Книжная лига

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Первое произведение, которое мне ни капли, как говорится, не зашло – это «День опричника» Владимира Сорокина. Наверно это достаточно нашумевшая книга и даже популярная, но я, прочитав её от корки до корки, ощутила стойкое отвращение к прочитанному. Это та книга, которую я точно не стану перечитывать ради приятных эмоций. Однако, по качеству текста книга действительно стоящая. С самого начала захватывает этот непривычный слог, этот контрастный мир будущего страны, с которым невольно проводишь аналогию. Конечно всё возведено в апогей, гиперболизировано как в лучшей политической сатире, но в какой-то момент этот перегиб вызвал у меня тошноту. Видимо я закоснелый романтик и когда на страницы полились многочисленные извращения, я спасовала, не сумев проникнуться возможным смыслом этих моментов. Наверно подразумевалась какая-то метафора или ещё чего, но морду я при прочтении кривила порядочно. Во многом свое отвращение я ещё связываю с тем, что подобную литературу обычно не читаю и была просто не готова к такой рисовке ситуации, когда извращения, грязь являются символом чего-то важного (не буду претендовать на рецензента, который до мелочей понял замысел автора), смысл тут очевидно был, но для каждого свой, потому что вижу в сети взгляды на книгу встречаются полярные. Тем не менее сама идея мне понравилась – сочетание старорусских словечек, терминов и современных гаджетов, тачек и прочего. Есть в этом нечто пугающее, словно предвестник темных времен. Эта жесткая система, опричники с их взглядами на жизнь, развлечениями, переходящими грань морали, может это и не самая любимая книга, но зато здорово помогающая снять розовые очки. Особенно романтичным натурам советую, дабы стрясти пыль со своих тонких душ и посмотреть на реальный мир под новым углом.

Вторая книга, диаметрально противоположна первой и вообще по идеи должна была прийтись мне по душе, но нет. Сомерсет Моэм «Китти» встала мне поперек горла своей напыщенной слащавостью и неубедительностью трагедий, разыгравшихся на страницах книги. Сама Китти не вызывает никакой симпатии, это скорее антигерой, представляющий собой разбалованную, меркантильную, падкую на поверхностную красоту девчонку, которая вдруг прозрела вдали от искушения. И вроде пыталась я поверить в её чистоту намерений, когда она с душой отдавалась работе с сиротками, но всё это уже было с пригоршней фальши, которую автор будто не смог дотянуть до реальной ситуации. Вообще я очень слабо верю в то, что люди могут так меняться, причем кроме переезда в опасный город в жизни Китти никакой травмирующей трагедии не случилось, которая могла бы стать причиной перемен. Разве что красавчик, с которым она изменяла мужу бросил её ни с чем. Но опять-таки, Китти вроде в депрессию не впала и встает вопрос: её изменило просто окружение, новая среда или что? И мужа она своего наконец узрела, его сильную и сочувственную натуру, и вообще вся такая стала преображенная, как любят говорить инфоцыгане «вся в ресурсе». Я почти поверила в её моральное преображение, но Моэм видимо не особенно любит женщин, так что Китти с его легкой руки сохраняет свою падкую на порочную страсть натуру. Как рядовой читатель ждала каких-то прописных истин. На деле «Китти» показалась историей без цели заложить важную мысль, а просто чтобы рассказать, как бывает.

Две разные книги: разные по жанру, идее, цели написания и вообще лежащие в совершенно разных плоскостях. Однако одну я даже не любя могу уважать, а вторую отнесла бы к категории слащавых любовных романчиков. Может я выбрала для знакомства с Моэмом не самое удачное его произведение?

У меня все-таки очень крутая читательская аудитория. Она, может быть, не такая большая, как у некоторых моих коллег, но ее компетентность зашкаливает за все мыслимые пределы.

Самое главное - с такой аудиторией мне приходится много и тяжко работать над каждой главой, что явно идет на пользу и мне, и читателям. Такой аудитории не наврешь, она все ошибки влет ловит.

Стоило мне в главе про Белоснежку заметить, что немецкое слово Schneewittchen дословно переводится как "Снежная", как специалисты поправили.

truvor в ЖЖ растолковал:

"Schneewittchen буквально именно "Белоснежка", а не "Снежная". Schneewitt — snow white, "белоснежный", chen — женский уменьшительный суффикс, что-то типа "-к", "-очк". Она на всех языках Белоснежка, даже по-китайски, я посмотрел, "белоснежная принцесса".

А alon_68 добавил:

"Именно. Witt — это диалектное, ближе к голландскому, но и вариант Schneeweisschen, со стандартным weiss тоже существует".

А когда я сказал, что Белоснежку сначала переводили на русский как Снегурочку, и лишь в 20 веке она обрела нынешнее имя, пришел великий и могучий f из Дзена, для которого, по-моему, в истории литературы тайн в принципе не существует, и прочитал небольшую лекцию, которую я приведу здесь целиком - будет очень жаль, если она так и потеряется в комментариях:

"Спасибо за рассказ, уважаемый автор!

История с переводом "Белоснежки" все же не так проста, как кажется.

Первые переводчики Гриммов (Жуковский, Алисьин (Алисьев) и др.) обошли ее стороной. Более-менее полное издание сказок на русском вышло в начале 60-х годов 19-го века в переводе Софьи Снессоревой, правда, без указания ее имени. Через несколько лет (1870) вышел двухтомник Глазунова, там она уже указана, и сказка называется "Белоснежка".

В 1873-м появляются "Сказки братьев Гриммов, пересказанные дядей Павлом" даже без намека, кто есть такой дядя Павел, но сравнение с изданием 1893 года, когда вышел перевод Петра Николаевича Полевого, позволяет сделать вывод о его авторстве. Тем не менее, в 80-е годы появляется много вольных пересказов, и там везде "Белоснежка".

Полевому же, по всей видимости, очень хотелось быть в тренде господствовавшего тогда направления в переводах, по которому старались русифицировать все что можно. Так и получилась Снегурочка. Хотя, возможно, что Белоснежка была уже у него занята для Розочки, пришлось искать замену. В то же время Железный Ганс у него вовсе не Иван, как у Снессоревой. Интересный нюанс еще в том, что отец Петра Николаевича в свое время выступил с разгромной статьей в своем "Телеграфе" по поводу переводов этих сказок, а сын потратил много лет на работу над ними, в его издании их около 200.

На рубеже веков заметным был перевод Федорова-Денисова, у него - "Белоснеженка".

В издании Иогансона (1895) была и "Беляночка",

а у Сытина в начале века появилась "Снегурка" (ред. Тулупова, 1905).

Тем не менее, в сознании народном Белоснежка все же сохранялась. Об этом нам говорят обертки конфет (конфектов), с петербургской-петроградской фабрики предреволюционного времени.

К слову сказать, встречались издания, где привычные Беляночка и Розочка уже Белоснежка и Розочка, или Снегурочка и Розочка (у Снессоревой - Бела и Роза).

Затем появляются переводы Петникова и Введенского со Снегурочкой. Они, конечно, дали простор воображению и от оригинала отошли весьма и весьма. Ничто не сдерживало авторов, чувствовавших себя свободными от каких бы то ни было условностей. Примечательно, что Петникова издает Aсademia, но это уже 30-е гг. Впрочем, были и издания в 40-х, правда имени репрессированного Введенского на книгах уже не было.

Переводы Вальдман появляются только в 1953-м (до этого она трудилась над изданиями друга Лиона, мушкетерами и др.) Поэтому присвоить ей честь открытия "Белоснежки" вряд ли можно.

Интересно также то, что в первоначальном варианте (в рукописи) у братьев-сказочников нет Schneewittchen. Но позднее они решили показать родство Белоснежки с древнеисландской историей Snäfridr, в которой норвежский король Харальд провел неотлучно три года у гроба своей жены.

"Белоснежка" в названиях попадается и в других произведениях. У композитора Владимира Ребикова есть одноименный балет для детей (1907), в основе которого "Снежная королева" Андерсена.

_____________

Послушав лекцию почтенного f, я вдруг вспомнил (тоже, кстати, с подачи читателей в ВК) еще одну сказку со взаимным перетеканием Белоснежки в Снегурочку и обратно.

Эта пьеса тем более интересна, что в жизни она стала эдаким связующим звеном для киноверсий сразу трех сказок братьев Гримм: "Бременские музыканты", "Белоснежка" и "Волк и семеро козлят".

Но об этом - в следующей главе.

______________________

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Телеграмм - https://t.me/cartoon_history

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741