Авторские истории

Челеста тут же представила, что ночь эта будет длиться целую вечность, а когда придет заря, из замка равнодушно вышвырнут в ров ее белые кости, и мерзкая жижа растворит их, как вода растворяет сахар.

Но делать нечего: девушка кивнула в знак согласия, и словно в ответ на ее кивок раздался мрачный гулкий звон — невидимые часы где-то пробили полночь.

С последним ударом странные метаморфозы стали происходить с хозяином замка: тело его выкручивалось и видоизменялось, где-то сужаясь, где-то удлиняясь, так что уже через минуту чёрные одежды, прежде покрывавшие его тело, валялись на полу, а перед перепуганной Челестой стоял, припав на передние лапы, неведомый зверь крайне мерзкой наружности.

Похож он был на гигантского гончего пса, совершенно лысый, но покрытый мерзкими бородавками, с вытянутой пастью, из которой торчали во все стороны длиннющие острющие клыки, с лапами, похожими на лапы гигантской крысы, с тощим хвостом, утыканным шипами, с которых сочилась бледно-желтая слизь.

Монахиня онемела от отвращения и хотела закрыть глаза, чтобы не видеть тошнотворное создание, которое и назвать-то созданием было грешно. Но странно: не успела она подумать о том, чтобы опустить веки, как новая, ясная и яркая, словно солнечный луч, мысль пришла ей на ум: посмотри на него, приказал ей кто-то. Смотри, и не отводи взгляда!

И Челеста смотрела на чудовище, а оно смотрело на Челесту, и не было ненависти в его уродливых глазах, а только боль и мольба. И тогда девушка пригляделась внимательней и поняла, что тварь страдает от огромной раны, тянувшейся через пах и внутреннюю поверхность бёдер, а бледно-желтая слизь — это кровь или гной, которую выделяет рана.

— Сиди здесь, я скоро вернусь! — сказала монахиня так, как сказала бы дворовому псу, и пошла искать кухню.

В замках всегда должно быть место, где можно раздобыть горячую воду и относительно чистую тряпку. И даже в этом проклятом замке такое место было. Пустынное и мертвенное, как всё вокруг, но черный огонь в очаге давал тепло, а на полках стояли закопчённые котелки, и в огромной дубовой бочке хранилась чистая вода.

Челеста вскипятила воду, взяла какую-то пыльную салфетку и наскоро прополоскала ее. Потом налила кипятку в оловянный кувшин, собралась с духом и пошла назад, к страдающей мерзости.

И там, вернувшись к чудовищу, Челеста промыла ужасную рану, и продолжала время от времени вытирать сочившуюся слизь и разговаривала с тварью, словно то был человек. Мало-помалу, она рассказала ему всю свою немудреную жизнь, и пропела все гимны, которые знала, и прочитала все псалмы, которые заучила наизусть. А потом ночь отступила и взошло солнце.

Утром понедельник особенно тяжкий. Воздух в прозекторской густой, сладковато-приторный, с нотками хлорамина и вечности. На стальном столе – тело мужчины лет сорока. Индекс case 247-Б. При жизни – Дмитрий Сергеевич Новиков. Менеджер среднего звена. Теперь – набор органов, ожидающих вскрытия.
– Смотри-ка, – Семен тычет кончиком скальпеля в бледную кожу груди. – Татуировка. Спасибо деду за Победу. Ирония, а? Дедушка выжил в Сталинграде, а внук подавился суши в «Якитории» на Ленинском проспекте. Анафилактический шок, согласно «скорой».
Я включаю диктофон. Голос мой звучит как у робота-синоптика, предсказывающего дождь из трупной жидкости.
– Наружный осмотр. Тело мужчины правильного телосложения, без видимых повреждений, за исключением татуировки на грудной клетке…
– Знаешь, в чем главная проблема современного человека, Аркадий? – Семен не отрывается от работы, его руки в перчатках совершают точные, выверенные движения. Он вскрывает грудную клетку трепетным разрезом, как будто открывает дорогую упаковку.
– В чем? – спрашиваю я, хотя знаю, что вопрос риторический.
– В том, что он верит в причинно-следственные связи. Упал – ударился. Съел суши – умер. Влюбился – получил серотонин. Но мир устроен сложнее. Это не цепь событий, а хаос, в котором мы постфактум выстраиваем логику. Смерть – самый честный момент. Она обнажает эту иллюзию. Вот смотри.
Он извлекает сердце. Оно влажное, багровое, похожее на гигантскую сливу.
– Медики скажут: остановка сердца. Гениально, да? Он умер, потому что перестало качать насос. А почему перестало? Потому что клетки не получили кислород. А почему не получили? Потому что гортань опухла. А почему опухла? Потому что иммунная система, призванная защищать, пошла в атаку на безобидный белок. Предательство на молекулярном уровне. Где тут причина, а где следствие? Вся жизнь – это такое же предательство систем. Социальных, экономических, биологических.
Он кладет сердце на весы. Цифры мигают. 342 грамма. Немного выше нормы.
Я записываю. Мы – бюрократы смерти. Заполняем протоколы, классифицируем, раскладываем по полочкам. Превращаем трагедию в сухую статистику. Case 247-Б. Причина смерти: анафилактический шок, вызванный приемом пищи (предположительно, суши с тобико). В графе «Сопутствующие заболевания» – ожирение печени и начальная стадия атеросклероза. То есть, если бы не суши, лет через десять его все равно ждал инфаркт. Смерть – это принцип отсроченного действия. Мы все под прицелом, просто у кого-то таймер установлен на пять минут, а у кого-то – на пятьдесят лет.

Перерыв мы проводим в своей «каптерке» – комнатке с облезлым линолеумом, где стоит советский стол, два стула и электрический чайник «Ветерок», который шипит, как недовольный кот. Семен заваривает чай, густой, как мазут.
– Принесу-ка я свой йогурт, – говорит он и направляется к холодильнику. Наш холодильник – старый «Саратов», он грохочет, как трактор. В нем мы храним еду, образцы тканей для гистологии в пластиковых контейнерах и иногда – особо «проблемные» органы, если срочно нужно отправить на экспертизу в областной центр. Все в промаркированных пакетах. Принцип стерильности.
Семен открывает дверцу. Внутри, на полке, рядом с банкой его йогурта «Активия», стоит стеклянная колба. А в колбе – человеческий мозг, плавающий в прозрачной жидкости. Он идеально сохранился, извилины выглядят как застывшие волны.
Я перестаю жевать свой бутерброд.
– Семен. Это что?
– А, это? – Он берет йогурт, хлопает дверцей холодильника. – Мозг профессора Зимина. Помнишь, того самого, что читал нам лекции по патанатомии? Умер на прошлой неделе. Альцгеймер.
Я смотрю на колбу, потом на Семена.
– И что он делает в нашем холодильнике?
– Забрал на память. По просьбе. Его завещание было – мозг исследовать на предмет дистрофических изменений. Ну, я и исследовал. А выкидывать жалко. Человек всю жизнь изучал мозги, логично, что его собственный мозг продолжил служить науке. Ирония, да? Он бы оценил.
Он спокойно ест йогурт, глядя на мозг в холодильнике, как будто это баночка с огурцами. В этом весь Семен. Для него нет границы между священным и профанным. Мозг великого ученого и йогурт с бифидобактериями – просто объекты в его поле зрения.
– Ты же понимаешь, что это ненормально?» – спрашиваю я, чувствуя, как моя реальность слегка трещит по швам.
– Аркадий, – вздыхает Семен, – нормальность – это статистическая погрешность. Большинство людей никогда не увидят мозг своего учителя в холодильнике. Но большинство людей верит, что за кредит в тридцать процентов годовых они покупают себе «счастливое будущее». Кто из нас более сумасшедший?
Я не нахожусь что ответить. Логика Семена безупречна, как его разрезы. Он выстраивает реальность вокруг себя, как хочет, используя смерть как строительный материал.

Вечером, закрывая смену, я еще раз смотрю на холодильник. Дверца закрыта. Но я знаю, что там, за белой эмалью, в искусственном холоде, плавает сознание профессора Зимина. Мысли, воспоминания, любовь, страх – все это теперь сведено к органу в банке. К объекту. Я выхожу из «Третьяковки». Город заливает неоновая тоска. Реклама банков, казино, курсов английского языка. Все они продают идеи. Идею богатства, успеха, счастья. А мы, внутри, продаем единственную несомненную идею – идею конца. И мы делаем это без рекламы, без прикрас. Мы – анти-маркетологи. Сажусь в свою десятилетнюю «Ладу». Включаю радио. Там говорят о новых санкциях, о курсе доллара, о скандале с участием какого-то блогера. Я выключаю. Тишина. И вот, в этой тишине, я вдруг осознаю, что Семен прав. Мы все – просто набор биологических систем, которые однажды дадут сбой. И неважно, умрешь ли ты от суши, от Альцгеймера, или от тоски в неназванном городе с населением «чуть больше миллиона». Результат один. Я завожу машину и еду домой. Мимо «Феникса», где люди покупают ненужные вещи, чтобы заполнить пустоту, которую они еще не осознали. А я осознал. Я вижу ее каждый день. Она лежит на стальном столе, багровая и безмолвная.

И эта мысль – единственное, что согревает меня в этом холодном, безумном, абсолютно реалистичном мире.

Продолжение следует.

- Ее мы тоже ждем в гости, Ратмир. Но это же вы догадались, что вода жизни может вернуть душу!

Братья обещали приехать, но сразу предупредили, что когда, они не знают.

- Учитель Танар так многозначительно сказал "поговорим"…

- Да, а отсутствием воображения он не страдает, - подтвердил Богдан.

Братья по дороге в село гадали, что придумал для них колдун, но потом решили не гадать и узнать точно после того, как вернутся в столицу. Расспросить призраков они тоже пока не сумели, предпочитая общаться с живыми. Что бы там ни было, это может подождать.

Интересно, конечно, кому так помешали целых четыре брата настолько, что их убили, и не просто, а жестоко, и не похоронили, обрекая на призрачное существование.

В селе они покрасовались с кольцами пару дней, но потом сняли, чтобы чувствовать себя свободнее. Оба еще не привыкли к своим молчаливым слугам. И хотя призраки никак не давали о себе знать, если им не приказывали это сделать, и Богдан, и Ратмир воспринимали их скорее как живых, чем как духов.

- В любви мне признаваться с таким кольцом на пальце не хотелось бы, - сказал Ратмир и брат с ним согласился.

Колдун, имеющий в подчинении призрака, мог, как брать его суть с собой, так и привязать к дому и заставить его охранять, или вообще забыть про предмет, к которому призрак привязан и оставить валяться в каком-нибудь ящике на долгие годы.

Призрак не имел собственной воли, и ему оставалось только выполнять приказы.

Четыре призрака меняли хозяев не первый раз. Они покорно приняли изменение. А что им еще оставалось?

Эти молодые колдуны отличались от тех, что были их хозяевами прежде. Они не требовали кого-то пугать, убивать или искать для них сокровища. Хотя как раз про это им сообщили. Единственное что они пока пожелали, чтобы слуги охраняли их жизни. А еще новые хозяева не дали своему учителю заточить их в темницу.

Четверо успели подумать, что долгие годы проведут во тьме, но их выпустили сразу же. За это они были благодарны молодым хозяевам.

В этом селе колдуны были дома, насколько призраки заметили, а замечали они очень многое, братьям никто не собирался вредить. Охранять хозяев было не от кого, и духи почти не покидали кольца.

Велизар заходил в комнату, где ночевали оба брата, когда приезжали в гости, мурчал перед сном, братья его с удовольствием гладили. Кольца три дня лежали на столе. Чем занимались призраки, кот не знал, он обнюхал вещи, почувствовал тех, кто к ним был привязан. Удивился сначала. Хотя он уже столько раз имел дело со всякого рода магией, что можно было бы и привыкнуть.

Духи в кольцах были спокойны.

Велизар заметил их тревогу, после того, как в доме собирались гости. Они, собственно, не один раз собирались. В первый же вечер пришло столько народа, что столы накрывали во дворе. В доме все не уместились бы.

Кот мысленно перебрал всех, кого видел тогда. Потом всех, кто приходил вчера. Он так и не понял, из-за кого призраки встревожились, и решил спросить.

"Вашим хозяевам грозит опасность?", - спросил кот, усевшись на стол.

Духи не откликнулись.

"Эй, я к вам обращаюсь", - рассердился Велизар, - "я знаю, что вы меня слышите".

Призраки по-прежнему молчали.

Кот сердито фыркнул.

"Чтобы я еще раз что-то для вас делал", - мысленно возмутился он и направился к двери.

"Постой. Опасность хозяевам не грозит", - все-таки откликнулся кто-то из четверых.

"А чего тогда психуете? Я же чувствую!", - Велизар вернулся.

Он снова уселся на стол, потом улегся, из вредности решив не уходить, пока не дождется ответа. Покатал кольца когтями, скинул на кровать, погонял еще и по ней. Призраки снова не давали о себе знать. Велизару стало скучно, и он заснул.

Во сне кот увидел человека и стал соображать, на кого тот похож. Человек во сне был молод, ему было примерно столько же лет, что и братьям. Велизар подумал, что если бы у мастера Гассана был сын или даже внук, вот на него бы этот парень и был похож! А потом кот подумал, что это сам мастер, только много лет назад.

Велизар проснулся. Рядом с ним чуть мерцал один из четверых.

"Понял?", - спросил Кренн.

Велизар почесал за ухом. Ему не хотелось говорить, но врать он не стал и честно признался, что не понял.

"Опасность может грозить этому человеку. Хозяин Ратмир называл его другом".

"Вот вы ему и скажите!".

"Мы скажем. Но хозяин Ратмир и хозяин Богдан завтра уедут. А ты останешься. Последи за этим человеком. Пока мы не расскажем всего".

Кот согласился, хотя и не понял, кто может угрожать мастеру и почему призрак показал Гассана таким молодым.

"Здесь – никто. Но его же не было раньше".

Гассан на самом деле иногда уезжал. Его приглашали оружейники из разных сел, просили научить кое-чему. Мастер не отказывался. Его встречали с почетом, с ним всегда ездили дружинники. Но скорее из-за возраста, а не из-за реальной опасности.

"Хорошо. Я послежу", - пообещал Велизар.

Он и в самом деле посидел рядом с людьми, послушал их разговоры.

Утром, перед тем, как братья собрались уезжать, он пришел и сообщил, что до зимы мастер Гассан больше никуда не собирается.

Призраки снова промолчали, но коту показалось, что их тревога уменьшилась.

"Но вы тоже не молчите. Расскажите скорее все Ратмиру и Богдану", - мяукнул кот и ушел.

Когда молодые колдуны отъехали от села, одно из колец Богдана стало холодным.

- Мои очень хотят поговорить, - повернулся он к брату.

- Мои тоже, - кивнул Ратмир.

- Здесь?

- Лучше, когда на ночевку остановимся. Можно не в корчме ночевать. Там и поговорим, - предложил Богдан. – Терпит? – поинтересовался он.

Кольцо снова стало теплым.

- Договорились.

Если не торопиться, то до столицы добирались за пару дней. Братья остановились около одного из озер. Место было довольно обжитое. Много кто из путников по теплу любил здесь заночевать. Братья искупались, разожгли костер, достали припасы из дома и поужинали. На всякий случай проверили - поблизости никого.

- Ну а теперь поговорим.

Все четверо призраков немедленно появились около костра.

- Спрашивай, хозяин, - сказал Кренн.

Ратмир давно заметил, что этот призрак обычно первым начинал разговор.

- Ты старший? – поинтересовался он.

- Да, хозяин. Я сводный брат, а остальные родные.

Сейчас, глядя на всех четверых Богдан и Ратмир это ясно видели.

- Давайте договоримся, когда мы одни, то есть одни с вами вы отвечаете на вопросы обоих братьев, а не дожидаетесь, пока вам прикажет тот, из чьих вы колец. Лады? – предложил Богдан.

- Только хотел предложить. Без лишних расшаркиваний. Здорово сэкономит время. И вообще, наедине можно по имени.

- Как скажешь, хозяин Ратмир, - покорно кивнул Кренн.

- Кто? – грозно поинтересовался колдун.

- Как скажешь, Ратмир.

-Другое дело. И сядьте что ли. Ну, хоть притворитесь, - добавил Богдан.

Он пригляделся и понял, что может и спутать тех, кто моложе.

- А теперь – кто из троих кто?

- Горан, хо… Ратмир.

- Онит, Метос, - отрекомендовались по очереди призраки Богдана.

- Уже похоже на разговор с людьми. А теперь рассказывайте.

- О чем, Ратмир?

- Можно с самого начала, но мы хотим знать, почему вы дергались два дня, а утром перед отъездом перестали?

Призраки переглянулись совсем, как люди.

- Да, мы заметили, - усмехнулся Богдан, - было интересно – скажете вы сами или нет. Не сказали. Тогда мы поняли – все надо менять.

- Твой кот сказал, что мастер Гассан никуда не поедет, Богдан, - откликнулся Онит, - мы успокоились.

- А при чем здесь Гассан? – хором спросили братья.

- Ему может угрожать опасность. Мы просили кота последить за мастером, пока мы вам все не расскажем. Мы не может говорить с людьми без разрешения, а с котом смогли. Он спрашивал. Мы ответили.

- Велизар может, - хмыкнул Ратмир. – Но с чего вы взяли, что Гассану может грозить опасность?

Глава 2

- Мы знали его еще, когда не стали призраками, - ответил Кренн. – А перед поездкой к дворцу наш… старый хозяин жалел, что клан лишился такого мастера. И что его нужно найти.

- Какой клан?

- Клан убийц, хозяин Богдан.

- Приехали. Вы что, были членами клана? – спросил Ратмир, показывая призраку кулак.

- Были, хо.. Ратмир, - поспешно исправился Кренн.

- Тогда вы должны знать Ферруха!

- Мы его знаем. Он стал выглядеть моложе, но его трудно с кем-то спутать. Если бы он остался Главой, мы бы не стали призраками. Он бы никогда не допустил этого!

- Мы знаем и того, кого у вас зовут Людином. Меня учили вместе с ним. Тогда у нас не было имен, - добавил Горан, - он тоже должен меня помнить.

- Похоже, все-таки придется начинать сначала. Ну, то, что вы не просто с улицы я не удивляюсь, - подумав, сказал Богдан, - скорее, я бы подумал о наемниках. Но клан!

- Зато понятнее то, что они братья, - пожал плечами Ратмир. – И Феррух, и Людин говорили о потомственных убийцах.

- Как давно вы стали призраками, Кренн?

- Почти четыре года, Ратмир.

- Постой, не сходится! Феррух оставил клан после дикой охоты. Это было меньше двух лет назад, а ты говорил, что он бы не допустил, чтобы вас сделали призраками… и четыре года. Не сходится.

- Может это сделал новый Глава – Хаким? А вы спутали время?

- Хаким бы тоже не стал, - возразил Онит, - Феррух хорошо подобрал человека. Он... был настоящий Глава. Хороший, для своих людей. Не губил никого просто так.

- И время мы не спутали…

- Нам просто не повезло, Богдан. Нас сделали призраками, когда у Ферруха украли тень.

Кренн махнул рукой.

- Тогда у нас не пойми что было. Я был старшим в двойке. Вторым был Горан.

- Да, я тоже был старшим, - кивнул Онит, - брат только начинал, едва успел получить имя. Метос самый младший из нас. Нас отправили с заданием. Там мы и попались. Нас просто продали колдунам. Потом Глава клана вернулся и хорошо поквитался с врагами...

- Нам только уже все равно было, - в голосе младшего призрака прозвучала тоска.

Богдан и Ратмир посмотрели на него. Метос, судя по всему, был примерно их возраста. Вся жизнь впереди и такое. Ратмир тряхнул головой. Вот это поворот! Перед ними четверо убийц, на счету у каждого не одна загубленная жизнь. Но почему-то обоим братьям не пришло в голову относиться к ним по-другому. Если бы их убили, даже казнили, это наверняка было бы справедливо. Но их лишили души, права на перерождение, сделали призраками. Их гибель была мучительной. Для себя ни Богдан, ни Ратмир такого точно не хотели.

- Жалко. Если бы мы знали как, мы бы помогли, - помолчав, сказал Ратмир.

Богдан кивнул.

Призраки переглянулись. Они не заметили, что братья изменили отношение после того, что узнали.

- Мы обязаны служить тем, у кого находятся кольца, - сказал Кренн, - сейчас мы ваши слуги, но теперь я лучше понимаю Инесса.

Братья усмехнулись, хотя - все верно. Призраки, прежде всего слуги, хочется кому-то этого или нет. Близнецы решили обдумать это позже.

- Так что с мастером? – Ратмир вернулся к началу разговора, - кто может ему угрожать? Клан?

- Нет. Когда Феррух вернулся и отомстил, мы были уже призраками. Год или даже больше не знали ничего. Колдун, который был тогда нашим хозяином, просто бросил кольца в ящик. И пропал. Та девушка во дворце, Салек, она тоже не сразу смогла выходить за его пределы. Мы не успели научиться. Пришел новый хозяин, надел кольца. Мы стали служить ему, - сказал Кренн.

- Нам повезло, что не разлучили, - заметил Онит.

- Он хотел продать меня и Метоса. Да в цене не сошлись, - в голосе Горана прозвучала ненависть.

- Всех нас хозяин увез в небольшой город. Мы так поняли – туда собрались те, кто услышал, что возвращается Феррух и сумел сбежать. Потом хозяин нас все-таки продал, всех. Любил он играть, жить весело. Задолжал.

- Он был трусом. Мог бы приказать убить тех, кто тряс у него долг, но струсил и продал нас. Так мы и попали к колдунам, которые хотели потом убить Салек. Перед тем, как они приехали в ваше княжество, мы слышали, что мастера, который пропал вместе с Главой клана, ищут. Увидели его в селе и узнали. Он ваш друг, друг Главы клана. Мы не хотим ему зла.

- Эти наниматели, они хотят его именно вернуть?

- Этого мы не знаем. Его могут просто убить, если он откажется возвращаться.

- Конечно, откажется. Что он там не видел! Спасибо, ребята. Мы сейчас же поговорим с сестрой. Она расскажет мужу, а Феррух сумеет оградить мастера от беды.

Богдан уставился на огонь.

"Здравствуй, сестренка".

"Уже соскучился?" – удивилась Зоряна, расставшаяся с братьями утром, - "или вы уже во что-то влипли?".

"Не дождешься! Лучше скажи, муж с тобой?".

Зоряна фыркнула.

"Интересный вопрос ты задаешь женщине ночью!".

"Слушай, женщина. Я устал и спать хочу, но мне нужен Феррух. Очень. Речь пойдет о мастере Гассане".

Феррух посмотрел на внезапно застывшую посреди кровати жену.

- Тебе что-то хочет сообщить Богдан. Говорит, речь о мастере. Будешь слушать или отложим до утра?

- О мастере? Сейчас, Зоря, если ты не слишком устала.

"Богдан, только давай быстрее. Я тоже устала. Что ты хотел сказать?".

"Спроси мужа, знакомы ему такие имена – Кренн и Горан, Онит и Метос".

Зоряна передала имена. Феррух кивнул.

- Были такие. Пропали, когда у меня украли тень.

"Скажи, что они не совсем пропали. Так зовут наших призраков. И они уверены, что мастеру грозит опасность. Все, сестренка. Спокойной ночи".

- Передал. Но если я хоть немного знаю свою сестру и ее мужа, то утром вам придется рассказывать все еще раз и Феррух потребует море подробностей! Так что мы спать, пока время есть.

Братья улеглись около костра и через пять минут уснули.

Призраки молча смотрели на спавших.

"Неужели нам, наконец, повезло?", - спросил Горан, посмотрев на Кренна. – "Поверить не могу".

"Я тоже боюсь поверить, но, похоже, ты прав. Из этих мальчишек получаются лучшие хозяева из всех, кого мы знали".

"Они конечно, не смогут вернуть нам жизни, скорее всего, но не станут над нами издеваться и относится как к рабам", - кивнул Онит.

Призраки проверили окрестности и вернулись к братьям.

Постепенно ночной мрак светлел. С озера на поляну наполз туман. Птицы начали перепархивать в кронах деревьев и приветствовать пробуждающийся день. Потом из-за деревьев показалось солнце.

Ратмир открыл глаза, когда поблизости послышалось фырканье лошади. Кони колдунов заржали в ответ. Братья вскочили и быстро умылись.

- Очень благородно, что вы дали нам выспаться! – приветствовал Богдан сестру с мужем.

- Зато я не выспалась, - буркнула девушка, спрыгивая с лошади. – Привет, братишки.

Она поежилась и начала раздувать костер.

Феррух пожал братьям руки и огляделся.

- Где они?

Богдан велел показаться, и перед бывшим Главой клана убийц возникли четыре фигуры. Феррух внимательно вгляделся в их лица.

- Я помню вас. Что с вами случилось, и кто может угрожать мастеру Гассану?

- Рассказывайте, - велел призракам Богдан.

Феррух выслушал и на самом деле задал много вопросов. Ратмир развел руками: что я говорил, но слушали они с Богданом очень внимательно и вопросы, и ответы.

- Мастера будут беречь. Я все рассказал Кайриллу, Санру и Людину. Мы едем с вами.

- Мы вообще-то пока к Танару, а потом сами не знаем куда, - сообщил ему Ратмир.

- Зато я знаю, - отозвалась Зоряна, которая уже заваривала собранные тут же травы, - мама говорила с Любавой, Танар хочет отправить вас проверять все подозрительные места в княжестве. Но, сначала, само собой, мы будем рыться в летописях.

Зоряна сморщилась.

- Снова тонны пыли! Ваш учитель хорошо придумал – собрать все в одно место, но когда это будет еще!

Девушка разлила отвар по кружкам, порылась в переметной суме и достала куски пирога.

- Ты точно знаешь, сестренка, или фантазируешь?

- Точнее не бывает! Это еще до того, как мы справились с Салек, предложил сам Князь Вячеслав. Сказал, что надо бы проверить, нет ли других таких приветов из прошлого.

- Неужели нам, наконец, повезло? - спросил у брата Ратмир.

Один из призраков посмотрел на колдуна. В его глазах Феррух, наблюдавший за своими бывшими людьми, заметил удивление.

- Да! Нам предстоят поездки, нас не усадят за стол и не заставят заниматься с учениками! Жизнь определенно удалась!

Глава 3

- А вам зачем ехать, - спросил Зоряну Богдан, когда все четверо тронулись в путь.

Феррух отстал немного, снова выясняя что-то у Кренна.

- Ну, я буду помогать вам, - она оглянулась на мужа, - а Феррух считает, что нужно нанести визит тем, кто замышляет что-то против мастера. И, кстати, разобраться с заказчиками, которые послали колдунов убить Салек.

- Он правильно считает. Мне бы тоже хотелось довести это дело до конца, - ответил ей брат. – Князь здесь сделать ничего не может. Вернее, он может попытаться, но это будет долго, и мы захлебнемся в говорильне. А так – несколько человек, наводят справки, приезжают, узнают подробности и делают выводы.

- И какие выводы они делают? – поинтересовался нагнавший их Ратмир.

- А это по обстоятельствам, - усмехнулся Богдан.

Феррух посмотрел на братьев и вспомнил, что ему рассказывал сын. Когда Людин увозил тело отца, у которого украли тень, близнецам было по шестнадцать. Мальчишки. Теперь перед ним были мужчины.

Выводы, к которым они придут наверняка потребуют уничтожить тех, кто послал колдунов. Как отнесутся к крови на руках братья? Во всяком случае, Феррух намеревался сделать все сам.

Люди, не сговариваясь, пришпорили лошадей и к полудню оказались около ворот столицы. Их ждали посланцы от Харитона и Танара.

- Учитель ждет вас в Башне, - передал один из учеников братьям.

Посланный от Харитона сказал примерно то же самое Ферруху и Зоряне, осведомившись сперва, не устали ли приехавшие с дороги. Девушку это позабавило. Она устала, поскольку выехали они сразу, как получили сообщение от братьев, но бросить все и просто отдыхать! Такого Зоряне и в голову не могло прийти.

Поздоровавшись со стражниками у ворот, все четверо отправились в средоточие тайной службы княжества.

Все четверо здесь уже бывали, даже Феррух, который забирал отсюда сына. Так что люди молча проследовали к Харитону. А вот призраки осматривались с интересом. Братья поняли это, по легкому шевелению колец.

- Простите, что не дал отдохнуть, но у тебя, Феррух, могут быть вопросы к Дракору, а он долго не протянет, - сказал Танар, - помогать он отказался, пришлось действовать жестко. Никтус согласился на лишение силы и каменоломни, но он знает гораздо меньше.

Харитон предложил Зоряне подождать наверху, но девушка только глазами сверкнула и спустилась в темницу вместе с мужчинами.

Острее всех на колдунов отреагировали призраки. Они готовы были просто разорвать прежних хозяев. Дракор увидел на пальцах братьев кольца. Его лицо исказилось от ненависти.

"Хххххозяин, можно выйти?" – Кренн заговорил без разрешения, скорее даже зашипел.

То же самое явно спросили и призраки Богдана.

- Только без глупостей! – предупредил он.

Ратмир кивнул, и четыре фигуры окружили клетки. Никтус сжался и закрыл голову руками.

- Надо было сразу их сюда привести, разговорились бы в момент. Оба, - хмыкнул Харитон.

Дракор пытался сделать вид, что не испуган, но у него не получилось. Клетка бы не пустила призрака, даже если бы он мог напасть без приказа, но колдун боялся, очень боялся.

- Мы его расспрашивали, но ты узнавай, все, что нужно. Повторит. Не переломится.

Феррух начал задавать вопросы. Дракор попытался отмолчаться, но Танар щелкнул по клетке каким-то жезлом и колдун сломался. Феррух спрашивал долго, ответы записывал один из людей Харитона. По его озадаченным взглядам братья поняли, что многие вопросы прозвучали впервые.

- Все. Больше он ничего не знает, - сказал Феррух через час.

Харитон кивнул и вызвал своих людей.

-Этого, - он показал на Никтуса, - завтра в каменоломни. А ко второму позовите священника, если захочет.

Дракор начал грязно ругаться. Танар снова прикоснулся жезлом к клетке. Дракор замолк и согнулся.

- Не хочешь, не надо. Завтра казнить, если сам до утра не подохнет, - пожал плечами Харитон.

Они снова поднялись наверх. Одно из колец Ратмира похолодело.

- Что, Кренн? – спросил молодой колдун.

- Позволь нам, хозяин! - голос призрака просто зазвенел.

Танар посмотрел на Харитона, потом кивнул Ратмиру и Богдану и отдал жезл, позволяющий открыть клетку. Пусть казнь возьмут на себя призраки.

Когда близнецы вернулись из темницы, Танар велел им отдыхать и прийти утром, чтобы получить задание.

Харитон спустился в темницу и тут же поднялся.

- Чисто сработали. Нет Дракора. Ничего нет. Я думал – камеру от крови отмывать придется.

- Четверо стерли его, как мы черного в мире мертвых. Он недостоин перерождения. А то, что чисто… Тебе плохо, что ли? Значит призраки у ребят под контролем. Я думаю, что даже больше, чем под контролем.

***

- Спасибо, - Ратмир погладил кольцо перед сном, - я думал, ты его на части порвешь.

- Я хотел. Мы все хотели.

- Пожалели наши нервы? – спросил Богдан.

– И это тоже, но не только, - кивнул Онит. – Нам было достаточно, что мы можем это сделать, хозяин!

***

- Все, как я и говорила, - Зоряна оглядела полки со свитками и книгами. – А вы чего уселись? – накинулась она на братьев.

- Ты же хотела нам помогать! – сказал Богдан.

- Помогать, а не работать за вас. Белоручки! Давайте, давайте. Раньше начнем раскопки, раньше поедем проверять подозрительные места.

Девушка положила на стол чистый лист, чтобы записывать все ценное, что найдется в архиве.

Для начала, они решили проверить княжеский, в тереме.

- Почему там, а не в школе?

- В тереме у нас будет помощник, - ответил Ратмир.

Он оказался прав.

- Что требуется молодым господам? – сощурился пожилой книжник.

- Все, что вызывает вопросы, все непонятное, что может таить угрозу, как старый дворец, Герасим. Князь считает, что такие места нужно проверять.

Герасим позвал молодых служителей, и они очень быстро заполнили свитками и книгами пару столов.

- Пока хватит, - решил Ратмир, вздыхая.

Зоряна очень обрадовалась, что пыли в тереме нет, но столько читать! И это только начало…

- Скажите, а ваши призраки помочь не могут? – спросила девушка. – Людину мама первым делом поручала писать.

- Кренн, вы умеете читать?

- В клане все грамотные, - отозвался призрак, впрочем, без особого восторга.

- Тогда помогайте!

С четырьмя помощниками дело пошло быстрее. Они проглядывали свитки, отмечали все, что вызывало подозрения. В конце дня Богдан посмотрел на исписанный лист.

- Тут уже на год проверки, а мы только начали.

- Думаю, не все так страшно. Мы записывали вообще все, что-то отсеется.

- Нам надо за что-то зацепиться. Я больше, чем уверена, стоит нам добраться до какого-то конкретного места, как многое станет ясно.

- Или появятся новые загадки, - возразила Зоряна.

- Так тоже может быть.

Герасим, пришедший за свитками подозрительно покосился на призраков.

- Руки у них точно чистые! – успокоил его Ратмир. – Предлагаю разделиться. Я завтра вернусь сюда, Богдан пусть идет в школу, а ты к Хранительнице.

- Хитрые, я одна…

- Попросишь, тебе помогут, - оптимистично заявил Ратмир. – Предлагаю искать еще пару дней. Потом садимся и проверяем. У нас обязательно будут названы одни и те же места. Вот и поедем в то, про которое найдем больше всего упоминаний.

- Согласен искать, но начинать нужно с Парвинов. В конце концов, нас в гости приглашали, - возразил Богдан. – И тебя тоже, сестренка, кстати.

На следующий день Зоряна рылась в свитках у Любавы, а Богдан ругался на пыль в библиотеке школы, приводя в пример княжеский терем..

Через пару дней они собрались в домике у братьев. Ратмир положил на стол карту.

- Где ты такую взял? – удивилась девушка. – На ней даже писать жалко!

- Герасим помог. Он сразу сказал, что нам понадобится. Я снял пару копий. Так что рисовать на этой можно.

Они рассортировали свои заметки и начали наносить значки на карту.

- А как дела у твоего мужа? – поинтересовался Богдан.

Зоряна не успела ответить, Феррух появился лично.

- Отправил людей на разведку. Такие дела быстро не делаются. Пока не соберем сведения, сами туда соваться не будем.

Феррух вспомнил то, что он выпытал у Дракора. То, что неохотно сообщил колдун, говорило, что наниматель противник серьезный. И в тоже время сам Дракор толком не знал, зачем его послали. Привезти клад. А что конкретно было нужно, колдуны не знали. Пославший их не откровенничал со своими слугами. Дело могло оказаться гораздо серьезнее, чем он думал раньше. Но отступать было не в привычках Ферруха.

- Какие у вас планы? – спросил Феррух.

Зоряна протянула ему карту со значками.

- Я думаю, начинать надо все-таки с Парвинов. Вот отсюда, - Ратмир показал.

- Да, это будет кстати, - кивнул Феррух, - потому что я отправил людей вот сюда.

И он показал на городок. Он находился в соседнем княжестве, но не слишком далеко от имения рода Парвин.

(продолжение следует)

— Я не покупаю фотографии.

— Вы покупаете то, что с ней связано, — уточнил он. — Я продаю тридцать лет чистой, концентрированной ненависти. Вся она — к нему.

Я посмотрел на фото, потом на него. Ненависть. Не злость, не обида. Ненависть — это наркотик. Это то, что заставляет вставать по утрам, когда всё остальное уже умерло.

— Тридцать лет — это серьёзный срок, — сказал я. — Это уже не чувство. Это — стержень. Вы уверены, что сможете стоять прямо, когда я его выну?

— Доктор говорит, что если я не перестану, моё сердце остановится через полгода, — безэмоционально ответил он. — Я предпочитаю умереть от скуки, а не от инфаркта.

Он был первым клиентом, который не боялся машины. Он сел в кресло, как в свой рабочий кабинет. Я приладил шлем. Он даже не моргнул.

— Думайте о нём, — приказал я.

Щелчок.

И меня ударило.

Не болью. Энергией. Чистой, злой, созидательной энергией.

Я — это он. Тридцать лет назад. Я стою перед запертой дверью своего офиса. А за ней — он. Мой лучший друг. Он смеётся. Он только что украл у меня всё: бизнес, идею, мою жизнь. Я растоптан. Унижен. Уничтожен.

И в этот момент, на самом дне, рождается она. Ненависть.

Она не сжигает меня. Она собирает меня заново. Она становится моим скелетом, моей кровью, моим кислородом.

Я вижу его лицо, когда засыпаю.

Я вырезаю из газет статьи о его успехах и вешаю на стену. И это заставляет меня работать по восемнадцать часов в сутки.

Я строю новую империю. Не ради денег. Не ради славы. А ради того, чтобы однажды увидеть, как рухнет его. Каждая моя сделка — это кирпич в его будущую могилу. Каждая моя победа — это гвоздь в крышку его гроба.

Эта ненависть — не яд. Это мой лучший друг. Мой самый верный союзник. Она никогда не предавала. Она сделала меня тем, кто я есть.

Щелчок.

Я тяжело дышу. Внутри меня всё ещё бурлит эта ледяная ярость, эта адреналиновая целеустремлённость.

Мужчина в кресле открывает глаза. Спокойные. Пустые.

Он берёт со стойки фотографию. Смотрит на неё несколько секунд.

— Забавное лицо, — говорит он и пожимает плечами. — Я его знаю?

— Больше нет, — отвечаю я.

Он молча достаёт чековую книжку, выписывает сумму с шестью нулями и протягивает мне.

— За работу, — говорит он. — Спасибо. Я чувствую… лёгкость.

Он уходит. Уверенно. Спокойно.

Я остаюсь один. Чужая ненависть всё ещё пульсирует во мне. Хочется немедленно пойти и завоевать мир.

Я беру его фотографию. Вглядываюсь в лицо его врага.

И чувствую укол узнавания. Этот человек… Он был моим клиентом десять лет назад. Он продал мне воспоминание о своём первом бизнесе. Он сказал, что совесть мешает ему спать.

Я открываю книгу.

«Лот #5. Продана Ненависть. Состояние: идеальное, почти любовное».

И приписка:

«Побочный эффект: он продал не свой яд. Он продал краеугольный камень, на котором было построено всё здание его жизни. Он избавился от двигателя, который вёз его в гору тридцать лет. Теперь он стоит на вершине. Но больше не помнит, зачем он туда лез. Ожидаю новостей о внезапном банкротстве или самоубийстве от тотальной потери смысла».

Я закрываю книгу. Пять утра.

Время, когда даже самые сильные вспоминают, что они пусты.