Сообщество - Книжная лига

Книжная лига

28 156 постов 82 086 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

112

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Сказки скандинавских писателей, которые любили советские дети

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

Показать полностью 1
30

Дюна, которую люблю и ненавижу. Часть 5: Смерть бога и свобода человечества

Дюна, которую люблю и ненавижу. Часть 5: Смерть бога и свобода человечества

Летом 2023 года мне довелось, а точнее дошли наконец руки, познакомиться с циклом книг, повествующим о пустынной планете Арракис и приключениях некоторых представителей дома Атрейдес.

Хотелось бы пройтись по каждой из 6-ти книг, вышедших из-под пера Фрэнка Герберта, и подвести итог данному приключению. Ниже будут спойлеры.

Бог-император Дюны

Четвертая книга Хроник подводит итог размышлений Герберта о неотвратимости судьбы и трагедии прорицателя. Если уходить в абстракцию, то историю конкретно этой книги я бы описал следующими строками:

Свобода раскрывается в страдании,

Спокойствие томится в тирании,

Счастье скрывается в неведении.

Краткий пересказ

Главным героем книги по праву остается Лето II Атрейдес, сын почившего нас Му'ад Диба, который правит Галактической Империей вот уже более 3000 лет. За годы тесной связи с форелью уже не юный Атрейдес сам трансформировался в червя, а точнее некий гибрид. Монстр рос обволакивая тело героя. Общий разум на две сущности. По ходу сюжета и Лето и несколько персонажей из его ближайшего окружения, подмечают, даже разделяют Императора и Червя. Спокойный, рассудительный человек противопоставляется своенравному, дикому зверю.

Тиран - такое прозвище дали Лето II. Он жёстко подавил оппозиционные организации, ограничил межзвездные путешествия, сосредоточил весь оставшийся спайс, который он копил тысячелетиями, в своих руках. Более нет червя кроме Бога-императора, нет великого делателя.

Абсолютная власть, вечная жизнь. Казалось бы, чего жаловаться? У Лето II есть все, чего душе угодно... Несчастный, бедный, глупый Лето II Атрейдес. Он потерял человеческий облик и не может довольствоваться людскими развлечениями, он видит будущее и ничто не может его удивить. Отрадой осталась способность путешествовать по памяти предков, но ему этого было мало. Почти всю историю душа Лето II пребывает в муках одиночества.

Несмотря на свои мучения, император остался верен "Золотому пути" — плану, который должен обеспечить выживание человечества.

Помимо прочего, Тиран притворил в жизнь свою собственную селективную программу, целью которой стало создание людей, отделенных от дара предвидения. Ни они сами, ни какой-либо навигатор и даже сам Лето II не смогли бы узреть будущее столь уникальных созданий. А ведь в мире, где тебя не скроет даже плащ-невидимка, это поразительное умение! Лето возжелал сделать человечество по-настоящему свободным.

В книге нашлось место ещё и истории любви. Многие пытались убить бога, особенно в этом деле набили руки наши старые знакомые Тлейлаксинцы. Спустя множество попыток они решились на, как кажется поначалу, глупый шаг - соблазнить императора выращенной ими девушкой. Истинная любовь, что сделает Тирана слабее, уязвимее, разрушит крепкий фундамент властной личности, обратившись к мягкой человечности.

Конец романа оказался трогательным, печальным, закономерным. Золотому пути требовалась непросто жертва на роль вселенского Тирана. Все, что делал Лето II являлось лишь подготовкой к настоящему вызову, для запуска которого требовался триггер, событие способное встряхнуть человечество - смерть Бога. Лето II долго не мог решиться и именно девушка, подаренная Тлейлаксу, стала столь необходимым толчком. Любовь усилила страдания людской части Тирана, сделав существование окончательно невыносимым.

Заключение

Ключевую роль в сюжете, несмотря на отсутствие упоминаний в пересказе, играют Гхолы Дункана Айдахо ( в этот раз Дункана много, прям, очень много ). Данный персонаж помогает раскрыть взаимоотношения между императором и его подданными, а также служит связью между различными поколениями Атрейдесов. Именно с этой книги Дункан начал меня жутко раздражать. Я ощущал отторжение, хотя спустя время, мне начинает казаться, что привязанность к Айдахо скорее показатель остатков человечности Лето. Или, по крайней мере, жалкая попытка удержать эту самую человечность. Отголосок прошлого, эпохи, когда жизнь была другая, была проще.

Основные темы книги включают шаткость власти, её влияние на общество, неизбежность и необходимость изменений. Тирания Лето II необходима для светлого будущего человечества, но реализация его плана сталкивается с продолжительным внутренним конфликтом самого Тирана и сопротивлением фракций.

Борьба Императора с самим собой, где его разрывают долг и желание счастья запросто могут тронуть сердце читателя. Но вот остальные сюжетные линии меня мало заинтересовали, скорее всего из-за раздражения, которое вызывали персонажи своими действиями. Скажем так, учитывая прошлое галактики тирания Лето II не кажется такой уж и... тираничной? Его зовут Тираном, но как можно сопереживать Бене Гессерит или навигаторам и уж тем более Тлейлаксу. Ещё и никаких феодальных войн. Эпоха Лето II это умиротворённый застой, призванный расслабить человечество. Бог-император поет сладкую колыбель своему народу, но страшное пробуждение неумолимо близится.

P.s.: Осталось две статьи в моем собственном цикле по Дюне: две последние книги и отдельное заключение по Хроникам. С каждой статьей энтузиазм становится все меньше и меньше. Мне бы хотелось поведать о сюжете больше, много больше, но я надеюсь у читателя даже такого краткого и сумбурного содержания рано или поздно возникнет желание прочитать и лично насладиться историей. Я намеренно опускаю более чувствительные и неочевидные, на мой взгляд, детали. Конец истории зачастую известен, от того больше интереса вызывает путь.

Показать полностью 1
64

Кормак Маккарти «Дорога»

«Дорога» – один из самых известных романов американского писателя Кормака Маккарти. Он был удостоен Пулитцеровской премии, а в нашей стране получил известность в том числе благодаря оскароносной экранизации. По жанру «Дорога» – типичная роуд-стори, и в то же время постапокалиптическая драма с глубоким философским подтекстом.

Действие романа происходит в мире, где по неизвестным причинам цивилизация была разрушена. Запасы еды почти на исходе, как и остальные припасы, о медикаментах можно забыть. Животных практически не осталось. Немногочисленные выжившие люди всеми силами борются за выживание. И в этом безрадостном мире безымянные Отец и Сын идут через опустошенные Соединённые Штаты Америки на юг. Зачем? Есть шаткая надежда, что там жить проще. На их пути встречается множество опасностей. Отец нередко вспоминает времена до катастрофы, а Сын их попросту не застал. Единственная их цель проста – выжить. Круг их интересов сводится к самым простыми бытовыми потребностями: найти еду, согреться, добыть лекарства, устроиться на ночлег, не стать жертвой банд. Людям доверять нельзя – здесь убьют за кусок хлеба, а, возможно, и того хуже. Главный вопрос романа – нужно ли жить в мире, у которого нет будущего? Воспитывать детей, вынужденных жить в таких условиях? Возможно, жажда жизни в людях так сильна, что они готовы пренебречь всеми моральными принципами и стать подобными животным. Примеров этого мы увидим на страницах множество.

Лучше всего Кормаку Маккарти удалась атмосфера. Она очень мрачная, беспросветная, гнетущая. Это именно тот апокалипсис, который и означает конец человечества, без мутантов, перестрелок с мародерами и радиоактивных выбросов. Просто мир стремительно деградирует и увядает, разлагается, как от неизлечимой инфекции. И спасения нет. Выжившие это прекрасно понимают, что не может не сказаться на их мышлении. Отец по утрам каждый раз проверяет, дышит ли его Сын. Каждый новый день ничем не лучше предыдущего. Бесконечная серость кругом и стремление выжить, правда, непонятно для чего.

Сюжет максимально прост. Казалось бы, отец с сыном просто идут через руины человечества. Что тут можно придумать нового? Маккарти же умело и незаметно смещает центр конфликта. Поначалу мы видим лишь противостояние двух героев окружающей жестокой реальности. Отец учит сына, прививая ему моральные ценности, которые в новом мире выглядят атавизмами. Следовать же им в сложившихся обстоятельствах – непозволительная роскошь. Однако без подобных принципов может ли человек считаться человеком, или он ничем не лучше животного? И тут Сын своими глазами видит парадокс: Отцу ради выживания приходится раз за разом переступать через собственные идеалы и ценности. Постепенно в разуме сына зреет протест. Это тихий, молчаливый, но все же бунт. И Отец видит, что Сын прав, но изменить что-либо не может. На кону стоят их жизни. Казалось бы, типичный «конфликт отцов и детей» подаётся Маккартни под совершенно новым углом.

В своем обзоре я умышленно не стану разбирать религиозные отсылки, которые есть в произведении. Дело в том, что Америка, откуда родом автор, – страна крайне религиозная, в отличие от России. Кто-то может поспорить, но многие ли из ваших знакомых полностью читали Библию? Думаю, нет. Знание теологии, необходимое для разбора романа, попросту не заложено в моем культурном коде. Нравятся ли мне подобные отсылки, в большом количестве разбросанные по роману? Скорее нет. Слишком я от этого далек. Возможно именно это помешало мне в полной мере насладиться романом, что ничуть не умаляет его значимости для литературы.

Итог: «Дорога» – сложный и многогранный роман. Своеобразная философская притча, завернутая в обёртку постапокалиптической роуд-стори. Роман сложно рекомендовать к прочтению, т.к. он очень мрачный и тяжёлый. При этом он прекрасно написан – язык по-настоящему красив и метафоричен. Очевидно, за что Маккартни был удостоен столь престижной премии. Минусом же для меня являются религиозные аллюзии, которых могло бы быть и поменьше, ведь автор размышляет о вечных вопросах, независимых от каких-либо конкретных вероисповеданий.

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

Показать полностью 3
15

Ищу похожие книги в жанре "лингвистический детектив"

Не знаю как иначе назвать подобный жанр.

Первые 20 минут фильма "Прибытие", где лингвист пытается навести коммуникацию с чуждой расой, культурой и т.д.

Из книг уже прочитанных:

1) Чайна Мьевиль "Посольский город"

2) Орсон Кард "Голос тех, кого нет" (вторая книга цикла про Эндера)

Бывает, что контакт принципиально невозможен, но это уже немного другое. А вот в данных примерах происходит познание деталей иного языка (или его аналогов). Порой могут возникать жестокие последствия от недопонимания, которое полностью осуществить крайне затруднительно в силу иной анатомии, например.

В играх вспоминается, к слову, серия Масс Эффект, где прописали ряд подобных особенностей. Но это если вчитываться в Кодекс и слушать все диалоги. Разработчикам за подобные фишки и проработку мира плюсик.

9

Посмотрела интервью с писателем Гарретом Ханраханом

Посмотрела интервью с писателем Гарретом Ханраханом

Мне нравится его серия «Наследие чёрного железа». На данный момент написано 3 книги, в черновиках у автора завершающие 2.

Что интересного почерпнула

Заработок Гаррета не полностью состоит из продажи книг. Основной рабочий день он – гейм-дизайнер, точнее, он развивает сюжет и пишет реплики персонажей в играх. Даже на его сайте половина материала про игры.

Именно такую концепцию я брала для своего сайта юридическо-книжного)

Как его он стал известным

Как говорит Гаррет, это максимально удачный случай, не похожий на все остальные: ему повезло с первого раза.

Написал книгу «Молитва из сточной канавы» → предложил её знакомому издателю (связи были по линии геймдиза) → Тот сказал, что берётся опубликовать → Опубликовал → у книги у спех.

Не мудрено, у такого шикарного мира и героев. Я влюбилась с первого предложения.

Что особенного в его писательском процессе

Гаррет относится к писателям-садовникам, которые не знаю заранее финал истории, развивают её по ходу повествования. Но Гаррет ведёт огромные таблицы с хронологией и фактами о героях, чтобы быстро найти и использовать нужную информацию в будущих сюжетах. Привычка с всё структурировать наработана из геймдиза.

Как в человече сочетаются эти две стороны: не знать заранее, чем закончится история, и вести таблицы, я не представляю))

Что из навыков с работы ему мешает

Отказывается от вариативности сюжета, делает акцент на эмоциях персонажей. Если в игре есть много вариантов, что сделает персонаж, то в книге должен быть один, хорошо обоснованный. Всё остальное ему только помогает: создавать мир, чудовищ/существ, события, места на карте.

Мои любимые существа в его книгах — сальники (злодеи). Это такие как бы свечки, бывшие люди, которых в алхимических чанах превратили... Ладно, не буду шокировать.

Показать полностью
14

Валентин Распутин

Из бережного и нежного, что растопит ваше сердечко и не заставит страдать рекомендую «Уроки французского». И это не значит, что нужно со всех ног бежать в лингвистическую школу и записываться на уроки французского. Нет, это значит нужно скачать небольшой рассказик Валентина Распутина, который так и называется «Уроки французского». Несмотря на весьма красноречивую фамилию в данном рассказе Распутин жестить не будет, ни кровищи вам, ни любовных историй, эта книга о другом, о мирском и важном, о том, о чем, возможно, мы забыли и помнят ли наши самые далеко зарытые нейрончики мозга, которые еще способны соприкасаться с мутной рябью прошлого.

От тяжелых историй тоже надо уметь отдыхать, книги временами затягивают в свой просторный мир и подчас можно уйти с головой во что-то тягостное, мутное, не замечая, как летят дни и события, тогда как проживаешь жизнь несчастных героев очередного страдальческого романа вместо своей собственной. А Валентин Распутин с его весьма небольшим рассказиком заставит отдохнуть, я бы даже сказала выдохнуть.

Но, конечно, без налета душевной тоски дело в русскоязычных текстах не бывает, так что и здесь легкая печалька вам обеспечена. Во-первых, потому что описывается послевоенное время. Во-вторых, тема детей всегда трогает за живое, задевает нашего внутреннего ребенка да порой так основательно, что видишь себя в глазах этого ребенка войны, что слишком рано стал взрослым, когда ты в свои тридцать до сих пор соплячка.

Книга написана на мой взгляд сверхлегкой рукой, будто сел автор после ужина за работу и в пару часов окончил свое творение, не вычеркнув и не добавив ни единого лишнего словца. Потому и читается также легко и просто, оставляя в душе приятный образ чего-то важного, теплого и родного. Слышится шелестящий смех детей, чувствуется загрубелая, но до боли родная руку матери, и вот уже видишь глаза своей первой учительницы и узнаешь в гуще ароматов вокруг её неизменный парфюм. Стабильные и всем знакомые ценности, на которых росли многие поколения.

Есть произведения, которые буквально воспевают человеческое. «Уроки французского» ни из этой оперы. Рассказ аккуратно напоминает вам о действительно важных вещах, о тех социальных столпах на которых вырастает зрелая и здоровая личность: семья, школьная учительница, сострадание, сочувствие, понимание. Самым поразительным открытием для меня стала предупредительная чуткость учительницы. Можно было решать проблемы в лоб, как говорится, не щадя чувств ребенка, тем более в те времена, когда боль и страдания принимали облик обыденности. Но нет, вопреки всем установленным условиям эта обычная школьная учительница находит в себе силы, не задевая рано повзрослевшее эго мальчика, помогать ему в тяжелые времена.

А ведь помогать тоже надо уметь, знаю я этих помогальщиков, которые с задранным до потолка носом кидают в твою сторону объедки с барского стола, втаптывают твою гордость, твое достоинство в землю и называют это надругательство актом доброй воли. Порой суть даже не в самом факте помощи, а в том, как она была оказана, но далеко не все имеют чувство такта, чтобы проникнуться данной мыслью. Однако Распутину удалось на бумажных листах красноречиво и доступно обрисовать в поступке школьной учительницы важность чуткого отношения к чувствам нуждающегося в помощи человека и самое важное, к чувствам ребенка.

Показать полностью
11

Посоветуйте книгу

Доброго времени суток, ищу книги похожие на произведения Джона Нормана «Гор».
Фантастика/фэнтези, можно и попаданцев. Основной смысл - интересный рабовладельческий строй.

2

Пуансон Гутенберга

Массовое производство книг дало возможность распространяться не только религиозным трудам и научным работам, но и так называемым «еретическим учениям», что серьёзно подорвало могущество католической церкви. Печатные копии Библии попали в руки низших слоёв населения и позволили им трактовать её по-своему.

На изобретение печатного станка повлияли сразу несколько факторов:

- европейцы смогли восстановить и усовершенствовать римскую технологию подземной добычи металлов

- леса Европы оказались богаты на полиметаллические руды, леса и реки, что удовлетворяло потребности в добыче руды, её переплавке и дальнейшей обработке металла

- так же добыча драгоценных металлов помогла нарастить экономику

- суровый климат Северной Европы заставил улучшить технологию строительства шахт, чтобы их не затапливали грунтовые воды

- монархии Европы приватизировали крупнейшие месторождения драгоценных металлов, что позволило им обучать специалистов по обработке металла за государственный счёт и изыскать необходимые финансы на изготовление литер для печатного станка

- сам Гутенберг обладал необходимыми знаниями в художественной обработке металла, что позволило ему создать печатный шрифт такого качества, что он оставался читаемым при перенесении его на лист. Шрифты умели делать и в древности, но массовое производство было практически невозможным. Гений Гутенберга проявил себя в том, что он изобрел способ массового производства печати.

Экспериментировал Гутенберг и с материалом литер, и с краской. От более твёрдых, но тугоплавких пуансонов он перешёл к более изнашиваемым, но так же и более простым. Примерный состав - 60 % свинца, 25 % сурьмы и 15 % олова.

К несчастью для Гутенберга, процесс производства первых книг стоил слишком дорого, в следствие чего изобретатель разорился. Сами пуансоны, печатный станок и технология перешли в руки другого человека. Но напечатанные копии Библии, да ещё и на родном для немцев языке, породили спрос, так что процесс уже было не остановить.

Последователи Гутенберга стали печатать книги не для широкого круга читателей, а для представителей определённых профессий — юристов, врачей, священников. Одним из таких книгопечатников был Николя Жансон. Он не только сдал миру специализированные научные издания, но и создал более экономичный шрифт, который он позаимствовал у римлян.

Ещё одной причиной выживания типографий стала сама Церковь, которая зарабатывала деньги на продаже индульгенций, которые в силу большого на них спроса стали печатать на станках. Не нашедший в библии обоснования индульгенций Лютер запустил маховик реформации, обратившись к тем же книгопечатникам, что до того выполняли заказ Ватикана на печать этих бумаг.

Печатный станок придал мощный импульс обучению чтению. Но эта роль досталась не крупным типографям, которые печатали толстые фолианты за большие деньги, а мелким, которые изготавливали «летающие записки» (Flugschriften). Мы их называем брошюрами. Небольшие по объёму текста, они стали популярны в народе, стимулируя у него желание учиться читать. А через обучения чтению и благодаря этим запискам идеи Лютера получили ещё большее распространение.

Ученые подсчитали, что до 1530 года германские типографии издали около десяти тысяч разных Flugschriften, три четверти которых были напечатаны в десятилетие за лютеровскими девяноста пятью тезисами. При среднем тираже от 1000 до 1500 экземпляров лютеровские брошюры доходили, по меньшей мере, до двух миллионов человек – их читали вслух, перепродавали или просто передавали семье, друзьям и знакомым, и этого было вполне достаточно, чтобы о них узнали все люди, говорившие по-немецки.

Лютер обуздал «жесткую силу» ведущей коммуникативной технологии своего времени – печатного станка – и бросили вызов существовавшему религиозному и политическому порядку. Одного этого, однако, оказалось недостаточно. У Лютера в достатке была и «мягкая сила»: у Лютера – исключительный литературный талант. В современной терминологии необходимы контент и медиа, а печатный станок, поставивший процесс на промышленную основу, позволил Лютеру распространять убедительный контент, чего не смогли сделать вальденсы, лолларды и гуситы.

Пытаясь одержать победу над самой мощной политической силой в Европе – римско-католической церковью, – Лютер, конечно же, использовал комбинацию жесткой и мягкой силы. В дополнение к диссидентским трактатам Лютер перевел Библию на родной язык, и ему удалось вырвать из рук церкви ревностно охраняемую прерогативу – монополию на интерпретацию Писания и на врата к вечной жизни. Для английской аудитории то же самое сделал Уильям Тиндейл.

Не так резко, но столь же мощно он изменил весь письменный язык. Как сказал профессор Дэвид Дэниел, «без Тиндейла не было бы и подлинного Шекспира, а сегодняшний разговорный английский язык был бы намного беднее».

Истории жизни Лютера и Тиндейла демонстрируют еще один закон: доступ прессы к власти зависит от политической географии. В разрозненном и децентрализованном пространстве Европы, особенно на территории Священной Римской империи, ни один правитель не мог контролировать все типографии. Если герцог Георг или даже Генрих VIII не позволяли издавать у себя бунтарские брошюры и книги, то торговцы книгами и контрабандисты легко могли доставлять их из мест, отличавшихся большей веротерпимостью.

Из жизнеописания Лютера и Тиндейла можно сделать и такой вывод: способность печатного станка расширить масштаб коммуникации, увеличив тем самым его мощь, доказывает значение потенциала медиа. Печатный станок в руках политического или религиозного диссидента дает возможность «перекричать» власть.

Это же можно сказать и обо всех других средствах коммуникаций, описанных в данной книге. Написанная от руки брошюра или рукопись вряд ли получат широкое распространение, но по сравнению со словом, произнесенным вслух, у них большие перспективы. Один листок папируса могут прочесть в течение столетий тысячи человек, а усердно выбитую на камне надпись за тысячу лет прочтут миллионы. Пойдем дальше: даже простые множительные технологии, такие как магнитофон или копировальная бумага, пусть они позволяют сделать за раз лишь несколько копий, способны распространить послание экспоненциально.

В современном мире деспоты, управляющие крупными унитарными государствами с относительно хорошо защищенными границами, такими как Китай, Советский Союз и нацистская Германия, смогли остановить высокоскоростные печатные станки. Оказалось, что следующая великая технология, электронная техника, повлиявшая на мировой политический баланс и закодировавшая письменный и устный язык, помогла тоталитарным государствам усилить контроль над гражданами, что привело к ужасным последствиям как для них, так и для всего мира.

Пуансон Гутенберга
Показать полностью 1
Отличная работа, все прочитано!