Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
Вот мы, наконец-то, и добрались до эпохи средневековья! И о ком следует рассказать в первую очередь, чтобы начать историю этого периода? Конечно же, о Теодорихе Великом и о том, как он завладел Италией, превратив её в Остготское королевство, под которым окончательно осталась похороненной Западная Римская империя. Сегодня большая историческая часть, но без этого никак. Напоминаю, что её можно пропускать, но тогда что-то может остаться не очевидным. Тем, кто не пропускает, советую запастись горячим чаем и булками, и начинаем.
(Мозаика в церкви св. Апполинария в Равенне, столице Остготского королевства при Теодорихе, изображающая его дворец)
И хотела бы я сказать, что на события 475-476-х годов из Константинополя взирали, затаив дыхание…Но им там немного было не до того: как я уже упоминала в прошлых постах, в это время власть в Византии кочевала от Зенона к Василиску, а от Василиска обратно к Зенону, а у того трон попытался забрать Флавий Маркиан, внук императора Маркиана. И, возможно, это стало одной из главных причин того, что Зенон смирился с тем, что произошло на Западе и позволил Одоакру (ок.433-493) спокойно управлять его новыми владениями, чем тот и занялся, превратившись в первого короля Италии.
(Одоакра провозглашают королем Италии. Рисунок Ш. М. Янг)
Получалось у него в чем-то успешно, а в чём-то совсем нет. Так он, с одной стороны, сделал многое для того, чтобы не бесить римлян и поддерживать внутреннюю стабильность (оказывал поддержку Сенату, дал солдатам не-римского происхождения вожделенную землю, причем не в ущерб римскому населению, проводил административные реформы и установил политику веротерпимости), а с другой – в 477-м отдал Прованс вестготам. А ещё, стоило формальному императору Юлию Непоту «внезапно погибнуть», прихватил Далмацию, что очень не понравилось Зенону и во многом спровоцировало дальнейшие события.
В 485-м году произошёл мятеж Илла и Леонтия, причем второй тоже претендовал на императорскую власть. Подавлять мятеж отправили Иоанна Скифа и Теодориха Амала, хотя второго, консула того года, вскоре отозвали обратно. В итоге мятежники были побеждены и казнены в 488-м году. Происходило всё это безобразие на Востоке. Но это никак не помешало точившему на Одоакра зуб Зенону обвинить того в пособничестве тер… мятежникам и отправить всё того же Теодориха его наказывать. И тут-то и начинается самое интересное. Потому что может показаться и вызвать удивление, что Теодорих находился на службе у Зенона в качестве преданного полководца, только это было, мягко говоря, не совсем так.
(Так Теодорих изображен на монетах. Если верить этому изображению, то он относительно коротко стригся и не носил бороды, что для германцев было не характерно, но и с римлянами его сближало лишь отчасти)
Теодорих (ок. 451-526) был старшим сыном короля остготов Теодемира (пр. 469-474) из рода Амалов и его любимой наложницы Эрелиевы. Амалы изначально будто бы были вождями всех готов, но примерно в конце III века под их властью остались только восточные готы (остготы). Всю их родословную пересказывать не буду, нас интересует только линия Вультвульфа, потомком которого был Винитарий (предположительно одно лицо с Витимиром), король остготов в 380-390-х годах, а также Вандалар (предположительно сын Витимира), правивший в 395-440-х годах. В правление этих королей готы мигрировали со среднедунайской равнины на Апеннинский полуостров, и при Вандаларе даже захватили Венецию. Он же стал отцом трёх братьев-королей – Валамира (440-469), Теодемира и Видимира (469-474).
В годы правления Валамира остготы сначала оказались под властью гуннов, а потом стали одними из тех, кто помогал их одолеть и прогнать, а после этого расселились в Паннонии (теперь это примерно территории Венгрии, Австрии и бывших югославских республик). Теодемир и Видимир тогда управляли отдельными племенами, но королевского титула не имели. Теодемир управлял западными землями, а Видимир центральными. Но они были не единственными предводителями готов в регионе – был ещё противоборствующий им Теодорих Страбон, король фракийских остготов.
Именно из-за тёрок с ним начались тёрки остготов под властью Валамира с византийцами, коими тогда правил Лев Макелла, и в итоге племянник остготского короля, малолетний Теодорих, оказался в Константинополе заложником, чтобы восстановить между двумя правителями прошлый союз и соответствующие договоренности (остготы в своё время были приняты восточноримскими правителями в качестве федератов и формально находились у них на службе). И в Константинополе Теодорих прожил остаток детства и часть юности. За это время успел умереть его дядя, а отец стать новым королем, сам же принц получил, очевидно, хорошее по тем временам образование и примерно в 470-м году вернулся к родным. Наслаждаться семейным уютом, большими права и не очень большими обязанностями, ему довелось всего около 4-5 лет. Потому что потом его отец умер, примерно тогда же умер и второй дядя, и новым верховным королем стал сам Теодорих.
И с этого момента ему пришлось вести очень тонкую и непростую политическую игру, чтобы с одной стороны расширять владения своего народа, убирать противников и приумножать плюшки, а с другой стороны – не бесить византийских императоров. Теодорих ухитрился сделать многое для достижения первой цели, включая захват Сингидуна в результате победы над сарматским вождем Бабаем и объединение всех остготов региона под своей властью после гибели Теодориха Страбона в 481-м году и его наследника по имени Рекитах в 484-м. Но вот с тем, чтоб не нервировать императора, тогда уже Зенона, справился куда хуже. И тут-то вот сошлось одно с другим, и Зенон придумал гениальный план – отправил Теодориха карать Одоакра за «поддержку» Илла. В идеале он, наверное, рассчитывал, что это будет «сожрите друг друга», но минимальная выгода крылась в том, чтоб убрать усилившихся остготов от своих границ. Второе, к слову, удалось. На время.
Не ясно, просек ли Теодорих этот хитрый план, но у него и у самого имелся заточенный зуб на Одоакра. Ну и он не прочь был устроиться где-нибудь в Риме в качестве нового императора. Скромность – это не про него. И Одоакр, видно, так состарился, что растерял былые мудрость и хватку, иначе не объяснить, как всё так вышло. Теодорих привлёк на свою сторону Фелетея (пр. ок. 475-487), сына Флаккитея (ок. 453-475), короля придунайских ругов (Ругиланда), чем неосознанно (вероятно) сделал плохо ругам и осознанно – Одоакру.
(Король Фелетей и королева Гизо. Скан из моего экземпляра книги "Русь древнейшая" С. В. Перевезенцева)
Тот считал Норик своим и обрушился на разорвавшего союз Фелетея со своими войсками, естественно, победил и казнил Фелетея, а вместе с ним и его королеву Гизо. В той книге, о которой я упоминала, рассказывая о падении Западной Римской империи, есть на эту тему отдельный рассказ, где во главу угла поставлена личная неприязнь, а не политика. Очень занятно, но вряд ли имеет отношение к реальности. Про святого Северина, кстати, там тоже было. Того самого, чью обитель будто бы разграбил Фердерух, брат Фелетея и союзник Одоакра, за что его убил племянник, Фридерих, что и стало для Одоакра сигналом к бою. А Фридерих окончательно присоединился к Теодориху. После длительной изматывающей войны между Одоакром и Теодорихом, король Италии вынужден был пойти на попятную и заключить мир. Предполагалось, что Италией и другими землями они будут управлять совместно. Но на пиру в Равенне, состоявшемся в марте 493-го года по этому поводу, произошел огромный «ой» – Одоакра собственноручно зарубил Теодорих, а всех его родичей и преданных служителей убили его люди. Вот и побухали за мир.
После этого новым королем всея Италии стал Теодорих. И уж он-то оказался куда менее удобным правителем и для римлян, и для византийцев. Он сохранил все наработки предшественника и добавил к ним кое-что своё (например, отказался от «множественного права» – разграничения юридических норм в зависимости от принадлежности к римлянам или готам, сделав ставку на переработанное римское право), посетил Рим в 500-м году и впечатленный его красотами жертвовал средства на сохранение его памятников, но своей столицей провозгласил Равенну. И, может, всё было б ничего, если б не его мечта стать новым императором, что не нравилось не только местным жителям (которым, кстати, запретили носить оружие и поступать на военную службу), но и новому императору Византии – Анастасию. Тот и управителем Запада Теодориха признал очень нескоро и очень неохотно.
Да и ещё бы. Теодорих стал той ещё занозой в одном месте: мало того, что крепко засел на территориях бывшей Западной империи, так ещё не упускал случая что-нибудь прихватить и всячески укреплял связи с другими варварскими королями, используя для того старый добрый метод династических браков – свою овдовевшую сестру Амалафриду (460-526) ещё в 500-м году отдал в жёны новому королю вандалов, Тразамунду, внуку Гейзериха, своих старших дочерей от 1-й жены (или наложницы), имя которой история не сохранила, и с которой жил ещё в Мёзии, пристроил в качестве жён королям вестготов и бургундов: Тиудигото стала женой Алариха II, а Острогото – женой Сигизмунда, сына Гундобада. А сам женился на Аудофледе, дочери короля франков Хильдерика и сестре знаменитого Хлодвига I, от которой родилась его третья дочь Амаласунта.
(Дворец Теодориха сейчас)
Грустно тут и то, что эти союзы долго не продлились и принесли больше попоболи, чем пользы, и то, что сына у Теодориха так и не получилось. Да и императором он так и не стал. Единственной его надеждой стал зять, муж Амаласунты, по имени Эйтарих (или Эвтарик), а после его смерти в 522-м году внук – Аталарих. Рассказ у меня вышел и так длинный, да и спойлерить не хочется, поэтому подробности всех этих брачных историй и итоги правления Теодориха раскрою в следующий раз, а сегодня предлагаю ознакомиться с чудом найденным романом о жизни и правлении знаменитого остготского короля
«Теодорих» Р. Лэйдлоу
Время действия: V-VI века, ок. 468-526 гг. н.э.
Место действия: королевство вандалов (современный Тунис), Западная Римская империя (нынешняя Бавария в Германии), Византия (современные Турция, Болгария, Греция, Сев. Македония и Албания), королевство Одоакра и затем Остготское королевство (современные Венгрия, Австрия, Сербия, Италия), Британия, королевство гепидов (современные Сербия, Словения и, возможно, Хорватия), королевство Сиагрия и франкское королевство (современная Франция);
Интересное из истории создания:
Росс Лэйдлоу (р. 1931) – современный шотландский писатель, известный своими историческими, детективными и фантастическими произведениями (если точнее, то «шпионской фантастикой»). Родился он в Абердине, потом учился в Кембриджском университете, работал в Южной Африке и, похоже, успел хорошенько по ней поездить. Однако не позже 1979-го он вернулся в родную Шотландию, вернее сказать, поселился в городе Данбар в Восточном Лотиане (это примерно 35-40км к востоку от Эдинбурга, столицы Шотландии), где устроился работать учителем географии. Человек он, видимо, не склонный к публичной жизни, поэтому особо много о нём и не расскажешь. Я даже не смогла выяснить наверняка, жив ли он ещё. Но, если жив, то предположительно всё ещё живёт в Восточном Лотиане, и ему в мае этого года должно исполниться 94.
(Росс Лэйдлоу, видимо, где-то в Шотландии. Пейзаж намекает. Красиво)
И неизвестно, планировал ли он становиться писателем, да и превратилось ли это однажды в основное его занятие или нет, но в том самом 1979-м был опубликован его первый роман – «Лев в ярости», жанр которого определяют и как «политический триллер», и как «антиутопия». И, похоже, это оказалось хорошим стартовым произведением. Потому что уже в 1984-м был опубликован роман «Дикобраз Линтона», потом в 1992-м про Афру (или точнее Эфру) Бен, первую профессиональную писательницу Англии и по совместительству шпионку на королевской службе у Стюартов.
Потом было затишье на долгие годы и новый роман Лэйдлоу выпустил уже про Аттилу в 2004-м году, а потом подряд друг за другом следовали романы «Теодорих» (2008) и «Юстиниан» (2010). И вот эти три последних романа можно смело укладывать в единую историческую трилогию, потому что временной разрыв между событиями в них совсем небольшой, и одна книга как бы перетекает в последующую. В своём послесловии автор отмечал, что в плане материала для романа о Теодорихе ему очень повезло, ведь тот период был богат работами историков, которые жили тогда же или немного позже, и могли опираться на свидетельства людей, которые описанные события и исторических личностей видели собственными глазами. Так, например, он опирался на работы знаменитого римского историка и государственного деятеля при Теодорихе – Кассиодора (р. не раньше 480 – ум. не позже 590), а также на записи епископа Эннодия. Опирался он и на «Готскую историю», сокращенную версию утерянной работы Кассиодора.
Все три романа есть на русском языке, изданы уже хорошо знакомым (мне во всяком случае) издательством «Вече».
О чём:
Повествование весьма внезапно первым делом закидывает читателя в 468-й год и при том в Карфаген, куда на всех попутных ветрах примчался византийский флот, призванный наказать дерзких вандалов за всё нехорошее, причем командовал византийцами тот самый Василиск, что ненадолго сместил Зенона на посту пре императора. И это очень любопытный ход, потому что прямо-таки тыкает носом в то, о чем я лично успела позабыть – именно Василиск тогда откровенно облажался, потерял огромное количество кораблей и людей да вернулся в Константинополь с позорным поражением.
А в Константинополе в те годы жил почётным заложником юный Теодорих из рода Амалов, которого византийские сверстники не любили не только за то, что он германец, но и за то, что умён, обучается с огромным рвением, и его вечно ставит в пример учитель. У самого Теодориха уже в его возрасте хватает внутреличностных конфликтов – он восхищен римской цивилизацией и мечтает о том, чтобы стать её частью, но её истинные представители дают ему понять, что он чужак и варвар, и это не изменится никогда. Но и эталонным варваром он быть не может тоже, и воспитание уже не то, и вздумай он в ответ на насмешки и издевательства не просто уйти подальше, а врезать обидчику по зубам, будут проблемы и у него, и у его родных, и у его опекуна Тимофея. К слову, последний так к нему привязался, что помог эффектно разрулить и проблему с буллингом, и добиться у Льва Макеллы разрешения парню вернуться на родину, да вдобавок поехал вместе с ним, что стало началом их дружбы, растянувшейся на всю жизнь, но не обошедшейся без омрачений.
На родине с огромными радостью и облегчением Теодориха встретили родители – король Теодемир и его любимая наложница Эрелиева, но с явной неприязнью младший брат – Тиудимунд, что вскорости вылилось в неприятную стычку, а потом и в другие, менее заметные, но более ощутимые проблемы. А, самое главное, на молодого Теодориха свалилась разом целая куча неприятных озарений – он сын простой наложницы, в то время как Тиудимунд – не его родной брат, а единокровный и сын законной жены короля, да ещё вдобавок он слишком пропитался культурой византийцев, и теперь не знает, как вести себя с суровыми остготами, а те с сомнениями поглядывают на него. Сможет ли он в своё время стать для них королем, достойным своего отца? Возможность проверить это появилась у Теодориха очень скоро…
(Примерно так выглядела карта Европы, Ближнего Востока и Северной Африки в 500-м году, вскоре после захвата Теодорихом королевства Одоакра)
Отрывок:
Поскольку русскоязычный текст в свободном доступе я не смогла найти, читать пришлось на английском. Так что отрывок будет с моим переводом.
«… Для Тимофея объездка лошадей была страстью с раннего возраста, почти навязчивой идеей. Метод, который предпочитали большинство римских мастеров верховой езды — подчинять животное своей воле суровым обращением — он презирал. Благодаря системе, основанной на вознаграждении и похвале за сотрудничество, уравновешенной отказом от внимания в ответ на плохое поведение или агрессию, он никогда до сих пор не терпел неудач ни с одной лошадью. Слейпнир оказался его самым суровым испытанием, но Тимофей наслаждался вызовом, и с терпением и последовательностью он, в конце концов, покорил это существо. Но горе тому, кто был настолько безрассуден, чтобы попытаться оседлать его.
Час легкой езды от того места, где он вступил на Виа Эгнатиа, привел Тимофея к краю лагеря Страбона за пределами македонского города Стабула Диомедис. Не сумев заключить выгодный для себя союз с Зеноном, Страбон начал полномасштабное наступление на Константинополь. Получив отпор (что вполне предсказуемо), он решил переключить свою атаку на запад и направлялся в Эпир, надеясь заручиться поддержкой Амалов, поскольку новая база Теодориха в Эпидамне находилась именно в этой провинции.
Появление Тимофея в лагере произвело немедленное впечатление. В отличие от своих вестготских кузенов, остготы давно были знакомы с использованием лошадей, сначала как степные пастухи, затем как союзники Аттилы, когда их кавалерия основательно проверила на прочность, пусть и не сломала стену щитов вестготов в эпической битве на Каталаунских полях. Хотя только богатые могли себе их позволить, все остготы разделяли любовь к лошадям. Животное с внешностью Слейпнира неизбежно вызвало огромный ажиотаж, и вскоре он стал центром восхищенной и растущей толпы.
Воины расступились, и Страбон, с развевающимися на плечах желтыми волосами, подошел посмотреть, в чем дело. Он взглянул на пятнистого жеребца с плохо скрываемой алчностью. «Мы знаем тебя», — заявил он, поворачиваясь к Тимофею. — Ты тот, кто победил нашего чемпиона в единоборстве в монастыре Святой Елизаветы». Он устремил на другого прищуренный взгляд. «Но бой был честным; мы не питаем к тебе неприязни. Что привело тебя в лагерь Теодориха Фракийского?»
Спешившись, Тимофей преклонил колени и сказал: «Я пришел, сир, с даром от короля Амалов. Он надеется, что ты примешь этого коня как знак дружбы, которая теперь существует между нашими народами. Его зовут Слейпнир, и он не имеет себе равных среди себе подобных».
«Слейпнир? Странное имя для странного зверя».
«Конь, достойный бога, господин. Или короля. Позвольте мне продемонстрировать, как идеально он подчиняется воле всадника. Легчайшее прикосновение пятки или уздечки, малейший намек на давление колена — вот все, что ему нужно».
Странно усиленный косоглазием блеск алчности в глазах Страбона был ясно виден.
«Тогда покажи мне».
Тимофей проворно вскочил на спину Слейпнира, чья сбруя уже была на месте. Ни разу не коснувшись луки седла или уздечки, он продолжил пускать жеребца в ход — старые-престарые движения, восходящие к Ксенофонту, которым должны научиться все боевые кони, если они хотят быть полезными всаднику, чьи руки заняты щитом и копьем. С непревзойденной грацией и видимой легкостью Слейпнир выполнил ряд манёвров: высокую рысь на месте, вставание с согнутыми скакательными суставами и царапаньем передних ног, и, что самое трудное, прыжки на месте, подвиг, который под силу только лучшим из скакунов. Спешившись, Тимофей поклонился Страбону и протянул руку к лошади. «Ваша очередь, господин».
Соответствуя ловкости исаврийца, король вскочил в седло — и тут проявилась вся злобность натуры Слейпнира. Почувствовав вес незнакомца на своей спине, жеребец, закатив глаза и прижав уши назад, немедленно начал вставать на дыбы и резко опускаться, заставив Страбона мрачно держаться за два передних рога седла. Вздох ужаса вырвался у разбегающихся зевак, когда Слейпнир подпрыгнул в воздухе, а затем приземлился с резким стуком, от которого Страбон вылетел из седла и рухнул на стойку с копьями снаружи шатра. Несколько клинков вонзились в спину короля, их кровавые острия вылезли из его груди. Страбон издал сдавленный крик, фонтан крови хлынул из его рта, и он безжизненно повис, подвешенный на копьях.
Прежде чем готы успели отреагировать, Тимофей оседлал Слейпнира и поскакал из лагеря. Копье просвистело мимо его головы; воин, который пытался преградить ему путь, упал, проломив череп подкованным железом копытом. Затем они освободились и помчались на восток по Виа Эгнатиа со скоростью, которую не мог бы развить ни один другой конь. Заговор — задуманный Теодорихом и Тимофеем только для того, чтобы унизить Страбона перед его последователями и, таким образом, как можно было надеяться, понизить его положение — увенчался успехом, превосходящим их самые смелые фантазии…».
(Как-то так, вероятно, представляли себе скандинавы 8-миногого коня Одина - Слейпнира)
Выбрала этот отрывок, потому что, пожалуй, он единственный вызвал у меня настоящий восторг и удовольствие. Я-то хитрость быстро смекнула) И ещё один не могу не привести:
«…Через десять дней после того, как Теодорих вошел в Равенну, начался пир в честь договора между двумя германскими королями. В большом зале дворца, где развлекались римские императоры, ряды длинных столов ломились от еды — в основном мяса, чтобы удовлетворить вкус германцев. Слуги с кувшинами эля и флягами вина толпились наготове, чтобы наполнить (что случалось часто) рога для питья и кубки. Гости, скиры и остготы, большинство в германских туниках, несколько в римских далматиках, были в праздничном настроении, шумно расслабляясь по мере того, как протекал вечер, тост за тостом все быстрее и быстрее следовали друг за другом. Затем за столами воцарилась тишина, когда Теодорих, Одоакр рядом с ним на почетном месте, встали с кубком вина в руке.
Настал момент для королей произнести тост друг за друга, отмечая узы дружбы, которые теперь объединяли их вместе с их народами. Но вместо того, чтобы призвать к тосту, Теодорих поставил кубок и выхватил меч. В тот же момент двое слуг бросились вперед и схватили Одоакра за запястья, в то время как из бокового входа вооруженные воины остготов хлынули в зал, окружив столы и безоружных гостей.
«Где же Бог?!» — закричал Одоакр в полном недоумении.
«Бог с сильными!» — прокричал в ответ Теодорих и пронзил его. Его действия мгновенно скопировали остготы, и через несколько мгновений все скиры лежали мертвыми или умирающими, их кровь окрасила тонкие льняные скатерти и запеклась на мозаичном полу.
Стремительный и жестокий поток приказов от Теодориха привел к немедленному уничтожению семьи Одоакра и убийству всех его последователей, которых удалось найти. Что касается римлян, то те, кто поддерживал Одоакра, были объявлены вне закона, их права как граждан были аннулированы, их имущество конфисковано.
Запертый в своих покоях во дворце, Теодорих бушевал и плакал, охваченный черной депрессией. Где же Бог, в самом деле? Все его высокие надежды и стремления казались пустыми и никчемными, как те легендарные Яблоки Гесперид, которые превращались в пепел во рту. Соблазненный блестящим, но пустым титулом «Наместник Восточного императора», он был убежден удалиться в Италию. Ради чего? Зенон, должно быть, смеется на небесах. Римляне могли бы, неохотно терпеть его как своего правителя, но они никогда не позволят ему принять мантию «Романитас». Для них он всегда будет варваром-чужаком — и в придачу ублюдком — обреченным своей германской кровью, несмотря на римское образование, никогда не войти в магический круг тех, кто был частью Рима…»
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Должна сразу признаться, что книга эта не вызвала у меня особых восторгов, но я считаю её добротным середнячком, со своими однозначными плюсами и иногда заметными минусами. Конфликты там, можно сказать, извечные, проверенные временем – тут вам и про борьбу за власть, вопреки всему, и про братскую зависть, и про испытание дружбы. Вот, чего не было только, это любови любовной) Что, с одной стороны, плюс, потому что романтические линии пихают куда надо и куда не надо, а тут их вовсе нет. С другой стороны…это не то что бы минус, но было ощущение, что в погоне за желанием не лезть в эти любовные дебри, автор на корню зарубил очень важный момент политики Теодориха – то, как он заключал брачные союзы с королями-соседями.
Лэйдлоу вроде и упоминает об этом, но выглядит это порой как чёрт из табакерки или рояль из кустов. Если не знать всего того, что я написала в своей исторической выкладке, то есть риск засесть перед текстом с вопросом – «Что? Сестра? У Теодориха была сестра? Так чё ж она раньше-то не упоминалась?». Т.е. Лэйдлоу упоминает матерей Теодориха и Тиудимунда, но ни слова не пишет об Амалафриде до того, как рассказывает о том, что её Теодорих отдал в жёны Тразамунду. И вообще ничего не говорит толком о старших дочерях Теодориха, и о матери Амаласунты. Догадывайтесь, мол, сами, с какого перепуга Хлодвиг I и Аларих II вдруг стали Теодориху родственниками, грызни между коими ему надо бы не допустить.
Что ещё мне показалось, мягко говоря, странным – это взгляд Лэйдлоу на личность Теодориха. То есть было бы даже мило, если б так не отдавало фальшью. Теодорих у него – это эдакий культурный интеллектуал с ранимой душой, честный и мечтательный, и всё такое, при этом иногда непоследовательно творящий какую-нибудь дичь. Конечно, мнение имеет право на существование, но, признаюсь честно, никогда так вот на личность этого короля не глядела и не могла представить, что кто-то сможет. Всё, что доселе я о нём знала, выдавало в нём очень умного, последовательного, но при этом хладнокровного, хитрого и даже в чём-то циничного политика и вождя. Одна лишь фраза, которую ему приписывают, произнесенная им будто бы сразу после убийства Одоакра («У несчастного в теле не было костей!»), как бы намекает…В одном лишь соглашусь, Теодорих почти наверняка в самом деле был очень честолюбивым человеком и высокого мнения о самом себе. Но а как же иначе он стал бы Великим?)
Ну и некоторые моменты меня просто позабавили, например, избитый троп с «пророчеством о величии») В остальном же я высоко оценила и то, как Лэйдлоу даёт описания местности (переход через горный перевал просто сам собой возникал у меня перед глазами), и то, как он старался буквально держать читателя в курсе всего, что творилось в мире в описанные почти шестьдесят (!) лет, от Ближнего Востока и Северной Африки до Британии – он попутно рассказывал и о событиях в Византии, и в нынешней Франции, ставшей ареной для борьбы франков, бургундов, вестготов и последних римлян и галло-романов под предводительством печально известного Сиагрия, и, само собой, в Италии, причем делает это разными методами. Местами, может, это даёт ощущение какой-то разрозненности, но к концу книги всё же возникает ощущение того, что «всё связано со всем», хотя автор не всегда ясно и последовательно излагал факты, а иногда, как я и сказала, что-то опускал. Так что у кого-то ощущение какой-то фрагментарности и незавершенности может сохраниться и к концу. К счастью…есть ещё «Юстиниан») Если у меня будет хватать времени, с этим романом я тоже ознакомлюсь.
В общем я ещё наткнулась на «Хищника» Г. Дженнингса о правлении Теодориха, но там книга специфическая, явно 18+ и, блин, огромная. Но читается на ура. Если кто-то заинтересовался, пишите в коммах, может, однажды и на неё сделаю обзор. А пока, если хочется прочитать о Теодорихе Великом, рекомендую сегодняшнюю книгу к прочтению. Она и небольшая, и всё-таки всё необходимое освещает очень даже неплохо.
Если понравился пост, не забывайте ставить лайк, жать на "жду новый пост", делиться комментариями и даже можете закинуть небольшой донат в качестве поощрения или для спонсирования поиска редких книг.
Кинорежиссер Надежда Кошеверова вполне могла повторить за героиней своего фильма "Золушка": "Мы, настоящие феи, до того впечатлительны, что стареем и молодеем так же легко, как вы, люди, краснеете и бледнеете. Горе старит нас, а радость — молодит".
В 1971 году, на пороге своего 70-летия, она решила экранизировать пьесу Евгения Шварца "Тень" по одноименной сказке Андерсена.
Надо сказать, что со сказками Евгения Шварца у режиссера Надежды Кошеверовой были особые отношения.
Дело даже не в том, что она снимала их трижды - "Золушку" в 1947-м, "Каин XVIII" в 1963-м и "Тень" в 1971 году. Просто со Шварцем ее связывала изрядная часть ее жизни.
Они познакомились в давно ушедшую эпоху, в начале 30-х годов, когда ее первый муж Николай Акимов готовился перейти с должности художника-постановщика на режиссерское поприще, а начинающий драматург Евгений Шварц принес в театр свою пьесу «Приключения Гогенштауфена». Странную сказку о сказочных событиях в советском учреждении, среди работников которого затесались сразу две волшебницы: Упырева — злая, а Кофейкина — добрая.
Автопортрет Акимова и портрет Шварца кисти Акимова
Потом были многие годы дружбы. Когда Акимову впервые дали театр в Ленинграде, Шварц написал ему пьесу «Принцесса и свинопас», позднее переименованную в «Голый король».
И эту самую пьесу "Тень" Шварц тоже написал по персональному заказу Акимова.
Вернее - не писал, бегая от режиссера и ссылаясь на неписун и пагубность работы по плану для мятущейся творческой души.
Но упорный Акимов не сдавался и даже запирал Шварца в гостиничном номере во время гастролей Театра Комедии в Сочи.
Потом Шварц пьесу, наконец, дописал, и премьера "Тени" в постановке Акимова состоялась в последнем мирном 1940 году. Она оказалась едва ли не самой успешной его постановкой.
После войны, в 1947-м, Кошеверова начала работать со Шварцем напрямую. Именно она сделала писателя знаменитым, сняв самый популярный фильм по его произведениям.
Незабвенную "Золушку".
Потом была пауза, а потом... Потом все пошло по тем же пунктам, что и у бывшего мужа.
"Голого короля" они со Шварцем переименовали в "Каина XVIII". Именно так назывался сценарий, который стал для сказочника последним - Евгений Львович умер, не доделав работу и дописывал сценарий легендарный Николай Эрдман.
А "Тень"... "Тень" Кошеверова начала снимать через полтора десятка лет после ухода Шварца и через пару лет после смерти Акимова.
Мне почему-то кажется, что она не старалась повторить успех бывшего мужа. Просто...
Просто с возрастом очень хочется достойно проводить ушедших.
А дать, наконец, свой ответ на вопрос, когда-то заданный Сказочником: "Чтобы не простудиться, надо тепло одеваться. Чтобы не упасть, надо смотреть под ноги. А как избавиться от сказки с печальным концом?".
Но если отвлечься от печального, то, думаю, еще и успех "Старой, старой сказки" свою роль сыграл - окрылил и позволил поверить в собственные силы.
Да, да, настоящие феи от радости молодеют. В конце 60-х - начале 70-х Надежда Кошеверова, несмотря на почтенный возраст, явно переживала творческий подъем и вполне могла "замахнуться на Евгения, нашего...".
Следуя принципу "не ломай то, что работает", в истории про убежавшую тень Кошеверова задействовала практически тот же актерский состав, что и в своей экранизации андерсеновского "Огнива".
В главных ролях - исполнители главных ролей в предыдущем фильме: Олег Даль (Ученый и Тень), Марина Неелова (Аннунциата), Владимир Этуш (Пьетро) и Георгий Вицин (Доктор). Плюс - примкнувшие к ним Анастасия Вертинская (Принцесса), Людмила Гурченко (Юлия-Джули), Андрей Миронов (Цезарь Борджиа), а также Зиновий Герд и Сергей Филиппов в роли министров.
Актерский состав в кошеверовской "Тени" практически идеален - ни одного мисткаста, каждый актер на своем месте и все играют, как собачки лают - задорно, естественно и ненатужно.
Особенно Даль хорош. Он блестяще вытянул обе роли - и Ученого, и Тень. И светлую, и темную ипостась. Не зря актер всегда считал этот фильм одной из лучших своих работ в кино, что при его придирчивости и склонности к самокопанию дорогого стоит.
Но в целом, несмотря на все усилия актеров - шедевра не получилось.
Кошеверовскую "Тень" часто упрекают в недостаточной кинематографичности. Мол, несмотря на отсылку к братьям Люмьер в первых кадрах фильма, картина получилась слишком театральной. Ссылаются на мнение Олега Даля - дескать, режиссер слишком увлеклась павильонными съемками, а нужна была натура. Чтобы свинцово-черное море и свет Луны, чтобы плящущая Тень по крымским скалам прыгала, чтобы жуть и драйв, а не вот это вот все.
В этих претензиях есть резон. Кошеверова действительно сделала фактически фильм-спектакль. Да, хороший - но фильм-спектакль, со всеми родовыми болезнями этого жанра.
К примеру, в стремлении максимально сохранить текст Шварца, сценаристы Юлий Дунский и Валерий Фрид забыли старую истину - то, что нормально и даже хорошо смотрится на театральной сцене, на киноэкране может показаться невыносимо долгим и на редкость занудным.
Нельзя, конечно, сказать, что сценаристы совсем не вложились - для этого они слишком большие мастера. У них было было немало собственных удачных находок. "Ложитесь спать, честные горожане! Разбойники и воры, выходите на работу!" или "Это зрителей ведут на премьеру новой пьесы. Вы не волнуйтесь, их потом отпустят" - это не Шварц. Это Дунский и Фрид.
Но, согласитесь, даже шутки какие-то театральные.
А, самое главное, Кошеверовой в "Тени" не хватило оригинальности.
Этот фильм был для нее данью памяти близких людей и она, сама того не желая, переборщила с бережливостью и осторожностью.
А так нельзя. Как блестяще сформулировал наш замечательный критик Станислав Рассадин: "Есть один естественный парадокс: подлинную верность первоисточнику можно сохранить, лишь имея собственный взгляд на него".
Но все-таки...
Если "Тень" 1971 года и фильм-спектакль, то это хороший фильм-спектакль.
Реально хороший.
Господи, как же они там играют - все это собранное Кошеверовой созвездие актеров! Вот уж поистинне - "так же естественно, как дышать". На их игру смотришь - как ключевую воду пьешь.
У них на лицах читается:
О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом в этой драме, где всего-то меж началом и концом два часа, а то и меньше, лишь мгновение одно…
Жизнь моя, кинематограф, черно-белое кино!
Это великое поколение актеров тогда было еще даже не на пике, а на взлете. По нынешним меркам в "Тени" - очень молодой актерский состав.
Попробую выкладывать небольшие кусочки текста и сценки, которые можно воспринимать относительно независимо и которые раскрывали бы разные куски мира. А вдруг кому-нибудь интересно станет :)
PS: Вовочкин — это фамилия
— Это незаконно! — пытался протестовать Вовочкин. Тогда Нина сунула ему под нос удостоверение, и протесты прекратились.
— Что у тебя там написано? — спросил, наконец, Егор, которого переполняло любопытство.
Нина молча протянула ему книжицу и продолжила обматывать Вовочкина скотчем.
«Заряева Нина Геннадьевна. Оперуполномоченный отдела №3 особого отдела.»
Егор вернул удостоверение и они с Ниной принялись запихивать связанного Вовочкина в машину.
— А что за «особый отдел»?
— Специальное подразделение для сотрудников ФСМБ. В органах в курсе, что нам лучше не мешать и не задавать лишних вопросов.
Запихнув Вовочкина на заднее сидение «Астры» и прицепив его ремнями для надёжности, Егор с Ниной поехали в центр, к центральному офису.
— Что мы будем делать с ним дальше?
— Отдадим под суд духов.
— А это нормально, что мы схватили простого человека? То есть, он же не пробуждённый.
— Мы порой судим непробуждённых. В ситуациях, когда понимаем, что обычное правосудие их не достанет. Такая возможность предусмотрена вторым дополнением к Пограничному пакту.
— Это что? — спросил Егор.
— Ты должен был ознакомиться с документами на первой неделе. Ты их вообще читал?
— Ну… там так много, что я всё прочесть не успел.
Нина тяжело вздохнула и пояснила:
— Второе приложение позволяет прибегать к Суду Пограничного Совета в случаях, когда непробуждённый совершил особо тяжкое преступление, его действия породили неупокоенного духа и обычные судебные механизмы бессильны.
Книга «Простая сложная Вселенная» Кристофа Гальфара, бывшего ученика Стивена Хокинга, – это увлекательное путешествие в мир современной физики и космологии, предназначенное для тех, кто хочет понять фундаментальные законы мироздания без погружения в математические дебри. Гальфар мастерски балансирует между научной точностью и доступностью, превращая сложные концепции в истории, которые захватывают воображение.
Книга начинается с базовых вопросов – что такое пространство, время, материя – и постепенно переходит к более сложным темам: теории относительности, квантовой механике, черным дырам, которые оказываются «серыми», мультивселенным, темной материи и темной энергии. Автор избегает формул, заменяя их яркими метафорами. Строго говоря в книге всего одна формула – E=mc². Например, искривление пространства-времени он сравнивает с растянутым прорезиненным полотном, а квантовую неопределенность – с «игрой в прятки» частиц. Эти образы не только упрощают понимание, но и делают текст живым и запоминающимся.
Кристоф Гальфар обладает редким даром – говорить о науке как о приключении. Он вовлекает читателя в диалог, задавая вопросы и предлагая мысленные эксперименты. Именно подобные эксперименты – тот инструмент, при помощи которого автор помогает нам разобраться в сложных темах. Мы будем путешествовать к краю Вселенной, подкидывать в вакууме хрустальную вазу, и даже погружаться в черную дыру. Особенно удачны главы о черных дырах и Большом взрыве, где автор объясняет, как учёные реконструируют события, происходившие миллиарды лет назад. Личные истории, например, воспоминания о работе с Хокингом, добавляют книге теплоту и человечность. Его стиль лёгкий, ироничный, временами почти разговорный, что создаёт ощущение диалога с автором, а не лекции. Достаточно в книге и юмора, немалая часть которого связана с его двоюродной бабушкой, коллекционирующей хрустальные вазы.
С каждой новой главой я осознавал, что теперь-то все точно встало на свои места, и я начал понимать, как же работает Вселенная. Однако раз за разом автор указывал на нестыковки, и предлагал рассмотреть вопрос под новым углом. Экспериментально подтвержденные факты Гальфар сочетает со смелыми гипотезами. Мы постоянно видим имена учёных, кто внёс свой вклад в современную картину мироздания.
Автор избегает формул и сложных терминов, заменяя их историями и образами. Это идеально для новичка, мечтающего погрузиться в тайны вселенной. Книга охватывает многие современные теории (например, «теорию струн») и не боится обсуждать нерешённые вопросы науки. Гальфар не просто объясняет факты – он передает восторг перед тайной. Чувствуется его страсть к науке, которая заразительна.
Некоторые читатели с хорошим физическим бэкграундом могут найти объяснения излишне упрощёнными, но это плата за доступность. Отчасти мне не хватило схем и иллюстраций, что могло бы упростить восприятие. Да-да, хотя книга и подаётся, как простое объяснение сложных вещей, читать ее все же было непросто. Я знаком с физикой весьма поверхностно, поэтому в книге для меня было много новых фактов, требующих осмысления. Почти после каждой главы, приходилось прерываться, чтобы разложить новый материал по полочкам. Плохо ли это? Совсем нет. Это именно научная литература, и она требует от читателя некоторых усилий. Это не та книга, которую можно прочитать за вечерок для отдыха мозга. Конечно же, если вы действительно хотите ее понять.
Итог: «Простая сложная Вселенная» – это мост между обывательским любопытством и научным знанием. Гальфар доказывает, что сложное может быть относительно простым, а скучное – потрясающе интересным. После этой книги ночное небо перестает быть просто точками света – оно становится историей, написанной законами физики, и читатель неизбежно захочет узнать ещё больше о нашем мире.
Эрнест Хемингуэй o русской литературе: «C тех пор как я обнаружил библиотеку Сильвии Бич, я прочитал всего Тургенева, все вещи Гоголя, переведенные на английский язык, Толстого в переводе Констанс Гарнетт и английские издания Чехова. B Торонто, еще до нашей поездки в Париж, мне говорили, что Кэтрин Мэнсфилд пишет хорошие рассказы, даже очень хорошие рассказы, но читать ее после Чехова — все равно что слушать старательно придуманные истории еще молодой старой девы после рассказа умного, знающего врача, к тому же хорошего и простого писателя. Мэнсфилд была как разбавленное пиво. Тогда уж лучше пить воду. Ho y Чехова от воды была только прозрачность. Кое-какие его рассказы отдавали репортерством. Но некоторые были изумительны.
У Достоевского есть вещи, которым веришь и которым не веришь, но есть и такие правдивые, что, читая их, чувствуешь, как меняешься сам , — слабость и безумие, порок и святость, одержимость азарта становились реальностью, как становились реальностью пейзажи и дороги Тургенева и передвижение войск, театр военных действий, офицеры, солдаты и сражения у Толстого. По сравнению c Толстым описание нашей Гражданской войны y Стивена Крейна казалось блестящей выдумкой больного мальчика, который никогда не видел войны, а лишь читал рассказы о битвах и подвигах и разглядывал фотографии Брэйди, как я в свое время в доме деда. Пока я не прочитал «Chartreuse de Parme» Стендаля, я ни y кого, кроме Толстого, не встречал такого изображения войны; к тому же чудесное изображение Ватерлоо y Стендаля выглядит чужеродным в этом довольно скучном романе. Открыть весь этот новый мир книг, имея время для чтения в таком городе, как Париж, где можно прекрасно жить и работать, как бы беден ты ни был, все равно что найти бесценное сокровище. Это сокровище можно брать с собой в путешествия; и в горах Швейцарии и Италии, куда мы ездили, пока не открыли Шрунс в Австрии, в одной из высокогорных долин Форальберга, тоже всегда были книги, так что ты жил в найденном тобой новом мире: днем снег, леса и ледники с их зимними загадками и твое пристанище в деревенской гостинице «Таубе» высоко в горах, a ночью — другой чудесный мир, который дарили тебе русские писатели. Сначала русские, а потом и все остальные. Ho долгое время только русские».
Изувеченные необъяснимым образом тела находят в окрестностях провинциального городка, окруженного лесом. Полиция зашла в тупик, пытаясь найти маньяка и объяснить происходящее. Жители города уверены, что убийцей является сам дьявол. Но всё оказывается гораздо страшнее... Главных героев ждет долгое путешествие в мир ужаса, откуда практически нет шансов вернуться живыми.
Всем доброго времени суток. Начал читать серию «Одиночка» Ерофея Трофимова. Можете глянуть на Литрес, где я её покупал. Жанр анонсирован как фантастический боевик с попаданцем. Люблю этот жанр и прочитав первую часть серии с названием давшим имя всей серии, уверенно скажу, за следующие части я готов платить своими кровными рублями. Читатель я искушённый и сюжет мне понравился. Точнее будет сказать, он не вызвал внутреннего отторжения. Это часто бывает у меня в сюжетах когда ушлый наш современник, оказавшись в Сталинской Совдепии нагнул Гитлера и весь Германский Рейх уже в 1942-ом и завершил Вторую Мировую штурмом Капитолия в Северной Америке. Страничка серии в Литрес полна хвалебных отзывов, но я остановлюсь прежде всего на том, что мне резануло глаз и вызвало некоторое недоумение. Итак, сразу оговорюсь, что всё написанное мною сейчас, основано на прочтении первой книге серии «Одиночка», возможно в дальнейшем автор поменяет что то в сюжетной линии. И главное, всё написанное в рецензии, плод моего исключительно субъективного мнения, с которым все вы вправе соглашаться или не соглашаться. 1. Сюжет книги полон специфических попаданских штампов, аж через край плещет. Конечно это сама фигура главного героя – Матвея, безногого инвалида ВС СССР. Герой, в ту пору как был с ногами, являлся супер профессионалом спецназовцем-разведчикам, мастером стрельбы из всего что стреляет и специалистом ножевого боя. Принимая во внимание, в реальной жизни, соотношение бывших советских суперсолдат с алкашами и додиками, удивительно, что героями книг становятся именно бывшие спецназовцы, а не пьянь из твоего подъезда или бомж ковыряющийся в мусорном баке у ближней «Пятерочки». Впрочем, понятно почему такие книги не пишутся. Приключения бомжа и клошара во все времена не станут длительными и гарантировано не будут иметь хеппиэнда. 2. Попаданец-инвалид Матвей, убитый мажорами в реальной жизни, неожиданно ставший несовершеннолетним казачонком Елисеем, слишком показушно страдает и стенает на тему «Что же теперь делать?!» «Как же теперь жить?!» «Может всё вернётся взад!» Это растянуто на несколько страниц в моей читалке, да ещё с таким надрывом, будто Матвей был принцем, а проснулся нищим! Так и хотелось крикнуть: "Дебил! Ты стал молодым, здоровым, с обеими ногами! Живи и радуйся!» Особенно принимая во внимание, что ждало одинокого инвалида в РФ – нищета, даже с военной пенсией, болезни, дом престарелых в окружении бывших уголовников, обосраный подгузник который лень своевременно менять санитарке-узбечке. 3. Кроме самой личности попаданца, список характерных клише жанра полнится и другими поворотами сюжета. Тут и неуёмная деятельность по цивилизаторству всего вокруг, от «вечной» авторучки и телеги новой модели, до производства оружия которое опережает свой XIX век лет на тридцать. Причём главный герой – дока во всём. Он все знает и умеет. Он рукастый и головастый. Он знает, как сделать новую универсальную телегу, как отремонтировать и усовершенствовать оружие, как произвести нитроглицерин и динамит ну и всякие иные мелочи и не мелочи. Уважаемый автор, поверьте мне, тоже военному пенсионеру, прослужившему 29 лет, ну не бывает так. Как показывает практика, отличные бойцы, великолепные стрелки, мастера ножевого боя и завсегдатаи спортзалов, в жизни весьма ограниченные люди в отношении всего что выходит за рамки основной их деятельности. И конечно главный герой поёт под гитару песни второй половины ХХ века, чем приводит в восторг простодушных казаков кричащих со слезами на глазах: «Любо!» Ну а как иначе… И ещё, главный герой постоянно страдает и переживает что употребляет странные для времени куда попал слова и выражение, боится слишком привлечь к себе внимание и тем не менее слишком много его к себе привлекает, принимая во внимание несовершеннолетний возраст и социальное положение.
4. Ещё, нюанс вызвавший у меня недоумение и грозящий стать современным литературным штампом «попаданчества». В первой книге серии, автор несколько раз упоминает что главный герой на пике сексуального и гормонального взрыва. Такого что «из за стола встать неудобно» потому что у героя СТОИТ колом. И тут является она. Пленительная, развратная, страстная – красавица еврейка! Вот автор, вам оно надо?! По сюжету, рядом с героем оказываются две молодые и красивые девушки из кланов кавказских горцев, молодая вдова к которой его определяют на постой в крепости и молодая (увы, тоже вдова) сестра коменданта той самой крепости. Но трахает герой именно еврейку. Наверное потому, что автор думает что женщин горцев трахать себе дороже, русские женщины годны только доить козу, обстирывать героя и готовить вкусно пожрать? А для секса лучше иудейки? И это не единичный случай в жанре. В серии «Стрелок» Ивана Оченкова, действия которой происходят примерно в то же время что и действия «Одиночки», главный герой, так же из всего женского окружения выбирает еврейку, да ещё, со связями с революционным подпольем. Чёрт его знает, чем не угодили авторам русские женщины. Хотите экзотики?! Подпустите героя к телу француженки гувернантки или компаньонки, которые во второй половине XIX века в России было много. Хотите добавить изюминку свободомыслия и независимости у любовницы, так пусть это станет сестра или дочь ссыльного после одного из восстаний поляка. Но нет… Наверное это отголоски молодости авторов, когда они азартно фапали на Натали Портманн или Лили Собески. Хотя… всё могло быть хуже. Главный герой отбивает у турок невольницу-негритянку и пошла б жара!
И ещё, уважаемый автор. За что вы так не любите евреев? Да, я не оговорился. Связь рядового несовершеннолетнего казачёнка Елисея с еврейкой оказывается хитрый, изощрённый план её ушлого деда ювелира и её туповатого брата, подложившего под гоя свою женщину для освежения крови внутри диаспоры. Вы, автор, хотя бы поинтересовались вопросом, как евреи относятся к сохранению своей идентичности и теме межрасовых браков, особенно применительно к времени действия произведения.
А так всё хорошо и интересно. Думаю многим читать серию «Одиночка» будет интересно. У меня по крайней мере есть желание прочесть её всю.
