ТЕНИ СТАРОГО ДОМА (часть 3)
Стук за дверью был похож на биение собственного сердца – учащённое, неровное, полное немого ужаса. Алексей отшатнулся, споткнулся о кирпич и едва удержался на ногах. Луч фонаря заплясал по стенам, на мгновение выхватывая из мрака искажённые тени, которые тут же сливались с темнотой.
«Войди...» – прошелестел у него в голове чужой голос. То ли память воспроизвела шёпот Марии, то ли его собственный разум начал сдаваться под натиском кошмара.
Бежать. Надо было бежать. Инстинкт самосохранения кричал оглушительно. Он развернулся и почти бегом бросился к выходу, спотыкаясь о хлам и не оглядываясь на ту самую дверь. Скрипучая лестница, тяжёлый вздох дубовой двери, и вот он уже в парадной, жадно глотая затхлый, но такой желанный воздух.
Он выскочил на улицу, под слепящее солнце обычного дня. Люди шли на работу, смеялись, разговаривали по телефону. Мир жил своей жизнью, не подозревая о кошмаре, кипящем в подвале старого дома. Нормальность происходящего вокруг казалась ему издевательством.
Алексей зашёл в первый попавшийся кофе-шоп, заказал двойной эспрессо и, наконец, посмотрел на телефон. Три пропущенных вызова от Кати. И одно сообщение.
«Лёш, мне страшно. Тот сон... он был таким реальным. Эта женщина. Она говорила не только с тобой. Она сказала мне: "Он рядом с ней. Помоги ему найти". Я не понимаю, что это значит. И... у меня нашлась старая коробка с бабушкиными вещами. Там есть письма. Отсюда, из этого города. Позвони, как только сможешь».
Он тут же набрал её номер. Катя сняла трубку почти мгновенно.
«Ты в порядке?» – выпалил он.
«Сейчас да, – её голос дрожал. – Алексей, что происходит? Кто эта женщина? Почему мне это снится?»
«Я не знаю, честно, не знаю. Но это как-то связано с домом. С историей, которая здесь произошла». Он вкратце, стараясь не сойти с ума самому, рассказал ей про Марию и Софий, про медальон и сны.
«Вторая дочь... – задумчиво произнесла Катя. – В архивах ничего нет?»
«Ничего. Но в подвале... Кать, там есть дверь. И за ней кто-то... стучит».
Он услышал, как она затаила дыхание. «Боже... Слушай, в этих письмах, которые я нашла... Там есть одно, от сестры моей прабабушки. Она выходила замуж за человека по фамилии Орлов. Небогатая ветвь, не из главных. Она пишет, что её свекровь, Мария...» Катя замолчала, переваривая информацию. «Так вот, она пишет, что Мария после смерти дочери «впала в безумие и винила во всем вторую, ту, что отдали». Отдали! Понимаешь? Её отдали в другую семью, скрыли, чтобы не позорить род. Возможно, из-за болезни, или... или она была незаконнорожденной».
В голове у Алексея всё сложилось в единую, чудовищную картину. Медальон с цифрой II. Не «вторая» дочь, а дочь из второй, тайной ветви семьи. Девочка на фотографии в медальоне была не Софий. Это была та самая, другая. Та, которую отдали. И чей дух, чья неприкаянная сущность, возможно, и была заперта в том самом подвале, в символической могиле, куда её упрятали заживо, чтобы скрыть позор.
«Катя, – его голос стал твёрдым, – мне нужны эти письма. И любая информация, которая там есть. Имя, дата, что угодно».
«Я вышлю тебе фотографии. Сейчас же».
Он положил трубку, чувствуя прилив странной, решительной энергии. Страх никуда не делся, но его оттеснила острая, до боли ясная цель. Он не мог бросить это. Не мог оставить ту, другую девочку, в темноте и забвении.
Вернувшись в квартиру, он застал её в неестественной тишине. Воздух был неподвижным, словно выжидающим. На столе лежали фотография Марии и медальон. Алексей подошёл и взял его. Металл был тёплым, почти живым.
«Я нашёл её, – тихо сказал он в пустоту. – Я знаю про твою вторую дочь. Я помогу ей».
В ответ ничего не произошло. Ни шёпота, ни стука. Но густая, давящая атмосфера в комнате вдруг смягчилась. Словно каменная глыба сдвинулась на миллиметр.
Через час на телефон пришли фотографии от Кати. Письма, написанные убористым, старомодным почерком. Он вчитывался, выискивая крупицы. Имя. Ему нужно было имя.
«...а о малышке Анне запрещено даже упоминать в доме. Мария сходит с ума, требует вернуть её, но решение патриарха неизменно. Дитя упокоено в фамильном склепе у сараев, да простит Господь её душу...»
Анна. Её звали Анна.
В тот же миг в квартире погас свет. Телефон завис, экран почернел. Алексей сидел в полной, оглушительной тишине и темноте. И тогда из угла комнаты, того самого, послышался новый звук. Тихий, детский плач. Он был таким жалобным и одиноким, что сердце сжалось от боли.
А потом плач сменился слабым, едва слышимым голоском:
«Мама... Я здесь... Мне страшно...»
Это был не сон. Это происходило наяву.
Алексей вскочил. Он не знал, что делать. Ринуться в подвал с одной только отвёрткой? Вызвать полицию и рассказать о плачущем призраке?
И тут его взгляд упал на старую, чугунную батарею. От неё в сторону коридора шла едва заметная трещина в штукатурке. Он подошёл и провёл по ней пальцами. Штукатурка осыпалась, обнажив тёмную щель. Сердце заколотилось с новой силой. Он упёрся пальцами в край и потянул на себя. С глухим скрежетом часть гипсокартона, маскировавшая старый, заложенный проём, поддалась и отвалилась.
За ней оказалась ниша. И в этой нише, покрытые вековой пылью, лежали несколько детских игрушек – деревянная лошадка с облупившейся краской, тряпичная кукла с выцветшими волосами... и маленький, истлевший детский башмачок.
Это была тайная могила. Не в склепе у сараев, а здесь, в стене её родного дома. Здесь, заживо замурованная от чужих глаз, тлела память об Анне.
Алексей сглотнул ком в горле. Он протянул руку и взял куклу. В тот же миг леденящий холод пронзил его до костей. Воздух сгустился, и в центре комнаты, медленно, из ничего, начала проявляться фигура. Не Марии. Маленькая, полупрозрачная девочка в белом платьице. Она стояла, опустив голову, и в её руке был такой же медальон.
Она подняла на него свои огромные, полные слёз глаза. И тихо, едва слышно, прошептала:
«Помоги... мне... уйти...»
И тут же её образ дрогнул и рассыпался в мириады мерцающих пылинок, которые тут же погасли.
Алексей остался сидеть на полу в полной темноте, сжимая в руке тряпичную куклу. Он понял всё. Ему было не просто нужно открыть дверь в подвале. Ему нужно было найти останки Анны и предать их земле. Только так он мог освободить её дух.
Но как найти крошечные детские кости, спрятанные сто лет назад? И что случится, когда он это сделает? Освободит ли это Марию? И... что будет с ним самим, когда он выполнит свою миссию? Старый дом впустил его в свою самую тёмную тайну, и Алексей с ужасом понимал, что обратного пути для него уже нет. Он стал частью этой истории. Частью вечного сна, из которого так отчаянно пытался всех пробудить.
Продолжение следует...
