"Дружба, жвачка и конец света" (глава 15). Ностальгическая история о конце 90-х
После того невероятного позора я старался не показываться Юле на глаза целую неделю. В школе мы здоровались, и я тут же убегал по срочным делам куда подальше. В один из дней подруга поймала меня за руку и силой остановила перед собой.
– Подожди…
– Мне надо… – я попытался вырваться, но Юля не позволила.
– Подожди, говорю! – она раскраснелась, пытаясь удержать меня. – Фух, сильный какой!
В этот момент и я начал краснеть.
– В общем, я отдала Витальке наши наработки. Обещал через пару дней все закончить и можно будет отправлять.
– О, круто!
– Только он спросил, указывать или нет Максима с Кариной в титрах?
– А они-то тут причем? – вспыхнул я. – Макс еще ладно, он в самом начале нам помогал, а она…
Юля обезоружила меня своей довольной улыбкой, и я совершенно забыл, что хотел сказать.
– Я ему так и передам, – бросила подруга, когда прозвенел звонок. Мы пошли было в разные стороны, но тут с удивлением обнаружили, что все еще держимся за руки. Юля радостно рассмеялась, отпустила меня и побежала по лестнице на второй этаж.
Проект мы сдали одними из последних. В заявке по-прежнему были указаны мы четверо, но Витальку включили в титры фильма, как одного из участников.
Близился Новый год. Школу украсили к празднику. На окна налепили бумажные снежинки, которые мы вырезали в пятницу после уроков, на шторы нацепили мишуру и дождик.
Мороз крепчал, и мы с Венеркой и Юлей все реже убегали в землянку. Да было особо и не за чем, к самому страшному мы подготовились – запасли крупы, картошку, соль с сахаром, копченое сало и сушеные яблоки, которые где-то раздобыла Юля. Все было готово к надвигающемуся концу света.
Мы трое находились в волнующем предвкушении, какое наступает каждый год перед праздниками. Только в этот раз радость и предчувствие волшебства разбавило ощущение неизбежности чего-то глобального. Мы были так далеко от компьютерного мира, как это было вообще возможно. Я знал только одного человека, у которого был свой компьютер. Несколько раз я видел их по телевизору и в кино. Ну и в классе информатики стояли несколько штук, к которым мы боялись подходить. Они казались мне запредельной технологией, чем-то ненужным, излишним в этом мире реальных, осязаемых вещей. Но в то же время компьютеры превратились для меня в подобие всемогущего существа, нечто неизведанное, способное разрушить привычный уклад жизни. Я боялся их и был бы рад, если бы кто-нибудь в правительстве запретил эти таинственные машины. Но этого, слава Богу, не сделали. И теперь нам оставалось ждать, когда компы свихнутся и весь мир полетит к чертям.
Вот за что я любил свою семью, так это за то, что никакие катаклизмы не могут прервать установленные порядки. Двадцать девятого декабря каждого года (с тех пор, как мне исполнилось четыре) папа брал меня с собой за елкой. Он надевал охотничьи лыжи, садил меня на нарты, и мы ехали в лес. Светило яркое солнце, мороз щипал не закутанные колючим вязанным шарфом верхушки щек, снег хрустел, а отец довольно ухмылялся. Потом у меня появились свои лыжи, и мы уже шли друг за другом, а на обратном пути елку тащил я. Когда ее вносили в дом, вместе с ней в натопленную кухню врывался чудесный морозный запах хвои. Мы ее наряжали, а по вечерам включали гирлянду.
Жаль, что этот год может стать последним в череде наших походов за елкой. Хотя, насколько я знаю отца, он пойдет в лес, даже если небо начнет рушиться на наши головы. Традиции – это святое!
Мы с Юлей и Веником решили устроить и себе небольшой Новый год. Мы срубили крохотную елочку, поставили в убежище и нарядили тем, что стащили из дома. Венерка даже принес конфеты и апельсин, которые выдали на школьной елке. Я захватил из дома припасенную на праздник газировку (хотел взять немного ликера, но родители постоянно крутились рядом).
Разлили ее по кружкам, чокнулись, до темноты болтали о всяких пустяках и много смеялись. После трех часов дня, когда на тайгу начали опускаться сумерки, в дверь постучали.
– Кто там? – я привстал и вгляделся в человека на той стороне, чей силуэт просвечивал через щели.
– Это ко мне, – Юля поднялась и открыла дверь. За ней стоял ошарашенный и слегка испуганный Зяблик. – Я его пригласила, когда фильм отдавала.
– Ребят, извините, – выглядел Зяблик уже не так уверенно, как у себя дома, правда, слегка надменный взгляд никуда не делся, – я сам напросился. Как узнал, что вы к концу света готовитесь, всю ночь об этом думал. Ну вы же понимаете… – он сделал страшные глаза, – вдруг мой компьютер тоже с ума свихнется.
Он шмыгнул носом и оглядел нас.
– Садись, – я подвинулся и хлопнул по скамейке. Настроение у нас было приподнятым, и не хотелось вспоминать, что Виталя – брат Карины. В отличие от нее он душу вложил в наш проект и заслуженно получил строчку в титрах. – Угощайся! Чем богаты, как говорится.
Виталька со знанием дела взял заостренную палочку, надел на нее кусочек белого хлеба и принялся зажаривать его до хрустящей корочки. Прикончив его, он проделал то же самое, только в этот раз использовал два кусочка и запихнул между ними зефирку, затесавшуюся между конфет.
Костер погас, стало совсем темно, и мы побросали в угли картошку из стратегических запасов – праздник все-таки. Когда она стала мягкой и начала крошиться изнутри, мы слопали каждый по две штуки прямо вместе с черной кожурой. Чумазые и довольные мы собрались по домам, договорившись встретиться здесь сразу после Нового года, если апокалипсис все же случится.
– Я тоже приду, ладно? – Зяблик натянул посильнее шапку, отчего очки съехали на кончик носа и пришлось их поправлять.
– Конечно!
– Да, приходи!
– Будем ждать!
Прощаясь на перекрестке, мы так разволновались, что Виталька чуть не разревелся.
– Как бы я хотел увидеть вас еще раз, – пролепетал он. – Только бы нас пронесло… ну, в смысле, не в прямом смысле, а…
– Да мы поняли, – мы с Веником не выдержали и расхохотались. Юля тоже смеялась, но по-доброму. Она погладила Зяблика по спине, и они ушли в одну сторону, а мы с Венеркой в другую.
– Увидимся! – я обнял друга. – С наступающим!
– Никита, – серьезно позвал Веник, когда я уже собирался уходить, – постой. Слушай… это. Год у нас был… в общем, не простой был год. Вы с Максом, Карина и все такое прочее.
Я пытался запротестовать, но Венерка меня остановил.
– Дай я закончу. Макс, конечно, не очень поступил, но и ты его пойми! В общем, не обижался бы ты на него. Ему ведь тоже плохо. Брата в армию забрали, а ты сам знаешь, куда его могут отправить. В школе теперь все до него докапываются, из-за того, что с Кариной дружит. А тут еще вы с ним поссорились.
Венерке было непросто это говорить. Он мялся и смотрел куда угодно, только не мне в глаза. Однако, он не отступился, набрался храбрости и продолжил.
– Пообещай, что если выживем после Нового года, ты с ним помиришься.
– Я не могу, – мне не хотелось быть козлиной распоследней, но когда Веник попросил, внутри меня вспыхнул протест. Мне захотелось сделать все наоборот, просто из принципа, чтобы знали, что плохо со мной поступили.
– Даже ради меня? Ради нашей дружбы?
Меня загнали в угол.
– Ты просто не знаешь, что это такое, когда с тобой так поступают!
Венерка наградил меня долгим взглядом.
– Ты бы и от меня так же легко отказался?
– Легко? Думаешь, это легко?
Я психанул и пнул сугроб, чтобы хоть на чем-то выместить злобу.
– Мы ведь сто лет уже дружим! Просто… просто так нельзя. Забей!
Я развернулся и пошел домой, кипя от возмущения. У калитки я обернулся – Венерка еще стоял и смотрел мне вслед. Заметив, что я его вижу, он устало махнул на прощание, и пошел к себе. Когда калитка за ним закрылась, я тоже ему помахал.
– Я постараюсь.
Последние полгода мама готовила в основном картошку в разных видах. Мясо отец приносил из леса, но и его хватало ненадолго. Спасали заготовки. Но ради праздника они оба постарались. Стол просто ломился от угощений. Правда, аппетита у меня не было. Даже всеобщее веселье проходило мимо. Забегали соседи, поздравляли, выпивали по несколько рюмок и уходили с песнями. Приходили родственники и друзья родителей. А я все это время сидел у телевизора и ждал полуночи.
И вот, бьют Куранты, Борис Николаевич что-то говорит с экрана, играет музыка, веселятся артисты. А я все так же неподвижно сижу, пытаясь осознать, что конец света обошел нас стороной.
Отец берет ружье… нет не для того, чтобы кого-то подстрелить. Это очередная традиция. Вместо фейерверков охотники на нашей улице заряжали несколько патронов пыжами без дроби и стреляли ими в воздух. В этот раз папа протянул ружье мне.
– Давай, Никитка, покажи класс!
Наконец, меня накрыло. Ощущение нереальности происходящего схлынуло, я приложил приклад к плечу, надавил на тугой спусковой крючок и грянул выстрел. Грохот разорвал массивный узел, скручивавшийся в районе солнечного сплетения последние четыре месяца.
Я освободился. Худшее позади.
Народ ликует, празднуя наступление нового тысячелетия, которое обязательно станет лучшим в истории человечества! Мы перешли в светлое будущее, в мир без нищеты и войн, в мир, где родители не сводят счеты с жизнью в сарае, где друзья не предают, а любимые всегда рядом. Мы шагнули в эпоху прогресса, оставив в девяностых все то, что сковывало нас. Теперь мы – люди, хозяева своей судьбы!
Мне захотелось тотчас же бежать к Юле, кричать у нее под окном о том, что все у нас будет хорошо, а когда она выйдет, чтобы меня успокоить, поцеловать ее! Какой же я был дурак, надо было сделать это тогда, в убежище! Но теперь-то я не упущу своего шанса. Теперь я знаю, как легко и безвозвратно он может ускользнуть.
Книга целиком здесь.
На пикабу публикую по главам.
