Полуночная газета описала, как Марк Бейли, учитель английского языка в старшей школе, заметил, что одна из его учениц-подростков, Моника Кэмпбелл, каким-то образом снова и снова появляется в его и других школах. У учениц были разные имена, но выглядели они одинаково. Каждая из них была вундеркиндом, казалось бы, во всех областях знаний, каждая была невероятно богата, и у каждой были таинственные родители. Девочки всегда были “новенькими”, переходили в школу, в которую поступали в выпускном классе, а потом поступали в колледж... только для того, чтобы другая такая же девочка (с другим именем) появилась в другой школе в этом районе.
В конце концов, Бейли последовал за одной из этих девушек домой, но был арестован за преследование. Несколько месяцев спустя опозоренный Бейли начал преследовать другую девушку, Стефани Карсон, и вломился в ее дом. Он потребовал от нее объяснений, желая, чтобы она объяснила ему, кто она такая и что происходит. Она ничего не сказала, и Бейли в конце концов убил ее.
Но однажды я это предотвратил. И я бы сделал это снова.
Стефани была самым умным человеком, которого я когда-либо встречал, и вместе мы спасли мир. Или, по крайней мере, так мы думали. Теперь, когда все стало хуже, чем когда-либо, она была единственным человеком, который мог понять, как это исправить.
Я вышел из машины и перешел улицу. Бейли, должно быть, пробирался к одному из окон на первом этаже... и вот он там.
Марк Бейли. Небритый, весь в поту, выглядит так, будто не спал неделями. Как Стефани, Доктор-Минус и большинство других людей, которые упоминались в статьях, Бейли не существовал до того, как я прочитал о его существовании. Но это все равно не оправдывало его за то, что он собирался сделать. Может быть, я мог бы поговорить с ним, может быть, я мог бы убедить его перестать присматриваться к Стефани и другим девушкам, которые были так похожи на нее.
Затем из дома вышла девушка. Все произошло так быстро. Бейли бросился на нее, не успев задать ни одного вопроса... а затем оказался на земле с торчащим из шеи ножом. Тогда мне пришло в голову, что это был второй раз, когда я видел, как умирает Бейли.
Стефани подошла ко мне. На ней было черное пальто, черные перчатки, черные ботинки. Ее волосы были собраны в тугой хвост. Я никогда ее такой не видел.
Прежде чем я успел что-либо сказать, она сунула мне в руки спортивную сумку. “Помнишь, я говорила, что это плохая идея - позволять сумасшедшему доктору оперировать тебя?” - спросила она. “Я же тебе говорила. А теперь твоя очередь. Ты можешь мне кое в чем помочь”.
“Ты прочитал статью еще раз, верно? Мою статью? Потому что тебе нужна помощь? Ну, тогда ты сначала поможешь мне”.
"Мои родители позаботятся об этом, помнишь?"
Это была долгая поездка. Я не знал куда мы направляемся, я просто следовал указаниям Стефани. По дороге я ввел ее в курс дела, рассказав о своих родителях, о том, что происходило по соседству с домом моего отца, и о том, как я нашел ее статью и статью о докторе в кабинете моего отца.
“Что ж, - сказала Стефани, - звучит жутко. Но, по крайней мере, ты не исчез в мгновение ока”.
“Что ты помнишь?” спросил я.
“Буквально то, что я сказала. Я была там, наблюдая, как жуткий доктор разрезает тебя, а потом... ничего. Я проснулась в своей комнате, родители были внизу, такие же жуткие, как и всегда. Клянусь, все, что они делают, это пялятся в телевизор. Если бы он был включен, это могло хотя бы выглядеть нормальным. Но, они просто часами пялятся на свои отражения на черном экране. В любом случае, я подумала, что если я вернулась, то вернется и Бейли. Парень каждый раз умирает, как слабак. Тем не менее, я думаю, что знаю, почему в газете написали, что он убьет меня.”
Я позволил ей на мгновение замолчать. Затем она продолжила говорить, ее голос срывался от напряжения. “Я была подавлена до всей этой истории, ну, возможно, у меня и сейчас депрессия. Поэтому, когда Бейли стал одержим мной, я вроде как хотела посмотреть, к чему это приведет. Я думала, что, может быть, мои настоящие родители вмешаются и остановят его. Но в глубине души, я думаю, я знала, что они этого не сделают. Кто знает, сколько существует моих версий, сколько их было до меня. Сколько умерло, сколько покончило с собой. Черт, даже Доктор-Минус использовал мою версию, чтобы получить последний кусочек для своего Совершенного Существа. Так что, возможно, Газета знала, что я позволю Бейли убить меня, просто чтобы покончить со всем этим. Покончить с моей жизнью, как с чьим-то представлением об идеальной дочери”.
“Но ты не позволила ему, - сказал я, - газета была неправа”.
“Да”, - сказала Стефани, вытирая нос и смаргивая то, что могло быть слезами. “Ты вломился в мой дом, и я хотела знать почему. В любом случае, твоя безумная тирада о газете была интереснее, чем смерть Бейли. Так что теперь он мертв, во второй раз. Черт... Я должна была попробовать убить его другим способом. Как часто тебе удается убивать своего потенциального убийцу? Я должна была придумать что-то поинтереснее...”
Я покачал головой, она усмехнулась, и напряжение исчезло из ее голоса.
“Итак, куда мы едем?” Спросил я, увидев приближающийся поворот на дороге.
“Я должна рассказать тебе кое-что еще.”, - сказала она, “Я работала над кое-чем еще до Бейли. У меня не было детства, понимаешь? Я просто однажды проснулась, а у меня в голове была вся эта... чепуха. Воспоминания. С моими родителями. Мои настоящие родители, заметь, а не дерьмовые имитации, с которыми я живу сейчас. И я помнила дом, в котором я жила, каждый фальшивый день рождения и каждое фальшивое Рождество. То место, где выросла настоящая я. Самая первая, не “Стефани Карсон”, или “Моника Кэмпбелл”, или “Натали Крид”, а та, на которой мы все основаны. И там живут мои родители. Место, где они меня создали”.
“И что мы будем делать, когда доберемся туда?”
“Тебе это не понравится..." - сказала она. Она была права.
Дом Стефани без сомнений был особняком. Но это все равно был дом. Хоть и сильно отличался от чего-то привычного. Когда я впервые взглянул на него, я подумал, что это закрытый кондоминиум, я подумал, что огни за воротами принадлежат множеству разных домов, каждый из которых, вероятно, стоит миллионы долларов. Но я ошибся, это был не кондоминиум, это был один особняк, высотой в четыре этажа, почти полностью сделанный из стекла. Вокруг него был парк с дорожками, деревянными мостиками и уличными фонарями.
Кто, черт возьми эти люди? Я собирался это выяснить.
Я глубоко вздохнул, еще раз выглянув через окно машины. Я изучил ворота, белую стену, окружающую их, камеры которые были повсюду. Действительно ли я собирался это сделать? Да. Я должен был. Я обещал Стефани, что сделаю это.
Я вдавил ногу в педаль газа, моя дерьмовая машина застонала, словно напоминая мне, что я только что ее починил. Ворота подъезжали все ближе и ближе, становясь все больше и больше на моем лобовом стекле, пока мы с машиной мчались к ним. Я ослабил хватку на руле, оставив руки на нем только для того, чтобы вести машину в эти последние несколько секунд. Я изо всех сил старался расслабиться, чтобы убедиться, что удар придется по телу, которое ожидало этого, со стиснутыми зубами, сжатыми руками и напряженными мышцами, ожидающими удара.
Ничто не могло подготовить меня к аварии. Я ожидал этого, но, вероятно, все было намного хуже. Передняя часть моей машины столкнулась с воротами и мгновенно взорвалась, ее части поднялись вверх, как металлические лепестки, разбив лобовое стекло и разрушив приборную панель.
Это было все, что я увидел, прежде чем сила удара заставила мои глаза закрыться... и забрала с собой весь остальной мир.
Выскабливание. Протирание. Прикосновение чего-то холодного к моей коже. Покалывание иголок. Резкий запах спирта.
Я открыл глаза, и увидел белый, размытый мир. Мне показалось, что прошли часы, прежде чем я смог сморгнуть пелену. Но когда мне все-таки удалось, я увидел Стефани, стоящую передо мной. Она была одета по-другому, в белое, ее волосы были собраны в тугой пучок.
Она даже не взглянула на меня, просто продолжала водить ватным тампоном, пропитанным спиртом, по моей руке.
Я посмотрел вниз на остальную часть своего тела. Не было ни гипсов, ни бинтов, даже крови не было. Но что-то было не так. До аварии на мне была старая рубашка, которая принадлежала мне много лет. Сейчас я все еще носил ее. Но это была не та рубашка. На моей, возле подола, было пятно от отбеливателя. Теперь оно исчезло. Рубашка сидела на мне так же, даже на ощупь была такой же... но пятно исчезло. Они заменили ее. Переделали.
“Вы не Стефани”, - сказал я девушке.
Девушка ничего не сказала, она просто положила ватный тампон в пластиковый пакет, скатала пакет в шарик и вышла из комнаты.
Через несколько минут я почувствовал себя достаточно уверенно, для того, чтобы встать. Комната была почти пуста. Там не было никаких медицинских инструментов, никаких материалов для обследования, никакой мебели, кроме каталки, на которой я очнулся, не было даже мусорного ведра.
Я похлопал по одному карману, затем по другому... телефона не было. Я не мог позвонить Стефани, не мог рассказать ей, что произошло. Я был совсем один в белой комнате.
Потом я переступил порог, и все изменилось.
Пол теперь был из известняка или чего-то подобного. Стены тоже были из белого камня, но не безликие, а текстурированные и толстые от времени. Практически каждый квадратный дюйм пола покрывали белые коврики из шкур животных. Некоторые стены были сделаны из стекла и, должно быть, достигали двадцати футов в высоту. Потолок был выложен старинными деревянными плитками, перекрещивающимися и сходящимися вместе, как плетеная корзина. Здесь были прекрасные предметы мебели, как антикварные, так и современные, но все на своем месте и отлично сочетались между собой. На стенах висели картины, минималистичные и современные. От этого места веяло богатством и изысканностью... но в то же время оно казалось пустым. Как курорт без гостей, как музей без посетителей.
“Добрый вечер”, - произнес приятный голос, эхом разнесшийся по дому.
Я огляделся, заметив, что коридор ведет в просторную комнату. Я собрался с духом и вошел внутрь, не зная, что может быть по ту сторону.
Как только я переступил порог, внутри дома прогремел выстрел.
Я сделал еще шаг и увидел, как девушка в белом упала на пол... девушка, похожая на Стефани. Под ней уже собиралась лужица крови, запах железа висел над ней, как туман.
Я поднял глаза и увидел пистолет, из которого был произведен выстрел, и мужчину, держащего его. Это был молодой блондин очень похожий на Стефани. Ему, должно быть, было за тридцать, но, учитывая возраст Стефани... Но, опять же, возраст Стефани не имел значения, не так ли? Я думаю, возраст этого человека тоже не имеет значения, если вы можете делать то, что делают родители Стефани. Его волосы были зачесаны назад, на коже красовался здоровый загар, лицо - идеальное, как у кинозвезды. Но глаза. Холодные. Острые. Как разбитое стекло.
Рядом с ним стояла женщина: светлые волосы, резкие черты лица, глаза такие же холодные, как у мужчины. Мать Стефани?
Я осматривался, но боялся посмотреть туда, где все произошло. Я избегал этого, но отец Стефани заставил меня посмотреть. Он снова взвел курок пистолета и прицелился в другое место.
Он целился в Стефани... или в девушку, похожую на нее. На ней была белая одежда, волосы заплетены в беспорядочную косу, как будто она пыталась подражать прическе другой девушки, но получилось ужасно.
“Мне очень жаль”, - сказал мужчина, - “Тем не менее, я ожидал от тебя того же, Стефани. Ты всегда была немного не такой”.
“Отметина на ее правой икре”, - небрежно сказала женщина.
“И складка на ладони”, - сказал мужчина с отвращением во взгляде и повернулся ко мне “Но вы нам понравились”.
“Вы схватили меня за палец, - сказала женщина, “ когда мы вас осматривали”.
- И я тебе говорил, что это так на тебя не похоже. Эмоции. Чувства. Для этого вообще нет причин”.
“И ты был прав. Мы больше не повторим ту же ошибку”.
Стефани ничего не ответила. Она просто посмотрела на меня, а ее глаза наполнились слезами.
“Мы уйдем", - сказал я. “Спасибо, что привели меня в порядок и...извините за ворота. Но Стефани важнее, чем вы думаете. Она может спасти мир”.
“Конечно, она может, - сказал мужчина, - мы ее создали. Она может все. Вы знаете, когда мы впервые запустили партию 155, мы думали, что не сможем сделать ничего лучше”.
“И мы были правы, - сказала женщина, - эти новые такие... неряшливые”.
“Мы только для нескольких из них обустроили дома, вы наверняка знаете, что мы отправляем их в школы и колледжи”, - продолжил мужчина.
“И они всегда такие неряшливые. Могли бы начать встречаться с парнем или девушкой, основать компанию, которая через десять лет будет стоить миллиарды... Но видимо, этому не бывать”.
“Так зачем вообще давать им шанс?” Я спросил. "Зачем вообще их создавать, если в конце концов вы все равно их уничтожаете?"
Они пожали плечами. Они на самом деле, блядь, пожали плечами. “Чтобы посмотреть, что они сделают”.
“К сожалению, мы достигли плато”, - сказала женщина.
“Поэтому мы тестируем их в разных сценариях. Если бы мы оставили их в покое, они управляли бы миром через два десятилетия”.
“Тот, кто постоянно нас удивляет”, - сказала женщина.
”Я заставил вас..." Внезапно сказал я, слова прозвучали грубо. Полные яда.
“Точно, - сказал мужчина, - газета”.
“Вы прочитали статью и думаете, что каким-то образом создали нас с помощью странной магии Полуночной газеты, не так ли?” - спросила женщина.
”Вы знаете об этом?" Спросил я.
“Конечно, ” сказал мужчина, “ у нас есть ваши водительские права. Одна из девушек заглянула в интернет и нашла ваши посты”.
"Вы знаете!” Сказал я: “Вы знаете о Докторе-Минус и о том, что происходит, о том, как Стефани может мне помочь”.
“Как мы уже говорили, мы знаем. Если вам интересно, почему нас это не волнует…оглянитесь вокруг”, - сказала женщина.
Я так и сделал. Там, в дальнем углу комнаты, была груда тел. У каждого были светлые волосы. Каждый был одет в белое. Каждая... была Стефани.
“Господи Иисусе...” Пробормотал я.
“Ты думаешь, мы первые?” - спросил мужчина, улыбаясь.
“Ты думаешь, у нас получилась бы идеальная дочь, если бы сначала мы не усовершенствовали себя?”
“Нет...” - сказал мужчина, “мы не беспокоимся о монстрах или странной газете, которую доставляют только в полночь, или о ваших онлайн-публикациях. Если что-то придет сюда...”
“Мы разберемся с этим”, - заключила женщина, - “или мы сделаем что-нибудь, или кого-нибудь, что сможет”.
“Была ли когда-нибудь...” Сказала Стефани дрожащим голосом, “что случилось с настоящей...мной?”
“Вот почему вы проделали весь этот путь, не так ли?” - спросил мужчина.
“О, Стефани, ты меня разочаровываешь. Ты уже должна была понять это”, - сказала женщина.
“Видишь?” - спросил мужчина, глядя на меня, - “Она неисправна. Другие узнали гораздо раньше”.
И он нажал на курок. Я побежал вперед, поймав Стефани, прежде чем она упала на землю. Там было так много крови. Ее лицо... Боже…
“Не плачь”, - сказала женщина, - “Нам все равно пришлось бы избавиться от всей партии. Вы должны быть благодарны, только отбирая лучших из них, мы узнали, как восстанавливать сломанные тела. Так мы вылечили вашу руку.”
“Ты, блядь, сумасшедший”, - сказал я. “Она была твоей дочерью!” Я бросился на мужчину, ярость захлестнула меня.
Они оба громко рассмеялись, как будто то, что я сказал, и то, что я делал, было шуткой. Как будто это ничего не значило. Я бы никогда не добрался до них вовремя. Мужчина небрежно направил на меня пистолет, отвел курок назад и улыбнулся. Но он был неправ. То, что я сказал, то, что я сделал, было не просто так. Это был сигнал.
Пуля пробила запястье мужчины, раздробив кость, содрав кожу, разбросав куски в разные стороны... и это заставило его выронить пистолет. Он даже не закричал, он даже не вздрогнул. Он просто потянулся другой рукой и снова схватил пистолет, поймав его до того, как он ударился о стол. Он был быстр. Слишком быстр. Но Стефани была быстрее. Еще один выстрел, и другая рука мужчины была оторвана.
Женщина небрежно взглянула на него с презрительной усмешкой на лице. “Грязно”, - сказала она.
Стефани вышла из тени с мощной винтовкой в руках.
“Вы позволите нам убить их?” - спросил мужчина ровным голосом, в котором не было и намека на боль или напряжение.
"Я могу научиться чему угодно в совершенстве, верно? Мне нужно только увидеть это своими глазами, - сказала Стефани, - ты покажешь мне, как вернуть их обратно".
“Возможно, она не такая уж и ущербная.”, - сказала женщина, -
“Она нас удивила”, - сказал мужчина.
“В этом, черт возьми, и был смысл”, - сказала Стефани, подходя и забирая пистолет мужчины. “Как твоя рука?” - спросила она меня.
“Как новенькая”, - сказал я.
“Отлично. Снаружи есть гараж, заполненный безумно дорогими машинами. Выбери ту, за рулем которой, по твоему мнению, тебе было бы удобно. У меня нет прав.”
Я кивнул. Но Стефани продолжала смотреть на меня. Я понял, что она имела в виду. Она хотела, чтобы я пошел и выбрал что-нибудь прямо сейчас. Оставить ее наедине с родителями. Если они вообще были ее родителями.
“Понял”, — сказал я, - “если тебе нужна помощь...”
“Нет. Дай мне два часа”, - сказала Стефани.
Пара улыбнулась. Мужчина поднял одну из своих искалеченных рук и небрежно помахал мне. “Приятно было познакомиться!” - сказал он.
“Спасибо, что привезли нам то, что мы искали!” - сказала женщина.
Я ушла, последнее, что я увидела, это Стефани, которая пододвинула стул, чтобы сесть перед своими “родителями”.
Не было никаких криков. Не было слышно никаких звуков. Два часа спустя Стефани вышла из дома, одетая в другую одежду, ее волосы были влажными после душа, руки красные и ободранные, как будто она их сильно терла.
“Стефани?” - Спросил я, сам того не желая. Другая одежда на ней сбила меня с толку.
Она вздохнула, задрала штанину и показала мне правую икру. На ней было маленькое родимое пятно.
“Убедился?” Спросила она.
“Все в порядке. Я бы тоже усомнилась в твоей личности, если бы увидела кучу твоих трупов. Ты уже выбрал машину?”
Я указал на внедорожник. Я выбрал его потому, что он выглядел самым дешевым, но все равно стоил больше, чем я смог бы заработать даже за десять лет.
“Отлично”, - сказала Стефани, открывая багажник и забрасывая внутрь небольшой чемодан.
“Давай не будем о них говорить. Не задавай мне никаких вопросов. Хорошо?” Сказала Стефани. Ее голос был ровным, глаза сухими. Она не была грустной, уязвимой или испуганной. Она была спокойной и собранной, и ей не нужно было, чтобы кто-то утешал ее.
“Ладно, ” сказал я, - "есть идеи, куда мы направимся дальше?”
“У нас назначена встреча с врачом”, - сказала Стефани, улыбаясь.
