Книжная лига

"Я старый вояка, не знающий слов любви" ), но эта книга мне очень зашла. В последний раз такие эмоции вызывал Гиперион Симмонса. Я не говорю, что эта серия такая же крутая, это разные жанры и весовые категории, но как и книгу Симмонса, я прекрасно могу визуализировать то, что читаю и обе книги вызывают сильные эмоции. Для примера оставляю вам отрывок, а вы сами решайте!

— Нашёл твоим парням достойную работу, — Дюбуа поймал взгляд Аури и улыбнулся ей — Я же говорил, что не принимаю отказов.

Айрин замерла, осознав, кто устроил перевод. Ярость вспыхнула в ней, кровь забурлила, наполняя энергией.

— Да, шевалье, я знаю, что вы не принимаете отказов, — громко произнесла Аури, привлекая общее внимание — Сегодня в обозе свинья родила шестерых поросят. И у всех шестерых ваше лицо, шевалье!

Несколько человек осмелились усмехнуться.

— И все спрашивают, как так получилось, а владелец лишь разводит руками: «А что я мог? Шевалье Дюбуа не терпит отказов!»

Весёлый смех раздался со стороны офицеров, а шевалье процедил сквозь зубы:

— Глупая шутка, Роу.

— Глупая не глупая, а обозник теперь не знает, кормить поросят помоями, или ставить на довольствие. Ведь в них течёт благородная кровь Дюбуа.

Смех раздавался уже со всех сторон, даже солдаты не скрывали улыбок, а взбешённый Дюбуа вскочил на ноги:

— Не смей упоминать…

— Что же касается свиньи, — продолжила Айрин — То видели бы вы, как она теперь ходит! Спина прямая, голова запрокинута, взгляд довольный — ещё бы, в ней побывало всё достоинство шевалье!

Теперь уже хохотали все вокруг. Дюбуа, не помня себя от ярости, бросился к Аури, но та сама шагнула ему навстречу.

Ссылка на саму книгу

Сегодня в мире в почву вносится 120 миллионов тонн азота в год, и пользу его трудно переоценить. Но эта практика имеет свои недостатки. Начать с того, что половина удобрений не попадает по назначению, а ускользает разными путями в окружающую среду и причиняет ей вред. Самым наглядным подтверждением этого являются мёртвые зоны в прибрежных водах, где удобрения вызывают разрастание водорослей. Их разлагающиеся остатки на дне забирают из воды кислород. Как следствие, морские обитатели задыхаются. Далее, по вине азотных удобрений случаются кислотные дожди. Также бактериальное разложение нитратов добавляет в атмосферу вредные оксиды азота. Вследствие массивного внесения удобрений ухудшается и качество почв, которые теряют органический углерод. В навозе этот углерод есть, а в синтезированных азотных удобрениях – нет.

Если мы посмотрим на бобовые, то увидим, что они мало того, что не требуют азотных удобрений, но и добавляют азот в почву. Эта особенность известна ещё с античных времён и используется для улучшения качества почв в процессе севооборота. Азот бобовым дают бактерии рода Rhizobium, живущие с растением в симбиозе на его корнях. Им не нужны гигантские давления и температуры процесса Габера. Хватает своего энзима нитрогеназы, с помощью которого и фиксируется атмосферный азот.

Симбиоз ризобия и бобового

Открытие этого механизма сразу натолкнуло на мысль побудить ризобий жить на корнях зерновых. Десятилетиями эта идея оставалась без должного внимания, и лишь в конце прошлого века, во многом усилиями того самого Нормана Борлоуга, который выступал против ДДТ, темой заинтересовались широкие круги научной общественности.

Есть три стратегии, первой из которых является воспроизведение привычной среды обитания ризобия на корнях злаков. Однако является загадкой, почему эти бактерии в процессе эволюции прижились лишь у бобовых. Что-то здесь не так. Кроме того, ризобий потребляет до 20% энергии растения, которое оно компенсирует улучшением фотосинтеза вследствие избытка азота. С зерновыми такой фокус может не сработать.

Вторым путём является придание симбионтам, живущим на корнях злаков, способности фиксации азота. Здесь есть определённый прогресс с бактериями, открытыми на корнях тростника. Британская компания Azotic Technologies предлагает патентованную обработку семян с помощью Gluconoacetobacter diazotrophicus. Полевые эксперименты компании показали увеличение урожая кукурузы на приличных 5-13%. Однако независимые тесты подтвердили лишь совсем небольшой рост, а то и вовсе его отсутствие.

Третий способ: создать новое растение со способностью фиксировать азот без посторонней помощи. Генная инженерия нам в помощь. Однако нитрогеназа – очень сложный белок. Более того, она очень чувствительна к кислороду. Есть некоторый прогресс в переносе генов ризобия на табак, но всего лишь некоторый. Не стоит забывать и недоверие к ГМО в Европе и Азии, тем более, что речь идёт о базовых продуктах питания западной цивилизации.

По факту со времени начала агитации Борлоуга прошло уже полвека. Несмотря на многочисленные обещания, реального прорыва всё нет, а есть всё те же обещания и хайп в СМИ. Кембриджские биологи честно признаются:

На это нет ответа. Мы работаем в неизвестности.

Как-то не довелось услышать про это раньше. В свете прогресса генной инженерии очень хотелось бы верить в скорый успех. Но как оно сложится – бог знает.

И вся эта суета обесцветила клятвы, данные в стогу сена и они поблёкли, как высушенные меж книжных страниц, летние цветы, а идеи Союза трёх девиц уже не казались правильными и важными. Что выбрать — личное счастье или дружбу, синицу в руках или журавля в небе? Так ли необходимо идти непонятно куда и зачем, за выдумкой неизвестного каторжника и пренебречь тем, что уже есть?

И только Поля была тверда в своих устремлениях. Ни деньги, ни наряды, ни вкусная еда и мягкая постель не прельщали скромную травницу. Даже влюбленность Павла не останавливала её. Впервые в жизни Поля близко подобралась к мечте учиться и у неё захватывало дух! Она подбадривала подруг, взывая к данному ими слову, понимая, что одна не справится.

Заканчивался 1895 год. Наши героини, как и положено юным девицам, весело отмечали праздники, беспечно ожидая от нового года, что он будет легче и проще. Они не знали, что где-то, за пределами их маленького, ограниченного мирка, в уходящем году придумали кинематограф, создали Союза борьбы за освобождение рабочего класса, в Антарктиде впервые высадился человек, а в Англии, за непристойное поведение, был арестован Оскар Уайльд, в Петербурге учредили Русский музей, а Корее убили королеву Мин. Лиза, Матильда и Поля истово верили, как можно верить только в 15 лет, что уж теперь-то всё будет хорошо.

Но уже в конце января ситуация стала накаляться. Иван Сергеевич, измученный неутолённой страстью, сделал Матильде предложение, его дочь Софья негодовала, а девушки решили съехать в недавно открывшуюся гостиницу. Им удалось занять хороший, чистый номер с тремя кроватями и туалетной комнатой, по вполне доступной цене, благо, что скоро за ними должен приехать Михаил. Неудачливый жених попытался оказать давление, распространяя лживые слухи, и девушки, лишившиеся протекции, осознали, что патриархальный город не самое уютное для них место. Матильда серьезно задумалась о том, что, не имея собственного капитала, она всегда будет зависеть от расположения мужчин, а Лиза осознала, что поддалась иллюзиям. Поэтому, к вящему удовольствию Поли, троица вновь сплотилась.

Травница со всей серьёзностью готовилась к поиску эфемерного, таинственного духа местности, которого каторжник назвал Хозяйкой Медной горы, изучала легенды и предания, расспрашивая старожилов. Больше всего рассказов было о горе Азов. Окутанная тайной, слыла она вместилищем сокровищ, местом действия героических сюжетов и любовных драм, и в каждой истории фигурировала девушка, прозванная Азовкой.

Одно из преданий гласило, что раньше в местах этих золото и камни драгоценные валялись прямо под ногами, и никому до них дела не было. Жили здесь племена «старых людей», никому не мешали и с людьми не общались. Но злые люди позавидовали богатству и пожелали забрать всё, убив местный народ. Нашёлся добрый человек, молодой парень, решивший помочь «старым людям», ранен был серьезно и выхаживала его дочь вождя — Азовка, полюбившая парня. Камни и золото народ вольный собрал и спрятал в Азов-горе, а сам ушел. Куда — никто не знает. Девушка с парнем остались в пещере. Не смог он оправиться после ран, умер, и Азовка до сих пор оплакивает возлюбленного. С тех пор люди ищут драгоценности, но никому ещё не удалось их найти, только слышат, как из горы доносится девичий плач. Сказывают, чтобы открыть гору, нужно знать заветное слово. Много кто пробовал гору отпереть, приходили да разные слова говорили, но всё напрасно.

Вторая история рассказывала про разбойников, живших в пещере горы Азов. Удачливые были, потому как помогала главарю Пери, дух пещеры. Люди говорили, что имелось у этих душегубов всё, чего только пожелаешь — золото, драгоценные камни, оружие всяческое. Только жён и добрых подруг заводить запрещено было. Ослушались злодеи, да и выкрали девушку красоты невиданной: статная, пригожая, глаза большие, темные да глубокие — как два колодца. Азовкой её, в честь горы, прозвали и стали добиваться благосклонности, перессорившись между собой. Разгневалась ревнивая Пери, что ослушались её, да девку супротив духа пещеры возвысили и завалила вход, пока они разбойничали. Девушка и сокровища внутри остались. Плакала Азовка долго, но никто не смог ей помочь. По сей день текут её слезы — то родник возле Азов-горы.

Третья легенда рассказывала о том, что девка Азовка — это дочь хозяина медеплавильных цехов Турчанинова. Сильно плохо жилось людям под его началом, работа тяжелая, платил мало. Ходили они к нему с жалобами и просьбами, он смеялся только — «да что вы мне сделать-то можете, — обойдетесь». Во времена Пугачёвского бунта работники ушли в разбойники, выкрали у жадного хозяина любимую дочь и замуровали в пещере горы Азов. С тех пор её дух появляется и наказывает тех, кто забижает работников.

Четвертая легенда гласила, что своенравная девушка убежала из дома, полюбив разбойничьего атамана. Отреклась от имени крещёного и стала прозывать себя девкой Азовкой. Участвовала в грабежах и нападениях. Узнали об этом родители девушки, прокляли её и осталась она жить в пещере с разбойниками. Со временем все поумирали, а прОклятую Азовку смерть стороной обходит. И живет она в горе по сей день, стережёт сокровища. Плохо ей там одной, но и людям не любит показываться, боится. А чтобы знали, что жива она, Азовка каждый вечер, как стемнеет, зажигает на вершине горы свечку. Многие люди видали тот огонёк, девку искали, да не нашли.

По заведенной недавно традиции, девушки обсуждали события дня за вечерним чаем. Темой нынешней беседы стали записи Поли.

— Легенд много, а толку мало, — сказала Матильда. — Сплошная романтическая чепуха.

— Да, ни слова о Хозяйке, — разочаровано поддержала её Лиза.

Но Поля, жившая в своём мире, где реальность и сказка шли рука об руку, не падала духом и верила, что найдёт подтверждение легенды о Медной горе.

У подруг появился неожиданный союзник. Павел, питающий нежные чувства к Поле, принял в девичьих хлопотах деятельное участие. Об их задумке случайно проговорилась сама рассеянная травница. Увидев, что парень не высмеял затею, она принялась, со свойственным ей жаром, рассказывать об авантюре и влюбленный поварёнок стал верным соратником.

По причине легкости характера, молодости и любви к приключениям, Павел не мог долго оставаться на одном месте. Парню шёл 22 годок, а странствовал он лет с 15, из города в город, в поисках лучшей доли. Довелось ему выживать, голодать и мерзнуть, так что Павел был опытным путешественником.

Именно он отыскал старичка, бывшего шахтёра, готового поведать желанную историю. Прихватив немудрёное угощение и бутылочку сладкой наливки, Союз трёх девиц вместе с Павлом явились к нему в гости и Поля сразу, без обиняков, приступила к расспросам.

— Значить, так-таки про саму Хозяйку желаете слушать? — хитро сверкнул глазами старик. — Есть такая. Деды ещё Азовкой кличут, каменной девкой али малахитницей. Кому девкой блазнится, кому ящеркой, а кто просто голос слыхивал.

— Но это же сказка? — вмешалась нетерпеливая Матильда. — На самом деле её не существует?

— Ну как тебе сказать, девонька? — ухмыльнулся старик в седую бороду. — Всамделе и нет её, а навроде как есть. Не всякому, вишь, открывается.

Поля сердито зыркнула на Матильду, которая хотела ещё что-то добавить, и просительно обратилась к старому шахтёру:

— А поделитесь с нами.

Старик помолчал, собираясь с мыслями, и начал рассказ.

Торговля готовой одеждой не была в новинку, этим промышляли многие лавки - обувные, бельевые, шляпные, кожевенные, одёжные. Состоятельные люди всё ещё предпочитали обращаться к швеям, модисткам, сапожникам и скорнякам, но уже понимали, что для обновления гардероба приходится изрядно раскошелиться и потратить время. Выбрать фасон, материал, отделку, подклад. Ходить на примерки. Потом подбирать к туалетам модные шляпки, перчатки, а еще нижнее бельё, дамские корсеты, шали, галстуки, украшения. Иногда на обновление гардероба для многочисленных домочадцев тратилось несколько дней. Просто голова кругом!

Конечно, мода на универмаги уже пришла из Европы в Москву и Санкт-Петербург. Всё можно было купить в одном месте и по доступным ценам, но для провинции подобная торговля была революционна. И если молодые наследники провинциальных купеческих фамилий, получившие хорошее образование и повидавшие мир, понимали и принимали новые правила торговли, и открывали современные модные магазины, вернувшись домой, то среди приказчиков и продавцов предприимчивых людей не хватало.

Именно поэтому Матильду приняли помощницей приказчика, вопреки традициям местной торговли. Правда ей предложили работать без жалования, за процент, но девушка была довольна и этому. Одетая в строгое платье из чёрного шёлкового фая, она вела себя с достоинством, позабыв уловки прошлой жизни. Всегда улыбчивая, неутомимая выдумщица Матильда вскоре полюбилась работникам и покупателям. Она сходу предложила добавить торговлю по каталогам от модных столичных универмагов, изменила выкладку женского белья и чулок, к которым стеснялись прикоснуться лишний раз продавцы-мужчины, и продажи резко увеличились. Полевские модницы выстраивались в очередь за её консультациями и Матильда стала получать вполне хорошие деньги за свой труд.

Лиза устроилась в кондитерскую. Одному местному семейству достался в наследство трактир. Не желая влезать в тёмный и заморочный бизнес, они решили открыть кофейню-кондитерскую. Столичные гастрономические удовольствия становились доступными и жителям провинции. Пара десятков сортов чая и кофе, пирожные, десерты и конфеты давали прибыли больше, чем торговля едой и выпивкой.

Публика, опять же, приличная. Почтенные матроны с семействами, молодые дамы с подругами или женихами, господа, привыкшие к цивилизованному обычаю решать деловые вопросы на трезвую голову, гувернантки с воспитанниками, гимназисты. Лиза, в обязанности которой входила подача блюд и уборка столов, чувствовала себя в своей тарелке. Она даже предложила владельцам проводить в кондитерской детские утренние чаепития с играми и викторинами, и вечерние тематические посиделки для дам, чтобы заполнить малопосещаемые часы. Прибыль возросла. Лиза получила прибавку к скромному жалованию.

Конечно, девушки получили работу , потому что за них похлопотал Иван Сергеевич, уважаемый в Полевском человек. Без его протекции они вряд ли справились. Но чем лучше шли дела, тем больше Матильда и Лиза считали, что справились сами.

И только Поля нашла место сама, без помощи любезного Ивана Сергеевича. Скромный книжный магазин, с убогим ассортиментом, мог похвастаться разве что учебниками. Немногочисленные покупатели не досаждали. Платили сущие гроши. Продавец из Поли неважный, но она интересно рассказывала, если тема книги ей знакома. Так что все были довольны. Владельцы, что можно мало платить, а Поля радовалась доступу к знаниям. Потом сарафанное радио Полевского разнесло весть, что в книжной лавке появилась настоящая Огневушка-поскакушка, которая рассказывает интересные истории, и народ стал захаживать чаще. Матильда посоветовала привозить модные журналы и открытки, Лиза – недорогие детские книжки с картинками. Хозяева книжной лавки прислушались и торговля немного оживилась. Но Поля всё равно больше зарабатывала на продаже чайных смесей, сырье для которых брала у местных травниц.

К удивлению подруг, у скромной Поли появился поклонник. В кондитерской, где служила Лиза, работал поварёнком Павел, юноша невысокий, румяный и пухлый, как свежевыпеченный пирожок. Улыбчивый парень, всегда готовый прийти на подмогу, понравился Лизе и они стали приятельствовать. Лиза познакомить его с подругами, когда те зашли в кафе полакомиться.

Хрупкая травница покорила доброе сердце Павла эрудицией и огненными волосами. Девушка больше не скрывала их и с удовольствием ходила в замысловатых причёсках, сооружаемых Матильдой. Парень сочувственно смотрел на Полины впалые щёки, тонкую шею, торчащие ключицы, а когда узнал, что она не ест мяса, возмутился до глубины своей отзывчивой души. С тех пор желание откормить девушку стало навязчивой идеей. Павел частенько забегал в книжную лавку, приносил Поле особенные блюда и лакомства, которые готовил специально для неё. И влюбился.

Он робко молчал во время своих визитов и, открыв рот, слушал Полины рассказы. Его не раздражало её пристрастие к латыни. Не замечал он и неухоженности девушки, отсутствие красивых нарядов. Павел дарил, столь милые большинству барышень, цветы и безделушки.

Равнодушная к подаркам и еде, Поля оценила внимание к своей скромной персоне. Ни разу не являлась она центром жизни для кого-нибудь. Это одновременно нравилось и смущало. Отношения развивались очень медленно. Поля считала его другом, а он, втайне желая большего, не торопил события.

Матильда, используя служебное положение и денежную помощь гостеприимного Ивана Сергеевича, справила подругам приличный гардероб для холодного времени.

Для Лизы она выбрала утепленное манто из сукна зеленого цвета, с пелериной и отделкой бархатом цвета куницы. В тон глазам. Для головы полагался тончайший платок из пуха оренбургских коз. Дополняли наряд аккуратная шляпка-таблетка и муфта из куньего меха.

- Лизхен, это для рук, - хохотала Матильда, глядя как подруга пыталась пристроить муфту на голове. И беззлобно добавляла, - Вот же деревня.

Лиза смущалась, но продолжала разглядывать себя в зеркале. Манто чрезвычайно шло ей – подчеркивало красоту глаз, маскировало нескладность фигуры. Она ласково гладила бархатистое сукно, нежный мех и пушистую вязку платка.

- Ах, Мати, хорошо то как! – восхищенно повторяла она в который раз. – Откуда у тебя талант такой? Ты чудесно умеешь выбирать наряды.

- Ну, не только у знатных дам есть вкус к туалетам, - самодовольно отвечала подруга, намекая на давний разговор с Михаилом. – Мы тоже не лыком шиты!

- А всё же? – Лиза уселась на пуф рядом с Матильдой, которая сидела в кресле для покупателей. Действо происходило вечером, в закрытой от посетителей лавке и никто им не мешал. – Как ты научилась этому?

- У папеньки моего имела место длительная интрижка с приказчицей из модного магазина, - криво усмехнулась Матильда. – Дамочка хотела замуж. Поэтому обхаживала меня, как будущую падчерицу. Неплохая, кстати, женщина. Добрая, красивая. Мы тогда пару лет в Москве с папашей обитали.

- Ты и в Москве жила?! – округлила глаза Лиза. – Надо же! И как тебе?

- Не город, а чистый Вавилон! – захохотала Матильда. – Народу тьма-тьмущая. От нищих до богатых господ в шикарных экипажах. Как-нибудь расскажу.

И подруги принялись выбирать платья. Заставив Лизу перемерять с десяток разных туалетов, Матильда остановилась на двух. Одно из тонкого синего сукна, отделанное атласными лентами и пуговками в тон платья. Спокойное, строгое, для работы в кофейне. Второе для свободного времени из хлопчатого муслина, затканного мушками. С пышной бирюзовой юбкой и корсажем лавандового цвета.

С Полей было сложнее. Она категорически отказывалась от красивой одежды. Но потом, согласившись, что старые детские вещи Софьи, которые подарил сердобольный Иван Сергеевич, ну уже никак не подходят для нового образа жизни, смирилась. И позволила Матильде выбрать ей наряды. Единственное условие - серый неброский цвет. И Матильда согласилась. Серый прекрасно подчеркнёт Огневушкины локоны.

Мати выбрала драповый жакет-казакин, отделанный каракулем в тон. Юбку из сукна и шапочку с рукавицами, из мышиного цвета драпа с каракулем. Единственное платье, того же серого оттенка, из тонкой шерстяной материи. Также Матильда купила для юбки белую шелковую блузку. И не удержавшись - рыжий валянный жилет, с отделкой из лисьего меха, красиво оттенявший Полины волосы. Вещи пришлось подгонять под субтильную Полину фигурку у портнихи. На примерках девушка ворчала, но Матильда шикала на неё и велела терпеть.

Сама Матильда остановила выбор на неброских скромных туалетах в сдержанных цветах. Перестала подчеркивать достоинства фигуры. Вначале они думали, что это из-за службы, чтобы не дразнить покупательниц своей красотой. Но потом поняли, что есть еще одна серьёзная причина внезапной Матильдиной скромности.

Примерно с декабря мирной жизни настал конец. Гостеприимный хозяин влюбился в Матильду и потерял голову. Не помогла ей маскировка. Начав с тонких намеков и комплиментов, он перешёл к открытому ухаживанию. С пылкостью и страстью юного влюбленного, он буквально не давал ей прохода, задаривая цветами и сладостями.

Матильда сохраняла вежливую дистанцию, уж в этом она большая мастерица. Потом он предложил ей содержание. Матильда и эту ситуацию изящно уладила, понимая, что все они зависят от доброго отношения Ивана Сергеевича. Скандализированная дочь злилась на обоих, обвиняя отца в безрассудстве, а Матильду в корысти.

В середине 18 века Алексей Турчанинов выкупил у государства в вечное и потомственное владение три сысертских металлоделательных завода и богатейшие земли под ними. Связи крупного уральского солепромышленника и горнозаводчика позволили обойти семейства оружейников Демидовых и промышленников-помещиков Строгановых, также желавших приобрести рудники и предприятия. Новый владелец крепко взялся за преобразование убыточного производства металлов. Главная контора, из которой руководили этим, находилась в рабочем посёлке Полевской, который стал расти и развиваться.

Кроме меди Гумешковский рудник оказался богат малахитом, мягким поделочным минералом, который образуется при прохождении грунтовых вод через руду и взаимодействием с известняком, горной породой органического происхождения. По указанию Турчанинова началась добыча и художественная обработка малахита. Он сделал минерал модным и желанным для состоятельной публики. Сам Алексей Фёдорович Турчанинов достоин написания книги о своей интересной жизни. Рожденный в семье крепостных, он своими талантами поднялся до дворянина, но, к сожалению, после его смерти огромное состояние поделили между многочисленными наследниками. И всё пришло в упадок.

Пока, после многолетних тяжб, не оказалось в руках потомков Турчанинова, Павла и Дмитрия Соломирских. Они возродили традиции своего предка, модернизировали производство. Снова строили больницы, школы и храмы. Открывали приюты для сирот. Финансировали учебные заведения для художников и музыкантов. Городок Полевской вновь ожил.

Но Гумешковский рудник было уже не спасти, его топили потоки подземных вод. Добычу руды прекратили. Немного добывали медь, сортируя и промывая старые отвалы. Полевской медеплавильный завод стал железоделательным. Запасы малахита истощились, и его добыча прекратилась. Рудник закрыт и почти заброшен».

Поля снова перечитала свои записи, собранные по крупицам из заметок разных лет в местной газете, о географической точке, где нужно искать цель их путешествия. И с плохо скрываемым нетерпением посмотрела на Матильду:

— Ну что, когда Михаил возвращается?

— В середине апреля, на Светлую седмицу, обещал, — сморщила нос та, и было понятно, что недовольство относится в равной степени и к Михаилу, и к Поле. — А что ты так волнуешься за моего Мишеля?

— Запоздались мы, — печально ответила Поля. — Надлежало сразу сниматься с якоря и на Гумешки. Нужно безотложно маршировать к мечте. Periculum in mora.  

— Перикулум может быть мора. А может и не мора, — захихикала Матильда, уже проще относясь к привычке подруги употреблять латынь к месту и не к месту. — Кстати, а что это значит?

— Опасность в промедлении, — кротко ответствовала Поля. — Я бы еще дополнила Timeo danaos et dona ferentes — бойтесь данайцев, дары приносящих. Слишком тут беспечно. И это плохо.

— Почему, Поличка? — присоединилась к беседе Лиза. — Неужели тебе здесь не нравится? Иван Сергеевич с дочкой очень добры к нам.

Девушки гостили в доме Ивана Сергеевича всю осень. Когда утром, после первой ночёвки, их гостеприимные хозяева увидели, что вместо монашек перед ними молодые девушки, то страшно удивились. Подруги наскоро придумали какую-то историю про путешествие несчастных сироток к святыням.

Хозяин глядел недоверчиво, но принял рассказ. Они спасли его дочь, единственную и обожаемую. Иван Сергеевич, коренастый, черноволосый, крепкий мужчина, чиновник почтового ведомства, по меркам городка Полевского весьма состоятельный человек. Его супруга принесла с собой хорошее приданое, которое он приумножил. Жену Иван Сергеевич любил. Но, к сожалению, она умерла родами вместе со вторым ребёнком несколько лет назад. И с тех пор Софья была единственной особой женского пола, приближенной к нему.

Он и девушек сперва воспринял как дочерей. Ни Иван Сергеевич, ни Софья не хотели их отпускать. Просили их погостить, отдохнуть. Мишель, с которым Матильде удалось связаться посредством писем, должен оставаться подле хворавшей матушки до конца зимы. А еще дорога из Петербурга. Он предложил им перебраться в его дом, но девушки отказались, не желая близкого соседства Катеринки. Михаил согласился, что без него им там не безопасно.

Матильда категорически настаивала, что ехать нужно в сопровождении проверенного мужчины. И Лиза была с ней согласна. Так что подруги позволили себя уговорить и решили зимовать у любезных хозяев.

— Череда дней, проведенных здесь, отдаляют нас от цели, — продолжала Поля. — Недоумеваю, ради чего так долго дают нам приют?

— А что непонятного? — удивилась Лиза. — Впереди зима. Мы же не поедем зимой в неизвестное место? И потом, мы Софью спасли. Это достойно благодарности.

— Поля права, — согласилась Матильда. — Благодарность имеет свойство заканчиваться и это может застать нас врасплох. Как-то я расслабилась и внезапно стала доверять людям, а надеяться-то можно только на себя. Aide-toi, le ciel taidera!

— Что это означает, Матильдочка? — захлопала ресницами Лиза.

— Ты попала в дурную компанию щеголих-лингвисток, — захохотала та. — Означает "помоги себе, и небеса тебе помогут". Французский вариант нашего «на бога надейся, а сам не плошай».

— Под лежачий камень вода не течёт, — обрадованно затараторила Поля. — Кто идет вперёд, того страх не берёт. Лучше есть свой черствый хлеб, чем чужой плов. На Аллаха надейся, а…

— Поля!