Книжная лига

Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.

Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.

В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.

Итак, поехали.

“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен

На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.

Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!

“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен

Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.

Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.

“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон

Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.

Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.

“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф

Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.

Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.

“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм

Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.

Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.

“Волшебный мелок”. Синкен Хопп

Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.

У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.

“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер

И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.

У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.

Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?

Источник: Литинтерес (канал в ТГ, группа в ВК)

1 апреля исполнилось 215 лет со дня рождения писателя.

Когда первую поэму Николая Гоголя раскритиковали современники, он выкупил и сжег весь тираж. Следующее произведение, «Вечера на хуторе близ Диканьки», сделало писателя знаменитым: историями о нечистой силе восхищались Александр Пушкин и Василий Жуковский.

«Ревизор» и «Мертвые души», повести «Невский проспект» и «Шинель» — Гоголь высмеивал пороки и писал о «маленьком человеке». Литератор Сергей Аксаков говорил: «Это истинный мученик высокой мысли, мученик нашего времени».

Рукоделие, стихи и нечистая сила: детство Гоголя

Николай Гоголь родился в селе Сорочинцы Полтавской губернии, которая на тот момент входила в состав Российской империи. Его отец, Василий Гоголь-Яновский, был коллежским асессором и служил на почте, но в 1805 году вышел в отставку, женился и стал заниматься хозяйством. Вскоре он подружился с бывшим министром Дмитрием Трощинским, который жил в соседнем селе. Вместе они создали домашний театр.

Гоголь-Яновский сам писал комедии для представлений на украинском языке, а сюжеты брал из народных сказок. Мария Косяровская вышла за него замуж в 14 лет и посвятила себя семье. Она вспоминала: «Я не выезжала ни на какие собрания и балы, находя все счастье в своем семействе; мы не могли разлучаться друг от друга ни на один день, и когда он ездил по хозяйству в поле в маленьких дрожках, то всегда брал меня с собою».

Николай Гоголь был третьим ребенком в семье, первые двое сыновей родились мертвыми. Будущего писателя назвали в честь святого Николая: незадолго до родов мать молилась именно ему. Позже в семье появилось еще восемь детей, однако в живых остались только дочери Мария, Анна, Елизавета и Ольга. Гоголь много времени проводил с сестрами и даже занимался с ними рукоделием: кроил занавески и платья, вышивал, вязал спицами шарфы. Ольга вспоминала: «Он ходил к бабушке и просил шерсти, вроде гаруса, чтобы выткать поясок: на гребенке ткал пояски». Он рано увлекся и сочинительством. Отец брал его в поля и дорогой давал темы для стихотворных импровизаций: «степь», «солнце», «небеса». В пять лет Гоголь уже начал сам записывать свои произведения. Мать была суеверной и вечерами часто рассказывала детям истории про леших, домовых и нечистую силу.

Спускались сумерки. Я прижался к уголку дивана и прислушивался к стуку длинного маятника старинных стенных часов. Вдруг мяуканье кошки нарушило тяготивший покой. Я никогда не забуду, как она шла, потягиваясь, а мягкие лапы постукивали о половицы когтями, и зеленые глаза искрились недобрым светом. Мне стало жутко. «Киса, киса», — пробормотал я и, схвативши кошку побежал в сад, где бросил ее в пруд и несколько раз, когда она старалась выплыть и выйти на берег, отталкивал ее шестом.

Григорий Данилевский. Собрание сочинений, XIV, 119. Рассказ со слов Гоголя

Когда Гоголю исполнилось десять лет, родители привезли его в Полтаву, к одному из преподавателей местной гимназии. Будущий писатель жил в доме учителя и готовился к поступлению в пансион: занимался арифметикой, читал книги по истории, работал с картами.

Гоголь в гимназии: первая поэма и школьный театр

В 1821 году Николай Гоголь поступил в Нежинскую гимназию высших наук. Он не был прилежным: часто отвлекался на уроках и занимался только перед экзаменами. Преподаватель латыни Иван Кулжинский вспоминал: «Он учился у меня три года и ничему не научился… Во время лекций Гоголь всегда, бывало, под скамьею держит какую-нибудь книгу и читает». Любимыми предметами будущего писателя были рисование и русская словесность. Он восхищался Александром Пушкиным. Когда в 1825 году вышли первые главы «Евгения Онегина», то Гоголь перечитывал их столько раз, что выучил наизусть. Сочинял он и сам. Произведения — поэму «Разбойники», повесть «Братья Твердиславичи» — он размещал в собственном рукописном журнале «Звезда».

Никто не думал из нас, чтобы Гоголь мог быть когда-либо писателем даже посредственным, потому что он известен был в лицее за самого нерадивого и обыкновенного слушателя. <…> Довольно бывало ему сказать одно слово, сделать одно движение, чтобы все в классе, как бешеные или сумасшедшие захохотали в одно горло, даже при учителе, директоре.

Николай Сушков, драматург

Николай Гоголь создал в гимназии театр. Он выбирал пьесы, распределял роли и расписывал декорации. Актерами становились ученики, они же приносили кто что мог в «театральный гардероб». Одной из самых популярных пьес был «Недоросль» по Фонвизину — Гоголь играл госпожу Простакову. Сокурсник писателя Тимофей Пащенко вспоминал: «Все мы думали тогда, что Гоголь поступит на сцену, потому что у него был громадный талант и все данные для игры на сцене».

В 1825 году у Гоголя умер отец. Гимназист тяжело переживал потерю. Его мать вспоминала: «Я детям не могла писать о нашем несчастии и просила письменно директора в Нежине приготовить к такому удару моего сына; он в таком был горе, что хотел броситься в окно с верхнего этажа». После смерти отца начались проблемы с деньгами: мать не умела управлять хозяйством. Тогда Гоголь сначала предложил продать лес, который по завещанию принадлежал ему, а потом и вовсе отказался от наследства в пользу сестер.

В 1827 году Гоголь сочинил поэму «Ганц Кюхельгартен» о юноше, который отверг любовь ради мечты о Греции. Спустя год писатель окончил Нежинскую гимназию и решил отправиться в Петербург. Он писал дяде Петру Косяровскому: «Признаюсь, меня не берет охота ворочаться когда-либо домой, особливо бывши несколько раз свидетель, как необыкновенная мать наша бьется, мучится, иногда даже об какой-нибудь копейке. <…> Я с своей стороны все сделал, денег беру с собой немного, чтобы стало на проезд и на первое обзаведение».

«Совершенно встречал одни неудачи»: жизнь в Петербурге

В декабре 1828 года Николай Гоголь приехал в Петербург устраиваться на службу. Он вспоминал: «Петербург мне показался вовсе не таким, как я думал, я его воображал гораздо красивее, великолепнее. <…> Жить здесь не совсем по-свински, то есть иметь раз в день щи да кашу, несравненно дороже, нежели мы думали. <…> Это заставляет меня жить как в пустыне. Я принужден отказаться от лучшего своего удовольствия — видеть театр». Писатель не мог найти работу: выпускника Нежинской гимназии либо не хотели принимать, либо предлагали слишком маленькое жалованье.

В 1829 году Гоголь написал стихотворение «Италия» и без подписи отправил в журнал «Сын Отечества». Произведение опубликовали, и это придало уверенности литератору. Он решил напечатать и гимназическую поэму «Ганц Кюхельгартен» под псевдонимом В. Алов. Однако в этот раз книга не расходилась: сочинение раскритиковали за наивность и отсутствие композиции. Тогда Николай Гоголь выкупил весь тираж у книгопродавцев и сжег. После неудачи он пробовал стать актером и был на прослушивании у директора Императорских театров Сергея Гагарина. Но писателя не взяли. Гоголь вспоминал: «Мысли тучами налегают одна на другую, не давая одна другой места. <…> Везде совершенно я встречал одни неудачи и — что всего страннее — там, где их вовсе нельзя было ожидать. <…> Какое ужасное наказание! Ядовитее и жесточе его для меня ничего не было в мире». Летом 1829 года он уехал в путешествие по Германии.

Осенью 1829 года Николай Гоголь вернулся в Петербург. Денег не хватало, и он устроился помощником столоначальника в департамента уделов. Писатель был коллежским асессором — самый младший чин в Табели о рангах. Гоголь писал матери: «После бесконечных исканий, мне удалось, наконец, сыскать место, очень, однако ж, незавидное. Но что ж делать?» Литератор принимал жалобы, сшивал документы и выполнял мелкие поручения начальства, а в свободное время сочинял повести об украинской жизни. За помощью Гоголь обратился к матери: «Сделайте милость, описуйте для меня также нравы, обычаи, поверья… какие платья были в их время у сотников, их жен, у тысячников, у них самих, какие материи были известны в их время, и все с подробнейшею подробностью». В 1830 году в журнале «Отечественные записки» писатель опубликовал повесть «Бисаврюк, или Вечер накануне Ивана Купалы». Текст сильно отличался от оригинала: издатель Павел Свиньин отредактировал произведение на свой вкус.

Постепенно Гоголь все больше писал для журналов. В 1831 году в «Литературной газете» вышли материалы «Несколько мыслей о преподавании детям географии» и «Женщина», а в альманахе «Северные цветы» появились главы исторического романа «Гетьман». Владельцем обоих изданий был Антон Дельвиг. Поэт ввел молодого автора в литературный круг и познакомил с Василием Жуковским и Петром Плетневым. Писатели помогли найти Николаю Гоголю новую работу: он стал учителем в женском Патриотическом институте, а в выходные давал частные уроки детям знатных дворян. Параллельно литератор работал над серией повестей об Украине.

«Необыкновенное явление в литературе»: известные произведения Гоголя

В 1831 году вышла книга Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», куда вошло четыре рассказа: «Сорочинская ярмарка», ранее опубликованный «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или Утопленница» и «Пропавшая грамота». Действие книги происходило на родине автора, в Миргородском районе Полтавской губернии. Героями были жители украинской деревни, а в сюжете повседневная жизнь смешивалась с мистическими мотивами, которые были в ходу у селян. Сборник сразу же стал популярным и получил хорошие отзывы читателей: автора хвалили поэты Александр Пушкин, Евгений Баратынский, Иван Киреевский и многие другие. Баратынский писал: «Еще не было у нас автора с такою веселостью, у нас на севере она великая редкость… <…> Слог его жив, оригинален, исполнен красок и часто вкуса». А Пушкин в письме Александру Воейкову оставил такой отзыв о Гоголе:

Сейчас прочел «Вечера близ Диканьки». Они изумили меня. Вот настоящая веселость, искренняя, непринужденная, без жеманства, без чопорности. А местами какая поэзия, какая чувствительность! Мне сказывали, что… наборщики помирали со смеху, набирая его книгу.

Уже в 1832 году Гоголь выпустил второй том «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Туда вошли еще четыре повести: «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть», «Иван Федорович Шпонька и его тетушка» и «Заколдованное место». Новая книга повторила успех. Гоголя приглашали на все литературные вечера, он часто виделся с Александром Пушкиным. Летом 1832 года писатель решил проведать родных и по пути впервые побывал в Москве, где познакомился с публицистами Сергеем Аксаковым и Михаилом Погодиным, актером Михаилом Щепкиным. Из дома Гоголь писал: «Приехал в имение совершенно расстроенное. Долгов множество невыплаченных. Пристают со всех сторон, а уплатить теперь совершенная невозможность».

В 1834 году писателю предложили место адъюнкт-профессора на кафедре всеобщей истории в Санкт-Петербургском университете. Николай Гоголь согласился. Днем он читал лекции о Средневековье и периоде Великого переселения народов, вечером — изучал историю украинских крестьянско-казацких восстаний. Все свободное время писал. В 1835 году вышел еще один сборник Гоголя под названием «Арабески», который объединил произведения разных жанров. Одной из самых популярных в книге стала статья «Несколько слов о Пушкине». В ней Гоголь проанализировал его творчество и назвал Пушкина первым русским национальным поэтом. В «Арабесках» напечатали и первые петербургские повести Гоголя: «Портрет», «Записки сумасшедшего» и «Невский проспект». В сборнике также были статьи на историческую тематику: «Взгляд на составление Малороссии», «О преподавании всеобщей истории», «Ал Мамун» и другие.

Через месяц после сборника «Арабески» у Гоголя вышла еще одна книга — «Миргород». Это было продолжение «Вечеров на хуторе близ Диканьки»: писатель использовал элементы украинского фольклора, а само действие происходило в Запорожье. В «Миргород» вошли повести «Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Вий» и «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Во время работы над произведениями Гоголь использовал свои научные наработки. Так, «Тарас Бульба» был основан на материале о крестьянском восстании 1637–1638 годов, а прообразом главного героя стал атаман Охрим Макуха.

Весь тираж сборников «Арабески» и «Миргород» быстро раскупили. Критик Виссарион Белинский писал: «Его талант не упадает, но постепенно возвышается. <…> Новые произведения игривой и оригинальной фантазии г. Гоголя принадлежат к числу самых необыкновенных явлений в нашей литературе и вполне заслуживают те похвалы, которыми осыпает их восхищенная ими публика».

В 1835 году Николай Гоголь начал писать «Мертвые души». Сюжет произведения подсказал Пушкин: во время кишиневской ссылки ему рассказали про помещика, который выдавал умерших за беглецов. Спустя несколько месяцев Гоголь уже читал поэту первые главы произведения. Из книги «Выбранные места из переписки с друзьями»: «Пушкин, который всегда смеялся при моем чтении (он же был охотник до смеха), начал понемногу становиться все сумрачнее, сумрачнее, а наконец, сделался совершенно мрачен. Когда же чтение кончилось, он произнес голосом тоски: «Боже, как грустна наша Россия!» Однако вскоре Гоголь забросил работу над романом.

Причина той веселости, которую заметили в первых сочинениях моих, показавшихся в печати, заключалась в некоторой душевной потребности. На меня находили припадки тоски, мне самому необъяснимой, которая происходила, может быть, от моего болезненного состояния. Чтобы развлекать себя самого, я придумывал себе все смешное, что только мог выдумать.

Николай Гоголь, писатель

«Собрался собрать все дурное в России»: комедия «Ревизор»

Осенью 1835 года Николай Гоголь уволился из университета. Он решил профессионально заняться литературой и попробовать сочинить пьесу. Писатель обратился с письмом к Пушкину: «Сделайте милость, дайте какой-нибудь сюжет, хоть какой-нибудь смешной или несмешной, но русский чисто анекдот. Рука дрожит написать комедию… Духом будет комедия из пяти актов, и клянусь, куда смешнее черта! Ради бога, ум и желудок мой оба голодают». Поэт рассказал Гоголю историю о господине, который выдал себя за высокопоставленного чиновника. Она и легла в основу комедии «Ревизор». По сюжету коллежский регистратор Хлестаков проиграл деньги в карты и случайно оказался в уездном городе. Городничий, смотритель училищ, почтмейстер, судья и многие другие служащие приняли его за ревизора. Они старались скрыть реальное положение дел и давали Хлестакову взятки.

В «Ревизоре» я решился собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем.

Николай Гоголь, писатель

В 1836 году Гоголь закончил комедию и прочитал ее в гостях у Василия Жуковского. Среди слушателей были Александр Пушкин, Петр Вяземский, Иван Тургенев и другие. Писателю посоветовали обязательно поставить пьесу в театре. Однако добиться разрешения на спектакль удалось только с протекцией Жуковского: комедия не проходила цензуру, и поэту пришлось лично уговаривать императора. Спустя несколько месяцев Гоголь приступил к репетициям в Александринском театре в Петербурге. Он рисовал схемы расположения актеров на сцене, давал рекомендации режиссеру и художникам по костюмам. На премьеру комедии в мае 1836 года пришел император Николай I вместе с наследником Александром. Постановка настолько понравилась государю, что он велел в обязательном порядке посетить ее министрам.

«Ревизор» вызвал неоднозначную реакцию зрителей. Гоголь вспоминал: «Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях; полицейские против меня; купцы против меня; литераторы против меня. Бранят и ходят на пиесу; на четвертое представление нельзя достать билетов. Если бы не высокое заступничество государя, пиеса моя не была бы ни за что на сцене». Через несколько недель комедию сыграли и в Москве. Там ее ставил друг Гоголя — актер Михаил Щепкин.

В это же время вышел первый выпуск журнала «Современник», издателем которого стал Пушкин. В номере напечатали повесть Николая Гоголя «Нос» о чиновнике, который в одно утро потерял нос, а с ним и возможность повышения. Здесь же вышло произведение «Коляска». По сюжету вечером помещик Чертокуцкий расхвалил экипаж и пообещал продать его генералу, а утром от стыда спрятался от покупателя: карета оказалась «самой неказистой».

Гоголь за границей: «Мертвые души» и «Шинель»

Вскоре после премьеры «Ревизора» Гоголь срочно уехал в Германию. Свою поездку он объяснял так: «После разных волнений, досад и прочего мысли мои так рассеяны, что я не в силах собрать их в стройность и порядок. <…> Еду за границу, там размыкаю ту тоску, которую наносят мне ежедневно мои соотечественники. <…> Выведи на сцену двух-трех плутов — тысяча честных людей сердится, говорит: «Мы не плуты». Он побывал в Швейцарии, затем переехал в Париж. Там Гоголь продолжил писать роман «Мертвые души», на который у автора не хватало времени в Петербурге. В феврале 1837 года погиб Пушкин. Писатель тяжело переживал смерть поэта. Полковник Андрей Карамзин писал: «Трогательно и жалко смотреть, как на этого человека подействовало известие о смерти Пушкина. Он совсем с тех пор не свой. Бросил то, что писал, и с тоской думает о возвращении в Петербург, который опустел для него». Однако вместо России Гоголь поехал в Италию. Там в 1841 году он закончил первый том романа «Мертвые души» и, чтобы напечатать произведение, через несколько месяцев вернулся в Москву. Писатель поселился в доме у историка Михаила Погодина.

Цензура допустила «Мертвые души» к печати весной 1842 года. Обложку для издания Гоголь оформил сам. История Чичикова, которые ездил по России и скупал у помещиков бумаги на умерших крестьян, вызвала разные отклики читателей. Друг Николая Гоголя Сергей Аксаков вспоминал: «Все слушатели приходили в совершенный восторг, но были люди, которые возненавидели Гоголя… Так, например, я сам слышал, как известный граф Толстой-Американец говорил… что он «враг России и что его следует в кандалах отправить в Сибирь». Всего Гоголь задумывал написать три тома «Мертвых душ». Писатель ориентировался на идею Данте Алигьери: Чичиков, подобно герою «Божественной комедии», во время путешествий должен был измениться и пересмотреть свои понятия о нравственности.

В 1842 году вышло еще одно произведение Гоголя — повесть «Шинель». Действие происходило в Петербурге. Мелкий чиновник Акакий Акакиевич Башмачкин целыми днями переписывал бумаги за маленькое жалованье. Однажды у него порвалась шинель, и служащий стал копить на новую: прекратил пить чай, ходил дома в халате, чтобы не износить другую одежду. Однако, когда он наконец скопил и купил новую шинель, «какие-то люди с усами» отобрали ее на улице.

В июне 1842 года Гоголь снова уехал за границу. Рим, Дюссельдорф, Ницца, Париж — писатель часто переезжал. В это время он работал над вторым томом «Мертвых душ». Гоголь писал: «Критика теперь сама должна отплатить мне за все, что я потерял через нее. А потерял я очень многое; ибо бойкость и оживленный огонь, которые были во мне, прежде нежели мне было известно хоть одно правило искусства, уже несколько лет ко мне более не являлись». В 1845 году у Гоголя случился душевный кризис. В порыве он сжег второй том «Мертвых душ» и все свои рукописи. Практически перестал писать друзьям, а в 1848 году отправился в Иерусалим. Гоголь вспоминал: «Еще никогда не был я так мало доволен состоянием сердца своего, как в Иерусалиме и после Иерусалима. У Гроба Господня я был как будто затем, чтобы там на месте почувствовать, как много во мне холода сердечного, как много себялюбия и самолюбия».

В 1849 году писатель вернулся в Россию и принялся по памяти восстанавливать утраченный том «Мертвых душ». Однако вскоре он начал жаловаться на припадки тоски. В январе 1852 года умерла давняя знакомая Гоголя, Екатерина Хомякова. Писатель перестал есть, признался духовнику, что его «охватил страх смерти», и прекратил писать. В ночь с 11 на 12 февраля этого же года Николай Гоголь сжег все свои рукописи, включая почти восстановленную версию «Мертвых душ». Последние дни он не выезжал из дома. 21 февраля 1852 года писатель скончался. Его похоронили на Даниловском кладбище в Москве. В 1931 году могилу Гоголя вскрыли и его останки перенесли на Новодевичье кладбище.

Источник: https://www.culture.ru/persons/8127/nikolai-gogol

Филип К. Дик очень плодовитый писатель. Его перу принадлежит бессчётное множество рассказов и несколько десятков романов. Прочитанный мной ранее «Человек в высоком замке» был удостоен престижной премии «Хьюго». «Убик» – не самое известное произведение автора, которое, тем не менее, поднимает множество интересных тем. Это, кстати, отличительная черта многих фантастов того времени. В роман относительно небольшого объема удалось уместить столько фантастических концепций, что они послужили вдохновением для нескольких последующих поколений фантастов. «Убик» – во многом очень концептуальный роман с изрядной долей психоделики. Это своего рода головоломка со множеством решений, ни одно из которых нельзя назвать полностью верным.

Фантасты эпохи Дика верили, что наука и техника в скором времени будут развиваться с огромной скоростью. Поэтому действие «Убика» происходит в будущем относительно писателя, но в прошлом относительно современности, а именно в конце ХХ века. С самого начала мы видим огромное количество деталей, что помогает очень быстро погрузиться в атмосферу романа. Однако автор не старается подробно расписать это множество концепций, проходясь по ним лишь вскользь.

У ряда людей обнаружились сверхъестественные способности. Условно их можно разделить на телепатов и антителепатов-инерциалов, способных блокировать способности первых. Однако чтением мыслей все не ограничивается. Среди паранормалов есть своё деление по способностям. Например, прогносты могут видеть будущее, а антипрогносты способны эти линии будущего запутать. Конечно же, такие выдающиеся способности не могли быть не капитализированы. Существуют могущественные корпорации предоставляющие услуги паранормалов другим. Основные персонажи как раз и принадлежат к одной такой команде инерциалов. Сам автор устами одного из персонажей утверждает, что наличие двух противоположных сил относится к естественному течению естественного отбора.

Ещё одна ключевая концепция «Убика» заключается в том, что состоятельные граждане могут позволить себе сохранить своих родных и близких в состоянии полужизни. Человек, находящийся на грани жизни и смерти, помещается в саркофаг мораториума, а его близкие могут с ним изредка общаться. Причем каждый такой сеанс расходует жизненные силы, приближая окончательный конец. Что происходит с разумом людей в мораториуме, до конца неизвестно. Люди с сильной личностью могут проникать во внутренний мир окружающих людей в саркофагах и даже вторгаться в чужие сеансы. Происходит некая частичная диффузия. Разум человека в мораториуме создавал собственный иллюзорный мир, в который лишь изредка во время сеансов вторгались живые. Развитие телепатии и создание мораториума привело к размытию границ между жизнью и смертью, а также между реальностью и иллюзией. Получается, что нельзя доверять даже собственному разуму.

Сюжет романа начинается с того, что владелец крупнейшей компании инерциалов, Глен Ранситер, получает заказ на обеспечение телепатической безопасности в одной компании на Луне. В это же время исчезает один из сильнейших телепатов конкурентов. Вместе со своей командой инерциалов Ранситер отправляется на Луну, где сталкивается с покушением, в котором глава компании получает смертельное ранение. После этого в жизни героев начинают происходить необъяснимые вещи. Весь мир начинает рядом с ними стремительно стареть: молоко скисает, сигареты рассыпаются в пыль, а монеты устаревают. На некоторых совершенно необъяснимым образом даже появляется профиль Ранситера. Если в первой части романа акцент сделан на противостоянии телепатов и инерциалов, то во второй части герои пытаются разобраться в происходящих изменениях. Весь окружающий их мир стремительно деградирует и стремится в прошлое. Сами инерциалы начинают один за другим гибнуть при странных обстоятельствах.

Главный герой, Джо Чип, работает в компании Ранситера, но не является инерциалом. Его деятельность заключается в измерении силы инерциалов и телепатов и определении степени нужности для компании. Он, как и прочие, оказывается заточен в причудливом и нестабильном мире. «Убик» – роман, подчиняющийся логике сна. С первого взгляда некоторые поступки персонажей кажутся нелогичными, но где вы видели логичные сны? Однако если рассматривать весь роман в целом, то он рисует нам удивительную картину с несколькими уровнями понимания, обладающими своей внутренней логикой.

Филип К. Дик поднимает в романе множество интересных тем. Одна из самых важных – это тотальная коммерциализация всех аспектов жизни человека. Деньги делают на сверспособностях паранормалов, на жизни и смерти. Даже дверь в квартире просит оплату за вход и выход. Очень хорошо это видно на примере главного героя. Джо Чип работает в богатейшей компании, но едва сводит концы с концами. Он попросту не может нормально обращаться с финансами, адаптироваться к столь капитализированному обществу. Есть мнение, что Джо Чип – своеобразное альтер-эго самого писателя, который испытывал подобные проблемы. Ранситер общается со своей женой, находящейся в мораториуме, не тогда, когда соскучится, а для того, чтобы обсудить дела компании. Получается, что и чувства отступают перед всесильным капиталом. Выгода всегда на первом месте.

Большая часть романа посвящена описанию сознания человека, находящегося в состоянии полужизни. Даже находясь на грани смерти, люди продолжают цепляться за привычный мир, жить, как привыкли. В полужизни привычные ценности отходят на второй план, но так как человеку нужен своеобразный якорь, он создаёт себе что-то новое. Так и появляется Убик. Каждая глава начинается со своеобразной рекламной вставки, в которой восхваляется Убик. В одном случае он питательный завтрак, в другом – чистящее средство или лекарство. Одним словом, Убик – универсальная ценность, удерживающая распадающийся мир. И это чудо-средство можно купить в обычной аптеке. Конечно же, Убик становится целью главного героя.

Каждая глава добавляет новую деталь в иллюзорную реальность романа. Кажется, что вот-вот Джо Чип, а вместе с ним и читатели, сможет разгадать эту удивительную головоломку. На деле же загадок становится только больше. Это нужно не для того, чтобы запутать читателя. Скорее всего Филип К. Дик хочет показать всю хрупкость нашего понимания мира.

Как я уже сказал выше, в романе несколько уровней восприятия. Каждый читатель увидит в нем что-то своё, в зависимости о своего жизненного опыта. Поэтому роман можно и нужно читать неоднократно в разном возрасте. Настолько он многогранен.

Итог: Тема иллюзорности реальности присутствует во многих произведениях Филипа К. Дика, но именно «Убик» стал квинтэссенцией этой идеи. Смело можно сказать, что это произведения является знаковым для фантастической литературы. Позже подобная тема поднималась в культовой трилогии «Матрица» Вачовски (да, четвертую часть я не признаю) и фильме Кристофера Нолана «Начало». В общем и целом, рекомендую роман к прочтению всем фанатам фантастической литературы.

Также подписываемся на мой ТГ-канал. Там ещё больше интересного.

да, признаться, сам был потрясён! Светлана Маркина из Твери организовала книжный клуб, в котором она и другие красивые девушки (и мужчины, конечно) за чашкой чая обсуждают книги (как нормальные люди, а не как критики или эксперты), мило беседуют, в общем... я туда хочу!

Участники клуба собираются раз в месяц (во второй четверг) и обсуждают книги

В общем, если честно, я немного (да, что там - сильно) по-белому завидую жителям Твери)

Вот ещё одна классная фотография Светланы (увидительно, но такая красивая девушка ещё и умная, добрая и приятная в общении)

Привет. Я Литраб – пишу книги на заказ. А это история о том, как я заказчика чуть в тюрьму не отправил. Хотя казалось бы - ничего не предвещало.

Заказчик был мне хорошо известен – я редактировал уже четвёртую его книгу и не испытывал никаких сомнений ни по поводу оплаты, ни по поводу продуманности сюжета. От меня и моей команды требовалось по большей части, вычитать книгу не замыленным взглядом и дать обратную связь по тем поворотам сюжета, где у нас возникнут вопросы. Ну и естественно, поиск пропущенной орфографии и пунктуации. Рукопись получил, поделил на фрагменты, выслал своим сотрудникам. Все вдумчиво углубились в чтение. В назначенный срок, все документы с комментариями скопились у меня на почте. Я их просмотрел и поменяв местами отправил снова. Так мы играли в пинг-понг с моими ребятами и заказчиком на протяжении недели, согласовывая тот или иной момент сюжета. А на восьмой день, мне позвонил участковый полицейский и попросил прийти для дачи пояснений, относительно распространения запрещённой литературы.

Не сказать, чтобы я сильно удивился – скорее испытал чувство, которое поймёт любой пророчивший «А я говорил!», когда то о чём он предупреждал – вдруг сбылось. Всю неделю, пересылая друг-другу фрагменты произведения, мы посмеивались о том, что «вот-вот накроют нас». Вся соль шутки была в сюжете произведения, которое мы вычитывали. Рабочее название оно получило: «Подрывник».

Сюжет был довольно типичным для попаданческой фантастики: в мире похожем на наш, погибает сапёр - мужчина средних лет. Любимому делу, которое и отправило его в путешествие по мирам, он посвятил всю жизнь. И вот переродившись в мире меча и магии, он оказывается в теле бесправного крестьянина – простолюдина. Магических способностей ноль, физическими статями тоже не богат. В общем – такое себе начало эпических свершений. Ну и разумеется, едва он осваивается в новом для себя мире – его деревню посещают и едва не разрушают, проезжавшие мимо маги, кичащиеся своим могуществом. Женщин насилуют, недовольных мужчин убивают или увечат – там как повезёт. Привычные к таким вещам крестьяне, когда выжившие очухиваются – грустно вздыхают и живут дальше. Дескать, таков их удел. Но ГГ так не может. Он собирается с силами и начинает разрабатывать план. Как в следующий раз таких вот красавцев помножить на ноль.

Ну а дальше автор, от лица ГГ начинает довольно подробно освещать, как на скальных изломах отыскать селитру, как её собрать и обработать, чтобы не подорваться раньше времени. Как найти серу, чем заменить хлопок и как сделать дымный, а затем и бездымный порох. Ну и много чего ещё, из области, которая – ещё чуть-чуть и можно считать пособием по изготовлению бомбы. И разумеется, многократные наши пересылки этого пособия, не могли не засечь настроенные на определённые слова, поисковые роботы.

Дальше дело техники. Сигнал пришёл на пульт дежурного ФСБ. Тот отсмотрел нашу переписку и сообразил, что бомбу мы не делаем, а только спорим о какой-то литературе, где её изготовление довольно подробно описано. Отменив код красный – «Угроза теракта», понизил наш уровень угрозы до желтого и отправил в разработку полиции, чтобы запрещённое изъяли и определили состав преступления.

В полиции, нашу переписку вычитали ещё внимательнее и выяснили, что запрещённой литературы в наличии у нас нет, мы её только пишем. Но делаем это настолько подробно и точно, что вывод однозначен – работаем по заказу. И вот, когда мы наконец завершили свои правки и я отправил автору отредактированную рукопись, к нему заявилась группа захвата. Ну а как же – заказчик есть, деньги оплачены, вся переписка на руках. ФСБшники вообще мышей не ловят – от такого дела отказались! Каково же было их удивление, когда их там встретил заслуженный литератор, который ничего не отрицал.

«Да, книжка моя, да, писал в соавторстве с таким-то и таким-то, они давали свои экспертные советы по техпроцессу. Да, в техпроцессе пропущены важные элементы обработки и подготовки сырья, чтобы никто не повторял. Да, книгу давал на правку редакторам из другого города. Вот, они внесли свои правки в сюжет, как раз читаю их версию. Что вы говорите, преступная группа и запрещённая литература? Слушайте, а отличный сюжет выходит, подождите я запишу!».

В общем, один раз, ему всё таки пришлось прокатиться до участка, чтобы дать свои пояснения. Но полиция сработала грамотно – опросила одновременно всю группу, чтобы не успели показания согласовать. Увы, для следователя, который решил всю историю раскрутить – показания у нас не просто сходились, так ещё и подтверждались незначительными деталями из нашей переписки, где русским по пиксельному было написано: «Слушай, произведение художественное. Давай что ли заменим фразу «Отвалы окисла железа» на «Скалистый кряж с бурыми разводами»?».

Так что спустя неделю, дело закрылось так же быстро, как и возбудилось. А цифровой полицейский, которого мы остроумно называем «Товарищ Майор», когда начинает сбоить связь, всё так же бдительно читал миллионы знаков пересылаемых сообщений, чтобы не пропустить то самое.

Мораль проста: На самом деле я с пониманием отношусь к тому, что полиция отреагировала. Как и к тому, что установив отсутствие состава преступления, взяла пояснения и успокоилась. Всё же лучше, когда этот контроль есть, чем когда происходит непоправимое. Главное чтобы так оно и оставалось. Чтобы собранная информация использовалась компетентным и добросовестным сотрудником

Лаконичность — прекрасное качество, которым владеют далеко не все даже великие писатели. Есть писатели-романисты, они прекрасны на длинных дистанциях, но часто оказываются бессильными, когда нужно написать короткий рассказ. А есть писатели с коротким дыханием — эти не справляются с крупной формой, но в качестве авторов рассказов некоторые из них оказываются непревзойдёнными.

Сочетание того и другого встречается нечасто. Неспешное повествование, характерное для романа совершенно неуместно в рассказах, и наоборот — стремительность рассказа роману не к лицу. Удивительно как Стругацкие умудрялись вести размеренное повествование всегда — что в романе, что в рассказе. Братья никогда не суетились, не спешили поскорее изложить сюжет. Любое их произведение читается как философская притча.

И ещё они, вроде как, писали не о любви. Стругацкие вообще, если и были романтиками, то романтиками всепобеждающего человечества. Но при этом, свои идеи они передавали именно спускаясь на уровень человека. Везде у Стругацких главное — люди, а не идеи и уж тем более не научно-технический прогресс.

Потому и тема любви у них звучит почти повсеместно, хотя она везде маскируется и скрывается за главной сюжетной линией, оставаясь даже не на втором плане, а так… где-то на задворках. При этом, в ряде романов они начинают отслеживать романтичные отношения своих персонажей буквально с детства, и делают это словно случайно, исподволь.

В «Частных предположениях» герой, как бы между делом, сообщает своей возлюбленной, что назвал в её честь открытую им планету. Он просто говорит, что на планете Ружена они сняли фильм, и звучит это настолько обыденно, что героиня даже не удивляется, а воспринимает как должное. Ну назвал и назвал… в первый раз, что ли?

Этим ёмким приёмом авторы раскрывают один из мотивов своего героя, который, кроме планеты, открыл ещё и способ быстро возвращаться из межзвёздных экспедиций. Не через 200 лет, а через 187 дней. Мотив этот — нежелание прощаться с любимой. И кажется мне, что это — главный мотив.

– А ты понимаешь, как всё это здорово?

Ещё бы! Я понимала. Он никогда больше не уйдёт от меня надолго. Он будет возвращаться постаревший и окаменевший от перегрузок, но он будет возвращаться скоро. Мириады миров разделят нас, но никогда больше не разделят нас годы.

Хотя казалось бы, главное — доступность для человечества дальних миров. В таких штрихах у братьев проявлялись приоритеты — не научные достижения и не построение справедливого и прекрасного общества будущего, что звучит лейтмотивом у других корифеев и не корифеев советской фантастики — Ефремова, Парнова, Гора… а простые человеческие судьбы, которые они описывали просто и без пафоса.

Ещё в этом рассказе Стругацкие показывают, как буквально одним штрихом можно преподнести читателям своего героя — одним маленьким абзацем. При этом они умудряются в несколько предложений вогнать и оценки толпы, и характеристику персонажа.

— Петров просто испугался, — сказал пожилой толстый человек, сидевший позади нас. — Это не удивительно. Это бывает в Пространстве.

Я глядел на Ружену и видел, как дрогнул её подбородок. Но она не обернулась. Оборачиваться не стоило. Петров не умел пугаться.

И получается, что рассказ, вроде как, о научных свершениях — космолётчики обманули физику, перехитрили теорию относительности, — а на самом деле, о любви. Только любовь здесь не выпячивается, и оттого выглядит более убедительно.

«Частные предположения» — пример раннего творчества Стругацких (как раз тогда они написали свою первую повесть — «Страна багровых туч»), но для меня это одно из самых ярких их произведений. Вообще ранние Стругацкие очень хороши: «Шесть спичек», «Испытание СКИБР», «Извне» — они вроде как и отличаются от написанного позже, но чем отличаются? Мне кажется, искренностью, которая позже ушла немного в тень глубокомыслия.

«Частные предположения»