FANFANEWS

7. Время первых (2017)

Фильм «Время первых» основан на реальных событиях. Он рассказывает о легендарной миссии советских космонавтов Павла Беляева (Константин Хабенский) и Алексея Леонова (Евгений Миронов) на корабле «Восход-2». Как известно, в ходе миссии человек впервые вышел в открытый космос.

Съемки картины проходили с трудом. В процессе работы пришлось заменить режиссера Юрия Быкова Дмитрием Киселевым, неоднократно переснимать материал. Более того, за сценарием и монтажом следил сам Алексей Леонов. В итоге получился фильм о подвигах первопроходцев в космосе, который понравится ценителям патриотического кино про супергероев в реальной жизни.

6. Аполлон 13 (1995)

Еще один фильм в этой подборке, основанный на реальных событиях. «Аполлон 13» посвящен неудавшейся миссии NASA 13 апреля 1970 года, в ходе которой на борту летевшего к Луне корабля произошел взрыв.

Лента получила девять номинаций на премию «Оскар» и была удостоена двух статуэток за лучший звук и лучший монтаж. Слоганом стала знаменитая фраза: «Хьюстон, у нас проблема», которую в фильме произнес Джим Ловелл (Том Хэнкс).

5. Марсианин (2015)

Недалекое будущее. Экспедиция «Арес-3» высаживается на Марсе и попадает в песчаную бурю. Одного из астронавтов, Марка Уотни, (Мэтт Дэймон) уносит ветром, и корабль летит на Землю без него. Уотни придется выживать три года до следующей миссии «Арес-4».

В основу фильма лег одноименный роман-бестселлер американского писателя Энди Уира. «Марсианин» принес в прокате больше $600 млн. Режиссура Ридли Скотта, игра Мэтта Дэймона, работа оператора, визуальные эффекты и звук получили высокую оценку кинокритиков.

4. Солярис (1972)

В неопределенном будущем ученые бьются над разгадкой тайны планеты Солярис. Живущих там людей терзают необъяснимые явления. К ним приходят «гости» — материальные воплощения их самых худших воспоминаний. Ученый Крис Кельвин прибывает на Солярис, чтобы разобраться в происходящем, но сам становится жертвой «гостьи». Он видит бывшую жену Хари, которая покончила с собой после семейной ссоры.

Безоговорочный шедевр Андрея Тарковского. Картина получила гран-при Каннского кинофестиваля. Некоторые кинокритики внесли «Солярис» в топ лучших научно-фантастических фильмов всех времен.

3. 2001 год: Космическая Одиссея (1968)

Монолиты — инопланетные артефакты, которые влияют на эволюцию людей. Первый монолит прибыл на землю и научил древних людей пользоваться инструментами. Второй был найден в конце XX века на Луне. Третий обнаружили на орбите Юпитера. Исследовать природу этого монолита отправляется миссия «Дискавери». На пути экипаж космического корабля ждет много открытий.

Оскароносный фильм Стэнли Кубрика стал абсолютной классикой научно-фантастического кино. В честь киноленты и рассказа Артура Кларка «Часовой», который лег в основу сценария, NASA назвала свою межпланетную станцию «Марс Одиссей».

2. Чужой (1979)

Действие фильма разворачивается в 2122 году. Грузовой космический корабль везет на Землю ценный груз. Во время полета все астронавты находятся в анабиозе, а судно ведет автопилот. После пробуждения экипаж выясняет, что корабль находится в другой звездной системе, потому что он перехватил сторонний радиосигнал. По правилам, люди должны найти источник сигнала. Спустившись на планету, откуда шел этот радиосигнал, астронавты оказались среди неизвестных науке смертоносных существ.

Культовый научно-фантастический ужастик Ридли Скотта. «Оскар» за лучшие визуальные эффекты, три премии «Сатурн», непреходящая любовь зрителей и признание кинокритиков. А еще в этом фильме есть котик.

1. Интерстеллар (2014)

Земля будущего страдает от засухи и голода. Человек вынужден искать жизнь в космосе. Куперу (Мэттью МакКонахи) и команде исследователей предстоит пройти сквозь черную дыру, которая соединяет пространство и время. Купер попадает в другое измерение, чтобы спасти планету. Удастся ли ему после этого вернуться домой?

Высококлассная игра Мэттью МакКонахи, пробирающая до мурашек музыка Ханса Циммера, необычные декорации и спецэффекты — в трехчасовой картине Кристофера Нолана сошлось все. Если вы не боитесь долгих космических путешествий по неизведанным мирам и глубоких размышлений, вам точно понравится этот фильм.

источник https://myshows.me/news/6228/luchshie-filmy-pro-kosmos-top-k...

1480 год, Валахия. Князя Влада Дракулу (Калеб Лэндри Джонс) силой выдергивают из любящих объятий княжны Элизабет (Зои Блю). На пороге — турецкое войско, грядет кровавый бой. Влад молится в церкви за здравие возлюбленной, но та умирает. Тогда князь гневливо отвергает бога и обрекает себя на вечные земные муки.

400 лет спустя, Париж. Священник (Кристоф Вальц) из секретного ордена охотников за Дракулой находит первое доказательство существования вампиров в лице Марии (Матильда Де Анджелис), оказавшейся в психиатрической пыточной. Мария — хорошая знакомая Мины (та же Зои Блю), живой копии Элизабет. А ее жених Джонатан (Эвен Абид) как раз отправился в странствие, чтобы заключить сделку с графом Дракулой. Мрачный князь заточает гостя в темницу и пытает душераздирающей историей о многовековых поисках реинкарнации возлюбленной. Наконец, увидев у пленника кулон с фотографией Мины, князь наряжается покраше, душится позвонче и мчится покорять сердце красавицы.

В интервью Люк Бессон утверждает, что перед написанием сценария он внимательно перечитал эпистолярный роман Брэма Стокера, а экранизацию Фрэнсиса Форда Копполы смотрел аж 30 лет назад и уже всё давно забыл. Но вот незадача: фильм на книгу совсем не похож. В первоисточнике можно найти что угодно — темы запретной женской сексуальности, тревоги перед заразным заморским Другим, конфликт традиции и просвещения, религии и науки, — но только не любовную линию между вампиром и его жертвой.

Наваждение, связывающее Дракулу и Мину, впервые промелькнуло еще в экранизации Universal 1931 года с Белой Лугоши и Хелен Чандлер в главных ролях. А меланхоличный вампир, жаждущий не крови, а человеческих объятий, появлялся в «Носферату» Вернера Херцога. Однако именно Коппола и сценарист Джеймс В. Харт вскрыли стокеровский эротизм, скрытый между строк, и превратили его в движущую силу истории, написанной поверх и даже вопреки первоисточнику.

При всем своем богатом режиссерском опыте, несомненной оригинальности и таланте к жанровым экспериментам Бессон нагло присваивает задумку с романтизацией меланхоличного вампира. Что еще хуже, пошло и неэротично копирует перевозбужденность «Дракулы» 1992-го, заимствует сюжетный конфликт, вдобавок почти слово в слово повторяет экспозицию и волосок к волоску приглаживает парик на голове Калеба Лэндри Джонса, чтобы тот выглядел так же круто, как на Гари Олдмане.

За пародией на Копполу следует подражание «Парфюмеру» Тома Тыквера и немного «Опасному методу» Дэвида Кроненберга. Не фальшивит, похоже, один Дэнни Элфман, в чьем завораживающем саундтреке больше пылающих чувств, чем на экране. Калеб Лэндри Джонс, конечно, тоже старается: сияет в кольчуге и латах, красиво плачет на крупных планах и у могил. Но по большому счету актер со вспотевшим лбом отыгрывает найденный еще в «Догмене» характер фриковатого одиночки. Только вместо бездомных собак на этот раз его окружают потешные слуги-горгульи.

Бессон безуспешно пытается возвести свою версию «Дракулы» в ранг трагедии о любви. И когда это почти удается, фильм резко теряет драматургическую цель и жанр, ударяясь то в перегруженный кэмп, то в несуразную мелодраму. А вот ужасу и мистике здесь в принципе нет места — сцены в замке освещены лучше, чем офисы в сериале «Газета». Режиссеру явно боязно довести вульгарность до выразительных пределов, чтобы превратить постановку в осознанный балаган. В результате из множества интонаций «Дракулы» солирующей становится замешательство. Повествование шатается, как изголодавшийся вурдалак, из стороны в сторону. Романтичные терзания и неприкаянность печального вампира съедаются нелепыми выходками персонажей, не подходящим под настроение быстрым монтажом и столь же стремительной сменой декораций.

Видно, сколько сил художники-постановщики вложили в создание готичного сеттинга. Но ленивая работа оператора, общая вымученность и поспешность продакшена делают локации одномерными и необжитыми. Впрочем, Бессон здесь вообще неглубок и нериторичен, что кажется противоестественным с учетом выбранного материала. Режиссер скачет галопом по Европам, по-детски перепрыгивая через лаву социально-политического ландшафта. Религиозная война в экспозиции, покушение вампира на женщин, гедонистические балы элит, утрата веры — все это разыграно фоном без задней мысли. Режиссер отказывается задавать действию дополнительный контекст. Вместо этого «Дракула» два часа впивается зубами в невыразительную и вторичную линию любви, высасывая из нее всё до капли и венчаясь невнятным старческим ворчанием вампира, не сумевшего вписаться в новый дивный мир.

источник https://www.kinopoisk.ru/media/article/4011753/

Выросшая из непринужденной забавы для узкого круга друзей, эта книга стала источником вдохновения для многих поколений писателей, поэтов, художников, музыкантов, кинематографистов. Скажи Кэрроллу кто, что судьба его книги сложится таким образом, он вряд ли бы поверил.

Потомственный эксцентрик

Чарльз Доджсон (таково настоящее имя Льюиса Кэрролла) родился в семье сельского священника в графстве Чешир. Одним из любимых занятий нашего героя в детстве и юности было нянчить и занимать своих многочисленных братьев и сестер – всего у него их было 10, и среди них он был почти самым старшим. Чарльз выдумывал замысловатые игры, сказки, устраивал домашний кукольный театр, мастерил игрушечную железную дорогу, выпускал домашний литературный журнал.

Среди детей семейства Доджсонов было почему-то распространено заикание. Чарльзу этот дефект речи тоже достался и мучил его всю жизнь. Заикание усиливало природную застенчивость Чарли. Но робким он при этом не был: мог постоять за себя кулаками, особенно когда попал в частную школу-интернат Регби, где столкнулся с дедовщиной – по ночам старшие ученики издевались над младшими. Там он защищал не только себя, но и своих более слабых товарищей. Некоторая воинственность видна и в надписи на одном из его школьных учебников: «Эта книга принадлежит Чарльзу Лютвиджу Доджсону: руки прочь!»

Учитель математики Мэр вспоминал позже, что не знал более одаренного ученика. Талант к этой науке и языкам Чарльз унаследовал от отца. Как и любовь к эксцентрике: внешне строгий священник, Доджсон-старший был на самом деле веселым и остроумным человеком, о чем можно судить по его сохранившимся письмам к сыну.

Тихий дон

После школы Чарльз поступил в Оксфорд, в колледж Крайст-Чёрч, который ранее окончил его отец. В Оксфорде Доджсон учился блестяще, хотя иногда позволял себе провалить тот или иной экзамен, отвлекаясь на театр и прочие увеселения, – «сухарем» он не был.

После окончания колледжа Чарльз получил право на пожизненную стипендию и преподавание, став тем, кого в Оксфорде величают доном. По старой традиции, уходящей корнями в период, когда этот университет был монастырем, дону полагалось принять священнический сан и обет безбрачия. Нашему герою, несмотря на его искреннюю и глубочайшую религиозность, очень не хотелось связывать себя такими узами – и не пришлось бы, родись он на 10 лет позже: в 1866 году устав был изменен. Но все, что смог сделать молодой Доджсон, это остановиться на сане дьякона – ступени, предшествующей священству. Однако обета безбрачия избежать не удалось.

Велик соблазн «распилить» нашего героя пополам, отделив серьезного и педантичного математика Чарльза Доджсона от лукавого фантазера Льюиса Кэрролла. Так и делают некоторые биографы. В нем действительно сочетались, казалось бы, противоположные черты, но они столь тесно переплетены, что можно говорить только об одной цельной личности Доджсона-Кэрролла.

Да, он был педантом, с коллегами держал себя сдержанно (отчасти потому, что не хотел лишний раз демонстрировать свое заикание), постоянно размышлял о вопросах веры и богословия (чему свидетельство его многотомный дневник), на его лекциях студенты спали (он и сам не любил свои лекции), но вместе с тем дон Доджсон мог позволить себе шутки, больше подобающие Льюису Кэрроллу. Например, узнав, что в колледже появилась комната для хранения гербариев, он попросил ученый совет выделить комнату и математикам «для деления с остатком», оборудованную столами для деления целых чисел и шкафами для хранения остатков.

Озорством пронизаны многие письма Доджсона, а он был страстный любитель эпистолярного жанра и даже сочинил микротрактат «Восемь или девять мудрых слов о том, как писать письма», характерный для него пример сочетания юмора и логики.

Ко всему прочему Доджсон был заядлым театралом, хорошо пел и вообще не чурался светских компаний. Он был знаком со знаменитым историком культуры Джоном Раскином и поэтами «Братства прерафаэлитов» – Россети, Хантом, Милле.

Осторожно, дети!

Однако по-настоящему Чарльз раскрывался в общении с детьми, которые напоминали ему о родной семье, где он был главным затейником. В душе дон Доджсон оставался ребенком и поэтому, в отличие от многих взрослых, понимал детей и интересовался их внутренним миром. Он писал знакомой о своих маленьких собеседниках: «Я имел счастье общаться с ними наедине. Такое общение очень полезно для духовной жизни человека: оно заставляет убедиться в скромности собственных достижений по сравнению с душами, которые настолько чище и ближе к Господу».

В мире детства эксцентричность естественным образом сочетается с обезоруживающей прямотой – на этом построены многие коллизии кэрролловской «Алисы».

Лишенный возможности иметь собственных детей человек возится с детьми своих друзей. В XIX веке это выглядело совершенно нормальным. Но в ХХ веке вдруг стало предметом нездорового интереса, когда с подачи Зигмунда Фрейда западное общество помешалось на сексуальных вопросах. В кэрролловской любви к детям принялись искать нездоровый подтекст и в качестве доказательства ссылались на его фотоработы.

Ведь вдобавок ко всему Чарльз Доджсон был еще и одним из лучших фотографов своей эпохи. Полжизни он посвятил этому занятию, которое тогда в техническом плане было очень хлопотным и трудоемким. Доджсон сделал около 3000 снимков, многие из которых – настоящие произведения искусства. Фотографировал он и детей, всегда с разрешения родителей и в их присутствии.

Разоблачители ХХ века подняли шум, увидев, что на некоторых его снимках девочки частично обнажены, но в викторианскую эпоху такие фото были в большой моде и символизировали детскую невинность и чистоту.

Дальше всех зашла Би-би-си, выпустив 10 лет назад целый документальный фильм, выстроенный вокруг снимка голой девушки – якобы Лорин, старшей сестры Алисы, прототипа героини кэрролловской сказки. Впрочем, авторам скоро пришлось извиняться: вся доказательная база «расследования» оказалась сфабрикованной, а Доджсон-Кэрролл не имел никакого отношения к обсуждавшемуся фото.

Нам пришлось задержаться на этой теме, поскольку сегодня, после всего понаписанного о Кэрролле, увы, редкий разговор о нем обходится без сальных домыслов. Кстати, на кэрролловской дружбе с детьми стали делать акцент благодаря племяннику писателя, его первому биографу Стюарту Доджсону Коллингвуду и другим наследникам, которых сильно смущало, что давший обет безбрачия дьякон порой влюблялся в женщин и писал об этом в дневниках. Именно эта сторона жизни Кэрролла казалась им компрометирующей. После смерти писателя таинственно исчезли несколько тетрадей его дневников. Создавая образ непорочного дяди, племянник выдвинул на первый план его дружбу с детьми. Знал бы он, насколько медвежьей окажется эта услуга!

Большая прогулка

Главным «детским другом» жизни Чарльза Доджсона стала Алиса, дочь филолога Генри Лидделла, назначенного деканом колледжа Крайст-Чёрч в том же 1855 году, когда наш герой стал оксфордским доном.

Молодому незнатному профессору было не по рангу дружить с семейством декана, но знакомству и сближению способствовали его занятия фотографией. Заметив Доджсона с экзотической для того времени аппаратурой, жена декана попросила его сделать портрет своего старшего сына Гарри. Веселый математик легко нашел общий язык со всеми детьми Лидделлов, а портрет получился столь хорош, что Доджсону заказали еще. Его стали приглашать в гости и на прогулки – маленьким Лидделлам он нравился куда больше, чем скучная и строгая гувернантка. Чарльз без усилий придумывал игры, загадки, шарады, сочинял на ходу увлекательные рассказы. Но потребовалось почти семь лет, чтобы появилась его самая главная история.

Одним июльским полднем 1862 года, а именно: 4-го числа, в пятницу, Чарльз Доджсон отправился на лодочную прогулку по Темзе в компании своего приятеля преподобного Робинсона Дакворта и трех сестер Лидделл – Лорин, Алисы и Эдит.

Алиса – ей было уже 10 лет – попросила Доджсона развлечь их какой-нибудь историей. В тот день профессора математики посетило особенное вдохновение. Главной героиней он сделал «заказчицу», а себя и друзей вывел в виде различных персонажей. Старшая Лидделл стала Попугайчиком Лори, младшая – Орленком Эдом, Дакворт – Робином-Гусем, а себя Чарльз сделал птицей Додо. Так он обыграл собственное заикание – представляясь, Чарльз часто произносил свою фамилию как «До-до-доджсон».

В рассказ вплетались различные знакомые в их кругу детали, например, крошечная дверь в норе намекала на маленькую калитку в церковный сад, куда Алисе всегда очень хотелось проникнуть, но детям это было запрещено. А история про Море слез – намек на предыдущую прогулку этой компании, прерванную промочившим всех до нитки ливнем.

Повествование Доджсона растянулось на несколько часов, за это время друзья успели пообедать на берегу у аббатства и вернуться обратно, но могло бы так и остаться не более чем приятным воспоминанием, если бы Алиса – и большое ей за это спасибо! – не принялась настоятельно упрашивать Доджсона записать всё, что он только что придумал.

Срочно в печать

Еще не понимая важности данного ему задания (ведь это была, по сути, ни к чему не обязывающая игра), Доджсон не спешил зафиксировать сказку на бумаге. Прошло полгода, прежде чем он все-таки приступил и увлекся, придумывая новые эпизоды. Один из черновиков он показал своему другу писателю Джорджу Макдональду, а тот – своим детям, и те, придя в восторг, постановили: «Нужно выпустить настоящую книгу».

Доджсон начал переговоры с издательством Macmillan, которое предложило ему заменить авторские иллюстрации более профессиональными. Писатель, на этот раз забыв о вечно мешавшей ему скромности, с подачи друга Дакворта выбрал едва ли не самого востребованного иллюстратора – Джона Тенниела, оформлявшего популярный сатирический журнал «Панч».

Тенниел не раз жалел, что взялся за эту работу, потому что заказчиком Доджсон оказался невероятно требовательным – все иллюстрации должны были делаться на основе его собственных рисунков, и он отчаянно бился за каждую деталь. Рукописный и еще не окончательный вариант книги – он назывался «Приключения Алисы под землей» – писатель подарил самой Алисе на Рождество 1864 года. Много лет спустя, попав в нужду, она продала его на аукционе за немалые деньги.

Любитель точных цифр и изящных параллелей, Доджсон хотел, чтобы первый тираж «Алисы» увидел свет 4 июля 1865-го, ровно через три года после той самой прогулки. Уложиться в срок удалось, но книга вышла с ошибками, и щепетильный автор заставил издательство вносить правки. В итоге печатание возобновилось только осенью, но некоторые экземпляры первого, исторического тиража все-таки попали в продажу.

Сквозь зеркало

Подписанная именем Кэрролла книга имела такой успех, что слухи о ней дошли до королевы Виктории. Ей тоже очень понравилось. Есть легенда, что королева на самом деле и была настоящим автором «Алисы», а Кэрролл – просто подставное лицо. Наверное, эта версия льстит британским монархистам, но более занятной выглядит другая легенда. Придя в восторг от «Алисы», Виктория потребовала достать ей другие книги автора и вскоре получила пару: «Курс по алгебраической геометрии» и «Алгебраический разбор Пятой книги Евклида».

Успех «Страны чудес» навел Кэрролла на мысль о ее продолжении. Так в 1871 году появилась «Алиса в Зазеркалье». Но не стоит думать, что Кэрролл собирался бесконечно окучивать найденную золотую жилу, подобно многим современным авторам, штампующим бесконечные сиквелы. «Зазеркалье» было прощанием с героиней сказки.

Алиса Лидделл выросла – ко времени выхода второй книги ей было уже 19, непосредственность и наивность, сказочный мир остались в прошлом. Отношения писателя с Лидделлами испортились вскоре после выхода «Страны чудес». Одни исследователи считают, что миссис Лидделл не нравилось, что подрастающая Алиса уделяет слишком много внимания Доджсону, который ей в любом случае не пара, другие полагают, что причина разрыва связана не с Алисой, а с тем, что Доджсон встал в оппозицию к декану в одном университетском конфликте. Как бы то ни было, но через несколько лет Лидделлы и Доджсон помирились.

Путешествие в Россию

Кэрролла иногда хотят показать интровертом, почти всю жизнь безвылазно проведшим в Оксфорде. Однако он не был домоседом, любил отдыхать в Шотландии, в Озерном крае или на острове Уайт. Он был готов отправиться и за тридевять земель, на затерянный в Южной Атлантике остров Тристан-да-Кунья, о бедственном положении жителей которого узнал от своего младшего брата, служившего там священником. Он ходил на прием к премьер-министру Роберту Солсбери с проектом переселения островитян (их было всего около сотни) в Африку, но получил отказ: власти решили, что, узнав о тристан-да-кунийцах, все прочие жители британских колоний также примутся упрашивать переселить их за государственный счет.

Единственной дальней поездкой Кэрролла стало путешествие в Россию. В 1867-м он составил компанию своему другу-священнику, которому поручили доставить письмо епископа Оксфордского Уилберфорса главному духовному лицу тогдашней России – митрополиту Московскому Филарету (Дроздову), ныне причисленному к лику святых.

Пуститься в это путешествие Доджсона сподвигло желание побольше узнать о православии. Помимо его личного интереса к разным формам духовности сыграло роль и намечавшееся в то время сближение англиканской и русской церквей. Сближения в итоге не случилось, но визит в Россию Доджсону понравился. Его поразили великолепие Петербурга и кремлевских палат, красота церковных служб и погруженные в молитву схимники Троице-Сергиевой лавры. Побывали англичане и на Макарьевской ярмарке в Нижнем Новгороде. Доджсон посетил театры в нескольких российских городах и нашел их в некоторых аспектах лучше лондонских: «Я никогда не видел актеров, которые бы так внимательно следили за действиями своих партнеров и так мало смотрели в зал».

Дневник русского путешествия Кэрролла-Доджсона не предназначался для публикации и был полноценно издан на Западе только в 1999 году, а потом и в нашей стране.

Снарк и другие странности

Помимо двух сказок об Алисе Кэрролл написал около трехсот вещей – романтические и юмористические стихи, пародии, либретто опер для театра марионеток. Есть и несколько поэм, например, «Фантасмагория», в которой привидение жалуется на свою незавидную долю, и апофеоз поэтики нонсенса – «Охота на Снарка», над расшифровкой смысла которой до сих пор бьются исследователи. Сам же автор признавал, что не знает, о чем она.

Главным же сочинением своей жизни Кэрролл считал не «Алису», а книгу «Сильвия и Бруно», над которой долго работал и две части которой издал в 1889 и 1893 годах. Но, как это нередко бывает, созданная играючи «Алиса» оказалась намного интереснее, чем то, что долго продумывалось и вынашивалось. Рассказывая о приключениях двух детей эльфийского короля, Кэрролл уместил в книге множество важных для него мыслей и наблюдений. Но успеха «Сильвия и Бруно» не имела, и многие даже не знают о ее существовании.

Еще одна малоизвестная сторона жизни Кэрролла-Доджсона: благотворительность. Занимался он ею настолько по-евангельски тихо, что даже близкие не догадывались о ее масштабах. Лишь один из поздних биографов, изучив финансовые дела нашего героя, выяснил, что оксфордский профессор порой не только жертвовал нуждающимся последние деньги, но и сам влезал в долги, чтобы помочь другим.

Путь Алисы

Кэрролл умер в 65 лет от воспаления легких, развившегося из, казалось, безобидной простуды. Доживи он хотя бы до 70, смог бы увидеть первую экранизацию «Алисы в Стране чудес». 10-минутный фильм пионера британского кино Сесиля Хепуорта вышел в 1903-м и довольно точно следовал книге и иллюстрациям Тенниела.

А в 1915-м американский режиссер В. Янг снял уже полнометражный фильм по знаменитой книге. Его бы писатель тоже вполне мог застать и, как человек, серьезно занимавшийся фотографией, оценил бы изобретательность, с которой авторы фильма воссоздали сложные фантастические образы.

Но Кэрролл успел посмотреть лишь мюзикл, поставленный по «Стране чудес» в лондонском Театре Принца Уэльского в 1886 году.

Приключения Алисы экранизировали десятки раз в разных странах. Однако прямые экранизации – лишь малая часть того, что породили книги Кэрролла. Они разошлись на крылатые фразы, их персонажи, будь то Безумный Шляпник, Чеширский Кот, Шалтай-Болтай, Траляля и Труляля, Морж и Плотник, Белый Рыцарь или сама Алиса, различные сцены, вроде Безумного Чаепития, зажили самостоятельной жизнью в современной культуре.

Великие почитатели

В первые десятилетия после появления книги Кэрролла породили волну подражаний – прямых, вроде «Новой Алисы в старой Стране чудес» Анны Ричардс, или косвенных, вроде «Из ниоткуда на Северный полюс» Тома Худа, но сегодня о них мало кто помнит. Куда важнее, что влияние Кэрролла признавали большие писатели ХХ века, такие, как Джеймс Джойс, Владимир Набоков, Хорхе Луис Борхес, Хулио Кортасар, Милорад Павич. Набоков был одним из первых переводчиков «Алисы» на русский язык – в его варианте повесть превратилась в «Аню в Стране чудес» (1923).

Кэрролл сильно повлиял на фантастику ХХ и ХХI веков. Алиса Селезнева, героиня книг Кира Булычева, своим появлением обязана, конечно же, тезке из кэрролловской книги. Кстати, в юности Булычев также пытался переводить Кэрролла на русский.

Еще одна особенность феномена Кэрролла: «Алиса» очень сложна для перевода, потому что вся построена на игре слов и смыслов. И, несмотря на это, она «работает» на многих языках. Лучший русский перевод Нины Демуровой вышел в конце 1970-х, а несколькими годами позже в СССР появилась пластинка с аудиопьесой Олега Герасимова «Алиса в Стране чудес» на основе этого перевода. Песни для пьесы написал и исполнил Владимир Высоцкий.

В западной поп-музыке приключения Алисы обыгрываются так же часто, как и в литературе. Одни из самых известных примеров – White Rabbit, психоделический гимн американской группы Jefferson Airplane, или песня I Am The Walrus группы The Beatles, вышедшие столетие спустя после первых изданий Кэрролла.

Продолжение жизни

О книгах Кэрролла написаны сотни исследований, создающих впечатление, что практически любая фраза в этих сказках имеет несколько смыслов и может быть поводом для многословного комментария филолога, искусствоведа или математика. Но разве это делает «Алису» привлекательной для большинства читателей в разных странах мира?

Кэрролл, конечно, любил загадки и шарады, но в «Алисе» он создал мир, проникнуть в который можно при помощи ключа, которым при желании может обладать каждый. Он сделан из любопытства и чувства юмора.

В этих сказках поражает сочетание сложности и удивительной непосредственности, напоминающей естественность маленьких детей. Читатель понимает, что перед ним разворачиваются события фантастические и из ряда вон выходящие, но описываются они так легко и точно, что кажется, будто речь идет о вещах абсолютно естественных. Сказочный мир Кэрролла настолько убедителен и логичен в своей абсурдности, что читатель принимает его с полным доверием.

Выросшие из игры, эти повести сохраняют в себе ее озорную энергию. Неудивительно, что первоначально критики приняли «Алису в Стране чудес» в штыки – книга не была похожа на то, что писалось в викторианскую эпоху, в ней нет никакой тяжеловесной назидательности, наоборот, автор явно подшучивает над многими условностями.

Удивительно и то, что при всей их отчетливой английскости сказки Кэрролла оказались близки и понятны читателям разных стран. Видимо, он сумел коснуться того, что объединяет всех фантазеров независимо от того, в какой культуре они выросли.

Кэрролл равно интересен и взрослым, и детям. Для него не существовало границы между этими двумя мирами. Честертон же считал, что «Алису» нужно читать в первую очередь взрослым, чтобы не закоснеть в серьезности. Он печалился, что в Англии первой половины ХХ века «Алиса» стала классикой, а значит, чем-то, чем она по своей сути не может быть: кирпичиком унылого школьного образования, тогда как эти сказки написаны для того, чтобы весело переворачивать все с ног на голову.

К счастью, «Алиса» переросла все навязываемые ей одежды, и сегодня мы можем видеть эти повести такими, какие они есть: одновременно и дурашливой сказкой, и изысканной пищей для требовательного ума. Мы живем в мире, который пронизан цитатами из Кэрролла, и это делает его лучше.

источник https://profile.ru/culture/vsled-za-belym-krolikom-160-let-a...

Успешная парижская модель узнает, что ее бабушка перенесла инсульт. Сусана (Альмудена Амор) отправляется в Мадрид, чтобы помочь родственнице, но несколько дней с ней оборачиваются для девушки кошмаром.

Достойный испанский ужастик для любителей острых ощущений.

2. Преступления будущего / Crimes of the Future (2022, Канада, Великобритания, Греция)

В недалеком будущем люди научились практически не чувствовать боль. Новые возможности тела открывают простор для экспериментов с запретными удовольствиями.

Боди-хоррор Дэвида Кроненберга со звездным кастом. Фильм для тех, кому кажется, что он ничего не боится.

3. Иччи (2020, Россия)

Тимир (Илья Яковлев) с женой и сыном приезжает в глушь к отцу. Он хочет продать родной дом, чтобы расплатиться с долгами, но отец на это не согласен. Семейная ссора разворачивается на фоне пугающих событий, вызванных духами прошлого. Что за сила таится в лесах Якутии? Как задобрить демона Иччи?

Фильм будет интересен любителям колоритных пейзажей и необычных ужастиков. Согласитесь, якутские хорроры снимают нечасто.

4. Паранормальные / De Uskyldige (2021, Норвегия, Швеция, Дания, Великобритания, Франция, Финляндия)

Маленькая Ида (Ракель Ленора Флоттум) вместе с родителями и сестрой-аутисткой переезжает в новый дом. Она знакомится с соседскими детьми Бэном и Аишей, которые обладают паранормальными способностями. Невинные игры перерастают в опасные развлечения. Оказывается, дети могут быть пугающе жестокими. Особенно когда думают, что их не поймают.

«Паранормальные» — полнометражный фильм норвежского режиссера Эскиля Вогта, номинированного на «Оскар» за картину «Худший человек на свете». Фильм понравится любителям хорроров с элементами социальной драмы.

5. Свежатинка / Fresh (2022, США)

Ноа (Дейзи Эдгар-Джонс) одинока, но найти парня в современном мире непросто: приложения для знакомств приносят лишь разочарования. Девушка отчаивается встретить любовь, но тут в продуктовом магазине с ней знакомится очаровательный Стив (Себастиан Стэн). После идеального первого свидания Ноа на свой страх и риск соглашается поехать за город на выходные — и это становится роковой ошибкой.

«Свежатинка» понравится зрителям, которые хотят оценить взгляд женщины-режиссера на жанр ужасов и увидеть утонченную Эдгар-Джонс, известную по сериалу «Нормальные люди», в новом амплуа.

6. Человек-невидимка / The Invisible Man (2020, США, Канада, Австралия)

Сесилия (Элизабет Мосс) в страхе бежит от парня-тирана Адриана (Оливер Джексон-Коэн). Позже она узнает, что ее бывший, работавший разработчиком оптических технологий, покончил с собой и оставил ей большое наследство. Кажется, жизнь девушки должна бы наладиться, но смерть мучителя оказывается розыгрышем. Вскоре Сесилия понимает: за ней охотится кто-то, кого невозможно увидеть.

История, рассказанная в «Человеке-невидимке», не нова. Режиссер Ли Уоннел («Пила», «Матрица: Перезагрузка») переносит сюжет одноименного романа Герберта Уэллса в современность.

7. Черный телефон / The Black Phone (2021, США)

1978 год. В пригороде Денвера орудует маньяк, прозванный Граббером (Итан Хоук). Портреты пропавших школьников наводят ужас на Финни (Мэйсон Темз), забитого подростка, которого вместе с сестрой Гвен (Мадлен Макгроу) воспитывает строгий пьяница-отец. Финни попадает в руки Граббера. Мальчик оказывается в звуконепроницаемом подвале, где нет ничего, кроме неработающего черного телефона. Но вдруг раздается звонок.

Фильм снят по мотивам рассказа Джо Хилла, сына «Короля ужасов» Стивена Кинга. «Черный телефон» понравится поклонникам династии хоррор-писателей и фанатам «Очень странных дел».

Источник https://myshows.me/news/6013/sem-novyh-filmov-uzhasov-otklas...

Их концептуальная фантастика, признаемся честно, противится буквальному переносу на экран. Поэтому неудивительно, что в соревновании бесконечных телеспектаклей, антиутопий и экзистенциальных хорроров с отрывом победили четыре самые вольные и неконвенциональные адаптации сюжетов.

20. «Пикник на обочине», Кыргызстан, 2019, реж. Никита Каиль

7 минут словесной диареи

Семиминутная иллюстрация нервного припадка говорливости, накрывающего новичков в Зоне, про которых герой повести «Пикник на обочине» замечает: «По-моему, это у них вроде поноса, от человека не зависит, а льет себе и льет». В кыргызстанской версии «Пикника» логорея начинается у героя еще до прибытия в Зону. Несколько раз переспросив напарника «Ты точно готов?», сталкер выдает ему противогаз: «Выжить в Зоне ты сможешь только в противогазе». В оставшееся время друзья бегают по лесу, периодически падая, а более опытный герой издает назойливые восклицания «Лежи! Вставай! Пошли! Нам сюда!», пока не подбирает с земли «исполнитель желаний» — зеленый травянистый комочек, позволяющий наконец озвучить сакраментальную фразу про «счастье всем даром».

19. «Чудо Зоны», Россия, 2015, реж. Кристина Михайлиди

5 минут в промзоне среди сай-фай-артефактов

Пятиминутная фантазия на тему «Пикника на обочине», легко опровергающая собственный эпиграф: «Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить». Совершенно непонятно, как можно исправить это «Чудо Зоны», потому что ни одного кадра из него не выкинешь: ни мрачных советских монументов, ни полыхающего в железной бочке бомжового костра, ни ржавого крана над грязной раковиной на фоне облупившейся плитки, ни натюрморта с огромными гайками, болтами, ведрами и промасленными спецовками. Главный герой, плотный лысоватый мужчина, входит с фонариком в темный кабинет, натягивает резиновые перчатки и сдувает пыль с картонной папки с надписью «Опись научно-технических артефактов, найденных в Зоне № 2». Немного полежав и побродив по индустриальному пространству, мужчина встречает девочку в светлой стеганой курточке, и она бежит за ним с криком «Папа, нам надо идти!». Взявшись за ручки, папа с дочкой устремляются на выход из промзоны, следом за ними бежит знаменитая черная собака из «Сталкера».

18. «Зона», Финляндия, 2012, реж. Эса Луттинен

Алковерсия «Сталкера»

Действие малобюджетного боевика по мотивам «Пикника на обочине» происходит в современной Финляндии. Нарядный сталкер Раяла с серьгами в ушах и пирсингом в переносице, напоминающий фронтмена «Коррозии металла» Сергея Троицкого, не появляется в кадре без бутылки, а отправляясь в Зону из бара Pripyat, то и дело прикладывается к фляжке (это в принципе соответствует первоисточнику, но там герою иногда мешает защитный скафандр). В одном из концептуальных диалогов персонажи спорят, помогают ли водка или виски от радиации, и приходят к выводу, что все сталкеры пьют от нервов, поэтому больше их гибнет от алкоголя, а не от воздействия Зоны. Вместо золотого шара, исполняющего желания у Стругацких, финны ищут волшебную пирамиду Гартнера (название позаимствовано из терминологии эффективных менеджеров). Ключевой вопрос «Пикника на обочине» — чего же человек в итоге попросит у волшебной пирамиды? — решается примерно в том же рекурсивном духе, следы которого есть в «Сталкере» Тарковского, где один из персонажей мечтал просто уничтожить исполняющую желания Комнату.

17. «Малыш», СССР, 1987, реж. Алексей Бородин, Юлия Косарева

Гастроли театра юного зрителя на землеподобной планете

В фильме-спектакле Центрального детского театра космического Маугли, воспитанного таинственной инопланетной цивилизацией и обнаруженного землянами на планете Ковчег, играет пластичная актриса-травести Татьяна Курьянова в черном трико. Она больше похожа на андрогина, чем на 12-летнего мальчика из повести «Малыш», хотя гримеры постарались придать ее лицу тот самый «мертвенный, синевато-зеленый оттенок», который описывают Стругацкие. Главный режиссерский прием — проступающие из темноты отдельно от остального туловища ладони и лица персонажей, раскачивающиеся туда-сюда под ритмическую музыку. Вероятно, это раскачивание символизирует человеческие сомнения: надо ли оставить Маугли в покое или лучше попытаться его очеловечить? Во всей этой театральной условности есть даже какое-то ностальгическое обаяние для зрителя, посещавшего в детстве тюзовские спектакли, где детей, подростков и молодежь старательно изображали довольно зрелые актеры.

16. «Неназначенные встречи», Чехия, 1995, реж. Ирена Павласкова

«Малыш», экранизированный с мыслями о пробковом шлеме Киплинга

В чешской телевизионной интерпретации повести «Малыш» земляне с самого начала не скрывают цели своего визита на планету Ковчег — по сути, колонизаторской, связанной с поиском нового жизненного пространства взамен постепенно приходящей в негодность родной планеты («У нас плохая атмосфера, нас много»). Главная удача фильма — симпатичный голенький мальчик Пётр Ричанек в заглавной роли, косматый и чумазый, но добрый и отзывчивый, явно тянущийся больше к людям, чем к воспитавшим его мутным инопланетянам, личности которых так и не выясняются. Поняв, что планета все-таки занята огромными сверхорганизмами, колонизаторы ретируются, но на прощание дарят малышу рваную фуфайку и робота-андроида для обмена сентиментальными посланиями.

15. «Отель „У погибшего альпиниста“», Польша, 1976, реж. Станислав Воль

Кабачок «13 стульев» с пришельцами

Первая из двух польских экранизаций иронического детектива об инопланетных шпионах на горнолыжном курорте больше тяготеет к легкомысленной скрюболл-пародии, и было бы неудивительно, если бы эксцентричные постояльцы отеля каждые несколько минут исполняли танцевально-песенные номера, как в популярной советской телепередаче «Кабачок „13 стульев“». Персонажи Стругацких изображены близко к тексту, но конкретно в этой версии лучше всего передана гендерная флюидность загадочного чада Брюн, племянницы/ка фокусника Дю Барнстокра.

14. «Отель „У погибшего альпиниста“», Польша, 1992, реж. Михал Квечински

Еще одна отходная детективному жанру

Трудно найти десять существенных различий между этой цветной экранизацией и черно-белой 1976 года, хотя на этот раз авторы старались быть чуточку серьезнее, поэтому актеры кривляются поменьше. Отступлений от первоисточника и попыток какой-то индивидуальной авторской интерпретации тут тоже особо нет. Разве что андрогин Брюн вообще отсутствует как несущественная фигура, разговоры о фирменной эдельвейсовой настойке, которой всех накачивает хозяин отеля, немного ужаты, а инопланетные засланцы-роботы получились слишком похожими на людей и потому выглядят как шайка негодяев.

13. «Отель „У погибшего альпиниста“», СССР, 1979, реж. Григорий Кроманов

Нордический спа-отель с привидениями

Только у «Таллинфильма» нашлись ресурсы для того, чтобы включить в экранизацию «Отеля» такого существенного персонажа, как верный друг погибшего альпиниста, сенбернар Лель, и его изображает не кукла или ряженый артист (которого нетрудно представить в одной из польских версий), а настоящая собака. Вообще, дизайн в гламурном эстонском фильме выполнен на высшем уровне: костюмы балтийским актерам пошил сам Вячеслав Зайцев! У советских детей эта версия котировалась как фильм ужасов, тем более что суть происходящего оставалась непонятной до самого конца, а атмосферу дополнительно нагнетал мрачный закадровый голос инспектора Глебски.

12. «Гадкие лебеди», Россия, Франция, Швейцария, 2006, реж. Константин Лопушанский

Творческая встреча с писателем в интернате для детей-мутантов

Мрачную и депрессивную антиутопию Лопушанского о мире, который «окончательно покинул дух», можно воспринимать как своего рода спиритический сеанс с Тарковским: эстетика «Гадких лебедей» местами похожа на атмосферу «Сталкера», где девочка-мутант тоже выглядит как будущее человечества. В «Гадких лебедях» детей с паранормальными способностями гораздо больше, они наглее, самоувереннее, разговорчивее и сразу набрасываются на несчастного писателя Виктора Банева: «По вашим книгам получается, что любой, кто умен, не может испытывать к людям ничего, кроме отвращения». Милейшему Григорию Гладию, играющему главную роль, приходится мобилизовать все свое человеческое обаяние, чтобы оппонировать детям, подпавшим под влияние инфернальных «мокрецов»: «Вам пока непонятно, что грязный, небритый, вечно пьяный мужчина может быть человеком».

11. «Миллиард лет до конца света», Венгрия, 1983, реж. Ласло Феликс

Кино моральной паники (на интеллигентской кухне)

Короткая, но близкая к тексту и аккуратная телепостановка без особых режиссерских затей. Слаженными актерскими усилиями фильм вполне передает иронично описанную в первоисточнике «атмосферу сумасшествия, страха и алкоголя», в которую погружаются ученые, привлекшие внимание грозной сверхцивилизации. Понятна логика режиссера, по которой инженера-бабника Захара Губаря играет знойный брюнет Миклош Калочаи, полюбившийся советским зрительницам после лирической двухсерийной телерекламы автобуса «Икарус» — «Отпуск за свой счет». Одна из самых запоминающихся комических сцен фильма — массовая женская драка в квартире Губаря, который гоняет своих баб ремнем. Неплохо удался также игривый визит хорошенькой посланницы Гомеостатического Мироздания Лидочки в розовом платье к Малянову, в чьей квартире весь стиль задает гигантская балалайка на стене.

10. «Обитаемый остров», Россия, 2008, реж. Фёдор Бондарчук

Сверхчеловек будущего против военной хунты

Близкая к тексту экранизация ранней бесхитростной вещи Стругацких. Главная вольность, которую позволил себе Бондарчук, — эпиграф «Пикника на обочине» («Ты должен сделать добро из зла, потому что его больше не из чего сделать»), переставленный в конец «Обитаемого острова» в качестве эпилога. Нарекания критиков тут вызвала слишком примитивистская игра ослепительно красивого дебютанта Василия Степанова в роли голубоглазого и белозубого землянина-сверхчеловека Максима Каммерера. Степанов и правда выглядит белой вороной на фоне таких монстров актерской выразительности, как Сергей Гармаш, Гоша Куценко, Алексей Серебряков, Андрей Мерзликин и, в конце концов, сам Бондарчук в блестящей роли Прокурора, корчащегося в ванне во время психических атак пропагандистских башен. Но инородностью центрального актера, выпадающего из ансамбля, как раз и достигается необходимый эффект, ведь наивный лапушка Максим свалился на отсталый Саракш с другой планеты.

9. «Трудно быть богом», ФРГ, СССР, Франция, Швейцария, 1989, реж. Петер Фляйшман

Прощай, немытая планета!

Пожалуй, самая эротическая из всех существующих экранизаций Стругацких. Сотрудник Института экспериментальной истории Антон, он же дон Румата, напропалую пользуется в вонючем Арканаре внешностью польского артиста Эдварда Жентары, которую не слишком портит даже парик в стилистике «Ведьмака», делающий местных придворных и особенно короля похожими на гамадрилов. Царящие в Арканаре нравы придают живость и остроту происходящему. Например, когда Румата после попойки с бароном Пампой срывает рубище со своей служанки Киры с рыком «Видишь, я стал таким же, как вы!», камера с наслаждением панорамирует Кирины анатомические подробности. Земные наблюдатели-коммунисты ужасаются арканарскому быту и, глядя, как режут свинью, вздыхают: «Ведь и мы когда-то были такими…» А видя в инфракрасном сканере, как Румата залезает на Киру по большой, но чистой межпланетной любви, коллега экспериментального историка Анка пускает горючие слезы ревности, опровергая уверения героя, что на Земле давно уже никто ни по какому поводу не плачет.

8. «Трудно быть Богом», Россия, 2013, реж. Алексей Герман

Босх с Ярмольником

Навеянный эстетикой средневековой живописи и графики черно-белый кошмарный сон, создающий довольно натуралистичный эффект присутствия на жуткой планете Арканар. Алексей Герман, обожавший собственноручно подбирать костюмы для массовки, явно упивался своей визуальной эрудицией, демонстрируя длинную галерею тщательно, любовно созданных босховско-брейгелевских уродцев, на протяжении трех часов обмазывающих друг друга телесными выделениями и прочими отвратительными субстанциями, к ужасу и отвращению дона Руматы, который в каждом кадре достает, как фокусник, чистый белоснежный платок, чтобы немного утереться. Эмоциональная доминанта фильма — примерно как у Тарковского в «Солярисе» — тоска по детству, малой родине и бабушке, которая является герою в снах. Германовская интерпретация способна обескуражить тех, кто в отрочестве зачитывался увлекательной приключенческой повестью. Чтобы немного смягчить культурный шок и не распугать зрителей, остроумные сотрудники одного московского кинотеатра довольно метко обозначили жанр картины как «фантастика с Ярмольником».

7. «Сталкер», СССР, 1979, реж. Андрей Тарковский

Трое в Комнате, не считая собаки

Одно из самых легендарных произведений в истории кино, рождавшееся в муках — и для операторов, которых на «Сталкере» сменилось три, и для братьев Стругацких, бесконечно переписывавших сценарий. Будь Стругацкие такими же вспыльчивыми холериками, как Станислав Лем, из-за экранизации «Соляриса» назвавший Тарковского идиотом, они после «Сталкера» вполне могли бы поймать режиссера вечером за промзоной и макнуть головой в ведро с «ведьминым студнем». Однако интеллигентные братья лишь кротко сформулировали фундаментальное идейное различие между повестью «Пикник на обочине» и фильмом: «Повесть — о том, что мы не знаем, ради чего существуем. А кино — о том, что жизнь без святого в душе и не жизнь вовсе».

Подобно артефактам из Зоны, «Сталкер» и по сей день продолжает излучать свое таинственное влияние в довольно широком радиусе. Более или менее явные отсылки к нему можно обнаружить у самых амбициозных и радикальных авторов — от Ларса фон Триера до Алехандро Гонсалеса Иньярриту. Но наиболее к месту сцена из кинокомикса «Взрывная блондинка» о шпионских разборках времен холодной войны: героиня Шарлиз Терон в очередной драке падает в зал восточноберлинского кинотеатра, прорвав собой экран, на котором Сталкер, Профессор и Писатель никак не могут прийти к консенсусу по проклятым вопросам бытия.

6. «Искушение Б.», СССР, 1990, реж. Аркадий Сиренко

Побочный продукт «Хромой судьбы» и безумия 1990-х

Борис Стругацкий великодушно поставил крепкую четверку «Искушению Б.», которое снято по специально написанному сценарию «Пять ложек эликсира» (это своеобразный ресайклинг фрагментов романа «Хромая судьба»), хотя и не тем режиссером, который планировался изначально, и не на той студии («Беларусьфильм»), для которой предназначался. Тем не менее с главным комплиментом Стругацкого, который касается отличного актерского состава, трудно не согласиться. Лембит Ульфсак играет писателя Снегирёва, случайно узнающего об эликсире бессмертия «мафусалин», который регулярно хлебают члены кружка долгожителей в юмористическом исполнении Олега Борисова, Натальи Гундаревой, Владимира Зельдина, Станислава Садальского и Александра Пашутина. Они ставят писателя перед выбором — умереть или стать бессмертным. Флешбэки из древности, смахивающие на «Трудно быть богом» для бедных, и выходы долгожителей в исторических костюмах оригинально соседствуют в «Искушении Б.» с актуальными приметами 1990-х вроде Кашпировского, внушающего добро с телеэкрана.

5. «Понедельник начинается в субботу», СССР, 1965, реж. Александр Белинский

Ночь в музее пополам с кукольным театром

Самая оперативная экранизация Стругацких, в которую с пылу с жару вошла первая часть только что написанной «сказки для научных работников младшего возраста» — «Суета вокруг дивана». Один из первых спектаклей будущего корифея Ленинградского телевидения Александра Белинского похож на капустник и наполнен практически всеми доступными на тот момент простодушными телевизионными спецэффектами: в начале программист Александр Привалов ездит с сотрудниками НИИЧАВО на своей прокатной «Волге» на фоне рир-экрана, а потом активно внедряются элементы кукольного театра, с помощью которых изображены сказочные персонажи (Кот, Щука, Гриф). На кукольного персонажа смахивает и актриса Инна Слободская, играющая Наину Киевну Горыныч с наклеенным носом и огромной бородавкой.

4. «Дни затмения», СССР, 1988, реж. Александр Сокуров

Конец света в туркменской пустыне

Эпиграфом к этой экранизации повести «За миллиард лет до конца света» мог бы стать цитируемый у Стругацких анекдот: «Где имение, а где — вода…» — настолько существенно отличается книга от первоисточника. Многие персонажи сильно изменились или вообще растворились при переносе действия из ленинградского двенадцатиэтажника в маленький туркменский город, снятый в печальной сепии. Главный герой Малянов ввиду изнурительной жары часто появляется в трусах, демонстрируя атлетическое телосложение. В фильме он не астрофизик, а врач, пишущий для души работу о ювенильной гипертонии в старообрядческих семьях. Приезжающая по телеграмме, посланной неизвестными, но влиятельными силами, жена героя превратилась в старшую сестру, вероятно, чтобы не отвлекать Малянова от напряженной мужской дружбы с математиком Вечеровским. А инженер-электронщик Губарь принял облик беглого дезертира с автоматом, который берет Малянова в заложники. Важными персонажами становятся змей, который «соблазнил Еву», и беспризорный мальчик, который оборачивается ангелочком и благодаря ловкому ракурсу камеры буквально взмывает в небо. В таком же метафизическом смысле следует понимать все происходящее в «Днях затмения». Если для Стругацких в названии повести ключевые слова — «миллиард лет» (в том смысле, что у мироздания еще достаточно времени, чтобы помешать человечеству сделать самоубийственные открытия), то Сокуров показывает уже состоявшийся конец света, хронологически и метафорически совпавший с распадом советской империи.

3. «Я тоже хочу», Россия, 2012, реж. Алексей Балабанов

Предсмертная элегия о том, что нет в жизни счастья

Последний фильм Балабанова можно рассматривать как своего рода ответ и «Сталкеру», и «Пикнику на обочине» с его иллюзорной надеждой на «счастье для всех даром». «Я счастья хочу», — повторяют одно и то же по разным поводам балабановские персонажи и неизменно получают ответ: «Я тоже хочу». Герои, среди которых много безымянных, как у Тарковского (Бандит, Музыкант, секс-работница Любовь, Режиссер, которого играет сам Балабанов), устремляются к Колокольне счастья между Питером и Угличем, вокруг которой обнаружено сильнейшее электромагнитное излучение («наподобие Чернобыля») и которая по загадочным критериям забирает людей, вероятно, в рай. При этом очевидно, что настоящая гиблая Зона не вокруг колокольни, а внутри каждого из персонажей, изъеденных ощущением несчастливой и утомительной жизни. Лучше всего оно отражено в «Элегии» Александра Введенского, положенной на музыку Леонида Фёдорова, под которую герои преодолевают последние метры до волшебной колокольни.

2. «Улитка на склоне», Сингапур, 2010, реж. Владимир Тодорович

И стайкою наискосок уходят запахи и звуки

Восьмиминутный генеративный нефигуративный мультфильм, созданный с помощью языка Processing, разделен на пять частей: «Взгляд на лес», «Сон в библиотеке», «Об Управлении», «Входим в лес», «Лес». С чисто визуальной точки зрения разницы между этими частями немного, тем более что фильм черно-белый: то по белому фону расползаются какие-то черные кляксы Роршаха, то по черному — белые, или серый фон то темнеет, то светлеет, по нему в разных направлениях ползут абстрактные змейки, плетется компьютерная паутина, колышутся черно-белые водоросли, извиваются стайки головастиков. Шевелящаяся на экране биомасса в какой-то степени отражает психоделические пассажи первоисточника, где непостижимый лес периодически расплывается в глазах героя как скопление невнятных пятен. К счастью, каждую часть мультфильма сопровождают обширные цитаты из повести, переведенные на английский, хотя и с некоторыми купюрами. Например, из одного из первых диалогов о лесе оказались осторожно изъяты «русалки, отдыхающие на воде под луной от своей таинственной деятельности в глубинах», вероятно, как слишком сложный образ для генеративного художества. Но в целом, судя по выбранным отрывкам, автор сумел вычленить из переваренного им текста темы, которые показались ему наиболее важными: непознаваемость природы, борьба за экологию и против бюрократии.

1. «Чародеи», СССР, 1982, реж. Константин Бромберг

Новогодний корпоратив в НИИЧАВО

«Чародеи» производят впечатление самой радостной и приятной встречи Стругацких с кинематографом. Похоже, братья не слишком мучительно корпели над финальной версией увеселительного сценария (первый драфт был опубликован в «Уральском следопыте», но самоцензуру осторожного режиссера Бромберга не прошел), превратившего «Понедельник начинается в субботу» в бодрую музыкальную сказку о великой силе любви и волшебстве в сфере услуг.

НИИЧАВО номинально поменял вывеску на НУИНУ (Научный универсальный институт необыкновенных услуг), но характер учреждения от этого не изменился, а набор высмеиваемых типажей остался примерно прежним. Сказочная магия, поставленная на научно-технические рельсы, приобрела еще более ярко выраженный утилитарный характер. Его символизирует главная разработка НУИНУ — ВП (волшебная палочка) в виде толстого красного карандаша. Вкупе с блестящим актерским составом неувядающую телевизионную популярность «Чародеям» и по сей день обеспечивают привязчивые зонги Евгения Крылатова на стихи Леонида Дербенёва, в особенности бессмертные шлягеры «Три белых коня» и «Главное, чтобы костюмчик сидел».

Источник https://www.kinopoisk.ru/media/article/4011591/