Мы вошли в жарко натопленный зал, под потолком которого ярко светили люстры, и я едва не захлебнулся слюной - так умопомрачительно тут пахло.
Местные повара не подкачали, уставив длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, самыми разными блюдами, многие из которых, говоря честно, я не пробовал и на Земле. Тут же в бутылках плескалось рубиновое вино, от одного вида которого тошнота подступила к горлу, на огромном блюде истекал соком запечённый с яблоками поросёнок, а по соседству с ним хитро подмигивала здоровенная рыбина, напоминающая стерлядь.
В вазочках покоилась икра, на подносах лоснились сыры, колбасы, сложные закуски, даже названий которых я не представлял, поблёскивали панцирями жареные улитки в чесночном соусе, алели раки. А в тарелках уже исходила паром ароматная уха.
Я с трудом заставил разбушевавшийся желудок успокоиться и взял себя в руки. Не съем ни крошки до тех пор, пока не выясним, для чего мы тут. А до тех пор… Что ж, буду плыть по течению.
Реалта уселась за стол первой, напротив неё примостился Иоганн, и я, последовав его примеру, устроился на удобном мягком стуле, прислонив копьё к стене, повесив чехол с дробовиком на спинку и бросив рюкзак на пол.
Уселся и принялся глазеть по сторонам, ожидая возможных неприятностей.
Остальные вели себя так же. Никто не расслаблялся, никто не верил хозяевам дома, все покорились неизбежности, но не собирались поднимать лапки вверх. И каким бы сильным ни был хозяин Ойлеана, что бы он там ни думал о себе, нам будет что предложить ему даже посреди вражеского логова, если дело дойдёт до драки!
Отворилась небольшая дверь, и в зал вошёл лысый мужик среднего роста. На его тёмно-синей коже мерцали красивые серебристые узоры, которые проступали из-под рукавов отлично подогнанного по размеру костюма-тройки, точно позаимствованного у писцов Эйри и смотревшегося вычурно на фоне нашей разномастной компании.
На каждом пальце мужика сидел перстень с большим драгоценным камнем. Опал, рубин, изумруд, аметист, сапфир, ещё какие-то, распознать которые сразу не удалось. Все – баснословно дорогие и безумно красивые, огранённые настоящим мастером, что было видно даже мне! Ещё более одарённый человек наносил на грани камней тонкие, едва различимые письмена, однозначно магические.
В левой руке хозяин дома держал большой фолиант, оплетённый кожей, правую положил на набалдашник изящной трости, а вот ступни его прятались в совершенно диссонирующие с внешним видом мягкие тапочки, удобные и, наверное, неимоверно тёплые. Они так выбивались из общего вида, что мы все уставились на обувь, чего, похоже, хозяин и добивался, потому как эта нелепость разрядила обстановку лучше хорошей шутки.
Он подошёл вплотную к Иоганну и с улыбкой протянул ему руку.
- Приветствую уважаемого Убийцу Чудовищ, мы давно не виделись.
Иоганн поднялся и ответил на рукопожатие,
- Добрый вечер, профессор, - произнёс он, после чего сел.
Наш синий знакомый устроился во главе стола, прислонив трость к столешнице и положив книгу рядом, после извлёк из-за пояса блокнот, который также положил рядом.
Повисла тяжёлая, напряжённая, мрачная тишина. Никто не решался задать главный вопрос, никто не хотел слышать ответ на него. Наконец, заговорил хозяин дома.
- Начнём со знакомства. Меня называют Владыкой Книг, но мать дала куда менее звучное имя. Итак, я – глава научного совета Ойлеана профессор Горм, приветствую вас в своём доме и за своим столом. Приглашаю дорогих гостей отведать угощения, уверяю, в них нет ни яда, ни снотворного. Ведь я письменно обещал не причинять вам никаких неудобств целую неделю.
Несмотря на заверения, никто и не подумал притрагиваться к еде.
Синюшный вздохнул и покачал головой.
- Понимаю и не обижаюсь. Что ж, хорошо, тогда сперва поговорим о делах.
Он уставился на меня, взглянул чуть правее – на Айш-нора, улыбнулся.
- Полагаю, что имею честь общаться с неким господином Аластаром, искажённым-экзекутором, и его контрактором, великим архидемоном Айш-нором, которого иные зовут Чёрным Вороном. Всё верно?
Мы склонили головы, соглашаясь.
Напряжение, повисшее за столом, можно было нарезать ломтиками и добавлять в суп. Я сжался, точно пружина, ожидая, что скажет хозяин дома, а тот никак не мог разродиться мыслью, вместо этого он раскрыл блокнот, извлёк из кармана перьевую ручку и быстро начал что-то писать.
Минуту, две, три, четыре…
Я бросил короткий взгляд на Иоганна, и тот кивнул, давая понять, что всё нормально. Владыка Ойлеана, точно заметив наши перемигивания, резко остановился и проговорил:
- Итак, всё просто, сейчас вы все назовётесь, расскажете мне, что забыли в Ойлеане, позабавите меня интересной историей, а потом…
Я облизал пересохшие губы, буравя синюшного полным злобы взглядом. Патрик номер два, мать его! Сейчас сделает нам предложение, от которого ну никак нельзя отказаться, и попрёмся мы туда, не знаю куда. И это - в лучшем случае!
- Потом решим, чем я могу быть для вас полезен, - закончил чародей, кладя ручку на скатерть. – Но есть одно условие – никакой лжи. Я её на дух не переношу. Враньё портит нарратив.
Он уставился на меня и прищурился.
А я старался приподнять челюсть, упавшую на пол. Чего? Помочь? Нам? В Дамхейне?
Все, кроме Иоганна выглядели удивлёнными и сбитыми с толку.
- Аластар, начинай ты, - произнёс артефактор, выразительно посмотрев на меня. И взгляд его был весьма красноречив, чтобы понять – отвертеться не выйдет.
«Айш-нор, что скажешь?» - на всякий случай уточнил я.
- Что правду нужно говорить - или живыми нам не быть, - обрадовал меня архидемон, всё это время сидевший на моём плече.
Я представился, а за мной назвались и остальные.
Это удовлетворило профессора каких-то там наук, потому как тот повторил:
- Я должен попасть в главную библиотеку Ойлеана. Лучше всего – в закрытые секции. Я даже деньжат сумел скопить по дороге, - ткнул ногой рюкзак, отчего внутри что-то дзынькнуло. - Только это.
- Зачем? – тотчас же навострил уши синекожий чародей.
Я вздохнул, и налив полный бокал воды, осушил его. Да пошло оно всё лесом! Мы уже попали, так чего теперь. Этот хрен с горы явно имеет виды и на меня, и на Иоганна, но шанс договориться есть, а потому – вперёд, не дрейфить!
- Господин, а вы знаете, как Эйри решили проблему нехватки энергии?
Горм прищурился и хмыкнул, затем глаза его округлились от изумления, и он, подавшись вперёд, спросил:
Я наклонился, развязал тесёмки рюкзака и выложил на стол драгоценный камень, оплаченный кровью моих собратьев по несчастью. Это был экспромт, дикий, отчаянный, но имеющий все шансы на успех.
- Вы знаете, как их добывают?
Расслабленность пропала из взгляда Горма, тот стал цепким, умным, внимательным.
- Договор с духом невообразимой мощи, вторым, а может даже и первым по силе в Дамхейне. С Матерью Леса.
- А ведаете ли вы, в чём состоит предмет договора? Я могу рассказать, но в обмен вы не просто гарантируете нам неделю в Ойлеане и выход из города, но и месяц без преследований. Любых: прямых, косвенных, неважно. Иначе я не скажу ничего.
Горм несколько секунд смотрел молча, потом широко улыбнулся и засмеялся – весело, заразительно, озорно.
- Иоганн, где ты нашёл таких детишек?
Убийца Чудовищ хмуро улыбнулся и ответил:
- Он серьёзен, Горм. И Аластар не сломается, он пережил встречу с Фаелоном, ты же знаешь. И будь искренен с самим собой, тебе же в высшей степени интересно узнать нашу историю. Она наверняка подхлестнёт воображение так, как никогда раньше. По-крайней мере я могу авторитетно свидетельствовать, что Аластар зарекомендовал себя как крайне непредсказуемый человек, обладающий поразительным талантом попадать в неприятные ситуации. И их было много, очень много.
Синекожий маг постучал костяшками пальцев по резному подлокотнику, хмыкнул.
- Дилемма, старый товарищ. С одной стороны – перспективный, пускай и чересчур аморальный учёный, жаждущий исследовать не только искажённого – редчайший материал сам по себе, но и, - тут его взгляд скользнул в сторону Фотини, - аномального мага крови, выбивающегося из всех метрик. С другой же – невероятная группа существ, которые физически не должны объединяться. Легендарный артефактор, уникальный, единственный в своём роде; архидемон, считавшийся мёртвым сотни лет; ллинг-телепат, встречающийся невероятно редко; целых три искажённых, причём все, как я понимаю, экзекуторы; дипломированный алхимик Махансапа с опытом службы в Ямах Боли; дезертировавший Дитя Амока; упомянутая выше аномалия… О да, история, которую вы можете рассказать добровольно, не из-под палки, думаю, заставит меня на неделю уйти из мира, сотворить настоящий шедевр! Вот только… Что ценней?
Иоганн пожал плечами и склонил голову, чуть улыбнувшись:
- Ты уже ответил на этот вопрос, признай.
Горм расхохотался и энергично закивал.
- Ты поймал меня. Времена идут, а профессора не меняются.
- У меня был хороший наставник.
- О да, я помню того зануду! На каждом его выступлении учёный совет спал едва ли не в полном составе.
- За исключением председателя.
Синекожий помахал указательным пальцем.
- Аккуратней с лестью, ты уже не тот юный и подающий надежды аспирант, которого я помню.
- И не подающий надежды профессор университета.
Горм тоже перестал улыбаться, сказал жёстко, мрачно:
- Да, он умер над телом сына, чью душу вырвал Лесной Царь, что вызывает у меня закономерный вопрос: сколько ты ещё будешь держать себя в руках? Когда, наконец, потребуешь полного доступа на телеграф и связи с шаманами Метсы?
Иоганн, побледневший от первых слов мага, замер, его руки задёргались, пальцы, точно гигантские белёсые черви, принялись сгибаться и разгибаться, уголки бровей пришли в движение, он с трудом, дрожа всем телом, достал пузырёк с лекарством, зубами сорвал крышку и заглотил сразу несколько таблеток, запил их вином, протяжно выдохнул.
Мелкая дрожь колотила его ещё с минуту, наконец, всё прошло, и Убийца Чудовищ прошептал:
- Столько, сколько нужно.
- Ты едва держишься, - безапелляционным тоном заявил Горм. – Сорвёшься с минуты на минуту. Может, примешь уже их?
- Кого? – прохрипел Иоганн, глотая воздух, точно лосось, выброшенный на берег.
Это простое слово будто бы сорвало незримый стопор. Иоганн захрипел, задёргался, скребя пальцами по столешнице, потянулся к поясу... Ананда вскочила, подбежала к нему, извлекла из поясной сумки небольшую склянку и влила в открывшийся рот. Иоганн проглотил лекарство, его взгляд потяжелел, он откинулся на спинке и уснул.
- Давно, значит, такого не видела, ага, - мрачно прошептала Ананда.
- Ему следовало принять лекарство по дороге, - мрачно отозвался Горм. – Ждите, сейчас подействуют пилюли Агны.
И действительно, тремор пропал, хрипы стихли, а когда минуту спустя Иоганн открыл глаза, во взгляде его не осталось ни капли безумия.
Он протяжно выдохнул и потянулся к бокалу, который тут же отставила Шутница.
- Ну уж нет, никакого алкоголя, ага? – поглядела она снизу вверх, грозя пальцем. – Даже не думай.
Иоганн слабо улыбнулся и поглядел на Горма.
- Нет, - кивнул тот. – Глупое ребячество. Не нужно демонстрировать силу там, где она не требуется, я вам не враг.
- Тогда прими условия, - ухмыльнулся Иоганн.
И могущественнейший чародей, правящий целой страной, вдруг согнулся пополам в приступе дикого, неудержимого хохота!
Он плакал и стучал кулаком по столу, не в силах остановиться. Наконец, откинувшись на кресле, вытянул руку в сторону и меж пальцев его появилась изящная ручка.
Дочь тотчас же подсунула ему чистый лист, и маг книг быстро и сноровисто принялся испещрять его убористым почерком, затем размашисто подписался и протянул лист Иоганну.
Тот внимательно, точно и не было приступа, проверял каждую букву и, наконец, удовлетворённо кивнул.
- Аластар, - обратился он ко мне, - прошу тебя рассказать профессору Горму свою историю. Ввиду позднего часа прошу тебя не останавливаться на малозначительных мелочах и оглашать лишь самые важные сведения.
Намёк был прозрачней байкальской воды…
И теперь оставалось понять: доверяю ли я Иоганну настолько, чтобы без вопросов выполнять его требования? Готов ли я открыть свою страшную тайну? И поможет ли мне это?
Да. Доверяю. Да. Готов. И почти уверен, что да. Поможет.
И я, отпустив все мысли, страхи и тревоги, начал изливать душу.
- Я прибыл из другого мира. Фотини тоже. Но у неё все иначе. И мне нужны книги, в которых говорится, как создать портал, чтобы убраться отсюда куда подальше.
Глаза Горма округлились, лицо заострилось, он вытянулся вперёд, едва не затрясся.
- Рассказывай. Всё. И клянусь Морриган, вы не пожалеете!
Жажды знаний в этом голосе было столько же, сколько и безумного вожделения. Нет, с этим колдуном точно не всё в порядке. И хрен с ним, я выбор сделал, пойдём вперёд!
И я двинулся, рассказывая историю одного невезучего попаданца, опуская – как Иоганн и просил – некоторые моменты, сокращая и гоня повествование вперёд.
Пару раз нам меняли блюда, товарищи наелись до отвала, даже Иоганн успел немного прийти в себя, а я всё говорил, говорил и говорил.
Когда закончил, горло хрипело, словно у блэк-металлиста на концерте, а руки тряслись. Последние воспоминания выдались не очень приятными, их хотелось забыть.
Я налил ещё воды и залпом осушил бокал, после чего уставился на Горма.
Тот будто бы впал в транс. Золотистые, серебряные, бирюзовые полосы на его ладонях и лице светились ярко, искрясь, и их стало много, очень, очень много!
Чародей, точно заворожённый, глядя в одну точку, потянулся к блокноту и ручке и начал писать. Дико, неистово, точно от этого зависела его жизнь! Узоры вспыхивали символами на коже, перелетая с неё на бумагу, оседая пыльцой.
Одна страница, вторая, третья… Маг словно забыл о нашем присутствии, безумно заполняя листы блокнота и не думая больше ни о чём. Реалта поднялась, подошла к ближайшему шкафу и достала из него здоровенную кипу бумаги, которую переложила на книгу и аккуратно пододвинула её поближе. Горм даже не заметил этого, погрузившись в увлекательный мир творчества.
Лазуревокожая красавица очаровательно улыбнулась мне и сказала:
- История захватила отца, я вижу это. А он давно уже не увлекался ничем.
Очаровательности в улыбке стало ощутимо меньше.
- Для вас? Наверняка. Если, конечно, вы не испытываете острого желания вновь повстречаться с благородным Фаеланом.
Пришлось сдерживаться, чтобы не скрипеть зубами.
Как же меня это всё достало! Убегать, прятаться, пресмыкаться перед сильными мира сего, которым достаточно легкого мановения пальца, чтобы стереть меня с лица земли, и которым почему-то есть до меня дело.
Осточертело выпрашивать крупицы знаний, убивать ради грошей, трястись за свою шкуру, волноваться за товарищей, таиться в тени и видеть смерть, кровь и страдания.
Заколебало отвечать ударом на удар, показывать, что достоин жить, что моя доброта и человеколюбие – не слабость… Хотя сколько их осталось уже, этой доброты с человеколюбием? Не знаю и не хочу знать!
Но больше всего мне надоело жить надеждой, искать то, чего, может, и в природе нет, но что я обязан достать – способ убраться из Дамхейна куда подальше.
Чуча пискнул и, оказавшись на макушке, распластался, пустив волну ободряющих образов и мыслей, и я чуть заметно улыбнулся, почесав спинку зверю, после чего поглядел на товарищей. Все они усиленно делали вид, что ничего не знают, не понимают, и вообще – их тут нет. Предатели…
Впрочем, какая уже разница? У нас есть неделя неприкосновенности и свободный выход. А ещё – месяц без преследований. Королевские условия! Хватит ли моей истории ещё на что-нибудь? Очень даже может быть, что да. Вот сейчас и выясним это.
- Скажите, госпожа, - начал я, собираясь с духом, - ваш батюшка надолго, ну, так?
Я указал на лихорадочно пишущего мага, который и не думал останавливаться, работая, как заправский мастер бульварного чтива.
Этот вопрос заставил Реалту задуматься.
- Всё зависит от того, насколько ваша история распалила его вдохновение. Такие вещи сложно прогнозировать, но всё выглядит так, что минимум на пару суток, возможно – дольше.
- Из моего рассказа, наверное, можно понять, что я… имею некоторые виды на архивы Ойлеана.
Фиолетововолсая красавица звонко рассмеялась, и в голосе её я впервые услышал по-настоящему тёплые нотки.
- Не волнуйтесь. Я немного превышу свои полномочия и обеспечу доступ в библиотеки. Для тех же, кого подобное времяпрепровождение не интересует, придумаю что-нибудь ещё.
- В любое библиотеки? – тут же уточнил я, вызвав у ехидную улыбку.
- В любые. Моё общество открывает все двери в этом городе, господин Аластар, а ваша история, буду честна, действительно интересна. Я никогда не слышала ничего о мгновенном перемещении между мирами, максимум – читала какие-то обрывки про Тёмные Тропы, а потому заинтригована. Будет очень интересно порыться в рукописях.
Мы переглянулись с Иоганном, и во взгляде артефактора я прочитал возглас «Так держать!», что бодрило.
Вы сумели выкрутиться из паршивого расклада. Могло быть сильно хуже. Будем пользоваться возможностью и делать лимонад из предложенных жизнью фруктов, а там видно будет.
Эта мысль немного успокоила меня, да и остальные немного расслабились, и ужин прошёл в более-менее нормальной атмосфере.
Ещё лучше стало, когда нас разместили по комнатам. Каждому выделили по отдельной, и, говоря честно, я давненько не отдыхал в столь хороших условиях: большая кровать, ванна, туалет, электрическое освещение, множество книг на полках, которые, правда, я читал с большим трудом, дорогая сменная одежда...
Пусть в Ойлеане и нет короля, это не мешает главе научного совета жить по-королевски.
Я помылся, почистил зубы, переоделся, после чего развалился на кровати, глядя в потолок. Айш-нор и Чуча пристроились на мягких подушках неподалёку и увлечённо готовились ко сну.
- Ну и что думаете? – вслух поинтересовался я у товарищей по несчастью.
- Ага, я того же мнения. Айш-нор?
Архидемон покосился на меня, затем в голове раздался его раздражённый голос:
И опять наша любимая истинная речь, из чего можно заключить, что сейчас нас ждёт порция важных наставлений и ценнейших указаний. Ну, послушаем.
«Мы застряли во владениях мага, который способен пободаться с Патриком, если я правильно понял, куда уж хуже?»
- Глупец! Ты вообще слышал, о чём они говорили с охотником?
После тяжёлого дня, полного тревог и волнений, сытного ужина и тёплой ванны мысли текли лениво, голова не хотела работать, а тело, наплевав на сверхчеловеческую регенерацию, требовало сна, но я всё же сделал над собой усилие и предположил, не произнося лишнего вслух.
«Они говорили о войне на севере, ну, что с того?»
- Как же тяжко работать с недалёкими смертными… Ужель забыл ты о договоре с Иоганном?
И вот тут-то я наконец понял, в чём проблема.
Иоганн ждал войны с Лесным Царём годы, а то и десятки лет. И он получил её, а значит, мобилизует всех и каждого, кого только сможет.
И нет никаких сомнений, что он не станет отказываться от боевой мощи нескольких искажённых и их странных спутников.
Хотя… Нарендра с Фотини, думаю, смогут уйти… но захотят ли? Южанин – не от мира сего, он привязался ко мне почти сразу и не собирается бросать. Почему? А кто ж знает его, болезного. Вампирша подобна ребёнку, нашедшему новую игрушку и не успевшему ещё устать от неё. Она за любой кипишь кроме голодовки. А если учесть, что Дочь Ночи, как пафосно обозвал её Айш-нор, пристрастилась к моей кровушке, выходит, что и эта боевая единица зачислена в ЧВК «Отбитые» и вместе со мной отбывает к месту прохождения службы.
- Бля… - сокрушённо проговорил я вслух, наплевав на конспирацию. – И как быть?
- Правильный вопрос ты задал, наконец-то, – телепатически отозвался Айш-нор. - Ответ на него очевиден – становиться сильней. Не хочется мне давать это раньше времени, но выбора нет. В ближайшие дни я открою тебе новое могучее заклинание.
- Боевое? – с надеждой спросил я вслух.
- Боевое, – вслух же ответил архидемон.
Наверное, не стоило ухмыляться до ушей – ситуация, как ни посмотри, не располагала к радости. Но всё же я не мог сдержать трепета. И причина была проста: в этом безумном мире лишь винтовка рождает власть, а тот, кто недостаточно силён, будет висеть на деревьях вместо листьев.
И каждое новое заклинание делает меня чуть-чуть жизнеспособнее. Именно поэтому завтра я примусь за учёбу с утроенной силой и постараюсь как можно быстрее преуспеть.
Повлиять на решение синюшного профессора я не могу, а потому буду работать с тем, что поддаётся контролю.
С этими мыслями я и лёг спать, надеясь, что завтрашний день окажется лучше сегодняшнего.
Я открыл глаза и огляделся. И снова сон. Снова пытка встречей с любимыми, которые рассеются по утру, точно туман. Снова кошмары наяву, болезненные выверты моего подсознания, решившего немного поиздеваться над глупым-глупым попаданцем.
Оглядевшись по сторонам, я понял, что на этот раз оказался не в своей квартире, а у родителей.
Мы с Леной съехали два года назад, ещё когда супруга носила Машу под сердцем, но взяли вторичку неподалёку от будущих бабушки и дедушки, чтобы, если что, помочь им. Ну или наоборот.
Раз так, то сегодня меня станут пытать не женой и дочкой, а папой и мамой.
Вздохнув, поднялся и открыл дверь в коридор. Ладно, уродцы, давайте, покажите, что вы мне приготовили! Пусть больно до слёз, но эти иллюзорные минуты в кругу любимых стоят любых страданий! Любой боли!
В нос мне ударил густой, вышибающий голодную слюну запах оладий, который мама пекла лишь по большим праздникам, и я торопливо устремился на кухню, залитую ярким утренним светом.
- Сынок, ты рано сегодня, - сказала она, не оборачиваясь.
Высокая, с прямой спиной, не согнутой годами, стройная, как юная девочка, мама умудрялась сочетать в себе непосредственную весёлость школьницы с мудростью убелённой сединами матроны. Она знала когда следует говорить, а когда молчать, когда нужна сила, а когда – мудрость, когда надлежит укорять, а когда просить.
А ещё она сумела пронести через годы – тяжкие, полные испытаний, тревог и потерь - ту несгибаемую силу воли, то уважение к себе, то светлое упрямство, которое не встретишь у многих успешных баловней судьбы, щедро одаренных ею, рождённых с золотой ложкой и причастившихся из вымени сладкого, источающего не молоко, но нектар.
Я подошёл сзади и обнял маму, поцеловал её в щеку, заглянул через плечо. Оладьи румянились на сковороде, шкворча и плюясь тестом, а она смотрела на них, такая молодая, красивая. Лишь дорожки морщин да серебряные прядки у висков говорили, что мама уже давным-давно не школьница.
- Привет, - прошептал я, не в силах сдержать радость. – В честь чего оладьи?
- Горюшко ты моё, - она растрепала мне волосы, не боясь, что те попадут на еду, - просто молоко осталось просроченное, вот и сделала. Иди умывайся и садись за еду.
Я торопливо умчался в ванну, силясь вспомнить, что же это за день подсовывает мне неведомая сила, любящая насылать сны?
Сколько ни пытался, ничего не выходило, что наводило на весьма неприятные мысли. Пока что мои сны делились на две группы: отголоски ярких, светлых событий, намертво въевшихся в подкорку и не думавших пропадать из памяти даже спустя годы, либо же страшных кошмаров, безумных и сюрреалистичных, сбивающих с настроя и пугающих.
И как бы не оказалось, что сегодня у нас ночь американских ужастиков?
Наскоро почистив зубы и умывшись, я поспешил на кухню, уселся за стол и протянул пустую тарелку, пародируя чайку из старого детского мультика:
Мама обернулась с улыбкой.
- Садись давай, горе ты моё.
Я уселся за стол, она поставила тарелку, доверху наполненную изумительно пахнущими оладьями, пододвинула розеточку с вареньем и блюдце с сметаной, отвернулась.
Упрашивать себя я не заставил, схватил первую оладью, макнул её в малиновое варенье, откусил… И едва не проблевался!
Еда на зубах скрипела пеплом, а вкусом напоминала палёное мясо. Я с отвращением выплюнул угощение и едва не заорал – на стол упали куски пальцев, обугленных до черноты, оладьи же на тарелке обернулись кусками обугленной плоти, воняющей мертвечиной.
В розеточке плескалась кровь, а вместо сметаны на тарелке лежали перемешанные мозги.
Свет померк, за окном громыхнуло, полил дождь, плита дыхнула адским пламенем, взвившимся под потолок, пожирая обои, заляпанные кровью, бурую от ржавчины вытяжку и облупившийся потолок. Халат мамы удлинился, на нём ярко засияли алые пентаграммы со вписанными внутрь каббалическими символами, а на всей спине, оскалив клыкастую пасть, выступил образ рогатого демона с глазами, полными ярости.
Мама… Нет, существо, притворявшееся ею, обернулось, и я подался назад, сжимая кулаки.
Эта тварь, этот монстр, лишь отдалённо напоминал ту, что дала мне жизнь. Алокожая, зубастая, с широким носом, узкими скулами, рожками, короновавшими чело, и жёлтыми змеиными глазами, тварь не могла быть ничем, кроме обитательницы мира мёртвых.
Я вскочил, попытался было бежать, но из пола вылезли когтистые руки скелетов, накрепко схватившие голени, не дающие шевельнуться. Моя Длань Мёртвых восстала против своего господина!
Существо надвинулось и процедило:
- Ну что, готов к смерти?
Я взвыл, попытался призвать магию. Понимание иллюзорности происходящего ни капли не спасало от иррационального ужаса, лишающего рассудка, забирающего последние крохи здравого смысла.
Тварь достала из-за пояса здоровенный тесак, подняла вверх руку и с наслаждением прокричала:
