нибудь в жавалах. Можа ешть,что шухое. Быштрее тока.

Я вышел в проход. Нашел пару фанерных ящиков, куски рубероида. Сгреб сколько смог и вернулся к Митричу. Он стоял над телом одного из монстров и разрывал бумажные гильзы, высыпая порох на труп.

- Кидай, - распорядился он, кивая головой на трупы и не отрываясь от своего занятия, буркнул мне.  - Ружо пережаряди. Патроны-то шухие ешть?

Я переломил ружье и вытащил невыстрелившие патроны. Достал из патронташа новые, на всякий случай взял в пластиковых гильзах, на вид сухие, и зарядил ружье. Старые также разорвал и высыпал содержимое на хлам, которым завалил тела.
Митрич посмотрел и кивнул. Затем достал из кармана зажигалку и подпалил сделанный факел. Тряпки разгорались медленно, неохотно. Наконец пламя охватило их целиком, и Митрич поднес огонь к кучам и запалил края обрывков рубероида. Огонь расползался по черным листам, вспыхивал порох, увеличивая жар. Когда огонь зацепился за края фанерных ящиков, Митрич кинул туда же факел и скомандовал:

- Уходим.

Выходя, я закинул еще пару ящиков и коробок в комнату-склеп из прохода и мы выбрались сперва в цех, а затем и на воздух.

Снаружи всё изменилось. На небе сверкали звезды, туман и вместе с ним пронизывающий холод исчез. Теплая летняя ночь…. Я поймал себя на мысли, что это же всего одна ночь, которая еще и не закончилась. Только вечером я зашел в этот сарай, а сейчас казалось, что прошла уже как минимум неделя. Откуда-то навалилась ужасная усталость, ружье и даже фонарь казались невероятно тяжелыми, хотелось бросить их на землю и завалиться рядом, уснуть, хоть прямо тут.

- Шмотри, - Митрич указал на деревню.

Без тумана отсюда уже можно было разглядеть крыши на фоне ночного неба, но он указывал не на них. Из груди вырвался тяжелый стон разочарования, отдыхать не придется. На что я рассчитывал, что эти обезумевшие жители или кто они теперь исчезнут? Не исчезли. На окраине деревни мелькали огоньки, собирающиеся в кучи. Они направлялись к нам.

- Шуда! - скомандовал Митрич. - Через овраг обойдем. В деревне машины ешть. Шечаш можно проехать. Тумана нет. Быштрее, быштрее!

Митрич направился к крутому обрыву, заросшему кустарником. Я поспешил за ним. Цепляясь за ветки, мы спустились по склону. Стараясь держать в тенях и не шуметь, пошли к деревне.

- Тут. - Митрич указал на узкую тропу вверх.

Мы вышли на краю деревни. К  обрыву вплотную подступило заросшее травой поле с покосившейся оградой.

- Федькину машину возьмем, - сказал Митрич. - Водить умеешь?

Я кивнул.

- Добро.

- А ключи? - спросил я.

- А ты без них не заведешь? Не умеешь?

Я замотал головой.

- Я тожа. Зайдем в мою хату. Можа ключи у… этого, - Митрич мотнул головой. Я понял - на трупе того, кто притворялся Федором. Молча кивнул.

До дома Митрича добрались без неожиданных встреч. Дверь была распахнута, выбита. Митрич наступил на крыльцо, старые доски заскрипели, он лишь на мгновение задержался и тут же пошел дальше. Вряд ли нас бы стали караулить в  доме, они явно обыскали его сразу же, как начали погоню. Мы вошли в избу.

Митрич включил фонарь и прошел на кухню. Труп Федора лежал там же, где и прежде. Я отвернулся.

- Пошвети, - Митрич сунул мне в руку фонарь.

Пришлось взглянуть, чтобы помочь Митричу обшарить карманы. Тело с развороченной выстрелом головой лежало в луже застывшей крови. Белые отростки, которые выползли из раны, уже не шевелились, распластались по полу, как дохлые черви.

Митрич перевернул труп и похлопал по одежде ладонями. На куртке притормозил - нашел то, что нужно, запустил руку в карман и вытащил связку ключей. Кряхтя, разогнувшись, Митрич протянул мне связку, забрав свой фонарь.

- Машина у него во дворе?

- Ннне знаю. Мы же ушли вместе, его не было.

- Дааа. Точно… Шуда он пёхом пришел. Хорошо  бы во дворе была. Чего гадать. Пошли.

Митрич направился к двери, я за ним. Он занес ногу через порог, но тут же резко шагнул обратно, схватил дверь за ручку и громко захлопнул.
- Зашов! Быштра! - крикнул он, кивая на толстую плаху, прислоненную к стене рядом.

Я схватил её и помог Митричу накинуть её на петли на двери и стенах.

- Нашли, шуки! - сказал Митрич, скидывая с плеча ружье. - Проверь окна ш обратной штороны. Огородами пойдем.

Пока Митрич заваливал дверь мебелью, я побежал в комнату напротив. Ставни были закрыты, но я быстро нашел штырь, удерживающий их, открыл рамы и осторожно толкнул ставни.
В этот момент раздался сильный стук, и вибрация пошла по всему дому. Пытались выбить дверь. Уже не осторожничая, я толкнул из всех сил. В окно пахнул прохладный ночной воздух. За домом никого не было. С обратной стороны слышалась возня, стук и крики. Митрич закончил баррикадировать дверь и уже был в комнате.

- Давай вылазь. Я прикрою. Ружо шразу готовь.

Я кивнул. Залез на подоконник и спрыгнул. Мягкая, сырая земля почти полностью поглотила звук падения. Я сразу же скинул ружье и осмотрелся. Пока тихо. Заняты дверью с другой стороны. Митрич стоял у окна, водя из стороны в сторону стволами ружья. Я сделал знак - спокойно. Стволы исчезли в темноте комнаты, и почти сразу же раздался громкий шум, тарахтение двигателя. Я завертелся на месте, пытаясь понять, где источник, и прямо на меня из темноты вылетел колесный трактор с отвалом. Я едва успел отпрыгнуть в сторону, как трактор промчался мимо меня и врезался в угол дома, выворотив ветхие бревна. Крыша не выдержала и, покосившись со скрежетом, начала съезжать в образовавшийся пролом.

“Митрич!” - пронеслось в голове. Я все еще валялся на земле, успел лишь повернуть голову и смотрел, как черные доски и куски шифера заваливают часть дома, где еще совсем недавно было окно.

На шум с обеих сторон дома начали сбегать те, кто ломился в дверь. Не меньше двух десятков людей, если это были еще люди, с факелами, фонарями, топорами. Были в толпе и ружья.

“Митрич” - гудели мысли в голове. “Что с ним? Жив? Как помочь?”

Меня пока не видели. Я лежал на земле, за спинами у набежавшей толпы. Пробиться к дому никак не выйдет. Что у меня? Два ствола, два выстрела… Если успею. А дальше?

Скрипя зубами, я начал отползать подальше от дома, в густые заросли полыни, росшей вдоль забора. Дополз незамеченным, в траве уже смог поднять и гуськом подобрался к забору.

Забор у Митрича был высокий, метра два. И, насколько помню, нигде не повален. Придется перелазить, рискуя быть замеченным. Я прошел еще немного дальше, пока не закончились заросли, и начал морально и физически готовиться быстро перелезть и сразу бежать. Пытался сориентироваться, чтобы сразу выбрать правильное направление. Всего пару раз ходил по этой улице. Дом Федора вроде совсем недалеко. Я был процентов на девяносто уверен, что он где-то слева от меня.

Сделав несколько вдохов, я резко выдохнул, перекинул ружье через забор, подпрыгнул и, зацепившись за край быстро подтянулся стараясь не стучать ногами по забору, Прыжок.

Выход силой. Перекинул ногу. Залез. Перевалился. Уже почти. Осталось прыгнуть и… Раздался крик. Заметили! Крик подействовал как выстрел. Я свалился с забора.

Ружье. Вот! Схватил. Куда? Налево? Направо? Налево же! Девяносто процентов! А остальные десять? К черту! Бежать!

Крик за забором перерос в гул выкриков и топот. Надеюсь, забор их задержит хоть на немного.

Одним рывком пробежал забор Митрича и выбежал на улицу. Да! Не ошибся! Было еще темно, но без тумана я все же различил знакомый силуэт дома Федора, и если это не игра теней, его машина стоит возле забора. Это меня взбодрило  и обрадовало. На бегу я вытащил из кармана ключи от машины и сжал их в кулаке.

До самого дома бежал, не оглядываясь. Судя по шуму за спиной, погоня забуксовала. Видимо, потеряли меня из виду и рассыпались в поисках. А я уже четко видел машину. Это был не обман зрения. Не останавливаясь, я перехватил ружье прикладом вперед и сходу выбил стекло на водительской двери. Закрыта или нет - некогда разбираться. Нащупал ручку, открыл дверь и только тогда обернулся. Факелы мелькали где-то вдали, между заборами и домами, толпа отстала, но кое-кто меня все-таки увидел. От забора напротив отделилась тень, и, размахивая руками в мою сторону, начал что-то выкрикивать, привлекая внимание толпы,  затем побежал на меня.

Я вскинул ружье и нажал спуск. Один раз, затем второй. На этот раз оба выстрела громыхнули, выбросив из стволов столп огня. Не знаю попал ли обоими или только одним, но бежавший дернулся, словно запнулся о невидимый трос и грохнулся в грязь.

Дожидаться я не стал, запрыгнул в машину, трясущимися руками вставил ключ в зажигание.. Только бы завелась. Повернул. Машина закашлялась, но не подвела. Двигатель равномерно загудел. Я включил передачу и втопил педаль в пол. Под крики толпы погнал по улице прочь из проклятой деревни.

Когда последний дом на улице остался позади, я вновь вспомнил: “Митрич! Что с ним? Если он выжил после тарана, а я его бросил… Но мог бы хоть чем-то помочь оставшись в деревне? Надо быстрее вернуться с помощью. Только что сказать? Про чудовищ и культ непонятно кого явно сразу выкладывать не стоит - примут за сумасшедшего. Что-нибудь придумаю…”

Эпилог в комментариях

— Снова покурить выползли, — не отрывая глаз от бинокля бодро доложил Женька.

Славик сидевший на сухой коряге и успевший задремать вздрогнул и начал испуганно озираться.

— Да не ссы ты, — буркнул Петька Важнёв сидевший напротив у старого кострища. Он от скуки ковырял веткой пепел и жжёные консервные банки в надежде найти что-нибудь интересное. Хотя что уж тут интересного: день-деньской в засаде торчать? В советских книжках не предупреждали, что от длительного сидения на одном месте у разведчиков болела задница. А она болела, ой как болела, а ещё ноги ныли и хотелось побыстрее уйти домой. Ну вот зачем он связался с этими придурками?

— А чё? — настороженно спросил Славик.

— Губу через плечо, — грубо ответил Петька и пожаловался Женьке. — Может я пойду, а? У меня отец сегодня приедет, а я тут с вами сижу. Или пошли на старое купалище? Всё одно лучше чем этих гомосеков высматривать.

— Хочешь идти - иди один, а мы будем Вадика и Димку ждать. Димка обещал принести оружие, — ответил Женька.

Петьке очень хотелось посмотреть на неведомое оружие. Гораздо больше чем купаться или идти домой. Впрочем, домой тоже, очень хотелось. Но он побаивался. А ну как засекут? Лучше бы вместе, когда Женька скажет, что поблизости никого нет.

— Покурили. Вытащили на пляж мопед, — доложил Женька.

— Оранжевый? — уточнил скучающий Петька.

— Да.

— Это Карпаты, — тоном знатока произнёс Петька. — У нас в городе, почти все, на Карпатах гоняют, но мне вот лично Рига нравится. У неё можно педали крутить. Она ещё как велосипед, прикинь?

— Ты её не поднимешь. Рига, больше твоего весит, — шмыгая носом возразил Славик.

— А вот и подниму. Чё думаешь, слабо? Покажи мне: где у вас такой мопед есть? Спорим на фофан. Давай, чё зассал? — загорелся Петька. Они заспорили и Женьке пришлось шикнуть на них.

— Тихо вы! Они в нашу сторону кажись, смотрят.

Петька сразу заткнулся. Он и Славик одновременно насторожились и начали прислушиваться к каждому шороху. А ну действительно, кто-то из банды их подслушивает? Карасей боялись. Одного было достаточно чтобы испугаться. А их там, на другой стороне речки, человек восемь и почти у каждого свой мопед. Догонят и утопят в реке, как Никиту Чижова. Никто из тех кто сидел сейчас в засаде не хотел повторить его судьбу. Страшно с ним обошлись, жестоко, не по понятиям. Петьку успокаивало только то, что он в этом посёлке - не местный. На лето к бабушке приезжал, а вот каково скажем Славику жить с Карасями? Они его точно не пощадят. И Ежов Мишка... Дома сидит. Не выходит. Как сболтнул при взрослых, что видел как Караси Никиту топили, так и сидит теперь дома.

Старший - Федька Карась, пообещал ему голову открутить.

А этот всегда слово держит. Ему уже 16. Здоровый и злой кабан. Петька задумчиво почесал бровь вспомнив, что Чижов тоже был городским. Спортсмен, пионер, пловец, принципиальный был. А тут не до принципиальность когда тебя стая Карасей окружает. Всё что прикажут сделаешь. Жить захочешь и сделаешь. Скорей бы домой забрали, надоел этот ПГТ. Кругом одни беспредельщики.

Нет. Никого рядом нет, точно. Они одни в этом густом бурьяне. Как хорошо, что про это место никто не знает. Три лета они тут собирались. Маленький пятачок земли окружённый со всех сторон пышной растительностью. Практически их личное логово. Не такое как у Карасей, а своё. Особенное. Сюда, никто, кроме них, хода не знает, потому что кругом крапива. Здесь было хорошо греться после купания. Тут можно было без опаски переодеваться и выжимать плавки, ну или по джентельменски уступать это место девочкам, когда приходили купаться вместе. Но сейчас всё изменилось. На тот берег, куда сейчас смотрит Женька, пришли Караси и заняли старый совхозный склад. А их, малолеток, прогнали навсегда с нового купалища. Да и девочки...Ленка Герасимова в этом году не приехала, говорили: болеет, а старшая сестра Мишки Ежова - Алёнка, она сейчас, вроде тех же Карасей. Взрослой себя считает. А чё она, какая взрослая? На три года старше Петьки. А Петька вообще мечтал, что когда они вырастут он ей сделает предложение и они будут как муж и жена. Она ведь обещала что они поженятся. Ещё два года назад. Их так и называли: жених и невеста. А какие у неё глаза красивые - зелёные как у кошки, волосы рыжие, нос в веснушках. Эх. А сейчас, она себе чёлку начесала, лаком из баллончика на голову прыскает, вонища от неё химией - все собаки вокруг кашляют, а ей хоть бы хны. Стоптанные кеды сменила на туфли с высокими каблуками, платье на джинсовые шорты, которые выглядят почти как трусы и ходит нос задирает. Ни здрасте ни до свиданья. Как будто Петка для неё пустое место. А ведь он ей цветы дарил.

Первым успокоился Славик и начал сосредоточено ковырять в носу следом за ним Женька вернулся к своим обязанностям командира.

Придурки, подумал с тоской Петька - какие же вы придурки. Ну какая месть? Чего вы затеяли? Отвадить Карасей от купалища? Вон - Никита, их на хуй послал. И где теперь он? Лежит в гробике. А вы из себя строите Неуловимых мстителей. Тимура и его команду из себя строите. Отомстить за Никиту, отбить пляж, всё вам какие-то игрушки. Они же взрослые, они в старших классах учатся, а не как мы, в пятом. У них мопеды, у них крепкие кулаки, они сильнее и умеют драться. Пижма - говорят, на карате ходит. С вертушки бутылки бьёт. Младший Карась - свиней забивает, все знают. Его отец учит. Как свинью резать, то сначала его отца зовут, а тот зовёт младшего и учит работать ножом. А средний...Средний с ружьём не расстаётся. Вчера сюда приходили слушали, как он стреляет. И вся банда у них такая. Злые, повзрослевшие, а раньше помнится, дружили. Да когда это было. А сейчас встреться с кем-нибудь их них, сразу отпиздят. Даже добряк Тура. Тот либо пендель отвесит, либо заставит ладонь протянуть да и харкнёт туда. Типа подарок. Выросли и сразу врагами стали. Странные шуточки у взрослых. Пиздить, тех кто слабее. Но похоже в этом есть некое удовольствие.

Со стороны реки послышались крики.

— Купаться полезли, — доложил Женька. — Насчитал шестерых. Старшего Карася нет и Пижмы.

— Их и не будет, — сообщил Славик. — Старухи на лавочке возле моего дома шушукались, что их в милицию забрали, на допрос. За Никиту нашего.

Ага, нашего. Бывшего нашего, тоскливо подумал Петька.

Никиту было жаль. Он был самым сильным и крепким в их компании. Никого не боялся. Несколько раз дрался со средним Карасём и один раз с младшим. С Никитой их никто не трогал, а сейчас все в посёлке считают, будто бы он тут, поблизости купался, запутался в сетях и утонул. Мишка Ежов тут как раз и сидел и всё видел. Сначала Никиту окружили Караси на мопедах, потом сбили с ног и накинули на него сеть. А потом, долго всей бандой пинали ногами пока тот не затих. Мишку теперь точно зарежут. По его словам он слышал, как Караси обсуждали что им делать с мертвецом и ещё некоторое время стояли и курили возле Никиты, а затем его туго замотали в сеть и скинули в речку, а Федька пообещал всем остальным, что если кто-то проболтается, он того лично на тот свет отправит.

— Пётр, смени меня. Глаза устали, — попросил Женька.

Тот пожал плечами и полез на его место. Хороший у него бинокль полевой, армейский. У дяди, под честное слово взял. Тяжёленький. В такой ночью, очень здорово звёзды разглядывать. А ещё в окна соседям. Тоже бывало, а сейчас... Чё им делать, на голые жопы Карасей смотреть?

Петька посмотрел, поискал пляж и его опасения подтвердились. Караси купались голяком, а противнее всех был жирный Тура с обвислыми как у бабы сиськами. Интересно, а взрослые парни, у кого сиськи выросли, тоже должны носить лифчик? Вот поэтому он и злой, взрослая жизнь - сплошные трудности. Работать нужно, пить гадкую на вкус водку и курить обязательно. Иначе не станешь взрослым. А ещё убивать... Петька вдруг подумал, что убийство себе подобных, это необходимый этап взросления мужчины. Убийство - взрослый поступок? Да. Ответственный? Ну...Скорее всего, да. Неслучайно же в армию всех отправляют. 18 исполнилось - иди в армию иначе какой ты мужик? Ему так отец и говорил: не служил - не мужик. А что делают в армии? Учат владеть оружием. А зачем? Убивать врагов. Значит всё сходится. Караси убили Никиту. чтобы побыстрее стать взрослыми.

Он помотал головой. Брррр. О чём это он сейчас подумал? Ведь это же неправильно. Люди не должны убивать людей. Иначе бы давно перебили друг дружку. Проще думать, что банда Карасей просто - враги. А так посмотришь в бинокль, обычные весёлые ребята. Смеются, камеру от автомобильного колеса надули, плавают, в мяч играют. А всё же они - враги.

Он покосился на Женьку.

Придурок. Что он задумал? Что принесут Вадик с Димкой? Ружьё? А стрелять кто-нибудь их них умеет? Автомат? Взрывчатку? Может быть пакет крысиного яда? Эти двое обязательно притащат какую-нибудь ерунду, а проще говоря: говно на палочке и все будут с жаром обсуждать план набега и мести, а потом разойдутся по домам. И всё забудется. Никто из них не решится сделать поджог или выстрелить из ружья в сторону склада. Зато идей и энергии - громадьё. Лучше бы уж действительно пошли на старое купалище, там хоть и пиявки и малышня, но всё же намного безопасней чем рядом с Карасями.

Поблизости зашуршали кусты и мальчики испуганно замерли. Кто шёл прямо к ним. Женька подобрал камень и знаками стал показывать Славику, чтобы тот взял в руки палку, но тот, с заячьим от страха глазами, протестующе замотал головой. Петька, на всякий случай снял с себя бинокль и спрятал в траве. Не хватало ещё чтобы чужую вещь отобрали. Но тут на поляну, предупредительно тренькая звонком вкатился велосипед с маленькими колёсами.

Все облегчённо выдохнули. Вадика велосипед. Это его Кама. Вадик шёл пешком и тащил велосипед за рога, а сзади ему помогал Димка. И когда они вышли на поляну все увидели что к багажнику велосипеда привязан здоровенный деревянный ящик.

— Ф-фу! — вытирая пот со лба выдохнул Вадик. — Еле допёрли.

Славик и Женька бросились к велосипеду и стали ходить вокруг ящика, а Петька остался на месте. Он до сих пор сомневался, что пацаны притащили настоящее оружие, поэтому лишь прищурился и приготовился выразить своё мнение по этому поводу.

— Чемодан! — восклицал Славик. Какой крепкий! А это у него что? Рёбра? Никогда таких не видел!

— Трофейный, — с некоторой гордостью в голосе отвечал Димка поглаживая ящик. — Дедушка, после войны из Германии привёз.

— Ого, значит там немецкие автоматы? И гранаты наверное есть? — радовался Женька. — Ну же, давай! Открывай скорей! Чур-мне автомат! Я из него их всех положу!

Бля, как же это всё тупо, отрешённо подумал Петька. Прятать больше бинокль не имело смысла и он нащупав его в траве вытащил, а затем не торопясь принялся очищать от лишнего мусора.

— Нет там внутри ничего, это чемодан.

— Как нет? Ты врешь? А ну, показывай!

— На - смотри!

Петька заморгал глазами вглядываясь в полумрак где сейчас шла какая-то возня. Чё это они там, драться начали? А где оружие? Димка, ну ты и дебил. Хотя бы кухонный ножей в чемодан накидал, всё же не так позорно.

Чемодан подтащили к кострищу, открыли и заглянули внутрь. Димка не соврал. Внутри было действительно пусто.

Пацаны начали выражать сначала недоумение, а потом и возмущение, наблюдая за ними Петька поймал себя на хихиканье. Словно дети малые. А что, неужели действительно собирались, вот так всерьёз, идти убивать Карасей? Ну Славик - понятно: он с детства был нюней и слабаком, сделает всё что попросят старшие. Вадик - тоже понятно: он конечно пацан крепкий, но редкостный тугодум. Женька разумеется командир, как Чапаев. Всех порубить, шашки наголо и наше дело правое, а вот Димка что же? Ведь он далеко не дурак. Он отличник, разбирается в радиотехнике, автомобилях, собирает авиамодели, да и кроме этого, весьма начитан. Петька сам видел, когда был у него в гостях, самодельное пневматическое ружьё, а ещё самострел с острыми стрелами. Димка мог действительно притащить что-нибудь интересное и любопытное, а если оно ещё и стреляло, то поиграли бы, убедили бы себя в том что справятся с карасями да и пошли бы себе домой. Но нет, он не принёс ни хрена кроме тяжёлого чемодана и сейчас даже тугодум-Вадик начал задавать вслух не удобные вопросы.

— Зачем нам просто чемодан? — обиженно гудел он. — Я думал там ствол.

— Это и есть оружие, — кивал на чемодан Димка.

— Не. Он конечно тяжёлый, но не размахнёшься. Я думал, ты нам поможешь, а ты меня заставил его сюда тащить...Не друг ты мне больше за это. Назад сам тащи, — обижался Вадик.

— Вадик - глыба. Димас - больше нам не друг, — поддержал расстроенного товарища Женька. — С этого момента предлагаю считать его пиздаболом. Кто - за?

Он поднял руку и оглянулся в поисках поддержки. Вадик и Славик начали поднимать руки. Петька скривился. Точно. Давайте найдём крайнего и пойдём по домам. Мы договорились, а Димка всех подставил. Получается он предатель, а мы верные друзья. Как удобно. Не проще ли отвесить ему леща и пойти купаться? Что же выбрать? И он предпочёл воздержаться от голосования.

— Кто против? — кивая на Петьку продолжал Женька.

— Да погодите вы. Дайте я вам расскажу, — попросил Димка. — Садитесь вокруг костра. Это не простой чемодан. Я собираюсь открыть вам страшную тайну.

— Ну и какую же? — ехидно спросил Женька. — Он волшебный?

— Да, он волшебный! — с вызовом в голосе ответил Димка. — Это чемодан-людоед. Я сам видел, как он человека съел. Будете слушать - нет? Тогда я его домой потащу. Он мне и самому пригодится.

Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом

@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.

@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.

@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.

@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна

@Mefodii - почасовые новости и не только.

@bobr22 - морские рассказы

@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля

@PyirnPG - оружейная лига

@ZaTaS - Герой - сатирик. Рисует оригинальные комиксы.

@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!

• @IrinaKosh - котики.

Hidden упивался болью жертвы. Оказывается человек очень живучее существо, а женщины по своей природе выносливей и терпеливей переносят боль. Если не допустить повреждение важных органов, большой кровопотери, то кромсать человеческое тело можно очень долго.
Он поил жертву водой, колол ей антибиотики, чтобы избежать заражения крови. Она уже не помнила себя, не понимала где она, мечтала умереть. Hidden уже несколько дней не покидал бункер. Он потерял человеческий облик: не мылся, почти ничего не ел. Тусклый свет свечей, жуткая вонь и отсутствие притока свежего воздуха, искажали восприятие действительности. Он только знал, что должен найти предел человеческой боли. Hidden смотрел в её глаза, в которых была только пустота и желание умереть. Но он пока этого не мог допустить.
Он провёл пальцем по её растрескавшимся губам, впалым щекам, нащупал слабый пульс на шее. Он рассматривал каждый порез, он снял кусок кожи со спины, иногда гладил обнаженные мышцы, тогда она выла и пульс учащался, он управлял её пульсом, её ощущениями, её голосом.
- Ты думаешь я не человек? Нет, как раз я самый настоящий человек, который свободен в своих поступках, не имеет жалости и готов изучать всё новое. Высший разум освобождённый от любых ограничений. Ты думаешь я здесь прячусь, кстати меня зовут Hidden, забавная игра слов. Я наслаждаюсь твоей компанией в этом заброшенном бункере. Я мечтал стать военным, благородным офицером, как мой отец. Но комиссия посчитала меня слабым и морально и физически. Как я злился, что мечта всей жизни не осуществится. Меня положили в психиатрическую больницу и там я понял, что всё равно могу убивать. Ты меня слушаешь? - Hidden вытер ей слезы. Затем умыл ее лицо, поставил ей капельницу с глюкозой. Её взгляд стал стеклянным, она перестала реагировать на его прикосновения. Hidden решил, что девушка сошла с ума, впала в кататонию, спряталась от него за психическим барьером. Он видел много таких больных. Это было плохо, она сбежала от него, здесь осталась только изуродованная плоть. Он выдернул иглу капельницы и громко закричал. Обхватил лицо девушки ладонями и приблизил к ней своё лицо.
- Где ты? Я хочу видеть боль, ты должна признать мою силу, - кричал Hidden ей в лицо.
Её глаза были раскрыты, она слабо, но часто дышала. Но, что она видела? Нашла в памяти счастливый момент и ушла туда.
Он решил выйти наружу подышать воздухом. Потом решил вернуться в город, чтобы найти новую жертву.
Снаружи был солнечный день. Hidden сидел на траве и ждал когда его глаза привыкнут к яркому свету. Он был в грязной одежде, на щеках отросла щетина. Он поднялся на ноги и пошёл к своей машине. Слегка помылся водой из бутылки, надел всё чистое. Иногда он ловил себя на мысли, что хотел человеческого тепла, в нём была потребность рассказать свою историю тому, кто поймёт. Ему было больно и одиноко. Он как брошенный пёс тянулся к людям, при этом знал, что они причинят ему только боль. Он не доверял людям. Только один образ дарил ему спокойствие и частичку счастья.
Hidden вернулся в город, ему казалась, что он отсутствовал несколько лет. Всё казалось незнакомым и чужим.
Он превращался в заурядного человека, его всегда удивляла это метаморфоза: его взгляд становился мягким, появлялась добрая улыбка, лёгкость в походке, в разговоре он мог обсуждать банальные темы.
Придя домой, он первым делом тщательно вымылся, побрился. Выпил кофе, от кофейного аромата даже закружилась голова. Он понял, что его не интересует девушка в бункере. Он вспомнил официантку из ресторана "Le ruger". Снежана. От этого имени веяло прохладой, самое то в такую жару. Последний день лета был очень жарким, казалось сегодня лето хотело отдать весь оставшийся запас зноя.
Ресторанчик открывался только в пять вечера, настало томительное ожидание встречи.
Hidden нашёл страничку Снежаны в соцсетях, взломал её и получил доступ ко всей интересной информации о Снежане. Он всегда тщательно готовился к своим "свиданиям". Продумывал всё до мелочей, готовился к различным развитиям событий.
Вечером в ресторане было полно посетителей. Ожидать заказ пришлось долго. Снежаны не было видно. Наконец принесли закуски, Hidden с аппетитом начал есть. Пока ждал основное блюдо, заглянул в переписку Снежаны, выяснил, что она взяла выходной, потому что сегодня вечером будет банкет по поводу юбилея отца. Hidden тут же перешёл к другому варианту своего плана. Расплатившись, он вышел из ресторана и направился к своей машине. Увидел, что возле машины стоят двое полицейских, один из них светил фонариком в салон автомобиля, пытаясь что-то рассмотреть, второй стоял спиной и говорил по телефону.
Hidden сел в стоящее у входа такси, назвал адрес и уехал.
Ехали каких то пять минут, Hidden оставил таксисту щедрые чаевые, попросил не запоминать эту поездку.
Посмотрел на часы, надо было поспешить, подошёл к нужному подъезду и набрал на домофоне номер случайной квартиры. Не спросив кто это, ему беспечно открыли.
Поднявшись на пятый этаж, подошёл к квартире, прислушался к звукам за дверью. На этаже было три квартиры, в дверях не было глазков. Он притаился у лестницы. Раздался звук отпираемого замка, лёгкий скрип дверных петель. На площадке разнёсся аромат духов. Hidden бесшумно подошёл к Снежане, она возилась с ключами. Сделав удушающий захват, он открыл не запертую дверь и втащил девушку в квартиру. Ударив её головой о стену, он её вырубил, опустил на пол маленькой прихожей. Быстро запер дверь на щеколду. Взял с вешалки шёлковый шарфик и заткнул ей рот, не знал чем её связать. В шкафу нашёл ещё шарфик связал ей руки. Hidden достал из её сумки смартфон, отправил сообщение : "Папуля, я задерживаюсь, проблемы с такси." Положил смартфон на комод. Снежана была одета в коктельное зелёное платье с нежными оборками. На шее было надето колье белого золота с маленькими изумрудами. Hidden присел возле неё, достал нож и срезал колье, положил его в карман брюк. Затем перерезал ей ахилесовы сухожилия. От боли Снежана пришла в себя. Она пыталась встать, но не смогла и застонала от боли в щиколотках, пытаясь высвободить руки, только сильнее затянула узел.
Для Hidden всё было по новому, он был на территории жертвы. В квартире было уютно, много мягких кресел, банкеток и зеркал. В воздухе был лёгкий аромат белых цветов. Свет исходил от ламп под мягкими светлыми абажурами. Всё было мягкое и нежное. Неспеша прошёл в спальню осмотрелся, заглянул в шкаф и комод, внимательно рассмотрел фотографии на стенах. Снежана любила смотреть на себя, заполняя пространство своими изображениями и зеркалами различных форм и размеров. Hidden прошел в кухню и сварил себе кофе. С удовольствием пил кофе, глядя на девушку, которая извивалась на полу как змея, пыталась освободиться от пут, пачкая паркет кровью.
Hidden вернулся в кухню, тщательно вымыл чашку и турку, аккуратно поставил всё на полку. Подошёл к Снежане, снял с себя рубашку и повесил в шкаф. Опустился рядом с девушкой на колени и погладил её шею. От прикосновения руки в перчатке её тело здражало, а пульс участился.
- Мне здесь нравится, спасибо за кофе очень вкусный. - сказал Hidden, слегка сдавливая её горло. Меня зовут Hidden, ты меня помнишь?
Снежана закивала.
- Да, я часто заказываю пасту с трюфельным маслом и ягодный тарт. Мне приятно есть еду из твоих рук, - он погладил ее запястья.
Девушка пыталась, что-то сказать, по щекам текли слезы.
- Не плач, скоро всё кончится. Hidden взял в правую руку нож и наклонился к ней, положил левую руку на её тело и почувствовал мощное сердцебиение, её тело затрепетало, она пыталась отползти подальше от него. Схватив за вырез платья он придвинул её к себе и сделал небольшой надрез на шее. Потекла струйка крови. Hidden, медленно слизал кровь с ножа, и убрал его в чехол, лёг на девушку и обняв ее как любовник, стал пить кровь, вытекающую из раны.
Напившись, Hidden умылся в ванной, надел рубашку и вышел из квартиры.
Выйдя из подъезда, отошёл в тень деревьев. В бункер без машины не добраться. Домой тоже не стоит соваться, надо где-то спрятаться. Он почувствовал себя загнанным в ловушку зверем. Но он ещё свободен и он знал место, где его точно никто не найдёт. Hidden пошёл в сторону нового спального района.
Шаги гулко отдавались болью в висках, солёный привкус крови вызывал жажду, ему казалось, что он пахнет падалью. На встречу попадались прохожие, они проходили как тёмные тени, не замечая его. А он чувствовал запах каждого, видел как перестают биться их сердца, если он достанет нож и проткнет их хрупкие тела, прольёт их кровь.
Он оставил Снежану ещё живой в незапертой квартире, она его часто видела и возможно знала в каком районе он живёт, она знала его имя, иногда он бронировал столик в ресторане по телефону. Он шёл и желал, чтобы она выжила, чтобы на него началась настоящая охота, если он победит в этой схватке за жизнь и свободу, он снова придёт к ней. Но где-то глубоко в своём сознании, он хотел, чтобы его остановили, признали его мерзкие, но справедливые поступки, наказали, а может даже уничтожили.
Он не мог остановиться сам, но и признавал, что не добился той эйфории, какой ожидал. Каждое новое убийство опустошало его, добавляло злости и ненависть к мёртвым и живым.

После долгого рабочего дня, Сергей вернулся домой. Он чувствовал физическую усталость, но и в тоже время полученная информация, приближала его к убийце. Чёрная Тойота - дорогая приметная машина. Мозг требовал проанализировать все еще раз, но тело отказывалось работать, требовало отдыха. Каждое промедление, играет на руку психопату, ведёт к новым жертвам.
Сергей пошёл в душ. Стоя под струями горячей воды он давал отдых усталым мышцам. Ванная комната заполнилась паром. "Я ещё в тумане, но просвет близко, я вышел на его след, надо найти машину." - напряжённо думал Сергей. После горячего душа ему стало легче. Он включил холодный душ, чтобы смыть остатки усталости и сонливости. Теперь он готов был к долгим размышлениям, он чувствовал, что ответ на поверхности, это был яркий проблеск осознания.
Сергей вошёл в комнату, которая была одновременно и спальней и кабинетом. Плотно задернув шторы в своём импровизированном домашнем кабинете, он сел в полной темноте за стол. Так лучше думалось. После разговора с профайлером, он решил попытаться найти пусть безумный, но мотив зверских действий преступника, попытаться представить его, стать им. Перед внутренним взором стоял человек в чёрном без лица. Он был умный, хитрый и жестокий. Видел справедливость в своих зверских расправах над женщинами. Очищает мир от них. Он ведёт двойную жизнь, всегда притворяется. Раздался щелчок, зажглась настольная лампа, освещая стол мягким светом. Сергей достал блокнот, вырвал из него лист и начал быстро писать. Если первые два убийство в Москве десять лет назад твоих рук дело, то почему такой долгий перерыв. Сейчас ты убиваешь часто, не чувствуешь страха или почувствовал вкус убийства. Где ты был? В тюрьме, в больнице? Почему убиваешь в моем городе? Это твой город тоже? Или ты оказался здесь случайно? Одни вопросы и нет ответов. Человек без лица молчал.
Сергей взял бутылку коньяка из шкафа и поискал стакан, не нашёл и отхлебнул прямо из бутылки. "Где связь с покончившей с собой медсестрой? Наверняка ты был на лечении в какой - нибудь дурке." Сергей взял толстую пачку листов: копии распечатки списка пациентов государственных психиатрических клиник за последние десять лет. В нём были только мужчины, подходящего возраста, с определёнными заболеваниями и которые живы и находятся на свободе на данный момент. Всё равно список был большой. А ещё есть частные клиники, за десять лет многие закрылись, лишились лицензий. "Много информации, а мы не можем ждать". - Сергей снова хлебнул коньяк. "Надо поискать среди них местных. Александр думает, что первые убийства психопат совершил в возрасте двадцати лет, когда детские травмы ещё свежие, а либидо уже сформировалось. Возможно убийца жил до двадцати лет в этом городе, затем уехал. Он должен быть рядом. Если было серьёзное насилие в детстве, то возможно оно не прошло незамеченым. Надо сделать запрос на случаи насилия над детьми в городе примерно за тридцать лет". - Нестеров выключил лампу и допил коньяк в темноте.
Он пытался вспомнить себя в двадцать лет. Что было в те времена, но ничего не вспоминалось. Он только вернулся из армии и учился в школе милиции. Он начал тогда новую жизнь, разорвал отношения с друзьями, редко общался с родителями. Он хотел уехать из города наполненого грустными воспоминаниями. Но остался и стал работать в уголовке. Ярких событий не было, только серая рутина. Тогда он начал утешать себя алкоголем. Погрузившись в прошлое, он почувствовал боль утраты. Выдернул себя в настоящее, рухнул на кровать и провалился в пьяное забытье.
Утром Сергея разбудил звонок будильника, он с трудом открыл глаза, его мутило и жутко болела голова. Он вчера забыл поужинать, зато не забыл выпить бутылку коньяка. В такие мучительные пробуждения, он всегда завязывал с алкоголем, но не надолго.
Сварил себе кофе, посмотрел на пенящийся напиток в турке и вылил его в раковину. Принял таблетки от головной боли, не запивая, вызвал такси и поехал на службу.
Дежурный на входе поздоровался. Сергей кивнул и сказал:
- Я у себя, до обеда буду работать с документами, не дергай меня по пустякам, - и быстро пошёл к лифту.
Дежурный вернулся к разгадыванию кроссворда. От размышлений о самой крупной реки Бразилии, его отвлёк мужской голос:
- У меня жена пропала, я хочу подать заявление, - сказал нервный напуганный мужчина.
- Когда и откуда пропала? - лениво спросил дежурный.
- Сегодня утром, я вернулся со смены, а её нет, она всегда сообщает о своих планах.
- Вы рано пришли, должно пройти не менее трёх суток. Может в магазин пошла или у подружки? - улыбнувшись, попытался успокоить его дежурный.
- Она всегда говорит куда ушла и машина в гараже, - закричал мужчина.
- Не кричите здесь, а то за дебош вас задержим, - возмутился дежурный.
- Вы обязаны искать людей! Это ваша работа! - не унимался мужчина.
На шум из кабинета вышел Никита:
- Что здесь случилось?
- Вот, стоит скандалит, - сказал дежурный.
- У меня жену похитили! - повысил голос мужчина.
- Лейтенант Котов, - представился Никита, - Вы видели как её похитили?
- Нет, я вернулся домой и её не застал.
- Пойдёмте, составим заявление, - сказал лейтенант и пошёл к дверям кабинета оперативников.
- А по солидней никого нет? Совсем мальчишка, - обратился потерпевший к дежурному.
- Молодой, но очень хороший и перспективный следователь, идите, - дежурный начал раздражаться.
Спустя время Никита и мужчина вышли из кабинета. Лейтенант проводил его к дверям и попрощался.
- Все случаи исчезновения женщин сразу берём на рассмотрение, в данной ситуации мы не можем ждать, - сказал Никита дежурному.
- Руководство в курсе? - спросил дежурный.
Никита не ответил и вернулся в кабинет оперативников. В комнате было шумно. Никита подошёл к Светлане и невзначай положил ей руку на плечо и коснулся её груди:
- Какие новости? - спросил он.
Света быстро сбросила его руку:
- В социальной службе, взломали электронный архив, на запрос о правонарушениях в отношении детей ответить не могут. Сортирую психов: По возрасту, месту жительства, по судимостям, если есть. Устала жутко. Я уже сутки здесь сижу. Ещё Тойоты чёрные искать.
- Женщина утром пропала из собственного дома, пойду доложу Нестерову.
- Возьми списки, по всем интересным мужикам, передай ему. А я пока выпью кофе, - Света потянулась и помассировала себе шею руками.
- Могу предложить вечерний массаж на дому.
- Да иди ты, уже к Нестерову, - раздраженно ответила Света.
Т - Ещё один вопросик? По медсестре, есть что-то?
- Петров по ней работает, но там всё глухо. Убийца случайно на неё вышел, предложил наверное хорошие деньги.
- А её потом совесть замучила и она вены себе вскрыла. Не верю я в случайности.
- Ты прямо растёшь в профессиональном плане, правильные вопросы задаёшь, шутить забросил, у тебя даже взгляд другой. Все мы через это проходим: злость, страх, а потом только рутина, - она тяжело вздохнула. - Мы сами психи, потому что выбрали работу в убойном отделе, сплошная чернуха.
- Давай я тебя вечером домой отвезу? Пораньше спать ляжешь, ты сильно переутомилась.
- Нет, я на автобусе поеду, а то боюсь я не высплюсь, - улыбнулась она. Стас вечером заедет, ноутбук заберёт починить.
- Ты заставляешь меня ревновать.
- Прекрати, мне кажется он вообще гей.
Никита принёс ей бумажный стаканчик с кофе:
- Двойной эспрессо, крепче не бывает.
- Спасибо, - она сделала глоток кофе.
- Когда поймаем маньяка, возьму неделю отпуска и уйду в загул, хочешь со мной?
- Я так далеко не планирую свою жизнь. Мне страшно, боюсь любого прохожего, в подъезд боюсь входить, перцовый баллончик ношу с собой, думаю может электрошокер прикупить.
- С сегодняшнего дня я буду отвозить тебя домой, а утром провожать на работу, хотя проще было бы и ночью тебя охранять, - Никита широко улыбнулся.
- У тебя только об одном мысли в голове? - спросила Света. - Я принимаю твоё предложение проводить меня до дома.