Книжная лига

Бесы

2. Теодор Драйзер. «Американская трагедия»

Драйзер недотягивает до Достоевского философски, но по глубокому психологизму вполне соответствует уровню. Рождение великого подлеца он описывает с такой тщательностью, что иногда кажется, будто автор сам пережил подобное. Впрочем, преображение главного героя не столь убедительно, хотя и многословно. При сравнении с той же трансформацией, очень ёмко описанной Достоевским в «Преступлении и наказании», Драйзер сильно проигрывает.

Американская трагедия

3. Чарльз Диккенс. «Тайна Эдвина Друда»

Диккенс — классик викторианского романа. Дотошность, с которой он описывает своих героев и местности, в которых они существуют, даёт его повествованиям достоверность, которая противостоит некоторой карикатурности его персонажей, особенно второстепенных. Злодей у Диккенса всегда виден сразу, а положительный герой никогда не разочарует. Но в последнем романе, Диккенс отошёл от своих же клише. Здесь его персонажи выглядят куда живее, чем в куда более известных «Приключениях Дэвида Копперфилда» или «Приключениях Оливера Твиста». И детективный сюжет отнюдь не кажется наивным, как в других произведениях, когда и преступник, и его мотивы становится понятными сразу же после преступления. Возможно, таинственности добавляет то, что роман незакончен, но, думаю, что без пояснений исследователей, разобраться в хитросплетениях сюжета удалось бы не каждому.

Тайна Эдвина Друда

4. Борис Васильев. «А зори здесь тихие»

Самая главная книга о войне. Точка.

А зори здесь тихие

5. Артур Конан Дойл. «Записки о Шерлоке Холмсе»

Сэр Артур — замечательный писатель, когда нужно освободить голову от размышлений. Это то самое лёгкое, но не вульгарное чтиво, которое требуется для перезагрузки. Конан Дойл написал четыре цикла со сквозными героями и множество захватывающих приключений вне циклов. Причём, он умел быть разнообразным — между детективным сериалом о Шерлоке Холмсе, приключенческим о профессоре Челленджере и ироничным о бригадире Жераре лежит такая пропасть, что если не знать, то никогда не подумаешь, что эти истории написаны одним человеком.

Записки о Шерлоке Холмсе

6. Михаил Булгаков. «Мастер и Маргарита»

Каждый найдёт у Булгакова что-то своё. И хотя главной его темой, пожалуй, стала киевская смута, Михаил Афанасьевич писал обо всём, что видел и даже о том, о чём только фантазировал. Искренность Булгакова была столь убедительна, что Сталин, отозвавшись о «Днях Турбиных», как об антисоветчине, тем не менее, лично запретил снимать их с репертуара Большого театра.

Мастер и Маргарита

7. О. Генри. «Последний лист»

Издатель спросил О'Генри, как верно писать его фамилию — «О'Генри» или «О. Генри». «Пишите — «О! Генри!», — ответил писатель.

Есть писатели — мастера кратких форм. Повести и романы им обычно удаются хуже, но их рассказы потрясают. Когда хочу назвать произведения, которые пробьют любую, самую дублёную шкуру, всегда вспоминаю не «Хижину дяди Тома» и не «Унесённых ветром», а «Дары волхвов» и «Последний лист».

Последний лист

8. Юлиан Семёнов. «Противостояние»

Семёнов иногда тяжеловато читается. Вероятно сказывался некоторый отрыв от реальности — он писал о советской действительности, проживая где угодно, только не в СССР. Но, наверное, именно благодаря своей локации, он был самым западным из наших писателей. Он умело сочетал необходимое следование идеологии и захватывающий сюжет, характерный для авторов европейских бестселлеров. В целом, это тоже писатель не для тяжких дум, а для отдыха. Ну и главный его герой, как мне кажется, всё-таки Костенко, а не Исаев.

В предыдущих «сериях» Костенко и всё вокруг него выглядит довольно схематично, чересчур контрастно и даже официозно. «Петровка, 38» и «Огарёва, 6» не выглядят шедеврами, а скорее похожи на попытки автора быстренько сляпать «бестселлер по рецепту», попытки удачные, но не делающие созданные сюжеты крепкими, оставляя их одноразовыми поделками.

«Противостояние» — совсем другое дело. Это не только криминальный, но и политический детектив, с историческими врезками, мастерски проработанный, держащий в напряжении до самого конца.

Противостояние

9. Марк Твен. «Приключения Гекльберри Финна»

Марк Твен иногда кажется мне больше публицистом, чем автором художественной прозы. Но его вклад в художественную литературу настолько значителен, что Хэмингуэй заявлял, что до «Приключений Гекльберри Финна» американской литературы не существовало и после не было создано ничего равноценного. «…лучшей книги у нас нет. Из неё вышла вся американская литература».

Приключения Гекльберри Финна

10. Уилки Коллинз. «Лунный камень»

Потрясающий детектив, которым я зачитывался с юных лет и теперь ещё иногда перечитываю. В целом же, Уилки Коллинз, безусловно, является одним из гигантов английской литературы, выше которой только русская. Он дружил с Диккенсом и оба влияли на творчество друг друга. Диккенс впитывал у Коллинза умение создавать интригу и выстраивать захватывающий сюжет, апогеем чего, по мнению критиков, стал роман «Холодный дом». Коллинз перенимал у Диккенса живых людей и в «Женщине в белом», возможно, превзошёл в этом своего друга.

Коллинз был, наверное, не столь плодовит, как Диккенс. Но практически все его романы уже 200 лет остаются бестселлерами. У нас в стране известность получили непревзойдённый шедевр детективного жанра «Лунный камень» и «Женщина в белом», в котором сочетаются детективный сюжет и мелодрама. Но и «Чёрная ряса», и двухтомный «Армадель» любителям интриги понравятся.

Лунный камень

Составив этот рейтинг, я подумал, что есть произведения, которые незаслуженно не попали в такой рейтинг, ведь если бы я просто ранжировал книги, то какие-то из них обязательно попали бы в мой топ. Имеются писатели, которые, может быть, не написали много заслуживающего внимания, однако у них есть одно сильное, повлиявшее на меня. Из таких книг я составил отдельную пятёрку.

1. Владимир Дудинцев. «Белые одежды»

Удивительная книга о добре и зле. Бонусом — увлекательный сюжет.

Белые одежды

2. Гарриет Бичер-Стоу. «Хижина дяди Тома»

«Так это вы — та маленькая женщина, которая вызвала эту большую войну!» — сказал Линкольн, познакомившись с Гарриет. И этой характеристики достаточно для понимания того, какую революцию совершил роман в душах людей.

Гарриет Бичер-Стоу умерла в весьма преклонном возрасте. Говорят, что среди множества венков на её могиле был один особенный, с надписью: «От детей дяди Тома». Возможно, это легенда, но если и так, то Гарриет заслужила такую легенду.

Хижина дяди Тома

3. Джек Лондон. «Мартин Иден»

«Мартин Иден» — история целеустремлённого молодого человека, терпящего на пути к своей мечте лишения, подвергающегося унижениям, пережившего предательство возлюбленной, добившегося всего и наблюдающего, как всё когда-то потерянное теперь хочет вернуться. Его постигает разочарование, причём, разочарование не в окружающих, как то было бы логично из-за ставшего очевидным лицемерия, а разочарование в самом себе, в своих целях. Достигнув всего, чего хотел, Мартин, похоже, понял, что хотел чего-то другого.

Мартин Иден

4. Ж. Рони-старший. «Борьба за огонь»

Популяризатор антропологии Станислав Дробышевский в одном из интервью сказал, что представления о каменном веке в начале XX века были, мягко говоря, далеки от реальности. Но при этом, отметил он, Рони-старший почти всё описал верно. У «Борьбы за огонь», кстати, есть продолжение.

Борьба за огонь

5. Эрих Мария Ремарк. «Три товарища»

Я не оригинален, думаю, большинство выделит у Ремарка именно эту книгу. Ремарк, как никто другой умеет понять сам и передать другим человеческие эмоции, человеческую боль. И делает он это виртуозно — развитием сюжета и словами, а иногда — отсутствием слов.

Три товарища

Разумеется, мой рейтинг ситуативный. Если бы я составлял его полгода или год назад, скорее всего, он бы отличался в нескольких позициях.

Важность этого момента вот, в чём:
«Чёрный всадник» - это типичное прозвище какого-нибудь крутого ковбоя с Дикого Запада. Для простого не очень грамотного работяги в период Великой депрессии развлечений было не очень много: публичный дом по выходным и журналы с рассказами о красивых храбрых американских рыцарях на коне, наводящих порядок на своей территории. Эти рыцари для рабочих были,пожалуй, тем же, что Черепашки-ниндзя для современных мальчишек: мечтой. Им мечталось, что однажды всё случится, и они станут такими же великими и крутыми, как ковбои в журнале, и о них тоже напишут. С этим же связано такое, *казалось бы, нелепое возбуждение Уита:одному из них действительно удалось попасть в журнал! Теперь его имя знают не только лишь все. Но самое главное, - он был таким же, буквально 3 месяца назад только мечтал, и мечта сбылась! Значит, мечтать – небесполезно, и о самом Уите, Рослом и остальных однажды тоже напечатают в ковбойском журнале.

Внутри повести этой мечте не суждено будет сбыться, как и всем другим. Реальность Америки времён Великой депрессии слишком сложна, слишком тяжела, слишком жестока к просто человеку. Они останутся на этом ранчо или разойдутся по другим, работая наизнос каждый день, никогда так и не сумев заработать больше,чем на журнал за 5 центов и публичный дом по выходным.

Но о них напишет Стейнбек. Мы знаем Уита и Рослого, и Огрызка, и всех других вопреки их жестокой реальности. Зная, что персонажи в повести типичны, мы читаем обо всех простых людях, мечтающих стать важными и нужными, и чтобы однажды их поняли и оценили их потенциал. Внутри произведения они навсегда останутся согнувшимися над полями, лечащими лошадей, теряющими конечности на работе, читающими о героях Америки. Они никогда не узнают, что их мечта сбылась: о них знает не только Дикий Запад и Америка, но и весь мир.

Получая Нобелевскую премию по литературе, Джон Стейнбек сказал:

«Автор, который не верит  со всей страстностью в совершенство Человека, не может быть причастен к литературе»

Он отчаянно верил, что человек заслуживает того, о чём мечтает, и исполнил эту странную мечту своих же героев, посвятив им целую повесть. Потому что они это заслужили.

Скачать книгу.

Экранизации:

1. «Дьяволицы», 1955, Франция

2. Круг обречённых, 1991, СССР

3. Дьяволицы, 1996, США