@DmitrySvit спрашивал, как мы ищем тренеров, и какие они должны быть. Отвечаю. Тренер может быть изначально спортсменом, и тогда есть риск, что обучение будет на уровне фильма «Майор Пейн». Или педагогом, и тогда есть риск, что он будет формулировать упражнения в духе: «Бьём по конусу как я, только надо попадать». Оба случая, конечно, терминальные, но вилку показывают хорошо. Поскольку «Метеор» — это сеть коммерческих школ, у нас есть три важные задачи:
1. Увлекать детей спортом (участие сугубо добровольное, то есть детям должно нравиться всё с первого занятия). Это значит, что нам нужны спортсмены, которые могут выполнить упражнение сами и обыграть детей на тренировке — чтобы дети их уважали.
2. Чтобы работать в школах, нужна квалификация педагога дополнительного образования. Это значит, что тренер должен иметь высшее педагогическое образование или же другое высшее (например, спортивное) и переквалифицироваться в педагога допобразования. Это может быть курс примерно на 540 часов. Чтобы работать на внешней площадке (где тренируется та же сборная района), формально ничего не требуется, потому что это услуга проведения спортивных мероприятий. Но мы требуем от каждого тренера лицензию для работы с детьми, как минимум уровня C. Что резко сокращает число возможных вариантов для подбора людей.
3. И ещё тренер должен хорошо разбираться, собственно, последовательно в методах социализации, футболе и общей физической подготовке.
На самом деле требований больше. Например, испанская методика подразумевает, что детей не может учить кто-то старше 35 лет (они в ряде академий пронаблюдали серьёзное ухудшение качества обучения из-за непонимания поколений). Но даже эти три вещи означают, что мы сильно ограничены в выборе специалистов.
Во-первых, нам далеко не всегда подходят школьные физруки. Потому что они, скорее, педагоги, а не спортсмены. Около 10-15% в Москве по нашей оценке умеют и то, и другое в совершенстве, конечно, и тогда мы с ними работаем. Бывает, что физрук не знает даже такие банальные вещи, как допустимые нагрузки в разном возрасте или особенности психологического взросления, не позволяющие, например, эффективно понимать командную тактику до определённого возраста. И если в случае с тактикой проблем обычно нет — просто тратится время впустую, когда можно подождать пару лет и всё объяснить за месяц — то вот в случае с физическими нагрузками возможны ошибки из-за несоответствия упражнению возрасту. Не бывает так, что тренировка для 6-летних и тренировка для 12-летних похожи: это две абсолютно разные вещи. И если вы видите, например, что тренер использует изолирующие упражнения (с локальной нагрузкой) для 6-летних детей, то можете быть уверены в том, что тренировки для них станут предельно скучными и бессмысленными.
Во-вторых, мы не можем брать «чистых» спортсменов — да, для получения лицензии C (самая частая для работы с детьми) тренеру придётся пройти повышение квалификации, включающее знание детской анатомии, возможных нагрузок и дающее понять, в каком возрасте что надо развивать. В обычной детской и подростковой анатомии нет больного пласта прикладных знаний про сенситивные периоды. Да, такую лицензию может получить даже экономист или математик, важно просто пройти обучение. Но если мы говорим про школьную секцию, то там может работать тренер только с педагогическим образованием.
В итоге мы ищем людей, которые получили педагогическое образование, и при этом увлекались футболом (например, играли в сборной университета или прошли футбольную академию). Либо же вообще учились в РГУФК (самый частый и самый приятный случай).
Как отличить хорошего тренера от плохого
Итак, в минимуме тренер уже умеет учить и разбирается в спорте. Других мы просто не возьмём. Но даже с таким базисом возможны сюрпризы. Давайте расскажу самый сложный, пожалуй, цикл работы — тренировка с уже сложившейся группой, в которой появился новый участник.
Начинается всё сильно заранее, задолго до тренировки. Куратор (администратор нескольких школьных групп) связывается с тренером и сообщает про нового участника ему, а информацию про тренировку и тренера передаёт родителям. Куратор очень подробно рассказывает, что брать на тренировку, как готовиться, что ждать, отвечает на все вопросы.
Тренер напоминает в родительском чате про то, что сегодня тренировка — у каждой группы есть чат в Вотсапе, и там можно задавать вопросы. Заранее напоминать про тренировку — это очень хороший тон как в нашей команде ЛФЛ, так и в секциях.
До начала тренировки нужно познакомиться с новым ребёнком и его родителями (если это не случилось раньше). Для ребёнка это очень сильный дискомфорт: он никогда не был на такой тренировке, его ждут новые дети, и эти дети играют в уже сложившейся команде, а не собирают её с нуля. А ещё если это маленький московский ребёнок, то есть вероятность, что мяч он издали видел, но даже в руки не брал. И все эти сложности ложатся ещё на первую тренировку, от которой во многом зависит, останется ребёнок или нет — и вообще как сложится его отношение к спорту. По глубине переживаний это примерно на уровне ощущений человека, отправляющегося в космос. Да, кстати, давайте усложним задачу. Пускай наш ребёнок ещё будет слегка с избыточным весом. Вот теперь собрали полный набор!
К слову, девчонкам в возрасте до 9 лет на футболе гораздо легче. У нас примерно 10% девочек, и они в этом возрасте гораздо легче социализируются и ещё сильнее физически, поэтому никаких особых проблем нет. Но, надо признать, им всё же по душе больше танцевальные группы.
Теперь возвращаемся к нашему пухлому космонавту. Тренер просто обязан запомнить его имя с первого раза, чтобы было не «Парень, иди сюда», а сразу как надо. Дети классно реагируют на своё имя, и это очень важно. Особенно сложно становится, кстати, в момент, когда тренер на замене — нужно всех запомнить так, чтобы в самые напряжённые моменты игры не тратить ни мгновения на вспоминание имени.
Разговор с ребёнком до тренировки обычно длится минут 5-10. Лучше всего начать с увлечений ребёнка и просто его расслабить, чтобы показать, что тренер нормальный человек, которому можно доверять. Сам же тренер говорит, что группе он про него уже рассказал (предупреждая про тренировку) и его уже ждут. В начале тренировки он знакомит его с остальными детьми и говорит про него пару слов.
Дальше идёт сама тренировка. Начинается всегда с разминки, заканчивается заминкой, но 90% времени занимают упражнения. В случае маленьких детей это чаще всего игровые ситуации, которые скрывают за собой упражнение. Тут важно, чтобы тренер обладал живым воображением или был точно в курсе пристрастий группы в плане игр и мультифильмов. Например, для детей начальной школы, обычная игра в салочки может превратиться в убегание от зомби: тогда один ребёнок будет рычать, а остальные кричать, а потом постепенно рычать и корчить страшные рожи будут все. Одно и то же упражнение «упаковывается» от тренировки к тренировке в разные сюжеты: то каждый ребёнок делает вид, что гоняет на спортивной машине (и даже называет её цвет и марку), то они должны бегать с растопыренными руками, то тренер рассказывает сцену из недавнего мультфильма и ставит музыку из него — и так далее. Дети то выбивают дверь логова дракона мячом, то ломают замок главного злодея, то делают ещё что-то, что укладывается в упражнение. Но для них это каждый раз абсолютно новые вещи.
Сюжет и развлечение — это первое, за что они полюбят тренера и спорт в целом. Так что тренер — это ещё и аниматор. Только не как в армии, когда «Взвод, на землю летит астероид и мы должны спасти человечество. Принимаем упор лёжа и толкаем планету от столкновения!»
Второе — это авторитет тренера и его небольшие фокусы. Дело в том, что руки и ноги даже у спортсмена-любителя сильно длиннее, чем детские. Это позволяет делать очень зрелищные финты в обычной игре, когда дети пытаются отнять мяч у взрослого. Выглядит это впечатляюще, скорее, для них, а не с точки зрения целесообразности и профессионального спорта — но когда тренер забивает ногой в баскетбольное кольцо после такого упражнения, они смотрят на него уже совершенно иначе. И хотят так же. В целом вообще полезно, что тренер участвует в упражнениях — наглядный метод очень важен. Это помогает формировать правильную технику. Главное тут — не анонсировать свои действия, потому что даже если тренер промахнётся по цели, у него остаётся вариант: «вот так делать не надо, а теперь показываю правильно».
Следующая ступень — это помощь в, собственно, обучении. Футбол — это вам не литература, тут нужно думать. Если ребёнок будет тупо исполнять все указания тренера, то игрок из него получится так себе. Как и в любом другом спорте, включая киберспорт — начало тренировок — это очень хорошая возможность показать, как именно нужно учиться. То есть дать ребёнку навык самоанализа, поиска и исправления своих ошибок. И поиска и усиления своих сильных сторон. Выражается это в том, что тренер всегда подмечает, за что похвалить ребёнка — и всегда его хвалит при возможности. То есть тренировка — это ещё и поток конкретных и адресных комплиментов при каждом удачном моменте.
Если ребёнок ошибается, то тренер никогда не указывает только на отрицательную сторону. Вот, например, ребёнок плохо принял мяч. Тренер в такой ситуации говорит примерно следующее:: «Андрюха, ты прекрасно развернул корпус, поставил ногу очень технично, но следующий раз ставь жёстче». Разница хорошего и плохого тренера в том, что плохой обычно говорит «мяч принял плохо» или «не принял». Ребёнок, в целом, не идиот, он это тоже уже заметил. Задача — показать, что поменять. То есть найти фазу ошибки: не дошёл, перешёл, сверху ударил, либо под мяч. В простом случае достаточно указать. В более сложных ситуациях важно, чтобы ребёнок начинал думать. То есть лучше спросить у самого ребёнка, что не так. Если не отвечает — проиграть эту ситуацию несколько раз в фазе ошибки и показать разные варианты: «А если развернуться, точнее будет? А если ногу вот так в центр?» — «Да» — «Попробуешь следующий раз так?»
Во время разбора игровых моментов тренер не говорит, говорят дети. Тренер предлагает, фактически, мини-задачи на основе только что произошедшего. Вот ребёнок пробежал на правый фланг, принял ближней ногой, у него сразу же отняли мяч. Проигрываем ситуацию, тренер спрашивает: а что можно было сделать? И ребёнок понимает, что можно было принять дальней ногой. Можно было показать движение корпусом, можно было уйти дальше от соперника — и оценивает полезность каждого элемента. Завтра он попробует то же самое во дворе, а ещё через 2 дня — будет делать на тренировке, уже понимая, что и зачем. Или вот в 9-10 лет самое сложное — расположение корпуса. Например, центральный полузащитник в идеале должен стоять в полуоборота, а не спиной к воротам соперника. Нападающие должны смотреть на вратаря, а не под ноги. Все эти ситуации тоже проигрываются до тех пор, пока дети сами не найдут оптимальный вариант — а тренер создаёт ситуации, например, показывает, как вратарь выходит из ворот, а нападающий этого не видит.
Сами дети тоже могут отлично друг друга демотивировать, прямо на ура. Например, наш пухлый герой может неверно отдать пас, из-за чего команде в игровом матче чуть позже забьют. В среднем коллективе тут же встанет вопрос, кривой ли он урод, или просто лох. В команде так быть не должно: команда максимально использует возможности каждого и терпима к недостаткам. Тренер делает две вещи: устанавливает правила и следит за ними (нельзя ругать никого) и добивается атмосферы, где такого просто не произойдёт. В случае наших школ лучше всего показывают себя внефутбольные командные действия вроде квизов и футбольных что-где-когда, игр в мафию и так далее — когда дети работают друг с другом, получается нужная атмосфера.
Нежелательное поведение управляется мерой похвалы. Ребёнку примерно до 11 лет важно, чтобы его хвалили. К слову, в этом возрасте выражается в первую очередь «я», и он обычно говорит не «мы выиграли», а «я выиграл 3:0, я забил два мяча». Вот Даня плохо сделал упражнение, не слушается. Можно просто похвалить Тимофея, а его нет — а можно сказать, что сегодня Даня не старается, хотя может хорошо. Этого хватает. То есть эмоциональный тон тренировки даже в такие моменты всегда должен быть дружеский.
В конце тренировки наш герой-перворазник получает резюме — как и остальные дети — что было хорошо. Далее тренер может поговорить с его родителями и уточнить некоторые моменты. Даже в очень избалованном ребёнке можно найти очень много черт, которые будут полезны для его развития: например, вполне возможно, что как раз такой герой ничего не боится, и с этим можно дальше работать. Тренер рассказывает о тренировке, говорит, что развивали, как всё прошло, как ребёнок себя вёл, отмечает все его успехи родителям. Позже можно будет поднять вопрос о том, во сколько ребёнок ест сладкое на ночь последний раз и сколько банок чипсов у него в комнате. В 8 лет «не кушай на ночь сладкое» ребёнок не поймёт, а в 13-14 лет уже можно давать рекомендацию ему.
Ещё тренер постит 2-3 фотографии с тренировки с тем же рассказом о структуре и составе в чат родителей.
Требования, соответственно, чтобы тренер всё это делали, при этом поддерживал отличный эмоциональный фон на тренировке, охватывал вниманием всех игроков, развивал постоянно ещё им социальные взаимодействия — и при этом ещё правильно исполнял методологию. В смысле, нас есть готовые программы тренировок, и их нужно просто делать. Важно, например, чтобы тренер реализовывал их так, чтобы дети занимались постоянно, а не стояли в очереди и ждали упражнения (это характерно для уроков физкультуры). Тут надо отметить, что мы очень многое заимствовали из европейских методик, и там подход к футболу очень сильно отличается от традиционного российского. Основные отличия в том, что дети развиваются все без исключения (включая тех, кто не выглядит, как будущий спортсмен), но гармонично. То есть без перенапряжений профессионального спорта. Основной упор сделан на то, чтобы не пропускать тот возраст, когда можно развить какое-то качество: например, быстроту имеет смысл «вкачивать» только в раннем детстве. Второй аспект — социализация превыше спортивных достижений. То есть секция не делает ребёнка профессиональным спортсменом ни в коем случае, но даёт ему базис, который пригодится в жизни. Если у него будет склонность к спорту и талант (что часто выясняется после подростковой гормональной перестройки) – карьера всё ещё будет открыта.
Так что тренеры — это одна из причин, почему, с одной стороны, спорт любят дети и родители — а с другой, почему мы не можем взять и завтра вырасти от нескольких дестков школ по Москве до нескольких тысяч по всему миру. В сентябре будет новый виток развития, и мы снова начнём искать этих прекрасных людей.
