CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Очередная встречка потоком воздуха заставила старенькую «Киа-Рио» чувствительно отшатнуться вправо, Юрий поправил очки и вновь сосредоточился на дороге. Скоро солнце начнет садиться, а они еще не доехали до нужного района. Если верить интернету, в деревне, интересующей скромное семейство, не было гостиниц, зато неподалеку расположилась шикарная база отдыха с заоблачными ценами за сутки отдыха. Придется вечером искать гостеприимных хозяев, готовых за небольшую плату приютить у себя трех человек.

Юрий откровенно устал. Еще вчера он провел на работе более 10 часов, передавая срочные дела коллегам и доделывая отчеты. Новосибирский институт органической химии имени Воронцова отпускал своих сотрудников крайне неохотно даже в обязательные отпуска, чего уж говорить об отгулах за собственный счет. Одно радовало: до пенсии оставалось не так уж и много. Семья Громовых вышла из спящей многоэтажки в спальном районе в 5 утра, а сейчас часы показывали 16:45. Конечно, они делали несколько остановок у придорожных кафе и магазинчиков, но дорога все равно изматывала.

Внезапно оживший навигатор вывел из сонного оцепенения и Юрия, и Ольгу, дремавшую рядом с ним. «Маршрут перестроен. Через пятьсот метров поверните направо», – прозвучал приказ, обдумать который не было ни времени, ни сил. «Почему перестроен?» – сонно колыхнулась мысль у Юрия, но усталость взяла свое, и он послушно повернул на прилегающую к трассе дорогу, отметив про себя начинающуюся метель. Иван сонно вздохнул и плотнее укутался в куртку.

Через полтора часа навигатор снова ожил, сообщив, что «сигнал GPS утерян». Супруги устало переглянулись, а Ольга достала свой смартфон и всмотрелась в экран – мобильной связи не было. Но это уже было неважно, потому что впереди стали видны редкие, словно игрушечные, домики, расположенные в низине. Кое-где светились окна и уличные фонари, однако обильный снегопад смазывал эту картину и сидящим в машине стало казаться, будто огоньки пляшут и заманивают их на пустое поле. И нет там ни живой души, ни земли, ни неба, только безумная пляска снежинок и неведомых огненных росчерков в абсолютной темноте. Наваждение окончательно развеялось, когда машина въехала на ближайшую улицу: в снежной круговерти за окном все-таки угадывались очертания домов, хозпостроек и заборов.

– Ну, надеюсь, это и есть ваша Курганка, – негромко сказал Юрий, словно обращаясь к себе.

– Наша?! – Ольга фыркнула, – такое чувство, что тебе это не интересно.

– Ладно тебе, – отмахнулся Юрий, – приехали, надо искать ночлег.

– Так, остановись вон возле того дома, я пойду спрошу, – Ольга указала рукой налево, пригнувшись в кресле и вытянув шею. – Там и свет горит, не спят еще люди. Ванечка, ты как?

– Живой, – глухо ответил парень. Он сонно потянулся, откинул капюшон вместе с наушниками и надел вязаную шапку, провожая мать взглядом.

Ольга осторожно засеменила к калитке, пару раз поскользнувшись и смешно взмахнув руками. По всей видимости, дорожку к дому не так давно чистили, по ней еще можно было пройти. Калитка была заперта на обычный металлический засов, Ольга легко его отодвинула, подошла к ближайшему окну и постучала. Через пару минут на крыльце загорелся свет, который тут же померк за силуэтом крупного мужчины.

– Вы к кому? – прозвучал низкий голос.

Мужчина сделал несколько шагов вперед, и перед Ольгой вырос настоящий великан: под два метра ростом, широкоплечий. На голове красовалась неровно надетая шапка-ушанка, а расстегнутый тулуп с мохнатым воротником делал фигуру еще более большой, даже звероподобной.

– Извините, мы приехали из Новосибирска к вашему целителю, Петру Федоровичу Касьянову. Но нам негде остановиться, поэтому мы бы хотели попроситься на ночлег, время уже позднее. Может, вы поможете?

– Так, подождите, – загромыхало сверху, – вы куда именно приехали? У нас таких нет.

– Это Курганка?

– Что? Нет, это Лютово Поле, а до Курганки еще километров восемьдесят.

Мужчина повернулся всем корпусом, указывая направление, и Ольга разглядела в тусклом свете окна черную бороду до груди и густые брови, низко обрамляющие глаза незнакомца. Он шумно вдохнул морозный воздух и выдохнул густое облако пара, словно раздумывая, как быть дальше.

– Знаете, время позднее, метель… Дорогу вы перепутали… Вам бы остановиться на ночлег, да? К себе я вас пустить не смогу, у меня сын совсем маленький, а тут зима и чужие люди, сами понимаете… Да и вы не отдохнете у нас, ребенок спит плохо…

– Может, у вас есть родственники или знакомые, которые нас примут? Мы заплатим!

– Так, ладно, давайте проедем к Татьяне. Я своих предупрежу, – с этими словами мужчина развернулся и скрылся в доме.

К машине Ольга подошла не одна. Незнакомец открыл дверь рядом с водителем и грузно уселся, отчего корпус авто перекосило набок.

– Вечер добрый, меня зовут Константин Матвеевич, я глава местной общины и по совместительству глава сельского совета.

– Юрий, – мужчины обменялись рукопожатиями.

– Иван.

– А я Ольга, очень приятно.

Константин Матвеевич повернул голову и кивнул сидящим позади.

– Так, сейчас поезжай прямо, потом на повороте направо и еще раз направо, а там до конца улицы.

Дом, к которому подъехала семья Громовых, стоял отдельно и совершенно рушил геометрию улицы. Если остальные дома соседствовали заборами, то этот представлял собой мини-крепость. Двухэтажный особняк был со всех сторон окружен глухим высоким забором, но кованые ворота позволяли немного увидеть двор с улицы. Впрочем, при свете фар были видны только две большие беснующиеся собаки и дорожка, ведущая к веранде. Константин Матвеевич тяжело вылез из машины и уверенно направился к воротам, по пути что-то выговаривая собакам. Ольга пошла вслед за ним, прихватив с собой сумку и пакет. Юрий вышел из машины, достал из багажника костыли и помог вылезти Ивану, после чего взял остальные сумки.

В доме было непривычно тепло, а пол не ходил ходуном под ногами, как в машине. Иван встретился глазами с хозяйкой – ухоженной женщиной средних лет – и увидел, как выражение озабоченного недоверия на ее лице сменяется сочувствием. Он кивнул ей и опустил глаза, сжав зубы и тяжело сглотнув. В последние месяцы ему приходилось видеть подобное слишком часто. Сначала чужая жалость раздражала, потом пришло безразличие, и только иногда в нем вспыхивала настоящая злость. «Что, инвалида никогда не видели?!» – хотелось ему крикнуть в лицо очередному сочувствующему. Так произошло и сейчас, Иван даже удивился, куда испарилась усталость после многочасовой дороги. Тем не менее он взял себя в руки и молча прошел в дом вслед за отцом.

– Татьяна, простите, что мы так к вам врываемся, – продолжала извиняться мать, – но мы вам заплатим за неудобство. Нам просто нужно отдохнуть, выспаться, и завтра мы уедем.

¬– Ничего страшного, я все понимаю, вы везете ребенка лечиться, это важно, – Татьяна казалась общительной и гостеприимной хозяйкой.

¬– Так, а что вам мешает завтра показать сына нашей бабе Кате? – вмешался в разговор Константин Матвеевич, – она хорошая знахарка, к ней точно так же приезжают из Новосибирска и других городов. Ну ладно, сами разберетесь, а я пошел. – Глава местной общины испарился так же быстро, как и представил заезжую семью своей знакомой. Татьяна было открыла рот, чтобы его окликнуть, но махнула рукой.

– Так, раздевайтесь пока и располагайтесь вот в этой комнате. Диван раскладывается, кресла тоже. Постельное белье вон в той тумбочке. Ворота на магнитном замке сами закроются. Аня, доченька, выпусти собак на ночь!

Послышались гулкие шаги: кто-то бежал по ступеням вниз со второго этажа. Через мгновение к гостям вышла совсем еще юная девушка в фланелевой пижаме и тапочках в виде игрушечных собачьих морд. Длинные русые волосы были убраны в свободную косу, по-детски милое и открытое личико вызывало исключительно симпатию. Она поздоровалась с гостями, быстро накинула на себя старую шубу с капюшоном, надела унты, стоящие у двери, и выскочила на улицу. Татьяна ушла на кухню ставить чайник.

Иван, осторожно передвигая костыли, подошел к окну и выглянул на улицу. В темноте мелькали снежинки, свет от веранды выхватывал внутренний деревянный забор, по всей видимости, ограждавший огород. Чуть позже под окном замелькали серые спины собак, засветились хищным светом глаза: одна пара, вторая, третья… Интересно, сколько их? За воротами вроде было две собаки. А хотя какая разница? Подошел отец, помог Ивану разуться, и они отправились устраиваться на ночь.

Продолжение следует

Продолжение тут Часть 2

– Конечно, прикончил, в те времена люди вообще делились на тех, кто верил во всякую дичь, и тех, кто дурил людям мозги, притворяясь посланниками этой дичи, – рассудил инженер.

– Да это ещё что! Ладно если бы они ещё в необъяснимое верили, так они-то верят ещё и в то, во что хотят, даже если это что-то уже раз пятнадцать разоблачили. Вот вы слышали, например, про спиритические сеансы? – спросил профессор своих попутчиков.

– А кто не слышал! Аттракцион какой-то просто. И платили же деньги за это, – усмехнулся парень.

– Так вот, жила-была пожилая пара. Ну как пожилая, по сорок пять им было, – начал рассказ историк.

– Согласен, феноменальная стойкость, особенно у женщины, слышал, они не слишком долго жили, – заметил притихший на нижней полке инженер.

– Так вот. Муженёк почти спившийся был. Одна надежда, что в Лондоне на спиритическом сеансе он сможет поговорить со своим отцом и тот пригрозит ему смертью и этим излечит от проклятой болезни. Таков был план его легковерной жёнушки. Муженёк её энтузиазма не разделял, но поезда любил: там давали выпить вволю и пожрать. Денег ему ещё хватало, но мот он был страшный, поэтому по миру пойти они с жёнушкой могли в скором времени.

– Ещё одна бессмертная богиня, Фортуна, наверняка и поиграть в покер он любил, – предположил молодой человек.

– Конечно, за что выслушивал упрёки от второй половины. Мол, три дочери на выданье, а без приданого и имени, только в презренные гувернантки сгодятся, – ответил профессор и продолжил рассказ:

– Так вот, как водится, в вагоне-ресторане он сильно выпил. Так сильно, что признаки алкогольного делирия, по-простому “белочки”, были уже на лицо. Он поднял шум, что-то типа: “Аааа, черти, убить меня хотите?! Убить?! Живьём не возьмёте!” Вскакивая из-за стола, он задел и стянул на пол скатерть вместе с  дорогим фарфором, столовым серебром и зелёной лампой с абажуром. Посетители вагона-ресторана разом вздрогнули и посмотрели на пару.

– Ох, как неудобно! – завопила женщина, жена этого забулдыги. – Никто не пытается тебя убить, Джон, держи себя в руках. Потерпи, осталась ночь, и тебе помогут.

Она пыталась водрузить его руку на свои хрупкие плечи и отвести его в купе, но старый дурак сопротивлялся и просто повалился на пол.

Несколько мужчин вызвались помочь леди. Они подняли его на ноги, запрокинули его руки к себе на плечи и отправились в следующий вагон. Ежеминутно он кричал что-то, норовя сбежать.

– Она убить меня хочет, хочет, чтоб я умер и она могла попрекать меня на своих спиритических сеансах, паскуда! – орал пьяница. Жёнушка молча шла за ними, то и дело вздыхая и утирая слёзы платочком.

– Бедолага, жаль их, женщин тех времён, жила без надежды на лучшее будущее, – послышался голос молодого человека.

– Да, законы были таковы, что и шагу ступить она без мужа не могла, – добавил историк.

– Будь я его отцом-призраком, я бы в него вселился и с моста сиганул, написав завещание на жену, – подметил инженер.

Так вот, в купе, к ночи он угомонился и лёг спать, как и жена его. Но алкогольный делирий штука непредсказуемая, много описывать не стану, но, очнувшись ото сна ближе к рассвету, обнаружил он свою жёнушку мертвее мёртвой и догадался, что это его рук дело. Гнусный мужичок, долго не думая, положил её в один из чемоданов, тех, что для кринолиновых платьев. Туда и он бы поместился. Ехать до пункта назначения оставалось недолго, поэтому все поверили в его россказни, что жена его готовится к приезду, собирает вещи.

– И что не поймали его? Сложно, конечно, без современных технологий вычислить убийцу, – инженер почесал затылок.

А дальше дело было так. На спиритическом сеансе он сказал, что он муж Роуз Гаррисон, показал документ дворянина, оставил тот самый чемодан у входа, сел за стол, взял за руки сидевших рядом людей и, когда очередь дошла до него, выдал:

– Роуз Миранда Гаррисон, я очень плохой муж, я задушил тебя в поезде подушкой. Я не хочу тревожить тебя ещё и на небесах, прости, что был никудышным мужем и убил тебя.

В газете тогда написали, что стол приподнялся и раздались душераздирающие крики, а потом тихое: “Прощаю”. Написали также, что он смирно сидел и ждал полицию, что отказывался отпускать руки людей за столом, так его для газеты и сфотографировали: круглый стол, заставленный свечами, двое женщин по бокам от убийцы и он посередине.

– Вот это эпично! Он даже труп с собой приволок, все доказательства, – прыснул парень.

– И ещё, что не сделаешь, чтобы господа присяжные заседатели хоть чуть-чуть смилостивились на суде. Кстати, это ему помогло? – спросил с интересом инженер.

– Чистосердечное, что ли? Нет, конечно, взяли с него кучу денег, что и дом пришлось заложить, а дочери действительно стали гувернантками.

– Да, для того времени это приговор похуже тюряги – из неё хоть можно было выбраться, – вздохнул инженер. – Ну вот, наконец-то суровая правда жизни! А то ваши викторианские детективы послушаешь – без обид, профессор, – так кажется, что в каждом преступлении какая-нибудь нечисть замешана.

– А по-вашему как, сверхъестественного не существует? Да вы истинный технарь-прагматик, – не то похвалил, не то упрекнул инженера молодой человек.

–  Существует оно или нет, не мне судить, призраков я ни разу не встречал. Но вот людей видел предостаточно, и о них могу судить точно. Так вот, среди людей такие моральные уроды встречаются, что ни одному потустороннему чудищу их в бесчеловечности не переплюнуть. А кому-то, кто людей мало знает, дай только повод приплести волшебное объяснение худшим проявлениям человеческой натуры.

– Да уж, сразу видно, что вам не везло с коллегами, – иронично протянул юноша. – Мои подчиненные, конечно, те ещё черти, но всё-таки жён подушками душить бы не стали, тут уж я ручаюсь. Но есть и другие способы убить человека, особенно занятны те, которые случились, скажем так, ненароком, случайно. Но превзошли многие страшные деяния своим масштабом.

– У вас ведь на подходе история?

– Верно. Есть у меня одна, где даже викторианской народной молве не удалось приплести нечистую силу, хотя не могу не отдать им должное, они пытались.

– И вновь кого-то убили?

– Увы, да. Целую семью.

При всей любви народа ко всяким потусторонним странностям, этот самый народ, как правило, не любит проявления странностей среди себе подобных – парадокс да и только. Стоит кому-то отличиться, выделиться чем-то – и он уже объект чужого пристального внимания, хочет он того или нет. А семья, о которой пойдет речь, несомненно, выделялась, потому внимание к ним было приковано всегда – потому этот случай и получил известность. Дело в том, что у супругов всё было: и титул, и богатство, и земля – и жили они душа в душу, но вот детей своих у них не было.

– Да уж, тогда этого было достаточно, чтобы о тебе соседи судачили.

– Так оно и есть, но это только начало истории. Супруги, осознавая, что своих богатств им хватит на десять человеческих жизней, а в могилу с собой денег все равно не унести, стали помогать сиротам и беднякам. Кому крышу над головой давали, кому работу, кому образование, дочкам бедняков местных приданое дарили, чтобы замуж выдать поудачнее… В их доме, образцовом таком родовом дворянском гнезде, вечно стоял шум и гам и веселье, всегда кто-то из детей там жил на воспитании, иногда по нескольку сразу,  тьюторы, прислуга, и все, говорят, были дружны, как семья. В общем, странные были люди…

– Не то слово, хорошие люди это очень странно!

– …но все в округе их уважали и ни разу слова плохого о них не обронили. Тем более необъяснимым стало их убийство. Однажды вечером в соседней деревушке заметили дым и пламя – горело имение. Пытались, конечно, помочь, но пожар уже занялся. Так дом и сгорел. На третий день, когда пепелище остыло, полиция начала искать следы. Как выяснилось, почти все обитатели дома погибли в пожаре, включая детей, которая пострадала от огня больше всех – то есть, с нее пожар и начался.

– Неужели поджог? Не томите,молодой человек, скажите, как всё было!

– Вот тут я вынужден вас разочаровать – никто не знает, что там произошло на самом деле. Следствие зашло в тупик. Опросили местных, восстановили картину – и не нашли ничего необычного.

– Я, конечно, заранее хочу попросить прощения. Но откуда вы вообще знаете, что тогда произошло? Вам лет двадцать на вид! – изумился инженер.

– Не поверите, когда-то давно так же услышал её в поезде. Как-то поздно вечером, порядочно устав от однообразия, пошёл в вагон-ресторан. Мест было немного, поэтому я подсел к незнакомому мужчине. Он сидел в углу за двухместным столиком, к еде и напиткам, как мне кажется, за все то время, что я там был, не притронулся. Он предложил мне закурить, я отверг предложение. Ехал он, как выяснилось, один, на вид ему было лет тридцать, но глаза были такими печальными, что я не удержался и осторожно поинтересовался его бедой:

– Я вижу вы печальны, не хотите рассказать незнакомцу из поезда вашу историю?

Он огляделся по сторонам, особенно его заинтересовал тот, кто сидел напротив нас, – мужчина в белом костюме.

– Удивительно, как часто в наших рассказах мелькает это лицо… – удивляется профессор.

– Я думаю, что это просто совпадение. Цвет очень популярный во все времена, – хитро проговорил юноша.

– Всё равно, какое-то странное совпадение, уважаемый профессор. У меня складывается ощущение, что ваша история преподнесёт сюрпризы, – скривился мужчина. Парень с улыбкой продолжил:

Мой попутчик посмотрел на часы, посмотрел на мужчину в белом костюме и заговорил нарочито громко, привлекая внимание окружающих:

– Ну что ж. Я из дальних отсюда мест, вы, пожалуй, и не знаете, где это, назовём этот маленький городишко N. Тихий, сонный, в котором, как говорится, никогда ничего не происходит. Местная газета годами пестрит статьями об урожаях, породистых собаках и дородных свиньях. И вот, одна девочка, назовём её Кристи, заболела. Дети болеют, знаете, – взял передышку рассказчик, не отводя глаз от столика напротив.

Я утвердительно кивнул, не находя слов.

– Заболела кашлем, сезон был такой, осень, ранняя. Многие кашляли, видимо, от кого-то заразилась. Её родители обратились к доктору. Как раз к ним переехал новенький врач, молодой и, как поговаривали местные старушки, очень представительный. Вы же знаете таких, не так ли? Вы же один из них? – неожиданно спросил мой собеседник мужчину в белом костюме.

– Я? Нет, что вы. Хотя, да, конечно. Я же из этих… докторов, – он странно заикался, сбивался и путался.

– Да, сейчас много докторов отправляются со своей миссией по отдалённым городам и весям, самоотверженные служители человечества, – заметил я.

– Да, родители так и подумали. Они тут же наняли его, ожидая, что девочка поправится в считанные дни, ведь это просто кашель. Остальные дети, к счастью, не заболели. Доктор приехал очень быстро. Показал свой учёный сертификат и  разложил перед родителями товары, коими гордился – разные настойки, снадобья. Он же не только доктором был, но и продавцом. На том и зарабатывал. Говорил, много обещал. Ему поверили. Да как же не поверить такому статному и высокоуважаемому, по его словам, в высоких кругах доктору.

Рассказчик говорил громко, выделял каждое слово и с ухмылкой смотрел прямо в глаза мужчине в белом костюме. А тому уж совсем стало плохо от духоты и выпитого. Он судорожно стал расстёгивать пуговицы на рубашке.

– Кристи отнюдь не выздоровела за неделю и за две. Зато доктор становился всё более резким и напористым в своём лечении. Когда девочку одолевали невыносимые приступы кашля, он вливал в неё свои настойки в трёхкратном размере и орал на служанок, чтобы несли больше одеял, когда её знобило. К концу первой недели она уже не вставала с постели. Детям запретили заходить в её комнату. Один лишь названный братец её лазил через окно и составлял ей компанию. К концу второй недели ей стало очень тяжело дышать, паренёк заметил это и позвал доктора. Тот только накричал на него, назвал мерзким оборванцем с улицы и выгнал за дверь. Девочке становилось хуже, все в доме это заметили. Родители собрались вызвать другого доктора. В эту же ночь, к сожалению, случился пожар. Ужасный, такого… никто, я думаю, в жизни не видел. Горела комната девочки, затем огонь, не встретив препятствий, проник и в остальные комнаты. В итоге за каких-то пару часов вся усадьба полыхала, как стог сена. Люди пытались выбраться, прыгали из окон и выбегали из дверей. Это был ад. Ад. К утру жертв было больше двадцати, взрослые, дети... Среди жертв не было только доктора…

– О, боже, какой ужас! И что, по-вашему тогда произошло?

– Я могу только предположить. Мёртвые уже ничего не расскажут, – печально проговорил рассказчик, не отводя взгляда от мужчины в белом костюме. Тот совсем сдался, побледнел так, что, казалось, сейчас лишится чувств. – Этот, с вашего позволения, докторишка своими настойками убил девочку. Испугавшись последствий,  решил скрыть все улики. Только и здесь не смог сделать всё правильно: вместо того, чтобы уничтожить тело, сжёг поместье с людьми.

– Какая страшная история, – вскричал я в сердцах. Охваченный переживаниями я и не заметил, как потерял своего собеседника. Он просто пропал. Я не сумел ни расспросить его о деталях того события, ни узнать, откуда он так сведущ.

Интеллигент посмотрел на часы.

– Скоро рассветёт, поэтому давайте перейдём к делу.

Он откинулся на подушки и заговорил:

– Итак, тело мужчины в белом костюме нашла горничная в семь утра, когда пришла убираться. Сначала она не поняла, что мужчина мёртв, она лишь хотела разбудить его, так как ко времени её появления купе должно было быть  пустым. Она похлопала его по плечу и, когда он не ответил, попробовала перевернуть его на спину. Впечатлительная юная особа встретилась взглядом с мутным взором мертвеца. Конечно же, она подняла шум, крича и сбивая с ног встретившихся на пути людей. – сказав это мужчина загадочно посмотрел на своих собеседников, сделав паузу.

– И как же он был убит? – с усмешкой спросил мужчина средних лет.

– Он был зарезан очень примечательным клинком.

– И чем же он примечателен? – спросил юноша сверху.

– Клинок-то, ну так он был инкрустирован рубинами, имел золотое напыление и вообще мог бы считаться реликвией.

– И что убийца его бросил? – поинтересовался юноша.

– Ну да, культы создавали богачи и одним куском золота и рубинов больше одним меньше вообще их не волновало… – развёл руками профессор. – Главное – эффектность. 

– Это похоже на какой-то ритуал! Неужели в этом замешано тайное общество? – инженер вложил в свой вопрос чуть больше эмоций, чем следовало.

– Хм, возможно-возможно… – профессор погладил усы и бороду. – Но не кажется вам, друзья мои, что все это выглядит немного, как говорят в народе, притянутым за уши? Согласитесь, это, скорее, похоже на инсценировку.

– А что вы сами думаете? – спросил инженер.

– Я думаю, но помните, это только мои предположения, произошло что-то более глубокое, личное. И произошло это у всех на виду. Началось всё в ресторане с рассказа мужчины в белом костюме.

– Вы думаете, что именно с этого всё началось? – спросил парень. Он слез с верхней полки, подсел к инженеру и включился в беседу. – А ведь это не так! Судя по вашим рассказам, этого мужчины в поезде не должно было быть. Он был беден и не мог себе позволить ехать в этом поезде. При этом он тратил много денег на еду и выпивку. Спрашивается, откуда у него денежки?

– А вы, юноша, абсолютно правильно подметили, – загорелся профессор. – И как он там оказался, по вашему мнению?

– Я думаю, кто-то купил ему билет, дал денег – словом, заманил именно в тот поезд, чтобы убить! – воскликнул юноша.

– Как хорошо у вас всё сложилось, складно… А вы не думали, что, возможно, это из-за его россказней про перевёртыша, и некое Тайное общество взяло его на мушку, делов-то. Может, это вовсе не его прадед наплодил неведомую нечисть? – подкинул идею инженер.

– Может, – потянул профессор, – к тому же он был пьян и вполне мог сболтнуть  лишнего или вообще выдумать эту историю. Кто бы поверил в чудовище, которое способно натягивать на себя лица?

– А давайте всё же примем на веру то, что было уже озвучено, – продолжил гнуть линию молодой.  – Подытожим, во-первых, кто-то прикончил докторишку, который каким-то чудесным образом попал на этот поезд. Во-вторых, что мы о нём вообще знаем?

– Любит ходить в белом, кутить и разбалтывать семейные тайны, – подметил инженер.

– В-третьих, а когда его убили?

– Хм, – задумался профессор, потирая бородку, – дамы и господа разошлись по купе где-то в три-четыре часа ночи. Как потом вспоминали стюарты, полубессознательное тело под руки отвели в купе примерно в это время. Кто-то остался пьянствовать до самого утра, большая часть чинно удалилась в свои купе.

– Значит, убить его могли все, кто был тогда в ресторане, – задумался молодой.

– Вы ещё не забывайте про обслуживающий персонал. Те могли незаметно отлучиться на, допустим, полчаса. Подумаешь, прирезать пьяное, несопротивляющееся тело. Делов-то! – с усмешкой добавил инженер.

– Но все, да не все, – задумчиво произнёс профессор. – Если его туда заманили, то убийца должен был продумать всё, в том числе и то, что он будет мертвецки пьян. И должен был знать, что влить в него столько алкоголя не составит труда. Так что перед нами гениально спланированное убийство! – цокнул языком мужчина и посмотрел на инженера, ожидая от него ответной реплики.

Но голос подал молодой человек:

– Думаю, если бы я планировал подобное, то обязательно хотел бы видеть каждую деталь моего воплощающегося плана. Я был бы в вагоне-ресторане. В первом ряду на этом спектакле.

– Романтичная и сентиментальная вы натура, – заметил инженер.

– Итак, в ресторане было много людей, но не так много, чтобы сбиться со счёта, поезд был совсем небольшим в те времена, а уж тем более привилегированная его часть. Итого, – повисла интригующая пауза, – человек десять.

– Но это только богачи, а обслуга? – спросил юноша.

– Будет сложно учитывать всех, потому что были и другие, из других вагонов. Они же тоже могли зайти на огонёк.

– Это сложно, – протянул молодой человек, – может, сузим круг? Например, кто покидал свои места, возможно, кто-то что-то видел в ту ночь? Начинайте, профессор!

– По данным полиции, взятым у достоверных источников, – профессор ухмыльнулся, – доктор перепил и начал нести всякую чушь, прошёлся по всем дамам, в особенности заметил красоту Эмили, жены Льюиса из культа, помните, я вам про него говорил?

– Да, да, подающий надежды молодой человек, – инженер хихикнул.

– Один из стюартов упомянул, что доктора в непотребном состоянии он и ещё несколько крепких ребят отнесли в купе. Он был мертвецки пьян. Они немного ослабили ворот его рубашки, уложили на кушетку и покинули купе. По пути они никого не встретили, по крайней мере, они так сказали.

– Стюрт рассказывал также про ссору молодой женатой пары. Он что-то монотонно пояснял, она всхлипывала и оправдывалась.

– Не трудно догадаться, что это были Льюис и Эмили, – пожал плечами юноша.

– Согласен с вами, – ответил профессор, – это очевидно.

– Ведь была же ещё пожилая пара, – вспомнил инженер.

– Да, эти ушли феерично: он орал во всю глотку, а она причитала и шла за этим конвоем стюартов, которые сопровождали её муженька в купе.

– Да, колоритная пара, – заметил мужчина.

– Больше полицию никто не заинтересовал? – спросил парнишка.

Авторы: Киселёва Елена, Зайченко Ольга, Алина Бибик

– Надеюсь, я не помешаю вам. Ехать мне всего шесть часов, поэтому ложиться спать я не собираюсь.

– Нет-нет, вы не помешаете, – запротестовал мужчина помоложе, – я не планировал ложиться спать. Люблю, знаете, в поездах ездить, только последнее время как-то не с руки было. Всё самолёты и самолёты. Хотя страшно боюсь летать.

– Я, признаться, тоже не люблю летать на самолётах. Даже не из-за страха гибели, скорее, в целом некомфортно – много людей, шум двигателей, этот ужасный искусственный свет. И ведь никуда не деться. К тому же, – мужчина с теплотой смотрел в тёмное окно, – поезда навевают на меня давние воспоминания. И радостные, и грустные.

Они помолчали. Было что-то уютное в этой тишине, стуке колёс, слабом золотом сиянии софитов.

Их спокойствие было нарушено вошедшим юношей. Он прошёл, кивнул присутствующим, закинул рюкзак на верхнюю полку. Вынул телефон, посмотрел на экран, чертыхнулся, полез за рюкзаком, достал зарядку, закрыл его, убрал.  Ударил себя по лбу, полез опять за рюкзаком, вынул ультратонкий ноутбук, вместе с ним вытащил и бумаги, которые красиво разлетелись в стороны. Кажется, выругался, покраснел, сгрёб их в одну кучу, засунул в рюкзак. Из бокового кармана достал кейс с беспроводными наушниками, из другого – повербанк.

– А, к чёрту! – с досадой проговорил юноша, закинул всё своё добро на верхнюю полку, посмотрел на присутствующих и заговорил:

– Столько гаджетов с собой возить нужно – задолбало! Вы не против, если с вами внизу посижу?

– Нет, совсем не против, располагайтесь, – мужчина указал на свободное пространство рядом. – Парень сел. Они немного помолчали. Потом  разговорились.

– Чем занимаетесь? – спросил попутчиков интеллигент. – Я, например, профессор истории, еду на конференцию.

– История? Интересное у вас занятие. Каким периодом занимаетесь? – спросил мужчина.

– Древностью, мне она, знаете, по душе. Восстанавливаю пробелы в знаниях. Люблю, когда раскрываются тайны.

– О, если посмотреть с вашей точки зрения, то наша история почти как детектив, – поддержал разговор молодой человек.

– Верно, от тех времён у нас зачастую остались только “улики”, по которым мы реконструируем события.

– Как я вам завидую! – искренне восхитился молодой человек. – А я весь погряз в современности: инвестирую, покупаю, продаю. Хоть и зарабатываю вполне прилично, но сам же считаю всё это так, развлечением. А вы кем работаете? – обратился парень к мужчине, сидящему рядом с ним.

– Я всего лишь инженер.

– Зря вы так о своей профессии, – легко пожурил его интеллигент. – Из нас, тут присутствующих, именно вы приносите больше всего пользы обществу.

Инженер рассмеялся в ответ на эти слова:

– Пользу? Никогда не думал об этом так. Спасибо вам за замечание. Ехать нам ещё долго, никто из нас спать, видимо, не собирается, поэтому расскажу вам одну историю… – мужчина задумался, глядя в тёмное окно на мелькающие фонари. – Произошла она давным-давно, тогда еще ни телефонов, ни компьютеров не было, а люди носили до ужаса неудобную одежду.

Где-то после полудня на одной из малозначимых станций в поезд вошёл человек, одетый в белый костюм. При себе у него был один небольшой чемодан, весь потёртый и заляпанный снизу грязью. Не торопясь, мужчина проследовал в своё купе. Он ехал один, чему был несказанно рад. Бросив чемодан в проходе, сразу же направился в вагон-ресторан…

– Как много, однако, вы знаете о том, что тогда произошло, – весело подметил молодой сосед.

Рассказывающий, к счастью, совсем не обиделся на то, что его прервали. Ответил с лукавой усмешкой:

– Конечно, я немного подправил историю. Так, чтобы вам было её интересно слушать. А  детали, что ж, какие-то я добавил на потеху публике, а какие-то, скорей всего, действительно произошли. Продолжать?

Мужчина напротив поспешно заявил:

– Да-да, продолжайте. Так, он отправился в вагон-ресторан. А почему, собственно, туда?

– Ответ простой: у него были деньги. Он сел за самый дальний столик, подозвал официанта и стал заказывать. Позже этот официант заявит: “Он вёл себя как нищий, дорвавшийся до еды богачей. Заказывал всё подряд. Без разбору. Главное – подороже. Принесут ему мясо на золочёной тарелке, а он поглядывает вокруг, словно говоря “Смотрите, мне это по карману”. Словом, неприятный человек”. Ел он медленно, как будто нехотя. А вот пил помногу. И не абы что, а – шампанское и дорогие вина.

– Знакомое поведение, – опять прервал рассказ интеллигентный на вид сосед. – Многие после долгих северных вахт приезжают в миллионники, чтобы “покутить”. Тратят баснословные деньжищи, ходят по дорогим местам. А у самих одёжка за сотку и грязь с рук не сходит. За пару дней способны пропить почти весь свой заработок.

– И в чём смысл? – задаётся вопросом парень.

– Я не знаю. Это выше моего понимания. Но они говорят, что живём только раз, надо попробовать в этой жизни всё, я могу, значит, буду, моряк на суше не дешёвка и прочую ересь… – Он задумался на минуту, помолчал, потом, словно спохватившись, проговорил:

– Вы продолжайте-продолжайте. Кстати, хотел спросить, а как звали этого мужчину в белом?

– Это интересный вопрос! – рассказчик приосанился, глаза его горели. – Далее, при расследовании, выяснится, что документов у него с собой не было. Непонятно, как такой вообще смог попасть на поезд. Кто-то потом скажет, что он представился Марком, кто-то – Смитом, остальные вообще удивятся, что у такого человека было имя. Назовём его “мужчиной в белом костюме”. Так вот, пил он тихонько в своём уголке, пил. К вечеру разомлел, видимо, набрался храбрости и сказал очень громко, покрыв голоса уважаемых дам и джентльменов, которые коротали вечерок за вкусной едой, вином и пустыми разговорчиками:

– А вы знаете, дорогие мои, как распознать перевёртыша?

В первый раз публика его либо не услышала, либо проигнорировала. Мужчину в белом это задело. Чуть позже, после двух бокалов красного вина, он попробовал ещё раз, уже погромче:

– Как сложно устроен мир. Вы знаете, уважаемые дамы и господа, ведь среди нас может затаиться не человек!

К счастью для него, усилия не пропали даром: рядом сидящая девушка повернулась к нему, заинтересовавшись словами. 

– Неужели? Как такое может быть?

– Всё очень просто, мадам! – мужчина в белом костюме аж привстал от возбуждения. – Кто-то среди нас надел личину человека, а сам является грязным монстром!

– Но я не понимаю, как можно надеть чью-то личину…

– Эмили! – прикрикнул мужчина, видимо, приходящийся её мужем.

– Это неуважительно лезть к другим с вопросами посреди ужина, – подхватила его недовольство пожилая дама, сидящая за этим же столиком.

– Нет-нет, что вы, я не возражаю! – Лицо пожилой женщины, сидящей напротив его собеседницы, скривилось так, что, казалось, сейчас эта, конечно же, уважаемая, судя по драгоценностям на её шее и руках, дама взорвётся. Но, к счастью, через некоторую долю усилий та сумела совладать со своими эмоциями и принять более благообразный для ситуации вид. – Я с удовольствием расскажу вашей дочери, – от этих слов лицо даже посмело немного расслабиться на долю секунды, – историю, которая передаётся в нашей семье из поколения в поколение.

– Мой прадед был прекрасным врачом и естествоиспытателем. Многие известные личности обращались к нему за помощью. Но в один несчастливый момент занесло его в форменную глухомань. Но не в ту, где тихо живут благочестивые дамы и джентльмены. Скорее, в форменную дыру, где живут всякие отбросы, иноверцы и нечистокровки…

– Знаете, – задумчиво прервал историю молодой человек, – он меня всё больше и больше раздражает. Надеюсь, в конце вашей истории этого мужика в белом прикончат.

Рассказчик громко рассмеялся, потом, успокоившись, сказал:

– На самом деле в те времена такие слова не были чем-то ужасным, скорее, слишком откровенным. Но поймите, много алкоголя и чванства никогда к добру не приводят. Но это мы слишком забегаем вперёд, сейчас же…

– И пришлось ему на некоторое время остаться там местным лекарем. Чего он тогда ни повидал: грязь, язвы, люди, представляете, гнили.

Девушку передёрнуло от поведанной ей картины. Она даже прикрыла на минуту лицо шёлковым платком – так её тронуло. Многие сидящие рядом уже не притворялись равнодушными – так же кто дёрнулся, кто поморщился, а кто совсем немного, но повернулся в сторону ничего уже не стесняющегося и оттого неприлично громкого мужчины. Тот совсем расслабился, откинулся в кресле и заулыбался так, как бы многие сказали, гаденько.

– И вот среди них была девушка. Как потом прадед писал в журнале: порченая. Но на лицо и тело – сам ангел. Многие мужики ходили вокруг неё, моему же прадеду не была интересна столь порочная дама, но она часто захаживала к нему. Видимо, зная его положение, пыталась устроить свою жизнь.  Но потом, в одну весну, у неё стал расти живот. Многие это заметили, слухи поползли. Мой прадед, уж очень сердобольный человек, решил помочь бедняжке. Подумайте, что будет с её жизнью, если понесёт она до брака? Руины! Руины останутся на месте её судьбы…

Мужчина в белом весь раскраснелся, из его идеально зализанной причёски выпала волосинка, которая совсем уж возмутительно упала на потный лоб. 

– Он ей решил помочь. Дал некое лекарство, которое избавит от всех проблем. Но, представьте себе, плод не погиб!

Мужчина в белом костюме выдержал театральную паузу. Судя по тишине, его теперь слушали все в зале ресторана. И даже официанты словно двигались нарочито медленно.

– Этот монстр выжил! Мой прадед испугался и стал тайком подливать той даме все большие и большие порции снадобья. Ведь для него, всеми уважаемого целителя, было так важно не дать этому чудовищу вырваться на волю!

– Если подумать, то как-то совсем уж грустная история получается, – проговорил интеллигент, заполнив паузу. – Выходит, этот горе-лекарь от плода своих любовных утех так избавиться хотел. И молодую девушку не пожалел… Как всё же легко люди в подобных случаях идут на мерзкие поступки. Зачастую не могут убить себе равного, трусят. А тут ребёнка как бы ещё нет, да и девушку без рода и племени никто не хватится – делай что хочешь.

– Да уж, – подхватил юноша, – но всё же интересно, что было дальше…

Рассказчик задумчиво смотрел вперёд, на пролетавшую за окном темноту, на островки редкого жёлтого света.

– И что же с ней случилось? С девушкой и её ребёнком? – тело Эмили было напряжено, словно её действительно волновала судьба нищенки.

Мужчина в белом костюме поморщился, вытер лоб белоснежным платком, бросил его поверх обглоданных костей и остатков соуса. 

– Не о том вы, милая моя, переживаете! Она померла, как и должно. Шла по улице ярким днём, упала и больше не встала. Ещё бы, чудище в чреве носить!

– Жалко её… – Эмили словно совсем потеряла интерес к мужчине в белом костюме, отвернулась, зашептала что-то своей соседке, очень уважаемой женщине. Мир вокруг словно отмер, встрепенулся и тронулся на всех парах. Посетители разом загалдели, прилегли на вина и трубки, развеселились. Официанты всё так же  безмятежно проскальзывали мимо столиков, разнося  яства и напитки.

Мужчина в белом костюме аж растерялся от такой, конечно, он этого не сказал вслух, наглости. Не заметил своей оплошности, схватил платок с тарелки и стал яростно натирать им лицо. Официанты вокруг попрятали лица за пустыми подносами, кто-то закашлялся, а кому-то и вовсе хватило наглости громко рассмеяться.

– Та девушка умерла… – не унимался мужчина в белом костюме. От напряжения его мускул соус стал стекать с лица, капать с длинного носа. – А вот ребеночек её нет. Потом, когда слушок прошёл по деревне, что кто-то могилу несчастной раскопал, увидели люди на крышке гроба длинные полосы. Ногтями драла, вылезти пыталась, кровушки своей оставила. Да только точно девка мертва была, её по канону отпели. А вот дитя так и сдохло некрещёным.

Вустерширский соус на его бледном и кротком лице дорожками стекал с щёк на подбородок – словно икона мироточила на белую кружевную скатерть. Вокруг притихли.

– …И оно, надев тело своей матери на себя, вылезло из гроба на седьмую ночь. И в облачении, рваном, с вывалившимися телесами, двинулось прочь из деревни. И назвали это чудовище перевёртышем. Ибо может оно лик других на себя примерять. Натягивать, как одежду, на уродливую, не до конца сформировавшуюся плоть.

Капля соуса, что всё это время держалась на самом кончике его носа, отчаянно хватаясь за воздух, повторяя каждое движение головы, всё-таки упала, окропив белоснежный костюм. Все присутствующие удручённо вздохнули.

– И ходит он так по свету, меняя свою внешность как перчатки. Боится, что раскроют его дьявольскую натуру, сожгут на костре, как подобает. Прячется от потомков того храброго доктора, что поклялся тогда извести отродье Сатаны!

– Ничего себе у этого хмыря фантазия, – юноша уже вовсю смеялся, утирая выступившие слёзы сероватым, чуть отсыревшим полотенчиком. – Надеть чужое тело… Как он это представляет?

– Воистину непостижимо! Сколько живу на свете, а каждый раз не могу надивиться такому богатому воображению! – вторил парню интеллигент.

– Ночь обещает быть интересной, – заметил молодой человек. – А вы, профессор… Вы ведь наверняка знаете много тайн истории…

– Конечно, чего только не узнаешь, если увлекаешься историей. Вот, например, тайные общества, сколько их было, не счесть, и все туда же: подтасованные выборы, запланированные смерти неугодных и так далее. Всё, чтобы вершить свои тёмные делишки руками легковерных, идейных собратьев. Было в Лондоне общество некого Божества, процветали они долго, потом резко пропали, но это уже другая история… – начал историк и посмотрел на молодого человека. – Вы-то наверняка ни в кого не верите? – поинтересовался он, подмигивая.

– Я верю в науку и прогресс, – отозвался тот. Было в нём что-то… будто он многое знает… глаза его не горели, как это бывает у молодых людей, ведущих успешный бизнес. А вот историк, напротив, оживился, раскраснелся, словно помолодел.

– Да я не про это, я про то, что некоторым и верить не нужно, – сказал профессор и начал свою историю:

– А дело было так…

– Льюис, я могу поговорить с тобой, мой мальчик? – обратился высокий мужчина лет сорока к бледному и почти такому же высокому юноше.

– Да, Ваше Преподобие, – ответил парень с полуулыбкой. Благоговение его перед фигурой наставника читалось и в быстроте реакции, и в нетерпеливой походке, тело его стремилось быть ближе к этому великому человеку с каждым уверенным шагом. Руки раболепно потянулись к рукам мужчины в приветственном жесте.

– Мы не виделись со свадьбы. Как ваша молодая жена? – поинтересовался Преподобный.

– Она хорошенькая глупышка, коей и положено быть девушке её лет, – пробормотал Льюис. – Я лишь хочу исполнить вашу волю, Преподобный Клаус.

– Да, мы неслучайно выбрали её в ваши спутницы жизни, вы же понимаете... – уверенным, но мягким тоном проговорил Клаус. – Два года назад, когда мы встретились в ложе нашего тайного общества, я сразу подметил вас. – Преподобный взял молодого человека за локоть и кивнул в сторону выхода из дома, в котором сегодня будет проповедь. – Вы не против пройтись по парку?

– Конечно, я и сам хотел поговорить, попросить вашего наставления.

Луна была высоко, она освещала и дорогу, и усадьбу сердобольного члена ордена, пустившего всех последователей в свою нескромную обитель, и деревья вокруг этого грандиозного и нелепого в своей роскоши здания. Они шли плечом к плечу по узкой тропке меж стволов, иногда проходя резные скамейки.

– Вы знаете, что я не слишком силён в общении с противоположным полом, да и не в любви дело. Мы оба нашли в этом браке выгоду: моя семья заручилась поддержкой высочайшего чиновника, семья моей жены, в свою очередь, облагородила свой род каплей крови лондонской интеллигенции. Но всё же не считаете ли вы, что и ей стоило бы приобщиться к ордену, пройти инициацию и служить нашему обществу в полной мере? – вопрос этот мучил юношу ещё и потому, что он страстно желал продвинуться вперёд в иерархии ордена. Он уже два года имел постоянное членство в тайном обществе, личные беседы с Преподобным, но ещё ни разу ему не предложили звание Архангела, воина света.

– Мой милый, юный Льюис, всему своё время, – ответил Преподобный, вздохнув. – Ты останешься на проповедь? Что если Оракулу есть что сказать тебе сегодня?.. Я знаю, что завтра тебе в дорогу, но всё же… Subito suus hodie?

– “Вдруг именно сегодня?” – ухмыльнувшись, перевёл Льюис.

Когда они вернулись, все были облачены в мантии. Члены тайного общества толпились вокруг толстого дубового стола в гостиной. Неровный свет свечей то и дело освещал лица собравшихся. Они рассаживались каждый на своё место, в зависимости от порядка иерархии. Льюис, он же Третий Ангел, сел в самом дальнем углу стола. Преподобный же встал во главе. Он поймал на себе подобострастный взгляд Льюиса и снизошёл до улыбки.

– Господи, почему это напоминает любовный роман? Извините, что прерываю, – попросил прощения парень. – Ещё чуть-чуть, и радуга ярко засияет на небе.

– Боже, как это всё претенциозно! – схватился за голову инженер.

– Да если бы это не было пафосно, нечем было бы цеплять богачей-дурачков. Вы же понимаете, что Клаус делал это за немаленькое жалование, – заметил профессор.

– Мы-то всё понимаем, но, боже, как это сложно воспринимать в наши дни. Но вы продолжайте-продолжайте. Не снижайте градус безумия!

Профессор усмехнулся, услышав эти слова.

Чтение библии секретного общества занимало добрую половину вечера. Преподобный Клаус скрупулёзно объяснял каждую деталь повествования, выводил мораль и то и дело вставлял фразы на латыни. Все, от Ангелов до Оракула, внимали его речи с живым интересом. Клаус был человеком неординарным. Он обладал тем самым магнетизмом, но не красотой в общем смысле этого слова. Его волосы были длинными и русыми, глаза большими, как у лемура, а пальцы… пальцы казались в два раза длиннее, чем у обычного человека. И когда он в молитве воздевал к потолку руки, свет пламени свечей причудливо и, как думалось Льюису, даже волшебно путался в них и добавлял его словам божественного присутствия. Сам он казался неземным посланником небес.

– И увидел тогда юный Архангел, что не светится душа этого человека, как черны, корыстны и злонамеренны его мысли. – Преподобный Клаус сделал паузу. – Душа его сеет вокруг лишь порок и, ведя за собой невинные души, навлекает на них гнев нашего Божества. Демон, прикидывающийся Ангелом…

– АААААА… – крик раздался внезапно. Оракул схватился за голову. Быстро помотал ею, будто старался сбросить собственные пальцы, вцепившиеся в капюшон. Затем его руки безвольно упали на стол, голова запрокинулась.

– Он … Он в белом… На его руках кровь… Он хочет… хочет… совратить невинного ангела… Девушку… Демон в облике благородного человека… – Оракул прохрипел эти слова, и голова его опустилась.

– Поговори с нами ещё, что ты чувствуешь? – спросил Клаус. Остальные молчали, замерев и почти не дыша в изумлении.

– Копоть, гарь, нашатырь… Грохот… Грохот колёс… – Оракул почти шептал, было понятно, что силы его на исходе. – Нам нужен новый Воин Света, Преподобный, только он сможет справиться с Демоном.

– Спасибо, Оракул, иди отдохни, мы закончим без тебя. Братья, помогите Оракулу подняться, отведите его в комнату.

Как  только Оракул покинул гостиную, а провожатые его вернулись, Преподобный продолжил:

– Оракул прав. Сегодня в наших рядах на одного Архангела станет больше. Льюис, встань. Встань и подойди ко мне.

Льюис решительно поднялся и подошёл к Преподобному. Тот прошептал ему что-то в правое ухо, а затем – в левое. Глаза Льюиса округлились, и он тут же встал на колени и принялся читать молитву.

– Братья, перед вами Льюис, Архангел первого ранга, юный Архангел.

– Да пребудет с тобой крепкая вера для победы над Демоном.

Члены общества встали и одобрительно захлопали.

– И как на эту, с вашего позволения, ересь велись сливки общества? Это кто-нибудь исследовал? – прервал историю инженер, видимо, не выдержав, потока полоумия.

– Ну так и сейчас полно скучающих богачей, которым от жизни только ощущения и зрелища нужны, и они не гнушаются даже весьма преступными деяниями, дабы развлечь себя.

В полночь тайное общество покинуло усадьбу. Льюис также отправился домой к молодой жене. Его ждало дальнее путешествие на поезде к дяде, молодая жена должна будет сопровождать его.

Это светлое и невинное существо, обязанное частью своей открытости и невинности тому, что имела весьма приблизительное представление о жизни. Эмили суетилась по дому, заставляя слуг утрамбовывать целую дюжину платьев на четыре дня в чемоданы. Она давала распоряжения касательно сада, ничего в этом не смысля. Раздавала указания кухаркам по поводу роскошного завтрака для своего мужа и небольшой тарелочки простой каши для себя. Ведь её целью было стать “домашним ангелом”, а такие леди не объедают мужа и во всём ставят его на первое место.

Авторы: Киселёва Елена, Зайченко Ольга, Бибик Алина

- Конечно помню, я пометила его в блокноте, там еще брусчатка занимает добрую половину участка, а по краям газон. Стой! Ты хочешь сказать…? – Лиза воодушевлено замолчала, вдыхая воздух, передав этим молчанием слово Максу и приготавливаясь услышать приятные новости.

-  Да, черт побери! Именно это я и хочу сказать! Мы упустили время и этот дом продан! – выпалил Макс, делая акцент на последнем слове как это делают аукционисты, ударяя молотком.

Уголки её губ опустились, а лицо сделалось печальным, но не прошло и секунды, как Лиза прищурила глаза и протянула:

- Но?

- Почему сразу «но»?

- Потому что фраза звучит так, словно за ней последует «но», - пояснила Лиза.

- Ты права, - Макс не переставал сиять, - нам вообще не нужно покупать. Нам предоставят жилье по программе для молодых сельских учителей.

- Но мы же не молодые сельские учителя, - возразила жена.

- Но мы можем ими стать, надо всего лишь выбрать сельскую местность с недостатком преподавателей и подписать трудовой договор на 5 лет и тогда нам предоставят жилье, за которое вообще не нужно платить и, более того, по окончанию этого договора оно официально станет нашим на праве собственности.

- Звучит недурно, - протянула Лиза, - хотя и не до конца понятно.

- Да что тут понимать, вот смотри, - Максим протянул ей брошюру, где кратко было расписано как замечательно нынче сотрудничать с государством, - и я тебе даже больше скажу, ведь ты можешь смело идти в декрет и это никак не повлияет на наше участие в программе; поработаешь год и вперед, - Макс подмигнул жене смазливой улыбкой, намекая на близость.

- А ты, я смотрю, всё продумал, хитрец, - заулыбалась Лиза, - я согласна, - выпалила она с предвкушением новой жизни в новом месте в новом доме.

2

Лето подходило к концу раньше календаря и хоть август еще не разменял вторую декаду, погода напоминала скорее осеннюю. Небо монотонной серостью обнуляло краски природы и поля по сторонам от дороги казались каким-то неживыми. Ветер набегами тут и там колыхал траву, деревья же стояли недвижимыми, как будто движение воздуха было только у самой земли.

Дорога монотонно извивалась, открывая всё новые горизонты и скрывая позади уже увиденное. Елизавета смотрела в окно автомобиля и ни о чем не думала. Бывает такое, что смотришь в одну точку как будто мечтая, а на самом деле в голове наконец то затихает внутренний голос и останавливаются мысли. Кто-нибудь окликнет в такой момент, ты скажешь, что задумался, но на самом деле наоборот, поставил поток сознания на паузу.

- Лиза, Лиииза, милая, ты меня слышишь? - все громче обращался к своей супруге Максим.

- Аа? Да, конечно, просто увлеклась пейзажем, - не сразу ответила жена.

- Как им можно увлечься, я уже сомневаюсь правильно ли мы едем, уже битый час картинка не меняется ни на йоту и, по-моему, это дерево с расколотым стволом я уже в пятый раз вижу, посмотри, пожалуйста, атлас, - Максим кивком показал на бардачок.

- Атлас? – по буквам спросила Лиза и улыбнулась, - боюсь спросить где ты его взял?

- Вот не поверишь, выдали вместе с контрактом, говорят тут сотовый не ловит и ведь не обманули, глянь что показывает навигатор.

Лиза взяла в руки висевший на лобовом Навител, который и так-то медленно работает. Несколько раз нажала на кнопку «Найти моё местоположение», но кроме значка прогресса ничего не показывалось. Она повторила операцию несколько раз, привычно перезагрузила девайс, но никакого толку от него не было.

- Значит едем по указателям?

- По указателю́, - супруг подчеркнул единственное число, - он был километров пятьдесят назад или около того, правда с тех пор и поворотов то не было, но как то не по себе ехать в такой глуши, честно говоря… - Макс сделал паузу, как бы раздумывая говорить или нет, - не встретилось ни одной машины за это время: ни встречки, ни поперечки, ни заправки, ничего; хоть бы какой калека голосующий.

- Да уж, - согласилась с мужем Лиза, - а с другой стороны, сейчас лето, тепло, что может произойти? Даже если, - не успела она договорить фразу, как послышался хлопок лопнувшего колеса.

Макс удержал машину от виляния и аккуратно съехал на обочину.

- Вот тебе и «что может произойти».

Пока он менял колесо, Елизавета немного углубилась в лес, который начинался от опушки, примыкающей к дороге, и представлял из себя смешанную заросль из разных, но больше сухих деревьев. Её привлекло необычно переливающееся пение птицы, Лиза никогда не слышала такого глубокого звучания и ей захотелось увидеть поющую пташку. Казалось, что источник звука буквально за следующей веткой и поэтому незаметно для себя Лиза продвигалась всё дальше и дальше, отодвигая ветви. Поющий голос не приближался - не удалялся, казалось, что с каждым её шагом, он отдаляется на ровно такое же расстояние. Лиза не заметила, как забрела в самую чащу и вдруг поняла, что потеряла ориентир. Сквозь листву она больше не видит дорогу и машину, которая маячила своей ярко красной окраской. Внезапно пение прекратилось и необычная полная тишина накрыла лес, исчезли все звуки природы, остановились даже малейшие дуновения ветра, колыхающие листву, лес словно замер. Дрожь пробежала по спине, она судорожно посмотрела в одну сторону, затем в другую, картина была совершенно одинаковой, никаких сломанных веток или стоптанной травы. Лиза хотела было закричать, но осеклась, ей стало страшно нарушать эту неестественную тишину. Девушке стало жутко не по себе, она повернулась назад и побежала, откидывая ветки перед собой, но не успела сделать и пяти шагов, как чаща словно оборвалась и она оказалась на опушке, через которую заходила. Лиза увидела Макса, нагнувшего над багажником. Мурашки не переставали бегать по её коже и, не сводя взгляд с машины словно боясь снова потерять её из виду, она бросилась к мужу.

- Фух, я чуть не заблудилась, какой-то странный и жуткий лес, - задыхаясь сказала она супругу.

- И не говори, я уже начал волноваться. Запаска была спущена, слава Богам в машине есть насос, -  Макс складывал инструменты и пробитое колесо в багажник.

- Ты уже все сделал? Меня же все пару минут не было, - Лиза с недоверием посмотрела на мужа, надеясь, что это его очередная шутка.

- Ты думаешь я бы справился за пару минут? Взгляни на часы, если не веришь, - ответил ей Максим.

- Не шути так, пожалуйста, мне страшно.

Макс не стал еще больше пугать супругу, ведь он действительно не шутил. Они сели в машину, Максим с места взял приличную скорость, но буквально за следующим поворотом они увидели поселок, в котором им предстояло поселиться.

- Ну вот, не доехали ведь совсем чуть-чуть, - с досадой заметил он.

3

Дом и правда оказался новым, хоть и не выглядел таким. Так всегда бывает, когда в доме никто не живет. Никто не убирает опавшую листву, не стирает пыль с окон, все покрывается пленкой отчуждения. Он стоял в ряду таких же одинаковых одноэтажных типовых домов, выстроенных в два ряда по сторонам тупиковой дороги, приходящей из того села, где им и предстояло стать новыми учителями. Одинаковые двускатные крыши покрывал одинаковый серый шифер, нарезанный и уложенным по одному проекту. Все дома стояли на одинаковом расстоянии друг от друга и были покрашена в одинаковый бежевый цвет, как будто их поместили сюда методом копировать-вставить. Из-за того, что глазу было не за что зацепиться, создавалось впечатление, что эта типовая застройка тянется до самого горизонта.

Елизавета вспомнила тот захолустный депрессивный городок, где прошло её детство. Серые панельные дома давно потеряли свою краску и вырастали из такой же серости, которая была под ногами; дворы представляли из себя покалеченные лавочки, на которых давно никто не сидел; переполненные урны, которые никто не убирал; детские площадки, сделанные из металлических труб, на которых проступали все слои краски, нанесенной десяток лет назад, наводили ужас одним своим видом; бесконечная грязь и запустение подъездов, обветшалые двери в которые висели на одной петле и пары канализации, поднимающиеся из вечно затопленного подвала, вход в который закрыт решеткой из арматуры. В редких окнах горел свет и казалось, что в каждом из этих окон разворачивается своя собственная драма. Из какого-то пьяный муж кричал на жену, в каком-то играла старая советская пластинка, сама по себе добрая, но наводящая уныние своей стариной и отсутствием какой-либо замены ушедшей эпохе; очередное окно закрыто газетой, а какое-то зияет отсутствием стекла и страшнее всего было думать, что же там произошло. Фантазия дорисовывала место преступление, до которого больше никому нет дела. Наверняка там валяется оборванная одежда, испачканная в крови, разбитая посуда, старые поломанные игрушки – немые свидетели оборванной жизни или загубленной судьбы. Больше всего в этом Лизу пугала безнадежность, которая сквозила в каждом окне каждого дома на каждой улице этого городка. Он был словно гниющий труп, в котором копошатся черви. В каждой его комнате могли происходить ужасные вещи, которые творили над членами своей семьи люди, потерявшие всякую надежду. Почему? Потому что только это и могли. В сущности, им ничего не оставалось, кроме повсеместной деградации, кроме исследования насколько мерзок и преступен может быть человек, когда он предоставлен сам себе, когда общество перестало существовать, когда каждый забился в свою нору, закрылся железной дверью, закрыл глаза и уши, в надежде, что именно его не коснется это мракобесие, заполняющая все вокруг.

«Уеду отсюда как только смогу» - думала Лиза, еще будучи ребенком. Так она и поступила когда поступила в институт в областном центре. Пять лет обучения, знакомство с Максом, диплом и целая жизнь впереди. Но еще одна жизнь прямо сейчас билась под сердцем. Мужу она еще не сказала, хотела сделать сюрприз.

А пока они осматривали свой новый дом, который отличался от прочих только цифрами на табличке.

- Эту зиму придется потерпеть, а весной поглядим что можно предпринять. Вот увидишь, я доведу до ума этот особнячок, - осматривая подтеки у потолка произнес Максим, - но, боюсь, придется изрядно потратиться, эту сторону кровли нужно будет перебрать капитально.

- Боюсь, что придется задушить тебя в объятиях, - Лиза обняла мужа. Одно из тех качеств, за которые она любила Макса – для него не существовало нерешаемых проблем, ну или, во всяком случае ей так казалось.

- Давай устроим пикник, позовем соседей, познакомимся, - предложил Максим супруге.

- Отличная мысль!

4

Соседей почему-то было совсем немного, если не сказать на пересчет. Домов понастроили с прицелом на будущее, поэтому в большинстве своем они пока ещё пустовали. На поверку оказалось, что кроме Макса и Лизы в поселке жили еще три пары и одна вдова. Как позже выяснила Елизавета, вдовой называть ее было рано, потому как муж числился пропавшим без вести. Кто-то из гостей съязвил, что супруг таким образом убежал от жены и где-то в лучшем мире начал новую жизнь. Вообще говоря, соседи все до единого были со странностями. Например, Кирилл с Яной были кришнаитами, но кто мы такие, чтобы их осуждать. Благо, что все выбирали дома себе сами и получилось так, что жили в разных концах этого новопостроенного поселка.

Что особенно привлекло внимание и выяснилось впервые даже для тех, кто проживал здесь не так уж и недавно, что дорога до их поселка всем внушала неприятные чувства, словно едешь в компьютерной игре и ландшафт как будто повторяется. Нет, конечно, это все-таки природа, деревья все зеленые и так далее, но чувство дежавю возникает здесь слишком часто. Буквально каждую поездку домой кажется, что в точности такая же картинка перед глазами уже была всего один поворот назад.

- Но ведь она действительно была, - рассмеялась Яна, - мы же ездим тут каждый день.

- Вот именно, - парировал Кирилл, - и каждый день я не могу сказать точно сколько проехал и сколько осталось, а смотря по сторонам кажется, что бесконечные поля или леса это текстуры, которые не приближаются, не удаляются, хотя сам ты движешься. Да, я знаю о таком эффекте, когда смотришь на масштабные объекты, например, горы, но здесь равнина, до линии горизонта около двадцати километров, а кажется, что все двести.

- Быть может потоки воздуха или испарина от земли создает эффект, - предположил Максим.

- В любом случае каждый раз мы доезжаем до дома, - улыбнулась Яна.

- Иногда мне кажется, что дом каждый раз разный, - добавил Кирилл.

- Ты просто много работаешь и устаешь, - возразила Яна и закурила сигарету.

5

Елизавета, к счастью, не курила сигареты и много работать ей не пришлось. Через 5 месяцев она ушла в декретный отпуск, а сегодня она сообщила супругу радостную весть и сделала это весьма оригинально.

- Тебе кто больше нравятся: водолеи или рыбы? – спросила она супруга.

- Лиз, ты же знаешь, что это всё чушь. А что?

- Да не, ничего, просто так, - ответила она и продолжила, - тогда другой вопрос: лошадь или коза?

- Лиз, ты прикалываешь? К чему эти вопросы? Ты проходишь очередной тест для ленивых жоп?

- Почему это ленивых жоп? – усмехнулась Лиза.

- Да потому что только такие люди вечно уповают на гороскопы, нумерологию и прочую чепуху.

- Ну ладно, может быть и так, тогда третий, контрольный вопрос для совсем уж недогадливых: девочка или…, - она многозначительно замолчала с улыбкой Мона Лизы.

Максим ходил по комнате в поисках нужного справочника и невнимательно слушал жену, решив, что и дальше последуют вопросы из той же серии, пока в его мозгу наконец не прозвучал последний вопрос отдельно от остальных. Макс замер, медленно повернулся и увидел жену с широчайшей улыбкой на лице, какую она только могла изобразить.

- Ааа!!! - с радостным возгласом он бросился к жене и обнял её что было сил.

- Полегче, ковбой! – смеялась она в ответ, - не повреди своего первенца.

- Мальчик? Мальчик?! Мааальчик!!! – вдохновенно вопил Макс, - как, когда? Почему не сказала раньше? – осыпал он Лизу вопросами.

- Как - как? Очередной раз мы занимались любовью, самый шустрый из твоих сперматозоидов добрался до моей яйцеклетки и оплодотворил её, после чего произошло первое деление, потом следующее. Любовь моя, я думала, ты знаешь как это происходит, черт возьми, ты же образованный человек, - Лиза наслаждалась тем, что смогла быстро найти остроумную шутку, которая застала его врасплох и продолжала:

- Примерно месяца 3 назад, а почему не сказала? Наверно, боялась спугнуть.

- Нашего мальчика? – спросил Максим, не дав закончить ей предложение и засмеялся. Он снова обнял супругу, но уже очень бережно и нежно.

- Лиз, я тебя так люблю, ты даже не представляешь!

- Представляю, еще как представляю, - она была по-настоящему счастлива, потому что вступала в новую для себя ипостась матери.

Приготовление к деторождению не заняло много времени. Максим, не смотря на первозданный ремонт в доме, решил освежить комнату и переклеил обои, покрасил подоконник, постелил высокий и мягкий ковролин. Кроватку решили поставить вплотную к своей кровати. Всё было готово и событие не заставило себя ждать.

6

- Три килограмма и пятьдесят сантиметров ровно! – объявил Максим коллегам, поднимая бокал.

- Поздравляем! Всего самого-самого! Главное, чтоб был здоровым! – наперебой поздравляли его окружающие.

- Как назовете? – поинтересовалась соседка недо-вдова.

- Выбираем между Георгием и Константином, - ответил Макс и предвещая вопросы, добавил: - это имена его дедов и мы решили, что назовем именем того из них, на кого больше будет похож.

- Сейчас так многие делают. А мне кажется это неправильно. Вот своего и называйте как считаете правильным, - толпа вокруг пила, ела и обсуждала тему, а Макс мечтательно смотрел сквозь всех этих людей, думая о том, как заберет своих жену и сына из роддома. «Сына» - поймал он себя на мысли, - «теперь у меня есть сын». Он допил бокал, попрощался с коллегами и засобирался домой. Ему думалось, что можно еще что-нибудь успеть сделать до того, как дом станет по настоящему семейным очагом, хотя на самом деле готовность была стопроцентная и добавить было нечего.

Счастливый отец завел машину и вырулил на злосчастную дорогу. Как всегда зимой темнеет рано. Тем паче Макс внимательно следил за дорогой, не желая застрять здесь одному. Он слушал радио, которое то и дело шумело помехами, пока вдалеке не показалась человеческая фигура. Макс вздрогнул от неожиданности. Он не верил своим глазам и смотрел без сил оторваться. Недалеко от дороги, в поле стоял поп, в черной рясе с цепочкой на груди, вокруг него не было каких-либо следов, при том, что поле покрывал полуметровый слой снега. Он смотрел Максу прямо в глаза, лицо его было очень сосредоточенным, вытянутая рука была направлена прямо на Максима. Черт побери, откуда в такое время в таком месте мог взяться поп в рясе, да он же тупо замерзнет и как он туда попал. Макс приближался к изгибу дороги, от которого до попа был кратчайший путь, он всё еще не видел никаких следов, а поп выглядел каким-то плоским, картонным и был направлен на Макса, поворачиваясь так, что всегда был перед глазами анфас. Нет, Максим не остановился, напротив, вдавив педаль газа, ошалелый от ужаса он рванул вперед. Это чертово расколотое дерево у обочины, поворот, снова газ в пол и….боже, снова это дерево, этого просто не может быть, Макс повернул голову и увидел, что поп стоял намного ближе, почти у самой обочины. Он смог разглядеть неморгающий взгляд красных, смотрящих из темноты нечеловеческих глаз. Снова поворот, и снова он один в один как предыдущий. Макс побледнел, его руки окоченели, а горло пересохло так, что он не мог закричать, он кричал внутри себя, кричал от ужаса, потому что перед глазами появилось расколотое дерево. Максим боялся увидеть попа, потому что на этот раз он должен оказаться прямо на пути вынуждая Макса остановиться, либо сбить его. И это не мираж, не дежавю. Это нельзя объяснить никаким словами. Максим молился Богу и несся уже не жалея шин, машина подскакивала на ударах о колею. Как в бреду Макс повторял себе, что Бог защитит его, что он вот-вот выберется из этой чертовой петли. За очередным поворотом показался поселок. Максим смотрел на череду домов, боясь моргнуть и даже на долю секунды упустить ее из виду, ему казалось, что в этом случае он снова окажется перед поворотом и на этот раз их встреча с этим неминуема. Когда он остановился у дома, то почувствовал как пересохло его горло, болели от напряжения глаза, он был весь мокрым от пота.

На следующий день Максим проснулся с головной болью, полночи он не сомкнул глаз, вспоминая и раз за разом прокручивая в голове свое возвращение домой. Считая себя скептиком и рационалистом, он решил провести эксперимент. Для этого он взял банку краски красного цвета и отправился к тому дереву. По дороге он искал следы, внимательно высматривал обочину. Макс мог поклясться чем угодно, он даже мог в деталях описать попа, которого видел. Сомневался он лишь в одном: человека ли он видел. Никаких следов Максим не обнаружил, хотя снег с вечера не шел. Вооружившись кистью, Макс выкрасил часть ствола краской, дабы наверняка закрыть вопрос с мороком, который настигает в этой части дороги.

Рабочий день оказался длиннее, чем он планировал. Максу пришлось задержаться в школе и возвращался он поздно вечером. Проезжая дерево, он поднял руку и оттопырив указательный и большой пальцы сделал жест выстрела из пистолета по пятну краски, которое было видно теперь издалека. Про себя он посмеялся над ситуацией; ну надо же, взрослый человек, отец, а занимается какой-то херней, ведь ну точно ему привиделось, а иначе и быть не могло.

В какой-то момент содержимое его желудка резко поднялось в горло, оцепенели руки и ноги и хотелось кричать, но что-то не давало даже приоткрыть рот и стало ужасно не хватать воздуха, как будто невидимые руки душат изо всех сил. Краска, красная краска была перед его глазами. Это была его мазня. «Господи боже спаси и сохрани» шептал он и держался за сердце, всё сильнее нажимая на акселератор.  Внезапно, он увидел дома. Как будто 15-20 минут жизни просто выпали, словно Макс скакнул во времени или в пространстве. Он остановился у дома и его сразу стошнило. Максим обернулся на дорогу, его одолевал ужас. Оцепенение не отпускало его, холод лоснился по коже. Эту ночь он не спал вовсе.

7

На следующий день Макс боялся. Он боялся смотреть по сторонам дороги, но больше всего боялся дерева и красной мазни на нём. Однако, вопреки всем страхам, физика и логика восторжествовали. Следующие несколько месяцев пространство-время не разрывались, если это можно так назвать. Краску он видел однажды по пути на работу и обратно. Снег растаял, никто не мерещился в полях. Максим забрал жену и сына из роддома и началась новая жизнь. Весна в тот год выдалась холодная; ветер, не имея преград, творил невообразимые звуки. А иногда казалось, что хлопали двери внутри пустых домов по соседству. Он заглядывал в окно, ничего сверхъестественного внутри не замечал. Лишь однажды ему привиделась скользнувшая тень, но он быстро отогнал эти мысли и вообще старался защищаться скепсисом от любых неприятных ощущений.

Рождение ребенка меняет всё в жизни семьи. Первые несколько месяцев отец и мать как наседки не отходили от Константина. Так они назвали своего первенца. Костик не доставлял бытовых проблем, зато оживил их дом. Конвейер детских вещей занял весь дом: чистое, на Костике, в стирке, сушится и так по кругу. Игрушки, с которыми он даже пока не играл заполнили дом, большинство из них были подарены. Константин занял центральную часть родительской кровати в своем коконе. Первые месяцы в жизни ребенка это то время, когда отец и мать могут спокойно выйти из комнаты по своим делам, а он будет оставаться там, где его оставили. В последствии всё меняется и этот маленький человечек не дает возможности оставить его одного ни на минуту. А пока Лиза занималась переборкой вещей, Костик лежал на кровати и смотрел по сторонам. Через какое-то время он уперся в одну точку и смотрел только туда, Лиза заметила это боковым зрением. Закончив свои дела, она повернулась к ребенку, лицо сына было сосредоточенным, он смотрел на карниз, на котором висели шторы. Лиза улыбнулась, умиляясь тем, как интересны для нового человечка могут быть вещи, на которые будучи взрослым не обращаешь внимание. Для младенца всё, что он видит, является новым. «Прямо сейчас он начинает создавать свой мир идей» - думала Лиза. Еще в институте она увлекалась философией Платона, считая её наиболее близкой к реальности. Её же идеей фикс последних дней была задача убедить мужа поменять шторы. Для Максима было привычным спать в кромешной тьме, спрятавшись за тканью блэкаут, но так как окно их спальни было на теневой стороне дома, то и без того темная комната была в вечном полумраке.

Супруг не смог долго сопротивляться и, вооружившись табуретом, полез менять шторы. «Странно» - думал он, «по какой такой причине строители не сделали этот угол прямоугольным». Между потолком и стеной была секущая поверхность, закрывающая угол. И если по остальным стенам он обрамил потолок потолочным плинтусом, то здесь это сделать было невозможно. Создавалось впечатление, что мансарда съедает некоторое пространство по верху стены. Но ведь мансарды не было. Обычная холодная неэксплуатируемая кровля венчала этот нехитрый конструктор. В последствии Максим даже залез на кровлю, может быть стропильная часть как-то «заезжает» в комнату, но нет, наверху все было по классике и выглядело без видимых изъянов или дефектов.

- Ну что за дерьмо, - выругался он в присутствии супруги и ребенка и тут же попросил прощения.

- Что случилось, любимый?

- Какие-то черные точки, а я ведь переклеил обои совсем недавно. Видимо те подтеки не были разовым явлением. Черт, как с этим бороться?! – вслух размышлял он.

- Что, прям совсем много и плохо? – спросила Лиза, она подошла как можно ближе, но особо так ничего и не увидела.

- Много не много, это плесень, и, если даже сейчас не много, она будет расти, - ответил муж.

- Давай намажем отравой для плесени, наверняка такая существует.

- Я же обработал всю это чертову поверхность антисептиком, почему оно снова проступило?!

- Вот говорила тебе надо было давно менять шторы, в таком полумраке скоро мокрицы заведутся.

- Ну ладно, ладно, - согласился он, - что-нибудь придумаем.

Макс зачистил зачатки плесени щеткой, обильно протер антисептиком, дождался пока высохнет и поменял шторы на полупрозрачные. Проделывая все эти операции, он разговаривал с Костиком и видел, что сын безотрывно смотрит на эту искривленную поверхность.

Лиза крутилась на кухне и Максим после окончания всех манипуляций вышел из комнаты помыть руки.

- Ну вот, все-таки ты своего добилась, - сказал он Лизе, имея ввиду их давнюю битву за тип занавесок.

Максим говорил с женой и остановился в проеме комнаты так, что говорил еще с ней, а смотрел уже на Костика.

- По-моему ему очень нравятся перемены, Лиз, - заметил Макс, - он не перестает смотреть наверх.

- Да, я тоже заметила, нравится ему тот угол. А ты знаешь, что… - Елизавета продолжала говорить, но муж уже не слушал её, он внимательно смотрел на сына и ему становилось не по себе от того внимания и концентрации, с которой Костик смотрел на темный угол, буквально вперившись взглядом. Лиза говорила фоном, пока Макс наблюдал за сыном, когда произошло нечто весьма необычное. Костик начал тянуть обе руки к объекту своего внимания.

- Ты мой хороший, - Максим взял сына на руки, при этом Костя всё еще безотрывно смотрел туда же.

- Наверно ему интересно, какой же рукожоп так исполнил обрамление потолка и в чем тайный смысл нарушения геометрии пространства комнаты, не иначе, - шутливо сказал Максим, передавая сына на кормление.

- Он постоянно туда смотрит, иногда мне кажется, что Костя даже губами шевелит при этом, а когда я подхожу к нему в такие моменты, то мне кажется, что сын находится в оцепенении и меня от этого мурашки на теле, Костя как будто… Черт, Макс, я отгоняю от себя эту ситуацию, а ты как нарочно сейчас.

- Давай не будем снова вспоминать, наверно то была накопленная усталость, не знаю, нервоз, переезд, роды, новое место, стресс.

- Да, ты прав, вроде как всё наладилось.

Оба они не хотели произносить вслух те галлюцинации, как они договорились думать, которые возникали по дороге в деревню.

- Я всё же залезу в 25-й дом, - вдруг сказал Максим.

- Не надо, вдруг там камеры или ещё чего, - возразила супруга.

- Да ладно тебе, какие камеры. Абсолютно никто об этом не узнает, тем более я не вор, да и брать там нечего, я вообще полезное дело сделаю, проверю, чтобы все было закрыто, не протекла ли вода и так далее. Надоели эти звуки, чувствую себя ребенком.

Максу действительно было очень не по себе от того дома, который стоял по соседству, где ему померещилась тень и от которого доносились очень неприятные звуки, резкие и местами, как бы сказать, нехарактерные. Ну нечему в нём так шуметь. И он решил проверить и в общем то, как сказал жене, сделать в целом полезное дело.

Этим же вечером, когда стемнело, Максим направился к соседнему дому. Он без труда нашёл ключ там же, где лежал их при заселении. Как и все прочие этот дом был копией их жилища, когда они только заехали, то есть до проведенного косметического ремонта. С той лишь разницей, что потолок в такой же комнате был нормальным. То есть стены вертикально поднимались вверх и под прямым углом встречались с потолком. «Хмм…странно» - подумал Макс. «Неужели именно в нашем гениальный строитель не смог воспользоваться уголком». Не торопясь он обошел все помещения, проверяя элементы внутренней обстановки, которые могли бы шуметь. Макс закрыл за собой плотно двери и вернулся в «спальню», чтобы закрыть дверь и там. Он подошел к окну и увидел красавицу жену, которая суетилась вокруг сына. Костя при этом опять смотрел наверх. Максим мог бы поклясться, что не карниз или шторы привлекают его внимание. От этой мысли ему стало не по себе, он повернулся и потянул за дверь, чтобы закрыть её и вдруг увидел какие-то надписи на стене за дверью. Макс посветил фонариком и прочёл, думая, что наверняка строители оставили послание будущим жильцам:

Ведьма старуха по лесу идет

Ищет детей она ночь напролет

Рано иль поздно тебя тоже найдет

[Дальше не разборчиво как будто написано вязью]

Руки и ноги служить отказались

Тихо в ночи они разрывались

[снова не разборчиво]

Спрятаться будет совсем невозможно

Страх леденящий пробрался под кожу

Максим отшатнулся не дочитав, оцепенев от ужаса, он смотрел на эти строки. Очевидно, не строители их оставили. И что это за символы между строк, похожие на арабскую вязь. Он присмотрелся и увидел, что между каждой строкой есть такие же, написанные более мелко. Завершало картину то, что надпись была сделана бурым цветом, однозначно навевая ассоциации с запекшейся кровью. Макс быстро закрыл дверь и вышел из дома. Торопливыми шагами он вернулся домой. Нет, Лизе он не сказал, но и думать ни о чем другом до утра не мог. Ему казалось, что стишок записался в его голову и теперь прокручивается без остановки на повторе: …страх леденящий пробрался под кожу. Больше всего его пугало, что в собственной голове он слышал этот стих как будто его читала шепотом старая беззубая бабка и всякий раз чужой шепот звучал громче на словах «руки и ноги служить отказались». В этот момент Максим как будто немел и цепенел, не имея сил и, главное, воли пошевелить не то, чтобы рукой, но даже пальцем. В тот вечер Макс принял душ и лег спать в очень подавленном состоянии. Елизавета, конечно, заметила, но подумала, что не стоит сейчас спрашивать, Максим сам расскажет, ведь у них очень и очень доверительные отношения.

На утро Макс забыл о произошедшем.

Они не вернутся. Часть 2 (заключительная)