Сообщество - Авторские истории

Авторские истории

40 258 постов 28 283 подписчика

Популярные теги в сообществе:

7

Седые мухоловки

Убираться в туннеле было нетрудно, просто надоедало. Микроклимат этой полости был таким, что уборка ничего не меняла, зато позволяла передвижения. Иначе дрожжевой мох захватывал пространство целиком, продолжая саморазмножение.

Трудиться ему помогали модульные аппараты типа "Мухоловка". Жёлто-зелёные пасти истребляли тучную мошкару, всё чаще "пуская слезу". На кратких стоянках под ними накрапывал горюче-кислотный дождик просачивающихся химикатов. Все они вместе были немолоды, даже проседь сверкала на них одинаковая.

Её он заметил давно, хотя туннель пропускал неисчислимость в каждую его смену. Но она держала в руках веер! Иногда счастливый веер невероятностей заносил её в этот туннель из множества параллельных.

После третьей встречи он ждал. После четвёртой — надеялся, запас самого зелёного мха из новорожденного... После пятой один из аппаратов подобрал её веер. А их ржавенькую бригаду срочно перебросили на зачистку хранилищ от "пьяного бурака", заплетающегося ботвой на чистом спирте. (Колоссом смесительной гибридизации и плодом отчаянной любви кормовой свеклы и дикого хмеля.)

Вернувшись в туннель, он не узнал его! Мшистые стенки внушительно побурели, словно силились напомнить уборщику о черепаховом гребне, подверженном старению. При отсутствии должной обработки такой гребень со временем морщил покровы, пигментировал, ветшал, будто весь панцирь естественно доживал свой век в одном обломке..

(Откуда-то он это действительно помнил... В привычном для состояния "после" анабиозе думать он давно отвык, но веер принёс с собой промежуточную информацию — о чём-то между взмахами. Жаль только, не о том, что происходило "до".)

Пока не забыл, набрал желтушного мха, где посвежее и без грибковых поражений, и отправился помогать модулям, не справлявшимся с новыми факторами. Слизнями, прирастающими друг на друге облачками-барашками, роящимся гнусом и неизвестными хмурыми паразитами, на которых не действовали никакие кислоты.

Когда туннель снова заработал, он заметался, что не узнает её без веера! Но узнал безошибочно. Она несла цветы, качающиеся шарики. Он бросил ей веер.

Вот о цветах уборщик ничего не знал. Ни до, ни между, ни после. Чувствовал — не его тема. Поэтому даже из убережённого от всех невзгод двухцветного мха он сделал то, что понимал.

Стесняясь до невозможного, украдкой показал поделку модулям. Почти бесцветная уже агрегатная станция взволнованно замерла, на промежуток-взмах, и поехала бороться дальше, оставляя широкие слёзные дороги текущих механизмов.

К седьмой встрече он был готов. Вот веер запорхал в постоянной теперь пробке на входе. Уборщик остановился, оглянувшись на модули, призывая их разделить неповторимое величие момента. И подскочил в конвульсии. Туннель стряхивал бляшки мха, покрывая аппараты.

Туннель осыпался. Рушился. И он вспомнил то, что было "до". Как он был умнейшей клеткой отличного мозга, сколько работал, пока не перегорел, не начал забывать...

Однако сейчас, внутри закупоренного сосуда, история не имела цены. Важен лишь промежуток. Гребень в её волосах, порхание веера. Яркий блик перед бельмом. Она, ждущая за туннелем.

Согбённый старец с белой головой поспешил к ней. Выбросил, распрямляясь, самопальный букетик. Седые мухоловки из пожившего мха легли на монумент окончательно ослепших аппаратов.

(Это не имеет никакого отношения к читателям, но это важно для меня: рассказ посвящается моему папе, Виктору Леонидовичу Николаеву, и публикуется здесь в день его памяти.)

Показать полностью
12

Он был на 10 лет младше. Все были против. А теперь…

Она старше... И?

Она старше... И?

Когда все против

Марина заметила его не сразу.

Сначала — только легкое ощущение, что кто-то наблюдает. Не вульгарно. Не нагло. Просто — видит. Она подняла глаза — и столкнулась с этим взглядом. Слишком прямым. Слишком теплым.

Парень у стойки. Куртка, сброшенная на локоть. Рубашка не по возрасту — как будто из чужого гардероба. Светлые волосы, чуть взъерошенные. Он улыбнулся. Ей.

Странно. В кофейне, где она пряталась от города, не должно было быть такого. Не должно было быть его.

Он появился снова через неделю. Потом — через три дня. Потом — каждый вечер.

Он садился за соседний столик, иногда притрагивался к книжке, которую она читала. Иногда просто смотрел. Говорили мало. Но в паузах было больше слов, чем в любом диалоге.

Его звали Леша. И он был на десять лет младше.

***

Марине тридцать три. Она не носит каблуки. Не выкладывает селфи. Не умеет флиртовать на автомате, как это делают некоторые. Она просто жила. Работала. Пекла пироги. Писала тексты, которых никто не читал — кроме заказчиков и ее самой.

У нее была целая полка с чаем — десятки баночек, как маленькие настроения. Одна — для тишины. Другая — для боли. Третья — просто потому что пахла детством.

Иногда — воспоминаниями.

А Леша вдруг стал частью ее дня. Неожиданно — как первое тепло в марте, когда еще грязь под ногами, но ты все равно надеваешь легкое пальто.

— У тебя смешная мимика, — сказал он однажды. — Когда что-то думаешь — у тебя левая бровь уходит вверх. И ты не замечаешь.

Сначала Марина смеялась. Потом — пугалась. Она проверяла, как это выглядит со стороны. Потом — перестала.

***

Первой сказала ее мама.

— Мариш, ты чего? Он же… ну ты поняла. Поиграется — и уйдет. Это ж не серьезно.

Потом — подруга, с которой они вместе проходили курсы. Потом — соседка. Молча, взглядом.

И каждый раз, когда Марина слышала это «Он же…», у нее внутри что-то съеживалось. Как будто ее стыдили за чувство. Как будто в любви должен быть паспортный контроль. Или опыт. Или брак за плечами.

***

Но он был рядом.

Он спрашивал, почему она не ест кожуру с яблока. Он держал ее за локоть, когда трясло в автобусе. Он слушал ее рассказы — не перебивая. Даже если они были ни о чем.

И она все чаще ловила себя на том, что ждет его. Не как младшего. Не как «мальчика». А как того, кто… просто видит ее настоящей. Видит — и остается.

***

Однажды он пришел поздно. Сел напротив. Молча. Без улыбки.

— Мне предложили стажировку. В Питере.

— И? — голос ее был тише, чем хотелось бы.

— Поеду.

Он не спрашивал, как она к этому отнесется. Она не плакала. Только кивнула.

А потом сказала:

— Поезжай. Только не исчезай. Не надо быть рядом — чтобы оставаться.

Он встал, подошел, поцеловал ее в лоб. И ушел.

***

...Она все еще сидела там. В своей кофейне. У окна. С книгой и пустой чашкой. И ей было не горько. Не стыдно. Не страшно.

Она сидела в тишине. Без стыда. Без страха. С правдой.

***

Прошло восемь месяцев.

Он не исчез.

Каждую неделю — письмо. Иногда с фото с трамвайной остановки. Иногда — со странной цитатой из книги, которую она когда-то ему советовала. Он писал без "скучаю", без "люблю". Но между строк — это читалось. И ей этого хватало.

А потом — тишина.

Две недели. Три. Ни писем, ни отметок, ни новостей. Марина не паниковала. Она просто ждала. И думала: «Ну вот. Все. Все-таки слишком юный. Забыл. Или передумал. Или вырос».

***

В начале апреля, в самый серый вечер, когда на улице было слякотно и зябко, она возвращалась домой через парк. На лавочке у выхода — сидел он.

— Сюрприз, — сказал, как будто их разделяло не восемь месяцев, а восемь часов.

Он похудел. Загорел. Стал серьезнее. Но улыбка — та же. И что-то в Марине дрогнуло. Не сердце — глубже.

— Ты чего?..

— Возвращаюсь. Не совсем. Пока — к тебе. Если примешь.

— А стажировка?

— Закончилась. А потом... я понял, что хочу возвращаться туда, где ты.

Он сказал это спокойно. Без пафоса. Как будто — очевидность.

***

Они не стали жить вместе. Он снимал небольшую студию через два квартала. Они встречались по вечерам — за чаем, прогулками, редкими ночами.

Мама больше не задавала вопросов. Соседка — все еще смотрела, но уже без укола. А Марина... она просто была.

Впервые за много лет — без внутренней дрожи. Без нужды объяснять. Без стыда.

***

В июне они поехали в Кострому. Он настоял. Марина улыбалась — она уже там была. Но для него это было впервые. На вокзале он забыл ее рюкзак. Снова растерялся у карты. Сфоткал какой-то облупленный дом, потому что "тут невероятный свет, ты посмотри!"

А потом, на берегу, где было тихо и пахло водой, он сказал:

— Я знаю, что ты старше. И я знаю, как это смотрится со стороны.

Пауза.

— Но мне плевать. Потому что это ты. Не "женщина старше". А ты. Марина.

— Я не хочу, чтобы ты был младше, — тихо ответила она. — Я просто хочу, чтобы ты был. Рядом.

***

На следующий день она написала рассказ. Не технический. Настоящий. О женщине, которая больше не боится. И о том, как любовь приходит не тогда, когда все «за». А когда ты внутри готов сказать «да» — вопреки.

***

Внизу текста она оставила строчку, которую обычно стерла бы:

"Любовь не спрашивает паспорт. Ей вообще пофиг, кто что думает."

И нажала «опубликовать».

*****

✒️ Автор: Роман Некрасов

Показать полностью
918

Первая встреча с...

У меня в детстве был друг. Такой специфический. Он жил совсем в другой части города, и виделись мы только у мамы на работе. А так как наши мамы работали в одном здании, то там мы и встречались. Знались мы с самого сопливого детства и проводили много времени во дворе конторы, где работали наши родители.

Там были гаражи, какие-то склады, генераторная будка, свалка старых деталей и сад. Ну, так раньше было принято: чтоб не было совсем уж угрюмо, сажали плодовые деревья и сирень. Деревья росли не так быстро, а вот сирень через год закрыла собой окна, и мы с ним безнаказанно лазили туда, куда нельзя.
У него была особенность: ему нельзя было падать, резаться, раниться, потому что у него было белокровие. Я об этом знал, но не понимал, что это, просто знал, что раны у него заживают плохо. Это не мешало нам носиться по двору, лазить по деревьям, таскать какие-то железяки — ну, как все пацаны.

Я тогда ещё задумался про этот термин и, насколько мне позволяла моя фантазия, думал, что у него белая кровь. Ну, по типу альбиносов — у них же всё белое. Я не стал себе этим забивать голову, так как на нашу дружбу это никак не влияло. Он был всегда чуть осторожнее — не более того. Потом, как-то так совпадало, что я приходил, а его не было, и наоборот. Ну, так мне мама говорила.

Мы с мамой по воскресеньям, бывало, ездили в центр города. Ну, на кладбище к бабушкам и дедушкам заехать, на рынок сходить, прогуляться по берегу реки. И вот, в один из таких дней, и Игорь с мамой тоже гуляли в центре. Мы шли в разных направлениях и по разным сторонам улицы, но заметили друг друга, заулыбались и наивно так по-детски друг друга поприветствовали.

Может, через неделю, может, через две, я висел на железных воротах на въезде во двор маминой работы. Ворота были не первой свежести, ржавые, и, спрыгивая, я порезался. Не так, чтобы прям кровь ручьём, но неприятно. Я тогда ещё подумал, хорошо, что это я порезался, а не Игорь. Я пришёл к маме за зелёнкой и пластырем. А дети же не обращают внимание на настроение взрослых — они на работе всё время серьёзные. И со словами: "Мам, я порезался. Хорошо, что не Игорь, да?!" — протянул ей палец.

Мама как-то странно, молча меня перебинтовала и отправила обратно во двор. На пути вниз, со второго этажа, я встретил маму Игоря с лицом, как будто она очень долго плакала. Будучи ребёнком воспитанным, я не стал лезть ей в душу и спросил: "А когда Игорь придёт?" Она, проходя мимо меня, как-то тихо и холодно сказала: "Игорь умер" и скрылась за дверью.
Я никогда до этого со смертью не встречался и не знал, как на это реагировать. Мне было жаль, что он больше не придёт и мы не полазаем по деревьям, мы больше не будем обливаться водой из шланга, не будем разматывать медную проволоку с катушек и делать плетёные брелки для ключей. Я толком не понимал: "умер" — это как?!

Какое-то время спустя я начал испытывать странное, тяжёлое чувство тоски. Как будто у меня забрали часть моей жизни. Я никогда и ни с кем об этом не говорил, но тогда, впервые в жизни, я почувствовал, что такое смерть, насколько это тяжело, когда раз — и нет человека, и его никогда уже не будет.
Потом уже, как у всех нас, у меня были потери. И среди родных, знакомых, одноклассников, но вот эта первая встреча со смертью до сих пор в моей памяти стоит особняком, как внутренняя царапина, которая никогда не заживает, так же как раны у моего друга Игоря.

Первая встреча с...
Показать полностью 1
4

Пластмассовый мир. Глава 12. Граница доверия

Пластмассовый мир. Глава 12. Граница доверия

Артём с трудом продрал глаза и поднялся над подушками. Эльвира прошла мимо него с мечом наготове.

— Что происходит? — сонно спросил он её.

— Пока не знаю, возможно, пришли по наши души, — голос девушки был взволнован.

Она быстро скрылась из юрты.

— И тебе с добрым утром… — тяжело вздохнул Артём. — …Как тебе спалось? Мне хорошо, а тебе? — начал было имитировать милую беседу парень.

Эльвира заглянула в юрту.

— Ты что-то сказал?

— Нет, я… я просто… ничего, — Артём довольно быстро поднялся на ноги и, словно пойманный за чем-то непотребным, тоже вышел из юрты.

В лагере был переполох. Орки носились туда-сюда, кто-то передавал товарищам оружие, кто-то уводил детей.

Мимо Артёма прошёл Когтеклык, наградивший парня злым взглядом.

В общей суете орки взбирались на сторожевые площадки вдоль частокола, чтобы выглянуть за него и посмотреть на эльфов. Артём, видя это, пошёл вместе с ними, чтобы тоже увидеть, что же там происходит за стенами. Однако путь ему преградил Босфор.

— Артём, вам лучше не показываться. Мы не знаем, зачем они прибыли. Лучше, если они не будут знать о вас. Будьте за стеной и не показывайте лица.

— Что ж, ладно, — кивнул Артём. Эльвира встала рядом с парнем.

Артём подошёл вплотную к стене возле ворот. Ни одной щёлочки не было, чтобы выглянуть наружу — очень плотные брёвна. Эльвира прислушалась.

За общим гулом и беготнёй стал отчётливо слышен топот копыт. Всадники приближались к лагерю. Но их было немного.

Босфор взобрался на сторожевую вышку возле ворот, рядом с ним был Когтеклык.

Орки достали луки. Они явно готовились к бою.

Стук копыт прекратился возле ворот. Лошади характерно заржали.

— Мы посланники князя Люциана! — послышалось из-за стены.

— Эльфам тут не рады! — ответил Босфор.

— Мы прибыли, чтобы передать весть! Из крепости к западу отсюда сбежал опасный преступник! Человек! Худощавый юнец! Он зверски перебил стражу и похитил княжну! За его голову Люциан обещает большую награду! А за живого — втрое больше!

Артём, приподняв брови, посмотрел на Эльвиру. Девушка, в свою очередь, с тревогой смотрела на Босфора, стоящего наверху.

— У нас здесь нет людей! — ответил жрец, не задумываясь.

— Мы знаем о том, что они ушли в направлении степей. Если встретите эльфийку или человека — приведите их князю!

— Мы не ведём дел с эльфами, — отрезал Босфор.

— Ваше дело.

Всадники уже было начали разворачиваться.

— Стойте! — окликнул их Когтеклык.

Сердце Артёма перехватило. Эльвира вцепилась в плечо парня.

— Сколько ваш князь платит за человека и за эльфийку?! — проревел орк.

— Три тысячи серебряных за каждого. Если будут живыми.

Повисла тишина. Артём вопрошающе посмотрел на Эльвиру.

— Это много или мало? — спросил он.

— Это очень много.

— Будем знать, — ответил Когтеклык, махнув на всадников рукой.

Топот копыт начал удаляться.

Босфор недовольно спускался по лестнице и что-то бубнил себе под нос.

Когда Когтеклык спустился за ним, старик тут же осадил воина:

— Зачем ты задал этот вопрос?!

— Мне показалось это логичным, — недоумённо ответил орк.

— Они учтут это, когда передадут своему князю, как разные племена орков отреагировали на предложение!

— Да ничего они не передадут. Мы же должны знать цену…

Артём с Эльвирой приблизились к парочке. Разговор двух орков был достаточно громким, чтобы его слышали все присутствующие. Но когда парень подошёл ближе, Когтеклык оборвал себя на полуслове.

— Вашим пленникам? — закончил его фразу Артём.

— Или нашей совести, — продолжил Босфор.

Когтеклык недовольно фыркнул и скрестил руки на груди.

— Что всё это значит? — спросил Артём старого жреца.

— Значит, что кто-то видел вашу группу, когда вы уходили из крепости Люциана, — ответил тот.

— Они вернутся, — констатировала Эльвира. — Я думаю, они вернутся с войском, чтобы перевернуть здесь всё вверх дном и камня на камне… — она обвела округу взглядом, — …брёвна на бревне, не оставить.

Босфор задумался. К ним подтянулись и другие орки. Всех явно тревожило происходящее.

— Нужно отдать им эльфийку! — послышался возглас одного из орков.

— Да! И дело с концом! — кто-то подхватил.

— Тихо! — воскликнул жрец, разводя руками, словно отсекая трепет толпы. — Они знают, что они были вместе — Артём и эльфийка! Сегодня вы отдадите её Люциану, а завтра он придёт сюда за Миссией!

Снова повисла тишина.

— Может, нам с Эльвирой просто нужно уйти дальше в степь? — предложил Артём.

— Вечно прятаться нельзя, — отрезала девушка. — Жизнь в бесконечных скитаниях от одного племени к другому, в надежде, что там тебя не убьют и не сдадут в плен — это не жизнь.

— И, возможно, кто-то из орков окажется менее разговорчивым, чем мы, и убьёт вас раньше, чем вы окажетесь на расстоянии разговора, — прохрипел Босфор. — Нужно заявить о миссии во всеуслышание, чтобы разнести весть о его пришествии. Но тогда на нас выйдут ищейки Люциана. Боюсь, они нападут раньше, чем мы сможем собрать орду.

— Нам нужен Воющий Клинок, — констатировала эльфийка.

— И как же вы предполагаете достать этот артефакт?

— Он хранится в храме, в моей крепости … в крепости моего брата, — продолжила Эльвира. — Нам нужно выкрасть его. С этим клинком в руках Артёма все эти разговоры о страхе перед войском моего брата уйдут в прошлое.

— Воу, полегче. Даже с этой убер-саблей я не смогу совладать с отрядом воинов, — заметил Артём.

Девушка многозначительно закатила глаза.

— Дело не в самом клинке, а в символе, которым он является. В храме есть лояльные мне эльфы, они встанут на нашу сторону, — Эльвира скорее хотела убедить в своих словах орков, чем Артёма.

— И что же вы предлагаете? Выдвинуться с ополчением на вашу крепость? — усмехнулся Босфор.

— Это глупая смерть, — буркнул Когтеклык. — Мои братья уже достаточно сложили головы на вашей земле!

— Нам не нужно… — Эльвира огляделась по сторонам. Пара десятков орков, окружавших их, сейчас внимательно слушала девушку. Она нагнулась и чуть тише сказала Босфору: — Мы можем переговорить наедине?

— Кхе-кхе-кхе, — старик засмеялся через кашель. — Оглянитесь вокруг: все, кого вы видите здесь, — члены моей семьи. Я доверяю каждому из них больше, чем самому себе. У нас нет секретов друг от друга.

Смешок прошёлся по толпе орков.

— Это в вашей семье принято предавать своих, — ехидно заметил жрец, ткнув пальцем в девушку.

Она лишь наградила орков надменным взглядом, выпрямляя осанку и скрещивая руки на груди.

— Моя семья не была достаточно добра ко мне, — вновь отрезала девушка.

— Слушайте, у нас появился способ попасть в крепость, — заметил Артём. — Теперь, если вы просто прискачете к воротам и покажете нас, они впустят нас всех внутрь.

— А что помешает им там же нас всех просто перебить? — спросил Когтеклык.

— Я думал, суть договоров в том, чтобы соблюдать правила.

— Эльфам нет доверия! — буркнул Когтеклык в ответ.

— Твой брат что, может нарушить своё же обещание? — спросил Артём, повернувшись к Эльвире.

Не сразу, но тяжело вздохнув, она согласилась с орком:

— Да, они действительно могут просто перебить всех. Меня — вряд ли. Я ещё представляю ценность. Но остальных… Поэтому он и говорит о похищении, а не о бегстве, — она обвела взглядом орков. — И тебя, Артём, скорее всего, тоже не пощадит.

— Он предлагает очень большую сумму за живого человека, — заметил Босфор. — Скорее всего, он хочет с ним поговорить.

— Или казнить самолично, — возразила девушка. — Мой брат — садист, каких ещё поискать, и он готов платить за своё удовольствие куда больше.

— Что ж… тогда мы снова в тупике, — заметил Артём. — Сидеть на месте — опасно. Двигаться — опасно. Что нам теперь, умереть и не жить?

— Нужно договориться об обмене, но на нейтральной территории, — сказала Эльвира. — Скажите ему, что поймали нас и готовы обменять в саду Владилена, который на границе. Мой брат, скорее всего, тоже не доверяет своим людям и отправится на обмен лично. Так как он будет бояться, что это ловушка, с ним выдвинется большой отряд. Крепость станет менее защищённой. Пока он будет на несуществующей встрече, мы сможем прокрасться в мой дом по тому же маршруту, по которому мы сбегали.

— Но ты же говорила, что его могли рассекретить, — заметил Артём.

— Да, это риск. Сначала по тоннелю проползу я. Затем, если всё пройдёт удачно… — она осмотрела орков. Каждый из них был здоровой детиной под три метра ростом с грудой мышц. — Не-ет… никто из вас не сможет протиснуться по тоннелю, — в её голосе звучало разочарование.

— А если бы смогли, то что? — спросил Артём.

— Охраны было бы меньше, в доме бы её не было, так как никого из княжеской семьи нет, сторожить там некого. Можно было бы под покровом ночи выбраться из дома и пробраться в храм, а там выкрасть Воющий Клинок. А затем так же спокойно вернуться обратно и выйти.

— Тогда, в целом, нам не нужна группа поддержки, — заметил Артём. — Мы могли бы сделать это в одиночку, так было бы даже проще.

— При всём моём уважении, — заметил Босфор, — ваш план строится на догадках. С чего вы взяли, что ваш брат не следит за этим тоннелем?

— Если бы он о нём знал, мы бы не выбрались по нему той ночью, — заметила Эльвира.

— Эльфийка и так знает свою крепость, пускай она одна слазает по тоннелю и выкрадет артефакт, — предложил Когтеклык.

— А если всё пойдёт не по плану? — возразила она. — Меня просто схватят — и всё. Мне нужен кто-то, кто прикроет.

— Он? — Когтеклык указал пальцем на Артёма.

— Ну… он прав, Эльвира, я не воин, — пожал плечами парень.

— Пермуша справилась бы с такой задачей, — фыркнул Когтеклык. — Она воин.

— Это ваша дочь? — спросил Артём.

Орк не ответил, лишь ещё злее фыркнул в ответ.

— Мы вдвоём могли бы пробраться туда с ней, — заметила Эльвира. — Если она действительно воин.

— Я не отпущу дочь одну в логово врага, да ещё и с эльфийкой! — возразил орк.

Вновь повисла тишина.

— Мы снова в тупике? — констатировал Артём.

— Нам в любом случае нужно собрать орду на Совет Племён, — покачав головой, сказал Босфор. — Нужно предупредить остальных о том, что творится.

— У нас не так много вариантов, — вздохнув, сказала Эльвира. — Время не на нашей стороне. Мы втроём — я, ваша дочь и Артём — могли бы пробраться в крепость. Артём уже однажды смог прокрасться через всю крепость в мои покои, пока коридоры патрулировали стражники. Я думаю, что с полупустой крепостью он справится.

— По плану она всё ещё остаётся наедине с вашей братией, — заметил Когтеклык.

Эльвира тяжело вздохнула.

— Это всё риски. Мы все идём на риск, но если мы…

— Если бы мы просто сдали вас этому эльфийскому князю — никаких рисков бы не было! — прорычал Когтеклык.

По толпе орков прошлось негодование и осуждение и в то же время одобрение слов воина.

— Это не выход! — строго осудил его Босфор.

Орк опять злобно фыркнул.

— Я готова помочь, — послышался женский голос из-за спины Когтеклыка. Он испуганно обернулся — там стояла его дочь.

— Нет, я не позволю! — запротестовал тот.

— Отец, ты готовил меня все эти годы к бою, но раз за разом не пускаешь меня на битву! — возразила орчиха.

— Уметь сражаться и лезть на рожон — это разные вещи!

— Тренировки бессмысленны, если нет опыта!

— Мне кажется, это их семейные дела. Мы точно должны присутствовать при этом разговоре? — оглядываясь по сторонам, тихонько пробубнил Артём.

— Нет! — резко отрезал Когтеклык. — Я не готов!

— А я готова! — воскликнула девушка. — Если всё, что я слышала — правда, у нас не так много вариантов: либо залезть в логово к врагу, либо сидеть и ждать, пока он сам придёт по наши души!

И вновь воцарилась тишина.

— Твоя дочь права, — тихонько проскрипел жрец, кладя руку на плечо своему товарищу.

Когтеклык молчал. Он, тяжело дыша, смотрел на свою дочь, терзаясь в сомнениях. Крепко сжимая кулаки, он повернулся к жрецу и сказал:

— Ладно… Мы сделаем это. Но если что-то пойдёт не так — я возьму крепость штурмом и лично разорву на части каждого эльфа, что встречу за стеной! — говоря это, он злобно буравил взглядом Эльвиру.

— Значит, пора собираться в путь, — кивнув, сказал Босфор. — Нам нужно снарядить небольшой отряд. Есть добровольцы?

Несколько орков из толпы подняли руки.

— Хорошо. Когтеклык будет вашим предводителем. Возьмите лучших скакунов…

Босфор начал раздавать указания, словно заправский генерал. Артём и Эльвира отправились в свою юрту, чтобы забрать вещи. По пути парень, убедившись, что их никто не слушает, спросил эльфийку:

— Какие у нас шансы?

— Шансы? — девушка вскинула брови.

— Ну, ты думаешь, у нас скорее получится или скорее не получится?

— Я думаю, всё пройдёт как по маслу.

— Откуда ты знаешь, что дочь этого орка — хороший воин?

— Я не знаю. Но все орки — воины. Они держат оружие с детства, их образ жизни закаляет каждого. Если орк дожил до совершеннолетия — скорее всего, на его руках уже есть кровь.

— Даже у той орчихи? — спросил Артём неуверенно и обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на дочь Когтеклыка.

— Нет, — ответила орчиха. Как оказалось, она довольно быстро догнала парочку и всё это время тихонько шла за ними.

Артём вздрогнул.

— Простите, я не хотел вас обидеть… опять.

Она наградила парня долгим и тяжёлым взглядом, как смотрят на тех, кто сотворил какую-то глупость, но кому уже нет смысла что-то объяснять, ведь поезд уже ушёл.

— Вы принесли раздор в мою семью, — после долгой паузы ответила орчиха.

— Слушайте, я искренне не хотел… Я просто не знал, как всё устроено в вашем обществе. Может, начнём всё с начала?

— Нельзя дважды войти в одну реку. Я хочу обсудить предстоящий поход — как можно подробнее…

Вся троица дошла до юрты Артёма и Эльвиры. Между девушками завязался неловкий и совсем не доверительный разговор, в котором орчиха выпытывала у эльфийки всю информацию. Узнавала всё: о расстояниях между зданиями, о том, где будет тайный вход, как проходит секретный лаз, как далеко находится сад Владилена от крепости эльфов. Та дотошность, с которой она подходила к предстоящей вылазке, поражала Артёма. Ему казалось, что местные не сильно блещут стратегическим умом и скорее рьяно бросятся в самое пекло — лишь бы покрыть себя славой, ну или, на худой конец, прогнать злых орков из леса.

Артём пытался слушать их диалог, но ему было тяжело. Вот они уже делают схемы и зарисовки на земле. Другие орки, что собирались в поход, тоже присоединились к обсуждению. Это всё действительно было важно: по сути, они шли на очень рискованное дело, в процессе которого кто-то мог бы и не вернуться. Но от чего-то Артёму всё это казалось избыточным. Задача ведь простая — войти и выйти, никого не тронув, просто забрав артефакт.

Артём не думал, что что-то может пойти не так. Просто не хотел думать об этом. Его фантазия годами, рисовавшая ему сотни способов ужасной и мучительной смерти, в этот день дала сбой. Она ушла на больничный, ему впервые хотелось верить в то, что всё просто будет хорошо.

Он, стоя где-то в стороне, наблюдал за тем, как орки внимательно слушают эльфийку. В их разговоре ощущалось напряжение, какая-то глубокая неприязнь или отвращение. Вот Эльвира встаёт на четвереньки, чтобы начертить очередное здание. Орчиха приседает, чтобы указать на пути подхода и отхода. На её груди Артём вновь замечает ожерелье с игральными костями. Многогранные кубы: шесть, восемь, десять, двенадцать, двадцать граней.

— Интересно, что они могут рассказать мне про подземелья и драконов? — пробубнил Артём себе под нос, пристально разглядывая ожерелье дочери Когтеклыка.

Он в который раз не замечал, что грозный орк всё это время стоял и столь же пристально смотрел на самого Артёма.

_______________________________________________________________________________________________

Спасибо, что дочитал!
Если и интересно что будет дальше, подписывайся на меня)
Ставь плюс = как не формальный способ сказать спасибо за историю
Оставляй комментарий - что бы помочь мне сделать историю лучше и глубже.

👉 Моя страница Автор.Тудей https://author.today/u/zail94

👉 Моё сообщество VK https://vk.com/club230710942?from=groups

Поддержи автора рублём

Показать полностью 1
5

Мадам...

Ограбил ночью я, сельповский магазин,
Там в сейфе было так… Немного и не мало:
Четвертака два мятых. Трëшка. Рупь один,
В графине водка, хлеб, огурчик. Ещё сало.

А после дела, я в «Арагви» заглянул,
Что ресторан хороший, знал не понаслышке.
Я четвертак, официанту протянул,
Шепнув на ухо: "Сделай столик мне, братишка".

Пока гулял, ко мне приклеилась мадам.
На белый танец пригласила. Я пошёл.
Лет сорок пять ей было. Больше-то не дам…
А после танца, я с собой её увёл.

Та, всю дорогу всё шептала про любовь,
Про сеновал, про поцелуи на рассвете.
И вдруг внезапно, хладнокровно и без слов,
Одела пьяному мне, на руки браслеты.

И лишь на следствии, узнал я, что мадам,
К которой чувством я проникся своим жарким.
Была следачкой по всем трём моим делам,
И шла по следу, наступая мне на пятки.

Мадам...
Показать полностью 1
7

Детектив Иголкин

Вечер - самое время почитать своим детям новую сказку на ночь! Как раз придумалась сегодня одна! 😉

Детектив Иголкин

Одним ранним, солнечным утром, детектив Иголкин проснулся в преворчливейшем настроении. «Какая жаркая погода, просто какой-то кошмар. Чувствую себя как высохший кактус!» - подумал про себя ёжик. Вчера был неприятный и мокрый дождь, сегодня обжигающее солнышко. Когда уже погода позволит зверям выйти на улицу для расслабляющей прогулки? В животе Иголкина было весьма неспокойно и хотелось есть. Детектив нашёл на подоконнике засохшего жука и закинул его в рот. Да, это был не самый вкусный завтрак в его жизни, но, опасение стать таким же засушенным жуком, при попытке покинуть прохладный домик – заставляло довольствоваться хрустящим насекомым. Детектив внимательно изучил подоконник, но, второго чипсо-жука найти не удалось.

«Да, надо уделять запасам больше внимание» - подумал Иголкин. – «Или хотя бы чаще открывать форточку для проветривания. Вдруг, в комнатку залетит один -другой жук на чёрный день?». После этих мыслей ёжик приоткрыл форточку пошире. Как говорится – на ловца и жук летит.

В дверь маленького домика, с вывеской «Детектив Иголкин» осторожно постучались. «Ну, вот, кого там ещё принесла нелёгкая? Что могло заставить почтенного зверька высунуть влажный нос на улицу в такую погоду? Надеюсь, что кто-то просто перепутал домик и, когда я открою дверь – он сильно удивится и пойдёт своей дорогой.» - проворчал Иголкин – «Незваный гость хуже утконоса!». Конечно же Иголкин никогда в жизни не встречал утконосов, но, почему-то был уверен, что утконосы – не самые лучшие гости.

Незваным гостем оказался маленький зайка - Шмыг. Он забежал в дом колючего детектива и с грохотом захлопнул за собой зверь. «Иго-голкин. В-выручай!» - слегка заикаясь протараторил серый, взъерошенный гость – «Б-беда п-пришла в наш д-дом, откуда не ж-ж-дали!».

Иголкин, как самый настоящий детектив, не спеша подошёл к своему любимому креслу, присел, взял трубочку для мыльных пузырей, пару раз макнул её в мыльный раствор и с важным выражением мордочки, молча надул пузырь. Вот, теперь он был готов в беседе.

«А откуда не ждали?» - слегка нахмурясь спросил сыщик.

«К-как, откуда? Д-да, отовсюду ж-ж не ж-ж-ждали!» - прожужжал запыхавшийся Шмыг.

«Шмыг, для начала, предлагаю тебе немного успокоиться. Так мне будет проще понять причину твоих переживаний.» - монотонно задал вопрос Иголкин. Детектив был ворчливым, но совершенно спокойным ежом, когда дело доходило до работы. Вся его ворчливость сходила на нет, когда в дверь залетал очередной обеспокоенный своими переживаниями лесной житель – «Понимаешь, так мне будет куда проще запустить мыслительные процессы. Если же ты, будешь постоянно кричать, торопиться и ж-ж-жуж-жать, то наш разговор может закончиться лишь больной головой и дёргающимся глазом.

Собственно, как это часто бывает, во время твоих стихийных визитов ко мне. Что случилось на этот раз? Около твоего домика в который раз появились непонятные следы? Ты в снова перепутал куст с медведем или опять во сне сам у себя стащил морковку?».

Зайка сделал глубокий вдох и продолжил – «Нет! Хуже! Зайчата! Они пропали! Все до одного! И Клубничка и Малинка и Арбузик и Огурчик и Виноградик с Вишенкой и даже Морковка!» - на одном выдохе выпалил растревоженный отец. «Тааак…» - задумчиво сказал Иголкин – «Давай договорился на будущее, что когда ты будешь выбирать имена свой деткам, то не станешь называть их морковка или, скажем – редиска? Иначе расследование может зайти в тупик. Такое ощущение, что обокрали овощную базу, а не заячью семью! Имена, определённо красивые, но – очень отвлекают с мыслей.»

«Чем же?» - Растерянно ответил Шмыг?

«А тем, что у тебя вроде как беда, а я есть захотел!» - недовольно буркнул Иголкин, покосившись на открытую форточку, в надежде, что туда залетит какой-нибудь аппетитный представитель вкуснобрюхих летунцов – «А голодный детектив – плохой детектив!» - резюмировал ёжик. Иголкин надул ещё два мыльных пузыря и закрыл глаза, чтобы погрузиться в сверхточный мыслительный процесс.

В этот момент, он впадал в состояние детального анализа ситуации, стараясь сложить сложнейший пазл в одну яркую и красочную картину преступления, если таковое имело место быть.

Наступила тишина. Сыщик сидел в кресле, а зайка внимательно наблюдал за работой мастера, стараясь не отвлекать от того самого «мысленного протеста», в который погружался специалист по важным лесным расследованиям. В любом случае, чем бы он таким не занимался в данный момент – лучше не мешать.

«Что замолчал-то, продолжай. Мне важно знать каждую маленькую деталь из произошедшего с тобой и твоими зайчатами события.» - спокойным, почти засыпающим голосом спросил ёжик.

«Э-э, ну, мы гуляли на полянке. Потом мы гуляли на другой полянке. Потом ускакали к ручейку. У ручья, мы хорошенько наплескались и решили погреться на солнышке. А оно сегодня просто потрясающее! Как не пойти к ручейку? Стоило нам разложить вещи и лечь немного обсохнуть – к нам прилетело сообщение от мамы-зайчихи. Точнее говоря - сорока на хвосте принесла письмо, с просьбой сходить на рынок и купить продукты. И, пока я собирал вещи, зайчатки пропали.»
Иголкин неподвижно сидел в удобном креслице и продолжал пускать из трубочки мыльные пузыри, которые заполнили добрую половину комнаты. «Дело было не из лёгких» – подумал Шмыг.

Зайчик давно был знаком с Иголкиным и уже мог точно понять, насколько легко или трудно даётся то или иное дело его другу – сыщику. Если количество мыльных пузырей не превышало десяти, то дело – плёвое. А вот если переваливало за тридцать – это уже серьёзно. Сейчас Шмыг насчитал двадцать девять и это его сильно беспокоило.

Шмыг сидел в креслице, смотрел на Иголкина и, несмотря на своё весьма нервное состояние старался не шуршать. Иголкин думал. Или спал. Или думал, что спал. Или… «Вот оно!» - Иголкин неожиданно подскочил в креслице и резко открыл глаза – «Где список?».

«У зайчат, где ж ещё? Пока я собирал вещи – они изучали список покупок от мамы – зайчихи. А когда я повернулся, их уже не было» - шмыгая носом, чуть не плача ответил Шмыг.

«Так, только не начинай слезопад, а то у меня после твоего прошлого визита, чуть полы от влаги не вздулись!» - снова буркнул ёжик, - «Возьми себя в руки и вспомни, что было написано мамой - зайчихой? Кстати, а почему её тут нет? Она тоже пропала?» - поинтересовался детектив.

«Я-я-я, пока ей не сообщал. Испугался. Когда она узнает, что пропали детки… сам понимаешь? К-какой с-стресс! К-какие н-нервы! Т-трагедия! Поэтому, я сразу побежал к тебе. Кто если не ты можешь помочь в-в т-такой ситуации?» - прошмыгал горе – отец, стараясь не расплакаться от своей же трогательной речи.

«Даааа, однако.» - задумчиво ответил детектив, поставив мыльную воду на столик – «Но, вынужден тебя расстроить. Нам всё же придётся с ней поговорить. От этого списка очень сильно зависит ход расследования. Иначе мои предположения так и останутся предположениями. Наберись мужества и скажи ей всё как есть. Я же буду рядом.».

Зайчик расстроенно кивнул головой и направился к выходу. Да, можно только предоставить его состояние. Не позавидуешь. Иголкин, кряхтя вылез из креслица и проследовал за Шмыгом.
Молча подойдя к вешалке, он снял свою любимую шляпу и надел её на голову. Детектив мог забыть что угодно, но шляпу, которая придавала ему солидности он не мог забыть никогда.

Не успели они подойти ко входной двери, как она с шумом распахнулась и в дом детектива, серым комком залетел целый шар серых зайчат, в голос перекрикивающих друг друга. Голосящий комок шваркнулся на пол и рассыпался от удара на кучу маленьких ушастых малышей. «Дядя ёж! Дядя ёж! Папка пропал! Спасай! Выручай!» - кричали перебивая друг друга взволнованные детки.

Следом за зайками зашла расстроенная заплаканная мама – зайчиха – «Иголкин, беда пришла в наш дом. Выручай. У нас пропал…» - мама зайчиха хотела было продолжить, как встретилась взглядом со Шмыгом – «папа – заяц…».

«Папа! Папка! Папулечка!» - радостно закричали зайчатки, увидев Шмыга целым и невредимым. Серая заячья тучка снова образовала большой визжаще - кричащий комок, который облепил отца заячьего семейства.

Иголкин молча подошёл к вешалке, снял шляпу и повесил на крючок. Затем, он подошёл к маме – зайчихе и с интересом спросил – «Уважаемые, я нисколько не хотел бы мешать вашей радости. Но, пазл должен сложится до конца. Мои предположения напрямую ведут к тому самому списку, который вы предавали на хвосте сороки вашему мужу. Но, пока я его не увижу – я не смогу разгадать эту загадку. А мне очень не хотелось бы, услышать правильный ответ раньше, чем я сам его узнаю. Сами понимаете – это очень важно для сыщика такого уровня как я?».

Зайчики успокоились, мама – зайчихи достала из сумочки список и протянула детективу – «Вот он, конечно держите. На самом деле всё…» - мама зайчиха поняла, что лучше не мешать Иголкину дорасследовать начатое им дело. Хотя, по понятным причинам, она и её зайчатки уже знали правильный ответ.

Иголкин развернул список и начал читать – «Дорогой муж. Наш погребок совсем пустой. Сходи на рынок и купи продукты. Мне срочно нужны домой: Клубничка, Малинка, Арбузик, Огурчик, Виноградик, Вишенка и конечно же Морковка. Целую, мама-зайчиха!».

«Как я и думал» - размеренно сказал Иголкин. Семья зайчат вместе с мамой и папой, дружно поблагодарив лесного сыщика, весело упрыгали в сторону своего дома, а Иголкин сел на своё любимое креслице, взял трубочку для надувания мыльных пузырей и надул огромный тридцатый пузырик.

«Дело закрыто» - довольно подчеркнул Иголкин – «Пазл собран». Глаза ёжика закрылись и маленькую комнатку детектива заполнило размеренное сопение. Каждое дело, даже небольшое, отнимает массу сил и энергии. Поэтому, все уважающие себя детективы, должны хорошенько отдыхать. Вдруг, кому-то понадобится их помощь, а сил совершенно не останется? А пока Иголкин спал, в комнату залетел жук. Жук походил по столу, покружил по комнате и вылетел на улицу. А зачем мешать великому лесному сыщику отдыхать после успешно раскрытого дела?

А вы догадались, что случилось с семьёй Шмыга? Или нужна подсказка?

Показать полностью 1
51

Последний разговор с дедом

Было теплое лето но я чувствовал холод внутри. Дед сидел на лавочке у дома и смотрел кудато вдаль. Его глаза были мутными но в них еще теплилась жизнь. Садись расскажу тебе одну историю сказал он голосом который будто шел сквозь годы.

Я сел. Он начал говорить о войне о том как терял друзей как боялся но шел вперед. Страх это нормально – сказал он – но если ты бежишь ты уже мертв. Потом он замолчал. Ветер шевелил листья и было слышно как гдето далеко смеются дети. "Я скоро умру" – сказал он просто.

У меня внутри все сжалось. "Не говори так" – вырвалось у меня но я знал что это правда. Он улыбнулся. Не бойся. Я прожил хорошую жизнь. Но запомни – если чтото важно борись за это до конца.

Через неделю его не стало.

Сейчас когда мне страшно или трудно я вспоминаю его слова. И иду вперед. Потому что бежать – значит умереть еще при жизни.

Прости за ошибки пишу как есть

4

Рассказ ”Детский сад” ч. 5

UPD:

Продолжение и окончание рассказа "Детский сад" - ЗДЕСЬ

Утро последнего дня на свободе прошло для Ивана как всегда по заведенному порядку - подъем в 5 утра, как обычно всех поднимал Федька, просыпавшийся всегда очень рано, включили мультики для сына, которому исполнилось неделю назад 2,5 года, кофе по быстрому с сигаретой и такие же скорые сборы, выход из дома с ребенком в 6 утра до садика.

Только в это утро Иван, словно предчувствуя что видит все это в последний раз, надолго задержался у двери, вдруг неожиданно, чего почти никогда не делал сильно обнял Светку и долго не отпускал от себя, как будто прощаясь навсегда.

- Вань ... ты чего? - Светка заглянула ему в глаза с испугом и не вырываясь из его рук.

Иван молча отпустил ее, чмокнул в щеку и выкатил коляску с Федькой на площадку возле квартиры, спустился аккуратно с лестницы с коляской в руках, вышел из подъезда и ушел не оборачиваясь сквозь небольшую рощицу.

Отработав смену в каком то злом по хорошему веселье, вышел из проходной и купил впервые за последние 3 года в страшном ларьке находившемся здесь уже много-много лет у золотозубого азербайджанца, держащего этот "бизнес" еще с 90-х бутылку пива, отметив для себя что еще Бог его знает когда придется выпить на воле пивка и не спеша побрел на остановку.

Неожиданно, уже недалеко от садика его, погруженного в свои мысли, взяв за плечо развернули назад и в лицо радостно пролаяли:

- Соловей? ты ли это, в натуре? Во дела! Приветствую, бродяга!

Иван непонимающе смотрел секунд пять на того, кто тут орет на всю улицу и знает его тюремное погоняло и не изображая совсем ненужное ликования от такой встречи, произнес устало:

- А-а .. Мирон ... Здорово! - и сразу замелькали мысли в голове, что этому Мирону нужно от него, зачем он подошел именно к нему и для чего сейчас начнется словесный фонтан, к чему то подводящий.

- Чё бродишь? куда направился? - Мирону не стоялось на месте, сдернул с себя майку, поставил полторашку крепкого пива на асфальт, закурил сигарету, чуть ли не подпрыгивая.

- Да я тут ... надо мне, короче ... а ты? давно откинулся?

- С неделю как в городе. Слушай, тут перетереть надо с тобой, может где присядем, я б еще пойла взял, а? Приколемся ненадолго?

- Не до этого мне, да и место не то. Че надо то? - Иван не выпуская из виду Мирона медленно пошел вперед.

Мирон провел почти всю свою сознательную жизнь еще с малолетки за грабежи, разбои, убийства и воровство в лагерях и тюрьмах в общем около двадцати пяти лет, находился с Иваном в одной бараке года три, тоже крутился всегда возле блатных, правда, держала его всегда приличном расстоянии от себя братва - хоть и жил по понятиям, но все мозги растряс по этапам да по зонам, близко никто его не подпускал к серьезным раскладам, хотя и знали многие Мирона, да и он мог назвать имена, но в силу его дурковатости, несдержанности и непредсказуемости, никто ничего из здравых с ним не мутил.

Только если такие же придурки как сам Мирон вместе соберутся и закрутят - по пьянке залезть в садовый домик и стащить бензопилу или снять с какой нибудь дамочки сережки с браслетом золотые, тут же их продать на рынке и на эти копейки купить водки, нажраться через два дома от рынка во дворе на лавочке и через час быть опознанным несчастной женщиной - на большее ума и не хватало, ну или с похмелюги воткнуть топор в череп, из за того что оппонент ляпнул не подумавши какую нибудь незначительную фразу.

Он начал рассказывать Ивану про какую то стрелку на днях, где кому то проломили башню из за долга, другому сломали ноги ломом и сейчас те ищут Мирона по городу

- Слышь, давай я на тебя толкну одного человечка, свел бы его с людьми, а?

- Не, Мирон ... меня в этот ваш блудняк даже не втягивай, я то тут причем? сами это свое дерьмо разгребайте ... - они дошли уже почти до детсада за разговором.

- Да ты подожди ... - Мирон засуетился, перекидные лагерные четки начали крутиться все быстрее в его руке - где щас Чума, как найти его? Через него раскидаем, ты ж с ним корешишься, дай цифры его, я сам наберу по мобиле да побазарю по делюге этой, не стану тебя упоминать?

Иван нахмурился, записал номер телефона на листке записной книжки, сунул листок Мирону уже на крыльце подъезда и сказал:

- Удачи, Мирон! - и начал открывать подъездную дверь домофонным ключом, зашел в темное помещение, не отвечая на благодарности Мирона и начал звонить воспитательнице, чтобы сказать что он за Федькой пришел, разговаривая уже в тамбуре.

И тут как всегда замелькал глазок в соседской двери, через пару минут вышел Коля в красной рубахе и спортивных штанах, хлопнул дверью, натянул галоши и задрав голову, гордо прошел мимо Ивана, который отошел в сторону, когда Николай намеренно хотел его задеть плечом.

Еще минут пять прошло, когда выглянула воспитатель, отдала огромный пакет детских вещей в стирку, следом вывела Федьку, которого Иван посадил на стул и стал надевать ботинок на левую ножку. Заскрипела тамбурная железная дверь, зашел бодрым шагом Коля, двигаясь в их сторону, Иван встал с корточек, закрыл спиной Федю и стал ждать, когда он пройдет к себе в квартиру.

Коля открыл ключами свою дверь и почти зашел уже домой, но в последний момент обернулся к Федьке и опять потянулся своей культяпкой к ребенку.

Иван еше больше закрыл Федю собой, вытянул перед собой предостерегающе свою руку и спокойно, негромко но отчетливо сказал:

- Не надо ничего делать.

- Федька! Привет! Че за игрушка у тебя, ну ка дай посмотреть! - рывками попытался приближаться к нему сосед, через останавливающие движения руки Ивана, не прикасаясь при этом к соседу. И такая при этом у него морда отвратная стала, как у психически больного - нижняя челюсть поехала вниз, с побежавшей слюной на подбородок, с замаслившимися глазами, что Иван понял - базаром тут уже не обойдется.

- Федю-ю-шка-а-а ... - громко затянул, как кот перед дракой Николай и снова сделал шаг к Федьке.

Иван молча, на расстоянии вытянутой руки не давал приближаться к Федьке, крутившему маленькую машинку в ручках.

- А почему против то? Я все не пойму никак? - удивленно вскинув на Ивана свои пропитые пешки спросил Коля.

- Ну а почему я за то должен быть?

- А-а-а ... ну тогда ... ща ... погодь ... - и ушел к себе, закрыв дверь, через которую послышался мужской грубый голос:

- Чё там, Колян?

Коля через громкую заставку из телевизора передачи "Поле чудес" и звуки падающей мебели заорал:

- Да он чмо! я его щас сделаю!

Иван открыл дверь садика, не повышая голоса попросил подошедшую к выходу воспитательницу забрать минут на десять Федьку, сказав что коляску разложит в подъезде и вернется, бережно перенес на руках сына за порог и промолвил:

- Дверь только, пожалуйста, на замок закройте ...

---

По вашему желанию вы можете отблагодарить писателя Отто Заубера, если вам понравилось его творчество а так же для дальнейшей возможности писать книги, перечислив любую выбранную вами сумму денег перейдя по этой ссылке: yoomoney.ru/to/410015577025065

Показать полностью 4
Отличная работа, все прочитано!