Саша потёр кадык. На горло вновь давило невидимое ощущение удавки, но сейчас он даже не обращал на это внимания.
Его тень расползалась по полу. Она была прямо на виду, по ней можно было разглядеть усталость сгорбившегося Саши. Он смотрел на неё, и взгляд становился осознаннее.
«Что скрывает отец с бабушкой от меня? Они сегодня не переставали говорить про свою нищету. И как, скажите, отец смог выжить и разбогатеть? Когда был такой крупный, по их словам, пожар? Ещё же потом война была…он обокрал кого-то? Чёрт.»
Александр поднялся и осознал, что за стенкой мыслей его тело успело промёрзнуть. Он закрыл окно и бросил взгляд на Обь, чёрную из-за недружественной мглы неба. Это вызывало тревогу, и парень закрыл шторы.
«Может и не всё так плохо? Судя по истории, только сильные хищники выживают. Сейчас ведь всё хорошо…».
Саша увидел на столе смятую бумагу из милицейского училища и чуть не взорвался едким смехом.
«Ха! Я хоть и хотел использовать это как повод уехать, но я сейчас всерьёз только что задумался, что грабить, используя чужие проблемы – это чудесно? Вот это да, отличный служитель закона, хорошо, что отец не пустил меня».
Он сел за стол. Но стоило ли лезть и пытаться вытаскивать какие-то призрачные тайны семьи? Вика говорила, что это поможет избавиться от оков, но каким образом? И император – это она точно говорила про отца. Раскрытие тайны его уничтожит?».
Саша вытащил карту с пиковой дамой и положил перед собой. Он уже перестал даже обращать внимания на то, что раньше не верил в гадание. Но мысли о духах, призраках вечно мучили его. В детстве он находил в этом оправдание тому, что с ним происходит. Но ребёнком не понимал, за что это ему. Единожды спросив совета у отца, ему было сказано, что это из-за его плохих успехов в учёбе. Тот правда купил ему успокоительное и поинтересовался, отчего ему дурно и не спится. И на следующий день, после того как он сказал, что в подвале раздаётся шум, отец переселил его в эту комнату – в ней раньше жила мама. Помещение было больше и давяще пустым, но тогда ему стало лучше. Саша даже стал прилежнее учиться.
Он вздохнул и опустил голову на руки. Этот дом и правда слишком большой для них троих.
Отец говорил, что этот дом достался от семьи матери, но неужели они не могут продать его и уехать?
Если бы только его мама была жива.
В столе у Саши лежала её старая фотография. Он совершенно не помнил её, только слова отца, что та умерла едва после того, как он родился. Он редко смотрел на эту фотографию, потому что женщина была совершенно ему незнакома. Круглое лицо, короткие прямые волосы и невероятно нежная улыбка на красных губах. Саша совершенно не походил на неё, а был воплощением отца. Например, - молодой человек коснулся своих кудрей, - волосами и необычно замкнутыми манерами.
«Что всё-таки это было сегодня днём?» - вернулся он к своим воспоминаниям - «Видение, остаточное от его приступа?»
Рука сама по себе потянулась за благовонием и зажгла ароматную палочку. В ноздри ударили насыщенные, но тонкие маслянистые клубы дыма.
Он положил палочку на блюдце и нехотя подошёл к зеркалу. Кишки тут же свернулись в шевелящийся узел, но тот не подвергся страху и сел перед зеркалом. Вика рассказала, как призывать пиковую даму и что по слухам та может ответить на любой вопрос, если это связано с самим человеком.
Но Вика на всякий случай предупредила, что не знает о последствиях, к чему молодой человек был готов: ему всё равно было нечего терять.
Первым делом неопытный оккультист дождался 11 часов ночи, когда отец с бабушкой точно уже ложились спать. Он подготовил свечку, нашёл в старом мамином комоде губную помаду. Осталось самое главное – подготовить вопрос, который он хотел бы задать. Даже если он не получит ответ от сверхъестественного (со сверхнизкими шансами существования), то хотя бы поставит правильный вопрос себе.
Саша выдохнул, когда в голове сформировались слова и он понял, что это именно то, что ему нужно было в данный момент.
Когда стрелки на часах коснулись верхушки, мужчина, которому исполнилось 18 лет и один день, зажёг свечу и поставил её перед собой. На зеркале ярко-красной помадой он нарисовал 13 ступенек и дверь в самом верху нарисованной лестницы. Рисунок был простой (и малолетний ребёнок бы смог), но понятный.
Александр увидел своё отражение. В его чёрных глазах горело мягкое пламя. То, каким пугающим он выглядел, успокаивало: если ему было некомфортно от себя самого же, то возможно тёмные силы примут его за своего?
- Пиковая дама, приди, - и тут же сжал край стола.
Рот за секунду весь просох от страха, последовавшим за мимолётной храбростью. Эти слова продолжали шуметь в его ушах и искажали нутро. Холод обнял его со спины и заставил замолчать. Всё-таки ужас достиг его с первой попытки позвать даму, а у него оставалось ещё два раза, иначе ритуал не совершится.
Он втянул воздух и наконец процедил, но гораздо тише:
«Ещё раз! Нужно произнести это ещё раз!»
Саша открыл рот, но тут же подавился. Его горло оцепенело. В зеркале его отражение замерло с открытым ртом и горло было свободно, но нет! Что-то мешало ему, терзало и сковывало. Александр дёрнулся погасить свечу и прекратить ритуал, но пламя опалило и отрезвило молодого экспериментатора.
- Чёрт, я должен продолжить. Мне нужен ответ! – Александр зажёгся злостью, злобно сверкнул глазами и тихо, но с твёрдостью духа отчеканил:
Сердце гудело микро-ударами оттого, что ничего не происходило, но мозг бешено заводил карусель кошмаров в его воображении.
«Почему ничего нет? Мне всё-таки почудились те кошмары?»
Раздался глухой грохот, внезапный и обрушительной силы в такой тишине. Он был где-то в глубине стен. От этого Саша взмолился, как бы отец ничего не услышал. Но в тот же миг произошло то, отчего слова молитвы сменили свой текст.
Голос был жалостливый, отчего единственный сын этого дома опешил. Всё его тело скрючило, сжало; руки были будто в металле, но он продолжал смело смотреть в зеркало. Его лицо было искажено: глаза приобрели голубоватый оттенок, губы стали полнее, брови скукожило в жалостливую гримасу. Это насильно очистило его разум, оставив лишь вопрос:
- Как я могу помочь тебе выбраться?
Его тело дрожало, пока пара глаз гипнотизировала другую. Это длилось мгновение, а может и час. В этом вопросе ему бы могли помочь только часы, но у парня не хватало сил оторвать взгляд от зеркала.
Губы дрогнули, и Саша стал поглощать каждую букву, вылетающую из его нутра:
- Шкатулка…зелёная…бархатная…в кабинете отца.
Слова замолкли, но они продолжали шелестеть в мозгу, а тело звенело от боли.
Саша стёр лестницу на зеркале и устало размяк на столешнице комода.
Это не то, чего он ждал от «сеанса», но ответ был получен, и все силы покинули его.
Саша взглянул на часы: было 00:01. Всего 60 секунд прошло, но это было невероятно мучительно долго. Сейчас ему хотелось поспать.
Едва Александр поднялся, как дверь в кабинет отца открылась. Молодой человек замер на месте.
Лёгкая поступь шагов змеевидным путём раздавалась до двери в комнату нашего героя, но затем наступила жадная до звуков тишина. Саша ощущал чужое присутствие всем своим нутром, и он был готов в ту же секунду выскочить из закрытого окна. Но движения не было. За дверью кто-то прислушивался к жизни внутри его комнаты, и Саша старался не подавать никаких её признаков.
Наконец снаружи пошевелились и поступь возобновилась, и спустя какое-то время стала затихать в глубине коридора. Наш Александр припал к замочной скважине как сумасшедший, но ничего не было видно - лишь кромешная тьма.
Он расслышал какой-то звон ключей.
«Это подвал? Что отцу нужно в подвале в такое время?»
Саша аккуратно выбрался из своей собственной темницы, спустился вниз, стараясь избегать все скрипучие места в доме. Пройдя мимо комнаты бабушки, он заглянул в пустоту подвала, идущего вниз. Туда молодой человек никогда не спускался из-за строгого наказа отца. Да ему не хотелось: подвал как раз и вызывал у него кошмары в детстве.
Саша разглядел блики свечи и тихие голоса:
- То, что произошло здесь, было предначертано. Завтра мы избавимся от…этого, а дальше будем жить, как жили.
Саша чуть не свалился с лестницы, пытаясь разглядеть, с кем отец разговаривает. Но за этим последовал голос его бабушки:
- Витя. Ты уверен? Мы не можем так продолжать. Уже 18 лет прошло. А если кто-нибудь узнает?
- Никто не узнал за это время, никто и не узнает потом. Саше найдём невестку, новый дом.
- А с этим всем? А с ней?!
Сердце Саши сжалось: «с ней? Что ещё за она?». Сквозь паузу, которую все с мольбой ожидали ответа, Виктор наконец произнёс:
- Не думаю, что ей долго осталось.
В ту ночь Саша научился быть ниндзя: настолько тихо он ещё никогда не передвигался.
Вернувшись в комнату, сразу закрыл дверь, убрал все следы экспериментов.
Карту пиковой дамы спрятал в карман пижамыы. Парень слышал, как отец возвращается в свою комнату, но ему больше не было страшно.
Как взрывчаткой, он был начинён любопытством и желанием действовать.
Утром, когда все проснутся, он отвлечёт отца и раскроет эту дурацкую тайну. А пока нужно было поспать.
Утром весь дом разбудил громкий стук в дверь и крик бабушки:
- Саша! Сашенька! Открой дверь! Открой! Почему ты заперся?!
Тот, кого так звали, выскочил открывать дверь в свою комнату, вообще не осознавая, что от него требуется. Весь взбалмошный, без какой-либо мысли о вчерашнем дне, он кинулся к выходу.
«Почему вообще дверь закрыта?» - ничего не соображающий, нервно думал Саша, теребя замок.
- Что случилось, бабушка? Ты чего кричишь? Сколько времени?
- Твоего папу забирают! Спускайся сейчас же!
Саша никогда не пил спиртного, но в эту секунду осознал значение слова «протрезветь». Он выскочил, сбежал с лестницы, крепко держа карту в руке. Его отец с усталым взглядом от бессонной ночи стоял рядом с крепким мужчиной в милицейской форме. Глаза у того были добрыми, но как у владельца скотобойни: «зверушек жалко, но кушать надо» - написано было на его лбу.
- Доброе утро, молодой человек. Ваша бабушка немного перенервничала: вашего отца никто не уводит, я лишь хотел побеседовать с ним в доме. Вчера, к сожалению, был обнаружен труп мужчины по имени Кузнецов и ваш отец – последний человек, с которым тот вёл беседу.
Виктор, несмотря на состояние своего сына и всю ситуацию, был совершенно спокоен и молчалив. Ничего не понимая, Саша сказал:
- Мой отец только вчера приехал утром, а после встречи с Кузнецовым никуда не выходил из дома. Я могу подтвердить.
- Вы пока напрасно торопитесь с показаниями, но большое спасибо, я это учту при разговоре. Опять же: улик против вашего отца пока нет, но мне нужно обработать все версии. Итак, Виктор, вы можете провести меня в помещение, где мы сможем с вами мило побеседовать?
- Думаю кухня подойдёт. Хотите чаю?
- Противиться по крайней мере не буду. – По-богатырски усмехнулся мужчина. – И печеньки будут кстати.
- Мам, - попросил Виктор, - приготовь чаю. Саша, иди в свою комнату и не беспокой.
Мужчины ушли на кухню, оставив парня стоять и смотреть им вслед. Когда они скрылись, Саша повернулся и наткнулся на бабушку с ошалелым взглядом. У неё было бледное лицо, что испугало внука.
- Сашенька, что у тебя в руке?
Настала очередь и его бледнеть. Он посмотрел на свою ладонь, на которой покоилась карта пиковой дамы.
- Ничего, ба, просто открытка. Мне Вика вчера подарила. Я пойду в свою комнату. Буду ждать отца.
Он прошёл мимо онемевшей женщины и последовал наверх. Но не в свою комнату, а в комнату отца. И тут же заперся.
Назад время уже было не повернуть, зато комнату его отца верх дном – пожалуйста. Такой шанс терять было нельзя, и Саша стал рыться в поисках зелёной шкатулки. Он видел бумаги на столе, цифры, мелькнула бумага с печатью о состоянии Кузнецова.
Он решил задержаться и прочитать, что там значилось: бумага представляла из себя расследование и историю денег, которые раньше…
- Деньги Кузнецова…раньше принадлежали семье матери, - подытожил Саша, читая документ. Они одолжили его семье своё состояние, но в связи с их смертью, тот решил не возвращать их. Отец доказал, что эти деньги ему не принадлежали и потребовал с процентами. Чёрт, да что это за проценты такие? Неудивительно, что ему пришлось отдать чуть ли не всё с потрохами. Но отец бы не убил его, зачем? Тут скорее Кузнецов приехал бы сюда на коне с праведным желанием мести.
Саша внезапно замечает что-то бархатно-изумрудное в глубине выдвижного шкафчика и достаёт коробочку. В ней он находит обручальное кольцо, длинный ключ и игральную карту. С той же рубашкой, что и у карты Пиковой дамы. Та же масть, но на ней был изображён пиковый валет.
Это окончательно сбило его с толку. Зачем просто карту прятать вместе с кольцом и ключом – очевидно – от подвала? Кстати, о подвале.
Саше пришла дурная мысль. Пока милиция в доме, он может сообщить им о своих подозрениях и получить поддержку. Но какие подозрения?
«О, я провёл обряд в своём доме, и мне нужно узнать, что отец прячет у себя в подвале. Это может что угодно: от комнатного кактуса до семейной гробницы».
Ему нужно было всё сначала узнать самому. Саша схватил ключ, ради приличия убрался на столе и уже хотел выйти из комнаты, но увидел бабушку, стоящую с ножом в руке.
«Вот это что-то новенькое».
- Ты по что роешься в документах отца? – женщина говорила сухим злым голосом.
Она закрыла дверь и стала медленно приближаться к нему.
- Пока твой отец так уматывается на работе, оправдывается перед какими-то жалкими милицейскими, роющимися в жизни приличных людей, ты тут крысой гоняешь?
Она взмахнула ножом и чуть его не поранила его, вызвав возмущение:
- Сядь! И жди, пока отец не разберётся с этим скотом крупноголовым. Потом мы решим, что с тобой делать.
Саша сделал вид, что сел на стул, но едва бабушка отвела руку, чтобы поправить платье, он схватил отцовский ремень и сделал то, чего желают обозлённые и невоспитанные внуки: связал им бабушку. Молодому, полному сил, парню это не стоило труда. Видя, что та собирается завопить, он схватил нож и пожурил её:
- Тише, бабушка. Ты же не хочешь, чтобы милицейский услышал тебя? Я оставлю тебя здесь и закрою. Если они поднимутся к тебе, скажи, что тебе не здоровится. Если вы не хотите сами рассказывать, я сам всё обнаружу. Или тебе есть что сказать?
—Тебе всё-таки не хватило воспитания, маленький ирод. Весь в неё.
— Вот ты и показала свой характер, ба. Что же вы там прячете?
- Может мне сейчас милицейского позвать? Вот-вот, не хочешь. Но сам - посмотрю. Это и мой дом.
И вышел из комнаты, закрыв на ключ.
Кухня находилась вблизи от подвала, но, когда Саша проходил мимо, дверь была закрыта наглухо: всё-таки посторонние уши не требовались. Но своё он всё же приложил. В течении пары минут юный детектив ловил слабые отголоски допроса, и он понял две вещи. Первое: дверь отлично справлялась со своей работой и не позволяла шпионам подслушивать беседу. Ему было это на руку. Тогда и его не услышат. И второе: его спина слишком слабая, чтобы находится согнутым в течении долгого времени.
Александр прошагал до двери подвала и на минуту замер, разглядывая то, что скрывало за собой секрет его семьи. Но правда: ему пора было узнать. Он будет считать это подарком на прошедший праздник.
Ключ из шкатулки идеально подошёл к замочной скважине. Парень зашагал вниз по металлической лестнице, с каждым шагом ощущая подозрительный сладковатый запах и могильный холод. Вокруг было темно, потому что, он конечно же не догадался взять ни свечку, ни фонарик. Он начал шарить по помещению и руками, и ногами, пока не наткнулся на ткань, покрывающую что-то мягкое и одновременно затвердевшее.
Саша резко отдёрнул руку и очумело уставился во тьму перед собой. Это не могло быть правдой. Приторный запах гнили, он не знал его до этого, но что-то внутри Саши могло точно подсказать, что это был труп.
Саша в недоумении и с какой-то наивностью похлопал по карманам: ну вдруг там окажется спичка?
- Чёрт, как я мог не сообразить? – прошептал он.
Во тьме, которая тесно соединилась с холодом и отвратительным запахом, прозвучал тихий женский голос:
- Господи! – крикнул Саша и тут же зажал свой треклятый рот.
Сверху было тихо, а вот внутри молодого человека была настоящая война с грохотом, гулом и кричащими голосами.
«Чёрт-чёрт-чёрт! Это ещё что за тварина неместная!? Это труп!? Это труп говорит!?»
Саша двигался спиной в сторону предполагаемого выхода, когда голос продолжил:
«Виктор? Кто может звать отца по имени и одновременно сидеть в подвале?»
Голос был молодым и совсем слабым. Может ли так звучать голос, от которого будет исходить угроза?
- Я – не Виктор, - несмело произнёс молодой человек. – Меня зовут Саша, я его сын. Ты…ты сама кто? Что ты здесь делаешь?
- Я, - неизвестная задумалась, будто не верила в то, что сейчас скажет сама, - Саша. Меня зовут Саша. Я здесь с самого рождения.
Вот тут-то наш Александр и присел. В будущем он будет говорить, что смело держался на ногах, но, по правде, ноги превратились в глину и он присел. Неужели его кто-то будет судить?
- С самого рождения? Это мой отец…? - Он замешкался и поправил себя, — это Виктор тебя сюда посадил?
- Он говорил, что это было на благо, - промямлил нежный голос. – Что, если я останусь здесь, ему будет легче защищать меня и семью.
У Саши пересохло в горле, он попытался сглотнуть, но только поперхнулся. Его сознание стало рисовать страшные картины в голове. Он спросил, держась за голову:
- У тебя здесь нет чем посветить?
- На столе. Спички и лампа. Мне не разрешается использовать их, когда мы…точнее я одна.
Саша проигнорировал последнюю поправку и направился искать. В этот раз ему повезло больше: сначала он нащупал стол, затем и лампу, и коробку спичек.
Зажечь не составляло труда. Комната осветилась мягким и приятным светом, но в небольшом пространстве, забитым чемоданом, столом, кроватью не было ничего приятного. Сначала он увидел то, на что наткнулся вначале. То, что источало гнилой запах. Это было тело. Не мужское: слишком тоненькое и худенькое. Не Кузнецов.
- Кто это? – произнёс Саша вслух.
Мужчина похолодел всем телом, его затошнило, навернулись слёзы. Слишком много всего. Он зажал рот рукой и посмотрел в сторону девушки, которая всё это время с ним говорила. Её было плохо видно.
- Прости, но я могу подойти к тебе?
С каждым шагом её очертания становились всё чётче, угловатее. Девушка, у которой на одной руке были оковы, сидела на небольшом пуфике и без страха смотрела на него.
Он узнал в ней себя, только того себя, который был в зеркале: худющий, измотанный, бледный. У неё были те же кудри, те же чёрные матовые глаза, что у него. На лице не отображались эмоции из-за недостатка сил. Саша присел к ней и мягко коснулся ладонью. Какая же она была холодная.
— Значит, у меня есть сестрёнка, - подытожил парень и в ту же секунду понял, что по его лицу текут слёзы.
- Ты услышал, что я тебе передавала. Ты всё-таки услышал. – Маленькая ручка в шерстяном свитере коснулась его щеки. - Мама говорила, что у меня есть родной человек, который чувствует всю мою боль, что у нас есть волшебная сила и когда-нибудь придёт меня спасти.
Сзади раздались шаги, но Саша и не подумал оборачиваться, лишь вытер следы от проявленных эмоций.
- Связать свою бабушку ремнём, Саша…Это не по-пионерски, знаешь.
Александр поднялся на ноги и взглянул на своего отца.
- А прятать свою дочь от мира и убивать свою жену – это прям поощряется? И что, ты и милиционера убил?
- Нет, спросил, что хотел, поел, что хотел и ушёл. А Лизу я не убивал. – Виктор со скорбью в лице взглянул на тело, прикрытое простынёй и затем – одеялом. – Она совсем немного не дожила до дня рождения Саши.
- Уверен, ты знатно приложил к этому руку, оставив нашу маму в подвале. Сколько времени она здесь находилась?
- Молоком кормила тебя она, если этот вопрос волнует, - насмешливо ответил Виктор.
- Нет, не это. – огрызнулся сын. - Меня интересует, как ты собираешься выпутаться из этого. И главное: зачем? Чем тебе не угодила маленькая девочка, которую ты впихнул в это маленькое пространство, нежели отдать ей комнату в этом чертовски большом доме!?
- Маленькая девочка? Ничем. Конкретно она была ровно такой же обузой во времена, когда мы еле-еле сводили с твоей матерью концы. Её семья очень любила раздавать деньги направо и налево: когда все оправлялись от пожара, когда была война. Не очень здравые были люди. После их смерти мне пришлось неслабо постараться, чтобы вернуть их все. Но до этого я был юн, беден, и ничего не мог дать этой семье, лишь лживые заверения, что у меня есть все средства для обеспечения моей невестки. И они меня одобрили. Я даже справлялся какое-то время. Но твоей матери нужен был ребёнок. Не знаю, зачем. Женщины? А мне нужна была она и её семья. Я согласился.
Виктор медленно подошёл к жалкому гробу своей жены и легонько коснулся её лба, очертания которого были явно заметны. Сашу замутило, а ещё он почувствовал, как сестра трогательно коснулась его руки.
- Одного ребёнка я мог тогда потянуть. С трудом, но мог. Но ты только представь, когда врачи сказали, что родятся близнецы. С разницей: пара минут. Один родится 1-го июня, второй, если тебя смогли обучить математике – 2-ого. Представь только моё разочарование. Пришлось выдвинуть требование: мы оставляем одного. Ваша мать в тот день вероятно была одержима несколькими демонами сразу – столько посуды она тогда пыталась разбить о мою голову.
«Жаль не удалось» - Саше хотелось плюнуть своему отцу в лицо, но он держался, потому что за спиной находилось более ценное, нежели мимолётный всплеск юношеского максимализма.
- И всё же, когда её семья вся вымерла от голода, а она сама стала питаться травой, лишь бы выкормить вас, она смирилась. Никто не возвращал долги, вы ещё не были записаны, как наши дети, поэтому, наконец, она сдалась. Осталось решить, кого мы оставим.
Всё тело Саши покрылось мерзкой дрожью, словно сыпью. Ему хотелось до крови расчесать все конечности и сбежать отсюда, как можно быстрее.
Перед глазами вспыхнул образ двух карт. Пиковая дама и пиковый валет.
Он достал их из нагрудного кармана и кинул перед отцом, будто плюнул.
Тот улыбнулся, как если бы перед ним лежало жалкое существо, а он был богом.
- Да. Именно так. Твоя мать вытащила пикового вальта, и выбор пал на избавление от маленькой девочки, как ты позволил себе сказать. На этом сказочке и конец, но не так-то легко загубить ребёнка. Не смотри на меня, я не изверг. Своими руками в своей жизни я не убил ни одного человека. Даже этого Кузнецова. Ты думаешь я с ним это сотворил? Мерзкий прихвостень с жадностью, как у короля. Он ненавидел всех, а все презирали его. Только лишился денег, как от него отвернулись все и тем самым заперли в клетке со львами, которые моментально разорвали и обобрали всё до нитки. Жаль только я так поздно нашёл его в списке «должников» семьи. И ты думаешь, что я смог бы убить девочку? Крохотное тельце с блеском в глазах? Нет. И мать твоя не смогла. Она спрятала её в подвале и подкармливала ночами, а потом и сама переселилась сюда, оставив тебя одного в руках чудища - меня. Монстра, который работал день и ночь, сыто кормил тебя, старался одевать и учить всему, что ты знаешь. Жаль, что ты…не самый способный ребёнок, но хоть какой-то.
- Не думай, что я буду благодарить тебя. Всё положительное, что ты дал мне, ты забрал у моей сестры.
- Они сами не хотели особо потом выходить, точнее твоя мать. Говорила, что не хочет быть в мире монстров и злодеев, таких как я. Не могу её судить: она застала и великий пожар, и страшную войну, и мужа, готового убить одного ребёнка, чтобы выжить самим.
- Ты серьёзно? – Виктор задрал бровь слишком высоко для его лица: оно стало выглядеть комично. – Хотя опять же, я сам об этом задумывался, не смею тебя винить. Но в те времена ни один человек не купил бы такой большой дом, да и тем более рядом с фабрикой. А жить здесь я бы не позволил: никому нельзя было доверять. Да и если бы они нашли изнеможденных беглецов…. Ну что? Мы здесь закончили? Нам стоит выйти наружу, нельзя дышать этим слишком долго.
- Я выйду отсюда только со своей сестрой. Где ключ?
- Ты хочешь выпустить её? С таким хрупким телом она не выживет снаружи. Пусть остаётся здесь. Можешь посещать, только не останься здесь как её мать.
- Я не останусь здесь, отец. И посещать её не буду. Ты напишешь мне рекомендательное письмо, я соберу вещи и сегодня же отправлюсь с ней в Москву. Можешь и дальше оставаться здесь в этой гнилой тюрьме, которую создал для своей семьи, а я не позволю сестре умереть, не повидав мира.
Виктор замер с тяжёлым выражением лица. Взгляд потускнел, хотя лампа, что он держал в руке, ярко горела на износ.
- Ты даже сейчас не понял, почему я запрещаю тебе уезжать? Ты не выживешь. Только в этом городе, хоть и прогнившем насквозь, ты можешь воспарить со своими данными. Сможешь обуздать потухающее пламя жалкого общества и воспользоваться их недостатками. А если закончатся ресурсы здесь, ты сможешь уйти в другой город, такой же. Или что, ты собираешься сбежать из уютной пещеры в джунгли, где тебя сожрут львы? Чёрт побери, да я же ради тебя старался!
Этот взрыв был настоящим. Виктор, как раненный лев, зарычал на своего охотника с просьбой пощадить. И это поразило Сашу до глубины души. Именно сейчас он почувствовал, что наконец повзрослел. Вчерашний день рождения был просто официозом, когда именно сейчас часы пробили полночь и он смог почувствовать, что не зря прожил этот год.
Молодой человек взглянул в несчастный глаз отца и произнёс:
- Я сбегать не собираюсь, пап. Но сегодня мы соберём вещи и уедем. А через год я вернусь и сделаю этот город безопасным и процветающим. Да, небыстро, но я гарантирую, что ты успеешь им насладиться и вздохнуть полной грудью. Поэтому давай зови бабушку, выйдем отсюда вместе с Сашей. И давай отпразднуем её день рождения. Ей сегодня 18 лет.
