CreepyStory

В тот вечер мы с братом возвращались из деревни домой и решили немного сократить путь через старую лесную трассу. Раньше мы уже срезали тут, поэтому я был спокоен.

Знакомый асфальт под колёсами местами потрескался, а по краям дороги и вовсе был покрыт буграми и кочками. Словно корни старых сосен пытались выбраться из-под него наружу.

Свет фар вырывал из темноты плотные ряды деревьев. Они образовывали огромный лесной коридор, который казался бесконечным.

— Как-то прохладно стало, — пробурчал мой брат Андрей и, потянувшись, чтобы включить "печку", добавил:

— Консервная банка.

— Ты о чём вообще? — спросил я, на секунду оторвавшись от дороги, и глянул на него. Он сидел, облокотившись головой на стекло, и всматривался в лес.

— Да там была. Подвешена на ветке.

— Круто, — безэмоционально ответил я, сбавив газ. Мотор вдруг едва заметно вздрогнул, и стрелка тахометра дёрнулась.

"На кочку наехали", — пронеслось в голове.

— О, ещё одна, — усмехнулся Андрей.

Я глубоко вздохнул, и в этот момент меня осенило. Дёргания мотора были и до кочки. И свет фар впереди будто помутнел, потеряв былую резкость. Я бросил взгляд на панель приборов. Значок аккумулятора едва заметно мигал тусклым красным светом.

— Твою мать! — вырвалось у меня, когда я понял, в чём дело.

— То есть нашу, получается? — весело произнёс брат.

— Сейчас тебе будет не до смеха, — ответил я и щёлкнул переключателем, отключив обогреватель. Машина вновь вздрогнула.

— Эй, вообще-то холодно...

— Генератор сдох, — перебил я Андрея, который уже потянулся, чтобы включить "печку" назад. — Ещё немного, и аккумулятор сядет, и мы заглохнем прямо посреди леса.

— И что делать? — он замер, глядя на меня. Радости в его голосе стало заметно меньше.

— Сейчас посмотрим, — я свернул на обочину и остановил машину, заглушив двигатель.

— Да уж, ситуация, — протянул брат.

Включив фонарик телефона, я открыл капот и попытался посмотреть, в чём дело. Вскоре стало ясно, что генератор заклинило.

— Ну что? — раздался голос Андрея прямо у меня под ухом.

— Приехали, вот что. Конечная, — вздохнул я, захлопнув капот. — Здесь мы с тобой ничего не сделаем.

— Это, конечно, замечательно, но... — Андрей посмотрел на лес вокруг нас. — Что теперь? По этой трассе почти никто не ездит.

— Связи нет. Позвонить не получится, — произнёс я и открыл на телефоне приложение, в котором были загружены карты местности. — Так, ну если пойдём пешком сейчас, то...

— Пешком? Ты рехнулся? — перебил меня брат и ткнул пальцем в экран. — А вот это что?

В километре от нас в лесу была обозначена деревня со странным названием "Лесная Гремучка".

— Нет, нет. Даже не думай, — я пролистнул экран до города. До него было около 60 километров.

— Да это ж капец. Ты реально хочешь столько топать? — удивлённо сказал Андрей и открыл дверь машины.

— А ты хочешь пойти хрен пойми куда? Может, она давно заброшена?

— Она же есть на карте, — брат взял из машины свой телефон, хлопнул дверью и стоял, глядя на лес. — Блин, тут один километр. Один! Если там никого нет, мы просто вернёмся и всё. Тут идти минут 20.

— Это плохая идея, — я продолжал смотреть на карту, пытаясь придумать наиболее безопасный вариант.

— Короче, ты как хочешь, а я пошёл, — Андрей включил фонарик на телефоне и направился в лес.

— Как всегда лезешь, куда не надо, — проворчал я и, закрыв машину, последовал за ним.

Мы продирались через лес, виляя между старыми соснами и елями, тесно растущими друг к другу. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием веток под нашими ногами и редкими порывами ветра. В холодном воздухе чувствовался крепкий запах хвои и смолы.

Мы осторожно обошли пару оврагов, свалившись в которые можно было бы с лёгкостью что-нибудь сломать.

— Слушай, я что-то припоминаю про эту деревню, — задумчиво произнёс Андрей, проходя мимо очередной сосны. — Кто-то мне что-то рассказывал про неё. Ещё давно.

— Что именно?

— Не помню точно. Стой, — внезапно оборвал сам себя Андрей и замер, прислушиваясь.

Неподалёку послышался металлический звук гремящей консервной банки.

— Ещё одна, — брат посветил фонариком телефона вперёд, и мы увидели жестяную банку, подвешенную на верёвку к ветке. Она колыхалась на ветру и, ударяясь об дерево, издавала пустые постукивания.

— Зачем они тут? — спросил я, когда мы подошли ближе.

— Может, традиция какая-нибудь, — ответил брат и пошёл вперёд.

Уже спустя минуту нам на пути попались две другие "жестянки", а с разных сторон раздавались звуки ещё нескольких. Их становилось всё больше и больше.

Чуть дальше на ветке скрюченной ели висела связка старых ржавых ключей, тихонько звенящих от лёгкого покачивания.

— Глянь, — Андрей показал на сухое дерево, всё обвешанное детскими погремушками. Они, давно выцветившие и покрытые слоем грязи, продолжали выполнять свою функцию теперь уже здесь, в глухом лесу, побрякивая на ветру.

— Пошли-ка лучше отсюда, — прошептал я, смотря на всё это.

— Я вижу огни деревни, — проговорил брат, заглядывая за одно из деревьев. — Мы добрались.

— Чёрт, — сказал я, потому что фонарик на моём телефоне погас. Зарядки было меньше 5%. — Телефон сел.

— У меня скоро тоже вырубится.

— Так подключай павербанк, — я посмотрел на брата, но он не отвечал. — Только не говори, что ты оставил его в машине.

— Я не оставлял его в машине, — Андрей невесело усмехнулся. — Я забыл его ещё раньше.

— Ты серьёзно? И что нам теперь делать, грёбаный ты Сусанин? — недовольство в моём голосе начало расти. — Ты видел, какие там ямы? Мы убьёмся нахрен без света. Какого чёрта ты попёрлся в лес с разряженным телефоном без...

— Всё, всё, остынь, — перебил меня он. — Пока мы будем орать, наш последний фонарь погаснет. Пошли быстрей.

— Куда пошли?

— В деревню, — Андрей направился вперёд. — Теперь выбора нет.

— Тебя не смущает вся эта херня вокруг? — я быстро догнал его, чтобы не идти в темноте.

— Да. Но реальные угрозы смущают больше, — шёпотом ответил он.

Мы шли ещё пару минут, и с каждым шагом лесная тишина отступала, сменяясь неприятным нарастающим шумом. Ветви расступились, и мы вышли на край деревни.

Тусклый желтоватый свет горел во всех избушках, выстроившихся вдоль единственной улицы. Где-то в глубине деревни слышалось гудение генератора, которое было низким монотонным фоном для всеобщей какофонии.

Из одного открытого окна неслась шипящая речь диктора с какого-то "Маяка" советских времён. Из другого — давно забытая эстрадная песня, но искажённая почти до неузнаваемости из-за заезженной годами пластинки и иглы патефона. Где-то трещало радио, где-то работал магнитофон.

И всё это перебивалось с лязгом и грохотом консервных банок, что целыми гирляндами висели на заборах и столбах. К ним добавились пластиковые бутылки с галькой внутри, глухо стучащие и шушращие, словно маракасы. Кое-где висели старые ключи и даже болтающиеся проржавевшие инструменты, бьющиеся о стобы и друг об друга.

— Ну, вот и деревня, — произнёс Андрей с неловкой улыбкой, которая сползла с лица за считанные секунды. Он сглотнул, глядя на этот сумасшедший дом.

— Что это за пиздец? — я не нашёл других слов, чтобы передать свои эмоции. Мурашки пробежали по спине от одной мысли, что мы здесь останемся. Вернуться в лес и провалиться в овраг начало казаться не такой уж и плохой идеей.

Фонарик телефона Андрея погас, и мы остались в кромешной тьме, освещаемые лишь светом окон Лесной Гремучки.

В этот момент скрипнула дверь одного из домов — того, откуда доносилась шипящая речь диктора. В проёме появился силуэт.

Он медленно вышел на крыльцо, и свет из окна упал на него. Это был высокий старик, одетый в поношенные рабочие штаны и простую рубаху. На его лице не было ни злости, ни удивления — только глубокая усталость.

В одной руке он сжимал старую книгу, заложив один палец между страницами.

Он не спешил сходить с крыльца и молча смотрел на нас оценивающим взглядом. Его глаза скользнули по нашим городским курткам и пустым рукам. После этого он неспеша направился в нашу сторону.

— Вам чего тут надо? — голос у него был низкий и хриплый.

— Здравствуйте, — ответил Андрей и даже нашёл в себе силы для улыбки. — Машина сломалась в лесу. Связи нет. Мы увидели на карте, что здесь есть деревня, вот и решили...

— Телефона тут нет, — перебил старик. — И вам тут делать нечего. Уходите.

— Куда уходить? — в голосе брата появились нотки отчаяния. — В лесу ночь, у нас даже света нет. Мы в яму провалимся в первую же минуту. Мы просто хотели на ночь остаться, а там уже сами.

— Нельзя вам тут ночевать, — старик покачал головой, и его взгляд скользнул по гремящим гирляндам, словно он проверял их исправность.

— Но мы не дойдём, — не сдавался Андрей.

Старик тяжело вздохнул и посмотрел на нас.

— Ладно, — с неохотой выдохнул он и пошёл вглубь деревни. Мы последовали за ним. — Отведу вас в домик. Только на ночь. Если будете соблюдать главное правило, то на рассвете спокойно пойдёте, куда вам нужно.

— Какое правило? — спросил я, оглядываясь по сторонам. С дальнего конца деревни послышался лай собаки. Беспокойство нарастало с каждой секундой.

— Нельзя, чтобы было тихо, — старик остановился у одной избушки. Оттуда доносились звуки патефона с заевшей в одном месте пластинкой. Часть мелодии, искажённой треском, раз за разом повторялась примерно каждые 2 секунды.

— Что? Почему? — с недоумением спросил брат.

— Тишина здесь не такая, как везде, — старик остановился и смотрел на нас уставшим взглядом. В его глазах на мгновение появился страх. — Тишина здесь другая. И в ней... кое-что живёт.

— Серьёзно? — на лице брата появилась улыбка, но мне почему-то было не до смеха.

— Вот ваш дом, — жестом указал старик на избушку, а затем медленно отправился назад. — Увидимся утром... наверное.

Мы с Андреем переглянулись. Идти назад в тёмный лес не было сил, да и страха теперь это вызывало не меньше.

Андрей толкнул скрипучую дверь, и мы вошли внутрь.

Дом состоял из одной комнаты, служившей и спальней, и кухней, и гостиной. Воздух был спёртым и пах пылью и старой древесиной. Посреди комнаты на двух спутанных проводах висела одинокая лампочка, горящая слабым жёлтым светом. Под потолком по периметру комнаты была протянута верёвка с подвешенными к ней жестяными банками. В разных частях дома с неё свисали подвязанные шнурки — вероятно, чтобы тянуть за них и заставлять эту конструкцию греметь.

В углу, на грубом деревянном столе рядом с кроватью стоял старый патефон с огромным раструбом. На нём крутилась пластинка. Игла соскакивала через глубокую царапину и возвращалась в то же место, проигрывая двухсекундный отрывок снова и снова.

Две секунды какого-то вальса, искажённого треском и скрежетом, появившихся от бесперерывного повторения.

Этот звук въедался в мозг, превращаясь в сумасшедший ритм этого места.

— Китайская пытка звуком, — Андрей подошёл к патефону и посмотрел на пластинку. — Может, поправить?

— Не надо, — неожиданно резко ответил я. — Ты слышал, что сказал дед? Думаешь, это бред? А если нет?

— Сам же знаешь, что это и есть бред, — устало произнёс брат, но не стал ничего трогать и уселся на одну из трёх табуреток, поставленных у стола.

— Ладно, одну ночь как-нибудь протянем, — я подошёл к кровати, застеленной потрёпанным пыльным одеялом.

— Ложись спать, — Андрей кивнул в сторону кровати. — Я вижу, что тебя уже клонит в сон. Будем спать по очереди. Если вообще под эту вакханалию можно будет спать.

Я стоял и смотрел на кровать, не решаясь лечь. В голове метались беспокойные мысли.

— Давай, — устало бросил брат. — А после тебя я.

— Попробую, — наконец, ответил я и, отряхнув кровать рукой, увалился на неё прямо в одежде. От появившейся минимальной вибрации гирлянда на потолке чуть заметно брякнула.

— В принципе можно считать заскоки пластинки, — Андрей усмехнулся, встал и подошёл к окну. — Чтобы понять, сколько прошло времени... И сколько я выдержу, прежде чем у меня самого начнутся заскоки.

Меня и правда клонило в сон. Закрыв глаза, я пытался заснуть.

Страх в груди не давал мне вырубиться. А монотонно повторяющийся аккорд пластинки только подпитывал его. Эти две секунды звучали вновь и вновь, и с каждым разом словно становились ещё более искажёнными и более жуткими.

Но со временем усталость всё же взяла своё.

Когда я проснулся, то не сразу понял, где я нахожусь и что происходит. Я просто лежал и наслаждался тишиной. Первой моей мыслью было облегчение от того, что эти раздражающие звуки закончились.

— Стоп, — вслух сказал я и открыл глаза.

Андрей спал за столом, положив голову на сложенные руки. Патефон больше не играл. Возможно, пока я спал, брат подтолкнул иглу, чтобы закончить эту пытку.

Сердце замерло от страха, по спине пошёл холодный пот. Что-то было не так.

Тишина была абсолютная. В ушах начало звенеть.

Я понял, что нужно было срочно издать какие-то звуки. Рядом с кроватью свисал шнурок, тянувшийся с гирлянды над потолком.

Я потянулся к нему, и в этот миг свет отключился.

Глаза запомнили, где он был, рука в темноте нащупала шнурок, и я дёрнул, что есть силы.

Он без какого-либо натяжения оказался у меня в руках. Будто бы я просто снял его оттуда.

Пальцами проверив его конец, я впал в ступор. Тонкие волокна ткани распушились в разные стороны — он не отвязался от гирлянды. Что-то отрезало или оборвало его в момент отключения света.

Скрип пола в метре от меня прогремел, как гром, в этой тишине.

— Андрей, — попытался позвать я, но изо рта вырвался лишь осипший выдох. Голоса не было, словно я сильно простыл.

Стояла полная темнота, по которой бегали только неясные крапинки — отголоски видимого в последние моменты света.

На ощупь я стал идти вдоль стены, пытаясь хоть как-нибудь пошуметь. Рядом с кроватью должен был быть столик, но там ничего не оказалось.

Руками я начал колотить по стене, но удары получились глухими и почти беззвучными. С таким же успехом можно было бы лупить мягкий ковёр.

Над ухом я ощутил чьё-то холодное дыхание и едва слышимый шёпот. Шёпот, который я не забуду никогда.

Руки задрожали от страха, а ноги чуть не подкосились. Я продолжал идти вдоль стены, которая всё никак не кончалась.

Тишина стала давить на меня, что казалось, тело физически ощущает её давление.

Не зная, что ещё предпринять, я поднял руки перед собой и с силой хлопнул в ладоши. К моему удивлению раздался громкий хлопок — звук не заглушился.

Я стал хлопать быстрее и сильнее, пока в какой-то момент не загорелся свет.

С улицы шёл шум генератора, где-то трещало радио. Но Андрея не было.

Я быстро подбежал к патефону и запустил заезженную пластинку.

— Андрей, — позвал его я. На этот раз мой голос был нормальным. За окном светало.

Первым делом я отправился к тому старику, который пустил нас в этот дом.


— Братишка твой ночью отобрал у меня лампу и убежал с ней в лес, — рассказал мне старик.

— Он бы так не сделал, — ответил ему я, но он только махнул рукой.

— Сам, конечно, нет, — старик вздохнул. — Ох, етить. Я же вас предупреждал... Лучше б вы в яму провалились, ей богу.

— И где он сейчас? — в моём голосе читалась угасающая надежда. — Я его теперь не найду?

— Попробуй поискать, — он невесело ухмыльнулся. — Ни одного ещё не нашли.

— А... — я пытался подобрать слова. В горле встал ком. — То, что живёт в тишине... Оно ведь только здесь? В других местах его не будет?

— Понятно, — старик помрачнел и сделал шаг назад. — Я сочувствую, но ничего не могу сделать.

Он поспешно закрыл дверь перед моим носом и больше не отвечал.

Оставаться там становилось невыносимо, поэтому я собрал все вещи и побрёл назад к машине. В глубине души ещё была надежда, что брат будет ждать меня там. Или что он уже добрался до города.

Но я его больше не видел.

Я обращался в полицию, пытался что-то сделать, искал информацию об этой деревне, но ничего не помогло. Теперь мой брат считается пропавшим без вести.


Каждую ночь я включаю музыку на компьютере и одновременно с этим — на телефоне. На всякий случай. Чтобы не оказаться в тишине, если вдруг отключат электричество.

Я пребываю в постоянном напряжении. Под моими глазами большие чёрные мешки, в руках тремор, а в груди — постоянное чувство опасности.

Я не могу перестать думать об этом ни на секунду. Не знаю, сколько я так ещё протяну.

Каждую ночь я просыпаюсь под звуки музыки, боясь вместо них услышать тишину. Тишину и то, что живёт в ней.

В такие моменты в моей голове всплывает тот шёпот, что я слышал в деревне, когда наступила тишина.

Шёпот, который я не забуду никогда.

Сейчас я заберу только его. За тобой приду позже. Я буду ждать столько, сколько нужно. Ждать, пока ты не окажешься в полной тишине. Тогда ты сможешь услышать меня снова.

«Мама, алё! Меня слышно?? Что за фигня… Автоответчик. Мам! Позвони мне, как увидишь пропущенный и прослушаешь это. Тут просто ужас в деревне. Полный пизд… короче, полный ужас! Дед с ума сошёл! Только приехал к ним в деревушку, вышел с вокзала, в посёлок на встречной машине доехал. Шофёр проезжал, сказал, деревня странная. Никого типа там давно не видел. Ну я потом почапал… внатуре никого нет. Окна закрыты. У кого-то разбиты. Всё снегом засыпало, без следов местных. Думаю, в чём прикол… Только бабушкиной избушки увидел следы…. А там дед… Нет… сначала труп там был чей-то! Я думал бабулю зарыл, с ума сошёл… Но нет! Какой-то парень. Они его разделывают на части, блять!! За мат извени, мам… Но тут просто полный… зад!! Я вот только что сбежал от деда, кое как нафиг! Глаза какие то! Не человек как будто! Он даже не разговаривал со мной, с топором  побежал за мной, я ему «дед-дед, ты чего», а он мне... а он мне рычит в ответ, как какой то психопатище!! Ну я в лес сбежал… Как обратно теперь выбраться не знаю, мам… по своим следам не могу идти, дед же тоже по ним топает… В избушке у них темнота! Больная атмосфера какая-то, просто как в сайлент хилл, знаешь такую игру? Не знаешь конечно. Заперт дом, ничего не рассмотреть через стекло, когда в окно посмотрел, увидел бабушку. Она у стены стояла лицом туда, а ко мне спиной как-то очень странно. Замерла и не слышала мои стуки… Мама, пожалуйста перезвони!! Тут в кустах идёт кто-то или что-то…ночь наступает, вообще ничего уже не виду почти, ёбаный насос.… похоже не дед. Херня какая-то ползёт!… Мне страшно мам… Чёрт! Связи ещё нету! Ни до кого не дозвониться… Перезвони, мам!!!»

***
Пасмурное утро. С неба тихо сыпались пушистые хлопья снега. Синий фургончик Организации гнал по тракту за город.
-- Это звуковое сообщение женщина передала в полицию, -- сказал Нойманн по каналу связи бойцам. -- Она позднее пыталась созвониться со своим сыном. Но тот оказался вне зоны действия сети.
-- Звучало страшно, -- сказал Ярослав. – Похоже конец пареньку?
-- Там могло произойти что угодно, -- ответил Нойманн. – Сообщение паренёк отправил вчерашним вечером. Кажется, в деревне ему удалось наткнуться на что-то неизвестное и опасное.
-- А деревня пустая? – спросил Ярослав. – Все умерли?
-- Информационщики покопались с телефонными операторами, -- ответил Нойманн. – В деревне жили одни старики. А на связь они перестали выходить две недели назад. Тогда последний звонок совершали Захаровы… Мы пробили родственников, с которыми они тогда разговаривали и допросили их. Но родственники ничего особо подозрительного в том разговоре не уловили. Никакой чертовщины. А то, что на связь перестали выходить – никого не колыхало до вчерашнего дня. Кроме того «внука», которого мамка послала в деревню проведать бабушку с дедом. Ибо те уже давно не отвечали на звонки. Возраст преклонный, мало ли что…
-- А чего же она с сыном не поехала? Отправила одного-корзиночку, -- сказал Антоха. – Он, может, совсем хикка-битард. Местный колорит не переваривает, в штыки воспринимает. Вот и напридумал всякое.
-- Кто, ёпт? «Хикка»? – нахмурился Юра. – Ты свой базар объясняй по-русски.
-- Ой, душный бумер… -- закатил глаза Антоха.
-- Слышь, не мороси…
-- Больше ничего нарыть не удалось? Чего-то поконкретнее? Это Одержимые? – спросил Ярослав.
-- Скорее всего, -- ответил Нойманн. – Но больно уж тихо они себя вели. И в голосовухе там что-то за ним ползёт следом. Хотя дед – да. Похож на Одержимого. Советую хорошенько пронаблюдать местность с коптера, прежде чем заходить в деревню и воротить дела.
-- Ну, это по классике… А остальных родственников погибших стариков – опрашивали?
-- Ничего толком у них не выяснили. Все старики в деревне померли как-то тихо, -- сказал Нойманн. – Из интересного – первыми на связь перестали выходить именно дед и бабка. А ещё то, что связь у той деревни всё-таки есть. Но по какой-то причине телефон «внука» периодически исчезает. Телефон перемещался с места на место вокруг деревни полночи. Теперь же телефон появлялся в сети в последний раз – в доме стариков.
-- То есть, они его таки затащили к себе?
-- Похоже на то. Аккуратнее там, ребята, -- сказал Нойманн ребятам напоследок. – Если что, сильно не рискуйте и сразу отступайте.
-- Понял.
-- Вот перфоманс будет, если мы вломимся, а у них там просто чаепитие, -- сказал Данилыч. – А связи в деревни нет потому, что телефонные провода после снега с дождём оборвало.
-- Как всегда – никакой конкретной информации добыть не удалось? – зевнул Юра. – Опять едем на неизвестную чертовщину, рискуя собственными шкурами? Да и нас ещё отправили в одну харю? Одной группой? Почему бы не отправить сразу три? И бронетехнику, желательно!
-- Да, -- согласился Антоха. – В чём-то этот бумер прав. А лучше бы просто пизданули по их домику из «Мсты». Мне бы дали, я бы наводчиком стал штатным, по своей специальности.
-- То-то ты странный, -- сказал Юра. – На службе контузило?
-- И не раз!
-- Жалко, что у Организации нет арты, -- сказал Данилыч.
-- Остальные ребята заняты на других вызовах, -- пояснил Ярослав. – Или на патрулях у скотомогильника. Работы в последнее время много. А на точке вызова «внуку» удалось уцелеть и выживать какое-то время в лесах абсолютно без оружия. Значит, нам придётся иметь дело только с дедом. И, возможно, его бабушкой. Поэтому наверху рассудили, что на двух стариков будет многовато штурмгрупп.
-- Скорее всего, они просто Одержимые, -- сказал Данилыч.
-- После прошлой операции я немного параноик, -- сказал Юра. – Моя жопа чует опасность! А она меня подводит редко. Кажется, вряд ли это Одержимые. А мы ещё недокомплект в полтора человека.
-- Смысле в полтора? – спросил Антоха.
-- Потому что ты тянешь только на половину, -- крякнул Юра. – Ты же даже не мотопехота. Артиллерашка. Чего ты сечёшь в стрелковом бою? Только поднасрать издалека, да смыться от ответки.
-- Ты ща договоришься! – насупился Антоха, сжав кулаки.
-- Хорош сраться, -- буркнул Ярослав. – Новенького нам ещё не нашли. Нойманн обещал, что скоро будет.
-- Надеюсь, возьмут нормального штурма, -- сказал Юра. – А то Кобу и Русю заменить сложно… Хорошие ребзи были, на опыте… Царство им небесное.

Путь был не близкий. Они свернули с тракта на второстепенную дорогу и долго ехали по ней через густые леса, практически тайгу. К деревне Лукошкино группа подъехала немного за полдень.
Дорога проходила мимо деревни по касательной. А ведущая в деревню грунтовка же была покрыта снегом. Только старые человеческие следы тянулись по ней.
Места здесь были не людные. По дороге автомобили проезжали мимо раз в полчаса.
-- Доставай коптер, Олег, -- сказал Ярослав.
Олег вытащил чемоданчик, вышел на улицу и быстро собрал квадрокоптер, запустил в небо.

Первые дома начинались за лесом, в километре от поворота. Деревня была очень маленькая. Олег насчитал пятнадцать домов, из которых половину забросили, судя по прохудившимся крышам, очень давно.
-- И зачем люди здесь живут? – спросил Антоха. – Тут же совсем ловить нечего.
-- Ловить тут можно много чего, -- возразил Юра. – И собирать. Я бы хотел на пенсии переехать в такую вот глухомань.
-- Ну да, ментов нет, -- сказал Данилыч. – Можно не только собирать всякое, но и выращивать… А потом звонить в наше заведение. И рассказывать, что инопланетяны на сарай высаживаются.
-- Именно так делать и буду.

Коптер облетел деревню. Никаких признаков жизни. Из печных труб не шёл дым. Дворы были завалены ровным слоем снега без следов. Окна в некоторых домах были, почему-то, заколочены.
-- Кажется местные тут от чего-то оборонялись, -- сказал Олег. – Окна заколочены. А там, где не заколочены – разбиты. И дома те – ухоженные. То есть, там ещё недавно кто-то жил.
-- Кто-то не знал, что такое двери, -- сказал Данилыч.
-- Ещё вижу, забор в палисадник сломан, -- сказал Олег, прищурившись. – Кто-то перед тем, как забраться в окно, снёс забор.
-- Дед лбом проломил? – вдруг ожил Юра. – Я же говорю, тут что-то посерьёзнее, чем просто Одержимые! Дай посмотреть… ну да! Человек бы так не снёс. Тут что-то потяжелее перелазило.
-- Осмотри дома, -- сказал Ярослав. – Через окна. Вдруг внутри кто-то есть.
-- Хорошо… -- ответил Олег и стал спускать коптер ниже. Как вдруг увидел на дороге следы. Единственные в округе.
-- Следы вижу. Свежие. Не присыпанные снегом, -- сказал Олег.
-- Человеческие?
-- Человеческие.

Следы тянулись к старому домику. А рядом с человеческими стопами отпечатывалась полоса. Будто кого-то волокли по снегу. Олег пролетел по следам и вышел ко двору. А через секунду увидел фигуру в зимней шубе и шапке-ушанке. Фигура тащила по двору труп, оставляя за собой по снегу кровавый след. Дед, кажется, тащил тело к дверям дома.
-- Вижу старика. Тащит к себе домой чей-то труп. У трупа пробита голова. Топором.

Вдруг фигура остановилась. Дед задрал голову к верху и повернулся лицом. Он заметил квадрокоптер. И теперь смотрел прямо в камеру. Олег ощутил этот взгляд на себе и по спине побежали мурашки.
-- Вроде бы я вишу достаточно высоко, -- удивился Олег. – Как он услышал коптер?
-- Заметил что ли?
-- Да, спалил…
-- Хороший слух у старика, однако.

Дуэль взглядов длилась несколько секунд. Потом дед отпустил труп. Отвернулся и спокойным шагом направился к дому. Отряхнув ноги на крыльце от снега, он вошёл в избу и закрыл за собой дверь.
-- За ружьём, наверное, ушёл, -- предположил Ярослав. – Так что работать будем осторожно. Очень сознательный Одержимый, судя по повадкам. А ещё он не похож на куклу.
-- Я загляну в окна? – спросил Олег.
-- Нет, рискованно, -- сказал Ярослав. – Он может сбить. Пока проверь другие дома.

Олег начал разворачивать коптер, как вдруг экран покрылся глитчами и помехами. Дисплей заиграл разноцветными квадратиками, чёрными полосами. Виды с квадрокоптера пропали, Олег поставил автозависание, чтобы не потерять птичку. Но помехи только усилились…
-- Связь потерял… -- сказал Олег.
-- У него чё, противодроновая глушилка дома стоит? – удивился Юра.
-- Не похоже на глушилку, -- задумался Ярослав. – Олег, жми на возврат домой…
-- Что делать без птички будем? Заходить вслепую не хочется…
-- Обожди паниковать, может, вернётся…

Вдруг на дисплее появилось изображение. Олег поначалу обрадовался, но потом осознал, что коптер лежит в снегу во дворе. Камера взмыла невысоко вверх. В кадре появилась чья-то нога. Кто-то нёс «птичку», камера колебалась из стороны в сторону при ходьбе старика. Её быстро притащили домой. Темнота. Задёрнутые шторы. Атмосфера в доме царила демоническая и болезненная, внушающая чувство смутного беспокойства своей странностью и ненормальностью.
На полу растянулись кровавые следы от предыдущих жертв.
Камера поднялась ещё повыше, обхваченная двумя руками. Направили её на стенку в прихожей, где на обоях свежей кровью было написано «УХОДИТЕ. ПОЖАЛУЙСТА».
Затем коптер положили на пол. Тень деда на стенке мелькнула чем-то, похожим на топор и связь с птичкой потерялась окончательно.

Давайте наберём хотя бы 500 плюсов, чтобы увидело больше людей!

Прода либо в сериях, либо здесь в содержании. Рассказ 6 "Бабушка" (надо чуть полистать вниз и читать с 21 главы, рассказ закончен)

Юра, молодой человек тридцати лет, бледный, худой брюнет, с тёмными болезненными кругами под глазами, сидел на старом диване, служившем ему кроватью. Окружающая его обстановка сохранилась с советских времён: на старой тумбочке стоял ламповый цветной телевизор, обои и дощатые полы не менялись с момента сдачи пятиэтажного дома, пожелтевшая от времени дырявая тюль, совершенно не прикрывала окно без занавесок, деревянные рамы которого покрывали несколько слоёв белой облупившейся краски. Всё здесь выглядело бедным и обветшалым. Перед парнем на табуретке лежал пакетик с розовым наркотическим веществом, по слухам, из-за подозрительно яркого цвета сделанном на какой-то бытовой химии для чистки унитазов. Ещё ходили слухи, что от этой партии наркотика люди часто заканчивали жизнь самоубийством, выбрасываясь из окон или вешаясь. Юра ставил этот слух под сомнение и был убеждён, что ещё нужно разобраться в том, что именно покончившие с собой употребляли, ведь он со своими корешами уже не раз покупал порошок из этой партии и, пока что, все были живы.

Рядом с розовым веществом лежали приспособления для различного употребления наркотика, среди которых находился шприц с каплями крови, указывавший на то, что парень уже принял дозу внутривенно. Теперь Юра сидел в растерянности, пытаясь сконцентрировать своё сознание, разлетевшееся по разным мирам морфийского царства. Его рассуждения быстро перескакивали от одного к другому, не развиваясь и не завершаясь, то вводя его в кратковременное состояние высокого счастья, то в глубокое состояние паники, подводившее его к безумию. Разброд мыслей пугал его, и ещё больше его пугало сердцебиение, от которого он видел как грудь его вздымалась, словно он только что пробежал километров пять. Парень не мог собраться и сконцентрироваться на чём-то одном, единственная одна и та же мысль, из всех посетивших его разум, которая постоянно возвращалась к нему, была бросить употреблять наркоту, сразу же, как только его отпустит.

— Здравствуй, Юра! – услышал он неожиданно мужской голос, раздавшийся прямо над его головой.

Юра находился в квартире один, но сейчас перед ним, из ниоткуда, возникла тёмная, худая фигура. Наркотики и переданные через шприц разного рода инфекции, уже лет пять как серьёзно разрушавшие его организм смертельными заболеваниями, давно повлияли на зрение парня в худшую сторону. Силуэт незнакомца он видел нечётко, а его лицо казалось ему расплывчатым пятном.

— Ты кто? – строго спросил Юра, хмуря брови и припоминая, что точно закрывал входную дверь.

Словно молния прошла сквозь него чужая сильная злоба, заставившая всё его нутро похолодеть и Юра протрезвел умом. Он почувствовал в венах неприятное ощущение от холодного наркотика, гулявшего по его горячей крови, он ощущал его как инородное, ненужное в его теле, вещество. Кровь кипела в его жилах возмущаясь, не желая смешиваться с чужеродными молекулами наркотического препарата и распространять их по организму, от этого сердце бешено колотилось. Чувствуя эту борьбу внутри себя, Юра захотел немедленно очистить свою кровь от наркотика. Решение пришло мгновенно – вызвать скорую, чтобы медики поставили ему капельницу. Но только он собрался протянуть руку к своему мобильнику, лежащему на табуретке, как осознал, что не может пошевелиться.

В нервном порыве он мотал головой, наблюдая за тем, как безжизненно лежат его руки, ощущая, как совершенно неподвластно ему его тело. Не имея никакой возможности тронуться с места, Юра дёргался внутри своего себя, направляя энергию к рукам и ногам, то желая взять телефон, то встать с дивана. Он испуганно посмотрел на незнакомца и вдруг обнаружил, что к нему вернулась ясность его зрения, он чётко увидел тёмный балахон смерти на пришедшем, и его зеленоватое сухое лицо, неприятное, бесчувственное, невыразительное, с пронизывающим насквозь взглядом светло-голубых глаз, от которого хотелось спрятаться, но от него некуда было деться. Юра ощущал, как электрическим током проходит сквозь него чужеродная ненависть потустороннего адского мира ко всему его существу. В одну секунду парень ощутил на себе весь груз ответственности за все принятые и непринятые решения, сделанные и не сделанные дела. Уже зная кто стоит перед ним, он с досадой, словно пойманный в разгар преступления человек, пробормотал:

– Чёрт!

На худом, страшном, зеленоватом лице визитёра появилась злобная, довольная улыбка, покрыв мелкими морщинками, казавшуюся совершенно гладкой до этого кожу, состарив, только что молодого незнакомца до глубокой старости.

За окном завыл осенний ветер, срывая ярко-жёлтую листву с деревьев. В этот солнечный день Юра с ужасом понял, что его жизнь завершится сейчас. Его забило дрожью от мысли о предстоящем. Нет, он не может сейчас! Ещё столько всего не сделано! А ведь он собирался! Как только бросит наркотики. Просто пока не бросил. Но он сможет, он уверен! С завтрашнего дня! Только бы выжить сегодня!

— Я не хочу! – твёрдо сказал Юра, хотя никто ничего ему не предлагал.

— Хочешь, хочешь... Ты столько раз настойчиво искал встреч со мной, употребляя всякие препараты. И я пришёл. Ты знал, что я приду. Хотя и старался не думать об этом.

— Я... Я другого искал... – парень произносил эти слова, как бы в оправдание, хотя сам понимал, что сейчас это было бессмысленным. Его взгляд упал на пакетик с наркотой. Визитёр тоже посмотрел на наркотик, лежавший на табуретке.

— Все вы ищете Рая. Какой Рай ищете, такой и находите. И сейчас ты поселишься там навечно. – его ровный голос на последнем слове перешёл в шёпот. В нём не было злой интонации, зло исходило от самой энергии голоса, скрываясь за его спокойствием.

— Где?

— Там, куда шёл. – пожал плечами пришедший. При разговоре были видны его острые, тонкие мелкие зубы. – В своём «Раю».

Юра был бессилен перед этим существом. Он не только не управлял своим телом, оно стало совсем ему чужим, против своей воли он встал с дивана и его ноги сами пошли в сторону кухни и подошли к плите. Руки без его участия поднялись, и покрутив ручки плиты, открыли газ на всю мощь. Юра изо всех сил пытался воспользоваться своими руками, желая вернуть ручки в прежнее положение, но никак не мог взять над ними контроль. Его охватил сильнейший страх за свою жизнь, он ясно понял, что наркотический препарат, которым сейчас был пропитан его организм, до каждой молекулы проникший в его клетки, управлялся тем, кто стоял сейчас позади него.

— Легко управлять человеком, у которого нет силы воли. – сказало спокойно и безэмоционально чудовище, пришедшее следом за парнем на кухню.

Злорадная улыбка расползлась по лицу потустороннего существа, подчёркивая каждую его морщинку. Тенью встав в кухонном проходе, оно наблюдало за жалкими попытками Юры овладеть собой, но неподвластное ему тело, под влиянием наркотика и демонических сил, только развернувшись, вяло опустилось на корточки на пол. Парень обречённо ждал своего конца, всё время пытаясь поднять руку и отключить газ. Он повернул голову в сторону окна и посмотрел на нежную голубизну чистого неба. С улицы слышались звуки жизни, проезжающие автомобили, детский плач, разговоры, проходивших мимо людей и щебетание птиц. Никто из находящихся внизу людей, даже представить себе не мог, какая трагедия разыгрывается сейчас над ними, всего на три этажа выше.

Сильный запах газа наполнил квартиру. Что теперь с ним будет, Юре даже страшно было представить. Он сотни раз оказывался на границе между жизнью и смертью, и только сейчас понимал, что близок к ней как никогда. Тогда, в прошлые разы наркотического опьянения, когда праотцы тянули к нему руки в его галлюцинациях, ему было очень страшно, но у него не было ощущения близости смерти, а сейчас, когда демон душил его взглядом, когда он явно чувствовал запах газа, Юра ясно понимал что попался и потусторонний визитёр уже не отпустит его.

Смерть, всегда казавшаяся такой далёкой, всегда наступавшая ему на пятки, грозившая своей близостью, время от времени заставляла задумываться его о жизни и молиться. Он даже бросал несколько раз наркотики, ненадолго, но бросал, читал евангелие, пытаясь удержаться в трезвой жизни без помощи церкви. Из прочитанного Юра знал, что происходящее сейчас будет считаться самоубийством и никто не придёт его спасать, и его не простят на том свете за это.

Сердце застучало ещё сильнее, то ли от принятых наркотиков, то ли от получаемого газом отравления.

На лестничной клетке послышались голоса, поднялась суета.

— Откройте! Полиция! – постучали сильными ударами в дверь.

— Да наркоман он! Не откроет!

— Ломайте дверь! Может он там уже окочурился! – слышались разговоры взволнованных соседей.

Чувствуя себя плохо, Юра закрыл глаза и положил голову на грудь.

«Не спасут»… – подумал он. – «Не успеют».

Громко стукнулись друг о друга форточки двойного старого окна, открытые резким прорывом ветра. Свежий воздух ворвался в кухню и Юра ощутил прохладу на щеках, по его волосам прогулялся ветер.

— Вставай! Ну же! – услышал он другой мужской голос, сильный, командный, моментально освободивший своей энергией его тело от скованности.

Юра очнулся, взбодрился и открыл глаза. Обладатель сковывавшего пронзительного взгляда исчез. Владельца нового голоса он не увидел.

Юра почувствовал, что снова обладает своим телом. С лёгкостью вскочив на ноги, он моментально выключил конфорки, затем, чуть пошатываясь от начавшего действовать отравления, торопливо подошёл к окну и распахнул его настежь, впуская свежий воздух, выветривая запах газа, делая глубокий вдох жизни. Как сладок был этот глоток прохладного воздуха! Задержав дыхание, Юра направился в комнату и так же раскрыл окно на проветривание.

— Он ходит там! Он совершенно живой! Открывай дверь скотина! – заверещала одна из соседок, услышавшая его шаги.

Юра подошёл к двери и заглянул в глазок. На лестничной клетке собрались милиция, скорая, МЧС, пожарники, соседи и ещё какие-то незнакомые люди..

— Я никого не вызвал! – рявкнул он.

— Газом воняет! Перетравить тут всех решил?! – снова заголосила соседка.

— Конфорку залило, перекрыл уже! – сказал Юра и отошёл от двери.

— Из-за тебя козла, теперь во всем подъезде газ перекроют! – послышался ещё один женский возмущённый голос, но Юра уже ушёл в глубины квартиры, не слушая их.

Некоторое время с лестницы ещё слышались возмущённые голоса, в дверь звонили и тарабанили озлобленные соседи, собиравшиеся поколотить парня за его выходку, а минут через тридцать все окончательно разошлись.

— Н-дааа... – протянул Юра, позже закрывая форточку и усаживаясь на диван. – Вот это накрыло!

Он перевёл взгляд на табуретку рядом с кроватью. Теперь, когда его окончательно отпустило наркотическое опьянение, он с ужасом смотрел на пакетик с наркотиком своим прежним, расплывчатым зрением.

— Ни за что! – воскликнул он твёрдо. – Никогда больше не буду употреблять эту дрянь!

Он начал сгребать всё, что лежало на табуретке. Одно из самодельных приспособлений из тонкого гибкого пластика случайно упало на пол и он без жалости принялся топтать его в порыве злости на то, что ему пришлось пережить сегодня. Наркотик и всё что имело отношение к нему, он отнёс в мусорное ведро. Вернувшись в комнату, Юра лёг на диван. Находясь под защитой своего тела,больше не чувствуя никаких потусторонних сил, он трезвым умом переосмыслял произошедшее днём. Сейчас он ненавидел наркотики и радовался тому, что остался в живых.

Он уснул с твёрдым решением начать трезвую жизнь, в этот раз, уверенный в том, что точно бросит.

Проснулся Юра вечером. По оконному стеклу гуляли тени от уже почти голых ветвей деревьев, через которые проходил свет фонаря. Лениво потянувшись, он встал с кровати и отправился на кухню. Последние несколько дней он находился под кайфом и не испытывал голода, сейчас же, вернувшись в трезвое состояние его организм начинал восстанавливался, на возвращение здоровья требовались силы и организм потребовал еды.

Холодильник оказался пустым, и парень выключил его из розетки, ругая себя за то, что мог бы и поберечь электроэнергию, за которую итак накопился немалый долг. Положение спасли несколько картошин, которые тут же были зажарены до хрустящей корочки.

Юра с аппетитом поел, выпил чашку сладкого чая и с блаженством закурил сигарету. За окном стояла тихая ночь. На улице не было ни души. Он задумался, над тем, чем бы заняться и только подумал о том, чтобы почитать книгу, как его взгляд случайно упал на мусорное ведро. Всего несколько часов он провёл в давно забытой нормальной жизни, забывшись о том, что он наркоман, а теперь мимолётная мысль о том, что эта дрянь стоит кучу денег, посетила его голову и забилась в ней, лишив его покоя. Ему стало жалко просто так выкидывать дорогие вещества. Юра отвернулся от мусорного ведра и подошёл в размышлениях к окну. На пустынной тихой улочке совершенно никого не было. С чистого неба на него смотрели тысячи ясных звёзд. Он подумал о том, что легко мог бы перепродать своим же всё это "добро" и вернуть себе деньги. Другая мысль противостояла перепродаже наркотика, мысль о том, что раз он уже больше никогда не будет употреблять запрещённые препараты, то почему бы не воспользоваться тем, что есть у него уже сейчас самому? В последний раз? Эта мысль становилась всё навязчивей и никак не отпускала его.

«Нет, нет и нет!» – мысленно твёрдо заявлял он себе, хватаясь за остатки чувства самосохранения. – «Тебе что, мало было того, что произошло днём? Тебя чуть какой-то чёрт на тот свет не уволок!.. Но… Ведь это же просто глюк. Бывает. Чёрт знает что там барыги подмешали, вот и получился такой эффект. Просто принял слишком большую дозу, нужно поменьше. К тому же я столько дней не ел, вот на истощённый организм и повлияло так. Теперь-то я поел. Нужно попробовать совсем чуть-чуть и если почувствую, что мне нехорошо, смогу остановиться, а если будет мало, добавлю ещё».

За такими размышлениями, оправдывая себя, он подошёл к помойному ведру и бережно извлёк из него то, что с такой яростью выбросил в него сегодня днём. Он перенёс всё обратно в комнату и положил на табуретку. Усевшись на диван, аккуратно расправил приспособление из тонкого гибкого пластика, так безжалостно растоптанного днём, проверил его на повреждения, оказавшиеся незначительными.

Юра принял совсем маленькую дозу запрещённого вещества. Чувство эйфории было едва ощутимым и он получил ожидаемый результат – слегка приподнятое настроение, без страха. Он оживился, потянулся и, бодро вскочил на ноги, решив в полученном состоянии заняться уборкой, пока выжидает время, а после удачного прохождения этого этапа, добавит ещё чуть-чуть.

— Я ждал, когда ты вновь обратишься ко мне. – услышал он спокойный голос от которого похолодело сердце.

Тёмная худая фигура, словно кошмар, явилась прямо перед ним, когда он выходил из комнаты.

— Но как... Такое возможно... – с ужасом пробормотал Юра, побледнев, как полотно.

— А ты думал, будешь бесконечно нарушать правила? – зловеще улыбнулся демон из потустороннего мира, обнажая тонкие, острые зубы.

Юра остолбенел от этого оскала. Он знал, что разыграл свой последний шанс на спасение. И все события сегодняшнего дня для него стали ясны. Божье дыхание открыло сегодня днём форточку, впустив свежий воздух в квартиру, не позволив Юре взлететь на воздух самому и забрать с собой соседей, особенно богобоязненную бабушку, которой оставалось жить целую неделю. От Божественного присутствия сбежал сегодня днём демон, именно оно дало Юре второй шанс на жизнь, который он сегодня же и разменял.

Если бы только Юра мог сейчас каким-нибудь способом удалить из своей крови это вещество, он бы удалил его без остатка! Теперь окончательно и бесповоротно! Он больше бы никогда не повёлся на эту ловушку!

Чёрные глаза демона излучали страшную энергию, управляющую маленькими атомами наркотика в теле Юры. Парень понял, что надежды на спасение больше нет. Не по своей воле, повинуясь чужому взгляду, послушно вышел он из комнаты. Его ноги тряслись от страха, он знал, зачем шёл. Спустя пять минут Юра сидел на кухне, и, под властным взглядом чудовища, которому не мог сопротивляться, дрожа от страха, непослушными руками, натирал старую бельевую верёвку мылом.

***

Следующим вечером, компания из друзей-наркоманов, зашла к Юре, собираясь повеселиться. Они долго и настойчиво жали кнопку звонка и барабанили в дверь, пока кто-то не решил заглянуть в замочную скважину, надеясь увидеть Юрку. И увидели. В свете, падающем в коридор из кухни, невыключенном со вчерашней ночи, чётко различался его тёмный силуэт на виселице.

***

Приглашаю любителей мистической фантастики на прочтение бесплатного сборника "Рожки да ножки" https://author.today/reader/77068/605454 нечисть, проклятья, договор с дьяволом ждут на страницах