По моим подсчётам диаметр космолёта составлял около двадцати метров. Может чуть больше.Джейсон первым добрался до основания и пошёл по кругу в поисках входа внутрь. Я следовал за ним.
Почти сразу мы наткнулись лесенку из опорных скоб. На высоте двух метров над нашими головами в корпусе темнело овальное отверстие.
– Уступаю тебе право подняться первым, – Хименес сделал шаг назад.
Недолго думая я забрался наверх и попал в просторный тамбур. Здесь меня встретил закрытый люк шлюзовой камеры, на котором красовалась вертикальная надпись на японском – белые иероглифы поверх тусклого чёрного металла.
На стене справа слабо мерцала пластина цифрового замка. Это хорошо. Надеюсь, остальные системы корабля тоже не остались без питания.
– Кайн, нужна твоя помощь. – раздалось сзади.
Док снизу протягивал свою палку. Я наклонился и принял его оружие. Вскоре Джейсон стоял рядом со мной.
– Понимаешь, что тут написано? – спросил он, разглядывая надпись на двери.
Я вернул ему шест и ответил:
– К сожалению, голова у меня не резиновая. Знанием японского пришлось пожертвовать. Кое-что сохранилось, но совсем немного. Знакомой кажется только последняя часть. Три иероглифа внизу означают «горизонт».
– Да, верно. Kinji rareta chiheisen. Запретный горизонт.
– Интересное название, – хмыкнул я. – Со смыслом.
– Ну-ка, поясни с каким?
– Японцы прекрасно понимали последствия своей преступной затеи. Тайная экспедиция противоречит сразу нескольким базовым положениям Кодекса. Маркируя судно своими иероглифами, они демонстративно нарушили правила, отказавшись использовать универсальный язык. Кто-то в руководстве «Сатору» разделяет убеждения сепаратистов. Рано или поздно, это обернётся крупными политическими неприятностями.
Хименес протянул свою палку вперёд и острым концом сбил немного краски.
– Надпись сделали уже здесь, на Тихее, – заявил Джейсон. – Изначально у этого судна не было названия. Никакого.
– Настолько анонимная миссия?
– Вспомни скафандр на том трупе. Опознавательные знаки отсутствовали неспроста. Нет, Кайн, я уверен, что имя этому кораблю дали после посадки.
На память мне пришла Эйрин с её опросом по поводу названия инопланетного города. Если в команде «Сатору» тоже имелся психолог, он вполне мог предложить аналогичную инициативу в отношении безымянного космолёта.
– Так и будем стоять на пороге? – поинтересовался Хименес.
Я потянулся к чехлу на поясе, где находился планшет-мультитул с набором электронных отмычек.
– Подвинься. Попытаюсь взломать замок.
– Это лишнее, – Джейсон вынул из нагрудного кармана кусок серого пластика с чипом посредине и приложил к панели замка.
Щелкнули магниты. Люк тихо зашипел и открылся.
– Откуда у тебя ключ-карта? – удивился я, но тут же сам и ответил на свой вопрос: – Ты нашёл её, когда осматривал того японца!
Док кивнул.
– Интересно, почему ты сам не стал его обыскивать?
– Отвлёкся на твой поединок с О’Брайаном.
– Понятно. Ну, что идём внутрь? – Хименес поудобнее перехватил шест и выставил его вперёд, словно копьё. – Надеюсь, нас не ждут неприятные сюрпризы.
– Столько лет прошло, Джейсон. Было бы чего опасаться.
– Ага. Не так давно мы думали, что хаски без скафандров долго не протянут.
– Весомый аргумент, – я достал пистолет.
Мы переглянулись и вошли в шлюзовую камеру…
Корабль-башня пустовал.
Внутри он тоже сильно отличался от «Магеллана». Ничего похожего на наш основной отсек тут не оказалось. Кругом тесные коридоры и низкие потолки. Даже кают не было. Мы обнаружили десять криокапсул, переделанных в обычные спальные места.
Единственным просторным местом оставалась главная рубка. Круглая кабина, с рядами кресел и пультами перед ними, располагалась на самом верху. Здесь, у каждого рабочего места, имелись разъёмы и кабеля для нейронного соединения.
Подбадриваемый Джейсоном, я снял скафандр. Настороженно потянул носом. Вроде бы всё как на «Магеллане». Стерильный воздух с едва уловимым привкусом озона – надёжного союзника космонавтов, убивающего плесень в замкнутых системах вентиляции.
Я сел поудобнее, вынул титановую заглушку из разъёма за ухом и подключил себя к кораблю. Без каких-либо проблем удалось войти в местную виртуальную консоль управления. Внутренний программный интерфейс оказался выполнен по межкорпоративным стандартам, все надписи шли исключительно на общепринятом языке.
Первым делом следовало оценить текущее состояние судна, заодно познакомлюсь с его техническими характеристиками.
Критические ошибки отсутствовали. Правда некоторые системы оказались отключены, точнее обесточены. Реактор космолёта перешёл в холостой режим почти восемь лет назад, но плавная энергетическая кривая указывала на то, что сам источник питания в полном порядке.
Главный двигатель был расположен иначе в этом типе корпуса, но в целом система принципиально не отличалась от аналогичной на «Магеллане». Оборудование навигации, связи и жизнеобеспечения – всё было родным и знакомым (с точки зрения моей профессиональной специализации).
Тем не менее, кое-какие отличия имелись.
Например, защита. Она тоже была расходуемой, но корабль «Сатору» нёс на себе сразу двойной запас брони – туда и обратно. Похоже, именно эта особенность и стала основным ограничителем полезного пространства внутри данного космолёта.
Пока я изучал корабль, док занимался поисками хранилища записей экспедиции «Сатору». Крайне важно было выяснить, что японцы смогли узнать о Первых, сравнить эти данные с уже имеющейся информацией.
Наши предшественники вполне могли успеть обнаружить некие прорывные технологии до того, как столкнулись с действием нейронного вируса. По крайней мере, мы на это надеялись. Не знаю, как Хименесу, но лично мне не хотелось мириться с пессимистичным прогнозом, где человечество в скором будущем должно погибнуть из-за нехватки ресурсов и междоусобных войн.
Диагностика подошла к концу. Я отключился от виртуальной консоли, отсоединил оптический кабель и бросил короткий взгляд наружу. Из обзорных окон главной рубки можно было заметить блеск стального шара «Магеллана», который находился в паре десятков километрах к востоку.
– Что с кораблём? – раздался голос позади меня.
Я повернулся и встретил усталый взгляд Хименеса. Он сидел напротив, в кресле командира, сцепив пальцы в замок. Глаза моего товарища были красными из-за полопавшихся воспалённых сосудов.
Интересно, сколько на самом деле он не спал?
– Космолёт в отличном состоянии, но некоторые системы обесточены или в спящем режиме. Реактор войдёт в рабочую фазу в течение недели, тогда всё окончательно прояснится. А как твои успехи?
– Обнаружил одну-единственную запись. Да и та в разделе бортового журнала, – сообщил Джейсон. – Видео с посланием от капитана корабля.
– И больше ничего?
Док пожал плечами.
– М-да, не густо, – вздохнул я. – И что там? Ты уже посмотрел?
– Не до конца. Решил подождать пока ты закончишь с проверкой корабля.
– Хорошо, тогда включай.
Хименес кивнул и что-то набрал на клавиатуре рядом с собой. Над панелью управления возникло голографическое изображение человека в форме капитана. Короткостриженый, лет сорока японец, застегнул верхнюю пуговицу кителя и поднял голову. Я заметил, что его левый глаз был заменён на оптический имплант.
Так вот чей труп был найден – этого капитана! Если, конечно, остальные члены команды безымянного корабля не имели схожих улучшений.
Стоп, где-то я уже видел этого японца с высокотехнологичным протезом.
– Мне знакомо его лицо! – удивлённо воскликнул я. – Это же Тэкео Сатору, младший сын Императора. Но как он здесь оказался? За пару месяцев до нашего отлёта к Тихее, по новостям сообщили, что принц погиб во время несчастного случая на Уране.
– Скорее всего, аварию инсценировали, – предположил Хименес. – Классическая корпоративная уловка. Нужно ведь как-то было объяснить полное исчезновение публичной персоны из информационного поля.
Тем временем Тэкео стал что-то говорить на японском.
– Переводи пожалуйста, – попросил я Джейсона.
Док кивнул и начал пересказывать, периодически ставя запись на паузу.
Безымянная миссия прибыла на Тихею-1 десять лет назад, в 2829 году. Исследователи сразу же отправились на нижние уровни города. Судя по их целеустремлённости, они точно знали, что искать. Видимо, некую важную часть информации об этой планете, оставленной Первыми на Каллисто, японцам всё же удалось сохранить в тайне от остальных корпораций.
Систему подземных шлюзов, которую учёные на «Магеллане» называли «Барьером», наши предшественники нарекли «Горизонтом». Так же, как и мы, они пытались найти путь внутрь планеты-звездолёта. В итоге, им это удалось и часть команды побывала на той стороне.
– Значит, то было не название корабля, – прокомментировал я. – Запретный горизонт – это предупреждение.
– Возможно, ты прав, – согласился Хименес и продолжил переводить.
Человеческий разум не способен принять в себя тайны Первых без последствий – так утверждал Тэкео. Отличия между двумя видами слишком значительны, чтобы нейронная сеть чужой цивилизации, могла передать информацию в человеческий мозг не повредив его.
Исследуя глубины планеты, японцы смогли обнаружить то, что мы упустили из виду. Несколько объектов на нижних уровнях Тэкео назвал клон-фабриками, чьё предназначение – выращивать сложные биологические организмы. Исследователи «Сатору» сумели активировать эти устройства. Им удалось запустить процесс производства некой белковой массы, но более существенных результатов, на момент записи видеопослания, не наблюдалось.
Так вот откуда взялись останки инопланетян в том подземном тоннеле! Теперь до меня дошло: мумии в прозрачных саркофагах появились исключительно благодаря любопытству японцев. По этой же причине, одержимые до сих пор не ослабли и не подохли с голоду, поскольку обнаружили на нижних уровнях съедобную протеиновую субстанцию.
Побывав на той стороне, учёные «Сатору» связали увиденные ими картинки с подземными инкубаторами. После этого, их выводы стали очень похожи на наши: Первые отказались от телесной оболочки, но не навсегда. Древняя раса оцифровала личность каждого индивида, после чего копии сознания отправились в нейронную сеть. С помощью клон-фабрик Первые намеревались вернуть себе первоначальный облик позднее. К тому времени, их планета-корабль должна была пересечь межзвёздное пространство, полное опасностей, грозящих уничтожением слабым существам из плоти.
Гипотезы Софи Гершель нашли ещё одно, независимое подтверждение.
Споры и активные обсуждения на «Магеллане» не прекращались с того дня, как мы получили доступ к памяти тех из нас, кто побывал на той стороне. Головы бедняг были переполнены образами и видениями. Записи с имплантов заняли практически всё свободное место в информационном хранилище корабля отрывками из истории чужой цивилизации.
Мы оказались завалены материалами, с которыми требовалось ознакомиться, понять происходящее, логически связать разрозненные видения и выстроить части целой картины. Включились в эту крайне интересную деятельность все на борту корабля, без оглядки на тип профессиональной подготовки и способности к анализу. Я сам стал автором нескольких гипотез, но больше всех преуспела Софи.
Доктор Гершель опиралась на ряд воспоминаний, как на однозначные свидетельства того, что Тихея-1 не была единственным звездолётом Первых. Они уже отправляли подобные объекты к другим светилам.
Древние существа целенаправленно создавали свои межзвёздные корабли из планет. Они меняли небесные тела, стараясь обеспечить максимальный уровень безопасности для пассажиров. Искусственно усиливали магнитосферу, чтобы иметь дополнительную защиту от смертоносного космического излучения, а биосферу принудительно сводили к простейшему циклу.
Межзвёздная экспансия началась миллионы лет назад.
Неизвестно сколько всего произошло запусков, но итог был невероятно трагичен. Нейронная сеть Первых сохранила лишь память о вспышке близкой сверхновой (малозаметного белого карлика), которая и стала причиной уничтожения целой флотилии планет-кораблей.
Миллиарды живых существ погибли, так и не добравшись до безопасной гавани. Всё что они могли сделать для своего народа – отправить предупреждение последнему кораблю, который ещё не успел покинуть Солнечную систему.
После этой страшной катастрофы Первые и пришли к решению оцифровать остатки своей цивилизации. Они надеялись безопасно добраться до другой звезды, находясь в нематериальном состоянии.
Почему же Тихея-1 осталась на месте?
Тому был целый ряд правдоподобных объяснений. Я склоняюсь к версии, что последней слышал от Софи Гершель: в результате сбоя нейронной сети, разрозненные цифровые личности слились в единый разум, не способный поместиться в какую-либо биологическую оболочку.
Этому сверхсознанию уже и лететь куда-то было совершенно незачем.
Японец рассказывал нам сейчас фактически о том же самом. Может, слова немного отличались, но не суть.
Закончив подводить итоги исследовательской работы, Тэкео сухо сообщил, о том, что восемь членов его экипажа погибли. Одни обезумели, другие стали их жертвами. Девятый сбежал, прихватив с собой архив всех добытых данных.
Интересно, зачем кому-либо понадобилось так поступать? Похоже, тут капитан лжёт. Миссия оказалась сорвана. Наверняка, он сам и стёр всю информацию, способную скомпрометировать корпорацию «Сатору».
Напоследок Тэкео сообщил, что ответственность за всё произошедшее лежит на нём одном. Объявил себя главным идеологом этой тайной экспедиции и её непосредственным организатором. Выразил глубокое сожаление, что подставил под удар Императора и корпорацию «Сатору».
Принц умолк.
– Настоящий самурай. Берёт всю вину на себя, – заметил я.
– Он догадывался, что будет дальше. С мертвеца уже нечего спросить, но зато отца из-под удара вывел.
– Этот спектакль не обманет дознавателей Верховного Совета.
Неожиданно японец снова заговорил. Он добавил, что отправляется на поиски члена экипажа, похитившего научную информацию. После этих слов изображение Тэкео замерло и больше не двигалось.
– Это конец записи, – сообщил Хименес, сверяясь с таймером.
– Больше ничего?
– Как я уже говорил – это единственный файл. Капитан почистил журнал.
– Может, попытаться восстановить стёртые данные? – вслух задумался я.
– Пробуй. Только я тоже в этом кое-что понимаю, сразу проверил состояние носителей. Тени других файлов отсутствуют. Тут поработали алгоритмы безопасного удаления: всё свободное пространство перезаписано мешаниной из нулей и единиц.
– Пусти меня к терминалу бортжурнала, – попросил я.
– Не веришь мне? – Хименес поднялся с капитанского кресла.
– Верю. Я хочу оставить здесь несколько собственных посланий. Тебе, как побывавшему за Барьером, настоятельно рекомендую поступить аналогичным образом.
Джейсон вопросительно задрал левую бровь.
– Запишем рапорты о последних днях. В зашифрованном виде, конечно же, – уточнил я. – Сошедший с ума Робертс. Тайная миссия японцев. Совет должен получить эту информацию, чтобы не произошло.
– Ну и как она попадёт на Землю? Разве у «Сатору» имеется собственный спутник на орбите?
– К сожалению нет, – вздохнул я. – Очень много полезных вещей они с собой не захватили, из-за того, что отдали предпочтение двойному запасу прочности.
– В чём тогда смысл нам оставлять тут послания? Кому?
– На всякий случай. Спиши на плохое предчувствие.
– Пф-ф, – фыркнул Хименес.
– Хочу подстраховаться на тот случай, если мы оба погибнем.
– Да ладно тебе, мы обязательно доберётся до «Магеллана» сегодня, но лишь в том случае, если не станем здесь задерживаться.
– Вообще-то и с «Магелланом» может произойти неприятность.
– С чего это? – нахмурился Джейсон. – Конечно, на борту сейчас заперся псих, но не думаю, что Робертс способен нанести серьёзный урон технике, которая сумела добраться до облака Оорта.
Я виновато поморщился и сказал:
– Надо было раньше тебе сообщить. Когда я вычислил шпиона «Свободной воли», тот пообещал взорвать корабль при помощи программной бомбы.
– Плохо дело. О террористе на борту меня не предупредили.
– У тебя другое задание! – догадался я.
Хименес почесал затылок и кивнул.
– Да, моя цель – найти корабль «Сатору».
Теперь всё стало на свои места. Вот зачем на миссии был нужен второй оперативник СВБ. Хименес сбежал из карантинного лагеря вовсе не для охоты за одержимыми, он занимался поиском следов предыдущей экспедиции.
Я шумно выдохнул. Толку-то от высшего уровня доступа, если он не распространяется на параллельную операцию, о которой руководство предпочло мне ничего не сообщать.
– Значит, про шпиона ты не знал.
– Впервые услышал о нём от тебя, – сказал Хименес. – Давай уже подробности.
– Агентом сепаратистов был Рауль Вебер. В общем-то на этом всё. Вскоре после того, как прозвучала угроза взорвать корабль, хаск перегрыз террористу глотку.
– Дальше что?
– Бомбу я искал не один день, но так и не нашёл. Возможно, сепаратист блефовал.
– Но ты в этом не уверен, – заключил док.
– Враг был очень хорошо интегрирован со своими техническими знаниями. Он вполне способен внести изменения в базовый код управляющих систем «Магеллана» на том уровне, что мне недоступен.
– Дай-ка сообразить.
Хименес стал мерить рубку шагами, задумчиво поглаживая подбородок.
– Да и плевать на «Магеллан», – неожиданно заявил он. – Отправимся домой на этом корабле.
– Мест не хватит.
– Бросим жребий. Кому не повезёт – попытает удачи с Робертсом. Может Старик наконец придёт в себя, когда обнаружит прямо под носом стартующий корабль «Сатору». Поймёт, что надо бежать с этой чёртовой планеты.
– Оставить тут людей? Не самый гуманный план.
Хименес уставился на меня своим болезненным, воспалённым взглядом.
– Я боюсь обратиться в хаска, Кайн, – признался он. – Каждый день чувствую в своей голове чужеродное присутствие. Чёрная пелена безумия всё ближе подбирается ко мне. Стараюсь не спать, горстями принимаю стимуляторы. Борюсь из последних сил, но надолго ли меня хватит? Сколько продержатся остальные? Хорошенько подумай над тем, какие конкретно действия в текущей ситуации следует оценивать с точки зрения гуманности. Разберись с данной этической проблемой поскорее, потому что время работает против нас.
– Предлагаешь спасти хоть кого-нибудь, пока есть возможность.
– Ты всё правильно понял.
– Док, а ты пытался переубедить Робертса, когда он выгонял вас с корабля?
– Меня опередил Барнс. Их спор закончился появлением дыры в голове нашего геолога, вот такого размера.
Хименес сжал большой и указательный палец, показывая диаметр пулевого отверстия.
– Дьявол! – выругался я.
– Робертсу плевать, Кайн. Капитана устраивает только та картина мира, где у него осталась иллюзия контроля. Что ещё можно ждать от испуганного старика, который возглавил экспедицию благодаря корпоративным связям? Он летел сюда не за знаниями для человечества, а ради премиальных. Власть, жадность и страх вконец расшатали его психику. Поверь моему опыту – договориться с такими людьми нереально.
– Тогда поспешим. Надо спасти всех кого сможем, – я потянулся к своему скафандру, лежащему на соседнем кресле.
Хименес был прав, время играло против нас.
Предыдущие главы:
Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги
Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент
Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник
Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие
Глава 5. Теории
Запретный горизонт. 5. Теории
